Текст книги "Наша тайна"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Что будет теперь? – спросила она у Джона.

Тот почесал голову.

– Хороший вопрос. Предсмертная записка все меняет. Том покажет ее невестке и принесет обратно, чтобы можно было сличить почерк.

– Это писал мистер МакКенна, – дрожащим голосом произнесла Грейс.

– Том тоже так думает. Но нам нужно официальное заключение.

– Значит… – поторопил его Грэг.

Но Джон молчал. Он явно был сбит с толку этим неожиданным поворотом, случившимся как раз в тот момент, когда его собственное решение подвергалось сомнению. Деборе даже стало его немного жаль.

Наконец Джон покачал головой.

– Я не могу выдвигать обвинение. В нашей ситуации жертва сама стала причиной полученных травм, бросившись под машину.

Дебора тоже это говорила. «Кто здесь жертва?» – спрашивала она детективов. Но то, что эти слова прозвучали из уст Джона, помогло ей полностью их осознать.

– Значит, все позади? – спросила Грейс с несмелой надеждой в голосе.

– Мне нужно посоветоваться с окружным прокурором. Но думаю, что да.

– А как же насчет пива? – спросила девочка.

Вздрогнув, Джон потер шею.

– Проблема в том, что если ты расскажешь всем об этом, мне придется рассказать и обо всем остальном. – Он посмотрел на Дебору. – Я не знаю, как тут поступить. Хотим ли мы, чтобы ученикам пришлось опять столкнуться с новостью о самоубийстве? На этот раз о самоубийстве учителя, человека, с которого они должны брать пример? – Он посмотрел на Грэга. – Сейчас, когда все решилось, разве нам нужна огласка? К чему это приведет? – Он повернулся к Грейс. – Записка полностью оправдывает тебя. Людям необязательно знать, что мистер МакКенна выбежал из лесу и сам бросился под колеса. Но в отчете группы по восстановлению событий это все равно будет указано. Что, если мы скажем, будто мистер МакКенна сбился с пути из-за дождя? Это не будет обманом. Человек, который хочет лишить себя жизни, на самом деле просто сбился с пути. Как ты считаешь?

Грейс задумалась и наконец ответила:

Да.

– А что касается пива, то у нас нет возможности доказать что-либо по прошествии такого количества времени. Но можешь написать заявление, которое останется здесь, в моем сейфе, и увидит свет только тогда, когда ты нарушишь еще какой-нибудь закон. Если в течение, скажем, трех лет никаких нарушений не будет, мы его уничтожим. Фактически получится, что у тебя три года условного срока. Судья, скорее всего, вынес бы такой же приговор. Тебя это устроит?

Грейс кивнула и тихо спросила:

– А как же кража в магазине?

– Тоже останется в моем сейфе. Ты же так и не вынесла эти босоножки за дверь.

Девочка смущенно вздохнула, но села ровнее. Дебора подозревала, что девять десятых битвы были выиграны благодаря тому, что они рассказали Джону правду. Почувствовав облегчение, она спросила:

– А как же то, что я дала фальшивые показания?

– То же самое. В сейфе. И тоже условный срок.

– А гражданский иск? – спросил Грэг. – Надо полагать, его отзовут?

Джон неуверенно улыбнулся.

Это зависит от прокурора. Но предсмертная записка существенно меняет дело. Вам так не кажется?

24

Стоя в кабинете Джона, Дебора долго держала Грейс в своих объятиях. Слова были не нужны, между ними были только безмерное облегчение и любовь. Когда Джон вышел, Грейс обернулась и посмотрела на отца. Дебора почувствовала ее неуверенность. Мысленно подбадривая дочку, она обрадовалась, увидев, как девочка обняла и его. Грэг выдержал все ради Грейс. Он выдержал все ради них обеих.

Отец с дочерью уехали, чтобы побыть наедине и дать Деборе возможность поработать, но она не могла оторвать взгляд от часов. Ей нужно было позвонить.

Сгорая от нетерпения, она едва дождалась, пока стрелки покажут час дня, и набрала номер Тома. Услышав его голос, она улыбнулась:

– Привет. Как дела?

– Бывало и лучше, – тихо ответил он, но голос его был усталым. – Я только что вернулся от Селены. Ей сейчас тяжело. Записка не позволит ей больше притворяться.

– Притворяться?

– Делать вид, что Кельвин не был несчастным. Что с их браком все было в порядке. Когда я показал ей записку, она не сомневалась, что ее написал он. Похоже, она ожидала чего-то подобного. Селена как-то сгорбилась и погрустнела. Ее боевой дух угас. – Похоже, его боевой дух тоже угас, голос был спокоен. – Я вышел, чтобы налить ей выпить, а когда вернулся, она начала говорить. Но это были не те бредовые разговоры, которые я слышал раньше. Селена казалась подавленной. Она хотела понять, что же случи лосьи рассказывала о том, что было.

Том умел слушать. Дебора знала этопо своему опыту.

– Она рассказала о том, как они познакомились, – продолжал он. – В принципе, Селена говорила о тех же событиях, что и в первый раз, только теперь она рассказывала об эмоциональном состоянии Кельвина. Он пугал ее, но она любила его, поэтому все равно вышла за него замуж. Потом она наблюдала это постоянно – молчание, задумчивость, ночные хождения по комнате взад-вперед в полной темноте. Помнишь, я говорил, что он все разделял?

– Да.

– Таким его видела только она. В школе он был другим человеком. И бывали времена, когда Кельвин был другим и с ней. Но потом опять становился угрюмым и молчаливым. Он никогда об этом не говорил. Селена спросила, что я знал, но что я мог ей ответить? Я не знал, что угнетало моего брата. У него были свои демоны, которых никто бы из нас не понял.

– В последнее время ему стало хуже? – спросила Дебора. Она тоже хотела понять.

Том ответил не сразу. Наконец он так же подавленно произнес:

– Похоже, что да, Кельвину стало хуже. Селена совсем не могла до него достучаться. Словно у него закончился запас доброжелательности, как она сказала. Словно он все использовал в школе и для дома уже ничего не оставалось. Когда она посоветовала ему побеседовать с психоаналитиком, Кельвин не разговаривал с ней три дня.

– Думаешь, он у кого-то консультировался и просто ей не говорил?

– Я не нашел никаких записей, свидетельствующих об этом. Если он и проходил лечение, то платил наличными и не оставил следов. Кельвин не принимал антидепрессанты. Да, ты, возможно, подумаешь, что он перестал их принимать, это могло бы объяснить этот срыв.

– Как и то, почему вскрытие не показало, что он их принимал.

– Но я просмотрел его медицинскую карту. Там ничего нет. – Том немного помолчал. – Я не могу винить Селену. Она устала. Она была, и сейчас, убита горем.

С этим Дебора была согласна. Она все еще обижалась за то, что Селена ходила к окружному прокурору. Но как бы там ни было, Дебора, возможно, поступила бы так же, оказавшись на ее месте.

– Хорошо, что ты ее выслушал, – сказала она Тому.

– О, это было не бескорыстно. Мне необходимо было послушать, что она скажет.

– Помогло?

Он помолчал. Затем ответил:

– Думаю, в некоторой степени помогло. Я все еще виню себя за то, что не интересовался, через что Кельвину пришлось пройти. Я мог бы отвезти его к психиатру. При правильном лечении мой брат мог бы жить. Но это немного проясняет ситуацию. Селена не была плохой. Она знала, что у Кельвина проблемы. Она думала, что сможет помочь.

– Многие женщины так думают, – сказала Дебора. Она не спросила о судебном иске. Сейчас это было неуместно. Она хотела больше узнать о Томе. – Ты был сердитым в полицейском отделении.

– Я и сейчас сержусь. Теперь мне понятно, почему Кельвин достиг критической точки. Но он не имел права использовать невинных людей как средство самоубийства. Думаю, Джон понял это, как только я показал ему записку. Это твой бывший муж был с тобой в его кабинете?

– Да. Он приехал, чтобы помочь Грейс. Она тяжело все это переживает. Мы уже прошли этап обид, связанных с разводом.

– Это хорошо.

– Очень. – Ей хотелось рассказать больше – о разводе, о Грейс, об аварии, – но момент опять был не самым удачным. Пока не отзовут судебный иск, пока она не решит, что происходит между ней и Томом, пока Грейс не смирится с тем, что была за рулем в тот вечер, Дебора ничего не сможет сказать. Было слишком много «если». Пусть все идет своим чередом.

Но это не значит, что она не может поторопить события.

– Том…

– Дебора…

– Что?

– Пообедаем на этой неделе?

Она улыбнулась.

– С удовольствием.

* * *

Она едва закончила заполнять бумаги, накопившиеся за день, как появился Грэг. Дебора посмотрела мимо него, ожидая увидеть Грейс.

– Я завез ее в кондитерскую, – объяснил он. – Съел с Диланом по булочке, и вот я здесь. Буду собираться обратно. Решил попрощаться.

Дебора обрадовалась, что он зашел. Она действительно хотела, чтобы их отношения стали лучше. И покоем, который она испытывала сейчас, Дебора частично была обязана тому, что оставленные разводом открытые раны начали наконец затягиваться.

– Как там Грейс?

– По-разному. Но в общем хорошо. Она все спрашивает, почему я ушел и что жизнь в Вермонте дает мне такого, чего нет здесь. А еще задает много вопросов о моих отношениях с Ребеккой. Я пытаюсь объяснить, что нельзя сравнивать тебя и Ребекку. Ребекка никогда не сможет сделать того, что делаешь ты. Она никогда не сможет стать такой матерью, как ты.

«Но ты все равно бросил меня», – подумала Дебора скорее машинально. Сейчас она лучше понимала, почему он ушел. Обида прошла.

Взяв бумаги и свою сумку, Дебора подошла к двери, где стоял Грэг, и выключила свет.

Шагая рядом с ним к машине, она сказала:

– Спасибо, Грэг. Твое присутствие действительно помогло.

– Мне тоже. Мысль о приезде сюда была словно меч, висящий у меня над головой. Теперь я знаю, что могу это сделать. И что для наших детей будет хорошо, если наши пути будут хоть немного пересекаться.

Дебора кивнула. Подойдя к «вольво», они обнялись. Это был простой удобный жест, который на самом деле был шагом вперед.

* * *

В тот вечер Дебора готовила ужин на гриле. Ей с детьми нужно было отпраздновать, а стряпня Ливии для такого вечера не годилась. Работая вместе – Дилан орудовал небольшой лопаткой, – они приготовили курицу гриль, чесночный хлеб, огромную миску салата из свежих овощей, а на десерт – праздничный десерт – сморсы [9]9
  Популярный в США десерт. Расплавленный на открытом огне зефир с крекерами и шоколадом


[Закрыть]. Дебора с детства готовила сморсы на открытом огне. Газовый гриль – это немного не то, но получилось похоже. Зефир хорошо расплавился, в свою очередь, растопив кусочки шоколада, как раз достаточно для того, чтобы зажатые между двух крекеров вкусы смешались. Кусочки горячего зефира вылезали по краям и падали на плитку, которой был вымощен двор. Но они не обращали на это внимания.

Когда сморсы были съедены, начался дождь, как раз чтобы все это смыть.

– Иди в дом, – сказала Грейс маме, быстро убирая тарелки. – Я все принесу.

Неделю назад Дебора послушалась бы. Сегодня она не торопилась.

– Со мной все в порядке, – ответила она, убирая кувшин с лимонадом и стаканы.

– Ты же ненавидишь дождь, – напомнила ей дочь.

Дебора оторвалась от своего занятия и выпрямилась. Поставив кувшин и стаканы обратно на стол, она взяла Грейс за руку.

– Идем.

Грейс удивленно посмотрела на нее.

– Куда?

Дебора не ответила. Она потянула Грейс за собой в глубину двора. Повернувшись лицом к дому, она обняла девочку сзади за плечи.

– Мама, – запротестовала Грейс, положив ладони на руки Деборы.

– Ш-ш, – тихо произнесла Дебора. – Послушай. – Капли дождя падали на листья деревьев с мягким, приглушенным звуком, которого городской житель не услышал бы. – Очень тихо, – прошептала она.

– Что мы делаем, мама?

– Создаем новые воспоминания.

– О чем?

– О тебе. Обо мне. О жизни. – Она медленно опустила руки. Обошла Грейс, ладонями закрыла ей глаза и подняла ее лицо к небу. – Что ты чувствуешь?

– Я чувствую, что у моей мамы съехала крыша, – ответила Грейс, но ее пальцы, лежащие на ладонях Деборы, сжались.

– Я серьезно. Ты чувствуешь дождь на своем лице?

Последовала короткая пауза. Затем голосом, которым разговаривают с душевнобольными, Грейс ответила:

– Да.

– А что еще ты чувствуешь?

– Мокро.

– Хорошо. Просто дыши, медленно и глубоко. – Дебора подождала минутку. – Дышишь медленно и глубоко?

– Дышу.

– А теперь что ты чувствуешь?

На этот раз молчание было дольше. Затем последовал неуверенный ответ:

– Свободу.

– Что-нибудь еще? – спросила Дебора.

– Ага.

– Что?

– Если я скажу, ты подумаешь, что крыша съехала у меня.

– Нет, не подумаю. Скажи.

Прошла минута, прежде чем Грейс смущенно сказала:

– Я чувствую себя чистой. – И тут Дебора обняла ее крепче.

Они столько всего пережили за эти две недели, но еще больше ждало их впереди. Окружной прокурор должен вынести решение по поводу гражданского иска. Грейс предстоит заново наладить свою жизнь в школе. Дилану нужно бороться за свое зрение. Дебора должна разобраться в своих отношениях с Томом. Смерть Кельвина МакКенны навсегда останется частью их жизни. Но они уже справились со столькими трудностями.

Дебора еще раз обняла Грейс.

– Безусловно чистая. Начинаем с чистого листа.

Грейс обняла ее в ответ.

– Я – не ты, – предупредила она.

– Это я поняла. Но сердце у тебя там, где нужно.

Слова сливались с мелодией дождя. Но тут из окна Дилана послышалась другая музыка. Мальчик играл на своем пианино. Дебора прислушалась и начала раскачиваться в такт.

Грейс присоединилась к ней, напевая. Вскоре, смеясь, они громко пели:

Я был бы грустным и несчастным… если бы не ты.