Текст книги "Наша тайна"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Но тогда начали приходить текстовые сообщения. Во время уроков запрещено было посылать сообщения, но все всегда это делали. Нарушали правила, и никто не обращал на это внимания. Они нарушили правила, и никому не было до этого дела.

Грейс выключила телефон.

На тренировке было еще хуже. Вопросов было столько, что тренер принял гениальное решение и попросил ее сделать короткое заявление. А что она могла сказать? «Это был ужасный вечер – видимость нулевая – нам теперь очень плохо». Только слова. Они даже приблизительно не передавали того, что она чувствовала. А чувствовала она себя обманщицей. Но не было никакой возможности сказать правду и не выставить обманщиками маму, дядю Хола, полицию, корреспондента из газеты и всех остальных, кто рассказывал о случившемся в тот вечер.

Сегодня она бегала неважно. Первую дистанцию пробежала плохо, вторую еще хуже. А восемьсот метров – свой конек – настолько жалко, что тренер отпустил ее прежде, чем она добежала дистанцию.

Грейс наполовину дошла, наполовину добежала до кондитерской. Телефон все еще был выключен, и она скрылась в тетином кабинете, пока все – из школы, просто все, кого она знает и кто может начать задавать вопросы, не уйдут домой. Она бы сидела здесь до маминого прихода, если бы не проголодалась. Грейс жадно проглотила булочку и два морковных пончика, запила это все эспрессо, который сама сделала, когда тетя не видела. Дело было не в эспрессо. Просто Джил терпеть не могла, когда племянница пила кофе вообще и точка. Но если сегодня еще нужно до ночи делать домашнее задание и учить новые слова, то как обойтись без кофеина?

Девочка чувствовала себя виноватой за то, что действует за спиной Джил, – но не настолько виноватой, чтобы не выглянуть и, прежде чем выйти, не удостовериться, что никого знакомого за прилавком нет. Она осмотрелась, думая, чем помочь тете. До закрытия осталось меньше часа, людей в магазине не было, и остальные работники ушли. Дилан уже вытирал столы, что обрадовало Грейс, поскольку она терпеть не могла эту работу. Ей нравилось сверять чеки по кредитным картам, но Джил делала это сама. Поэтому девочка начала складывать на поднос оставшуюся выпечку. Присев за витриной, она спряталась от тех, кто мог войти.

Грейс поглядывала на дверь. Дилан делал то же самое, бросая обеспокоенные взгляды между взмахами тряпкой, но у него были на то свои причины. В пять у него бейсбольная игра, и он переживал, что мама опоздает. Он уже надел форму и три раза спрашивал Джил, отвезет ли она его на стадион, если Дебора не приедет вовремя. И дважды спросил Грейс, пойдет ли она смотреть игру, если мама не сможет.

Грейс изо всех сил хотела этого избежать. Она просто не смогла бы стоять у всех на виду, глядя, как кучка десятилетних мальчишек пытается ударить по мячу.

Ее уже начала охватывать паника, когда мама наконец приехала. И не из спортзала, как предполагала Грейс, На ней все еще была одежда, в которой она ушла на работу. Мама обняла Дилана, сжала локоть Джил и повернулась к Грейс. Присев рядом, Дебора тихо сказала:

– Я пыталась дозвониться тебе. Как прошел день?

– Хорошо. Пока не вышла газета, – ответила Грейс с неожиданной злостью. Да, злостью на маму. Ведь это Дебора начала этот обман. – Все ребята вытягивали шеи, чтобы посмотреть на меня. Я чувствовала себя преступницей.

– Они просто читали о мистере МакКенне. Не каждый день умирает учитель.

– Они читали о тебе, – возразила Грейс злым шепотом, – и если они не задавали мне вопросы, то смотрели на меня так, будто знали правду. Я еле выдержала тренировку. То есть я плохо пробежала, даже не добежала восемьсот метров, это вообще никуда не годится. Вся команда смотрела на меня.

– Ты выдумываешь.

– Нет, мама. Они смотрели и говорили о похоронах. Все пойдут. А мне что делать? Он был и моим учителем. Мне тоже идти?

– А ты хочешь?

– О боже, конечно нет, – прошипела Грейс. – Это было бы ужасно, быть там, зная… зная… – Она не могла выговорить это. – Но все остальные идут. Если я не пойду, это будет выглядеть ужасно. – Она поникла. – Становится все хуже и хуже, мама. Это просто… невыносимо. Если бы я все еще любила папу, я бы уехала к нему до конца учебного года, – произнесла девочка с угрозой, ожидая возражений. Грейс знала, как мама не любит, когда она говорит, что ненавидит отца.

Но Дебора смотрела сквозь стекло витрины на Дилана. Он перешел к следующему столу и стал вытирать его размашистыми медленными движениями. Хотя он стоял к ним спиной, по движениям головы можно было предположить, что он следит за своей рукой. Грейс достаточно знала о его глазах, чтобы обеспокоиться.

Она встала рядом с матерью, и в следующую минуту они наблюдали уже вдвоем. Потом Дебора подошла к Дилану и положила руку ему на голову. Он подпрыгнул от неожиданности.

– Все нормально, дорогой? – спросила она.

Он интенсивно закивал.

– Все в полном порядке.

– Ты очень близко рассматривал эту тряпку. Ты четко ее видишь?

Он покачал головой.

– Ты бы сказал мне, если бы видел ее расплывчато?

– Мама! Ничего не расплывается. Мы же скоро выезжаем, правда? – спросил он и встревоженно посмотрел на Грейс. – Ты ведь тоже едешь?

– О Дилан. Я не думаю…

– Ты должна поехать, – отчаянно прервал он. – Видишь? Вот почему тренер не выпускает меня на поле. Потому что моя семья не ходит на игру. Зачем ему меня выпускать?

– Погоди минуту, – сказала Дебора. – Я не пропустила ни одной игры. Разве я не семья?

– Одна маленькая часть. – Мальчик опять взглянул на Грейс и взмолился: – Пожалуйста, ну пойдем! – От этого сестре захотелось плакать, потому что она не могла отказать, когда он так на нее смотрел. Он был ее младшим братом с ужасно слабыми глазами, который так кошмарно играл в бейсбол, что больно было глядеть. Грейс не понимала, зачем родители разрешили ему играть.

Хотя нет, понимала. Они разрешили, потому что играть в бейсбол – это нормально, а родители хотели, чтобы он был нормальным. Они хотели, чтобы у него были друзья. Они хотели, чтобы он был обычным мальчишкой. Они хотели, чтобы он любил спорт.

– Еще пять минут, – сказала сыну Дебора и повернулась, чтобы он не увидел, как она одними губами попросила Грейс: – Пожалуйста, пойдем. Мы нужны ему.

– Как вообще кто-либо из нас может туда пойти? – прошептала Грейс, когда мама оказалась ближе. – Мы убили человека.

– Мы не…

– Разве это не будет выглядеть нехорошо, если мы там будем?

– Возможно. Но неужели у нас есть выбор? Ведь речь идет о Дилане. Разве можно наказывать его за то, что мистер МакКенна умер?

Грейс разрывалась на части.

– Ладно, – проворчала она. – Я поеду на игру, но не пойду на похороны. Я просто не могу этого сделать.

Когда они уходили, к ним присоединилась Джил.

– Вы пойдете на похороны? – спросила она Дебору.

– Я собиралась пойти, из уважения.

– Но ты же была за рулем машины, которая его сбила.

«Вот именно», – подумала Грейс.

– Разве это не причина, чтобы пойти? – спросила Дебора.

Грейс затаила дыхание. Обычно тетя была на ее стороне.

В этот раз Джил только нахмурилась.

– Для таких случаев должен быть свой этикет. Может, нужно спросить у Хола?

* * *

Дебора позвонила из машины. Хол отмел идею без малейших размышлений:

– Оставайся дома.

– Почему? – спросила Дебора уже с офисного телефона Джил.

– Потому что твое присутствие может расстроить вдову.

– Но ведь это же похороны. Будет полно людей. Я постою с краю. Она даже не узнает, что я там была.

– А ты не думаешь, что тебя увидят другие? Дебора, это быстро станет известно.

Это она понимала. После выхода местной газеты авария была новостью номер один. Если Дебора начнет прятаться после того, как самоуверенно разъезжала по городу, будет только хуже.

– Разве это так плохо? – спросила она. – Ты не разрешил мне разговаривать с прессой, но я ужасно чувствую себя из-за всего этого, Хол. Я же не специально переехала его. Я ведь живу не в городе с миллионным населением и знала этого человека. Я отвечаю за то, что произошло.

– Вдова может этим воспользоваться.

– Тем не менее моя машина сбила ее мужа. Пойти на похороны – это меньшее, что я могу сделать.

– Как друг, дорогая, я понимаю, – терпеливо ответил Хол. – Как твой адвокат советую тебе не ходить. Мы все еще не знаем, что собирается делать вдова. Твое появление может ее спровоцировать, и станет только хуже.

* * *

Дебора не спрашивала Хола насчет похода на игру младшей лиги, потому что не хотела, чтобы он запретил и это тоже.

Доставив Дилана на поле, они с Грейс встали вместе с другими семьями за боковой линией. Воздух становился прохладнее. Родители стояли плотными группками, кутаясь в пальто и куртки, что всегда мешало нормально разговаривать. С Деборой и Грейс все держались достаточно приветливо. Если бы люди считали, что Деборе здесь не место, они бы дали ей это понять.

Первые восемь подач Дилан просидел на скамье запасных. Наконец на девятой подаче, когда его команда выигрывала семь очков, тренер выпустил мальчика на поле. Дилан вышел на площадку, надевая сначала каску, затем очки. Он поднял биту и занял позицию. Он смотрел, как первый мяч пролетел высоко над его головой.

– Молодец, – выкрикнула Дебора, переживая, чтобы он не сдался. Когда вторая подача оказалась такой же, как и первая, а мальчик все ждал, она закричала: – Смотри, Дилан! Смотри!

– Его сейчас уведут, – пробормотала Грейс. Тут же третий мяч полетел через площадку. Дилан сильно размахнулся и не попал. Над толпой пронесся стон.

– Все хорошо! – закричала Дебора, хлопая в ладоши и пытаясь его подбодрить.

Грейс приставила руку ко рту:

– Следующая будет лучше, Дилан!

Это произошло на следующей подаче. На этот раз мяч летел низко. Дилан не шевельнулся.

Дебора молилась. Он мог ударить по мячу. Она знала, что мог. Он делал это с Холом на прошлых выходных, и хотя Хол подавал прямо на биту, мальчик был счастлив.

Счет был три – два. Дебора не знала, кто в кого вцепился сильнее: она в Грейс или наоборот, но теперь они обе кричали, возбужденные не игрой, а чем-то другим. Но это было не важно.

Подающий крепко взял мяч, размахнулся и бросил. Мяч ударил Дилана в плечо. Мальчик развернулся, на минуту растерявшись, потом отбросил биту и счастливый побежал на первую базу. Когда следующий нападающий выбил мяч, Дилан взял вторую базу, потом перешел на третью на одинарном ударе в правое поле. А когда лучший игрок команды вышел на площадку и сыграл двойной аут, Дилан выиграл очко.

Бежать не было смысла, поскольку команда соперников была закрыта, но Дебора не видела Дилана в таком радостном возбуждении последние несколько месяцев. Она была счастлива.

7

Эйфория продолжалась недолго. В пятницу утром Дебора проснулась с твердым намерением последовать совету своего адвоката. Она надела черную юбку, потому что это казалось уместным в печальный день. Меняя время приема пациентов так, чтобы освободить окно во второй половине дня, она говорила себе, что хочет прервать работу и почтить память Кельвина МакКенны. А когда неожиданно для себя уже ехала по дороге на кладбище, поклялась, что останется в машине.

Кладбище располагалось в южной части городка среди невысоких холмов, чьи контуры подчеркивали изгибы узких аллей. Оно было небольшим, поэтому во время многолюдных похорон вдоль аллей выстраивались ряды машин.

Дебора остановилась за последним автомобилем и стала наблюдать, как приехавшие на нем люди идут через лужайку. Спустя несколько минут не подъехала больше ни одна машина, и Дебора вышла и последовала за ними. Воздух был теплым и влажным. Серые грозовые тучи напомнили ей о грозе в понедельник. И перед глазами опять пронеслись события, которые привели сюда мистера МакКенну – Дебора вновь ощутила удар, услышала визг тормозов и опять пережила тот ужас. Она снова попыталась отыскать в памяти какое-то предзнаменование, которого не заметила, но видела только дождь.

Дебора шла по дорожкам вдоль могил. Поднявшись на вершину холма, она увидела внизу группу людей, пятно из серых и черных пальто, казавшееся еще мрачнее из-за отсутствия солнца. Священник стоял у гроба, украшенного единственным маленьким букетом белых цветов. Вдова, вся в черном, была рядом. Ее поддерживал мужчина, очень похожий на покойного. Дебора остановилась среди группок учеников. Ей казалось, все видели, что она приехала. Чувствуя себя неловко, она подошла ближе к могиле. Заметив, что вдова подняла голову, Дебора пошла быстрее в надежде затеряться среди скорбящих. Найдя место за группой учителей, она опустила глаза и стала слушать начало службы.

С минуту она ничего не слышала. Потом пронесся легкий шепот, и перед ней началось оживленное движение. Она продолжала смотреть под ноги, пока крепкая рука не взяла ее за локоть. Подняв глаза, она с удивлением уставилась на мужчину, который минуту назад был рядом с вдовой. Высокий, темноволосый, он вежливо, но настойчиво вывел ее из толпы. Можно было подумать, что он провожает хорошего друга, если бы не слова:

– Вам нужно уйти. Миссис МакКенна не хочет, чтобы вы здесь находились.

Слишком ошеломленная, чтобы ответить, Дебора позволила провести себя через лужайку. Едва они дошли до ближайшей аллеи, как мужчина остановился между двумя высокими внедорожниками и отпустил ее локоть.

Скрывшись от глаз толпы, Дебора наконец сказала:

– Извините. Я не хотела ничего плохого.

Глаза мужчины были злыми, а лицо – мрачным.

– Но сделали. Один раз в понедельник вечером, а второй раз – сейчас. Так что, пожалуйста, идите, – он махнул рукой, – и уезжайте, чтобы мы могли похоронить его.

– Я не видела его в понедельник вечером. – Деборе отчаянно хотелось все объяснить. – Меня это очень мучает…

– Настолько, – перебил мужчина, – что вы наняли адвоката, у которого связи в полиции? Настолько, что заявились на похороны, чтобы заставить людей думать, будто вам небезразлично?

– Меня мучает, – прошептала Дебора, – мысль о том, что я несу ответственность за смерть человека.

Его ответ был резким:

– Вы превысили скорость? Красили губы? Разговаривали по телефону? А теперь надеетесь, что все обойдется, потому что вы всех в этом городе знаете? Кельвин МакКенна не был такой важной птицей, как вы. И теперь уже не будет. Поэтому если вы мучаетесь – это хорошо. – Мужчина кивнул в сторону могилы. – Вспоминайте его каждое утро и каждый вечер. Вы украли его будущее. Это вы во всем виноваты.

Он повернулся, быстро зашагал между машинами и скрылся из виду прежде, чем Дебора смогла ответить. Онемев от чувства вины и унижения, она пошла вдоль дороги к машине. Споткнулась о трещину в асфальте, но удержала равновесие и продолжила путь.

Дебора завела мотор и выехала с кладбища, но за воротами свернула с главной дороги, испугавшись, что ее сейчас вырвет. Съехав на обочину, она открыла дверь и, наполовину высунувшись, попыталась сделать глубокий вдох. Спустя некоторое время, почувствовав, что стало легче, она вернулась в машину и медленно поехала домой.

Ливия и Адинальдо уехали. Лужайка была аккуратно подстрижена, никаких следов фургона. На кухне в духовке ждал приготовленный Ливией обед. Дебора знала, что это что-то восхитительное. Что-то, чего она не смогла бы приготовить сама, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Взяв из холодильника бутылку чая со льдом, она прошла в прихожую. Едва она успела поставить бутылку на нижнюю ступеньку, как в дверь позвонили.

Дебора не пошевелилась. У домашних были свои ключи, а больше она никого не хотела видеть.

Звонок повторился. Она посмотрела на бутылку. Поднесла ее ко рту. Потом остановилась и подумала о Грейс. Этим утром девочка вела себя очень тихо, даже с Диланом почти не разговаривала. Поскольку тренировку отменили из-за похорон, дочь собиралась провести вторую половину дня у Джил. Вдруг воображение нарисовало с десяток картин того, что могло произойти с Грейс по дороге от школы до кондитерской. Дебора вскочила со ступенек и открыла дверь.

Там стоял Джон Колби.

– Мне, э-э, поступил сигнал. Насколько я понял, на кладбище произошло нарушение порядка.

Дебора дала себе минуту, чтобы прийти в себя, потом спросила:

– Нарушение порядка? Я не уверена, что это можно так назвать. Он вел себя довольно спокойно. – Она отступила, приглашая Джона Колби войти, и закрыла дверь, как только начальник полиции оказался в прихожей. – Похоже, это был родственник?

– Брат. Том МакКенна. Он заезжал вчера, чтобы встретиться со мной. Хотел почитать полицейский отчет.

– Уверена, это ему удалось, – ответила Дебора и приложила холодную бутылку к виску. – Он переживает, что я выйду сухой из воды.

– Он вам как-то угрожал?

– Нет, – ответила она, махнув рукой. – Он просто хотел, чтобы я уехала. Я его почти понимаю, – добавила Дебора, несмотря на то, что Хол запретил ей разговаривать с Джоном. Это было важно. – Джон, вы знаете мою семью. Мои родители ходили на похороны?

– Всегда.

Она кивнула.

– Если они имели хоть малейшее отношение к покойному, они приходили. Они считали, что это их долг как уважаемых членов общества. Мама заставила бы меня пойти туда сегодня. Она бы сказала, что так будет правильно. Поэтому я пошла. – Боль еще не утихла. – Слава Богу, Грейс со мной не было.

Джон одернул свою форменную рубашку.

– Как она?

Дебора махнула рукой.

– Не очень? – истолковал он.

– Сейчас трудный момент.

– И к тому же трудный возраст, – сказал он, хмуро глядя в пол. – Гормоны, давление друзей, ощущение, что ты взрослый, но не совсем. А вождение дает им свободу, с которой некоторые из них не в силах справиться. У Грейс есть разрешение на вождение автомобиля, ведь так?

Дебора подумала, не заподозрил ли Джон что-нибудь, и была рада, что может ответить честно.

– Да, но после случившегося она отказывается водить. Грейс так же как и я не видела этого человека на дороге. Она не знает, как можно было этого избежать, и не верит, что что-то подобное не произойдет опять. – Вдали прогремел гром. Дебора скрестила руки на груди. – Грейс расстроится, когда узнает о том, что произошло на кладбище.

– Она справится. Вы вырастили сильную девочку.

– Даже сильные девочки страдают, когда происходит что-то плохое. Она все еще переживает из-за развода.

– Что ж, у нее определенно сильный характер. Мы рассчитываем, что на завтрашних соревнованиях она займет призовое место.

– Не уверена. На этой неделе у нее неважно с бегом. – Дебора провела рукой по волосам. На голове беспорядок, как и в жизни.

– Я могу чем-нибудь помочь? – мягко спросил Джон.

У нее было несколько желаний, одно из которых – перевести назад стрелки часов и сделать так, чтобы в тот вечер она приехала за Грейс на пять минут позже. Пяти минут было бы достаточно, Кельвин МакКенна уже убежал бы.

Вернувшись к реальности, Дебора сказала:

– Мне нужны ответы. Вы могли бы побыстрее получить отчет окружной полиции?

– Я все время им звоню. Говорят, что отчет еще не готов. Слишком много работы. У меня там есть связи.

– А предварительный отчет? Например, где именно на дороге находился Кельвин, когда его сбили?

– Я стараюсь. Правда, стараюсь.

– Хорошо, – сказала Дебора, потому что верила Джону. – Тогда но поводу коумадина. Что-то еще известно?

– Пока нет. Я разговаривал об этом с вдовой. Никакого результата.

– Она не могла не знать, что у ее мужа были проблемы со здоровьем, – настаивала Дебора. – Кто-то же прописал коумадин.

– Она говорит, что ей неизвестно, кто это сделал. Но мы проверим.

Дебора вспомнила человека, который выдворил ее с похорон, и почувствовала злость.

– Спросите у брата покойного. Похоже, он умный парень. Возможно, он знает.

* * *

Может быть, это было дерзко и Деборе не следовало приходить на похороны без приглашения. Но поминальная служба в школе, которую проводили в тот же вечер, не была закрытой. Она имела право там присутствовать. И хотя часть ее после происшествия на кладбище хотела остаться дома, вторая стремилась заставить брата и вдову мистера МакКенны понять, что она считает нужным отдать дань человеку, который умер.

Дождь был с ней заодно. Как только Джон ушел, начался ливень и продолжался где-то час. Дебора в это время складывала одежду Дилана, из которой он вырос, под песни Боба Дилана, звучащие из его проигрывателя. К тому времени, когда она забрала детей из кондитерской, ливень стих, а после обеда совсем перестал.

Грейс была недовольна. Она совсем не хотела идти на поминальную службу. Но Дебора была непреклонна. Она сказала, что им необязательно приезжать туда заранее и что они смогут уехать, как только все закончится. Но выказать уважение хорошему учителю будет правильно.

К облегчению Грейс, зал освещался только стоящими впереди свечами, и когда они с мамой и братом проскользнули на задний ряд, никто их не увидел. Девочка слушала службу, все время думая, что она одна виновата в смерти Кельвина МакКенны. А рядом, выпрямив спину, сидела ее мать, которая поступала правильно и ожидала, что ее дочь тоже будет поступать правильно, а затем вырастет и станет такой же, как она.

Грейс не хотела быть врачом. Она мечтала стать невидимой. Как только служба закончилась, девочка выскользнула из зала.

– Грейс! Грейс, погоди!

Она успела пересечь холл, выйти из дверей школы и спуститься по ступенькам, прежде чем ее заметили. Даже не оглядываясь, девочка знала, что это был Кайл. Мама и Дилан пошли дальше, а она остановилась, опустив голову, и ждала.

– Грейс, – снова позвал он, догоняя ее. – Куда ты так спешишь?

Она подняла голову.

– Домой. Поминальная служба закончилась.

– Мы все идем к Райану. Ты сможешь пойти?

– Не сегодня.

– Без тебя все будет совсем не так.

Грейс бросила на Кайла испепеляющий взгляд.

– У меня нет настроения.

Увидев, что мама оглянулась, девочка медленно зашагала.

– Ты рассказала ей о пиве, да? – спросил Кайл.

– Нет.

– Ты врешь.

– Нет! – резко ответила Грейс. – Я не вру. Зачем мне врать?

– Черт, я не знаю, но всю неделю ты была какая-то странная. Что происходит?

Она пристально посмотрела на него.

– Мистер МакКенна умер.

– И мой дедушка тоже. Но я ничего не могу поделать, чтобы вернуть его. Я знаю, что ты была в машине, которая его сбила. Но это не наша вина.

– Я не говорила, что наша.

– Да, только потому, что у тебя не было такой возможности. Ты практически ни с кем не разговариваешь.

Грейс опять остановилась.

– Кайл, это тяжело. Понимаешь? Тяжело.

– Я все равно думаю, что дело в пиве, – сказал он, шагая впереди, повернувшись к ней лицом. – Это же не я придумал принести пиво. Стефи попросила. Как мама узнала?

– Она не знает, – стояла на своем Грейс. Обойдя Кайла, она направилась к парковочной площадке. – Дело в том, что я расстроена из-за смерти мистера МакКенны, а вам всем наплевать.

Кайл шел рядом с ней.

– Нам не наплевать. Мы же все были здесь сегодня. Мы бы заняли для тебя место, если бы ты сказала, что придешь. Но ты никому ничего не сказала.

– Я решила в последнюю минуту.

«Огромное спасибо маме».

– Так ты завтра будешь помогать мыть машины?

– Не могу. Завтра соревнования.

– Я знаю о соревнованиях, – сказал Кайл, – но они же до обеда. Нужно прийти помочь, хотя бы на час. Ты же помогала это все организовать. Заработанные деньги пойдут на поездку.

– Которая произойдет не раньше следующего года. Помою машины в следующий раз. – «Если не буду сидеть под домашним арестом или не схлопочу условный срок». Поездка с классом принадлежала к списку событий – так же как и получение водительского удостоверения или поступление в колледж, – которые Грейс воспринимала как должное. Мама могла защищать ее изо всех сил, но кто-то все равно узнает.

Девочка надеялась, что дождь не прекратится, и она сможет не снимать капюшон куртки. А Дебора надеялась, что прекратится, и ее волосы не будут торчать во все стороны. Угадайте, кто выиграл? Грейс ускорила шаг, чтобы поскорее укрыться в машине.

– А как же вечеринка у Ким? – спросил Кайл.

– А что такое?

– Она завтра вечером. Ты ведь пойдешь?

– Нет.

– Почему?

Грейс могла бы ответить, что ей это кажется не совсем приличным, ведь после смерти человека, которого они все хорошо знали, прошло так мало времени. Но это было полуправдой. Похоже, вся ее жизнь теперь была полуправдой.

Но девочка не собиралась говорить об этом Кайлу. Он бы передал ее слова всем остальным, и это только вызвало бы еще больше вопросов.

– Потому что я не хочу, – наконец ответила Грейс. Пробежав несколько оставшихся шагов до маминой машины, она забралась внутрь и громко хлопнула дверцей.

* * *

Чувствуя себя подавленной после службы и истощенной после бессонной недели, Дебора упала на диван. Когда зазвонил телефон, она резко поднялась, не понимая, где находится и что происходит. Только после второго звонка она сообразила, что ее разбудило, и схватила трубку.

– Алло? – хрипло сказала она.

– Грейс? – прозвучал неуверенный голос ее бывшего мужа, потом: – Дебора?

Она упала на подушку.

– Да, это я.

– Ты заболела?

– Нет, спала.

– Сейчас только половина одиннадцатого.

– У некоторых очень насыщенная жизнь, Грэг. У нас есть дети, о которых мы заботимся. Есть семья, о которой мы беспокоимся. И пожалуйста, не говори мне, что я работаю слишком много. У меня слишком много обязанностей.

– Это позволяет тебе быть стервой?

Она замолчала. Он был прав.

Смягчившись, уже другим тоном Грэг добавил:

– Тебе не обязательно работать. У тебя нет необходимости зарабатывать деньги.

– Дело не в деньгах.

Она прикрыла глаза рукой. Странно, раньше они с Грэгом всегда разговаривали в это время дня. Это был один из немногих периодов, когда он не беседовал по телефону и не сидел за компьютером. Тогда Дебора не обращала на это внимания. Сейчас это ее беспокоило.

– Хорошо, – сказал Грэг. – Я все пытаюсь дозвониться Грейс. У нее что-то с телефоном?

– Она его выключила. Не хочет ни с кем разговаривать.

– Ты имеешь в виду, со мной?

– После аварии она и со своими друзьями не хочет общаться. – Дебора потерла виски. – Грейс как черепаха спряталась в своем панцире.

– Плохо, – протянул Грэг. – И что ты планируешь предпринять?

Планируешь? Деборе хотелось рассмеяться. Не так давно она пришла к выводу, что планировать что-либо просто не имеет смысла.

– Собираюсь дать ей время.

– Может, Грейс нужно побеседовать со специалистом?

– Ей не нужен специалист. Прошло всего четыре дня. Сегодня вечером в школе проводилась поминальная служба. Воспоминания об аварии еще слишком свежи.

– Ладно. Но я хочу с ней поговорить.

– Попробуй завтра утром.

– Как я могу ей дозвониться, если она не включает телефон?

В очередной раз удивившись ограниченности мужского воображения, Дебора спокойно сказала:

У нас дома есть еще и стационарный телефон. Позвони сюда. Завтра во второй половине дня у Грейс серьезные соревнования по бегу. Почему бы тебе не позвонить утром, чтобы пожелать ей удачи?