Текст книги "Чарослов"

Автор книги: Блейк Чарлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Глава вторая

Существо притаилось за каменным дымоходом и теперь наблюдало за носящейся по двору горгульей.

Резвость ее прыжков явно указывала на избыток энергетического текста, а хаотичность движений говорила о том, что пострадала глубинная магическая основа конструкта. Дело рук сильного какографа?..

– Значит, прямо сейчас, в это самое мгновение, мой малыш находится там, – пробормотало существо, бросая хищные взгляды на книгохранилище. Оно успело заприметить свою цель в окне библиотеки, но дождь магических фраз, так некстати просыпавшийся из горгульи, скрыл все, кроме силуэта мальчишки.

Внезапно ночную тишину разорвал громкий треск.

Существо обернулось: из-за остроконечной башенки на крыше здания выстрелили серебряным заклинанием. Магическая сфера была написана на магнусе – а значит, обладала мощным воздействием на объекты физического мира. По правде говоря, у пламенеющих чар имелось лишь одно предназначение – превращать человеческое тело в облачко кровавого пара и костяной пыли.

И самое главное: заклинание летело с бешеной скоростью… прямиком в голову существа.

Существо нырнуло вправо, скатившись по шиферной крыше. Сверху громыхнуло, спину пронзила боль – словно от сотен крохотных иголок. Судя по всему, боевое заклинание попало в дымоход, и тот взорвался, рассыпав вокруг острые каменные осколки.

У края крыши существо притормозило и, сев на корточки, затаилось. По его подсчетам, до ближайшей контрфорсной арки, ведущей на соседнее здание, было футов десять, если не больше. Оно огляделось по сторонам, но не заметило никаких признаков стрелявшего конструкта-охранника.

Здесь его телу ничто не грозило – на крыше охранные заклинания сильно теряли в скорости. А вот на земле, во двориках и коридорах университета, стража реагировала молниеносно и вполне могла помешать выкрасть мальчишку.

– Значит, стражу придется убрать, – буркнуло создание.

Взмахнув развевающимся на ветру белым плащом, существо одним мощным скачком взмыло в воздух и приземлилось точнехонько на арку. Затем оно осторожно перебралось на соседнюю крышу, что примыкала к одному из акведуков, обслуживающих Звездную академию. Окинув акведук оценивающим взглядом, создание убедилось, что внутри нет воды, и побежало в восточном направлении.

В чистом небе сияли все три луны, яркие и круглобокие – приближалось полнолуние. Из-за многочисленных башен и мостов, освещенных под тремя разными углами, в ясные ночи вроде этой внутренний двор Звездной академии начинал походить на лабиринт причудливо пересекающихся теней.

Волшебники с присущим им высокомерием именовали Звездную крепость одной из своих «академий». На самом же деле в глубокой древности здесь находился город, построенный хтониками задолго до появления на континенте первых людей. Несмотря на утверждение волшебников, что им принадлежит весь город целиком, на деле они освоили лишь одну третью (самую западную) часть территории.

Существо уверенно направилось прочь от обжитых зданий – туда, где среди темных башен и некогда величественных, растрескавшихся от времени куполов пролегли мощенные булыжником улицы, что за века успели зарасти сорной травой.

Притаившись возле заброшенного здания, оно подождало, пока тяжелые шаги стражи не стихли вдали. Затем по винтовой лестнице одной из башен стрелой взлетело на верхнюю площадку и юркнуло в проход, ведущий в северном направлении.

Убедившись, что стражники остались далеко позади, существо свернуло на запад и погрузилось в раздумья. Все его кровавые помыслы были направлены на одну заветную цель – изловить мальчишку-какографа.

Нико надавил локтем на дверную ручку и, пятясь задом, кое-как протиснулся внутрь, в кабинет магистра Шеннона. Ступая в темноте наугад, он споткнулся о порог и упал на бок.

Обеими руками юноша крепко прижимал к себе скатанный в рулон, обмотанный бечевкой ковер, который то и дело подавал признаки жизни: шевелился и бубнил приглушенным, но вполне различимым голосом. Причем нес он какую-то околесицу:

– Добрый, ободрение, бодрячком. Ха! Бодрое одобре-е-ение!

Нико откатился в сторону.

– Селеста, богиня небесная, молю, сделай так, чтобы она заткнулась! Обещаю каждую ночь возжигать свечу в твою честь, только помоги.

Увы, небесную богиню посулы юноши не впечатлили.

– Эмпатия, апатия, симпатия, хо-хо-о! – не унимался гобелен.

– А если две свечи? – расщедрился Нико, обращаясь к скрытому за потолком небу.

– Полифония, какофония, хо-хо! Каллиграфия, какография, ха-ха! – проверещал куль.

Нико со стоном поднялся с пола. Если бы не свет двух лун – белой и синей, – что проникал сквозь арки распахнутых окон, в кабинете было бы совсем темно.

Кабинет магистра представлял собой прямоугольную комнату с длинными рядами дубовых книжных шкафов вдоль стен. Дальний угол занимал широкий письменный стол, а в центре стояло несколько стульев.

Нико направился к ближайшему шкафу и снял с полки внушительный фолиант – учебник по починке горгулий и уходу за ними. Нужное ему заклятие нашлось на десятой странице. Он положил открытую книгу на стол, высунул руки из рукавов и сотворил в правом предплечье коротенькое заклинание на нуминусе. Соорудив из золотых чар нечто вроде удочки с крючком на конце, юноша закинул ее на страницу, чтобы извлечь связку магических нитей на нуминусе, которые тут же образовали прямоугольник кристаллической решетки. Следя за тем, как бы ненароком не коснуться текста, он вернулся к извивающемуся кульку и перерезал бечевку острым, как нож, магическим словом.

Горгулья с радостным воплем вырвалась на свободу.

Но Нико был начеку: не дав хулиганке опомниться, он огрел ее по голове решеткой нуминуса. Как только кристаллические чары обернулись вокруг разума горгульи, она застыла в неестественной позе – одно колено на полу, обе лапы воздеты к небу – и стала заваливаться вперед.

Времени на подготовку предотвращающего падение заклинания не было: придется импровизировать. Тихонько выругавшись, юный чарослов поспешил наколдовать несколько простеньких замедляющих фраз на магнусе, подхватил горгулью и прислонил к шкафу.

До сих пор ему везло: похоже, никто не заметил, как он очертя голову гнался за беглянкой через весь двор с гобеленом в руках. Нико вознес благодарственную молитву Создателю.

Затем он взглянул на горгулью и пробурчал:

– Глупое, несчастное создание. Что же я с тобой сотворил?

– Расплавил кору нуминусного мозга, – прогрохотал в ответ грозный голос.

У Нико кровь застыла в жилах.

– Магистр! – прошептал он, глядя на выходящую из темного угла фигуру.

Архимаг Агву Шеннон шагнул в полосу голубого лунного света. Из темноты выплыло его смуглое лицо, обрамленное длинными прядями седых волос, короткой бородой и усами. Тонкие губы под крупным крючковатым носом были крепко сжаты – верный признак недовольства.

Впрочем, если что и притягивало внимание в лице архимага, так это глаза. Без зрачка и без радужки, с синеватыми бельмами, глаза Шеннона – слепые в отношении обычного мира и необычайно восприимчивые к магии – различали тончайшие нюансы магических текстов.

Нико пролепетал:

– Я думал, вы уже легли. Магистр, я объясню…

Архимаг оборвал его на полуслове, кивком указывая на горгулью:

– Кто еще знает?

– Никто. Я проверил: в библиотеке, кроме нас, никого не было. Я всего лишь хотел ее подредактировать.

Шеннон застонал и повернул голову в его сторону.

– Странно, что она вообще тебя подпустила. Что ты ей наобещал?

Горло у Нико сдавило, как будто он дышал через соломинку.

– Два стоуна прибавки в весе и восприятие второй степени.

Волшебник присел на корточки возле горгульи.

– У нее и так восприятие второй степени.

– Не может быть. Я ведь не успел применить свиток преображения!

– Взгляни сам: сюда, на фронтальный отдел коры мозга. Видишь?

Нико подошел к Шеннону. В отличие от своего учителя он не обладал магическим зрением и, как ни вглядывался, видел лишь каменный лоб обезьяны.

– Хм, повреждения есть, но… – С этими словами волшебник сотворил миниатюрный вихрь из золотых фраз – одним легким движением правой кисти. В мгновение ока голова горгульи раскололась под действием заклинания, и оно тут же начало восстанавливать поврежденные магические чары, заменявшие конструкту мозг.

Никодимус поджал губы.

– Про первую степень она сама мне сказала; к тому же ее поставили следить за книгами – а для этой работы используют только конструктов с первой степенью.

Теперь Шеннон колдовал обеими руками, удвоив усилия по исправлению части текста на нуминусе.

– Как долго ты ее касался?

– Несколько секунд, не дольше, – уверенно заявил Нико. Он собирался сказать что-то еще, но тут Шеннон захлопнул обезьянью голову и, словно скатерть со стола, сдернул с нее нуминусную решетку.

Горгулья опустилась на все четыре лапы и подняла взгляд на Шеннона. Пустые каменные глаза изучали лицо магистра.

– Я ведь могу теперь получить имя? – протараторила она своим новым, детским, голоском.

Шеннон закивал, потрясая белоснежной шевелюрой.

– Но я бы на твоем месте не спешил. Сперва тебе стоит привыкнуть к новым мыслям.

Она расплылась в улыбке и с мечтательным видом кивнула.

Шеннон встал и посмотрел в сторону Нико.

– Во что ты ее завернул?

– В гобелен, – промямлил Нико. – Из книгохранилища.

Шеннон со вздохом повернулся обратно к горгулье.

– Пожалуйста, повесь ковер на место и расставь остальные книги. Остаток ночи можешь посвятить выбору имени.

Воодушевленная горгулья энергично закивала, подхватила ковер и выскочила за дверь.

– Магистр, я… – почувствовав на себе взгляд Шеннона, Нико замолчал.

Пожилой волшебник носил развевающуюся черную мантию архимага. Даже в тусклом свете лун на черном фоне просторного капюшона ярко выделялась белая оторочка – знак лингвиста. По всей длине рукавов шли ряды золотых и серебряных пуговиц, указывающие на свободное владение языками нуминус и магнус.

Невидящий взор Шеннона был направлен чуть в сторону, но стоило ему заговорить, и Нико показалось, что старик видит его насквозь, заглядывая прямо в душу.

– Мой мальчик, ты меня удивляешь. Не скрою: в юности я и сам несколько раз шел на сделку с конструктами, чтобы попрактиковаться в чарословии, и даже, бывало, садился в лужу, связываясь с излишне претенциозными текстами. Но пойми, ты какограф, а значит, мы оба должны быть особенно осторожны. Я не меньше твоего хочу, чтобы твое желание стать младшим волшебником исполнилось. Но только представь: попадись эта испорченная горгулья на глаза другому волшебнику – и это не только поставило бы крест на твоей мечте, но и навредило бы остальным какографам.

– Да, магистр.

Шеннон вздохнул.

– Я буду и дальше добиваться твоего назначения, но с одним условием: подобная… хм… беспечность не должна повториться.

Нико потупил глаза, разглядывая свои ботинки.

– Даю слово, магистр.

Старый волшебник шагнул обратно к столу.

– Но зачем, именем Создателя, было ее трогать?

– Все вышло случайно. Я как раз редактировал, когда снаружи что-то бумкнуло. А потом по крыше застучали шаги, словно кто-то убегал. Я отвлекся и сам не заметил, как опустил руку и коснулся горгульи.

Шеннон замер.

– Когда это произошло?

– Около получаса назад.

Архимаг повернулся к Нико:

– Расскажи мне все, в подробностях.

Когда юноша дошел до описания странных звуков, губы Шеннона снова сжались в тонкую линию.

– Что-то не так, магистр?

Шеннон подошел к столу:

– Зажги две свечи: одну оставь здесь, вторую захватишь с собой. Мне нужно, чтобы ты сбегал наверх, в кабинет магистра Смолвуда – он всегда засиживается допоздна. Попроси его зайти ко мне. – Нико подскочил к ящику, где хранились свечи. – И сразу возвращайся в Барабанную башню. Сразу! Не вздумай мешкать или идти в обход. – Шеннон сел за стол. – Я пошлю к тебе Азуру с весточкой. Ты все понял?

– Да, магистр. – Нико зажег свечи.

Шеннон принялся разбирать рассыпанные по столу манускрипты.

– Завтрашний день проведешь со мной. Мне разрешили наколдовать одно важное исследовательское заклинание, очень мощное – будешь моим ассистентом. А после поможешь мне провести урок чарописания у новичков. От ученических обязанностей на завтра я тебя освобождаю.

– Вы серьезно? – Нико даже не пытался сдержать улыбку удивления. – А можно мне провести урок? Я готовился, специально заучивал вводную лекцию.

– Посмотрим, – ответил Шеннон, не отрывая взгляд от очередного манускрипта. – А теперь бегом к магистру Смолвуду, а оттуда – сразу к себе, в Барабанную башню, и никуда не заходи.

– Да, магистр.

Нико с готовностью подхватил свечу, направился к выходу… и замер в дверях, положив руку на засов. Его вдруг осенило:

– Магистр, – медленно произнес он, – получается, что у той горгульи с самого начала было восприятие второй степени?..

Шеннон перестал читать и отложил манускрипт.

– Мальчик мой, я не хочу снова давать тебе ложную надежду.

Нико нахмурился.

– О чем вы?

– До твоего вмешательства горгулья обладала лишь первичным восприятием.

– Но разве такое возможно?

– Принято считать, что нет… – Шеннон потер глаза. – Никодимус, для участия в Совете к нам приехали делегаты с Севера – волшебники из Астрофела, некоторые из моих бывших коллег. Есть среди них и сторонники Антипророчества – их недоверие к какографам даже сильнее, чем у других северян. И если они прознают, что здесь учится юноша, способный одним прикосновением повредить чары горгульи и одновременно поднять ее мыслительные способности на новый уровень, тебе будет грозить страшная опасность.

– Они постараются подвергнуть меня цензуре?

Шеннон покачал головой.

– Они постараются тебя убить.

Глава третья

По пути в кабинет магистра Смолвуда Нико не отрываясь смотрел на свечу, которая едва заметно подрагивала в его трясущейся руке.

Он впервые увидел тревогу на лице всегда невозмутимого Шеннона. Когда старый волшебник упомянул делегатов Астрофела, его голос звенел от напряжения, обычно плавная манера речи вдруг изменилась – стала рубленой, резкой. Значит, северяне и впрямь представляют для них угрозу, причем угрозу серьезную.

Впрочем, гораздо страшнее для юноши прозвучали другие слова наставника: «не хочу снова давать тебе ложную надежду». Нико передернуло: он точно знал, что именно подразумевал старик – его разбитую мечту об исполнении Эразмусова пророчества.

– Пламя небес, немедленно выброси эти мысли из головы, – прошептал Нико. Привычная мантра, которую он повторял бесчисленное количество раз.

Вдоль коридора протянулся ряд арочных окон, каждое из которых украшал ажурный переплет. Возле одного из гладких каменных проемов Нико задержался, чтобы взглянуть на звездное небо. Он выровнял дыхание и попробовал успокоиться.

Тщетно: дрожь в руках не проходила – и дело было не в делегатах с Севера и даже не в злосчастном пророчестве. В памяти вновь и вновь всплывало лицо Шеннона – а точнее, выражение, застывшее на лице магистра, когда тот выступил из темноты в полосу лунного света: белые брови осуждающе нахмурены, крепко сжатые губы выдают разочарование.

И каждый раз сердце Нико сдавливало тяжелое чувство.

– Я заглажу свою вину перед стариком, – прошептал юноша. – Обещаю.

Он отвернулся от окна и поспешил к открытой двери в конце коридора; отблески тусклого пламени свечи заплясали по полу и стенам.

– Магистр Смолвуд? – Он постучал по дверному косяку. Сидевший за столом волшебник оторвался от чтения и посмотрел на гостя.

Глаза Смолвуда, худощавого, бледного старичка с взъерошенной гривой седых волос, уже начало заволакивать белесой дымкой, сквозь которую пока еще проступала каряя радужка с черными точкам зрачков.

Нико прокашлялся:

– Магистр Шеннон шлет вам нижайший поклон и просит составить ему компанию.

– А, отлично, отлично, всегда рад видеть Шеннона, – улыбаясь с рассеянным видом, ответил Смолвуд и закрыл книгу. – А ты кто будешь?

– Никодимус Марка, ученик магистра Шеннона.

Смолвуд подался вперед и прищурился.

– A-а, очередной какографический проект Шеннона?

– Простите?

– Не припомню, как звали последнего мальчика. А тебя я раньше не видел.

На самом деле вот уже около двух лет Нико передавал Смолвуду письменные сообщения. Но лишь сегодня он впервые обратился к волшебнику лично.

– Простите, магистр, я не понял, что вы имели в виду под «какографическим проектом»?

Смолвуд поправил свой отороченный белым, как у Шеннона, капюшон.

– Хм, видишь ли, Шеннон слишком серьезно воспринимает свою работу с подопечными из Барабанной башни. И у него всегда есть любимчик – этакий ручной какограф. Даже забавно, какие только слухи не ходят о магистре; он готов лопнуть от гордости, когда кому-то из вас удается стать младшим волшебником.

– Да, магистр. – Нико старался не хмуриться. До него доходили кое-какие слухи: якобы Шеннон загубил свою карьеру в Астрофеле, но юноша ни разу не слышал, чтобы кто-то судачил о преподавательской деятельности управляющего Барабанной башни.

– И чем же таким занимается с вами Шеннон? Как ему удается сделать из какографа волшебника? – спросил Смолвуд.

– Он написал заклинание, позволяющее перетягивать мои руны в его тело. Эти руны позволяют ему наколдовывать более длинные тексты. Мы с ним надеемся, что когда-нибудь наберется достаточное количество убежденных в моей полезности лингвистов и у меня появится шанс заполучить капюшон младшего волшебника – с белой оторочкой.

– Мне почему-то кажется, что первым из этих лингвистов стану я. – Улыбка Смолвуда казалась искренней. – Полагаю, именно ты будешь ассистировать нам с Шенноном завтра? Мы собираемся испытать одно прелюбопытное и многообещающее заклинание.

– Почту за честь, магистр.

– Кстати, ты преподаешь?

Нико ответил, изо всех сил сдерживая предательскую дрожь в голосе:

– Только анатомирование, но я надеюсь, что скоро мне доверят уроки чарословия. Жду не дождусь.

– Хм, что ж, тогда почаще донимай Шеннона. Такой уж тут порядок: пока не начнешь преподавать чарописание, не видать тебе заветного капюшона – лет до пятидесяти точно… – Взгляд волшебника скользнул обратно к лежащим на столе книгам. – Шеннон меня ждет прямо сейчас?

– Полагаю, что так, магистр.

Смолвуд встал.

– Прекрасно, прекрасно. Спасибо, Николас; был рад знакомству. Ступай.

– Никодимус, магистр.

– Да, да, разумеется… Никодимус… – Волшебник замолчал. – Прости – как, ты сказал, тебя зовут? Никодимус Марка?

– Да, магистр.

Смолвуд пристально вгляделся в лицо юноши.

– Разумеется, – наконец проговорил он совсем другим, серьезным, тоном. – И как я мог забыть? Спасибо, что позвал, Никодимус. Ступай.

Нико с легким поклоном удалился. Он бегом пересек коридор и нырнул в узкий проем винтовой лестницы. Шеннон ясно выразился: он должен отправиться прямиком в Барабанную башню. Перескакивая через ступеньки, Нико спустился на первый этаж, свернул в освещенный факелами восточный коридор и поспешил дальше, мимо красочных гобеленов и сверкающих позолотой сводчатых галерей.

Впрочем, ему было не до архитектурных красот.

Из головы не шли слова Смолвуда. Все ученики знали, что Шеннон раньше жил и работал в Астрофеле, где по какой-то причине впал в немилость, но Смолвуд определенно намекал на более свежие слухи – и слухи эти напрямую касались какографов…

Нико закусил губу. Смолвуд славился своей рассеянностью: может, старик просто спутал старые слухи с новыми?.. Хм, но тогда откуда взялись эти странные слова про «очередной какографический проект» и нового «ручного какографа»?

Нико свернул к узкому лестничному проему и стал подниматься.

Шеннон занялся обучением какографов всего пятьдесят лет назад, по прибытии в Звездную академию. То есть упомянутый Смолвудом слух возник позже.

Добравшись до верхней площадки, Нико распахнул тяжелые дубовые двери и выглянул в Каменный дворик – внутренний двор, вымощенный серой сланцевой плиткой.

Много веков назад, когда Новосолнечная империя отвоевала крепость у хтоников, двор переделали. С тех пор он почти не менялся: ни одно из королевств, впоследствии владевших этой землей, не удосужилось построить здесь что-то свое. Как следствие, Каменный дворик по-прежнему представлял собой образец классической архитектуры, типичной для Имперского квартала Звездной академии: украшенные белой лепниной стены, арочные проемы, широкие окна. С обеих сторон у каждого входа красовалось по каменному обелиску.

Впрочем, из-за укромного расположения дворика его порядком загромоздили: тут волшебники складывали разные уродливые штуки, слишком неприглядные, чтобы хранить их в более обжитых частях Звездной академии.

В центре высился каменный лес из дральских глыб. Восточный конец патрулировали две мраморные статуи: Эразмуса и Уриэли Болид. И по всему двору – свернувшись калачиком, развалившись прямо на земле или прикорнув на любом свободном выступе – дремали горгульи-уборщицы.

Нико как раз направлялся к Барабанной башне, примыкавшей к восточному краю дворика, когда в самом центре площадки, посреди чащи каменных глыб, что-то промелькнуло.

Он замер.

Горгульи-уборщицы так быстро не двигаются… И новички в столь поздний час уже спят. Может, дикая кошка?

Вот, снова: от одного неподвижного камня к другому метнулась размытая бледная тень… И Нико понял. Волшебники носят все черное. Одежда другого цвета означает, что во двор проник чужак… может, даже злоумышленник.

Синяя и черная луны спрятались за стройным частоколом шпилей, зато щербатый блин белой луны висел прямо над головой, заливая двор молочным сиянием. Пока Нико крался среди огромных стоячих камней, дремавшая на земле крокодилообразная горгулья перекатилась на другой бок и проводила юношу сонным взглядом.

Из-за высокого мегалита слева донесся шепот.

– Кто здесь? – храбрясь, спросил Нико и шагнул за камень.

Перед ним предстала невысокая фигура в белом, которая обернулась к нему с нечеловеческой скоростью.