Текст книги "Надпись на сердце"
Автор книги: Борис Привалов
Жанр:
Юмористическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
НАУЧНЫЙ ПОДХОД
В павильоне «Квас» (бывшее «Пиво – Раки»), что стоит на набережной нашего городского парка культуры и отдыха, работал некто Реализуев, мужчина хамского темперамента и беспросветной наглости. Вы его, наверное, хорошо помните, если живете поблизости от парка и ваши жены отпускали вас по вечерам «вспенить кружечку».
Так вот, могу вас поздравить: исчез Реализуев, погорел, так сказать, по первое число. И сейчас работает на его месте настолько милая и обаятельная девушка, что из-за нее многих завсегдатаев жены уже теперь из дома не выпускают по вечерам, как прежде. Ревность, пережиток, одним словом, чувств буржуазного общества.
Вот и получается, что именно жены больше всего интересуются: почему да как уволили Реализуева? Конечно, хам и горлопан, пены у него опять же вдвое больше нормы всегда, но зато мужчина! Вот так часто бывает: когда он работал, его честили вовсю, а, когда, наконец, убрали, вдруг сочувствователи нашлись.
Ходит несколько версий о том, как сгинул Реализуев. Но я вам расскажу единственную правдивую, потому что сам оказался совершенно случайно причастным к этому делу.
Произошел данный эпизод во время большого гулянья. Его устроил парк культуры по поводу какой-то юбилейной субботы. Конечно, бал-маскарад, танцы на всех ровных местах, вход – бесплатный.
Пришли мы с женой повеселиться в меру сил, себя показать, людей посмотреть. Особенно она у меня любит «Людей вниз головой» – есть такой аттракцион, вроде качелей, но хуже.
Только направились мы туда, к этим «людям», как подскакивает ко мне очень толстый человек и сквозь одышку, без всяких «здравствуйте» спрашивает:
– Сколько вы... уф... весите?
А я в субботу, как положено, после работы в баньку заглянул, на весах постоял, поэтому даю точную справку:
– Нынче, – говорю, – в пять вечера, во мне было девяносто пять килограммов живого веса нетто.
– Вы мне... уф... подходите, – говорит толстяк, хватает меня за руку и тащит за собой.
Жена видит такое дело, хватает меня за другую руку, держит и кричит:
– Хулиганство какое! Отпустите его немедленно!
Тут подбегает еще какая-то женщина. Она, как выясняется в результате всяких криков, жена данного толстяка. И пока толстяк отдувается и переводит дух, она объясняет нам, в чем дело. Оказывается, среди прочих новинок администрация парка изобрела юмористический аттракцион под названием «200 килограммов». Если вы вдвоем с кем-нибудь встанете на весы и они покажут ровно двести, то выдается приз – «Шоколадный набор» стоимостью в 60 рублей.
– Мой суслик ищет партнера, – говорит жена толстяка. – Он сам весит девяносто девять килограммов, и вы ему подходите... Кроме того, я с детства очень люблю выигрывать шоколад.
– Как же я, – говорю, – подхожу, когда в нас обоих в результате нашей складчины сто девяносто четыре кило получается?
– А мы вас утяжелим! – И эта любительница бесплатного шоколада начинает выгружать из своей сумочки всякий женский косметический ширпотреб – пудреницу, флакончик с духами, кошелек, еще какие-то штучки и распихивает по своему мужу.
Тогда моя жена тоже начинает меня фаршировать и даже сумку свою целиком ухитряется запихать под рубашку.
Толстяк к этому времени уже отдышался и предлагает:
– Пойдемте на платные весы – вон они стоят, двадцать копеек с носа берут, произведем контрольное взвешивание.
Заплатили по двугривенному. Толстяк с начинкой потянул 100 ровно, я – 96 с половиной.
Жены опечалились. А мой партнер говорит:
– Три с половиной килограмма – это ерунда. Вон стоит питейное заведение. Мы туда зайдем, выпьем семь кружек кваса. И у нас образуется вес тютелька в тютельку шоколадный.
– Но ведь тебе, суслик, – говорит жена толстяка, – нельзя вводить в организм много жидкости. Врач категорически запретил! Сердце, инфаркт и вообще ожирение со склерозом.
– Значит, шоколада ты уже не хочешь? – отвечает толстяк и подмигивает мне. – Ай, какой набор! 60 рублей стоит в магазине!
– Ну, раз шоколад, – вздыхает сладкоежка, – тогда, конечно, иди. Только сам пей две, а он (это я, значит) пусть дует остальные. Ему даже полезно, он худее тебя.
Пошли мы к Реализуеву в заведение. Выдал он нам семь кружек. Мы их кое-как высосали. Жены возле павильона семенят – переживают, как бы кто нас не обошел на весах, не вытащил шоколада из-под носа.
– Нужно еще одно контрольное взвешивание провести, – говорит толстяк. – Чтобы отрегулироваться до точности.
Подходим к весам. Что за чертовщина! Вместо трех с половиной кило прибавили только два семьсот!
– У вас, бабуся, – говорю я взвешивающей старушке, – весы, того... не туда качаются.
И объясняю ей ход своей мысли: про квас и метрические меры.
Старушка смеется:
– Весы-то у меня как сигналы точного времени – без ошибки. А вот Реализуев, этот «квасный бог», распоясался нынче до полного жульничества. Он в каждую кружку граммов сто не доливает. Думает, гулянье, народу не до контроля, и с пеной, мол сойдет.
Наши жены от этих слов ужасно свирепеют, кричат различные нервные слова и ныряют в толпу.
– Я свою супружницу наизусть знаю, – говорит толстяк, – не иначе, как она помчалась в квасной павильон. Теперь я за этого Реализуева гроша ломаного не дам. Она его сейчас будет ликвидировать...
Мы – к павильону. Верно, с другой стороны уже подходят наши жены и ведут с собой двоих милиционеров.
– Тс-с, – толстяк меня останавливает, – не вмешивайся смотри, учись.
Милиционеры остаются на ближних подступах, а наши женщины заходят в квасную. И через не сколько мгновений высовывается из дверей моя супруга, делает милиционерам ручкой.
Милиция заходит в павильон. Мы с толстяком – следом.
Реализуев орет так, будто тонет в бочке:
– Целый день за насосом, укачался, недоглядел, вы сами попробуйте сто кружек в минуту! Провокация!.. Что ж вы равнодушно допускаете безобразие, граждане?
– Насчет безобразия поосторожнее! – говорит милиционер. – А вот вы обоим гражданкам не долили по сто граммов – это факт. Товарищи, кто еще не начинал пить – давайте замерим.
И у всех почти обнаруживается недолив.
Реализуев сразу скис, увял, перешел на невнятное бормотание молитвенного образца
Мы допиваем спешным порядком тот квас, который жены оплатили, – и на весы.
Старушка нас уже бесплатно взвешивает – как постоянных клиентов. Мы показываем 200 килограммов и 200 граммов.
Отгружаем на 200 граммов женам обратно пудрениц с кошельками и пыхтим к аттракциону.
Там – очередь. Ну, куда другим! Сразу видно: ненаучный подход, без всякой подготовки: 178, 180, 167! Никакой конкуренции.
Встаем. Зрители аплодируют: ровно 200.
Представитель администрации разводит руками:
– Идеально! Первый приз!
И подает нам красивую хрустальную кружку.
– А где шоколад? – спрашиваем. – Нам набор требуется – дамы наши шоколадные конфеты очень любят.
Но шоколад, оказывается, был выдан соседнему аттракциону – силомеру: там три человека подряд выжали по 200 кило. Потом выяснилось, что это были рекордсмены-штангисты, но нам от этого не легче стало.
– А нельзя ли деньгами? – спрашивает кто-то из зрителей. – Как же они будут кружку эту делить на равные части?
Жены наши расстроились – чуть не до слез. Особенно супруга толстяка, любительница шоколада.
Представитель администрации видит такое дело, помчался куда-то, прибегает со второй кружкой.
– Ничего, – говорит, – кондитерского, извините, не осталось. Но вы не печальтесь – ведь кружки-то хрустальные! Во-первых, дороже, во-вторых, как память...
– На стоимость нам начхать, – говорит толстяк, – но у меня может инфаркт произойти из-за всех этих дел. Мы регулировались тут под ваши двести килограммов, рассчитывали на шоколад. А из-за этого стеклянного изделия я бы и не стал стараться.
Ну, выпили еще раз – шампанского из хрустальных кружек, да и пошли домой.
С той поры, как взгляну на эту кружку, так и вспомню квас, толстяка и весы... Хоть и остались без шоколада, но зато жулика ликвидировали – тем наши жены и утешились в тот вечер.
...Вот, товарищи, как сгинул Реализуев. И как я случайно оказался приобщенным к его разоблачению.
ИЗ РАССКАЗОВ ДОКТОРА АЛЛОПАТОВА
У меня есть знакомый доктор по фамилии Аллопатов. Все считают, что я эту фамилию выдумал. А она существует при этом докторе довольно давно, хотя происходит он из рода Лопатовых и зовут его Алексеем. Нынешнюю же фамилию он получил из-за ошибки девушки-паспортистки: она увидела, что на всех бумажках красуется эффектный росчерк «Ал. Лопатов», да так и вписала его целиком в свои канцелярские святцы.
Доктор не протестовал. Ему и до сих пор нравится эта веселая фамилия: Аллопатов.
– Бывает, войдешь к больному, представишься, а он уже улыбается. Вот и контакт готов. В нашем же деле личный контакт, доверие, может быть, самое главное. Если больной тебе не верит, лечить его невозможно.
Познакомился я с доктором случайно. Произошло это на очередном... Впрочем, это отдельная история.
ПОБЕДИТЕЛЬ МАСТЕРОВЭто произошло на очередном туре матча на шахматное первенство мира. Как обычно, болельщики до отказа наполняли театр, на все лады трактовали каждый вздох и взгляд сражающихся гроссмейстеров, пытались разобраться в позиции на доске, делали самые рискованные прогнозы.
Шеренги гроссмейстеров и мастеров со значительными, всезнающими лицами прохаживались по фойе, и болельщики провожали их почтительными взглядами.
Я разговорился с одним из зрителей по поводу тактических замыслов Ботвинника. И хотя сразу же стало ясно, что мой собеседник, так же как и я, ничего почти не понимает в благородной шахматной игре, тем не менее мы продолжали наши глубокомысленные рассуждения
Когда мы пришли, наконец, к единодушному выводу, что чемпион мира следующим ходом пойдет ладьей на поле «c3», то чемпион действительно пошел ладьей (но не «нашей», а другой и не за «c3», а на «a3». Мы тяжело вздохнули и сочувственно посмотрели друг на друга.
«Поздненько мы, дружище, начали увлекаться шахматами!» – сказали наши взгляды.
– Играю я плохо, – сказал мой собеседник, улыбнувшись, – но у некоторых мастеров спорта выигрывал. И даже у одного гроссмейстера.
– Выигрывали? – удивился я. – Во что? В настольный теннис?
– В шахматы.
– В сеансе одновременной игры на ста шестидесяти досках?
– Нет, один на один.
– Значит, вам давали вперед ферзя и обе ладьи?
– Опять не угадали – никаких скидок. Один на один, без всякой форы.
Моя физиономия выразила, очевидно, такое искреннее недоверие, что «победитель мастеров и даже одного гроссмейстера» довольно произнес:
– Не верите? Могу доказать.
Как раз в этот момент мимо нас, окруженный толпой почитателей, проходил гроссмейстер Н.
– Простите, – подошел к нему мой собеседник. – Вы меня не узнаете? А санаторий имени Первого мая помните? Доктора Аллопатова не забыли?
– Ну как же, как же, – пожал руку доктора гроссмейстер. – Здравствуйте, товарищ Аллопатов! Рад вас видеть! Разве можно забыть, как я вам проиграл... ха-ха... Представляете: на двадцать первом ходу, как сейчас, вижу позицию...
Они еще о чем-то толковали по-приятельски, но я был ошарашен тем, что Аллопатов оказался спецом по шахматам, и уже ничего не слушал
Я пришел в себя, когда гроссмейстер скрылся в пресс-бюро, а Аллопатов снова очутился рядом со мной.
– Вы хотите, чтобы я сейчас тут же, не сходя с места, умер от любопытства? – спросил я доктора.
– Не бойтесь, умирайте, я вам окажу первую помощь, – усмехнулся он. – Но, как старый невропатолог, смею вас уверить, что от здорового любопытства не заболевают. Играю я действительно очень слабо. Так, среднее любительское образование: первые три хода всех дебютов и умение сдаться за ход до неизбежного мата. Но я немного гипнотизер. Не такой уж известный, но все-таки... И вот к нам в санаторий, где я постоянно работаю, прибыла на отдых группа шахматистов. Готовились они к какому-то турниру... Вот я однажды, ради шутки, упросил гроссмейстера Н. сыграть со мною. На двадцать первом ходу я сумел, наконец, внушить ему жертву ферзя. Он пожертвовал и тут же сдался. Не разобравшись, в чем дело, он свалил все на усталость от волейбола, в который мастера шахмат играли весь день, начал новую партию и уж тогда только сообразил: что-то тут нечисто... Узнав мою тайну, он долго сердился, а потом позвал своих коллег. «Шахматный самородок, рекомендую», – представил он меня мастерам.
Все захотели сыграть со мною. Я поставил только одно условие: ссылаясь на нервозность, просил играть в отдельной комнате, без свидетелей. Я выиграл у двоих мастеров. Они в конце концов, конечно, тоже догадались, в чем дело. Но согласно нашей договоренности скрыли это от друзей. Пятому мастеру я проиграл – устал уж. И тогда публично разоблачил свой «метод». Между прочим, не сыграть ли нам партию? Дорожные шахматы всегда со мной.
– С удовольствием. Только учтите, что я не мастер и со мною можно играть честно, – сказал я. – Обычным методом.
Аллопатов поклялся на меня не влиять. Мы играли до тех пор, пока чемпион мира и его противник не отложили своей партии, пока билетеры не попросили нас покинуть помещение. Доктор сделал со мною только одну ничью. Остальные партии проиграл.
– Интересно, – сказал он, – если я проиграл вам, а победил гроссмейстера Н., то можно считать, что вы играете сильнее гроссмейстера, а?..
...Вот при таких обстоятельствах я и познакомился с доктором Аллопатовым.
ТАИНСТВЕННОЕ СЕРДЦЕ– Вот видите этого мощного юношу? – как-то раз, показывая на известного метателя ядра и многоборца, спросил меня доктор Аллопатов. – Так вот, его сердце меня одно время очень волновало...
– Не может быть! – ахнул я. – Это же чемпион! А его сердце всегда обязано быть в сверхотличном состоянии!..
– Я готов вам сообщить кое-какие подробности, – усмехнулся Аллопатов. – Однажды заходит ко мне этот юноша и просит его осмотреть. Ни на что конкретно не жалуется, но... Я очень внимательно выслушал его – все обстоит самым великолепнейшим образом.
На следующий день или через день – не помню точно – опять мне вносят его карточку. Прошу. Входит очень смущенный. «Профессор, – говорит, – что-то опять... какие-то явления...» Рассказать толком не может, только смущается. Опять выслушиваю. И действительно, некоторые странности в работе сердца. Аритмия. То нормально оно бьется, то вдруг количество ударов увеличивается... Без всяких видимых причин, коллега! Потом опять нормально, потом опять учащенно, но без правильных периодов – стихийно.
«Да, – говорю я ему, – придется вам зайти завтра ко мне снова. Действительно, что-то не того... Надо посоветоваться будет...»
И он, представьте, так обрадовался, так обрадовался:
«Спасибо, доктор, непременно приду...»
В этот же вечер он поставил рекорд по метанию ядра. Я ломал себе голову – в чем дело? Человек с такой аритмией не может, конечно, успешно заниматься таким трудным и сложным спортом, как метание ядра. Это вам не шашки, милостивый государь, да!
Но на следующий день загадка «таинственного сердца» была решена. Она оказалась очень простой. Ее раскрыл профессор, приглашенный для консилиума. Оказалось, сердце чемпиона действительно было не в порядке. Но – в другом смысле.
«Пациент влюблен, – сказал мне профессор. – Влюблен в вашу ассистентку, доктор. Заметили: как только она входит в кабинет, сердце чемпиона начинает биться ускореннее. Как только она выходит – ритм становится нормальным...»
Он оказался прав: когда я подверг чемпиона допросу, тот во всем сознался. И в результате я потерял ассистентку – чемпион увез ее к себе на родину, в теплые края.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ БОЛЬНОЙЕсть такая категория особотрудных пациентов: мнитики. Те, кто страдает мнительностью и поэтому особенно недоверчив. Их врачи так и называют – «психологические больные». Потому мнитиков, по правде говоря, должны лечить не терапевты, а психиатры.
У Аллопатова много рассказов о мнитиках. Один из них мне особенно нравится.
Некто Шавочкин был, пожалуй, одним из самых мнительных людей на свете. Если бы разыгрывалось мировое первенство по мнительности, то он бы, несомненно, занял место на пьедестале почета. Про Шавочкина говорили, что даже кусок хлеба, мимо которого пролетела муха, он на всякий случай, прежде чем отправить в рот, раза два йодом намажет – для дезинфекции.
Порошков Шавочкин поглощал по каждому поводу такое множество, что, будь у него здоровье хоть немного послабее, он бы давно, как говорится, «убыл в мир иной».
Очень любил Шавочкин анекдоты о невежестве врачей. Хихикая и хватаясь по привычке то за сердце, то за печень, то за левую почку, Шавочкин рассказывал знакомым о том, как какой-то эскулап, выписывая свидетельство о смерти, в графе «Причина» написал: «Умер от диагноза».
А когда пьяный кучер, заснув, выпал из телеги, то тот же легендарный фельдшер определил кучерскую травму, как «ПРОЛЯПУС ТЕЛЕГУС».
– Один гражданин попал под трактор. И его не то пробороновали, не то вспахали, не помню точно, – захлебываясь, сообщал Шавочкин. – Когда привезли на медпункт, то записали в медицинскую карточку: «Неосторожное обращение с сельхозинвентарем». А? Каково? Нет уж, лучше я сам себя буду лечить.
Доктор Аллопатов, к которому обратились родственники Шавочкина, не мог сразу составить план лечения. Имелся, правда, более или менее патентованный способ вправления мозгов мнитикам. Аллопатов построил у себя в кабинете фантастическое сооружение. В дело пошли и старая машина, которая употребляется в парикмахерской высшего разряда для сушки волос, и испорченный пылесос, и списанное в утиль зубоврачебное кресло, перекрашенное в черно-зеленый цвет, и еще несколько столь же многозначительных, но совершенно бесполезных предметов. Мнитик с трепетом душевным садился в это сооружение, ему завязывали глаза, Аллопатов включал ток, что-то жужжало, потрескивало, и когда через десять минут пациент бодро откланивался, то, по его собственным уверениям, он уже чувствовал себя значительно лучше.
После десяти сеансов, когда мнитик совершенно влюблялся в чудодейственную машину, Аллопатов раскрывал обман. В девяноста случаях из ста «психологический больной» начинал хохотать над своей легковерностью и тут же сдавал в фонд здравоохранения все наличные запасы пилюль, порошков, таблеток и ампул.
Но в случае с Шавочкиным «механический способ» был бесполезен: данный мнитик работал инженером-механиком и великолепно разбирался в технике. Он бы сразу обнаружил всю аллопатовскую бутафорию.
Поэтому доктор решил действовать иначе – использовать беззаветную любовь Шавочкина к порошкам и таблеткам.
Аллопатова представили пациенту как поборника «пилюльного» метода. Якобы «Пилюли Аллопатова» излечивали все: от язвы желудка до воспаления коленного сустава включительно.
Перед этим в присутствии свидетелей Аллопатов смешал самую обыкновенную питьевую соду с сахарной пудрой, добавил туда мелко толченных шариков шиповника и раздозировал смесь по пакетикам.
Шавочкин долго выспрашивал доктора, как, когда и по скольку принимать, потом взял «на пробу» три десятка порошков.
– Я вижу, что вы себя чувствуете плохо, – сказал Аллопатов. – Правильно делаете, что не верите оптимистам, которые уверяют вас в обратном. Знаете старинную медицинскую пословицу: «С доктором поспорить можно, а вот попробуй со своим сердцем поспорь».
И хотя Аллопатов эту древнюю «пословицу» придумал тут же, не отходя от мнитика, Шавочкин вспомнил, что слова эти он уже слышал когда-то.
– Только у меня в данный момент не сердце, а почка вздыхает как-то подозрительно, – уточнил он.
– Попробуйте примите два порошка сразу, – подсчитав что-то на бумажке, глубокомысленно сказал Аллопатов. – Должно молниеносно помочь. Ну-ка, раз... два... взяли... то есть приняли...
Аллопатов вел себя так сочувственно и доброжелательно, что Шавочкин действительно почувствовал, как левая почка возвращается к нормальной жизнедеятельности.
Целый месяц понадобился для того, чтобы Шавочкин поверил в чудодейственность пилюль. В конце концов он уже без них шагу сделать не мог, видел в них панацею от всякой хвори и убеждал окружающих, что именно благодаря Аллопатову он возродился и стал здоровым человеком.
– Кстати говоря, – сказал мне Аллопатов, – Шавочкин был прав: он бросил все остальные порошки и таблетки, прекратил регулярное отравление организма большими дозами медикаментов и, понятно, почувствовал себя значительно лучше.
Обнаружился обман случайно: давно уже изготовлением «пилюль» занималась дочка Шавочкина. Вот за этим-то занятием как-то раз ее и застал папа. Он повел себя хитро: сначала проследил весь трудовой процесс, а уже потом поднял панику.
Две недели после этого Шавочкин обедал у себя в заводской столовой и не разговаривал ни с кем из домашних.
Но потом ему сказали, что от питания в столовых какой-то дальний родственник старика вахтера получил в 1932 году катар желудка, и Шавочкин вернулся в лоно семьи.
Порошков он теперь не принимает уже никаких, чувствует себя отлично, но с Аллопатовым до сей поры не здоровается.