Текст книги "Их было трое (сборник)"
Автор книги: Борис Шелепов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
рийский корпус П. А. Белова.
– Как сейчас помню,– вел повествование смуглоли-
цый,– держали мы деревню Язвище, было это 19 нояб-
ря. Утром прошел слух: панфиловцы потеснились. По-
лучили мы приказ Плиева: «Борьбу продолжать до пос-
леднего человека, но не допустить выхода танков на
шоссе». Приказ нам в боевых листках разъясняли. Мы
как раз обедали. Ложки еще не облизали, как начался
малый сабантуй...– Казак сделал паузу.
Какой-то нетерпеливый солдат в белом полушубке,
из которого еще не выветрился запах овчины, заторопил:
– Дальше-то что?
– На следующую ночь, не стану брехом зани-
маться, поперло на нас... Если уж танки прорвались
в Язвище, там где стояли казаки, можешь пред-
ставить, сколько их было. Но, братцы, скажу я вам,
ворваться в казачий стан – все равно, что в гроб лечь...
Наделали мы факелов из тех танков... А почему так
212
произошло? Потому, что у нас свои танки появились.
Этакие юркие, быстрые...
– Какие? – спросил Ахсаров.
– Такие же, как ваши, товарищ капитан: легонькие,
верткие – «тридцатьчетверки». Стукнули тогда крепко
противника. Отогнали гадов на приличное расстояние.
– Сам-то как действовал? Где был в момент ата-
ки? – поинтересовался тот же молодой казак в новом
овчинном полушубке.
– Сам-то? Известно где —в цепи. Не забуду случай.
Под Мартыново веду пленного гренадера. Подъезжает
Исса Александрович и спрашивает: «Ты, Колесников,
куда ведешь гренадера?»
– А он тебя знает, генерал-то?
– Знает даже, что я был призван из станицы Троиц-
кой. Да... Так вот, отвечаю: «Веду в штаб полка. Грена-
дера поймали в соломе. Спал, прохвост, с похмелья...»
Генерал и говорит: «Ну, хорошо, товарищ сержант, очень
хорошо»,– и поехал дальше на своем знаменитом «Се-
вере». Думаю: ошибся Исса Александрович, ведь я рядо-
вой казак. Не прошло и дня, вызывает эскадронный и
поздравляет со званием сержанта... Удивляюсь, как,
мол, за что... Оказывается, Плиев говорил с нашим эс-
кадронным, узнал обо мне все, что полагается, и прика-
зал: дать звание.
...Непродолжительными были часы воспоминаний. Но
Энвер по солдатским рассказам узнал путь Кавдивизии.
Кончилась передышка. 13 декабря утром 2-й гвардей-
ский кавкорпус с танками прорвал оборону противника
между Власово и Марьино. 3-я гвардейская дивизия
И. А. Плиева, как и всегда, находилась в первом эшело-
не. Продвигаясь с боями в полосе Петрово – Сафониха,
гвардейцы приблизились к большаку Истра – Руза.
Вдали появились танки с черными крестами на бор-
тах. Двигались – один за другим. Из редколесья казаки
выкатывали пушку полковой батареи. Из снежной ни-
зины вынырнули наши «тридцатьчетверки». Передний
танк поднялся на большак и на высокой скорости дви-
нулся прямо навстречу колонне вражеских «пантер».
Генерал Плиев посмотрел в бинокль.
– Кто на передней машине?
– Капитан Ахсаров,– ответил офицер связи, майор
с петлицами танкиста.
213
Стреляя на ходу из пушек, танки Лхсарова подожгли
две «пантеры» и обратили в бегство всю колонну. Казаки
оседлали большак.
Вечерело. Снегопад не прекращался, Плиев решил:
эскадронам 43-го полка ночью прорваться в конном
строю в район Сафониха – Денисиха, окружить дерев-
ни, уничтожить их гарнизон, а затем отрезать путь отхо-
да мотопехоты по большаку на север.
По данным разведки в Сафонихе находился штаб
78-й немецко-фашистской дивизии, с которой казаки уже
имели дело четыре месяца назад —на Духовщиие, в
Смоленском лесу.
II НО Ш
Старый оберет ворчал:
– Очень паршивый зима.– Обернувшись к новому
адъютанту, пожаловался:– Штраус дал мне сорок танков
и говорит: «Уничтожьте казаков!» Чем? Не танки, а черт
знает что! Надо принимать срочные меры.
...Никаких мер полковник Готцендорф не успел при-
нять. Части 20-й кавдивизии ворвались в Денисиху.
Оберет успел выехать из Сафонихи в бронеавтомобиле
под охраной нескольких танков – «на последующий ко-
мандный пункт».
На большаке оказалась крупная колонна мотопехо-
ты и танков. Без всякого приказа они ринулись на се-
вер. Готцеидорфу ничего не оставалось, как влиться в
поток и плыть, куда вынесет.
В бронеавтомобиле было тепло, но тесно. Острый за-
пах бензина щекотал ноздри. Оберет морщился.
Машина часто буксовала. Идущие впереди танки
скрывались в снежном буране.
Из маленького репродуктора послышались отрывис-
тые, нервные возгласы водителя: «Герр оберет... Впереди
русский танк... наводит пушку... Вылезайте...»
Готцендорф последним выбрался из автомобиля. Бес-
покойно оглянулся по сторонам: ни адъютанта, ни эки-
пажа. Из люка советского танка выпрыгнул человек в
комбинезоне. Справа и слева на большак выбегали сол-
даты с карабинами и автоматами.
Оберет поднес «вальтер» к виску, но опоздал – силь-
ный удар в спину сбил его с ног.
214
– Колесников, сюда! – крикнул Ахсаров.– Быстрей
его —в мой танк! Тут недалеко КП дивизии... Герр
оберет попал в казакам 3-й гвардейской и 20-й кавди-
визии.
С трудом казаки впихнули неуклюжего полковника в
люк.
– Шуба дюже богатая,– приговаривал троицкий ка-
зак Колесников.– Должно, генерал: белые усищи...
С юга доносились глухие хлопки танковых пушек. В
ту же сторону двигались всадники.
...К рассвету на много километров вытянулись по
большаку снежные холмы, под которыми скрывались ав-
томобили, танки, бронетранспортеры, кряжистые шко-
довские пушки, низенькие офицерские «оппели», привя-
занные тросами к грузовикам. Все замерло.
Из небольшого сугроба белой иглой поднимался
ствол зенитки. Колесников повесил на него стальной
шлем, соорудив недолговременный памятник завоевате-
лям, что покоились под снежным покровом.
3
У Дядьковской переправы капитан Ахсаров повел в
атаку танковый десант автоматчиков и был тяжело ра-
нен в грудь. Солдаты вынесли любимого командира с
поля боя и отправили в медсанбат.
Тонко пели полозья крестьянских розвальней. Эивер
открыл глаза. Серое, как оловянное блюдо, небо было
спокойно. Сайки неслись быстро, словно под гору. Пахло
теплой шерстью коня, свежим снегом и ломаным сос-
няком. Грудь теснило. Хотел глубоко вздохнуть, но что-
то заб}улькало внутри. Снова закрыл глаза.
Вечером 20 декабря в белую палатку медсанбата во-
шел комиссар дивизии Обручев, статный, моложавый
офицер со светлыми вьющимися волосами и тяжелым
взглядом.
– Спит? – спросил он врача.
– Да. Пуля прошла в нескольких миллиметрах от
сердца. Вот посмотрите документы Ахсарова. Может
быть, чего не хватает...
Комиссар присел на складном стуле, держа в руках
простреленный партийный билет Энвера. С трудом пере-
листал серо-зеленые странички, склеенные запекшейся
216
кровью. Пуля пробила нижний угол, у самого переплета.
– Заменять не будем,– как бы про себя сказал Об-
ручев. Он бережно завернул билет в чистый лист бумаги.
Ахсаров проснулся. Долго смотрел на комиссара, по-
ка узнал его. Глаза застилал какой-то розоватый туман.
– Как себя чувствуете?
– Хорошо... Только дышать трудно... Что рассказал
пленный?
.. – Все решительно. В Москву его отправили. Коман-
дир корпуса Плиев представил вас к большой награде.
– А Доватор где?
– Убит. Вчера на берегу Рузы.
Ахсаров молчал. Молчал и комиссар.
– Кажется, без сознания...—тихо сказал врач и
взглянул на часы. Обручев понял намек, поднялся. Док-
тор проводил его.
Выйдя из палатки, спросил комиссар:
– Будет жить?
– Да. Будет жить Ахсаров,– и врач устало напра-
вился в палатку.
4
Прошли дни госпиталя – серые, однообразные, как
застиранные халаты санитаров.
По дороге в Действующую армию, в теплушках, на
вокзалах и продпунктах Энвер присматривался к пого-
нам и петлицам воинов, не встретит ли кого из своей
школы? Только в отделе кадров фронта довелось
встретить человека из 2-го гвардейского – младшего лей-
тенанта Ефима Колесникова. Поговорили. Оказывается,
Колесников только что окончил школу младших лейте-
нантов, куда был послан примерно в то же время, когда
Энвер попал в госпиталь. Теперь возвращался в свою
часть.
Младший лейтенант отвечал на вопросы четко, лако-
нично, видно, школа наложила свой отпечаток.
– Плиев? Он уехал от нас. Командует другим кор-
пусом, на Дону.
– Почему уехал?
– С Власовым* схватился. Слышали, конечно, пре-
* Бывший советский генерал А. А. Власов, изменник родины,
впоследствии осужден и повешен.
219
датель. Исса Александрович еще тогда раскусил его. Го-
ворил открыто: «Или Власов круглый идиот, или рабо-
тает на немцев». Подхалимы донесли. Власов пожало-
вался Сталину. Пришлось Плиеву принять другой кор-
пус. Хорошо, еще так. Могло быть хуже...
– А где Кцоев?,
– Где-то на первом Белорусском. Полком коман-
дует.
Пожелали друг другу доброго пути. Расстались. Ах-
саров как танкист обязан был явиться в распоряжение
отдела кадров своего рода войск. Получить назначение
к генералу Плиеву невозможно—он находился на дру-
гом фронте. Кочевать с фронта на фронт офицер не имел
никакого права,
® ш ©
Майору Ахсарову исполнилось двадцать шесть лет,
когда его назначили командиром танково-десантного
полка. Полюбили десантники молодого командира за
храбрость и заботу о воинах.
Под Харьковом, у небольшого хутора, в заброшен-
ном саду, стояли гвардейские танки. Теплый февраль-
ский ветер пошевеливал голые ветви. Снег осел, покрыл-
ся слюдяной корочкой. Весна приближалась.
Для партийного собрания перед боем не было време-
ни. Произошла короткая перекличка членов партии. Ах-
саров говорил о главном – быстроте и внезапности уда-
ра. Только так можно выбить врага из города.
– Готовы ли вы к штурму? – спрашивал Энвер.
– Готовы!
– Освободим прекрасный город Украины Харьков
от фашистской нечисти?
– Освободим!
– Оправдаем великое доверие партии?
– Оправдаем!
Были тут и беспартийные. Они подняли руки с заяв-
лениями о вступлении в ряды Коммунистической партии.
Заместитель командира полка по политчасти майор Ано-
сов отвечал сразу всем:
– Прием оформим в Харькове, а кто погибнет, бу-
дем считать коммунистом.
И повел Энвер свои батальоны. Сам впереди. Так
217
требовала обстановка. Рядом коммунисты полка – авто-
матчики.
Бывали минуты, когда присутствие любимого коман-
дира в атакующей цепи решало успех боя. Умный ко-
мандир понимал, что эти минуты – кульминационная
точка сражения, потом он обязан вернуться на свое
место и управлять частями.
Случилось так, что геройский порыв командира стал
дл'я него роковым. Теперь поздно судить-рядить, «гра-
мотно» ли поступил Ахсаров, возглавив цепи, штурмую-
щие Харьков. Одно ясно: он не пожалел жизни для по*
беды, он был беззаветным героем.
Воины видели перед собой белую кавалерийскую ку-
банку Энвера и смело двигались вперед. С могучим
«ура» они первые ворвались в город.
...Вечером в политотдел дивизии пришел майор Ано-
сов и положил на стол партийный билет со старой и
свежими пробоинами.
– Осколками мины, – тихо сказал Аносов.
Склонив коротко стриженную голову, долго смотрел
секретарь политотдела на уцелевшую маленькую фотог-
рафию: совсем еще юное, но волевое лицо, на петлице —
три кубика и скрещенные сабли под блестящей подковой.
– Он из кавалеристов? – спросил секретарь.
– Воспитанник конной гвардии. Ходил по тылам
врага с Плиевым на Смоленщине и под Москвой.
– Вот бланк. Он прикрепляется к партийному биле-
ту. Заполните, товарищ Аносов. В этой графе напишите:
«Пал смертью героя при освобождении Харькова».
© (Ш Ш
Шумит густая листва задумчивых кленов над моги-
лой Героя Советского Союза Ахсарова. Не о той ли сла-
ве, что ходит по Украине о нем – сыне осетинской зем-
ли!..
В тот день, когда воины и харьковчане прощались с
Ахсаровым, еще не было этого парка, еще не выросли
новые прекрасные дома вокруг. Но уже чувствовалось
дыхание весны и победы. И кто-то из старых друзей Эн-
вера тихо повторил слова, произнесенные им на собра-
нии коммунистов:
218
– «Он хотел быть строителем, воздвигать новые
дома...»
Донская подкова
К вечеру бой утих. С трех сторон еще полыхали зар-
ницы горящих хуторов, словно вехи, расставленные в
безбрежной степи для обозначения границ «Малой зем-
ли». Она двигалась на Восток, эта земля, как плавучий
остров, на берегах которого оборонялись полки и диви-'
зии, а в центре шли части резерва, штаба да несконча-
емая вереница повозок мирного населения, бричек с кол-
хозным добром, многотысячные отары и стада...
Боевой порядок конницы представлял собой огром*
ную подкову со стальными шипами – из танков и артил-
лерии.
Блики пожарищ падали на всадников, на короткие
стволы пушек, на притихшие башни танков, стоящих в
укромных ложбинах в засаде.
Главные силы продолжали двигаться и ночью. Части
прикрытия остановились в местах, помеченных на карте
рукой командующего. Выиграть время, чтобы удержать
пространство,– эти слова знал каждый воин.
На восточном берегу Дона готовилась оборона совет-
ских войск. Чтобы прочно закрепиться на рубеже и за-
тем остановить нашествие, требовалось несколько дней.
Сдержать натиск огромных масс танков и мотопехо-
ты противника, избежать окружения да еще спасти сот-
ни тысяч мирных советских людей с их добром было для
казаков-кавалеристов делом нелегким, а с чисто военной
точки зрения – невозможным.
Но люди творили чудеса. Днем вели тяжелые бои,
используя каждую балку, каждый курган. Ночью сами
нападали на колонны врага, громили его штабы, захва-
тывали офицеров, создавали ложные линии обороны, за-
влекали преследующих под губительный огонь артил-
лерийских и танковых засад.
Уже вторые сутки не приходилось спать.
Где-то, за большаком, откуда доносилось злое урча-
ние моторов, догорал хутор Егорушкин.
– Если сунется ближе, тут мы ему и дадим прику-
рить,– говорит казак Гриша Микитенко своему коман*
диру, младшему лейтенанту Куркову.
219
– Это точно,—одобрительно кивает Курков, вгля-
дываясь в красноватый сумеречный горизонт. Младше-
му лейтенанту по душе такое настроение казака.
– Зараз я ходил за махоркой к танкистам,– про-
должал Гриша.– Говорю им: смотрите в оба. Без сиг-
нала нашего младшего лейтенанта – ни звука.
– А они что?
, – Хорошо, говорят, но махорки не дадим. Служба
службой, а табачок врозь.
– Не дали?
– Дали. Куда им деваться! Хозяин обороны при-
шел...
– Молодец, Микитенко.
– Потом пошел я к зенитчикам. Они поставили
две своих скоростных пушки на прямую наводку по на-
земным целям. Трассирующими будут лупить – для па-
ники...
Микитенко повернулся боком в своем узком окопчи-
ке, достал кисет.
– Наблюдателю не положено курить,– строго ска-
зал Курков.– Уже ночь, учтите...
– Есть, уже ночь!.. Так вот, я им и говорю, зенит-
чикам, тоже самое. Взял и у них махорки.
– И пошел к полковым батарейцам? – усмехнулся
командир.
– Факт. Пошел. Дело серьезное: взаимодействие
надо установить со всеми родами оружия. Давайте, го-
ворю, махорки побольше. Дали. Теперь нам на весь
взвод хватит, пока старшина привезет...
– Ладно, «хозяин обороны», иди кури в овраг, да
поосторожней. Я понаблюдаю пока.
Подполз Закир Казиев – природный кавалерист и
весельчак из Башкирии. Как всегда, улыбается.
– Всех наблюдателей проверил. Порядок! Тихо вез-
де, только трава шелестит маленько...
– Хорошо, Закир. Сейчас с Микитенко и Тороповым
продвиньтесь вперед на 300—400 метров. Разведайте
большак и Сухое русло за ним. Что там—доложите.
Предупредите всех, чтобы не обстреляли при возвраще-
нии.
– Слушаюсь.
Закир опустился в овраг. Микитенко что-то задержи-
вался.
220
– Почему так долго курите? – спросил млад-
ший лейтенант с недовольством.– Опять «взаимодей-
ствие»?
– Тут дело одно, товарищ младший лейтенант...
– Что за «дело»?
– Решил я заглянуть на батарею сорокопяток. Иду
по оврагам, смотрю – телега стоит. Гляжу, там целый
табор детишек и женщина, их мать. Не знаю, как они
отбились от колонны гражданских. Что делать? Велел
я им садиться на телегу, коня под уздцы, и отвел к на-
шей кухне. Тут ведь, если бой, побьют всех, а дети —
один другого меньше....
– Хорошо сделал, что отвел. А теперь зови Торопо-
ва: вместе с Казиевым в поиск пойдете, на Сухое русло.
Начальник разведки приказал.
– Есть, в поиск!..
...Поползли вперед. Зоркий глаз Закира заметил вда-
леке несколько высоких, не наших, пилоток над сереб-
ристой гладью ковыля.
Решили отойти чуть в сторону, наблюдать. Вражес-
кие солдаты двигались осторожно, но, как показалось,
неуклюже – почти на четвереньках. На спине одного —
ящик.
– Рация...—тихо шепнул Закир на ухо Микитенко,—
разведка. Захватим?
– Как? Скажи!
– Ползи к эскадронному. Веди человек десять. Кля-
нусь, возьмем...
Григорий исчез. Закир и молоденький казак Торопов
стали отходить назад, чтобы не обнаружить себя. Кази-
ев нервничал—долго. Наконец увидел наших. С ними
сам Курков.
Разбились на две группы. Условным сигналом слу-
жил возглас эскадронного: «Хенде-хох!»
Вражеским разведчикам не дали опомниться, смяли,
обезоружили. Неудачливый командир группы > сделал
один выстрел из парабеллума, ранил Торопова в руку,
но тут же был сбит прикладом с ног и связан крепким
темляком.
Пленных доставили в штаб полка. Приехало началь-
ство разведотделения дивизии.
Белокурый веснушчатый лейтенант Хольсте, поддер-
живая пострадавшую челюсть, отвечал на вопросы пере-
221
водчика. А через час диктовал своему радисту «развед-
доиесеиие», составленное в штабе кавдивизии:
«В районе «Солнечного сплетения оврагов» (квад-
рат 26-А) сосредоточено до 30 установок русских реак-
тивных минометов, называемых «Катюшами». Южнее
этого района – широкое заграждение мин, дороги зами-
нированы. Русские закрепились на сильно замаскирован-
ном рубеже по Второму Сухому руслу. Из-за Дона под-
ходят новые части. Продолжаю движение по марш-
руту 2.
Связь прекращаю. Хольсте».
Еще через час лейтенант передал своему штабу ко-
роткое: «Подтверждаю ранее переданное. Иду дальше.
Хольсте».
Младший лейтенант, возвратясь в свой овраг, прика-
зал свертываться и отходить в назначенный район. По
дороге говорил Закиру и Григорию:
– Теперь можно спокойно уйти.
Над тем местом, что на карте противника именуется
«Солнечным сплетением оврагов», уже кружились фа-
шистские разведывательные самолеты, бросали освети-
тельные ракеты. Значит, информация лейтенанта Холь-
сте дошла до цели.
– Не посмеют сунуться сюда.
– Надули, значит?
– Надули. Генерал Плиев надул. Без единого выст-
рела задержать!такую махину! Дело!
– Ну, теперь мои детишки доберутся до Дона,—
сказал Микитенко.
– Детишки? Твои? – удивился Закир.
– Ну – наши, советские. И яка сила занесла их в
боевые порядки.
...В блокноте адъютанта генерала И. А. Плиева, лей-
тенанта Воронова, появилась запись о награждении раз-
ведчиков. Писать приказ пока не было времени – доро-
га каждая минута.
С рассветом казаки подошли к Дону.
ШИШ!
Ветер дул на восток.
Он низко клонил ковыль, ласково приглаживал бе-
локурые волосы маленькой девочки, стоящей на берегу.
222
Девочка смотрела на желтые, зеленые и красные шары,
которые лопались вокруг самолетов с черными креста-*
мп и превращались в маленькие белые дымки.
– Что, красиво? – спросил дюжий казак в пожел-
тевшей кубанке, сидя на стройном дончаке.
– Класиво,—ответила та, моргая белесыми ресни-
цами.
– Э... Эх... откуда-то из глубины вырвалось у каза-
ка. Он вгляделся в небо, и как бы про себя произнес:
«Дают нам прикурить, чертовы «птицы». Дончак пере-
бирал ногами, нервничал, прядая острыми ушами. Сде-
лав шаг вперед, конь фыркнул в самое лицо девочки.
Она утерлась ладошкой и побежала к возку, возле кото-
рого лепились ее братья и сестры. Казак тоже повер-
нул – у самого спуска к переправе осадил своего коня
всадник в косматой бурке и полевой фуражке с гене-
ральской кокардой.
Более часа шла переправа конницы на восточный
берег Дона.
Полноводный, покрывшийся рябью Дон нес на себе
десятки плотов с пушками, пулеметами, автомобилями,
радиостанциями, штабами. Сабельные эскадроны шли
вплавь.
«Донская подкова» кавдивизий сжалась. Передние
полки взломали железную цепь прорвавшихся вперед
танков противника, задние продолжали сдерживать
натиск врага, фланговые части прикрывали пере-
праву.
Командующий сидел на беспокойном ахалтекинце,
глядя в бинокль на плоты, скользящие вдалеке по ма-
лахитовой глади Дона, на его изгибе. Там переправля-
лось мирное население. Время от времени к генералу под-
скакивали на взмыленных конях офицеры связи, докла-
дывали о ходе переправы. Адъютант, молоденький, под-
тянутый лейтенант, что-то записывал в блокнот.
В минуты затишья казак в пожелтевшей кубаике пе-
реговаривался с девочкой.
– А ты сахар любишь?
– Люблю. Дай мне сахал.– Глаза девочки загоре-
лись.
– На.– Казак протянул кусочек рафинада.
– О чем это ты, Микитенко? – раздался голос.
Плисва.
223
– Да вот, товарищ генерал, малепька дивчина. А
там их мать у повозки.
Только тут генерал заметил повозку с домашним
скарбом и детей. Их было семь – вместе с девочкой. Са-
мый младший, белобрысый одногодок, повязанный мате-
ринским платком, сидел в корзине. Возле колеса телеги
тихо всхлипывала женщина. Светлые волосы в беспо-
рядке падали на худые плечи. Видно, она потеряла спо-
собность говорить. Беспомощно блуждал ее взгляд, пол-
ный безысходного горя.
Плиев вздохнул, задумался.
К берегу подошел плот. Солдаты поспешно подкаты-
вали противотанковую пушку к причалу. Два сапера на
плоту что-то кричали, ругая артиллеристов за медли-
тельность.
Девочка с хрустом раскусывала сахар.
Саперы ухватились за ствол пушки.
– Отставить,– сказал генерал. ¦.
– Отставить! – громким эхом повторил адъютант.
– Погрузить повозку с детьми и женщиной,– прика-
зал Плиев адъютанту.– Пошлите Микитенко с письмен-
ным приказанием начпроду дивизии – снабдить детей
хлебом, сахаррм и маслом.
– Слушаюсь!
Отделение казаков :из охраны бросилось выполнять
приказ командующего. Женщина очнулась.
– Как же это? Родненькие мои... Нас перевезете?..
– Перевезем, тетка,– отвечал Микитенко.– Не слы-
хала, генерал приказал: пушку побоку, а детей на плот.
– Как же это? Родненькие...
Вдруг она встрепенулась, подбежала к генералу, упа-
ла на колени у ног ахалтекинца. Казаки подхватили
женщину и перенесли на плот.
Смотрел генерал, как плот с маленьким возком и
стайкой ребятишек все дальше отплывал от берега.
Подошел очередной бревенчатый «порожняк». Бойцы
охраны помогли артиллеристам быстро поставить пуш-
ку на плот. Выше по течению, примерно, в километре у
изгиба реки, вражеские штурмовики налетели на– кара-
ван плотов. Через несколько минут на быстрине черне-
ли головы плывущих солдат. Выслали спасательные
лодки.
С запада нарастал гул приближающегося боя.
224
Когда возок переправился, Плиев облегченно вздох-
нул. К берегу подходили последние полки.
Причалил плот для оперативной группы штаба. *
– Я переправлюсь последним,– ответил генерал на
вопрос адъютанта.
А на том берегу казак Микитенко прощался с мно-
гочисленным семейством. Дети жадно уплетали хлеб с
маслом.
– Як же тебя зовут, дивчина? – спрашивал казак у
знакомой девочки.
– Катя.
Вытирая слезы кончиком платка, мать пыталась уз-
нать, кто же этот генерал-спаситель, как его фамилия.
– Не положено тебе, тетушка, знать про то,– серь-
езно отвечал Грицко.– Красная Армия тебя спасла. Ти-
кай теперь спокойно, вперед—на Восток...– Грицко по-
бежал к порожнему плоту.
Генерал Плиев вывел из-под удара танковых масс
свою группу и всех, кто двигался вместе с ней в цент-
ре «подковы». Войска стали твердой ногой на сильный
рубеж обороны, таившей в себе грядущее наступление.
К исходу дня, когда тихий Дон перенес на себе де-
сятки тысяч людей и высветился зарницами багрового
заката, Исса.Александрович вошел в блиндаж. Там си-
дел, склонясь над блокнотом, чубатый адъютант. Гене-
рал прочитал последнюю строчку:
«Июль 1942 г. Дон. Переправа № 6. Пушка и дети...»
Глубокий рейд
17 марта 1944 года командующий фронтом Р. Я. Ма-
линовский и член Военного Совета фронта Н. С. Хрущев
доложили в Ставку об окружении и разгроме 6-й немец-
ко-фашистской армии на территории Николаевской об-
ласти.
Главное поражение нанесено противнику 13—16 мар-
та, когда командование 6-й армии в связи с выходом
гвардейской группы генерал-лейтенанта И. А. Плиева на
немецкие тылы потеряло всякое управление войсками.
Стремительные действия 1-й гвардейской конно-ме-
ханизированной группы сыграли решающую роль в этой
225
огромной по своим масштабам и результатам операций
в Великой Отечественной войне.
Послание старых казаков
4 марта, накануне прорыва вражеской обороны на
р,еке Ингулец и последующего выхода .гвардейцев на
Южный Буг, парторг .сабельного эскадрона лейтенант
Александр'Браев получил письмо из станицы Терской
Моздокского района. Браев решил показать письмо на-
чальнику политотдела полковнику Кошелеву, который
находился в соседнем эскадроне.
– Интересное дело!– сказал полковник.– Пой-
дсм-ка, лейтенант, к Плиеву.
Исса Александрович сидел в своей просторной светлой
палатке, чертил на карте то красным, то синим каранда-
шом и, казалось, не заметил вошедших. Он как будто
разговаривал с кем-то про себя, то пожимал плечами, то
скупо улыбался и звонко стучал карандашом по. ручке
перочинного ножа, лежавшего на карте.
– Ну и как твоя язва желудка? – спросил он вдруг
Кошелева.
– Она у меня перед боем затягивается, а после боя
открывается,– смеясь, ответил полковник.
– Умная язва...
– Вот письмо из Осетии, Исса Александрович...
– Письмо? На берегу Южного Буга почитаем. Не-
когда сейчас...– И снова карандашик поехал куда-то за
синюю зубчатую линию – оборону врага.
– Старики пишут.
– Старики? Ну, давай тогда, читай побыстрей.—
Генерал взглянул на часы.
– Лейтенант прочтет, ему адресовано.
Чеканя слова, Александр Браев быстро читал, как
боевое донесение или рапорт.
Командующий задумчиво слушал.
Когда Александр закончил и отшагнул в сторону,
звякнув шпорами, Кощелев сказал:
– Думаем зачитать его в дивизиях* на собраниях
казаков.
– Доброе дело,– заметил Плиев.– Только все, что
там про меня написано, вычеркнуть.
226
– Но это же документ,– возразил полковник.
– Тем более. Никому не нужны похвалы.
– Хорошо, фамилию вычеркнем.
– Вот-вот. И не опоздай.на совещание. Посовету-
емся насчет текста шифровки Малиновскому и Хрущеву.
' Кошелев и Браев направились к выходу.
– Значит, говоришь, затянулась язва? – спросил
напоследок генерал.
– Да. Почуяла каналья бой...
Выйдя из палатки, Браев наткнулся на адъютанта
командующего, капитана Воронова.
– Как ты сюда попал? – испуганно спросил Воро-
нов.
– Письмо из Осетии...
– Тогда другое дело. Он даже меня не пускает
сейчас...
– И правильно делает,– рассмеялся Браев,– пото-
му что у тебя в кармане письмо от тещи, а у меня —
от старейших казаков. Понял?
– Понял. Держи на отвал.
– Есть, держать «на отвал»!
Заимствовали эту фразу они у Закира Казиева. При-
сутствие полковника не смущало офицеров. Казачьи
разговоры всегда были окрашены юмором. Однако прос-
тота отношений не мешала суровой воинской дисцип-
лине.
Скользя сапогами по размокшей земле, Кошелев и
Браев шагали к Кривой балке, где размещались эскад-
роны гвардейцев. Шел дождь со снегом.
– В этакую пору лучше всего носить шпоры в кар-
мане,– заметил язвительно Кошелев.
– Виноват. Сниму, почищу.
– Письмо читай сам, Браев. Во всех эскадронах.
Скажешь: приказ начальника политотдела.
– Слушаюсь, товарищ гвардии полковник.
...К вечеру письмо облетело все полки 10-й казачьей
дивизии, расположенной рядом со штабом корпуса
и командованием Группы. Под конец Браев читал поч-
ти наизусть, все так же отрывисто, по-военному.
В большой выцветшей от дождей палатке мерцала
«катюша» – огромная свеча из стреляной гильзы зенит-
ки. Казаки сидели на корточках, курили «в рукав», слу-
шали.
227
«Мы решили дать вам несколько отеческих советов,—
писали старики.– Нам пришлось на своем веку не раз
грудью стоять за матушку-Россию. Старшие из нас бы-
вали и в Турецких войнах, и на Западе, и на сопках
Маньчжурии. Те, что помоложе, служили в Красной бри-
гаде Ивана Кочубея, в Первой конной армии, и, следова-
тельно, били врагов трудового народа, не щадили жи-
вота своего за Советскую власть.
Высоко вознеслась слава русского казака! А вы
должны беречь ее и преумножать. На то вас и призвала
Родина под свои святые знамена.
Эх, кабы знали вы, как мы возрадовались, когда до
нас дошла весть о рождении в огне войны гвардейских
казачьих корпусов! Савелий Мартынович пил четыре
дня! Мы ему говорили, что хватит тебе, старый пес, за-
ливать глаза до свету. А он ответствовал: я пью за здо-
ровье молодого племени казаков, и не смейте мне пере-
чить, а то, говорит, зараз капустной сечкой порубаю
всех...
Едва его утихомирили. Но с него взятки гладки: во-
семьдесят три года.
А молодому казаку пить не положено. Светлая го-
лова доле на плечах продержится. Бывали у нас прежде
такие личности: дорвутся до вина, а потом богу душу
отдают раньше сроку-времени, потому что теряют рас-
судок и военную сметку – море им по колено. Негоже
быть таким! Это уже не казак, а тряпка, которой мыли
старую винную бочку...»
Браев прервал чтение: бойцы переливчато смеялись.
Дрожало пламя «катюши», на сером пологе качались те-
ни– головы в кубанских шапках, рябые стволы авто-
матов, гнутые рукояти сабель.
– Интересно, кто писал? У меня много' знакомых
в станице Терской,—подал голос Григорий Микитеико.
– Слушай до конца, узнаешь,– ответил кто-то.
– А не твой ли это дедушка – Савелий Мартыно-
вич?– полюбопытствовал Закир Казиев,– Четыре дня
пил который...
– Ты его не поил. На отвал держи...
– Внимание, товарищи! Продолжаю...– Браев приб-
лизил письмо к глазам.
«Хотим дать вам несколько советов, как должбн ка-
зак справно нести службу.
228
1. Еще в давние времена фельдмаршал Михаил Ил-
ларионович Кутузов говорил, что храбрый не тот, кто
в минуту опасности мечется по произволу своему, а кто
повинуется. Непреложно повинуйтесь в бою своему ге-
нералу (тут Браев замялся, сделал паузу), ибо он есть
большевик и почетный казак нашей станицы.
Казак не может быть трусом, потому трус – не ка-
зак. Смело вперед идите за нашей славной партией –
в огонь и в воду, в ночь и непогоду, в снег сыпучий и
мороз трескучий... Будет победа!
2. Спи меньше, ешь меньше, носи пояс тугой, не
распускай живота своего, имей вид.
3. Будь бескорыстным воином. Не зарься на барах-
ло трофейное, бери только то, что к бою пригодно.
4. Раньше всего, выручай друга из беды, помогай
товарищу в сражении. Это – первое дело. Тогда и тебя
не бросят воронам на расклев.
5. Люби и береги коня своего – дружка верного.
Сам голодный будь, а ему отдай последнюю корку. Сам
застынь, а его укрой буркой в мороз лютый...»
Много еще наказов было дано. В самом конце напи-
сано:
«Послание составлено по речам старых казаков, соб-
ранных в станичном Совете на указанный предмет, и
изложено начисто в кратком виде бывшим писарем сотни
