Текст книги "Их было трое (сборник)"
Автор книги: Борис Шелепов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Только потрескивала догорающая крыша.
Повстанцы с поднятыми руками сгрудились у камен-
ной стены, где недавно стояли и смотрели смерти в лицо
активисты коммуны.
Занималась утренняя заря...
– Нельзя остановить восхода солнца,– сказал по-
литрук Икати,– нельзя остановить и рассвета новой
жизни на земле. Эти абреки только что хотели сжечь
хлеб первого урожая – семенной фонд коммуны. Но не
173
успели. Запомним, товарищи, день 13 октября 1920 года:
сегодня осетинские стрелки выручили из беды русскую
коммуну под Пятигорском и спасли ее семфонд. Эти се-
мена дадут чудесные всходы...
Сотни людей, собравшихся на необычный, стихийно
возникший митинг, слушали политрука.
После того, как Петр кончил, Пелла спросил:
' – Что будем делать с ними?..—он кивнул в сторо-
ну обезоруженных налетчиков.
– Я думаю, народ подскажет,—ответил политрук и
обратился к станичникам:
– Товарищи! Как поступить с ночными «гостями»?
Какой будет приговор членов коммуны?
Люди молча посмотрели на убитых коммунистов,
сняли шапки.
Наступила жуткая тишина. Стоявший позади красно-
армейской цепи Знаур только слышал постукивание
своего сердца и чувствовал горячее плечо Ахметки.
В молчании сотен людей бойцы и командиры прочли
суровый приговор. Без команды подняли карабины.
По ту сторону
Сырая осенняя ночь спустилась на ворчливую, помут-
невшую от ливней Кубань. С невидимых гор Карачая
полз косматый Цуман.
На правом берегу реки на окраине богатой станицы
Баталпашинской поблескивали робкие огоньки призе-
мистых хат.
Ночь тихая, только из окон дома зажиточного ста-
ничника Галактиона Сирко слышалась старинная ка-
зачья песня. Здесь квартировал начальник карательного
отряда «армии возрождения России» есаул Муштаев.
Он сидел за столом без бешмета, в белой сорочке, опус-
тив русую голову на грудь. Молодой, тоже русый ден-
щик в расстегнутой черкеске развалился на деревянном
диване поодаль и пел, тихо аккомпанируя на трехрядке.
Песня уговаривала казаков: полно вам горе горевать,
ведь стоит выпить по доброй чарке и завести разговор о
своем житье-бытье, как пройдет тоска и радостно станет
на сердце...
– «Житье-бытье...» – зло проскрежетал есаул.– Пе-
174
леетань, Ванятка, тянуть, хватит! Вызови урядника
Окибу.
– Слушаюсь.
хДенщик побежал в другую комнату, где казаки игра-
ли к очко и курили злейший самосад, крутнул ручку те-
лефона, что-то протараторил в трубку.
Муштаев налил в граненый стакан самогону, поднес
к пухлым розовым губам, подумал о чем-то, пить не стал.
В поблекших усталых глазах – тоска.
Вошел дежурный – толстый и усатый, как морж,
урядник Скиба.
– Докладаю, ваш бродь! Позвольте?
– Почему опаздываешь с докладом? – недовольно
спросил есаул.
– Виноват, ваш бродь, пленных в порядок приводил,
осетинцев. Буйствовали. Идейные гады. Говорят – «вся
власть Советам» и так далее... «Духом окрепнем в борь-
бе» и тому подобное...
– Ну? – нетерпеливо перебил Муштаев.
Так что, ваш бродь, пришлось применить оружие,
двоих... того... расстрелять при попытке к действию...
– Врешь, собака. «При попытке...»
– Докладаю дальше: в станице все спокойно. За-
держан один перебежчик от красных. Немец. Брешет,
что служил в карательном у его превосходительства
светлой памяти генерала Маркова. Был в ледовом похо-
де якобы...,
– Приведите перебежчика.
– Слушаюсь.
Через минуту стоял Генрих Шиц перед начальником
отряда. (
– Что побудило тебя перейти линию фронта?
Муштаев поднял глаза на промокшего до нитки,
сгорбившегося Шица.
– Побудило? Месть, ваше благородие. С красными
у меня особые счеты...
– Как же ты сам-то попал к ним на службу?
– Пошел добровольцем, чтобы иметь возможность
перейти к своим. Раньше я служил в карательном отря-
де марковской бригады.
– Кем?
– Исполнителем, ваше благородие.
– Что же ты там «исполнял»?
175
– Приговоры полевого суда... /
Муштаев брезгливо поморщился, постучал ложечной
о блюдце. За спиной тотчас выросла фигура денщика.
– Пригласи сотника Борилова. /
– Слушаюсь! 1
– Итак,– продолжал Муштаев.– Чем же ты дока-
зал свою преданность нам, уходя от большевиков?
– Уничтожил начальника штаба бригады, отступни-
ка, предавшего Россию, Родзиевскрго.
– Чтс| взял у него?
Шиц побледнел. «Неужели они узнали о золоте, ко-
торое я выгреб из шкатулки убитого начштаба? – поду-
мал он.– Хорошо, что спрятал на кукурузном поле...»
– Взял ценные сведения о расположении частей бри-
гады,—отчеканил Шиц.
– Кому теперь нужны эти сведения...– махнул ру-
кой Муштаев.
Вошел сотник Борилов, белобрысый, пухленький че-
ловек в очках.
– Борилов! Вы, кажется, служили одно время у
Маркова до того, как вас взял к себе генерал Мамонтов.
– Да, господии есаул.
– Знаете этого прохвоста? – Муштаев кивнул на
Шица. *
– Я носил тогда черные очки, ваше благородие,—
подобострастно залепетал Шиц.– Я помню вас. Вы слу-
жили квартирьеррм при штабе.
– А-а! – воскликнул сотник.– Так это ты, подлец,
сбежал, ограбив полковую кассу, когда мы отступали?
Шиц испуганно попятился к двери.
– Нет, нет. Я не ограбил. Я имел тайное приказание
сохранить деньги...
– Он лжет! Прикажите немедленно расстрелять.—
Борилов расстегнул кобуру нагана.
– Расстрелять? – сказал есаул, пододвигая стакан
с самогоном.—Нет, зачем же. Лучше, пожалуй, пове-
сить. Из-за таких мерзавцев погибла великая Добро-
вольческая армия. Дежурный!
– Слушаюсь, ваш бродь! – гаркнул из передней
Скиба. I
– Этого казнокрада без суда и следствия – пове-
сить! !
– Слушаюсь, ваш бродь.
т
– На груди его прикрепите доску с надписью: «Ма-
родер и душегуб» – другим для науки.
–V– Слушаюсь! Где прикажете повесить?
– Иа базарной площади.
Шиц шагнул к столу. Лицо его стало серым, глаза
безжизненными. Тихо опустился на колени.
– Ваше б-б-благородие,—еле выговорил он.—Я не
грабитель, я сохранил золото, чтобы сдать его казначей-
ству. Оно спрятано, тут, недалеко... На берегу Кубани...
– Скиба,– приказал Муштаев.– Проверьте. Если
врет, немедленно повесьте негодяя. Идите, куда укажет,
да возьмите человека три конвойных.
– Слушаюсь.
Утром в Баталпашиискую прибыл командующий по-
встанческой «армией возрождения России» генерал Хво-
стиков. Его штаб размещался в Войсковом лесу. Там
же находились армейские тылы и многотысячные обозы,
состоящие из беженцев – семей повстанцев.
Когда барон Врангель, сидя в роскошном дворце в
Крыму, бросил фразу: «У меня в Войсковом лесу —
двадцать тысяч сабель», он не знал, что в это число вхо-
дила армада бричек, фургонов, двуколок, нагруженных
скарбом и везущих совсем не воинственных людей —
женщин, стариков и детей.
Перед отступлением из леса Хвостиков приказал от-
рубить этот «чудовищный хвост» от головы армии, а скот
забрать для нужд отходящих в Грузию частей. Так в
Войсковом лесу появилась целая армия нищих.
В Баталпашиискую генерал приехал, чтобы лично
отдать последние распоряжения командиру повстанче-
ского отряда, карачаевскому князю Крым-Шамхалову,
а также есаулу Муштаеву.
До слуха Хвостикова дошла молва о бесчинствах бе-
локазаков в станицах Суворовской, Бекешевской и Ба-
талпашинской. Генерал уже знал, что война окончатель-
но проиграна. Врангелевские десанты разгромлены...
Теперь —уйти на покой, за границу, уйти так, чтобы как
можно меньше осталось в истории нечистых следов «ос-
вободительного» движения возрожденцев на Кубани.
Хвостиков сидел у карты в гостиной дома конноза-
водчика Трихлебова-Черкасского. Рядом с ним за сто-
12 Их было трос
177
лом – полковник, князь Крым-Шамхалов, штабные офи-
церы и три британских военных советника. Среди них
майор Билл Стрэнкл, облачившийся в военную форму.
– Как видите, господа,– сказал генерал, крутя
тонкий черный ус и хмуря широкий низкий лоб,—боль-
ше недели наши арьергарды на этой линии, пожалуй, не
продержатся. С часу на час я ожидаю офицера-фельдъе-
геря с личным поручением барона. Фельдъегерь приле-
тит прямо сюда на аэроплане британских воздушных
сил.
– Позвольте, генерал,– сказал Стрэнкл, вынув изо
рта сигару.—Когда аэроплан будет возвращаться об-
ратно?
– Вероятно, через день.
– А нельзя ли мне вылететь в Крым или на базу
военно-воздушных сил?
Хвостиков развел пухлыми холеными руками.
– Все от господа бога... Я не думаю, чтобы барон
оставался так долго в своей ставке. Да там ли он? Весь-
ма возможно, что ставка переместилась на военные ко-
рабли...
– Тем лучше! – оживился Стрэнкл.– Мы вылетим
на базу воздушных сил в Иран. Именно туда я обязан
вернуться после экспедиции в Россию. Я везу с собой
ценнейший груз.
– Что ж, в добрый час.
Полагаю, все устроится хорошо,– ответил генерал.—
Итак, господа, теперь послушаем нашего командира
«отряда возмездия». Пусть войдет.
Адъютант скрылся за дверью.
Бледный, измученный бессонными ночами есаул
Муштаев, отдав честь, протянул командующему сверну-
тый вдвое лист бумаги.
– Что такое? – холодно спросил Хвостиков.
– Мой рапорт об отставке, ваше превосходительст-
во,– ответил есаул.
– Вы шутите. Война не кончена...– на лице коман-
дующего изобразилось крайнее удивление.
– Плохие шутки, ваше превосходительство. Или
отставка или пуля в лоб, другого выхода у меня нет.
– Что это значит, есаул? Вы забываетесь!
– Не могу больше вешать и расстреливать. Дело ли
русского офицера? На днях от красных перебежал к нам
т
>
человек, вполне достойный выполнять такую миссию,
ХОТЯ ОН II РЯДОВОЙ.
– Кто он? Кто? – раздались вопросы.
– Некий Шульц или Шпиц, черт его разберет, быв-
ший марковский контрразведчик-вешатель.
– Перешел от красных? Лубопитно,—с сильным ак-
цептом сказал полковник Крым-Шамхалов.
– Хотите, ваше превосходительство, вызову его?—
Муштаев смотрел в лицо командующего без всякого по-
добострастия.
– Пожалуй. Перебежчик от красных – нечастое яв-
ление на данном этапе войны.
Шиц по всей форме доложил командующему о своем
прибытии и попросил разрешения обратиться к старше-
му английскому офицеру.
– Как вы добрались до места, господин советник, в
ту ночь, когда я вас провел через линию фронта?
Стрэнкл узнал своего ночного проводника, ординарца
начштаба красной бригады Родзиевского.
– Он оказал мне неоценимую услугу,– подтвердил
Билл, обращаясь к генералу. Прошу вас, ваше превос-
ходительство, наградить этого солдата.
– А где же, господин советник, ваш сопровождаю-
щий, тот высокий осетин – Мурхаи или Таркаи, как
его?..– спросил осмелевший Шиц.
Мистер Стрэнкл не счел нужным отвечать перебеж-
чику, но Хвостиков полюбопытствовал – о чем он? – и
иностранец сказал:
– Был со мной некий Амурхаи, проводник. Как толь-
ко перешли линию фронта, сбежал куда-то...
– Да,– вздохнул генерал и тихо добавил: – Бегут,
канальи, всюду бегут, как крысы с тонущего корабля...
Хвостиков задал несколько вопросов Шицу и есаулу
Муштаеву. Установив бесспорную принадлежность пере-
бежчика в прошлом к Добрармии и узнав о «сохранен-
ных» им деньгах в золотой валюте, приказал зачислить
Генриха Рихардовича Шица в карательный отряд в чи-
не фельдфебеля при командире.
– А в вашей просьбе об отставке,– обратился гене-
рал к Муштаеву,– я категорически отказываю. Что ка-
сается репрессий, то о них не может быть речи. Время
репрессий кончилось. Итак, вы свободны, господа.
Слова относились к младшим по званию. Муштаев,
179
еще несколько офицеров и новоявленный фельдфебель—
радостный Шиц удалились.
Полковник Крым-Шамхалов вышел в соседнюю ком-
нату позвонить по телефону. Мистер Стрэнкл извинитель-
но кивнул двум своим соотечественникам и пригласил
командующего подойти к окну. Заговорил таинственно.
– Наше командование поручило мне собрать раз-
личные материалы и составить записки о военных дей-
ствиях в России. Я буду счастлив отметить в своем днев-
нике, что вождь кубанского казачества генерал Хвости-
ков обладает незаурядным полководческим талан-
том.
– Вы мне льстите. Я солдат и не люблю лести. Что
вы, собственно, имеете сказать?
– Вы, ваше превосходительство, очень мудро изво-
лили сказать о никчемности респрессий в столь критиче-
ский час для армии возрождения России.
– Положим так, хотя мудрость тут невелика,– за-
метил генерал.– И что же?
– Нужно показать мирному населению, что больше-
вики не последовали вашему примеру, не прекратили
репрессий, что красный террор повсеместно продолжа-
ется.
– Это уже дело пропаганды. Я солдат.
– Мне кажется, генерал, целесообразно было бы
дать некоторые распоряжения частям.
– Что вы имеете в виду?
– Воочию показать народу жертвы большевистско-
го террора. Я беру это на себя. Дайте мне хороших ис-
полнителей.
– Кого именно? – спросил генерал.– Признаться,
мистер Стрэнкл, я не совсем вас понимаю.
– Моя идея проста, как и все гениальное,– шутли-
во ответил Стрэнкл.– Дайте в мое распоряжение фельд-
фебеля-немца, что перешел от красных, еще десятка два
солдат, и через несколько дней во всех станицах подни-
мется волна народного гнева против красных узурпато-
ров. Головой ручаюсь!
– Что ж, берите полвзвода солдат у есаула и де-
лайте, что хотите.
– Весьма вам признателен, ваше превосходитель-
ство,– Стрэнкл поклонился.– И еще попрошу предо-
ставить в мое ведение хорошего фотографа.
180
– Это может сделать тот же есаул. Но в чем же суть
вашей идеи, мистер Стрэнкл?
– Я хочу сделать вам сюрприз, ваше превосходи-
тельство. Положитесь на меня. Мы ведь, кажется, дове-
ряем друг другу, не правда ли?
– Что ж,—согласился генерал,—делайте, как знае-
те, лишь бы была какая-нибудь польза России.
– Разумеется, генерал, мы не будем фотографиро-
вать, как ваши солдаты воруют кур у русских баб,—
Стрэнкл громко рассмеялся, показав свои длинные зубы.
– Вы, вероятно, большой фантазер, мистер Стрэнкл.
А по мне так – истреблять красную заразу следует ме-
тодически, путем массовых расстрелов. Но —сами по-
нимаете– сейчас не то время. Мы уходим...
Генерал прискорбно вздохнул и, повернувшись к во-
шедшему полковнику Крым-Шамхалову, строго спросил:
– Что там?
– На передовых позициях без перемен, ваше пре-
восходительство. Есть данные о том, что красные на той
неделе готовят наступление.
Крым-Шамхалов часто моргал округленными глаза-
ми и сдерживал дыхание, чтобы до генерала не дошел
запах винного перегара. Сизо-малиновый нос господина
полковника свидетельствовал о частых возлияниях.
– Что слышно на левом фланге, князь?
– По-прежнему сидит в обороне пресловутая Юж-
но-Осетинская бригада. У нее появилось две полковых
батареи.
Склонив лысую голову, полковник Крым-Шамхалов
добавил:
– Рейд взвода кавалерии под командой подхорун-
жего Боровиченко в район большевистской коммуны
«Водопад» не удался. Подхорунжий убит, остальные за-
хвачены осетинами и казнены.
– Царство небесное...– Хвостиков перекрестился.
Его примеру последовали все, кроме иностранцев.
Где-то в стороне Бекешевской ухнули три взрыва,
дрогнули оконные стекла.
– Они, проклятые,– тихо сказал полковник Крым-
Шамхалов.
– Кто? – нервно бросил Хвостиков.
– Осетинская бригада, ваше превосходительство. II
какой шайтан занес их в эти края, не понимаю!..
181
В разведке
Миновала пора дождей и туманов. Золотая осень
предстала взору людей своим светлым умытым лдком.
В воздухе плыли паутинки. Машук вырядился в искря-
щийся на солнце покров желто-красной листвы.
Утром над Советом коммуны «Водопад» взвилось
красное знамя – подарок ЮжногОсетинской бригады.
Замаикульская рота РКСМ готовилась к своему празд-
нику.
Костя сидел возле коновязи и, глядя в осколок зер-
кала, причесывал непослушный чубчик, поплевывал на
ладонь, примазывал, прихлопывал, но ничего не помо-
гало– рыжая щетка волос стояла торчмя.
– Ахметка, принеси-ка меду! – повелительно крик-
нул он.
– Сметану тоже?—отозвался из-за дымившей по-
ходной кухни Ахметка.
– Какой ты все же непонятливый ингуш,– досадо-
вал Костя.– Кто мажет сметаной волосы?!
– А кто медом мажет? На твой рыжий щетина мед
будем переводить? Да?!.
– Мед дали за то, что я отличился, привел ночью
вам на выручку всю роту. Если бы я не взял лошадь у
попа и не прискакал на ней за две секунды в штаб, бе-
локазаки поджарили бы вас на костре, как милень-
ких.
– Кого поджарили?..
– Вас со Знауркой. За то, что офицера ухлопали. Эх
вы, не могли живьем его захватить. Я бы их как сусли-
ков всех переловил...
– Ха! Их была целая армия, а нас только двое.
– Но вы же есть пролетарские бойцы, а беляки —
так, корм для голодных ворон...
– Неверный слово говоришь, Костя,– зло сказал
Ахмет.– Хвастаешь.
– Кто хвастает?
– Ты,– спокойно ответил Ахметка.– «Суслик мус-
лик»...
– Кто суслик? Я? А ну, давай на бокс, если ты та-
кой герой...
– Давай.
Уже пошли кулаки в ход, но драке помешал Знаур.
182
Он коршуном налетел па друзей, с разбега повалил
обоих.
– Вы что, маленькие?
– Пусть не оскорбляет пролетарскую личность бой-
ца,– запальчиво ответил Костя.– А то грамотный стал:
от комиссара благодарность получил и задается...
На шум из казармы вышел отделенный Бибиков.
– Эт-то еще что такое! Что за спор? Всю роту сра-
мить? Мирное население несет нам молоко, мед, пироги
и яйца, поздравляет с победой, а вы в такой день за эти
пироги и яйца устраиваете вакханалию?
– Чего устраиваем, дяденька? – спросил Ахметка,
удивленно глядя на Бибикова.
– Вакханалию.
– Не понимаем.– Объясните нам,– попросил Знаур,
беря сторону провинившихся друзей.
– Не знаете? Гм. Довольно-таки странно...
– Не знаем, дяденька,– ответил Ахмет.
– Опять «дяденька»? Чтобы этого не было! Ясно?
А насчет вакханалии обратитесь к политруку роты. Не
мое дело разные слова объяснять. Мое дело —дисцип-
линка. Что у вас с носом, товарищ Арсланов?
– Ничто,– ответил Ахмет.– Он сам разбился об
голову товарища Коняхина.
– Товарищ командир,– успокаивал Бибикова Кос-
тя,– у попа есть хороший пластырь. Мы им нос залепим,
еще лучше станет. Ахмет сам потом спасибо скажет.
– Ну и черти же,– покачал головой старый служа-
ка.– Учтите: если бы сегодня не были именинниками в
роте, посадил бы вас на хлеб-воду суток на двое. Точно.
– Больше не повторится,– заверил отделенного Зна-
УР-
Отделенный махнул рукой и направился к воротам,
за которыми маячили всадники. Красноармеец-дневаль-
ный распахнул ворота, и всадники проскакали через
двор к домику канцелярии роты. Передним ехал комбриг
Янышевскии, потом – комиссар, за ними еще несколько
верховых. Сзади ковылял на хромой лошадке адъю-
тант – «Дон-Кихот Манычский».
Янышевскии легко спрыгнул с коня и прошел в ка-
зарму. Оттуда послышался громовой голос дежурного:
– Рота, сми-и-рна-а!..
И еще:
183
– Красноармейцам-воспитанникам Кубатиеву и Ко-
ияхииу явиться в канцелярию!
За столом сидело начальство от комроты до комбри-
га – по восходящей. Не было только штабных чиЪов.
– Ну-с, герои,– сказал комиссар Григорий Акимо-
вич Поддубный, обращаясь к Знауру и Косте.– Я слы-
шал, что вас троих вчера приняли в члены Ленинского
Комсоюза молодежи.
– Приняли,– ответил Знаур, смутившись. Он поду-
мал: «Посмотрели бы вы, как новые комсомольцы дра-
лись...»
– Теперь вы на особом положении: должны вести за
собой молодых красноармейцев. Ясно?
– Ясно! – браво ответил Костя.
– «Ясно»... А что это у тебя под глазом?
– Так, боролись... I
– Ну, ладно. А где ваш третий друг? Позовите его.
– Есть, товарищ комиссар! – Знаур выбежал на
улиц;у.
Сопя разбитым носом, Ахметка доложил о своем
прибытии.
Янышевский понимающе покачал головой, усмех-
нулся.
– Ну, ладно. Вот что, хлопцы. Отдохнули после боя?
– Отдохнули, товарищ комбриг! – хором ответили
Знаур и Костя.
– Клянусь,– добавил Ахмет.
– Тогда слушайте. Мы решили послать вас в тыл
белых. Задачу поставит ваш комбат. Прошу.
Комбат Огурцов извлек из планшета маленькую кар-
ту и подозвал ребят к себе.
– Я покажу вам все это на местности, а пока смот-
рите. Вот наши передовые позиции. Это станица Бургу-
стаиская, а за ней Бекешевка. Вы должны разведать, где
находятся наши бойцы, захваченные в плен. Пойдете
туда, как беспризорники, «с сумой на плечах», будете
просить падаяние. Вернетесь через два дня. Если надо,
вернется один с устным донесением, а двое будут про-
должать разведку. Потом еще один вернется и, наконец,
последний... Вот ваш маршрут, запоминайте...
Молодые бойцы внимательно слушали своего коман-
дира батальона. А во дворе уже собирались гости —
парии, девушки и пожилые люди из коммуны.
184
Юным героям в празднике участвовать не приш-
лось—их ждали новые боевые дела.
К обеду следующего дня трое «нищих» – Знаур, Ко-
стя и Ахмет – добрались до Бекешевки.
На улицах станицы – ни души.
– Где же люди? – недоуменно спросил Ахмет.—
Неужели беляки всех прогнали?
С церковной площади послышался гул толпы.
– Идем быстрей, ребята! —приказал Знаур (он был
старшим группы).– Может быть, там готовится казнь
наших бойцов, которые в плен попали...
На площади они увидели страшную картину. На воз-
вышенном месте, возле входа в церковную ограду, стояла
огромная бричка, запряженная четверкой волов. На
ней – широкий помост с деревянным щитом. По ту и
другую сторону щита на острых железных крючьях ви-
сели трупы людей с вывернутыми и переломанными ко-
нечностями.
У страшного щита, сложив руки на груди, стоял Ген-
рих Шиц. Рядом с ним разглагольствовал пьяный, об-
росший седой щетиной казак:
– Вот что делают с православными хрестьянами ан-
чихристы-большевики,—орал он, показывая плеткой на
трупы.—Долго они глумились над своими безоружны-
ми жертвами. Братья казаки! До каких пор будем мы
терпеть богомерзкие деяния?..
В десяти метрах от брички на высоком штативе стоял
огромный фотоаппарат, около которого возился малень-
кий человечек в черном. Время от времени он поднимал
руку, кричал: «Господа! Прекратите шевеление!» – и
снимал кожаную крышку с объектива.
Тут же, у аппарата стоял мистер Стрэикл и давал
какие-то указания фотографу.
Знаур впился глазами в Стрэнкла. Вот где очутился
«мистер», уехав «собирать травы»...
– Ребята, смотрите,– тихо сказал Костя.– Вон у
того казненного – звездочка на груди выжжена. Зна-
чит, их убили не наши, а сами беляки. Звездочку-то не
досмотрели, гады. А теперь на наших наговаривают...
– Ясно,—заметил Знаур.– Наши бойцы замучены.
Хотят обмануть людей.
185
Переговариваясь, Костя и Зпаур не замечали, что
Ахметка впился глазами в лицо одного казненного, что-
то шептал, порывался вперед. Трясущиеся руки искали
кинжал у пояса, но кинжала не было...
– Знаур! Костя!—хрипло сказал Ахмет.– Скорей...
– Что с тобой? – оглянулся Знаур.
– У тебя тиф! Пот льется,– с тревогой заметил
Костя. * 4
« – Не тиф... Там... видишь... убитый... звезда на гру-
ди—Абдулла, мой дядя... Дай наган, Знаур, если ты
хорош друг есть...
Знаур испуганно посмотрел на казненного с выжжен-
ной звездочкой.
– Твой дядя? О, аЛйах...
Ахмет гневно сверкнул глазами.
– К черту аллах! Почему он белым помогал казнить
наших? Буржуйский аллах – черный собака...
Поднявшись на цыпочки, Ахметка крикнул на всю
площадь:
– Абдулла-а-а!..
Кто-то зло цикнул. Стоявшие рядом казаки начали с
любопытством рассматривать ребят.
– Молчи,—в самое ухо шепнул Знаур Ахметке.—
Мы отомстим...,
– Буду молчать... ,
...На помост выходили богато одетые старики, держа-
ли речи, крестились, глядя на церковь. Поднялся какой-
то подслеповатый чиновник в очках, долго читал «резо-
люцию», а потом попросил всех грамотных подходить к
столику, стоящему недалеко от брички, ставить свои
подписи.
Вдруг из толпы раздался голос:
– Не верьте, казаки, провокациям белобандитов!
Они сами все устроили для показа. Не верьте обману.
Я видел ночью...
Глухой револьверный выстрел заставил его замол-
чать. Фельдфебель Шиц спокойно вкладывал наган в
кобуру.
Трое казаков в дорогих черкесках принялись топ-
тать ногами убитого...
– Бей анчихриста! Он подосланный!..
Мистер Стрэнкл поспешно выбирался из толпы. За ним
следовали два молодых казака с карабинами – охрана.
186
– Сход объявляю закрытым! – громко объявил с
помоста пьяный казак.
Бричка тронулась.
Друзья пошли следом, увлекаемые толпой. Ахметка
еще не пришел в себя, губы его дрожали.
Ночевали у одинокой старушки Авдотьи Никитичны,
на самом краю станицы. Жила она бедно, кроме варе-
ных бураков в доме ничего не было. Угостили ее хлебом.
Ребятам долго не спалось. Лежа на лавках в пустой
чистой горнице, переговаривались.
– А что, Костя, если нас завтра убыот? – спросил
ни с того ни с сего Ахметка.
– Меня? Да ни в жисть! – весело ответил Коняхин.
– Могут,– задумчиво сказал Ахметка.—Оружия-
то не дали нам с тобой. У одного Знаура наган, а мы
так, «нищие»...
– Да, нищие,– вмешался в разговор Знаур.– Ком-
бат сказал: «Даю один наган на троих, старшему. При-
менять в крайнем случае». Это же разведка! Понимать
надо. I
–Костя,—все так же задумчиво проговорил Ахмет-
ка.– Если нас с тобой убыот, плакать некому. Я теперь
тоже совсем сирота —дядя Абдулла один был родной. А
у Знаура мать нашлась.
– Знаешь что, Ахметка!—взволнованно проговорил
Знаур.– Еще на пастбище старый чабан рассказывал
нам осетинскую сказку, как три друга воевали вместе
против кынтов – злого заморского племени. Двое были
совсем сиротами, а у старшего – мать. Старшего и сред-
него убили, а младший, по имени Селим, пришел к ма-
тери старшего своего друга и сказал: «Твой сын был
моим лучшим другом. Возьми меня вместо него». Попла-
кала мать и приняла в сыновья Селима, хотя он был
другой веры и другого племени. Племена эти не враж-
довали, но и не дружили. А после того, как Селим стал
сыном осетинской женщины, они породнились, и враги
боялись их...
– Хорошая сказка,– похвалил Костя.– Но мы не
будем подставлять голову под пулю. Все втроем вернем-
ся к тетушке Хадзи!
187
– Клянусь – верное слово говоришь,– сказал Ах-
метка.
Всю ночь он не мог уснуть.
.„Утром мимо хаты проехала вчерашняя бричка. На
облучке сидел Шиц с тем же казаком, что накануне взы-
вал к «возмездию». За ними следовали верховые. Через
несколько минут за околицу в том же направлении про-
ехал верхом мистер Стрэикл с охраной. Рядом с иност-
ранцем трясся на шустрой лошаденке фотограф со шта-
тивом под мышкой и массивньдо фотоаппаратом за
спиной.
Знаур спросил у хозяйки, куда бы это могли ехать
верховые.
– В Бургустан, миленький, или на хутор Хмельной,
боле некуда. Туда дорога идет,—ответила Авдотья Ни-
китична.
Вышли из хаты, оставив старушке полбулки черство-
го хлеба. Знаур приказал идти следом за кавалька-
дой.
Шли молча по обочине дороги. Было сухо, но пасмур-
но. Конные уехали вперед. Где-то вдалеке поднимались
дымы Бургустанской. Теперь разведчики двигались в об-
ратном направлении —к фронту. По дороге никто не
встречался.
Знаур остановился, позвал товарищей-
– Посмотрите,– сказал он, показывая на следы с
оттисками шипов,—мистер решил прогуляться. Я хорошо
знаю его следы.– Взяв с друзей клятву о соблюдении
военной тайны, Знаур рассказал им об экспедиции в го-
ры Западной Осетии, о таинственном ящике, добытом
чужестранцем из земли.
Костя и Ахметка наперебой спрашивали – почему
«мистера» не поймали во Владикавказе, как ему удалось
перебежать к белым, что могло быть в его чемодане? Ах-
метка не понимал – как красные комиссары терпели
столько времени этого людоеда, даже держали хороших
лошадей для него.
– У вас, у ингушей, как принимают гостей?—спро-
сил Знаур.
– О, гость – первый человек в доме!
– То-то. И у нас так. И у Советской власти" так.
Гостю почет. Мистер приехал из своей страны. А там, у
них, есть наши люди – посол и его помощники.
188
– Откуда ты знаешь?
– Покойный дедушка Габо рассказывал. Он много
знал...
– Ну и что?
– Как «что»? Если мы тронем гостя, они нашего
посла арестуют. Понял?
– А почему ящик не отняли? – не унимался Ахмет-
ка.– Ведь гость не должен трогать хозяйское добро.
– Ящик проморгали,—признался Знаур.—Теперь
бы его добыть и доставить к нам в штаб. Сам Дзержин-
ский сказал бы спасибо.
– Кто он? Не слыхал про такого,– пожал плечами
Ахметка.
– Он лучший друг Ленина. Председатель ВЧК. Дя-
дя Григорий рассказывал,– объяснил Знаур.
– Давайте добудем ящик? Клянусь, это хороший де-
ло!– загорелся Ахметка.
– Проберемся в дом, где будет ночевать мистер,—
предложил Знаур.– Найдем... А потом отвезем самому
Ленину в Москву...
Некоторое время шли молча. Посмотрев на дорогу,
Знаур с тревогой увидел, что на ней уже не было следов
ботинок Стрэнкла. Исчезли также следы подков и колес
брички. '
– Вернемся обратно,– предложил Знаур.– Банда
мистера свернула куда-то в сторону.
Вскоре следы были найдены. Они повели к виднев-
шейся на горизонте высокой роще, там находится хутор
Хмельной.
Подошли незаметно с задних дворов. Залегли возле
сарая за ворохом сухих кукурузных стеблей. Отсюда бы-
ла видна страшная бричка, поодаль которой ходил часо-
вой с карабином.
«Наверное в бричке что-то есть, если к ней пристав-
лен часовой. Зачем сторожить мертвых? – думал Зиаур.
И так никто не решится близко подойти. Не возит ли
мистер с собой ящик?..»
3-1 сараем послышались приближающиеся шаги.
– Сюда!—знаком позвал Зиаур ребят и отполз в
ложбинку, за кучу кукурузных стеблей.
К двери сарая, хорошо видимой друзьями, подошли
Стрэикл, Шиц и двое казаков.
– На сеновале полно соломы, господин советник,—
189
сказал Шиц.– Прикроем соломкой... спички, и кончено.
Сеновал закроем на этот же замок, чтобы никто не
совал носа. Хватит им болтаться, уже смердят...
Мистер Стрэнкл мрачно слушал. Угрюмо молчали
казаки.
– К вечеру есаул приведет целую сотню пленных.
Выберем новых для показа.
– Немедленно перетаскать трупы в сарай,– при-
казал Стрэнкл.
'– Слушаюсь, господии советник!—ответствовал
Шиц.
Стрэнкл ушел. Шиц открыл ржавым ключом увесис-
тый замок, распахнул дверь сарая. Каратели начали пе-
реносить мертвых.
Ребята лежали, завалив себя кукурузными стеблями.
– Подождем, что будет дальше,– предложил Костя.
С ним согласились.
Ахметка, сжав кулаки и зло нахмурив брови, шептал
что-то по-ингушски. *
– О чем ты? – спросил Знаур.
– О мести. Ты сам обещал...
– Тихо лежи!
Солнце уже клонилось к горизонту. Костя пожало-
вался Знауру на ворчливую пустоту в желудке. Ахметка
ожесточенно грыз кукурузный початок. Знаур наблюдал
за противником.
На склоне дня в хутор вошла большая колонна плен-
ных красноармейцев под конвоем конных казаков. На
породистом дончаке ехал офицер есаул Муштаев.
Пленных поместили в амбарах за рощей.
Надвигались сумерки. Друзья насторожились:
К сараю кто-то подходил, ребята выглянули из свое-
го укрытия: Шица нагонял есаул Муштаев.
– Что у вас там, фельдфебель?
– Жертвы красного террора, ваше благородие.
– Знаем мы, чьи это жертвы. Собираетесь обновить
«коллекцию», не так ли?
– Так точно. С ведома господина военного совет-
ника...
– Где будете брать новых?
– Из пленных.
– Не дам пленных. А тебя, сукина сына, надо пре-
дать полевому суду.
190
– За что, Христос с вами?..
