Текст книги "Чарослов"

Автор книги: Блейк Чарлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

Глава пятнадцатая

Нико подавил зевок и открыл дверь в апартаменты наставника. Передняя представляла собой широкое, залитое солнцем помещение: огромный ковер в триллинонском стиле, письменный стол, два книжных шкафа и четыре стойки для свитков.

Нико стянул сапоги вместе с носками – как принято у северян – и на цыпочках подошел к окну. Снаружи, купаясь в слепящих лучах полуденного солнца, лежал сад Болид.

Когда-то здесь находился зеленый квадрат густой травы, окруженный деревьями. В первые годы обучения Нико частенько играл под их сенью. Но два года назад все вязы засохли, пав жертвами неизвестной болезни.

Тогда техническая служба и затеяла переделку. Правда, сосредоточившись на подготовке к Совету, она заморозила работы по озеленению, и теперь весь сад был завален грудами земли и строительного мусора.

Прямо под окнами Шеннона, на месте, где еще недавно бил фонтан, растеклось болотце темной грязи. Наверное, дал течь один из сливов подземных акведуков, снабжавших Звездную академию.

Внезапно на Нико напал сильнейший, до хруста в челюсти, приступ зевоты.

– Да благословят Небеса магистра за то, что велел мне поспать, – прошептал юноша. Нащупав часовой колокольчик, который он предусмотрительно захватил с собой из классной комнаты, Нико задумался о том, что Шеннон сказал про убийцу, а также про дракона и про вероятную связь юноши с пророчеством. Слова старого наставника вселили в сердце Нико отчаянную надежду и страх. А тут еще эта друидка… Можно ли ей доверять?

Поборов очередной зевок, юный чарослов понял: он слишком устал, чтобы ясно мыслить. И побрел в спальню.

Хотя сам Шеннон родился в Триллиноне, его мать была родом из Драла. Ее влияние на предпочтения сына бросалось в глаза: стоило лишь взглянуть на широкую кровать, балдахин и пуховую перину, привезенные за много миль из самого Нагорья.

Нико устроился на краю кровати и покрутил в руках округлый медный колокольчик, изучая прямоугольное отверстие на донышке. Он достал из поясной сумки сложенный лист бумаги с часовым заклинанием для колокольчика, которое взял со стола Шеннона. Несмотря на то что заклинание было написано на общем языке, его текст отличался сложной структурой. Обычно у Нико получалось на короткое время коснуться подобных чар, не сломав ни единой руны. Однако из-за крайней усталости вероятность ошибки резко возросла. Поэтому он закусил губу, собрался с силами и очистил страницу от первой части текста.

Белоснежные слова выпрыгивали в воздух из-под крепко сжатых пальцев и тянули за собой целые фразы, руну за руной. Постепенно абзацы начали складываться в прямоугольную решетку.

Нико добился максимальной концентрации. У него было только одно заклинание: малейшая ошибка – и прощай, дневной отдых.

Наконец заключительный абзац соскользнул с бумаги и свернулся в шарик, который закружил внутри клетки «колокольчика». Каждый раз, ударяясь о стенку из текста, шарик беззвучно растворял рунный фрагмент. Решетка сдерживала шарик в течение часа, а затем он вырывался на свободу, и колокольчик звенел.

Нико вложил заклятие в отверстие на донышке, поставил будильник на прикроватный столик и рухнул на перину.

Он ощутил, как голова коснулась подушки… как стало замедляться дыхание… почувствовал, как дернул ногой (такое частенько случалось, когда он погружался в сон). Но почему-то не чувствовал, что засыпает. Его словно закружило и понесло куда-то.

Крикнула сойка.

Нико открыл глаза и обнаружил, что лежит на лугу неподалеку от Звездной крепости. Он узнал это место: он оказался в «лощине» – так студенты прозвали укромную лесную поляну, куда частенько бегали, чтобы выпить припрятанного винца или помиловаться с подружкой.

Здесь он впервые поцеловал Эми Херн. Как много воды утекло с тех пор…

Нахлынули воспоминания. Стоял тихий зимний вечер, только что прошел короткий, но щедрый снегопад. Снег хрустел под ногами, изо рта вырывались завитки невесомого пара. Небо над ними, мрачное, зимнее, цвета лаванды, словно окунуло ветви деревьев в иссиня-черные чернила. Он помнил ее обветренные губы, ее горячий язык у себя во рту. В то время они оба были неопытными юнцами…

Задумавшись о первой любви, Нико поморщился. Эми Херн стала магистром Амариллис Херн – младшей волшебницей в цитадели Звездопада. Он не виделся с ней четыре года – с тех пор, как она уехала. На письма Эми не отвечала – если не считать одной-единственной формальной записки, где сухим тоном сообщалось о ее новой жизни в цитадели.

И тут Нико озарило: он спит и видит сон! Он сел, ожидая проснуться на пуховой перине Шеннона, а вместо этого обнаружил, что по-прежнему сидит на траве в лощине.

Справа от Нико, спиной к нему, стоял младшеклассник. Взгляд мальчика блуждал среди осин.

Что-то огромное двигалось меж светлых стволов. Земля дрожала под тяжелой поступью. Гигант дышал глубоко, неспешно, по-звериному.

Чарослов хотел встать, но ноги заплетались, как у пьяного. Создание выступило из-за деревьев. Нико попробовал его разглядеть и не смог – перед глазами все плыло. Тело твари вздымалось расплывчатой горой мертвенно-белой плоти. И снова Нико попытался встать… и опять ничего не вышло, он лишь упал лицом вниз. Тогда он повторил попытку рассмотреть существо: увы, взгляд по-прежнему не желал фокусироваться.

Младшеклассник бросился бежать. Пошатываясь, как хмельной, Нико встал на четвереньки. И в тот же миг из тела монстра вырвалась тонкая стрела. Она перелетела через поляну и вонзилась мальчику в поясницу. Ребенок продолжал бежать.

Нико попробовал его окликнуть, но завалился вперед. Грязь залепила глаза. Он с трудом поднял одеревенелую руку и протер веки.

В следующий миг лощина исчезла. Нико находился в подземной пещере.

Потолок сверкал кварцевым блеском. Серый пол равномерно светился. Перед юношей стоял черный каменный стол. На столе лежала фигура, закутанная в светлый плащ. Руки в перчатках сжимали небольшой самоцвет, от которого исходило зеленое свечение – драгоценный камень в форме слезы.

На краю пятна света что-то мелькнуло. Нико разглядел небольшое существо. Гладкая синяя спинка, бронированная шестиугольными пластинками, блестела – юный чарослов узнал в жутковатом создании сухопутную черепаху. Он шагнул вперед, и животное зашипело. Из черепашьих следов пробивались темные завитки странного вьющегося растения, которые тут же выпускали ползучие стебли с маслянистыми черными листьями.

Луч алого света упал с потолка, ударив в панцирь черепахи. Панцирь с хрустом раскололся. Зверь завопил, а из глубокой трещины в шестиугольной пластине потекло синеватое масло. Рядом материализовалась вторая черепаха, следом – и третья.

Черепахи шагали вперед, а по полу за ними тянулся черный шлейф ползучих побегов. Из темноты появлялись все новые и новые твари. Очередной алый луч прорезал панцирь на спине одной из черепах. За первым лучом последовали другие: сперва две вспышки, затем еще десять.

Тело на столе по-прежнему лежало без движения, завернутое в белый плащ. А затем по пещере пронесся порыв ветра, откинув белый капюшон с головы фигуры, и Нико увидел собственное лицо. Чарослову стало дурно. На миг сознание юноши разделилось: он как будто лежал на столе и одновременно смотрел на свое тело со стороны. Более того, на долю секунды он ощутил себя и ползущими по полу черепахами, и перепуганным младшеклассником, бегущим через лес обратно в Звездную крепость.

Оказавшись в теле лежащей на столе фигуры, он сел. Его щеки раздулись, и из приоткрытых губ вырвался оглушительный металлический звон. Во рту закружил крохотный шарик.

Внезапно Нико проснулся в кровати Шеннона. Кошмар закончился, а на тумбочке прямо у него над ухом отчаянно трезвонил и подпрыгивал почасовой колокольчик.

Глава шестнадцатая

У себя в кабинете Шеннон застал Амади и троих ее людей – стражников с Севера – роющимися в его вещах. Одного из них, худощавого иксонца, Шеннон узнал: это был Кейл, личный секретарь Амади. Двое других оказались теми самыми дурачками, которым она велела за ним следить.

Заметив Шеннона, эти двое тут же кинулись творить цензурное заклятие – опутывающие чары, которые оборачиваются вокруг головы мага, не позволяя колдовать.

Не обращая на них внимания, Шеннон как ни в чем не бывало прошел к своему столу, усадил Азуру на спинку кресла и достал несколько грецких орехов из горшка на книжной полке.

– Полагаю, у вас имеется достойное объяснение, – мягким тоном произнес он.

Голос Амади звенел от напряжения:

– Магистр, вы намеренно обманули стражников, которых я послала вас охранять.

Шеннон поднес орех к протянутой лапке Азуры.

– Я находился под охраной? Странно. Как-то не заметил. Наверно, отличные были субтексты. Ваши стражники – настоящие мастера маскировки. Не пойму, как они меня потеряли. – Он наградил двоих горе-преследователей милой улыбкой.

Вместе они составляли комичную пару. Один высокий и тучный, с золотыми пуговицами на рукаве. Другой щупленький, низкого росточка – с серебряными.

Азура расколола клювом орех и выковыряла сердцевину.

Амади посмотрела на невысокого стражника.

– В башне Марфила, – выпалил тот. – Он зашел в туалет и, пока сидел там, написал магический текст, чтобы взобраться на мост.

Шеннон, который забирал у Азуры пустые скорлупки, рассмеялся.

– Вы мне льстите, магистр. Неужели вы думаете, что я способен на подобные выходки, в моем-то возрасте? – Он снова рассмеялся. – На самом деле я вышел из уборной через балкон, чтобы расспросить горгулью, которая чистит отхожее место. Не сомневаюсь, что ваш товарищ, следивший за балконом, меня видел. – Он вопросительно посмотрел на толстого стражника.

Тот отвел глаза.

– Ой, как неловко вышло! – воскликнул Шеннон, пряча улыбку. – Вы не подумали, что из уборной может быть не один выход… Что ж, это не важно: допросите балконную горгулью. Она меня вспомнит. – Он угостил Азуру очередным орехом. – Кстати, потом я осмотрел еще нескольких. – Он перечислил горгулий.

Амади сверлила взглядом своих подчиненных.

– Ступайте, проверьте слова магистра.

Парочка дружно закивала и выскочила из кабинета.

– А ты, Кейл, – сказала Амади секретарю, – займись отправкой почты. Меня не отвлекать. Позовешь, только если будет что-то срочное.

Молодой иксонец кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.

Отбросив с лица прядь волос, Амади повернулась обратно к Шеннону.

– Магистр, мне казалось, мы пришли к взаимопониманию. Я пытаюсь доказать вашу невиновность.

– Амади, я просто не знал, что меня… как ты выразилась, «охраняют».

– Магистр, я уже не ребенок. – В голосе стражницы, обычно совершенно бесстрастном, прозвучала нотка боли. – Вы прекрасно знали, что за вами следят.

– Амади, я не…

– Вот и отлично. – В ее голосе сквозило раздражение. – Дабы избежать проблем в будущем, сразу вас предупреждаю: мы установили наблюдение за вашими апартаментами над садом Болид. Мы вошли туда вслед за Никодимусом. Будить его мы не стали, но после его ухода мои люди незаметно обыскали комнаты. Если вы не откажетесь от своих выходок, мы будем вынуждены обыскать помещение повторно, только на этот раз более тщательно. – Она выдержала паузу – для пущего эффекта. – И еще, мы установили надежные охранные чары на всех окнах и дверях. – Шеннон вскинул бровь. – Ни один автор или текст не сможет войти в ваши комнаты или покинуть их, не затронув охранных чар. Я бы не советовала даже пытаться – любой, кто попробует проникнуть внутрь или выбраться наружу, будет разрезан надвое в районе пояса. Разумеется, мы ни в коей мере не ограничиваем вашу свободу передвижения: следящие за апартаментами стражники разоружат чары, когда вам понадобится войти или выйти.

Шеннон не стал скрывать недовольства:

– Ты развернула слишком бурную деятельность – а ведь у тебя нет никаких доказательств моей вины.

– Так уж и никаких? Тогда, может, объясните, почему ваше лицо выглядит так, словно об него точил когти лев?

Он закатил свои слепые глаза.

– Я же говорил: прошлой ночью я работал допоздна и один из гримуаров взорвался. Могу показать остатки книги – точнее, нескольких книг.

– Не сомневаюсь. Как и в том, что люди, которых я отправила проверить вашу историю насчет осмотра конструктов, вернутся ни с чем: горгульи подтвердят ваш рассказ слово в слово. Вы ведь лингвист, специализируетесь на текстовом интеллекте. Наверняка вам не составило труда отредактировать…

– Ты переходишь все границы! Я отвечал на любые вопросы, отложил исследования и даже позволил допросить студентов! И чем вы мне отплатили? Мало того что твои люди шпионят за мной и перерыли мою библиотеку – вдобавок ко всему, ты обвиняешь меня в порче принадлежащих академии конструктов?..

Амади поджала губы.

– Итак, повторяю, – продолжил он уже более спокойно, – я жду разумных объяснений. – Он протянул Азуре еще один орех. – Не вынуждай меня жаловаться…

– Двое студентов были найдены мертвыми.

Орех выпал из рук старого волшебника.

– Что ты сказала?

– Погибли два ваших студента. Адан из Круглой башни и Эрик Эверсон. Адана нашли на крыше кузницы. Судя по всему, он спрыгнул с Горбатого моста. Его старший брат погиб в астрофельском пожаре. Другой мальчик, Эрик, прибежал из леса с ломаным заклятием, разрывавшим его внутренности. Смерть вызвали язвенные чары. В одежде Эрика был спрятан свиток нуминуса – похоже, он украл манускрипт и игрался с ним в лесу.

– Кровь Лоса, – только и смог выдавить из себя Шеннон, рухнув в кресло. Азура перебралась на плечо к хозяину и принялась перебирать его волосы клювом.

Амади села в кресло напротив.

– В обоих случаях ничто не указывает на убийство. Но в свете недавних событий я обязана предположить худшее. Поэтому повторю свой вопрос: магистр, где вы находились в течение последнего часа?

– Я сказал правду: я действительно разговаривал с горгульями, – промолвил оцепеневший Шеннон.

Он был ошарашен тем, как быстро убийца нанес очередной удар… Однако ужаснуло архимага другое. Накануне Шеннон отдал приказ всем волшебникам, присматривающим за какографами: ни в коем случае не выпускать подопечных за пределы Звездной академии. Как монстру удалось завлечь детей, уговорить ослушаться наставников, чем он их соблазнил?

Злодей упоминал, что умеет плести сны, как рыбак – сети. Видимо, монстр каким-то образом использовал сновидения, чтобы выманить мальчишек из безопасного убежища.

– Да простит меня Создатель! – прошептал старый волшебник одними губами.

Если он прав, это все меняло.

Амади собралась задать вопрос о двух несчастных мальчиках. Он ее остановил и извлек из складок мантии отрезанную глиняную руку, которая уже начала терять форму, и положил ее на стол.

Пока Амади разглядывала кисть, он поведал ей о тайной библиотеке Норы Финн и описал свою схватку с убийцей.

Лицо Амади оставалось безразличным. Она пристально посмотрела на Шеннона.

– Магистр, вы ждете, что я на это куплюсь?

Он настоял:

– Сходите в башню Джимхерста и лично осмотрите частную библиотеку Норы.

– Вы же сами утверждаете, что взрыв уничтожил все – в том числе и орудие нападавшего. Даже журнал исследований, по вашим словам, прихватило с собой существо. Там нечего искать.

Об этом Шеннон не подумал.

– А как же рука?

Глядя на отрезанную конечность, Амади тяжело вздохнула.

– Впервые слышу о создании, живом или магическом, способном превращать свою плоть в глину. Хотя и допускаю, что похожие трансформации имели место на древнем континенте. Разве только какому-нибудь божеству придет в голову сотворить нечто подобное при помощи высшего заклинания.

У Шеннона похолодели ладони. Написанные богами высшие тексты, невероятно мощные и витиеватые, встречались крайне редко.

Амади изучала лицо Шеннона.

– Магистр, вы действительно считаете, что прошлой ночью дрались с богом? Почему же другие волшебники в Звездной академии не ощутили божественного присутствия?

Она была права.

– Может, не с богом, а с высшим заклинанием, – не растерялся архимаг. – Амади, ты должна мне верить. Тут замешаны доселе невиданные могущественные силы.

Она промолчала, а затем, смягчив тон, поинтересовалась:

– Магистр, вас когда-нибудь посещали странные видения, не связанные с четвертичными мыслями?

Он заморгал.

– Нет, конечно, нет. По-твоему, я спятил?

– Расскажите мне о ваших отношениях с друидкой Дейдре.

– Друидкой? – озадаченно проговорил он. – Дейдре? Нет никаких отношений. Она попросила разрешения побеседовать с Никодимусом, и я согласился – пошел навстречу гостье, делегату Совета… – Он замолчал. – По-твоему, я сошел с ума и это как-то связано с друидом?

Амади покачала головой:

– Скорее, с пареньком. Есть в нем какая-то… сила. Почему вы не упомянули о его связи с пророчеством во время нашей первой беседы?

– Потому что связь не доказана.

Амади склонила голову набок.

– Похоже, паренек, сам того не ведая, привлекает чарословов – вас, друида – на свою сторону. Не забывайте: его сверстники гибнут от ломаных чар. Может, это он в ответе за… за ваше состояние.

– На что ты намекаешь?

– Подумайте о его шраме: на руну «плетение» наложена руна «несоединимое». Согласно антипророчеству, Буревестник «расплетет полотно, сотканное Альционом» и «порвет узы, соединившие людские королевства».

Шеннон встал и начал мерить шагами комнату.

– Амади, ты ставишь под вопрос мое здравомыслие, а сама веришь, что под личиной безобидного ученика-какографа скрывается Антиальцион? Это безумие! Какой Буревестник из дислектика?! Так-то ты представляешь себе предводителя демонопоклонников?

– Я лишь ищу разумное объяснение недавним смертям. И пока только эта теория объясняет все три случая.

Шеннон резко мотнул головой.

– Я разговаривал с ректором. Он согласен, что Никодимуса скорее всего заклеймила собственная мать-фанатичка.

– Я тоже недавно беседовала с ректором. Он поменял мнение и готов назначить Никодимусу повторную проверку.

К горлу Шеннона подступила тошнота.

– По-твоему, это Никодимус убил своих товарищей по несчастью?

Она покачала головой.

– Когда погибли мальчики, Никодимус читал лекцию первоклашкам. К тому же в обоих случаях ничто не указывает на убийство… Но антипророчество не зря предупреждало: куда бы ни направился Буревестник, за ним потянется кровавый след из беспорядков и несчастий. Если я права, Никодимус не догадывается о своей истинной природе, и тем не менее жуткие события последних дней вызваны заключенными в нем неведомыми силами.

Шеннон перестал ходить взад-вперед по комнате. Если Амади во всеуслышание объявит, что антипророчество сбывается, их ждет настоящий хаос. Он должен ее остановить. Должен защитить Барабанную башню. Хватило бы одного дня на свободе, чтобы укрыть мальчишек в комплювии, под защитой горгулий…

– Магистр, – сказала Амади, – признайте, Никодимус вполне может быть тем, чей приход предрекает антипророчество.

Внезапно Шеннон увидел лазейку. Потребуется лишь чуточка хитрости и немного блефа. Он подошел к креслу, но садиться не стал.

– Полагаю, члены некой фракции будут довольны, узнав, что пожар страстей вокруг антипророчества разгорелся с твоей легкой руки.

Глаза Амади сузились.

– Стражники не участвуют в политических играх.

Настало время для блефа.

– Да ну? Есть люди, которым не составит труда доказать твою связь с известной политической фракцией. Ведь если Никодимус и впрямь опасен, со стороны может показаться, что ты бездействуешь специально: чем выше гора трупов, чем больше пролито крови, тем проще обосновать любые утверждения насчет антипророчества.

Лицо Амади побелело.

– Что вы такое говорите?

– Я говорю, что, если ты планируешь открыто заявить об антипророчестве, в твоих же интересах не спускать глаз с Никодимуса и других мальчиков из Барабанной башни. Ты должна любой ценой предотвратить новые смерти. В противном случае могут пойти слухи, что ты злоупотребляешь своими обязанностями и сеешь страх умышленно, в угоду политической фракции, в которой состоишь.

– Вы добиваетесь, чтобы я выставила охрану для защиты какографов от вашего воображаемого монстра? – пробурчала Амади.

Он сел.

– Мы оба получим то, что хотим.

– Я не терплю угроз, магистр. Я больше не ваша студентка. Думаю, вам не удастся доказать мою связь с какой-либо из фракций. К тому же в моем распоряжении всего несколько стражников, каждый человек на счету. А всех свободных магов норовит умыкнуть служба охраны ректора: присматривать за гостями в ходе Совета… Хотя, должна признать, ваши слова не лишены смысла. – Она помолчала. – Отлично, я выделю двух стражников на охрану Барабанной башни по ночам и еще двух – следить за Никодимусом. И еще двое будут следить за вами, магистр.

Шеннон сдержал улыбку.

– Я только за. Но мы должны убедиться, что мальчики, которым угрожает опасность, не покинут территорию академии. Я еще раз отдам приказ наставникам и строго-настрого запрещу выпускать какографов за ворота. А твои люди пусть каждую ночь запечатывают Барабанную башню. Поставьте охранные заклинания на двери и окна. Мне понадобятся пароли – на случай, если возникнет необходимость повидать студентов.

Амади медленно кивнула:

– Отлично.

Шеннон издал вздох облегчения.

– Ты не пожалеешь, что послушалась моего совета, Амади. А теперь мне пора в комплювий, займусь исследованиями. Никодимус ждет меня на месте; я захвачу с собой твоих стражников, чтобы они могли следить за нами обоими. Позже мы продолжим работу в главной библиотеке.

Амади подалась вперед и доверительно произнесла:

– Магистр, я лично схожу в башню Джимхерста и поищу тайную библиотеку Норы. Однако, как я и говорила, нет прямых доказательств, что мы имеем дело с убийствами. Прошу, освободите ваш разум, откиньте предубеждения касательно антипророчества. Подумайте: а вдруг Никодимус и есть Буревестник? – Она выдержала паузу. – Похоже, мы столкнулись с неизвестной зловещей силой, а не с обычным убийцей.

– Не могу с тобой не согласиться.

Дейдре спокойно разглядывала Амади. Минуту назад стражница выросла на пороге их с Кайраном комнаты и настояла на допросе.

– Почему вас так интересует Никодимус Марка? – спросила волшебница, присаживаясь на кровать Кайрана.

Дейдре села на койку напротив. Она предвидела такой вопрос.

– Я думала, вы заметили… я верила, что Нико – Перегрин, который идет мне прямо в руки. Но шрам разбил мои надежды. – Это была не совсем ложь: келоид на шее Нико действительно разбил ее надежды – надежды на то, что юношу получится легко подчинить.

Амади рассеянно кивнула:

– А Орден друидов знает об антипророчестве?

– Никогда не слышала ни о чем подобном.

– Даже среди волшебников антипророчество Эразмуса известно лишь в узких кругах. В нем предсказан приход некоего зловещего чарослова, повелителя хаоса по имени Вестник, или Буревестник, который бросит вызов Альциону.

– И этот «повелитель» сумеет одолеть Зимородка и поможет демонам захватить наши земли?

Стражница кивнула:

– Антипророчество гласит, что, если Вестника не остановить, он заразит все человеческие языки, а демоны довершат этот процесс.

Дейдре молилась, чтобы выражение лица ее не выдало.

– Значит, из-за необычного шрама Никодимуса и его какографии вы подозреваете, что он и есть повелитель хаоса?

Амади тяжко вздохнула.

– Наверняка до вас дошли слухи о… кое-каких беспорядках в Звездной академии. Мы обнаружили опасные ломаные чары. Произошло несколько несчастных случаев – впрочем, вас как делегата это не должно беспокоить. Другое дело я: мне по долгу службы положено следить за безопасностью во время Совета. Поэтому я рассматриваю все возможные причины этих странных событий… – Она замолкла. – Если друиды знакомы с антипророчеством, вы могли бы опознать в Никодимусе…

– Мы не верим в антипророчество, – перебила Дейдре.

– Может, делегаты из Увядшего древа считают иначе? Мне поговорить с кем-то из них?

Дейдре покачала головой:

– Не верим мы ни в какие антипророчества. К тому же среди друидов нет единого мнения, связано ли Увядание с пророчеством или нет. Увы, тут мы вам не помощники.

– Понятно. Спасибо, что уделили мне время. – Амади встала и шагнула к двери.

Друидка поднялась следом.

– Если что, обращайтесь.

Амади задержалась на пороге.

– Я тут подумала… – сказала она, оборачиваясь, – может, друиды знают… Вы когда-нибудь слышали о конструкте, который на вид состоит из плоти, а распадаясь, становится глиной?

У Дейдре подкосились ноги.

– Вы видели это существо своими глазами? – спросила она, надеясь, что в ее тоне звучит недоверие, а не шок.

Стражница изучала лицо друидки.

– Смотрю, вы удивлены. Только не подумайте, я не сошла с ума. Просто мы с магистром Шенноном поспорили, возможно ли нечто подобное в принципе.

Дейдре натянула улыбку.

– Ну что вы, какая же из вас сумасшедшая? Не вижу ничего зазорного в том, чтобы интересоваться такими вещами. Мы всегда должны стремиться к новым знаниям. – Она умолкла. – А что вы предпримете, если Никодимус и впрямь окажется тем самым опасным колдуном из вашего антипророчества?..

Стражница покачала головой:

– Поводов для тревоги нет. В ближайшие пятнадцать минут к юноше будут приставлены два стражника для круглосуточного наблюдения. На ночь его башню запечатают при помощи магии. Если возникнет малейшая опасность или что-то укажет на связь Никодимуса с антипророчеством, мы подвергнем его разум цензуре, а самого запрем в камере под Надвратными башнями.

– Спасибо, что предупредили, – поклонилась Дейдре.

Амади ответила на поклон и вышла. Постепенно шаги стражницы стихли в конце коридора.

– Как много ты слышал? – спросила Дейдре.

– Достаточно, – отозвался Кайран, стоявший у нее за спиной. – Похоже, ты угадала: демонопоклонник где-то рядом, раз наши друзья в черных мантиях его повстречали. Думаю, не нужно тебе объяснять, какое существо превращается из плоти в глину…

Она обернулась и увидела в воздухе мерцающий силуэт: друид сбрасывал субтекст невидимости.

– Да уж!

Голова Кайрана освободилась от субтекста; глаза друида горели решимостью.

– Нужно срочно забрать парнишку! Рядом с ковчегом он будет под защитой нашей богини.

Дейдре потерла глаза.

– Не выйдет. Ты же слышал, что сказала стражница: теперь его стерегут днем и ночью. – Друидка слишком сильно надавила на зрачки; перед глазами поплыли оранжево-черные пятна. – Как думаешь, у нас получится отыскать и уничтожить истинное тело колдуна-демонопоклонника, пока рядом рыщет это существо?

– Нет. Истинное тело может быть где угодно.

Дейдре выругалась.

– Если Амади Океке вобьет себе в башку, что Нико – Буревестник, она подвергнет его цензуре и сгноит в тюрьме.

– Может, если он будет сидеть под замком, существо до него не доберется?

Она уронила руки и бросила на Кайрана взгляд, полный отчаяния:

– Представь себе ягненка, которого связали и оставили на ночь в овчарне…

Кайран поморщился:

– Из леса за ним явятся голодные волки.