Текст книги "Наша тайна"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

3

Майкл Барр был в Лейланде уважаемым человеком. Он стал семейным врачом задолго до того, как семейные врачи вошли в моду, и всю жизнь проработал в этом городке. Майкл лечил три поколения местных жителей, и они платили ему своей преданностью.

Он жил в голубом доме в викторианском стиле как раз за городским парком. Именно в этом доме выросли Дебора и Джил. Пациентов Майкл принимал в соседнем коттедже. Оба строения разрослись за эти годы. Последний раз коттедж перестраивали восемь лет назад – отец хотел убедить Дебору работать вместе с ним.

Честно говоря, ее не пришлось уговаривать. Дебора обожала отца, ей приятно было видеть гордость на его лице, когда ее приняли в медицинский колледж и потом, когда она согласилась работать с ним. Она заменила ему сына, которого у него никогда не было. К тому же они с Грэгом уже жили в Лейланде, и это оказалось очень удобно. Грейс было шесть лет, она родилась незадолго до того, как Дебора поступила в медицинский колледж. А к тому времени, когда их жилье было готово, она уже носила под сердцем Дилана. Мать Деборы – прирожденная нянька – присматривала бы за детьми, если бы ее старшая дочь и Грэг не наняли семью де Сузас. Ливия сидела с детьми, Адинальдо выполнял работу по дому, а еще было множество родственников де Сузас, которые ухаживали за садом, ремонтировали крышу, чинили сантехнику. Ливия по-прежнему приезжала убрать и приготовить обед, а с тех пор как мама Деборы умерла, они все продолжали делать ту же работу для папы. Он был не таким хозяйственным, как она, но ведь никто не мог сравниться с Рут Барр.

С трудом удерживая в руках сумку с лекарствами, пакет с выпечкой и кофе, Дебора подняла утреннюю газету и вошла в дом через боковую дверь. Об аварии точно напишут в четверг в местной еженедельной газете. Но женщина надеялась, что в сегодняшней бостонской газете ничего нет.

На кухне никаких следов пребывания папы не было – ни включенной кофеварки, ни кружки на столе, ни рогалика на салфетке рядом. Дебора решила, что он опять проспал. С тех пор как умерла Рут, он часто смотрел допоздна старые фильмы, сидя в кабинете, пока не уставал до такой степени, что засыпал.

Дебора сложила свои вещи на кухонном столе и уже не в первый раз пожелала, чтобы папа не был таким упрямым и попробовал наконец выпечку из кондитерской Джил. Люди ехали за несколько миль, чтобы купить ее знаменитые ореховые булочки. Но не Майкл. Кофе и рогалик из супермаркета – вот все, что ему нужно.

Дебора ненавидела саму мысль о том, что придется сказать отцу о беременности Джил.

– Папа? – позвала она из прихожей и подошла к лестнице. – Ты проснулся?

Сначала она ничего не услышала, потом скрипнул стул. Дебора пересекла гостиную и нашла его в кабинете. Он сидел, обхватив голову руками, во вчерашней одежде.

Дебора разочарованно опустилась у его ног.

– Ты так и не ложился в постель?

Майкл посмотрел на нее покрасневшими непонимающими глазами.

– Похоже, что нет, – наконец проговорил он и запустил пальцы в волосы. После смерти жены они стали совсем белыми. Майкл заявлял, что это придает ему солидности в глазах пациентов, а Дебора считала, что так он выглядит аристократичнее.

– У тебя на утро записан пациент, – напомнила она. – Примешь душ, пока я приготовлю кофе? – Когда он не сдвинулся с места, она обеспокоилась. – С тобой все в порядке?

– Всего лишь болит голова.

– Аспирин? – робко предложила Дебора. Это была их любимая шутка. Они знали все новейшие лекарства, но аспирин оставался излюбленным средством.

На лице Майкла промелькнуло выражение, которое можно было принять и за гримасу боли, и за улыбку. Он взял дочь за руку и позволил ей помочь ему встать.

Когда отец вышел из комнаты, Дебора заметила бутылку виски и пустой стакан. Она быстро убрала бутылку в бар и отнесла стакан в кухню.

Ожидая, пока сварится кофе, женщина разрезала рогалик и позвонила в больницу. Состояние Кельвина МакКенны по-прежнему было стабильным. Это была хорошая новость, как и то, что в газете, как оказалось, не упоминалось об аварии.

Услышав шаги на лестнице, Дебора сложила газету и налила кофе в чашку. Она уже намазывала рогалик плавленым сыром, когда к ней присоединился отец. Он опять стал прежним.

– Тебе лучше? – спросила Дебора, подождав, пока он сделает несколько глотков.

– О да. – Если не обращать внимания на покрасневшие глаза, он прекрасно выглядел. – Спасибо, солнышко. Ты просто спасительница.

– Не совсем, – возразила она и осторожно продолжила: – Вчера мы с Грейс попали в аварию. С нами все в порядке, ни царапины. Но мы сбили человека.

Ее отец с минуту переваривал услышанное. На его лице отразилось беспокойство, потом облегчение, потом недоумение.

– Он внезапно возник перед машиной. Это случилось на окружной дороге. Видимость была очень плохая. – Казалось, отец не успевал за ходом ее мыслей. – Был дождь, помнишь?

– Да, помню. Это же ужасно, Дебора. Кто-то из наших знакомых?

– Он преподает историю в старшей школе. И у Грейс тоже.

– Он один из наших?

Один из пациентов?

– Нет.

– Насколько серьезно он пострадал?

Она рассказала то, что знала.

– Угрозы для жизни нет, – решил отец, выслушав ее.

Он отхлебнул свой кофе. Дебора уже начала думать, что сможет легко отделаться, когда отец вдруг неожиданно резко спросил:

– С какой скоростью вы ехали?

– Ну, мы не превышали дозволенного.

– Тогда как ты могла его не заметить?

– Был ливень и очень темно. И на его одежде не было светоотражающих элементов.

Отец оперся о стол.

– Не очень похоже на поведение хорошего врача. А если подумают, что ты была пьяной? – Он посмотрел ей в глаза. – Ты пила?

«За рулем была не я», – чуть не сказала Дебора. Она попыталась взять себя в руки.

– Прошу тебя…

– Это естественный вопрос, дорогая. Кто знает, что могло заставить тебя напиться. Твой муж бросил тебя одну в огромном доме, с огромными обязательствами и огромным винным погребом.

– А еще он оставил мне огромный счет в банке, который позволяет содержать этот огромный дом, но дело не в этом. Я не пью, папа. И ты это знаешь.

– А тебе уже прислали повестку в суд?

У нее внутри все сжалось. Может, из-за одного слова, а может, от чего-то неуловимого в голосе отца.

– Нет. Нет никакой спешки. Они составляют полный отчет.

– Серьезно, – сухо заметил Майкл. – У этого человека есть семья?

– Жена. Детей нет.

– А если он на всю жизнь останется хромым, думаешь, он не подаст в суд?

От упоминания о судебном иске, особенно после слова «повестка», которое к тому же свидетельствовало о разочаровании отца, у Деборы похолодело внутри.

– Надеюсь, нет.

Майкл Барр шумно выдохнул.

– Судебные дела имеют мало общего с реальностью, скорее это касается жадности. Почему, как ты думаешь, мы отдаем свои кровные на страховку от преступной небрежности врача при лечении больного? Мы можем быть ни в чем не виноваты, но на то, чтобы это доказать, можно истратить тысячи долларов. Наивность не поможет, Дебора, – Майкл фыркнул. – Я мог ожидать подобного разговора с твоей сестрой, но не с тобой.

«А ты угадай, что она сделала на этот раз!» – хотела закричать Дебора, но сказала только:

– Джил молодец.

– Повариха? – отозвался он. – Ты знаешь, сколько часов в день она работает?

– Не больше, чем мы.

Дебора нанимала няню. Джил тоже может, хотя ей скорее всего не придется этого делать. Она живет над кондитерской, поэтому может оборудовать детскую в подсобке и все время быть рядом с ребенком. Она даже может попросить помочь ей кого-то из своих работников. Они ей уже как родные.

– Джил еле сводит концы с концами, – возразил Майкл. – Она ничего не понимает в бизнесе.

– Вообще-то понимает, – ответила Дебора.

Отец продолжал:

– Ты ведь уже позвонила Холу? Он лучший адвокат в округе.

– Мне не нужен адвокат. Сегодня я дам показания и все.

– Дашь показания в отделении полиции? Чтобы их записали, а потом твои слова были использованы против тебя? – Его голос зазвучал громче. – Пожалуйста, Дебора, послушай меня. Это ты кого-то сбила. То есть преступница – ты. И если ты собираешься давать показания в полиции, тебе нужен адвокат.

– Разве это не будет свидетельствовать о моей вине?

– Вине? Да нет же. Это профилактическая мера. Не так ли?

* * *

Дебора ездила к пациентам на дом. Это было не совсем то, чем она собиралась заниматься, когда училась в колледже и начала работать. Если же пациенту необходимо было сдать анализы или пройти обследование, не могло быть и речи о вызове на дом. Таких пациентов она принимала либо в своем офисе, либо в местной больнице.

Но иногда визит на дом становился необходимостью. Однажды, несколько лет назад, одна из ее постоянных пациенток пожаловалась на сильный приступ боли в спине, который не позволял ей приехать на прием. Ей нельзя было не помочь. Пациентка была одинокой мамой с маленьким ребенком на руках и парализованной тетей. Дебора не могла бросить ее в беде.

Визит на дом заставил Дебору пересмотреть диагноз. В квартире – пять комнат на втором этаже в доме на две семьи – царил полный хаос. Везде валялась одежда, детские принадлежности, грязная посуда. Когда Дебора разговаривала с пациенткой по телефону, та сказала, что боль появилась оттого, что она носит ребенка на руках. На самом же деле женщина, которую увидела Дебора, была просто раздавлена жизнью. Существовали специальные социальные службы, которые могли бы помочь ей, но Дебора не сообщила бы им о случившемся, если бы не побывала в доме.

Лечить людей – это все равно что разгадывать головоломку. Бывали случаи, когда визит в больницу давал достаточно информации, иногда этого не хватало. Деборе нравился такой стиль работы, и ездить к пациентам она любила больше, чем отец, поэтому все вызовы на дом доставались ей. Благодаря этому у нее к тому же было меньше пациентов и более свободный график, что только приветствовалось после ухода Грэга.

Сегодня, отчаянно пытаясь себя занять, Дебора выехала, когда еще не было девяти утра, чтобы навестить пожилую женщину, которая неделю назад упала с кровати и сильно ударилась головой. Сотрясение было легким по сравнению с ее страхом снова упасть. Пара поручней и тросточка, которые она с гордостью продемонстрировала Деборе, вернули часть ее былого спокойствия.

Второй вызов Деборы был по той же дороге к семье с шестью детьми, где у троих младших была высокая температура. Родители могли бы привезти детей, но зачем подвергать риску заразиться остальных посетителей в приемной? Дебора не видела в этом смысла, тем более что у нее все равно был вызов неподалеку.

Воспаление уха, у всех троих. Симптомы налицо, риск ошибиться в диагнозе минимален.

Следующая пациентка, Дарси ЛиМей, жила в соседнем городке. Ее муж три недели в месяц проводил в разъездах, оставляя жену одну в прекрасном доме наедине со сложной формой остеоартрита. Дарси наблюдалась у врача, от которого Дебора регулярно получала отчет с рекомендациями. Сейчас женщина жаловалась на такую острую боль в лодыжке, что даже переживала, нет ли там перелома.

Дебора позвонила и вошла, когда увидела, что дверь незаперта.

– В кухне, – крикнула Дарси, хотя в этом не было необходимости. Она всегда была в кухне. А почему бы и нет? Это была прекрасная кухня, оборудованная изысканными шкафчиками из вишневого дерева, гранитными столешницами, с плитой, которая являла собой произведение искусства, и различными устройствами, настолько продуманно встроенными, что их практически не было видно. На полках стояли керамические тарелки: золотые, оливковые и терракотовые, расписанные в Тоскане, как объяснила Дарси, когда Дебора в один из предыдущих визитов выразила свое восхищение.

Дарси, одетая в длинный свитер и колготки, сидела в углу, за шестиугольным столом, положив больную ногу на соседний стул. Стол был завален бумагами.

– Как продвигается книга? – спросила Дебора, ставя сумку на стол и с улыбкой показывая на бумаги.

– Медленно, – ответила Дарси и принялась ругать свою ногу за то, что отвлекает, врача за неотзывчивость, а отсутствующего мужа за безразличие.

Слушая это, Дебора понимала, что пациентка ищет козла отпущения. Более того, ей не нужно было смотреть на щиколотку Дарси, чтобы понять, в чем проблема, но тем не менее она провела тщательный осмотр.

– Перелома нет, – заключила Дебора, убедившись, что не ошиблась в своих предположениях. – Просто обострился ваш артрит.

– Так сильно?

Как можно мягче Дебора сказала:

– Вы опять немного поправились.

Дарси протестуя замотала головой:

– Мой вес такой же.

К поиску виноватых присоединилась ложь. Подойдя ближе, Дебора заглянула под стол.

– Это пакет чипсов?

– Они с низким содержанием жира.

– Они все равно остаются чипсами, – сказала Дебора. – Мы с вами уже говорили об этом. Вы – красивая женщина, которая носит на себе двадцать лишних килограммов.

– Не двадцать. Может, десять.

Дебора не возражала. У Дарси было десять килограммов лишнего веса, когда она в последний раз приходила на прием в больницу, а это было два года назад. Вызов врача на дом был удобным оправданием, чтобы не становиться на неподкупные больничные весы.

– И еще одно, – так же мягко сказала Дебора. – Артрит – это серьезная болезнь. И мы знаем, что она у вас есть. Лекарства, которые вы принимаете, помогают. Но вы со своей стороны тоже должны помогать себе. Представьте, что вы целый день носите в руках груз весом в двадцать килограммов. Подумайте, какая это нагрузка на ваши щиколотки.

– Но я на самом деле ем совсем немного, – чуть не плача ответила Дарси.

– Возможно. Но то, что вы едите, вам вредно. К тому же вы не занимаетесь спортом.

– Как я могу заниматься спортом, если почти не хожу?

– Сбросьте вес – хоть немного – и сможете ходить. Поднимитесь наверх в комнату, Дарси. Работая здесь, в кухне, вы постоянно что-то едите. Начните с малого: три раза в день ходите вверх-вниз по лестнице или к почтовому ящику и обратно. Я же не заставляю вас бежать марафон.

– Лучше не надо, – предупредила Дарси. – Скорость – не всегда хорошо. Я слышала о вашей аварии.

Эти слова застали Дебору врасплох.

– О моей аварии?

– Так всегда случается, когда превышаешь скорость.

Дебора могла бы сообщить ей, что скорость здесь ни при чем, но это был нежелательный поворот беседы.

– Мы говорили о вашем весе, Дарси. Вы можете обвинять артрит, или своего мужа, или доктора Хабиба, или меня. Но только вы способны изменить свою жизнь.

– Я не умею лечить артрит.

– Да, но вы можете облегчить себе жизнь. Вы уже думали о том, чтобы найти работу вне дома? – Они долго говорили об этом в прошлый визит Деборы.

– Если я это сделаю, то никогда не закончу свою книгу.

– Вы можете работать неполный день.

– Дин зарабатывает более чем достаточно.

– Я знаю. Но вам нужно найти дополнительное занятие, особенно когда его нет дома.

– Как я буду работать, если я не могу ходить? – спросила Дарси, и Дебора начала терять терпение. Она взяла из сумки блокнот, написала имя и номер.

– Эта женщина – физиотерапевт. Самый лучший. Позвоните ей.

Она положила блокнот обратно в сумку.

– А она приходит на дом?

– Не думаю. Скорее всего, вам придется подъехать к ней, – сказала Дебора с чувством злобного удовлетворения, которое испарилось, как только она ушла. Как и у многих ее пациентов, причины болезни Дарси ЛиМей выходили за рамки физического здоровья. У одних причиной было одиночество, у других – скука, протест, низкая самооценка. В другой раз Дебора, возможно, потратила бы больше времени, убеждая Дарси. Но сегодня был не обычный день.

Не успела Дебора подъехать к своему офису, как позвонила школьная медсестра и сказала, что Грейс вырвало в туалете и ее нужно забрать домой. Разве Дебора могла отказаться? Она знала, что дочь уже написала контрольную по биологии и что она пропустит оставшиеся уроки плюс тренировку по бегу. Но если желудок Деборы сжимался от одной только мысли об аварии, то можно представить, каково было Грейс.

Лицо девочки было бледным, а лоб горячим. Когда Дебора помогала Грейс подняться с кушетки, медсестра сказала:

– Мы слышали об аварии. Уверена, что разговорами Грейс не поможешь.

Дебора кивнула, но не собиралась обсуждать это в присутствии дочери.

Оказавшись в машине, Грейс откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

Дебора завела машину.

– Как контрольная?

– С контрольной проблем не было.

– Откуда стало известно об аварии?

– Объявили перед началом уроков.

– Сказали, что его сбила наша машина?

Грейс промолчала, но Дебора сама могла ответить на этот вопрос. В школе не говорили об аварии, но МакТалли сказал Марти Стивенс, она своим детям, дети Марти в свою очередь рассказали друзьям в школьном автобусе, а те – всем остальным в школе. И это еще не считая звонков, которые успела сделать Шелли Вит по дороге от кондитерской до работы. Даже Дарси ЛиМей, которая жила в соседнем городке, уже знала об аварии. Сплетни, как всегда, распространялись с пугающей скоростью гриппа.

– Тебя о чем-то спрашивали?

– Это было не обязательно. Вопросы прямо витали в воздухе.

– Это был несчастный случай, – сказала Дебора не столько Грейс, сколько себе.

Девочка открыла глаза.

– Что, если у тебя отберут права?

– Не отберут.

– Что, если оштрафуют?

– Не оштрафуют.

– Тебе что-то говорили в отделении полиции?

– Я там еще не была. Завезу тебя домой и поеду. – Девочка оживилась. – Нет, ты со мной не поедешь.

Грейс снова закрыла глаза. На этот раз Дебора ее не трогала.

* * *

Отделение полиции Лейланда располагалось рядом с городским советом в небольшом кирпичном здании. Там было три кабинета и одна камера. В штате было двенадцать человек, восемь из которых работали полный день. Вполне достаточно для городка с десятитысячным населением. Бытовые драки, вождение в нетрезвом состоянии и редкие мелкие кражи – вот и все преступления.

Когда Дебора вошла, ее тепло поприветствовали люди, которых она знала почти всю жизнь. Во время невинных фраз о детях, стареющих родителях и предвыборных обещаниях продавать спиртное в супермаркетах промелькнули все же один-два смущенных взгляда.

Джон Колби провел Дебору в свой кабинет. Джон был умным, мог бы быть еще и представительным, но ему не хватало решительности. Он доверял интуиции, а не бросался с головой в расследование. К тому же он был скромным, предпочитал огораживать лентой место происшествия, а не вывешивать свои грамоты и благодарности на стене. Кроме больших часов и нескольких фотографий с изображением окрестностей, других украшений в его кабинете не было.

Джон закрыл дверь, взял со стола несколько бланков и передал их Деборе.

– Здесь все довольно понятно, – сказал он. – Возьмите домой, заполните и вернете, когда вам будет удобно.

– Мне не нужно заполнять их здесь?

Он отмахнулся.

– He-а. Вы же не удерете из города.

– Кто знает, – пробормотала Дебора, просматривая бумаги. Там было три страницы с вопросами. Понадобится время, да и дома заполнять их было бы удобнее. – У вас уже есть какие-то результаты?

– Только то, что касается вашей машины. Похоже, все прекрасно работало. Здесь никаких нарушений нет.

Неплохо для местной мастерской, но Дебору беспокоил отчет из округа.

– А когда вам будет известно остальное?

– Через неделю. Может, через две, если лаборатория загружена. Некоторые результаты требуют математических расчетов, которые могут оказаться довольно сложными.

– Но это же всего лишь несчастный случай, – сказала Дебора.

Джон потянулся к письменному столу.

– Это только формальность. Наша работа – расследовать, что мы и делаем.

– Я всю жизнь помогала людям, а не калечила их. Я чувствую себя ответственной за Кельвина МакКенну. – Это было правдой, хоть эта правда и не разубеждала Джона, что за рулем была Дебора. Даже сейчас, разговаривая с человеком, которого она знала и которому доверяла, женщина не могла упомянуть имя Грейс. Вместо этого Дебора в который раз спросила: – Что же, в конце концов, он там делал?

– У нас пока не было возможности его об этом спросить, – сказал Джон. – Но мы это сделаем. А пока заполните бланки протокола. У вас должно быть три экземпляра.

– Три? – испуганно переспросила Дебора.

– Один для нас, один для вашей страховой компании, один для реестра транспортных средств. Так положено.

– Зачем?

– Запись об аварии будет храниться в вашем файле.

– У меня раньше никогда не было аварий. Вы видели повреждения на моей машине? Они совсем небольшие. Я сомневаюсь, что страховая компания будет этим заниматься.

– Все равно нужно подать копию в страховую компанию. Когда дело касается человеческих жертв, вы обязаны это сделать. Если у мистера МакКенны нет страховки, он может предъявить вам иск на оплату медицинских услуг и вашей страховой компании придется заплатить.

А она посчитала отца паникером, когда он заговорил о суде. В устах Джона Колби это звучало по-другому.

– Вы действительно думаете, что он подаст в суд? – спросила Дебора. – А как же дождь? И то, что на нем не было светоотражающих элементов? Какой иск он может предъявить?

– Это зависит от того, что обнаружит группа по восстановлению деталей происшествия, – ответил начальник полиции, глядя на телефон. – Я сообщу вам, когда придет их отчет. – Его круглое лицо смягчилось. – Как ваша дочь все это переживает?

– Не очень хорошо, – ответила Дебора, хоть на этот раз имея возможность сказать правду. – Мне пришлось забрать ее из школы. Ей тяжело, и беседы не помогают.

– А что говорят другие дети?

– Я не знаю. Она мне не рассказывает.

– Это такой возраст, – сказал Джек, кивнув головой. – Трудный. Они хотят отвечать за свои поступки, пока не получат такой возможности. Кстати, – добавил он, почесывая верхнюю губу, и посмотрел на Дебору, – должен вас предупредить. Сегодня утром мне звонила жена мистера МакКенны. С ней могут быть проблемы.

– Какие проблемы?

– Она очень расстроена. И хочет быть уверенной, что вы не отвертитесь благодаря хорошей репутации. Именно из-за миссис МакКенны вам нужно заставить свою страховую компанию пошевеливаться. Она очень сердита.

– Ия тоже! – взорвалась Дебора. – Не надо ему было бегать в темноте! Она сказала, что он там делал?

– Нет. Похоже, ее не было дома, когда он ушел. Но не беспокойтесь. Мы выполняем свою работу, и никто не сможет сказать, что мы предвзято относимся к той или другой стороне. – Джон побарабанил пальцами по столу и встал. – Если я задержу вас надолго, мои люди этого не одобрят. После обеда вы должны навестить новорожденного сына офицера Боудоина. А он без ума от ребенка.

Дебора наконец-то улыбнулась.

– Ия. Обожаю навещать новорожденных.

– Вы подходите на эту роль.

– Сегодня это станет моим девизом. – Она встала, держа бланки в руках. – Когда это нужно вернуть?

* * *

Она должна была сдать заполненные бланки в течение пяти дней с момента аварии. Но едва выйдя из отделения полиции, Дебора решила покончить с этим как можно быстрее.

Она сделала копии и весь вечер заполняла их. Пришлось несколько раз переписывать, пока она не почувствовала, что написала все правильно. Потом Дебора сняла копии с окончательного варианта, одну для полиции, одну для реестра и одну для страховой компании. Последние две она вложила в конверты, подписала, наклеила марки и спрятала в сумку.

Но убрав бумаги с глаз, Дебора не могла выбросить их из головы. Первое, о чем она подумала, проснувшись на следующее утро, был отчет.

Вторая мысль была о Дилане. Не успела Дебора выйти из своей спальни, как тихий звук электронного пианино заставил ее подойти к двери в комнату сына. Он играл песню Боба Дилана «Blowin in the Wind» с такой душевной простотой, что у нее к горлу подкатил комок. Ее взволновала не песня, а вид сына. Он сидел с закрытыми глазами, еще не надев очки. Дилан играл с четырехлетнего возраста, на слух подбирая мелодии на рояле в гостиной, задолго до того, как начал заниматься с учителем музыки. Даже сейчас, когда учитель пытается заставить его читать ноты, мальчику куда больше нравится играть мелодии, которые так любил его папа.

Не обязательно быть психологом, чтобы понять, что Дилан любит музыку только потому, что может играть без очков. Уже в три года у него была сильная дальнозоркость, а к семилетнему возрасту развилась дистрофия роговицы глаза. Очки исправляли дальнозоркость, но из-за дистрофии правый глаз будет видеть все нечетко, пока не станет достаточно взрослым для операции по пересадке роговицы.

Войдя в комнату, Дебора, как обычно по утрам, обняла сына.

– Почему ты такой грустный?

Он убрал руки с клавиатуры и аккуратно пристроил очки на нос.

– Скучаешь по папе? – спросила она.

Он кивнул.

– Ты с ним увидишься через неделю, на выходных.

– Это не то, – тихо сказал Дилан.

Она понимала это. Два дня в месяц не компенсировали четыре недели без отца. Они с Грэгом всегда знали, что им сложно будет распределить время между семьей и работой, но тогда речь не шла о разводе.

Дебора достала из комода футболку с символикой «Red Socks», и Дилан воскликнул тонким от испуга голосом:

– А где футболка с Бобом Диланом?!

– В корзине для грязного белья. Ты надевал ее вчера.

– Я могу надеть ее и сегодня.

– Солнышко, она вся в соусе для спагетти, который готовила Ливия.

– Но это моя счастливая футболка.

Отец подарил ему эту футболку на день рождения, и еще плеер, с песнями в исполнении его тезки. Отсюда и звучавшая несколько минут назад песня. Дебора понимала, что Грэг пытался привлечь сына к чему-то, что любил сам. Но футболку нужно было постирать.

– Папе нравится, как Ливия готовит соус к спагетти? – спросила она.

– Он его ненавидит.

Точно.

– Думаешь, ему понравится соус на твоей футболке?

– Нет, но ты слишком часто стираешь эту футболку. Она полиняет.

Дебора импровизировала на ходу.

– Полинявшая футболка – это круто. Папа согласился бы со мной, – добавила она, чтобы окончательно убедить Дилана, хотя совсем не была уверена, что это так.

Грэг был ненамного выше Деборы, но тем не менее обладал эффектной внешностью. У него были густые светлые волосы, он стильно одевался. Но все это осталось в прошлом. Она не знала мужчину, которым он стал сейчас. Она не знала, каким мужчиной нужно быть, чтобы вот так, одним махом, бросить жену и детей.

– Можно ему сейчас позвонить? – спросил Дилан.

– He-а, слишком рано. Позвонишь ему после обеда. – Дебора взъерошила густой шелк его волос. – Пока надевай эту футболку, а папину мы постираем, чтобы она принесла тебе удачу завтра.

Взгляд Дилана был грустным.

– А папа когда-нибудь придет на мою игру?

– Сказал, что придет.

– Я знаю, почему он не приходит. Он ненавидит бейсбол. Он никогда не играл со мной в эту игру. Я тоже ненавижу бейсбол. Я не вижу мяча.

У Деборы сжалось сердце.

– Даже в новых очках?

– Ну, может быть. Но я все равно почти все время сижу на скамье запасных.

– Тренер Даффи говорит, что в следующем году ты будешь играть чаще. Он рассчитывает, что ты станешь правым принимающим игроком вместо Рори Мейхана, когда тот уйдет играть в старшую лигу. Дорогой, нужно собираться, а то опоздаем.

* * *

Дебора была в душе, когда зазвонил телефон. Грейс вошла в ванную, высоко держа трубку, чтобы мать ее увидела.

– Тебе нужно ответить на этот звонок! – громко произнесла девочка.

Выключив воду, Дебора схватила трубку. Звонили из больницы. Хотели сообщить, что мистер МакКенна умер.