Текст книги "Сердце Сумерек (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

Соавторы: Аврора Максимова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

глава 14

Если бы кто-то сказал мне, что я когда-то попаду в ситуацию, где два красивых мужчины будут из-за меня рычать друг на друга, я бы, наверное, покрутила пальцем у виска. Такое же только в книгах и фильмах бывает, и – очень редко – в реальности, но с другими девушками.

Но в последнее время все в моей жизни все так круто изменилось, что я уже пообещала себе ни от чего не зарекаться.

Граз’зт нарочито медленно поднялся, аккуратно поставил меня на ноги. После наших с ним нежностей – ну а как еще это назвать? – меня словно ледяной водой окатили. И меньше всего на свете в эту минуту хотелось думать о том, что, похоже, придется объясняться с Хадалисом. И какого лешего мне так не по себе?

– Она не Данаани, – спокойно и очень четко проговаривая слова, сказал Граз’зт. – Поэтому перестань вести себя, как влюбленный пень.

Гард моргнул, поджал губы. Он выглядел одновременно и злым, и растерянным. Как будто все, во что он верил и на что опирался, стало рассыпаться прямо у него под ногами.

Мне вдруг стало очень стыдно за то, что я не рассказала ему правду, когда была возможность. Я бы не стала огорошивать его, как Рогалик: обухом по башке. Подвела бы к этому мягче, выбрала нужные слова.

«Но ты все чего-то ждала, что-то хотела выпытать, а теперь уже поздно».

А все дело в том, что смотреть на Хадалиса было ужасно больно. Ни то мне, ни то части меня, которая горела всякий раз, как он появлялся поблизости. Это то, что Данаани оставила во мне.

– Ты говоришь ерунду. – Хадалис выдохнул, поймал мой взгляд. – Скажи ему, что он просто идиот.

Я честно собиралась ответить, но Граз’зт меня опередил.

– Это – не принцесса, а ты тупая задница, если не можешь понять такие простые вещи, будучи тем, с кем она разделила свою жизнь. То, что она – другая, было очевидно еще у алтаря. Но тыбыл слишком занят сценами ревности, чтобы увидеть то, что лежит на поверхности прямо у тебя под носом.

Гард сжал кулаки, подался вперед. Его намерения были очевидными и Рогалик, похоже, собирался принять вызов.

Но я вовремя успела встать между ними, развести руки, удерживая спорщиков на расстоянии. Так, Машка, а вот теперь вспоминай все, что ты знаешь об искусстве болтологии, потому что, похоже, они серьезно намереваются друг друга убить.

– Хадалис, мне очень жаль, но я действительно не принцесса, – стараясь говорить мягко и уверенно, подтвердила я слова Рогалика. Потом перевела взгляд на мужа, нахмурилась. Очень надеюсь, он понимает мой мысленный посыл. – А ты – держи себя в руках.

– Это невозможно, – пробормотал Хадалис, схватил мою руку, прикоснулся к сверкающему символу. Под подушечкой его пальца орнамент вспыхнул ярче. – Ты не можешь быть… другой.

– Но она другая, – встрял Рогалик. Кажется, злость в нем немного утихла. – Не знаю, где твоя принцесса, но очень хочу знать, потому что она кое-что пообещала сделать.

– И … давно ты знаешь? – Глаза Хадалиса стали почти темными от боли.

Я знала, что он хочет услышать: когда я обманывала его, манипулировала, чтобы узнать секреты принцессы? Тогда это казалось самым естественным на свете, а сейчас мне самой от себя стало противно.

– Ты вообще слушаешь, что тебе говорят? – Граз’зт снова завелся с пол оборота. Почему мне кажется, что я тут вообще не при чем, а он просто нашел повод вцепится гарду в глотку? – У алтаря уже была не Данаани.

Хадалис никак не отреагировал на его слова: просто смотрел на меня своим потерянным и полным злости взглядом, ждал.

Я не смогла сказать вслух, просто трусливо кивнула.

– И как долго вы думали скрывать это от меня? – После небольшой заминки, Хадалис отбросил мою руку, словно та превратилась в ядовитую змею. – Как долго собирались дурачить и водить за нос, посмеиваться в спину?

– Я просто боялась, что ты… не поймешь. Граз’зт догадался сам, я не признавалась. Он просто загнал меня в угол и не оставил выхода.

На самом деле, все это звучало крайне неубедительно. Конечно, Граз’зт догадался, но это никак не меняло того, что Хадалис не меньше его заслуживал знать правду. Даже больше, если учитывать его чувства к принцессе.

– Я не знаю, где принцесса. Я не знаю, как оказалась в этом теле и не знаю, смогу ли вернуться обратно. Но ты точно знаешь, что Данаани что-то придумала, что она ходила в другие миры – ты сам это сказал!

Моя обличительная речь заставила Хадалиса прищуриться. Так и вижу, как в нем колотиться злое: «Ты обманом заставила меня сказать это».

– Что значит «она ходила в другие миры»? – Рогалик бесцеремонно потянул меня за руку, убирая с импровизированного ринга. – Вы с Данаани были в сговоре?

– Можешь хоть усраться, крэс, но это не твоего ума дело, – со злой насмешкой сказал гард. – Я не обязан ничего тебе говорить, и тем более не буду делать этого просто чтобы потешить твое любопытство. Жизнь принцессы тебя не касается.

Кажется, до Хадалиса только теперь дошло, что все это время он изводил себя ревностью лишь к оболочке. И он с радостью стряхнул с плеч груз ноши вынужденного терпения. Правда, длилась его радость недолго.

– Я тебя убью, – пророкотал Рогалик, надвигаясь на Хадалиса, словно огромная, громыхающая туча.

– Да плевать, – продолжал насмехаться гард. – Мне вот интересно: ты сказал ей, что будешь делать после того, как оживишь жену? Ну? Сказал?

Мне хотелось заткнуть уши и не слушать, но вид себя со стороны подсказывал, что это будет просто смешно. Что бы делала Данаани в такой ситуации? Что бы делала я? Где найти золотую середину?

«Ни она, ни ты, Семенова, точно бы не стали устраивать истерику. Так что подбери сопли и покажи им, что земные девушки могут сами кого хочешь на колючую проволоку намотать»

– Думаете, я такая бестолковая, что сама не понимаю итог? – Надо признаться, я очень мастерски изобразила насмешку и безразличие. Все-таки театральный кружок в школе не прошел даром. – Поэтому мне нужно, чтобы вы перестали вести себя, как накачанные тестостероном балбесы и вспомнили о том, что у каждого есть обязательства перед своими женщинами. Ты, – я посмотрела на Хадалиса, – знаешь, что задумала принцесса, откуда у нее деньги из земного мира и куда она могла пойти, чтобы потом не вернуться. Может быть, она просто не может вернуться, и чем раньше мы узнаем, где она, тем быстрее сможем вернуть все на свои места.

Кажется, Хадалису пришлись по душе мои слова, потому что он немного успокоился и даже кивнул, соглашаясь.

– А ты, – я мельком посмотрела в сторону Граз’зта, на большее просто не хватило сил. – У тебя обязательства перед той женщиной. Если кто-то убил ее, чтобы досадить тебе, то ты обязан из шкуры вылезти, а найти убийцу и поквитаться с ним. А ее – вернуть к жизни, как и собирался. Я не Данаани, но тоже кое-что соображаю, и сообща мы отыщем разгадку, найдем Сердце Зары и вернем принцессу домой, а меня – в мой мир.

– Тебе есть ради кого возвращаться? – как бы невзначай спросил Рогалик.

– Это не твое дело, – зло бросила я. Мне было так погано на душе, что хотелось волком выть, поэтому лучшим, что мне пришло на ум, был побег. И чем скорее, тем лучше. – Если я еще хоть раз увижу, как вы собираетесь друг об друга кулаки почесать, то на мою помощь можете больше не рассчитывать. Уверена, что и принцесса со мной бы согласилась.

– Маа’шалин… – начал было Граз’зт, но я остановила его взмахом руки.

– Все, обсуждать больше нечего.

– Мы собирались сбежать, – сказал Хадалис коротко, зло. – Я и Данаани, после того, как этот крэс получит Сердце Зары. И что-то мне подсказывает, что он знал об этом от самой Данаани. Возможно, не знал как и куда, но он точно не собирался выбирать между вами. Потому что по их законам, при… Данаа…

– Маша, – подсказала я.

– Они с Эри были той еще парочкой убийц, Маша. Что бы ни говорил тебе этот рогатый потрошитель, оставлять тебя он не собирался. Вся эта романтическая чушь – только, чтобы досадить мне. Старые счеты. Данаани никогда бы не позволила ему так с собой обращаться, лапать, как какую-то потаскуху. А ты… – Хадалис печально улыбнулся. – Тобой он просто воспользовался.

Пощечина сорвалась с моей ладони.

Удар был такой хлесткий, что на миг мне показалось – лицо Хадалиса расколется надвое.

– Никогда не смей больше называть меня потаскухой, ты, белобрысый умник, – сказала я со всем достоинством, на которые была способна с этот момент. – Понятия не имею, что принцесса в тебе нашла, но в том мире, откуда я родом, мне глубоко противны мужчины, позволяющие себе такие слова в адрес женщин. И плевать я хотела, что ты расстроен и что тебя бросили. Это – не моя вина. Хочешь на ком-то отыграться – поколотись башкой в стену.

Хадалис смотрел на меня, как на умалишенную и рассеянно потирал щеку. Очень надеюсь, что эта красная пятерня никуда не исчезнет в ближайшие пару дней.

– А ты, – я резко повернулась, ткнула пальцем в лицо смеющемуся Рогалику, – ничем не лучше. Такой же самодовольный болван. Думаешь, обвел дурочку вокруг пальца – можно почивать на лаврах? Господи, да кто тебе вообще сказал, что все происходящее было твоей инициативой?

Ему вдруг резко расхотелось смеяться и весь вид Граз’зта говорил, что он напряженно ждет продолжения фразы. Что ж, дорогой муженек, я тоже умею кусаться.

– Я просто использовала тебя. Знаешь, интим и желание секса пробуждают в организме определенные физиологические процессы. Это была просто попытка получить немного эндорфинов. Мне почему-то показалось, что ты лучше сладостей. Увы, – я скорчила скорбную мину, – теперь понимаю, что старый-добрый шоколад куда лучший заменитель счастья, чем один самодовольный рогатый лгун.

Вряд ли в этом потоке слов было так уж много научной подоплеки, но ведь, и он не профессор химии. Пусть думает, что хочет, а я пока буду наслаждаться тем, как он злиться.

«Зря ты, муженек, думал, что я не умею врать. Иногда, чтобы поставить на место таких, как ты, и Машка Семенова превратится в Мата Хари».

– Мне жаль вас обоих, – сказала я, стоя в пороге кухни. – Ничего, кроме жалости, вы не заслуживаете.

Часть приготовленных ингредиентов валялась на полу, часть, наверное, еще можно было спасти. Но готовить мне категорически расхотелось. Теперь пусть хоть гром с неба – я никому не позволю до меня добраться. На душе паршиво и кошки скребут, но разве это впервой? Переживу, бывало и хуже. Просто еще один урок: никогда не доверять мужчинам с рогами и крыльями.

К счастью, ни один не пошел следом. Надеюсь, в мое отсутствие они друг друга не убьют, но если почешут кулаки об физиономии – я буду только «за». Пусть уже выяснят отношения и начнут, наконец, думать о будущем.

А пока… пока у меня есть важное дело, которое называется: «Найди иголку в стогу сена или Поиски пропавшей принцессы». Надо же, звучит почти как название книжного бестселлера.

Я вернулась в комнату и завалилась на кровать. Нужно перевести дух, успокоится и перестать то и дело прокручивать в голове слово за словом. Да, можно было сказать жестче. Язвительнее, в конце концов, и Граз’зту по физиономии дать, но теперь что уж, что сделано – то сделано.

Следующие полчаса я провела в бассейне: что у них тут за магия не понятно, но вода всегда теплая и читая. И никто ее ведрами не таскает.

Переодевшись в домашнее платье я присела к столу и взяла первую из записных книжек принцессы. На днях как раз провела ревизию и разложила их в хронологическом порядке: Данаани скрупулезно, как истинный педант, помечала каждую запись датой. Названия месяцев мне ни о чем не говорили, кроме того, что я знала, какие месяцы начинают гол, а какие его завершают.

И так, страница первая…

В себя я пришла уже, когда за окном было темно. Осмотрелась, часто моргая, чтобы разогнать неприятное покалывание в веках. Вот же ничего себе я засиделась. Пришлось встать, пройтись, размять ноги и пошевелить пятой точкой.

Принцесса, судя по записям, была не так уж не похожа на меня. По крайней мере нас обоих роднило чувство одиночества даже в кругу семьи. Хотя, у меня-то и семьи не было.

Ничего полезного в ее записях, по крайней мере в этой части, я не нашла. Зато нашла огромную, все больше осознаваемую любовь к Граз’зту. Любовь, которую принцесса несла с собой через жизнь, с того самого дня, как он спас ее в Пустошах. Она не писала, что именно там произошло, но кое-что я сумела прочесть между строк. Ее, совсем маленькую, похитили культисты из Мрачной песни. О самом культе Данаани упоминала обрывочно, лишь раз сказала, что истории о них не расходятся с действительностью.

Судя по всему, принцесса пробыла в плену достаточно долго, но едва ли помнила, что с ней делали. Потом шел большой, подробный рассказ того, как ее, маленькую и испуганную, лежащую на алтаре посреди полчищ «умертвий» нашел красивый, как бог, сильный и смелый крэс. Как он бесстрашно бросился один против всех и как жестоко разделался с теми, что хотел причинить ей вред. А потом, посадив в седло своего коня, повез ее домой: раненый, истекающий кровью, сунулся прямо в пасть врагов.

Конечно, она его идеализировала. Маленькая глупая девочка, которую спас сильный и взрослый мужчина. Красивый мужчина, будь он неладен.

Данаани любила Граз’зта. Так сильно, как может любить маленькая девочка, пронеся это чувство до самого взросления. И от того мне стало еще хуже на душе. Она и затеял все это наверняка только ради того, чтобы приблизится к нему, ведь другого шанса у нее больше никогда бы не было. А в итоге, когда цель оказалась близка, между ними появилась я. И меня, а не ее, принц из сказки взял в жены и поцеловал у алтаря.

Я в сердцах зашвырнула дневник в стол. А ведь это только первый из трех. Думать не хочу, какие откровения припрятаны в остальных.

Осторожный стук в дверь разбил мои тяжелые мысли. Что еще за ночные визиты?

Я окриком предложила войти, но дверь не открылась. Лишь подойдя ближе увидела подсунутый под дверь сложенный вдовое огрызок пергамента. Помня об участи жен Рогалика, сперва потрогала его носком сапога: ничего не произошло. Потом присела, подцепила краешком писчего пера верхнюю половину листа, отогнула ее.

«Шипы», сегодня – приходи и сама все увидишь. Лошадь у калитки в каменном саду».

Я подцепила бумажку и положила ее на стол, избегая касаться пальцами. Можете считать меня параноиком, но я не собиралась рисковать. Кто его знает, какие яды тут у них в ходу. Помниться, Екатерина Медичи любила травить неугодных женщин, посылая им платья, пропитанные вытяжками из ядовитого плюща. Бедняжки покрывались волдырями и умирали раньше, чем успевал добежать лекарь. Себе я такой участи не хочу.

«Шипы» – это же их местный публичный дом? Ну или как оно здесь может называться. И я знаю человека, который уже пытался внушить мне мысль, что Граз’зт проводит там время, пока я спокойно сплю в нашей кровати. Хи’ле, видимо, так чешется заполучить братца, что она решила снова мне напомнить? Почему я должна верить? И откуда вообще идиотская уверенность, что я куплюсь на эту ерунду и поеду одна, посреди ночи, черте куда?

Это было бы очень импульсивно и как в кино, но в жизни я на такие авантюры никогда не подписывалась и не собираюсь подписываться.

Я переоделась в ночную рубашку (еще одно неописуемой красоты творение местных мастеров), забралась под одеяло и закрыла глаза.

И все же, несмотря на усталость, никак не могла уснуть. Ворочалась сбоку на бок, даже голову под подушку совала – ничего. Сколько уже времени? Скоро утро? Откуда эта светлая дымка за окном?

«Ты сделала это без разрешения, – вдруг прохрипел до боли знакомый мерзкий голос, – ничего не дав взамен, маленькая глупая девчонка»

Я хотела перевернуться, потому что точно чувствовала – оно, то страшное существо из кошмаров, сейчас нависает надо мной, я почти чувствовала его раскаленное дыхание. И не смогла, потому что в эту же секунду он схватил меня и сжал так сильно, что затрещали ребра.

«Невздумай кричать, – приказал кошмар, и мой рот слово залепили скотчем – даже губы не разжать. – Ты должна заплатить, девчонка».

На меня накатила слабость. Такая сильная, что казалось – тело окунули в цемент и теперь он медленно застывает, лишаявозможности шевелиться. И мне вдруг стало все равно, что будет потом, и будет ли вообще это «потом». Я хотела одного – пусть боль прекратиться.

«Ты… ТЫ! – Голос тал глухим, рокочущим. – Ты – не она?!»

А как я отвечу, если даже звука вымолвить не могу?

«Ты… ты… ты…»

Он повторял это так часто, что я почти привыкла. Страх ушел, а боль, наконец, стала слишком сильной.

Я просто выключилась, как механическая игрушка, у которой кончился завод.

глава 15

– Принцесса! – Кто-то тряс меня за плечо. Сначала потихоньку, потом быстрее, с силой вжимая пальцы в кожу. – Принцесса, проснись!

Я вынырнула из темного беспросветного марева, которое вряд ли можно было назвать сном. Села, осматриваясь по сторонам, полная решимости врезать любому, кто попадется на глаза.

Но на глаза попался Рогалик. Хотя… Нет, это не он: темные глаза, волосы длиннее, нет шрама над губой, но есть шрам на виске, который я раньше почему-то не замечала.

Тан’тун, стоящий на коленях на моей кровати, с рукой у меня на плече и тревожными всполохами в глазах цвета обсидиана. Я перевела взгляд на окно – похоже, уже рассвет.

– Ты так кричала… – Тан нахмурился. – Извини, что пришлось нарушить уединение твоей спальни.

Он быстро осмотрел комнату, пытливо заглядывая в каждую щель, задержал взгляд на ширмой, за которой была купальня.

– Его здесь нет. Твоего брата. И не было всю ночь.

Я не считала нужным скрывать любовные похождения своего мужа, раз он сам не удосуживается поддерживать видимость нашего «благополучного» брака. В эту игру невозможно играть по одиночке, а после вчерашнего мне вдруг резко расхотелось корчить хорошую и добрую Машу. Я не буду нарочно сроить ему козни, но и прикрываться собой не позволю.

Тан никак не отреагировал, встал и подошел к письменному столу, без всяких раздумий взял анонимку, прочел и тяжело вздохнул.

– Выходка Хи’лы, – сказал он с некоторым раздражением. – Ей никак не дает покоя то, что стала его женой.

– Потому что сама метила на это место?

Он кивнул, а я скривилась, как от кислого. Значит, у них тут допускаются все эти близкородственные связи. Ну, кто знает, может это обусловлено выживанием или желанием сохранить чистую кровь. Кажется, в средние века, практика женитьб межу кузенами была очень широко распространенной. Для укрепления династии, кажется.

– Понимаю, что тебе это кажется странным, – видя мое замешательство, сказал Тан, – у селуне так не принято. Но мы здесь не считаем это чем-то порочным или постыдным. А Хи’ла… Она просто любит его уже черт знает сколько лет. И сама же активно распускала слухи о том, что Граз’зт увлечен ею, что он потрясающий любовник и вот-вот возьмет ее в жены.

– Избавь меня от подробностей, – попросила я.

Попыталась встать – и поняла, что не могу. Меня как будто гвоздями к кровати приколотили. Я даже руки поднять не смогла. Так и лежала, словно тюлень, не в состоянии сделать самостоятельно ни одного движения. Тан оглянулся, ощупал мое тело вопросительным взглядом.

– Я не могу встать, – призналась я.

– Что-то случилось, Данаани?

– Да, кажется, что-то случилось.

Он сел рядом, одну руку положил мне на запястье, другую подсунул под подмышку и медленно, осторожно, помог сесть. И вот так мы оказались сидеть нос к носу в одной огромной постели.

– Ты кажешься такой изможденной. Уверена, что брат…?

– Уверена, – перебила я его ожидаемый вопрос. – Уверена, что в моей постели его сегодня не было, потому что он был в «Шипах».

– Мой брат никогда не ходит в это место, принцесса. И, поверь, я не тот человек, кто стал бы его обелять в твоих глазах. – Я скорее поверю, что он развлекался с какой-то служанкой, но мой брат … как бы это помягче выразиться… он не жалует проституток.

– Брезгует? – подсказала я.

– Да, брезгует – самое правильное слово. Хи’ла просто капризничает и злится.

– Знаешь, капризничать может маленький ребенок, а не взрослая рогатая стерва, – не удержалась я. И поспешила извиниться: – Ничего не имею против рогов. Я бы сказала, что она наглая разбалованная дрянь, которая лезет в чужую личную жизнь и делает все, чтобы испортить мне жизнь. И если ваша сестричка думает, что я – набитая дура, то у меня для нее плохие новости.

Тан широко заулыбался, закивал.

– Ты очень правильно поймала самую суть, принцесса. Ну как, получше?

Я попыталась пошевелиться, поерзала. Да, определенно ко мне начала возвращаться подвижность, но я точно знала, что если Тан меня отпустит, что я тут же окажусь в кровати. беспомощная, как перевернутый жук. Поэтому на всякий случай обхватила его за шею.

– И часто с тобой такое случается? – Его беспокойство выглядело искренним.

Возможно, мне стоит ему рассказать? Он кажется нормальным, но в том споре с отцом он принял сторону Темнейшего. Если я скажу ему, что со мной происходит и об этих странных ночных визитах, где гарантия, что Тан тут же не расскажет обо всем отцу? Никакой гарантии, поэтому, Машка, держи рот на замке.

– Я просто…

Нужно что-то срочно придумать, выкрутиться. И желательно правдоподобное. Вспоминай, когда ты чувствуешь себя тряпкой, когда суставы ломит и хочется проваляться в постели пару деньков?

– У меня женские дни, – краснея, прошептала я.

Вот будет номер, если у них тут женщинам крепок повезло жить без этих ежемесячных страданий.

– Оу. – Тан’тун стушевался. – Прости, мою настойчивость, принцесса. Мне не следовало заставлять тебя. Я могу позвать лекарку, она приготовит отвар и принесет все необходимое.

– Буду очень благодарна.

Он даже почти убрал руку с моей лопатки, но сделать это помешала открывшаяся дверь. В пороге, взлохмаченный и перепачканный, как черт, стоял Граз’зт. И с каждой секундой его оранжевый взгляд становился все злее.

И неудивительно, что звереет. Сами посудите: я, вся такая в ночнушке, похожей на облако, сижу в кровати в объятиях его брата, и мы так близко друг к другу, что и ладонь не просунуть. И мы точно не похожи на людей, которым эта близость глубоко омерзительна.

– Что ты здесь делаешь? – Граз’зт вошел, и как-то подозрительно тихо, осторожно прикрыл за собой дверь.

Тан скосил на меня взгляд. Вообще, я не люблю такие недвусмысленные ситуации, потому что проблем от них больше, чем пользы, но ведь Рогалик где-то провел ночь и вряд ли думал о том, что у нас договор и он, в конце концов, ставит меня в неловкое положение. И, знаете, мне бы хотелось, чтобы, когда та черная тварь снова на меня набросилась, рядом был хоть кто-то, способный меня защитить. А получилось так, что я осталась с этим ужасом один на один.

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Тан’тун. И явно раздумал убирать руку. Напротив, я чувствовала, как он мягко перебирает пальцами ткань и легко, словно играет на пианино, постукивает пальцами по моей лопатке. Знаете, приятно, черт побери.

– Похоже, что ты лезешь в мою постель, – вкрадчиво произнес Граз’зт.

– Какая потрясающая сообразительность, – подыграла я своему союзнику. – Тебя-то в ней не было.

– На твоем месте, дорогая женушка, я бы помалкивал, – предупредил он.

– А на твоем, я бы сперва выкупалась и привела себя в порядок.

– У тебя очень умная жена, Граз.

– А у тебя член без мозгов, – грязно огрызнулся Рогалик, – раз ты рискнул сунуться к моей жене и даже не додумался запереть дверь на ключ.

– Можно подумать, у твоего они есть, – ответила я. И, похлопав Тана по плечу, дала ему понять, что лучше дальше не развивать эту тему. – Тан просто помог мне, тупая твоя башка.

– Теперь это так называется? – осклабился Граз’зт.

– Похоже на то, – вынырнул из-за его спины знакомый голос.

И в комнату, дополнить этот спектакль «А кто тут у нас рогоносец?» вошел Хадалис. Судя по его потрепанному виду и слипшихся от грязи волос, эти двое точно провели ночь вместе. Ну, в смысле, в одном болоте.

– Выглядите, как ирлинги, – скривился Тан. Потянул носом воздух. – Ну и воняете так же.

Я поддержала его смешком, хоть понятия не имела, то такие ирлинги. Наверняка местная разновидность свиней. Только ни Рогалик, ни Хадалис, наш с Таном неожиданный союз не поддержали.

– Дверь закрой, – попросил Рогалик своего светлого коллегу п несчастью и тот – надо же» – послушался и даже не скривился в ответ. – А теперь еще раз, Тан, пока я еще раздумываю, убить тебя быстро и безболезненно, или медленно и мучительно, скажи, что ты делаешь в спальне моей жены? На рассвете.

– И, заметь, совершенно одетый, – с деланой серьезностью подхватил его угрозу Тан.

Этот парень определенно нравится мне все больше и больше. Умный, дипломатичный, внимательный и точно не сухарь. Жаль, что все же он скорее на стороне отца, хотя… Возможно, если бы он знал правду и я была его женой, он не был бы так категоричен.

– Данаани кричала, – сказал Тан, наконец, перестав дурачится. – Мне кажется, ей снился кошмар. И еще твоей жене нездоровится, она очень слаба по… гммм… деликатной причине. Надеюсь, ты вспомнишь, для чего тебе голова на плечах и перестанешь вести себя как идиот. – Тан повернулся ко мне, ободряюще улыбнулся и наконец, отпустил. Правда, я тут же грохнулась на подушки. – Все будет хорошо, принцесса. Я скажу лекарке, чтобы навестила тебя со всем необходимым.

Я была почти уверена, что хотя бы один из двух грязных мужчин, что так и остались стоять в пороге спальни, попытается его задержать. Но нет, Тан спокойно вышел, хотя на прощанье они с Граз’зтомобменялись убийственными взглядами. Почему мне кажется, что эта парочка еще выяснит отношения при помощи кулаков или чего-то поострее, но не сейчас и не здесь? И почему мне дико любопытно на это взглянуть хотя бы одним глазком? А что, я, между прочим, бокс люблю смотреть и еще смешанные единоборства.

– Хватит смотреть на меня, как на мумию. – Мои попытки барахтаться в постели все-таки дали результат: я почти смогла сесть. Смотреть на эту парочку лежа было не очень удобно. – Не забывайте, что, фигурально выражаясь, вы оба не имеете на меня никаких прав. Один женат на каменной женщине, а другой вообще не в курсе, где шатается его любимая. Так что – имею право делать, что хочу.

– И позорить меня? – поинтересовался Граз’зт. Не по душе мне этот его спокойный тон, как будто ему все равно, но не все равно. Наверняка, мысленно уж превратил мою задницу в отбивную.

– Ну нет, позорить тебя и без моего вмешательства есть кому.

Я кивнула за записку. Пусть полюбуется, что вытворяет его сестричка. Кстати, Машка, имей в виду, что такие выходки нельзя оставлять без ответа. Осталось только придумать, как побольнее наступить этой змее на хвост.

Граз’зту хватило одного взгляда, чтобы понять, что к чему. Он скомкал записку и швырнул куда-то за спину. Туда ей и дорога.

– Надеюсь, ты не думаешь, что…

– Да мне плевать, – перебила его я. Между нами, девочками, не совсем уж плевать, но я лучше язык себе откушу, чем признаюсь, что мне бы не хотелось знать, что пока я тут страдала от ночных визитеров, эта парочка преспокойно нежилась в объятиях куртизанок. – Как видишь, я никуда не поехала.

– О чем вообще речь? – переспросил Хадалис. Когда Рогалик коротко ввел его в курс дела, гард фыркнул, как кот, которого толкнули в лужу. – Мы не были ни у каких… девок.

Последнее слово наверняка далось ему тяжело.

– А я уже сказала, что мне все равно, где вы были и чем занимались. Только, знаете, пока вы превращались в свиней, у меня все-таки был один ночной визитер.

Я стащила с шеи обруч и, повернувшись к ним в пол оборота, чуть приспустила с плеч ночную рубашку. Граз’зт сел рядом, провел пальцами по спине, но я отстранилась и снова оделась. Хватит им и этого. И вообще, надеюсь, теперь я узнаю хоть что-нибудь.

– Откуда это у тебя? – спросил Рогалик.

– Откуда это у нее, ты хотел сказать? – Я поймала растерянный взгляд Хадалиса, и не удержалась от едкого: – Знаешь, обычно влюбленные мужчины знают, что происходит в жизни их женщин, тем более, когда они постоянно на глазах и практически под носом. А ты, я вижу, впервые видишь эти синяки. На твоем месте я бы крепко задумалась над тем, почему Данаани не стала посвящать тебя в то, что ее кто-то мучает по ночам. Ее – а теперь и меня. И судя по очередному ночному визиту, эта тварь тоже каким-то образом знает, что я – не принцесса.

Тишина. Оглушающая раздражающая тишина, которая точно не сулит мне ничего хорошего. Потому что мне все больше кажется, что этим двоим просто нечего сказать.

– Шесть пальцев, – наконец, пробормотал Хадалис.

– Я тоже насчитал шесть.

– И? – подгоняла я. Может, тут моя жизнь на кону, а они рассусоливают.

– Это невозможно, – не обращая внимания на мой вопрос, пробормотал Хадалис. – Их уже тысячу лет никто не видел и не слышал.

– Больше, – продолжил Рогалик. – Но… шесть пальцев, крылатка.

– То есть ты допускаешь, что в твой дом могла пробраться эта тварь и при этом не наделать шума, не привлечь внимания? Да здесь дверей таких нет!

Я собралась силами, пожелала себе держаться до конца и, по словам, спросила еще раз:

– Что. Оно. Такое?

Мужчины переглянулись. Невероятно, но мне кажется, что они в кои то веки не хотят друг друга убить, а даже заодно. Рада, что это чудесное единение не обошлось без моего участия, но, блин, я до сих пор не услышала ответ!

– Шестипалые ладони были только… – Рогалик замешкался. – У очень злых тварей.

– Мне это ни о чем не говорит.

– Дариканцы, – пояснил Хадалис, – рожденные от гнилой крови Ид’тара.

Погодите, я уже где-то все это слышала. Точно, Роглик рассказывал мне легенду о Маа’шалин. Я повернулась к своему нерадивому мужу и поняла. Что мы думаем об одном и том же.

– Дариканцев нет давным-давно, Маа’шалин. И потом, они слишком больше. Белобрысая крылатка права – ни одна из этих тварей не могла бы пробраться сюда бесшумно.

– Это все понятно, но не сама же принцесса сделала это с собой.

– Возможно, есть какое-то другое объяснение, – попытался успокоить меня Хадалис.

Точнее, думал, что успокоит, потому что куда больше ночных визитов меня волновало их попытки списать происходящее на что угодно, кроме очевидной правды.

– Я буду рада услышать это разумное объяснение, – сказала я. Честно говоря, мне вдруг стало очень не по себе. И зачем только Рогалик рассказал мне ту проклятую легенду. Теперь в голове застрял образ убегающей от стаи злобных монстров девушки. – Я точно знаю, что-т мучило меня. В нашу первую ночь, – я покосилась на Рогалика, – и всю прошлую тоже.

Граз’зт тяжело вздохнул, сделал попытку причесать волосы пятерней, но скривился и зашипел, когда пальцы запутались в колтунах грязи.

– Мне жаль, что меня не было рядом, – сказал он с вполне искренним сожалением. – Подумал, что ты не захочешь видеть меня рядом.