Текст книги "Сердце Сумерек (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
Соавторы: Аврора Максимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Честно говоря, я была не против. Мысль о том, чтобы сидеть в четырех стенах пока эти рогатые будут решать, бросать меня за решетку или нет, вызывала острый приступ зубной боли. Нет уж, если речь идет о моей жизни, то я не собираюсь молчать. А если эта аркана в самом деле такая страшная бяка, то еще посмотрим, кто от кого в итоге будет улепетывать.
В общем, я была настроена самым решительным образом. Попадись мне сейчас принцесса, я бы ее зажала в темный угол и поговорила по душам. Сколько еще мне за ней расхлебывать?
– Я согласна пойти с вами, – вырвавшись из-под опеки Хадалиса, заявила я. Он попытался было меня вразумить, но я, вскинув руку, остановила его аргументы. – Имею полное право сказать сама за себя.
Граз’зт сперва удивленно вскинул бровь, потом кивнул, соглашаясь. Честно говоря, я не нуждалась в его одобрении, но все же было приятно осознавать, что в предстоящей битве с Темнейшим мы с муженьком будем по одну сторону баррикад.
– А вот ему лучше не ходить, – задержал шагнувшего за мной гарда Тан’тун. – Дополнительный раздражитель.
И снова я была с ним согласна. Незачем махать красной тряпкой перед глазами злого быка.
– Хадалис проведет меня до двери и останется ждать снаружи, – сказала я сразу всем. Стоически выдержала неодобрительный взгляд гарда, надеясь, что, когда все закончится и правда восторжествует, у меня будет много времени, чтобы объясниться.
Мы вышли в коридор, прошли недолгим лабиринтом и вышли к большой лестнице. Перила здесь украшали статуэтки маленький существ, очень похожих на демонов из фильмов ужасов.
Когда перед нами возникла огромная, метра три в высоту дверь, мне стало как-то не по себе. Я невольно поежилась, мысленно ругая себя за вездесущую привычку начинать паниковать в самый последний момент. На всякий случай посмотрела на Граз’зта. Не знаю, чего я ждала: поддержи, быть может, или хотя бы пару подбадривающих слов. Но мой муж смотрел прямо перед собой и, кажется, готовился атаковать первым.
Темнейший владыка Абаддона восседал на массивном красном с золотом троне, в окружении по меньшей мере пары десятков таких же железных болванок с красными глазищами. Тир’за стояла справа, Хи’ла прохаживалась из стороны в сторону и вскидывала руки, словно решила устроить театр одного актера. Наше появление заставило всех троих податься вперед.
– Я велел привести ко мне девчонку, – недовольно пророкотал Темнейший. – Только девчонку.
Ну вот, а пока не злился выглядел вполне интересным мужиком. А теперь и смотреть неприятно: того и гляди огонь из глаз брызнет.
– Данаани – моя жена, – не дав сказать Тан’туну, ответил Граз’зт. – Все, что касается ее жизни, касается и меня. Ты бы позволил так обращаться с нашей с братом матерью?
Глаза Темнешего покраснели еще больше, из алых стали бордовыми. Честно говоря, понятия не имею, чтобы делала, не будь рядом Граз’зта. Наверняка как-то выкрутилась бы, но присутствие мужа предавало мне силы. Все-таки хорошо, что он оказался совсем не таким паршивцем, как я сначала подумала.
– Не сравнивать мать с этой… девчонкой селуне, – наконец, сказал Темнейший. – Этим ты топчешься на ее памяти!
– Я лишь делаю то, чему учил меня отец: не позволяю обижать тех, кто не может за себя постоять.
Ну, строго говоря, я не то, чтобы не могу за себя постоять…
«Молчи, Машка, пока эти рогатые не набодаются всласть – просто держи язык за зубами. Иначе чем ты лучше тех болтливых бабенок?»
Кстати, стоило нам появиться, Хи’ла перестала расхаживать по залу и, словно змея, обвилась вокруг Граз’зта. Причем я ничуть не преувеличиваю: у этой девчонки вообще есть кости?! Что-то нашептывая себе под нос, рыжая принялась копошиться пальцами в волосах моего мужа, но, когда попыталась подцепить его за кончик заостренного уха, Рогалик отмахнулся от нее, как от назойливого насекомого. Одного раза Хи’ле оказалось мало, и она попыталась снова. На этот раз Гра’зт буквально силой оторвал ее от себя, поставил на ноги и негромко, но очень убедительно предупредил:
– Полезешь еще раз – выгоню к свиршам в задницу. Поняла?
Она-то, может, и поняла, потому что скисла и, тоскливо поскуливая, забилась в какой-то угол. А вот я потерялась окончательно. Это что вообще за фигня? Она же его сестра, а вот эти вот… очень красноречивые подлизывания никак, кроме как заигрываниями и не назовешь.
Это что же, мало мне одной больной на всю голову сестренки, так еще и вторая нарисовалась, но на этот раз со стороны моего мужа?
Спокойно, Машка, дыши глубже, считай до десяти… Раз, два… Это что же, у них тут все эти извращения… в порядке вещей?! Три… Четыре… Значит к брату в штаны лезть можно, а безобидным огоньком пару патлатых бабенок прижечь – конец света? Пять… Шесть… Семь… Восемь…
В конце-то концов, этот Мистер Вселенная – мой муж! И пока ничего не изменится, имею полное право отваживать каждую наглую вертихвостку всеми доступными способами.
Я придвинулась поближе к Граз’зту, можно сказать, чуть ли не вжалась в его крепкую руку плечом. Мне жутко хотелось взять его за руку, но эти «нежности» сейчас казались неуместными. И так хорошо, раз у этой рыжей глаза превратились в змеиные щелочки. Я лучезарно ей улыбнулась, очень надеясь, что, невзирая на разницу в происхождении, мы прекрасно поймем друг друга.
Только, кажется, одного взгляда будет мало, чтобы приструнить заразу. Ничего, вот сейчас разберусь с тестем – и подумаю о том, как прищучить сестренку. А вообще надо выяснить, в каком они родстве.
– Ты должен защищать своих людей, Граз’зт, – согласился Темнейший, а потом нехотя кивнул в мою сторону, – вот от нее. Мы все знаем, на что способна забытая аркана. Однажды эта зараза чуть было не уничтожила наш мир, и мы еще долго выколачивали отсюда кхистанджутов. Хвала Десяти, в тот раз мы смогли выстоять. Больше такого не будет. Ты взял в свой дом девчонку с кхистанджутской порчей, а теперь она разбрасывается арканой. Меньшее, что мы можем сделать: посадить ее в обсидиановые колодки и вызвать Опустошителей.
Опустошители. Опустошители… Слово вертелось у меня в голове, вызывая неясные образы. Память принцессы подсказывала, что Опустошители – привилегированная каста, что-то вроде местных божков. Данаани никогда не видела их вживую, но знала, что после «знакомства» с Опустошителями от человека остается только безмозглая оболочка. Похоже, эти ребята делают какой-то местный аналог нашей лоботомии. И судя по всему, свекор собирается отдать меня им на растерзание.
Черта лысого, как говорится.
– Нет, – твердо сказал Граз’зт, когда я собиралась высказать все, что думаю. – Моя жена не будет сидеть в колодках, и я не позволю ни Опустошителям, ни кому бы то ни было тронуть ее пальцем. Даже тебе, Темнейший. – Я заметила, как он мгновение замешкался, собираясь с духом для следующей реплики. – И прежде, чем ты начнешь мне угрожать, хочу напомнить, что вы – мои гости. Вы на моей земле. В окружении двух тысяч моих таранов. Любую попытку причинить вред моей жене я буду рассматривать, как личное оскорбление и буду реагировать соответственно.
В зале стало так тихо, что я слышала, как где-то под высоким потолком о чем-то шепчутся сквозняки. Я, конечно же, ничего не смыслю во всех этих переговорах и тому подобном, но зато увлекаюсь чтением исторической литературы. Происходящее очень напомнило открытую угрозу в адрес действующего правителя. И неважно, что слова принадлежат его сыну и возможному претенденту на трон, и произнесены вынуждено. В исторических летописях за такие дерзости рубили головы и варили в кипятке, да-да. А мне как-то совсем не хочется стать вдовой. И потеря головы точно не сделает Граз’зта краше.
«Ну, молодец, муженек. За защиту ты, пожалуй, заслуживаешь поцелуй, а вот за ненужную прямолинейность – садись, «двойка». Думай, Машка, думай очень-очень быстро, пока все они в шоке от услышанного».
И я придумала. Со мной такое часто случается: в самой критической ситуации могу за секунды собраться и такое вытворить, чего потом и вспомнить не получается. Помню, мой четырехлетний племянник окатил себе руку кипятком – тетка, молодец, оставила чай и побежала трепаться с кем-то по телефону. Так я за минуты оказала первую помощь орущему Петьке, вызвала «скорую», встретила врачей и как вышколенная гимназистка протараторила обо всем случившемся. Потом оказалось, что я все сделала правильно и после моего лечения Петьке «скорая» уже была не нужна. Правда, когда врачи уехали, я час выла в ванной, как белуга – выпускала стресс.
Вот примерно то же самое происходило и теперь.
– Мой отец вряд ли будет доволен, если взамен живой и здоровой дочери ему вернут безмозглую куклу, – стараясь выдержать холодный тон, напомнила я. – Мы с Граз’зтом стали невольными заложниками вашего желания прекратить многолетнюю вражду, и мы, вопреки внутренним и внешним противоречиям, покорились вашей воле. Вот только я оказалась заложницей среди недружелюбных крэсов и, знаете, мне все больше кажется, что меня подставляют на каждом шагу.
Пара слов – и публика, наконец, сосредоточилась на мне, хотя до этого все увлеченно наблюдали за перепалкой правителя и его непослушного сына.
– Думаю, такие вопросы нельзя решать сгоряча. – Пользуюсь тем, что никто не собирается меня перебивать, я все больше вживалась в роль. Принцесса я или нет, в конце концов?! – Можно сосредоточиться на том, что все мы видели… что-то? Забытая аркана была давным-давно, и никто из здесь присутствующих не видел ее собственными глазами, ведь так?
Граз’зт моргнул, давая понять, что я веду разговор в нужную сторону.
– Хочешь сказать, что я – лгунья? – вскипела Тир’за.
До чего же люблю смотреть, как такие вот «королевы местного разлива» громким кубарем падают со своих тронов. Просто вот наслаждение для глаз.
– Хочу сказать, что я была очень огорчена, когда в нашу с мужем спальню, наплевав на все приличия, вломились агрессивно настроенные женщины, которые угрожали мне побоями. Чтоб я стала шелковой – так, кажется, ты сказал? – Я с вопросительной улыбкой перевела взгляд на Хи’лу. – Или нет? Может, повторишь?
– Я своими глазами видела забытую аркану! – взвизгнула та.
– Уверена, что это была забытая аркана? Ты знаешь многих, кто владеет этим искусством? Разбираешься в тонкостях проявления?
– Нет, но…
– Никто из нас не видел аркану своими глазами, – подхватил Граз’зт. – Твои женщины, Темнейший, угрожали моей жене в ее доме. Ты знаешь, что я вправе требовать в ответ на это оскорбление.
Темнейший так громко скрипнул зубами, что я поморщилась.
– И ты будешь требовать высечь их как каких-то крестьянок?
– Нет, если мы сойдем на том, что никто из нас не может знать наверняка, что именно он видел. Со своей стороны при свидетелях обещаю, что буду лично присматривать за Данаани и готов разделить с женой любую участь в случае, если происходящие с ней странности в самом деле окажутся… забытой арканой.
– Если она в самом деле владеет этой дрянью, то однажды мы все можем просто превратится в пепел, – проворчал Темнейший. – Уверен, что она того стоит?
Свекор посмотрел на меня, как на скользкую мерзость. Я ответила ему примерно тем же.
– Уверен, что должен заботиться о женщине, которую взял в жены.
Вообще-то, дорогой муженек, мог бы сказать что-то более… романтичное, но и так сойдет.
– Хорошо, раз ты такой упрямец, – сдался рогатый владыка Абаддона. – Но имей ввиду, сегодня ты сделал все, чтобы окончательно убедить меня в твоих безрассудстве и безответственности.
Они с Граз’зтом обменялись тяжелыми взглядами, а потом Рогалик сграбастал меня за руку и зашагал к выходу. И чего это он так злится? Все же благополучно разрешилось? И куда это он меня тащит? Я точно помню, что на этот повороте нам нужно налево. Или направо? Ох.
Путанными переходами, через невзрачную дверцу, Граз’зт вывел меня на улицу. Точнее говоря, в какой-то заброшенный сад. Неухоженный и невзрачный, заброшенный. Почему у меня ощущение, что когда-то здесь было красиво? Сухие и немощные деревья так и просились, чтобы их подстригли и хорошенько полили, плотный слой опавших листьев надо бы сжечь, а вот ту уродливую статую освободить от паутины. Кстати, паутины тут и правда многовато, и выглядит она так, как будто местные пауки размером со взрослого кота.
И вот тут меня пробрало до костей. Потому что если и есть в этой жизни что-то, чего я панически боюсь, так это пауки. Пошла как-то с друзьями в террариум, так меня потом еле нашатырем в чувство привели.
– Нам обязательно быть здесь? – тихонько спросила я, затравленно озираясь по сторонам. – Знаешь, я ведь еще и не завтракала даже.
Вместо ответа Граз’зт ловко перехватил мои руки за спиной, а свободной рукой ухватил за подбородок. Я даже на цыпочки приподнялась, чтобы добавить себе еще пару сантиметров роста.
– Ты обязательно позавтракаешь, моя милая женушка, как только мы проясним пару вопросов.
– Мы уже все прояснили. – Шорох за спиной заставил меня прижаться к Граз’зту, скажем так, неприлично тесно. Ну и что? Я всего лишь хрупкая женщина, имею право перепугаться. После всего пережитого я вообще держусь молодцом, между прочим! – Пойдем отсюда, а? В спальню.
Вряд ли мой голос звучал хоть сколько-нибудь соблазнительно, но я просто не могла находиться здесь ни секундой дольше. Главное уйти, а там что-то придумаю, выкручусь.
Шорох нарастал, а вместе с ним и моя паника.
– Ну, пожалуйста, Рогалик, не будь таким упрямым…
– Да что с тобой? – не понял он.
– Мне не нравится этот шорох, – шепотом призналась я.
– Это всего лишь транги, – все с тем же непонимающим лицом сказал он.
«Всего лишь транги, а ты перепугалась. Эх, Машка, Маш…»
Оно медленно спустилось откуда-то сверху и повисло за спиной Рогалика. Большое, местами лохматое, местами глянцево-черное, с кучей здоровенных лап. Размером с самую большую кастрюлю моей тетки. На меня посмотрел пучок маслянистых черных глазок и пошевелил волосатыми мясистыми жвалами.
Не знаю, транг ли это, но точно здоровенный и жирный паук! И притом самый отвратительный в целом мире. Нет – в двух мирах!
Молодец, Машка, самое подходящее время грохнуться в обморок!
глава 10
Очнулась я в постели. Поморгала, разгоняя неприятный вязкий туман в глазах, приподнялась, затравленно озираясь по сторонам: вдруг эти мохнатые «как их там» пробрались и в нашу с Граз’зтом спальню?
– Как ты? – донесся до меня голос Рогалика, а через секунду появился и он сам: присел около кровати на корточки и уперся ладонями в матрас. Ох и не нравится мне этот его хмурый взгляд. Я же в обморок упала, имею право на заслуженное сочувствие. Двойную порцию сочувствия, потому что если бы не мой острый ум, то его отец… – Боишься трангов?
– Ддда, – заикаясь, энергично закивала я. – Надеюсь, здесь их нет? Как можно такую гадость в доме держать? Чем вообще думает твой садовник? Развел бардак.
Рогалик безразлично передернул плечами и снова уставился на меня с невысказанным вопросом. Ну, так и будем в гляделки играть?
Следующие несколько минут я героически пыталась делать вид, что мне все равно, что с его лицом, и почему он ничего не говорит, но в конце концов, женское любопытство пересилило глас разума.
– Что? – в лоб спросила я.
– Жду признание, – так же в лоб ответил он.
– Признание?
Я лихорадочно соображала, в чем именно он хочет, чтобы я призналась, и на ум приходил только один очевидный ответ. Но… как он узнал?! Или это я от страха напридумала? Нет, пока он не скажет прямо, я тоже не поддамся. Муженек, конечно, производит впечатление нормального парня с придурью, но кто знает, что он сделает, когда узнает, кто сидит в этой крылатой тушке?
– У нас с Хадалисом ничего нет и не было, – ответила я со всей уверенностью, на которую была способна. Даже губу нижнюю закусила, мол, больше ничего не скажу, и не надейся.
– У тебя, полагаю, в самом деле ничего не было, а вот о принцессе я бы не говорил с такой уверенностью, – ответил он.
– Понятия не имею, о чем ты. – Я сглотнула, снова и снова перебирая в памяти его слова. Он в самом деле намекает, что в курсе моего существования? Или просто берет меня «на слабо»? – Мне нужно…
Я попыталась встать, но Граз’зт лишь слегка подтолкнул меня в плечо – и я снова распласталась на кровати. Что-то слабая я стала после обморока.
«Ты просто дико трусишь, Семенова, потому что тебя, конспиратор-двоечник, кажется, раскусили меньше, чем за сутки. И еще не понятно, как этот Мистер Рогатое обаяние распорядится этим знанием».
– Я спрошу один раз и очень надеюсь услышать правдивый ответ. – Оранжевые глаза Граз’зта хищно блеснули, он подался вперед и теперь был ко мне так близко, что его странно-приятный пряный запах врезался мне в ноздри. – Кто? Ты? Такая? Та, что сидит внутри принцессы.
Я пропала.
Вот теперь мне точно хана.
Интересно, для переселенок невесть откуда у них тут припасены какие-то особенные пытки или по старинке жгут и варят? Или он меня пожалеет и тихонечко, прямо здесь, подушкой придушит и всего делов?
И вот скажите пожалуйста, зачем ко мне придвигаться так неприлично близко? Тем более, когда вокруг так много свободной постели? Я и так туго соображаю от страха. Вместо того, чтобы искать способ выкрутиться, таращусь на его колечко в губе и думаю, что, наверное, исключительно в познавательных целях, можно было бы повторить тот поцелуй. А то в прошлый раз и не распробовала ничего как следует. Вдруг это вообще мой последний шанс с красавчиком поцеловаться, эх.
Не в ту сторону ты, Семенова, думаешь. Вообще не туда. А все потому, что этот рогатый Казанова точно знает, как на девушек действует этот «я тебя съем!» взгляд. Нарочно так делает. Сама посуди: он же красавчик, а ты даже здесь серая мышь с приданным из проблем.
Я взяла себя в руки, отодвинулась на безопасное расстояние, набрала в грудь побольше воздуха – и представилась:
– Меня Маша зовут. Маша Семенова. Я тут со вчерашнего вечера и понятия не имею, каким образом очутилась в теле принцессы. Но это точно не моих рук дело!
– Значит, интуиция меня в который раз не подвела.
Граз’зт поднялся, сложил руки на груди и подошел к окну. Какое-то время молча стоял там, как будто окаменел. Вот что за человек, а? На кону мою жизнь, а он в молчанку играть вздумал.
К тому времени как мой рогатый муж решил нарушить молчание, я успела порядком потрепать бахрому на канве расшитого покрывала, на котором лежала. И порядочно себя накрутила, потому что первой реакций на его голос стало мое громкое «Ох!».
– Расскажи мне, откуда ты, – не поворачивая головы, попросил Граз’зт. – Кто ты? Какая ты настоящая?
Я мигом приободрилась. Раз речь пока не идет ни о чем таком, что может причинить вред моей жизни, то, пожалуй, и отчаиваться рано. Рогалик у меня хороший, наверняка мы вместе что-то придумаем, чтобы вернуть меня в мой мир, а ему вернуть невесту.
И вот тут меня ощутимо кольнуло под ребрами уже второй раз за день. Да-да, кольнуло то самое неприятное ядовитое чувство, которое я испытывала вопреки всем законам логики.
Я помотала головой, вытряхивая все эти непотребства. Мое место – там, место принцессы – здесь. Это Данаани принц взял в жены, а не Машку-растеряшку в мешковатом свитере и с разбитым сердцем. А я просто раскисла из-за Кирилова. Да и какая из меня жена в двадцать лет?
– Ну… я… обычный человек.
Граз’зт тяжело вздохнул.
– Как называется твой мир? Эллиара? Тораш? Милар?
– Земля, – в замешательстве ответила я. – Ты сейчас перечислял… названия других… миров?
Не могла не спросить, как бы абсурдно не прозвучал этот вопрос.
– Да, – был его немногословный ответ. Когда же Рогалик повернулся ко мне лицом, выглядел он еще более задумчивым и огорченным, чем раньше. – Земля – повторил он растерянно. – Так вот почему у тебя порча – ты одна из них.
– Из кого? Я простой человек, Рогалик. Студентка, сирота, все дела.
– Ты вампир? Оборотень? Ведьма? Элементалистка?
– Я – человек. – Что за чушь он несет?
– Просто человек? – На этот раз в его прищуре не было и капли доверия. – У «просто человека» не бывает порчи, и я очень-очень зол из-за твоего вранья.
– Да не вру я! – Злость подстегнула меня вскочить на ноги. – Какие вампиры и ведьмы? Ну да, у нас есть такие, носят все черное и на кладбищах устраивают вечеринки под загробную музыку, но мы их называем готами и неформалами. Нормальные ребята, кстати.
– Вечеринки на кладбищах? – Теперь пришла его очередь повторять за мной. – Мааша, ты вообще понимаешь, о чем я говорю?
Вот же блин, как мило он произнес мое имя, словно за ухом почесал. Как мало надо для счастья: всего-то приятный мужской голос, который чуть нараспев, мягко произносит твое имя. Я не могла и не хотела сдерживать улыбку. И, кажется, это было правильным решением, потому что Рогалик улыбнулся в ответ. Явно не так широко, как я, но обстановка несколько разрядилась.
– Будь тут, Мааша, я сейчас.
Он вышел, а через секунду за дверью началась какая-то возня. Вот загривком чую – попался в лапы Хадалису. Пока мы тут играли в угадайку, парень наверняка весь извелся.
Я подумывала о том, чтобы выйти к ним и успокоить, но вовремя остановилась. Что сказать? Что мне вообще теперь делать? Одно дело притворяться местной принцессой – и совсем другое снова стать простой студенткой, которая просто занимает чужое тело. Честно вам говорю, что обещанного облечения не случилось, разве что теперь-то я наверняка выложу Граз’зту все-все секреты этой странной тихони, которая оказалась похлеще Индианы Джонса.
Рогалик вернулся быстрее, чем я успела начать нервничать из-за его отсутствия. И не один, а с большой старой и потрепанной книгой. Ну и что это должно означать?
– Твоя крылатая подружка… – Граз’зт, скрипнув зубами, зыркнул на закрытую дверь позади себя. – Он всегда такой придурок или только когда боится, что мы с тобой наедине и предельно близко к постели? – Наткнувшись на мой неуверенный кивок, Рогалик снова помрачнел. – Прости, ты же не можешь знать.
– Иногда я чувствую то, что чувствовала принцесса, и еще время от времени приходят ее воспоминания и знания о том, как у вас тут все устроено.
– Сомневаюсь, что этого будет достаточно, чтобы ты самостоятельно справилась с поисками Сердца Зары. – Он сел рядом на постель, внимательно посмотрел на меня и уточнил: – Или справишься?
– Я даже не знаю, что это такое, – призналась я. Надеюсь, Рогалик не вышвырнет меня теперь, когда я, мягко говоря, стала совсем бесполезной. – Возможно, если я пойму, о чем идет речь, воспоминания Данаани помогут…
Не скажу, что понимаю, о чем говорю, но это лучше, чем молча ждать, когда он решит за нас обоих. Конечно, мой рогатый муженек в некоторой степени оправдал свое дурацкое поведение и даже начал производить впечатление парня неглупого, хоть и импульсивного, но это не означает, что он и дальше будет терпеть бесполезную девчонку из другого мира.
Граз’зт открыл книгу, немного пролистал потертые желтоватые страницы пока, наконец, не нашел то, что искал.
– Это твой мир?
Было что-то странное в том, чтобы смотреть на небоскребы, мосты и Эйфелеву башню со страниц старого фолианта, которому, наверное, полтысячи лет, не меньше. Странное – и волнующее. Надо же, а вот и Красная площадь, и Египетские пирамиды. Осторожно, боясь нарушить меланхолию момента, я провела пальцем по контуру знакомых рисунков. Блин, Машка, только не реви!
Я все-таки всхлипнула, но успела смахнуть слезы до того, как они упали на страницы. Еще не дело испортить древнюю книжку следами своей слабохарактерности. Надо просто представить, что все это – приключение, поездка, скажем, к папуасам Новой Зеландии. Наверняка там бы я тоже чувствовала себя землянкой среди инопланетян.
– Это мой мир, – согласилась я.
Непонятно только, почему Рогалик хмурится все сильнее. Мы, земляне, тоже что ли какую-то порчу разносим?
– Это очень плохо, Мааша, – сказал он. И вдруг с растерянной улыбкой повторил: – Мааша. У древних зарийцев была легенда о девушке по имени Маа’шалин.
– Что за легенда? – рискнула спросить я.
– Маа’шалин была двенадцатой, самой младшей дочерью Зары. Однажды, она пошла собирать яблоки в Саду вечного покоя, и там на нее напали дариканцы – те, что проросли из гнили, которая капала из раны умирающего Ид’тара, проклятого на вечные страдания. Когда девушка умерла, за ней пришел сам Дарующий смерть – Шид’ту. Но Маа’шалин была так красива, что Шид’ту тут же влюбился в нее. Он вернул ей жизнь и ушел до того, как девушка пришла в себя. По легенде Маа’шалин и Шид’ту никогда не встречались, потому что она была смертной, хоть и рожденной от богини, а он был бессмертным богом. Но она всю жизнь ждала того, кто за руку вывел ее из Тихой обители умерших. Она никогда не знала других мужчин, не вышла замуж и не родила ребенка. Но когда ее время пришло, и Шад’ту явился за своей любимой, она поняла, кого любила всю свою жизнь.
– И… чем все закончилось? – Я с детства не люблю сказки с грустным концом. Наверное, потому, что в моей собственной жизни не так уж много радости.
Граз’зт посмотрел на меня, как будто я спросила, почему в этой истории нет крокодилов.
– Это все, Мааша. Это легенда, а легенды всегда имеют неоднозначный финал. – Он задумчиво подергал колечко в губе, а потом перевернул несколько страниц и показал пальцем на рисунок, в центре которого был нарисован простой человек из моего мира. – Это – человек, – сказал Рогалик голосом взрослого, объясняющего ребенку, что яблоко – это яблоко, а не троглодит.
Потом он снова перевернул страницу – и с разворота на меня уставились люди, превращающиеся в волков; люди, пьющие кровь других людей; девицы с метлами; парень, который, словно жонглер, играл огненными и водяными сферами. Были и другие миниатюры, но я не имела ни малейшего представления, кто на них изображен. Ясно было одно – все они лишь выглядели простыми людьми, а на самом деле…
Я сглотнула, растерянно посмотрела на Граз’зта.
– Это – кхистанджуты, Мааша.
– В моем мире нет никаких кхистанджутов, – сказала я с железобетонной уверенностью. – Хотя, знаешь, хозяйка, у которой я снимаю квартиру, настоящая кровопийца – дважды цену поднимала просто потому, что так хочется ее правой пятке. Вернусь домой – съеду, точно. Сколько можно терпеть это издевательство.
– Ты просто не знаешь о них, – сказал Граз’зт все тем же поучительным тоном. Еще парочка таких вот фраз – и ты, дорогой муженек, начнешь стремительно терять очки обаяния. Терпеть не могу, когда со мной говорят, как с ребенком. – Они хорошо маскируются.
– Думаю, ты просто что-то путаешь.
– Думаю, ты просто любишь, чтобы последнее слово было за тобой, – передразнил меня Рогалик. – Точно так же ты не знала и о существовании Колеса миров. И о том, что за тонкой преградой существуют такие, как я и та белобрысая крылатка. Кхистанджуты – мастера маскировки. Когда-то давно они, притворившись нами, чуть было не захватили и этот мир – Ширадис. – Рогалик сделал широкий жест рукой. – Мы сильнее вас, людей. Кроме того, здесь водятся сущности куда более древнее и злее даже Темнейшего владыки Абаддона. Мы сдерживаем их только потому, что они, в большинстве своем, просто безмозглые твари. Кхистанджуты умели ими манипулировать. Кажется, они каким-то образом умели разделять с кем-то свою душу. Я не так много читал обо всем этом, но в замке есть огромная библиотека, если желаешь…
Я энергично закивала до того, как он закончил. Предложить заучке целую кучу классных древних книг – все равно, что поманить гламурную блондинку новеньким шармом от «Пандоры».
– Одного не понимаю. – Граз’зт осторожно закатал рукава моего платья, еще раз внимательно осмотрел черные вензеля на коже. – Откуда у тебя это, если ты – не кхистанджутка?
– Ты меня спрашиваешь?
– Размышляю вслух.
Ага, размышляешь, а заодно зачем-то поглаживаешь подушечками больших пальцев кожу на моих запястьях. Все же классно, что у него такие по-мужски шершавые ладони, и каждое касание – словно разряд тока прямо в нервную систему.
Я сглотнула, выдернула руки и отползла подальше на кровати. Вот так, чем больше между нами свободного пространства – тем лучше. Жаль нельзя так же просто угомонить грохочущее в груди сердце.
«Знаешь, Машка, втрескаться в этого рогатого великана – наибольшая глупость, которая только могла прийти тебе в голову. Это просто одиночество и неприятное расставание. Ну, и немножко – разочарование из-за того, что год жизни потрачен на придурка, который использовал меня, чтобы подобраться к Маринке».
– Раз ты обо всем знаешь, то наверняка должен знать, каким образом вернуть меня домой, – сказала я, немного успокоившись. – Чем раньше принцесса окажется в своем теле, тем раньше вы вместе разберетесь с Сердцем Зары.
– Боюсь, не все так просто, Мааша.
– Это еще почему?
– Потому что я не знаю ни одного способа перемещаться между мирами. Это умели только Десятеро, Один и их дети – кхистанджуты. Таким, как ты или я, это не под силу. Если, конечно, ты сейчас не водишь меня за нос.
– Я никакая не кхистанджутка! – разозлилась я. Даже вскочила на постели, но зашаталась и, как подкошенная, рухнула прямо на Рогалика, повалила его на спину. – Я просто Маша.
И почему я вдруг стала говорить шепотом?
