Текст книги "Чарослов"

Автор книги: Блейк Чарлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Глава двенадцатая

Нико не отрывал взгляд от деревянного шарика. Поисковое семечко не походило ни на одно из известных ему семян. Теплое покалывание распространилось от кончиков пальцев по всей руке.

– Быстро действует, – прошептал он.

Дейдре отпустила его руку.

– Береги его. Многие волшебники готовы душу заложить, лишь бы заполучить это заклинание.

Нико встретился с ней взглядом.

– А если я отдам его кому-нибудь из волшебников, чтобы тот мог изучить ваш язык, и друиды прознают, от кого я получил артефакт…

– …Меня удушат прямо перед алтарем нашей богини. Подобно волшебникам, которые ревностно хранят секреты нуминуса и магнуса, друиды оберегают свои высшие языки от посторонних. – Она встала. – Теперь ты понимаешь, чем я ради тебя рискую.

В дальнем конце комнаты чирикнула дверная защелка. Нико вскочил и убрал дар друидки в поясную сумку.

Не успела Дейдре отойти в сторону, как дверь распахнулась и в кабинет вошел изможденный Шеннон. Сидящая на правой руке волшебника Азура покачивала головой взад-вперед.

– Уважаемая госпожа Дейдре, – прогремел архимаг. – Боюсь, последние новости ранят вас до глубины души. Но сперва, с вашего позволения, я бы хотел перекинуться парой слов с моим учеником…

– Конечно, – с поклоном ответила друидка.

– Никодимус! – Шеннон жестом предложил ученику выйти в коридор.

Едва за ними защелкнулась дверь, как Шеннон поднес к губам покусанный палец; с его лба к голове Азуры потек тонкий ручеек нуминуса. Птица бросила взгляд через плечо хозяина, всматриваясь в темный коридор, и ее ответ тут же перепорхнул к Шеннону.

Именно тогда Нико заметил в глубине коридора стражницу. Стоя вполоборота к ним, магистр Амади Океке разговаривала со стражником мужского пола, чьи длинные черные волосы были собраны в пучок по иксонской моде.

Внезапно Азура замахала крыльями и подняла крик.

– Помоги мне ее успокоить, – попросил Шеннон. – Она чувствует, как я переживаю из-за новостей.

Нико подошел ближе, чтобы почесать перышки на спине Азуры. Та охотно откликнулась на ласку, но вопить не перестала.

– Ну, что такое? – заворковал Шеннон. – Азура, милая, Азур-р-ра… ну же… Азур-р-ра.

Нико нахмурился: обычно ласка действовала на Азуру умиротворяюще. И тут он понял, что Шеннон не убаюкивает фамильяра, а только делает вид, пытаясь что-то незаметно сообщить ученику. Ворковал он лишь для отвода глаз.

– Азура, девочка моя… Амади может подслушивать. Нет, не смотри на меня… Азур-р-ра, ну же… мужчина, с которым она разговаривает, – ее личный секретарь, иксонец по имени Кейл.

На самом деле Азура не нервничала, а подняла шум специально, чтобы заглушить голос хозяина.

– Мне нужно сообщить тебе нечто шокирующее, – прошептал Шеннон. – Обещай, что не подашь виду.

Нико легонько кивнул.

– Ну же, Азура, все хорошо… Ты был знаком с магистром Норой Финн?

– Да, но не близко. Так, несколько раз общался.

– Ее убили прошлой ночью.

Нико почувствовал, что не может вздохнуть.

– Азура, дружище… Сотри удивление с лица. Хорошо… Ах, Азур-р-ра… Старайся контролировать себя: дальше будет хуже. Стражники подозревают нас с тобой в убийстве Норы. Кроме того, прошлой ночью я встретил настоящего убийцу. Я почти уверен, что злодей охотится за тобой… О, Азур-р-ра… Дыши медленнее, только обморока нам не хватало.

Пол вдруг качнулся под ногами у Нико. С огромным трудом он выровнял дыхание.

Шеннон продолжил:

– Убийца угрожал напасть на других ребят-какографов. Я удвоил защитные чары вокруг Барабанной башни и отдал приказ, чтобы ни один какограф не покидал Звездной крепости. – Старик прищурился. – К сожалению, я – главный подозреваемый. Стражники не поверят ни единому моему слову. Если я попрошу защитить ребят из Барабанной башни, они решат, что это какой-то хитрый трюк, и откажутся помочь. Впрочем, может, у меня и получится отыскать дополнительные сведения, которые убедят Амади Океке… Нико, что с тобой?..

Нико теперь дышал медленнее, но перед глазами по-прежнему все плыло.

– Кто ее убил? – шепотом спросил он.

Шеннон поджал губы.

– Странное существо, не человек и не конструкт. Давай не будем это обсуждать на виду у стражников. В два часа пополудни, перед нашим исследованием, жди меня у комплювия. Знаешь, где это?

– Между лестницей Сатааля и Веретенным мостом.

– Да, Азура. Да. Умничка, – проворковал Шеннон, а затем снова понизил голос: – Остальное объясню на месте. За тобой будут следить. Присутствие стражников отпугнет убийцу, но если они решат, что ты причастен к гибели Норы, расправа не заставит себя ждать: тут же состоится суд над ведьмами.

Нико сжал кулаки. Среди волшебников ведьмаком или ведьмой считался любой чарослов, который злонамеренно или незаконно использовал магию. Стража организовывала охоту на ведьм и привлекала их к суду. Однако, поскольку роль судей и обвинителей на таких процессах исполняли сами стражники, смертный приговор зачастую выносили невиновным.

– Будет нелегко, но, что бы ни случилось, ты должен сохранять спокойствие. Привыкай к постоянной слежке.

– Кстати, магистр… Когда вы вышли, друидка мне поведала странные вещи. – Он вкратце пересказал их с Дейдре разговор.

Шеннон пожевал губу.

– Не знаю, права ли Дейдре насчет проклятия или насчет шрама, однако в свете последних событий я тоже начинаю подозревать, что ты как-то связан с пророчеством.

– Н-но ведь сам ректор пришел к выводу, что меня заклеймили.

– Сейчас не время это обсуждать. Послушай, есть еще одна причина, почему ты должен выглядеть, как сама невинность. Что, если Амади Океке и другие делегаты Астрофела принадлежат к числу сторонников антипророчества? Все члены этой фракции верят в приход Антиальциона, повелителя хаоса. Стоит им решить, что ты годишься на эту роль, и нас с тобой прикончат в течение часа. Нужно убедить их, что ты всего лишь обычный какограф.

– Но как…

– Тс-с-с. – Шеннон сделал вид, что успокаивает фамильяра. – Не говори никому: ни другим волшебникам, ни Джону, и ни в коем случае – Девин.

Вспомнив о привычке Девин посплетничать, Нико мысленно согласился.

– А теперь, как только Азура успокоится, мы обсудим новости из Триллинона – именно этого и ждет Амади.

По сигналу фамильяр перестал кричать. Зацепившись клювом за складку мантии, птица взобралась на плечо к хозяину и начала чистить перышки на спинке.

– Вот и умница, – похвалил ее Шеннон. – Никодимус, боюсь, у меня печальные новости.

Нико выглянул из-за плеча волшебника и посмотрел на стражницу; та уже закончила разговор и теперь пристально за ними наблюдала.

– Похоже, Триллинон подвергся нападению некоего злобного конструкта, – продолжил Шеннон. – В городе царят смерть и разрушение. Часть Астрофела погибла в пламени, и многие из волшебников Севера пали жертвами этого чудовищного проклятия.

– Что за проклятие?

– Пока неясно. – Шеннон нахмурился. – В отчетах говорится… – Азура выдернула перышко из спины – признак крайнего беспокойства. – Азура! – с упреком воскликнул архимаг, одновременно сотворив несколько успокаивающих заклинаний.

– Так о чем говорится в отчетах, магистр?

– О гигантском конструкте, который ворвался во дворец Нового Солнца и поджег город. Говорят, заклинание имело форму… – Шеннон покачал головой, будто сам не верил в слова, готовые слететь с его уст. – Форму красного дракона.

– Что случилось? – забеспокоился Шеннон.

Нико зажал рот ладонью и едва слышно прошептал:

– Магистр, прошлой ночью мне снилось, что я в обличье дракона нападаю на город. Сам город я не узнал… но это точно был какой-то крупный северный центр.

Шеннон закашлялся.

– Никодимус, да на тебе лица нет! Может, ты не высыпаешься?

– На самом деле я…

– Ты же совсем измотан! Да и новость о трагедии в Триллиноне явно тебя напугала.

– Магистр, во сне я превратился в дра…

– Никодимус! Ясное дело: ты принял услышанное за жуткий ночной кошмар. Поверь, это был просто дурной сон, не более! – Он многозначительно понизил голос: – А из-за снов серьезных расследований не возбуждают.

Когда до Нико дошел смысл слов наставника, юношу снова затрясло. Хватило мимолетного взгляда в глубь коридора, чтобы убедиться: Амади Океке по-прежнему не спускает с них глаз…

– Простите, магистр. Прошлой ночью я почти не спал из-за кошмара. А еще эти новости… они окончательно меня запутали.

– Прекрасно тебя понимаю, – кладя руку ему на плечо, произнес Шеннон. Азура вскрикнула – резко, скрипучим голосом. – Проклятие, опять начинается! – громко пожаловался старый волшебник. – Никодимус, помоги мне еще немного.

Как только Нико начал гладить птицу, старик пробормотал:

– Перескажи мне, что случилось, в двух словах. – Нико как можно короче описал свой кошмар. Когда он закончил, Шеннон прошептал: – В этом сне ты хоть раз чувствовал себя одновременно несколькими людьми?

– Да! Несколько раз, за миг до очередной атаки, я ощущал себя не только драконом, но и старым рыбаком, и солдатской женой, и нищенкой, смотрящей на дракона. Правда, видела она не крылатого змея, а скорее, огромное черное облако.

Шеннон поморщился.

– У тебя были четвертичные мысли.

Нико поднял взгляд на старика, чтобы проверить, не шутит ли тот. Или, может, сам Нико ослышался?..

– А я всегда думал, что без могущественных чар, наложенных на сознание, четвертого уровня не достичь.

– Убийца утверждал, будто может управлять снами. Поначалу я не воспринял его угрозы всерьез, посчитав их пустым бахвальством, однако теперь я припоминаю исторические тексты, в которых говорилось о древних чарах, способных внушить спящему разуму четвертичные мысли. Похоже, этот сон был тебе послан.

– Если сон наведенный, выходит, не я заставил дракона напасть на город?

– Верно, – слегка кивнул Шеннон. – Четвертичные мысли меняют восприятие, но не сам внешний мир. Главное, ты должен понять: в случившемся нет твоей вины!

Нико выдохнул (он сам не заметил, что сдерживает дыхание).

– Но зачем кому-то посылать мне такой сон?

– Не знаю. Могу лишь предположить, что убийца и дракон как-то связаны между собой. Проклятие! А вдруг эта тварь посылает сны другим мальчикам-какографам? Как их защитить? Ладно, Нико, что бы ни случилось, никому ни слова. Обсудим это в комплювии. – Старый волшебник сжал плечо юноши.

Азура перестала орать дурным голосом. Нико стоял и теребил в пальцах рукав, когда ему в голову пришла страшная мысль:

– Магистр, ваша семья, она же в Триллиноне! Они не пострадали при пожаре?

Шеннон улыбнулся.

– Один старый друг прислал мне весточку в последнем заклинании колаборис. Мои родные в безопасности. Спасибо, что спросил. Итак, всех деканов и управляющих вызвали на срочный совет, что грозит некоторыми неудобствами, поскольку лекции должны продолжаться. Мальчик мой, не окажешь мне одну услугу?..

Нико удивленно распахнул глаза.

– Вы хотите, чтобы я провел урок? Магистр, я так этого ждал… готовился… но, учитывая обстоятельства, боюсь, я не смогу показать все, на что способен.

Шеннон кивнул.

– Знаю, ты слишком долго ждал возможности попробовать себя в роли наставника, и вот теперь такой шанс представился – увы, в самый неподходящий момент. Пускай после сегодняшних новостей это задание может показаться неинтересным, поверь мне, оно очень важное. – Он многозначительно сжал плечо Нико. – Помни: тебе жизненно необходимо произвести хорошее впечатление. Ты меня понимаешь?

– Да, магистр, – ответил Нико, вспомнив, что наставник говорил о слежке.

– Хорошо. – Шеннон убрал руку с плеча юноши. – Учитывая последние известия, никто не будет возражать. Новички все мелкие, не старше тринадцати. Твой недостаток не помешает. Класс находится в зале Болид – третий этаж, западная сторона. Обрисуй вкратце основные понятия чарописания. После урока ступай ко мне и постарайся до обеда как следует выспаться. Часовой колокольчик и пароли к моей двери хранятся в кладовке классной комнаты. Используй и то, и другое. Ты должен хорошенько отдохнуть и набраться сил перед сегодняшним исследованием.

Пускай Нико окончательно проснулся, потрясенный жуткими новостями, глаза у него по-прежнему щипало от усталости.

– Да, магистр.

– Когда проснешься, пообедай, а после найдешь меня.

Нико выдохнул. Несмотря на все ужасающие открытия этого дня, он наконец-то получил шанс самостоятельно провести урок!

Шеннон тихонько рассмеялся.

– Знаю, это будет непросто, но ты должен выкинуть из головы все, что случилось сегодня, и настроиться на лекцию. Получай удовольствие от работы – и ученики будут довольны твоим уроком. Нервничаешь?

– Скорее, в полном шоке, – признал Нико.

Шеннон улыбнулся.

– Неудивительно. Главное, не подавай виду, а не то ученики тебя сожрут, как стая диких волков. Иногда и кавалеры забывают про манеры. – Шеннон славился своим экспрессивным стилем подачи лекций.

Нико решил подражать стилю наставника. Оставалось лишь найти способ подавить растущее волнение и на время забыть о связанных с пророчеством надеждах.

– Ну что же, – отвесив поклон, произнес Шеннон, – ступай, а то опоздаешь.

Нико направился к лестнице.

– Да, чуть не забыл, – окликнул его учитель. – Имей в виду, есть там один хулиганистый парнишка… – Голос старого волшебника стих.

Нико остановился и посмотрел назад.

Шеннон хмурился.

– Обрати на него внимание; вероятно, паренек – какограф.

Глава тринадцатая

Улыбаясь солнечным лучам, что пробивались сквозь прямоугольные окна, Нико спешил по коридору. За окнами синело небо, словно покрытое яркой эмалью. Из столовой тянуло дымком от жарящегося завтрака; в морозном воздухе витали аппетитные запахи.

Его первый урок, а он уже опаздывает!

Он постарался сосредоточиться на предстоящей лекции, но мысли блуждали. Привычный мир казался нереальным. Стражи с Севера подозревали его в убийстве. По непонятным причинам за ним охотился монстр-убийца. Забрезжила утерянная было надежда на исполнение Эразмусова пророчества. А вдобавок…

…Вдобавок ему доверили провести вводный урок у новичков! В чем же подвох? Эх, не сойти бы с ума!..

Магистр знает, что делает, убеждал себя Нико, сворачивая за угол и сбегая вниз по широкой лестнице. В конце концов, он лишь страдающий какографией ученик, а Шеннон – архимаг. Нико вполне по силам управиться с первоклашками, пока старик ведет борьбу против поистине могущественных, внушающих страх сил: фанатичных стражников, враждебных группировок магов и убийц-нелюдей.

С такими мыслями он добрался до классной комнаты и зашел внутрь. Класс как класс: прямоугольный, с длинными рядами парт, белыми стенами и арками широких окон.

Два десятка ребятишек, одетых в мантии неофитов, в отсутствие учителя устроили полнейший беспорядок. Мальчишки сгрудились у окон. Одни что-то выкрикивали – очевидно, обращаясь к ученикам другого оставшегося без присмотра класса из башни напротив. Другие плевались – без сомнения, целясь в макушки ничего не подозревающих горгулий, что прикорнули несколькими этажами ниже. Девочки оккупировали противоположную часть комнаты. Большинство сидели за партами, смеясь или громко щебеча. Некоторые играли в незнакомую Нико игру – с песнями и хлопаньем в ладоши.

До Нико донесся его собственный шепот:

– Вот че-е-ерт…

В классе воцарилась тишина. Как по команде, два десятка детских лиц повернулись к нему.

Вот тут-то Нико и осознал, в чем подвох: это не Шеннону придется иметь дело с внушающими страх силами. Ужас перед стражниками и убийцей – как бы велик он ни был – не выдерживал сравнения с парализующим страхом, который охватил Нико под пристальным взглядом двадцати пар глаз малолетних студентов.

– Вы не магистр Шеннон, – заявил светлокожий парнишка с копной каштановых волос. И был, конечно же, прав. Старик обычно входил в класс, словно ступал на сцену, отвешивая искрометные шутки и раздавая указания своим громоподобным голосом. От одного звука этого голоса первоклашки рассаживались по местам и замирали в предвкушении.

– Я Никодимус Марка, – уверенным голосом представился Нико (хотя чувствовал он себя совсем не уверенно). – Ученик и помощник магистра Шеннона. Сегодня я вам прочту вводную лекцию по чарописанию. Садитесь на свои места, и начнем.

К его удивлению, первоклашки послушались. Парнишка с каштановыми волосами поднял руку и, дождавшись кивка Никодимуса, спросил:

– А куда делся магистр Шеннон? И где все волшебники?

Нико прокашлялся.

– Магистра вместе с другими волшебниками вызвали на важное собрание.

– А он вам рассказал о новостях с Севера? – спросила высокая девочка с короткими черными волосами.

Нико начал было отвечать, но вовремя спохватился; магистр ведь не уточнял, что можно говорить, а что – нет. Он со вздохом ответил:

– Не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами.

– А может, вы и сами не знаете? – заявил обладатель каштановой шевелюры. Если бы не искренность в голосе мальчика, которая пусть и не сильно, но сгладила впечатление, Нико решил бы, что паренек нарывается на конфликт.

– Может, и не знаю, – признал он. – Кстати, ты затронул интереснейший вопрос: я ведь не сказал, слышал ли я новости на самом деле. Просто я построил фразу так, как будто слышал. – Мальчик нахмурился. – Пример банальный, зато с него мы и начнем наш урок. Кто-нибудь знает почему?

Молчание и новые хмурые лица.

– Я подобрал слова так, чтобы вам казалось, будто я знаю больше, чем на самом деле. В чем смысл подобных уловок?

– Без них не стать учителем? – ехидным тоном спросил все тот же мальчишка.

Нико рассмеялся, хотя его щеки залила краска смущения. Еще несколько учеников не сдержали улыбок.

– Возможно, – признал Нико. – Хотя я имел в виду другое. Я скорее рассчитывал отвлечь ваше внимание от последних новостей и переключить его на себя, чтобы вы целиком сосредоточились на учебном материале. Как будущих волшебников вас должно волновать, каким образом вами манипулируют, используя язык. К каким выводам подталкивают? Как пытаются отвлечь? Задумайтесь.

Поднял руку все тот же мальчишка. На этот раз Нико лишь улыбнулся.

– Опусти руку, дружок. Все равно я не скажу, действительно ли я слышал новости с Севера. Ты ведь это хотел спросить, верно?

Мальчик кивнул.

– Молодец. Настойчивость – одно из ценнейших качеств, необходимых для чарописания. Как тебя зовут?

– Деррик, магистр.

Нико вытаращил глаза.

– Деррик-магистр? Так ты уже волшебник? – Кое-кто в классе засмеялся.

Мальчик нахмурился.

– Я…

Нико поднес ладонь ко рту, изобразив удивление.

– В столь юном возрасте! – Еще несколько учеников подхватили смех.

– Я имел в виду вас, магистр! – воскликнул Деррик. Раздражение в голосе мальчика подсказало Нико, что пора остановиться.

– Что ж, я польщен, Деррик. Только я всего лишь помощник магистра, о чем и упомянул в начале урока. – Он повернулся к классу. – Знаю, это, наверное, ужасно, но сегодня вам придется обращаться по имени к учителю, которому за двадцать!

Несколько удивленных улыбок.

– Давайте попрактикуемся! – Он указал на девочку с короткими черными волосами. – Как тебя зовут?

– Ингрид.

Он показал на себя:

– А меня?

Она открыла рот, но вместо ответа залилась краской. Сосед сзади перегнулся через парту, чтобы подсказать, и Нико поспешил вмешаться:

– Не вздумай! Не порти мне эффект «доставучего нового учителя».

Наградой ему стали еще несколько нервных смешков.

Улыбчивая девочка лишь сильнее покраснела.

– Н-н-н… – подсказал он. – Нико-о-о…

Она попробовала наугад:

– Никодермис?

– Звучит, как кожная болезнь какая-нибудь, – возмутился Нико. Класс прыснул. – Прости, что мучаю тебя, Ингрид, но вообще-то меня зовут Никодимус. – Он повернулся к классу. – Итак, а теперь все вместе, как меня зовут? Только, чур, без названий кожных болезней!

Пока класс, хохоча, хором произносил его имя, Нико заметил, что солнечный свет на фоне окон чуть подрагивает.

– Что ж, а теперь давайте начнем урок как положено, – сказал он, направляясь к окну. – Это короткая лекция, и я постараюсь ее оживить, если…

Он замолк. Подрагивающий свет при его приближении скользнул в сторону. По щекам Нико разлилось тепло. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать готовую погаснуть улыбку.

– …Если вы будете слушать внимательно. – Нико старался, чтобы голос его не выдал. Теперь он точно знал: в комнате прячется замаскированный чарами волшебник – скорее всего кто-то из стражи.

– Вам известно, как можно овладеть магическим языком? – спросил он, обращаясь к классу. – На самом деле примерно так же, как выучить язык вербальный или математический. Сначала учим символы. Вербальные языки используют буквы, математические – цифры, магические – руны. И тем не менее создать обычный текст может любой, у кого найдутся перо и чернильница. А прочесть его может всякий, кто имеет глаза. С текстом же магическим все гораздо сложнее: чтобы читать или создавать такие тексты, человек должен с рождения обладать особой восприимчивостью к магии.

Мальчик с каштановыми волосами, Деррик, перегнулся через парту и что-то громко нашептывал на ухо приятелю. Нико подошел к мальчикам.

– Заметьте, говоря о «грамотных», чарословы подразумевают людей, способных овладеть грамотой магической. Мы с вами – все, кто собрался в этой комнате, – грамотные: нам повезло оказаться среди тех немногих, кто с рождения чувствует магию.

Он остановился возле Деррика, вынудив его прекратить шептаться.

– Почему большинство людей рождается магически неграмотными? – задал риторический вопрос Нико. – Некоторые авторы – к сожалению, в их числе есть волшебники – полагают, что таким образом Создатель выделил, возвысил чарословов и что мы по сути своей лучше «неграмотных». По мнению некоторых авторов, мы рождены, чтобы править обществом. Я вам напомню – как когда-то мне, еще новичку, напомнил магистр Шеннон, – что родители у всех нас из «неграмотных». Без «неграмотных» нас бы просто не было. Честно говоря, мы в огромном долгу перед ними. И рождены мы не править, а служить…

Деррик встрял:

– Не понимаю. Почему нас бы не было?

Нико окинул мальчика изучающим взглядом.

– Чарословы не могут иметь детей. И это при том, что жизнь неграмотных намного тяжелее нашей.

– Никодимус, простите, но я все равно не понимаю… – Голос Деррика казался искренним, но мальчишки вокруг захихикали.

Нико прищурился.

– Что именно тебе непонятно?

– Почему мы не можем иметь детей. – По классу прокатилась волна нервных смешков.

– Чарословы стерильны, – ответил Нико. Лишь ценой величайших усилий он сумел сохранить непроницаемое лицо, скрыв неловкость.

– Хотите сказать, мы чистые? – спросил Деррик, фыркая, чтобы не рассмеяться. Его соседи уже хохотали в открытую.

– Нет, Деррик, – проговорил Нико, глядя прямо мальчику в глаза. Если Деррик решил и дальше развивать эту тему, лучше сразу его осадить. – Я хочу сказать, что чарословы не могут зачать ребенка во время занятий сексом.

Теперь весь класс взорвался хохотом. Нико спросил себя, получится ли у него вернуть себе внимание учеников.

– Сексом? – в притворном шоке воскликнул Деррик, воздев ладони к щекам. – О, мои девственные уши!

– Да уж, видно, что девственные, и явно не только уши! – бесстрастным голосом парировал Нико.

Теперь класс стонал от хохота. Бледное лицо Деррика стало пунцовым.

Нико отступил к первому ряду парт.

– Итак, вернемся к материалу урока. Мы уже установили, что все вы магически грамотны, а значит, можете научиться создавать руны, используя собственные мышцы. И как в случае с любым другим языком, вам придется освоить грамматику и постоянно пополнять свой словарный запас. Затем вы узнаете, как перемещать руны внутри тела, складывать их в предложения и, в конце концов, выпускать в мир.

Смех затих, и теперь два десятка улыбающихся и заинтересованных лиц были обращены к нему. Воодушевленный Нико продолжил:

– Вот для чего нужны уроки анатомии, на которых вы будете препарировать трупы. Очень важно знать строение собственных мышц и костей. Допустим, вы захотите обернуть один отрывок вокруг плечевой кости, другой – вокруг локтевой, и так далее… Вопросы есть?

Вверх взвилась рука Деррика.

Нико закатил глаза.

– Выражусь иначе. Есть вопросы по теме урока?

Мальчик с улыбкой опустил руку, вызвав очередной взрыв смеха.

Нико кивнул:

– Что ж, тогда давайте поговорим о разных магических языках. Три языка используются всеми магическими сообществами и потому известны как «общие языки». Джежунус – первый из тех, которые вам предстоит изучить. Несмотря на относительную слабость общих языков, не стоит их недооценивать. Любой, кто свободно владеет общим языком, может научить ему другого чарослова. – Он поднял вверх палец. – Впрочем, как будущие волшебники вы гораздо больше времени потратите на освоение языков, которые мы называем «высшими». Все высшие языки контролируются особыми магическими сообществами. К примеру, мы, волшебники, контролируем нуминус и магнус. В отличие от общих, высшим языкам не всякого обучишь. Я владею и нуминусом, и магнусом, но, чтобы научить вас, мне понадобилась бы помощь магического артефакта – так называемого великого тома. – Нико стал расхаживать взад-вперед по классу, для начала направившись к двери. – Великий том – это массивный гримуар необычайной красоты. Войдя в контакт с томом, могущественный чарослов может овладеть высшим языком. В настоящее время существует лишь три великих тома магнуса и три – нуминуса. Одна из пар хранится здесь, в Звездной академии… Так вот, эти артефакты крайне важны, поскольку…

Щеки Нико обдало жаром. Он остановился и только тогда заметил легкое дрожание воздуха в нескольких шагах от двери… Еще один шпион? У него внутри все сжалось. Второй стражник? Или за ним следит кто-то еще?

Он выбросил эти мысли из головы и повернулся обратно к классу:

– Простите. Как я и говорил, тома крайне важны, поскольку с их помощью магические сообщества контролируют использование языков. Представьте: даже если вы свободно владеете нуминусом или магнусом, вам не удастся переметнуться в другой лагерь и обучить жрецов или гидромантов нашим высшим языкам. Без великого тома это невозможно. Правда, вы по-прежнему сможете творить для них волшебные заклинания; потому-то Орден и охотится на беглецов. – Он на миг прервался, чтобы вынуть руки из рукавов. – А сейчас небольшой наглядный пример. Я только что начал создавать руны для простенького предложения на магнусе. Я образую их здесь, в сгибающих мышцах предплечья. Теперь растущее предложение перетекает в мой сжатый кулак. Прежде чем стать активным, заклинание должно принять определенную форму, и я ему в этом помогаю. Кто видит руны? Поднимите руки.

Несколько детей, Деррик в их числе, вскинули руки.

Нико улыбнулся и зацокал языком:

– Тс-тс-тс. Все, кто сейчас тянет руку, врут. Чтобы видеть руны магического языка, необходимо в совершенстве им владеть.

Класс прыснул со смеху, причем громче всех смеялся Деррик. Когда дети успокоились, Нико продолжил:

– В любом случае, распахивая ладонь… вот так… я выпускаю заклинание. Если бы вы свободно общались на магнусе, то увидели бы сияющую строку серебряных рун, плывущую в воздухе, словно лента на ветру. – Он пристально посмотрел на учеников. – Когда я сотворил заклинание, кто-то из вас мог услышать звон далекого колокольчика или почувствовать легкую тошноту. Кому-то могло показаться, что в комнате потеплело или что свет стал ярче. Это не совпадение. Вы почувствовали мои чары, и ваше подсознание постаралось, пусть и несколько бессистемно, их интерпретировать. А все потому, что чувствительный к магии разум заменяет восприятие незнакомого или скрытого магического текста одним из привычных чувств. Данный феномен известен как синестезия. Слово трудное, незнакомое. Я хочу, чтобы все произнесли его вслух вместе со мной: си-нес-те-зИ-я. – Класс откликнулся монотонным эхом. Нико кивнул. – Большая часть синестетических реакций остается незамеченной, если только чарослов сам их не отслеживает. И сами реакции также уникальны – то есть каждый чувствует что-то свое.

Девочка с короткой стрижкой подняла руку.

– А у вас какая реакция?

Нико бросил взгляд на окно.

– Рядом со скрытыми заклинаниями у меня начинают гореть щеки. Что-то вроде румянца. Кстати, у большинства студентов уходят годы на то, чтобы определить свой тип синестезии. Поэтому не расстраивайтесь, если у вас не сразу получится…

Он замолчал. Может, не стоило упоминать собственную синестетическую реакцию? Теперь все его лицо пылало, сердце колотилось, а в голову лезли мысли о затаившихся стражниках.

Он обернулся к двери и подскочил, увидев мужчину в черном. Вошедший кивнул Никодимусу:

– Скажите, когда закончите, я должен проводить учеников обратно в башни.

– О, – только и сумел смущенно выдохнуть Нико, который признал в незнакомце одного из воспитателей первоклашек. – Конечно. Мы уже заканчиваем.

Жар медленно отхлынул от щек, и сердце забилось ровнее. Он повернулся к классу:

– Что ж, я вас поздравляю. Вы пережили мою первую лекцию. А теперь, пожалуйста, постройтесь в ряд у двери. Вас заберет воспитатель… А с тобой, Деррик, я хотел бы поговорить отдельно.

Возбуждение от проведенного урока рассеивалось, и Нико все чаще тер глаза, чувствуя себя совершенно разбитым. Он гадал, кто мог подсматривать за его лекцией и какое впечатление он на них произвел.

– У меня неприятности? – спросил мрачный голос.

Нико поднял глаза. Комната опустела, если не считать Деррика: мальчик стоял перед ним, скрестив руки на груди и потупив взгляд.

– Глупости. – Нико сел за одну из парт, достав из ящика бумагу и перо. На одной стороне он написал «дрова», на другой «дрофа». – Присаживайся, Деррик. Прочти-ка…

Он протянул лист мальчику. Деррик, который за все время так ни разу и не посмотрел ему в лицо, послушался.

– Дрова, – сказал он, мельком взглянув на бумагу.

Нико перевернул лист.

– А это?

– Дрова, – повторил мальчик.

Нико вручил Деррику чистый лист бумаги и перо.

– А теперь напиши здесь слово «дрофа». – Мальчик накорябал «дрова».

Нико медленно выдохнул.

– Деррик, останови меня, если я не прав… Тебе ведь непросто дается учеба, хотя ты и схватываешь все на лету. – Лицо мальчика помрачнело, но он ничего не ответил. Нико продолжил, на тон мягче: – Ты ведь сообразительный. Даже я, учитель, с трудом за тобой поспевал – кстати, прости, если я немного перегнул палку.

– Ничего страшного… – начал было Деррик.

– Мне показалось, ты используешь свой ум, свои способности, чтобы сорвать урок и отвлечь остальных – только бы они не заметили: с тобой что-то не так. Я сам побывал в твоей шкуре, потому и захотел сказать тебе пару слов. Понимаешь?

Рот мальчика смягчился. Деррик поднял взгляд на учителя.

– Нет.

Нико потряс листом бумаги.

– Вот «дрофа». – Он перевернул лист. – А вот – «дрова». Я легко их различаю только потому, что, когда писал, пометил точкой уголок бумаги на стороне с «дровами». Если бы кто-то другой написал те же слова и попросил меня их прочесть, как я попросил тебя, мне бы пришлось полностью сосредоточиться, чтобы заметить разницу. Всю жизнь я изображал из себя кого-то другого и не слишком в этом преуспел. Я до сих пор читаю и колдую с ошибками. Теперь ты меня понимаешь?