Текст книги "Их было трое (сборник)"

Автор книги: Борис Шелепов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

«маскировки». Передай мой привет в Орджоникидзе

своей мамаше.

– ...Спасибо, Павел Павлович, передам...

...Не получила бы работница «Элёктроцинка» На-

талья Федоровна этого привета, если б не вынес из-под

огня ее сына верный друг Василий Селиванов.

Возможно, не повел бы и генерал Плиев свои войска

на нов*лй фронт, если б не возникла вокруг него «живая

стена» казаков во время бомбежки на берегу реки

Вепш...

Никогда не забывали гвардейцы мудрый совет ста-

рых станичников. «Раньше всего выручай друга из беды,

помогай товарищу в сражении, тогда и тебя не, бросят

воронам на расклев».

Передышка

Глубокой осенью 1944 года войска 1 гвардейской

КМГ, находясь в составе 2-го Украинского фронта, про-

вели Дебреценскую операцию, в результате которой про-

тивник лишился важных опорных пунктов обороны и уз-

лов коммуникаций, связывающих будапештскую и тран-

сильванскую группировки. Гитлеровское командование

бросило в бой все свои резервы, но задержать стреми-

тельного наступления советских войск не могло. Конни-

ца и танковые соединения генерала Плиева, совершив

обходной маневр в сочетании с фронтальной атакой круп-

ных сил пехоты, 20 октября взяли Дебрецен, а 22 —

Ньиредьхазы. Наши войска вышли в Венгерскую доли-

ну в междуречье Тиссы и Дуная. Тем самым были созда-

ны возможности нанесения непосредственного удара на

Будапештском направлении.

После этих сражений конно-механизированные сое-

динения Группы были выведены на кратковременный

отдых.

Стояли в укромных местах—как будто и нет войны:

уют, тишина. Странно, непривычно...

Тут и поймал майор Голиков Закира Казиева. Нес-

278

колько раз приезжал он в эскадрон, где служил Казиев.

Старшина или писарь отвечали: «На задании» или «На

рекогносцировке с командиром». А в блокноте Голико-

ва—зампреда парткомиссии – давно значилась фами-

лия Казиева.

Речь пошла о приеме в ряды партии. Казиев гово-

рил:

– Я ждал Гришу, он в медсанбате руку лечил. Нога

прошла – руку зацепило. Теперь и рука зажила—ле-

вая, понимаешь;

– Так ведь сам ты не лежал в медсанбате? Почему

заявление не подал? Оно давно у тебя написано, я точно

знаю от капитана Браева.

– Верно,—отвечал Закир.– Точно знаешь, товарищ

майор. А Браев тоже в медсанбат попал – это знаешь?

Его в плечо зацепило – в Гродно.

– Знаю, но у него есть заместитель,– возражал Го-

ликов.—А при чем тут Гриша?

– Мы, товарищ майор, договорились в один день и

час поступить в партию, потому что больно хороший

друг он. И я тоже, ничего. Понимаешь?

– Понимаю.– Майор улыбнулся. Он понимал и то,

что Казиев говорит с ним на манер башкирского язы-

ка, в котором нет «вы», а есть только «ты».

В тот же вечер Закир и Гриша были приняты в

ряды Коммунистической партии. Они явились в парт-

комиссию дивизии с орденами «Славы» третьей и второй

степени (у того и другого) и с медалями «За отвагу». Оба

подтянутые, шпоры начищены, чистые подворотнички:

оба смуглые, загорелые, бритые, сияющие – «как два

гвардейских значка, только что отчеканенных на монет-

ном дворе»,– сострил кто-то из казаков.

Как только вернулись в часть, сразу пошли к коновя-

зям: один к Ястребу, другой – к Полумесяцу. «Если у

нас сегодня праздник, то и вам – ласка». Подсыпали им

овса из своего «из», чистили их, холили, говорили теплые

слова. Закир что-то по-башкирски шептал на ухо Полу-

месяцу, гладил по теплой бархатной морде. Праздник!..

Писали письма домой – сдержанные, без похвальбы

и щедрых обещаний. Просто так: «Воюем помаленьку, в

газетах пишут про нас хорошее, Родина довольна, а сол-

дату большего и желать нечего!».

~ Далеко мы живем друг от друга,– говорил Грицко

27$

Закиру.—Где она, твоя Башкирия? На самом верху

1 где-то...

– Наша Бухара еще дальше,– вступил в разговор

уже освоившийся в казачьей среде Рахим Калданов.—

Зато мы здесь собрались вместе на большой сабантуй...

– Кем ты до войны был? – спросил кто-то.

– Коневодом. Передовой фермы. У нас коней по-сво-

ему зовут. Мне дали лошадь Крошку, я другое имя да-

вал...

– Как же ты назвал ее?

– «Таи Юлдуз».

– Что это означает?

–«Утренняя звезда». Самый красивый...

– У Закира – Полумесяц. Вы как сговорились.

– Полумесяцем он и раньше был,—возразил Кази-

ев.– Откуда-то с родины. Рахима привезли: карабаир.

– Из Монголии тоже хорошие лошадки, хотя и

мелковатые, но выносливые. Одно плохо – кусаются,

шельмы...

– Не подходи к чужой, не укусит...

Разговор происходил в тихий послеобеденный час.

Жалели, нет Ивана Касюди—ранило беднягу, увезли в

глубокий тыл.

Арсентий Стринжа (тот, что «замещал» командую-

щего, сидя в его «виллисе» под Раздельной) вынес из

землянки большой туристский рюкзак и положил его в

самый круг беседующих солдат.

– Ты что?

– Трофеи? А?..

– Крупнокалиберный вещмешок товарища Митюхи-

на, —*¦ ответил Арсентий.

– Знаю,– подтвердил чей-то низкий голос– Он его

в каптер,ке возит. С ездовым сговор имеет.

Стринжа внес предложение: опорожнить рюкзак, сде-

лать опись трофеям и устроить над Митюхииым солдат-

ский суд. Кое-кто возражал, мол, неприкосновенность и

так далее, но большинство решило: судить по-братски,

по-свойски, но чбеспощадно. Тотчас был вызван писарь

Зайцев, сделана длиннейшая опись. Назначили «суд»,

«прокурора», «защитника», «эксперта по трофеям», «стра-

жу» и даже «судисполнителя».

Разбудили Митюхина, спавшего в сене, привели, по-

садили в круг.

280

Суд начался. Гриша произнес гневную обвинительную

речь. Митюхин покорно сидел на охапке соломы: куда

попрешь против воли солдат?

– Граждане судьи! – говорил Микитенко.– Вы по-

смотрите на эту жадную личность! (он имел в виду лицо

обвиняемого). Ведь она больше макитры! А пузо!.. Разве

ж это казак?

Па мясистом круглом лице Митюхина выступили кап-

ли пота, хотя было прохладно.

– Граждане судьи!—говорил трагическим полуше-

потом «защитник» Стринжа,– вы посмотрите на эти не-

винные младенческие глаза... И, уходя в вашу совеща-

тельную комнату, не забудьте, что лошадь—и та спотыка-

ется...

«Граждане судьи» – Казиев и Калданов – под воз-

действием прочувствованной речи «адвоката» начинали

деланно всхлипывать, а под конец Закйр махнул рукой

и окончательно расплакался. В унисон истошно голосил

Рахим..

Хохот стоял невообразимый. Но суд продолжался. У

командира полка шло офицерское совещание, и казачья

«вольница» не имела ограничений.

Снова говорил «прокурор». «Эксперт» зачитал опись

трофеев Митюхина. Чего там только не было? Латунные

и оловянные наконечники от снарядов, пуговицы, кривые

обойные гвозди, желтоватые бриджи венгерского гусара,

румынская мазь от клопов, обойма от венгерского авто-

мата, зажигалки, ложки, вилки, сапожные щетки... Всего

и не перечислишь. Среди хлама – несколько ручных ча-

сов, маленький «вальтер» с коробочкой мелких, как тара-

каны, патронов.

Суд решил: хлам закопать в землю, часы (за исклю-

чением тех, что на руке Митюхина) сдать в полковую

казну, начфину или заместителю командира по тылу,

оружие – командиру.

Приговор обжалованию не подлежал. На том месте,

где закопали скарб заядлого трофейщика, «судисполии-

тель» поставил осиновый кол.

Посрамленный Митюхин долго ни с кем не разгова-

ривал, держался особняком. Прошли дни, месяцы, и

никто не видел, чтобы он когда-нибудь вновь проявлял

интерес к барахлу. В «приговоре» произнесена и такая

суровая фраза:

281

– Не выполнишь волю товарищей – напишем письмо

в твою станицу, и ляжет на тебя великий позор. Будь

настоящим казаком!

Рассказывали, что Митюхии со временем стал им.

Впрок пошла солдатская наука!..

«Ржавый листопад»

Гвардейцы – казаки и танкисты – уже десятки раз

подтвердили, что конно-мехаиизированная группа спо-

собна делать чудеса.

Это был многоязыкий огромный коллектив, в котором

общая, «роевая» жизнь управлялась не одними боевыми

приказами, а высшими принципами поведения в бою.

Группа генерала Плиева -перебрасывалась с одного

фронта на другой. Там, где не хватало артиллерии, но

нельзя было откладывать наступления (а враг– оборо-

нялся отчаянно), приходили на помощь войска КМГ или

отдельные кавкорпуса, которые действовали самостоя-

тельно и тоже заслужили звание гвардейских (вся со-

ветская конница Действующей армии была гвардейской).

Они являлись как бы «ключом», чтобы открыть изнутри

крепость вражеской обороны. Совершали дерзкие флан-

говые маневры, парализовали «кровеносную систему» не-

мецко-фашистских дивизий, корпусов и армий. Не пото-

му ли враги в своих газетах, в речах по радио, в листов-

ках кляли на чем свет стоит советских казаков?

30 марта 1945 года, накануне выхода войск КМГ к

восточным скатам Малых Карпат, во многих частях по-

бывал лектор из политуправления 2-го Украинского

фронта подполковник Шабашов. Прежде он служил зам-

политом командира кавалерийского полка во 2-м гвар-

дейском кавкорпусе. После ранения учился в Москве. Это

был истинно солдатский пропагандист. Он ходил по зем-

лянкам, подолгу сидел у костров с записной книжечкой.

Рассказывал такие истории, что слушать их солдату —

хлебом не корми. Недешевые анекдоты, факты, под-

твержденные документами. Порой казаки смеялись так,

что дежурный по эскадрону или полку издали призывал

всех к порядку, но, узнав в чем дело, возвращался к

молчаливой семье полевых телефонов.

282

Подполковник Шабашов хорошо знал язык противни-

ка. Он брал с собой целую пачку фашистских газет и

бегло переводил. В одной из них он показал напечатан-

ный портрет человека с небольшой круглой бородой, как

у Дениса Давыдова, с диким взглядом и надменно сомк-

нутым ртом. Под фотографией подпись: «Ярый больше-

вик, советский генерал Плиев». В комментариях к липо-

вому портрету говорилось:'

«Долго он водил за нос некоторых недальновидных

(ныне смещенных или преданных полевому суду) генера-

лов, не оправдавших высоких надежд фюрера. Долго он

со своей конной армией бесчинствовал в наших тылах. А

теперь попался! Его дикая орда окружена со всех сторон,

и выхода нет. Читайте в ближайшем номере «Зол-

дат Цайтунг» сообщение о захвате в плен Плиева

Исса».

– Не первый раз,– говорил Шабашов,– перед тем,

как вы захватили Раздельную, они тоже писали.

Несколько поздней нечто подобное в другой газете —

о Рокоссовском. Наконец, маленькая хроникерская замет-

ка: «Массированный налет имперской авиации на скопле-

ние русской кавалерии. Командующий казачьей армией

генерал Исса покоится под руинами Одессы... Так будет

и с другими!..»

Шабашов свернул газету, посмотрел на часы – время

доклада. А кругом сыпались вопросы:

– Чей же портрет – с бородой – напечатали?

– Это >у них спросить надо.

– Вот брешут, стервецы! О Рокоссовском-то какую

муть наплели. Насолил...

– Хотя бы бороду сбрили с того артиста...

– Не от хорошей жизни языком мелют...

– Геббельс прикажет – вот и пишут. Выше его нету

брехуна...

Фронтовой лектор говорил о действиях отдельных ка-

валерийских корпусов за последние месяцы в полосе

Карпат и на 2-м Белорусском фронте. Вести о братьях

по оружию особенно были дороги казакам.

...Гвардейцы-конники обошли в Карпатах горы Куд-

лонь, Турбач, Буковина, Горц. Взяли с двух сторон го-

род Новы Тарг. На рубеже по реке Чарны Дунаец гитле-

ровцы оказали отчаянное сопротивление. Наши войска

ночью переправились в «тихом месте» через реку и раз-

283

били противника. В Новы Тарге захватили 120 орудий,

500 автомобилей, 30 паровозов...

На Белорусском фронте части гвардейских кавале-

рийских соединений вышли на подступы к городу Ной-

штейтин и с боем взяли его. Захватили тюго трофеев.

Освободили полторы тысячи советских граждан, угнан-

ных фашистами на каторжные работы...

Докладчик рассказывал со всеми известными ему

подробностями, со схемами и картами, с фамилиями за-

хваченных в плен генералов; сообщал и о славных делах

отличившихся конников, показывал их портреты во фрон-

товых газетах.

– Портреты настоящие,– весело говорил Шаба-

шов,– живые люди, ваши боевые товарищи из других

корпусов, а бороды 1812 года пририсованы.

Слушали гвардейцы посланца политуправления.с ду-

мами о новых походах.

Осень 1944 года.выдалась трудной, но «урожайной»

для войск КМГ, как говорил лектор,^– потрясли гвардей-

цы фашистское дерево. И зимой много слетело и сгинуло

«листьев». А теперь начался «ржавый листопад». Если

принять каждый листик за дивизию и тряхнуть как сле-

дует, полетят они жухлые, изъеденные черными пятнами

разложения.

– А там и до корней доберемся в Берлине. Уже тре-

щат, лопаются. От вас зависит, товарищи, долго ли сто-

ять ядовитому дереву в европейском саду. Ведь это—

сорняк человечества. Уничтожим его!

Когда лектор Шабашов улетел на своем «ПО-2» в по-

литуправление фронта, одобряюще вспоминали ка-

заки:

– Знают, кого присылать!

– Сам комиссаром полка был. Видал – два «Знаме-

ни» носит. И нога подбита.

– Надо, хлопцы, меры принимать, чтобы Шабашов-

то через недельку полетел в те корпуса, про которые здесь

речь вел, да им рассказал, как мы за хребтом орудуем.

– Дело. Пусть знает, что гвардейцы КМГ дают при-

курить...»

– Ход, конем надо делахь...

– Не волнуйся. На карте у нашего Исса Александро-

вича таких ходов – сотни...

– Верно. Успевай поворачиваться, казак!

284

За малыми

Карпатами

Малые Карпаты... Одна из ярких страниц фронтовой

биографии коино-механизированной группы.

2 апреля «Совинформбюро» скупо сообщило о том,

что войска КМГ овладели городами Трнава и Сенец.

. Операция происходила под покровом ночи.

– Самоё важное – беречь солдата,– каждый раз

напоминал командующий своим офицерам и генера-

лам.– Помните: придет время, Родина спросит нас, куда

мы девали столько золотых людей.;.

Слова подкреплялись делом. Все свои Творческие по-

рывы, смелые,' порой рискованные расчеты И. А. Плиев

обращал на то, чтобы добыть победу как мржно меньшей

кровью.

Высшее командование, как правило, планировало опе-

рацию на всю ее глубину, но никогда не сковывало ини-

циативу талантливого руководителя казаков.

Бывало, действия войск 1-й КМГ не только ошеломля-

ли противника внезапностью и новизной, но и изумляли

наших стратегов-разработчиков. Кое-кто полагал, что

главное место занимают глубокие традиции кавалерии —

так же внезапно налетали с неожиданной для противника

стороны, так же вызывали страх в стане врага, удесяте-

ренный ночной темнотой... Такими способами пользова-

лись воины Тимура, казаки атамана Платова, лихие ру-

баки Григория Котовского... Но в конно-механизирован-

1Гой группе Плиева – шесть кавалерийских дивизий, тан-

ковый и механизированный корпусы (несколько дивизий

и бригад), полки и дивизионы артиллерии – наземной,

противотанковой, противовоздушной, инженерные час-

ти, средства материального обеспечения... Как с такой

громадиной достичь внезапности, стремительности манев-

ра и сохранить ударную силу, боеспособность воинов —

в тылу противника, в лесах и болотах, в распутицу, без-

дорожье?.. Тут уж никак не подходят мерки и категории

прежней конницы.

Управление войсками 1-й гвардейской КМГ было глу-

боко научным, свободным от штампов и каких-либо пос-

тоянных норм – всегда в движении, в развитии.

...На Малых Карпатах командование конно-механизи-

рованной группы искало перевал, через который можно

«невидимками» проскочить за гребень, спуститься по его

западным склонам вниз, в лесистую долину, и с ходу про-

ехать каленым утюгом всей Группы по штабам, тылам,

базам, резервам гитлеровских войск, сидящих на высотах

перевала.

Об этом думали бессонными ночами Плиев, началь-

ник штаба Коровников, командиры корпусов, дивизий,

офицеры разведки. К этому готовились полки, эскадроны,

дивизионы.

Преодоление Малых Карпат намечалось начать се-

вернее Братиславы, одновременно с ударом войск фрон-

та в направлении города.

Чтобы подойти вплотную к перевалу для последующе-

го его штурма, пришлось взять с боем опорные пункты

немцев Модра и Пезинок – у восточных склонов

гор.

Командный пункт Группы расположился в районе

Модра. Шли последние приготовления к рейду за пе-

ревал;

4-й гвардейский кавкорпус должен преодолеть полосу

Малых Карпат из района Надаш в общем направлении

Плавецки и Яблонице (Западные скаты); 6-й гвардей-

ский кавкорпус– из района Пезинок, Модра в направле-

нии Малацки. Внезапными ударами в двух операцион-

ных направлениях дезориентировать врага, даже если

он успеет опомниться. Первому направлению (Плавец-

ки – Яблониме) придавалось особо важное значение.

Решающим фактором операции была внезапность: 4-й

гвардейский кавкорпус обрушивался на крупные штабы

немецко-фашистских войск.

Накануне выступления штаб КМГ и близкие к нему

части подверглись усиленной бомбардировке с воздуха.

Налету немецкой авиации предшествовал один-эпи-

зод, о котором шло много разговоров среди бойцов и офи-

церов. Да и теперь по поводу таких случаев возникает

немало пересудов и «философских» рассуждений.

Должен ли командующий крупной группой войск во-

дить солдат в атаку? По логике – нет. Такого ранга ко-

мандир должен видеть перед собой все войска и отвечать

за них. Но если вопрос задать тем, кто действовал по ты-

лам противника; последует и другой ответ. В тылу непри-

ятеля любой начальник с его охраной и штабом может

286

подвергнуться нападению. Что тогда? Руководить боем

по «телефону» или возглавить атаку?

Передо мной письмо гвардии полковника Л. К. Конен-

ко из Москвы, датировано от 24.1.1960 года. Он пишет:

«Когда группа противника из Снигиревской группировки

наскочила на штаб корпуса, Плиев сам водил эскадрон в

кавалерийскую атаку». Так было и в Раздельной. Тогда

никто не нападал на штаб КМГ, но ночная атака реша-

ла исход операции, и командующий возглавил штурм.

Таких случаев немало. О командирах дивизий, полков и

говорить нечего – они почти всегда с казаками.

Не следует думать, что командование 1-й гвардей-

ской КМГ и ее войска брали противника «на ура» и ко-

мандиры соединений, подражая И. А. Плиеву, всякий раз

лично водили солдат в атаку.

Плиев имел при себе сильную оперативную группу,

радиосвязь, самолеты «ПО-2», представителей родов

войск, офицеров разведки и связи. Но дела в тылу про-

тивника порой складывались так, что командующий дол-

жен был «прижиматься» к передовым войскам, видеть

сложный калейдоскоп обстановки и непосредственно вли-

ять на войска. Это мог делать только храбрый генерал. И

тот военный историк, который неодобрительно отнесется к

личной отваге генерала и умолчит о ней, только обеднит

портрет полководца. Действия по глубоким тылам врага

не всегда вмещались в рамки общепринятых академиче-

ских норм.

...Утром третьего апреля 1945 года группа немецких

солдат набрела на командный пункт КМГ и открыла

огонь*

Казак Арсентий Стринжа, участник атаки, позже рас-

сказывал на биваке:

– Наш генерал как раз был сильно занят, сидел над

картой, и очень рассердился. Выхватил шашку из ножен,

взлетел на коня и повел эскадрон охраны с места в ата-

ку. Лошадь его Искра – злая, зубами рвет противника.

Парторг Саша Браев крикнул: «Коммунисты, вперед!»

Он всегда давал такую команду, когда дело пахло керо-

сином... Бросились мы на конях догонять своего коман-

дующего (лошадь-то под ним получше наших!). Пока до-

гоняли, время зря не теряли – рубили – от гренадеров

ничего не осталось. Троих наших ранило только, под Бра-

евым лошадь сбило... Вернулся Исса Александрович в

287

палатку, ругается: «Подлецы. Хулиганы. Не дают спокой-

но работать...»

КП переместился па южную окраину чешского насе-

ленного пункта Пезинок. Командующий только что отпус-

тил'командиров соединений после короткого совещания

о предстоящем рейде. Внезапный налет «юикерсов». Мно-

гие солдаты успели выбежать из домов и укрыться в ще-

лях. Плиев остался в комнате. Во двор угодила крупная

бомба. Дом завалило. Хозяин – музыкант из Братисла-

вы,– его жена и дети, все погибли. Кинулись искать ге-

нерала. Нашли под грудой обломков на месте бывшего

его кабинета без сознания, голова залита кровью...

Сообщили по радио в штаб фронта. Оттуда немедлен-

но прислали главного хирурга фронта пррфессора-Елан-

ского. Прилетает он в Пезинок. Плиев сидит в новом ка-

бинете с забинтованной головой, работает. Перед этим

он велел переменить бинт, старый весь промок от крови.

Боялся генерал, что профессор увидит кровь и поднимет

панику.

Стринжа стоял внутри кабинета – на часах. Слышал

их разговор.

– Если вы, Исса Александрович, не ляжете в по-

стель,– говорил Еланский,– плохо будет. Вы тяжело

контужены и ранены.

– Не могу, Николай Николаевич,– отвечал генерал.

– Нужно сейчас же лететь на фронтовую базу, в

госпиталь,– настаивал хирург.-^– Необходимо принять

горизонтальное положение, иначе,– кровоизлияние...

– И речи быть не может. Не могу я ездить на коне

«в горизонтальном положении»... Я – "е Али-Бек Кан-

темиров...

Повздыхал Еланский, велел сделать вливание крови,

выписал какие-то порошки и встал.

– Подождите, Николай Николаевич,– остановил его

Плиев.– Сколько раненых может взять ваш самолет?

– Смотря каких... Человек пять-шесть.

– Возьмите тяжелораненых. Среди них есть Григо-

рий Микитеико, старшина. Ранен в голову. От самого До-

на с нами;

– Заберу.

– И еще просьба: сообщите мне по радио, выжил

ли он.

– Обещаю.

288

Они расстались. Самолет увез пятерых раненых сол-

дат и двух» офицеров.

Через несколько дней пошли дальше в рейд. Напои-

ли коней в голубом Дунае. Недалеко от города Брук за-

вязался бой. Наши танки почему-то немного отстали. Но

и без них спешенные казаки прорвали оборону противни-

ка. На промежуточных рубежах произошло несколько

схваток. У реки Лайта пулеметы прижали казаков – но-

са поднять нельзя. Сидят солдаты, «как суслики в норе»,

ждут. Вдруг за их спиной какой-то шум. Смотрят – три

бронетранспортера несутся прямо по тропе в сторону про-

тивника. Кое-кто подумал, что они по ошибке попали сю-

да. Нет! На передней машине стоит молоденький лейте-

нант и машет фуражкой, дескать, подниматься надо.

Парторгом эскадрона стал взводный Петров (Браева

ранило осколком бомбы у населенного пункта Пезинок).

Поднялся над цепью Петров, закричал:

– Хлопцы! Командующий догоняет нас... вой, видите

белая «чалма»!*

И в самом деле – на второй машине белеет забинто-

ванная голова Исса Александровича.

Поднялась цепь – и густой зеленой лентой метнулась

вперед. Долго не пришлось идти. По сигналу гвардии

майора Гераськина из-за кустистой сопки высыпали ка-

заки в конном строю. Таких сопок было четыре. За каж-

дой – эскадрон притаился. Все пришло в движение.

Казаки Петрова уже летели вперед на конях, встречая

то тут, то там группу гитлеровских солдат. «Гренадеры»

почти не стреляли, чтобы не выдавать себя – притихли

в ямках или бежали укрыться к лесной полосе. Парторг

не призывал: «Коммунисты и комсомольцы, вперед!», б

эскадроне к этому времени большинство казаков комму-

нистами и комсомольцами стали.

Шли в атаку конные полки, двигались самоходчики к

дзотам, стреляя прямо по их зияющим амбразурам, рва-

ли танки густую ржавую паутину колючей проволоки —

спираль «бруно» на сомкнутых рогатках. Пронеслись че-

рез первую траншею. На главном направлении, где еще

в прошлую ночь нащупали пластуны «ущелину» для про-

рыва конницы, началось такое движение, будто косяк мо-

лодых лошадей мчался, сломя голову, гонимый раската-

ми грозы или градом. Но здесь было не бегство, а стре-

мительная атака, буйный волевой порыв. Защитники

19 Их было трое

289

укрепленного рубежа превратились в дикое обезумевшее

ох страха стадо.

В те минуты, часы и дни белая «чалма»' командующе-

го, мелькавшая в цепях и предбоевых порядках^ служила

для солдат своеобразным символом победы.

...«Чалма» осталась позади, бронетранспортеры посто-

ронились. Плиев вышел из машины, поднялся на мшис-

тое ребро горного отрога. Вскинул бинокль. Увидел зеле-

ные скаты хребта. Там впереди – лесная долина, там уже

вспыхивают короткие, как трехпатронная очередь, бои...

– Мы – за Малыми Карпатами,– как будто думая

вслух, сказал стоящий рядом с командующим офицер Ге-

нерального штаба Б. Д. Смирнов.

– Да. Мы прошли,– ответил генерал и указал на из-

вилистую гряду хребта.– Теперь там все рухнет... Завт-

ра двинемся на Брно и Злату Прагу...

® ш ш

«Каленый утюг» КМГ проехался по лесной равнине.

Гвардейцы с боем овладели железнодорожным узлом

Малацки. Все, что прежде находилось на казавшихся

неприступными высотах хребта, все это многотысячное

войско противника в беспорядке и панике, без связи, ре-

зервов и штабов (они попали под «утюг») ринулось к ре-

ке Морава.

Между Дунаем и озером Ферте (Нойзиндлер – Зее)

разбитые части влились в состав резервных соединений.

Немецко-фашистское командование надеялось приостано-

вить наступление советских войск.

Заранее подготовленные ярусы траншей ощетинились

проволокой, стволами пушек и пулеметов. Плотность обо-

.роны превышала всякие нормативы. Участок представлял

собой ту «сдавленную пружину», о которой день.и мочь

трубили геббельсовские радиокомментаторы.

Но стоило передовым частям конио-механизироваи-

иой группы войти в соприкосновение с обороной, как

«пружина» расслабла, перерубленная казачьим клинком.

Форсировав реку Лейта, кавалеристы совершили глубо-

кий обходный маневр и, нанеся неожиданный удар про-

тивнику, заняли Брук и несколько других населенных

пунктов.

290

7 апреля севернее Братиславы танкисты и кавале-

ристы стремительно продвинулись вперед и на широком

фронте вышли к восточным берегам Моравы. Гвардейцы

вступили в соприкосновение с гитлеровскими войсками в

районе Ступава. Заключительные сражения – на пороге

долгожданной победы...

Перед началом операции у реки Морава вернулся в

родной полк из «летучего» госпиталя гвардии капитан

Браев. Он принялэскадрон и обязанности секретаря пар-

тийного бюро полка. После объезда подразделений и не-

многословных бесед с вожаками коммунистов Алек-

сандр зашел к Кошелеву. Полковник тепло принял ста-

рого боевого друга.

Маленький «кабинет» начальника политотдела чем-то

напомнил Браеву леикомнату полевого стана за селе:

нием Фарн в цветущей долине Терека. Чистенькие стены,

за окном – панорама зеленеющих гор, но не таких суро-

вых и неприступных, как у входа в Дарьяльское ущелье...

На стене, вместо рисунка, изображающего колхозное

пастбище и чабана в легкой войлочной шляпе, висит во-

енный плакат: советский солдат в тяжелом стальном

шлеме обнимает мирных хуторян Западной Украины.

Внизу крупно написано: «Мы знов з вамы» («Мы снова

с вами»). I

– Сбежал, поди? – спросил Кошелев.

– Упросил, еле отпустили. И вот, мы зиов з вамы, то:

варищ гвардии полковник!

– Были в эскадронах? I

– Да. Проверял, какие партийные поручения даны

коммунистам на время боя.

– Ну и как? – Кошелев поднял свои серые добро-

душные глаза на капитана.– Да ты садись, Браев.

– Поручения такие. Обстрелянные воины-коммунис-

ты прикреплены к молоденьким казакам, чтобы не робе-

ли и чувствовали плечо... Одного «старичка» я заменил —

Нагибина. Сам он только из санбата, малярия трепала,

еле ноги передвигает, а тут еще дух у людей поднимать

должен... Куда там...

Кошелев рассмеялся. Браев деловито продолжал:

– Перевели его коноводом, пока окрепнет. А еще по-

291

ручено: в случае, если обстановка подскажет, командиру

полка выставить на большаках и шоссе «танковые ежи»,

туда пойдут коммунисты добровольно. «Еж», сами знае-

те,—ходячая крепость, люди там особые нужны.

– Верно. Сам где будешь?

– По боевому приказу, эскадрон – в квадрате 29-Б,

у северо-восточной окраины Ступавы* на перекрестке до-

рог..

– О!—полковник оживился.—Тут, брат, чертова

подворотня... Немцы попрут сюда всей лавиной, чтобы

выскочить из кольца.

Лицо Александра выражало упрямое «восточное» спо-

койствие. Надломленные линии черных бровей чуть сомк-

нулись.

– Не пройдут. Нашему эскадрону придана батарея

артдивизиона и два танка «Т-34».

– Держите ухо востро. Рекомендую прямо сейчас по-

требовать у подполковника Гераськина усиления огневых

средств, Тут, пожалуй, дело не обойдется без установок

«РС».

– «Катюш»? Они в распоряжении командующего. А

какую надо иметь совесть, чтобы просить Исса Александ-

ровича о помощи за десять часов до начала боя!..

– Совесть... Жизнь воинов нам дороже всего. Час на-

зад мне говорил генерал Плиев; «Тому командиру, кото-

рый поведет в бой свою часть без достаточного огневого

обеспечения, пощады не будет. Я «е позволю ставить

своих казаков под прямой расстрел...» Вот и думай, брат.

– Учту, товарищ полковник.

Кошелев сделал на карте какую-то пометку возле

квадрата 29-Б, поставил большой ' вопросительный

знак.

– Я переговорю с начальником штаба. Если против-

ник изберет для прорыва «подворотню», вы явитесь гвоз-

дем всей операции. Проскочив, полки 318-й пехотной ди-

визии врага поставят в крайне тяжелое положение левый

фланг кавдивизии Тутаринова.

– Понимаю. Но... Они не пройдут!

Кошелев встал, крепко пожал руку Браеву.

– Домой-то пишешь?

– Да, знаете...– Александр смутился.

– Что, времени не хватает? Вот что. Сейчас же иди-

те к себе и пишите письмо жене и брату, Зелимхану.

292

– Слушаюсь. Только жены у меня нет...

– А невеста?

– Была вроде...– смущенно ответил капитан.

– Вот и отлично... Пиши ей, что до нашей победы,

а следовательно и до невесты – рукой подать...

Придя к себе в подвал, где расположилась «канце-

лярия» эскадрона, связисты, старшина и ординарец, Бра-

ев присел за столик, извлек из планшета блокнот с ка-

ким-то штампом Пинского имперского банка.

– Не мешай и тихо дыши,– сказал ординарцу Ост-

роушко. Ординарец носил черкеску шинельного сукна,

короткую, до колен. В этом одеянии тонкий кругло-

лицый Остроушко выглядел смешно, напоминая бале-

рину.

.– Есть, тыхо дышаты...

Лампочка, подключенная к аккумулятору из немецко-

го танка, ярко освещала подвал, похожий на застенок

средневекового замка: низкие своды, крючки и петли из

кованого железа, вделанные в стены, и даже какие-то

ржавые цепи в углах.

Александр писал в далекое осетинское селение.

«Дорогая Фаризат! Пишу наспех. С рассветом идем в

бой, может быть, один из самых последних на нашем

участке. Если все получится, как задумано, богатый «уро-

жай» соберем... Следи за газетами. Где Исса Александ-

рович, там и я – знай. Как твои школьные дела? Не ве-

рится, что ты уже учительница... Как быстро летит вре-

мя!.. Мне иногда кажется, что ты совсем забыла меня.

Почему нет писем? Аккуратней всех брат Зелимхан.

Он – офицер войск связи, где-то на другом фронте, ка-

жется, близко, потому что письма приходят через 2—3

дня. А ты подолгу молчишь... Правда, мы часто уходим

далеко «в лес» и до нас трудно добираться. Письмо за-

кончу после боя. В случае чего, эскадронный писарь Зай-

цев перешлет тебе это начало. Не забывай меня – я вер-

нусь...»

Довольный своей затеей написать письмо в два прие-