Текст книги "Сердце Сумерек (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

Соавторы: Аврора Максимова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

глава 29

– Он, конечно, мой брат и мы вроде как померились, но бывают моменты, когда мне хочется его убить, – проворчал Граз’зт, возвращаясь ко мне. Присел на корточки, придирчиво осматривая кровоподтек на виске. – Просто чтобы ты знала – я не лекарь, и весь мой опыт целительства заканчивается ранами, которые я помогал латать своим солдатам после боя.

– Ты хочешь меня напугать или поразить? – уточнила я.

– Обозначить возможные проблемы, с которыми ты можешь столкнуться, – стараясь быть серьезным, ответил он. – Поэтому постарайся быть снисходительной.

– Ну если ты не будешь выкручивать мне руки или прикладывать к ране вымоченную в молоке жабу…

– Определенно нет, – хмыкнул он. Щедро смочил содержимым одной из фляжек кусок чистой ткани и осторожно вытер кровь с моей кожи. Нахмурился. – У тебя там небольшая ссадина. Ничего страшного, но будет немного щипать.

– Не сахарная – не расклеюсь, – отозвалась я. – То ли дело «зеленка» на разбитых коленях.

В обмен на свои услуги лекаря Граз’зт потребовал рассказать ему, что такое «зеленка» и почему она меня так пугает.

Было что-то уютное и близкое в том, чтобы вот так болтать ни о чем, пока он, неуклюже тыкая пальцами в рану, заботиться обо мне. Я даже начала думать, что Граз’зт и слушает в пол уха, но оказалось нет: он все время задавал вопросы, подшучивал и всячески давал понять, что не пропустил ни слова. Слушающий мужчина – это почти такая же невидаль, как и мужчина, который не теряет сознание при словосочетании «серьезные отношения».

– Ну вот, кажется, все. – Граз’зт попятился, любуясь своей работой, как будто речь шла об огранке драгоценного камня.

Я поблагодарила его улыбкой.

– И почти не болит уже, – добавила к словам, надеясь, что не слишком морщилась от неприятного пощипывания. Видимо слишком, потому что Граз’зт покачал головой. – Ну ладно, болит, но ничего такого, что невозможно вытерпеть.

– Совсем не обязательно выглядеть сильной всегда и во всем, – предложил Рогалик. – Иногда, например, рядом со мной ты можешь быть просто веснушкой. Поверь, за сто лет жизни я успел узнать, что женщины умеют плакать, бояться и громко кричать без причины.

Да уж, вот последнее мы любим делать даже, пожалуй, намного чаще двух первых пунктов.

Пока я приводила себя в порядок, радуясь возможности снова наслаждаться прелестью своей старой купальни, Граз’зт вел себя как настоящий джентльмен: распорядился, чтобы в комнату принесли ужин, освободил стол для моих книг. Кстати, ни единого признака присутствия в комнате Данаани я так и не нашла. Понимаю, она побыла хозяйкой всего-то пару суток, и все же – ничего не изменилось с момента моего вынужденного ухода. Почему-то мне хотелось верить, что Граз’зт приложил к этому руку.

Когда я вышла из купальни, переодетая в чистую сорочку и с мокрыми волосами, в ноздри ударил приятный запах жареного мяса. Оказывается, нервотрепка превратила меня в голодного зверя и я, не дожидаясь приглашения, схватила лежащий на краю блюда кусок румяной вырезки. Жадно вцепилась в него зубами, прожевала – и заметила, что Рогалик сидит на полу, облокотившись спиной на кровать, и с весельем во взгляде наблюдает за мной.

– Между прочим, мне не очень нравится, когда заглядывают в рот, – сказала я, присаживаясь на табурет. – И я люблю компанию.

– Не голоден, – отказался Граз’зт. И как-то сразу помрачнел. – После разговора с Эладаром кусок в горло не лезет.

– Все прямо так плохо?

Возможно, мой вопрос покажется глупым после того как он чуть ли не прямым текстом сказал, что у них с селунэ война на носу, но ведь есть вероятность решить проблему мирным путем? Не может правитель быть таким глупым, чтобы начинать войну, которая опустошит его государство. Мне хотелось в это верить.

– Эладар… очень тяжелый человек. Когда я привез маленькую Данаани из пустошей, только ее слезы и мольбы уберегли меня от его желания немедленно превратить попавшего к ему в руки крэсса в основательнуюотбивную.

– Это же ни в какие рамки не лезет, – возмутилась я.

– Все не так просто, Маа’шалин. Было бы очень мерзко с моей стороны вводить тебя в заблуждение и говорить, будто я не заслужил его гнев. Гнев всех селунэ. Я никогда не был хорошим парнем. Я был воином. Сколько себя помню – всегда с оружием. А селунэ и крэссы воевали постоянно. Наверное, теперь уже и не вспомнить из-за чего все началось.

Я кивнула, давая знать, что понимаю к чему он клонит. Наследник государства должен был быть в первых рядах войска, которое вел в бой. Не представляю Рогалка, прохлаждающегося в тылу, пока умирают его солдаты. Но на войне нет одной на всех правды, у каждой стороны она своя. Не стоит даже пытаться обелить или очернить одну их сторон.

– Но все же ты привез его дочь, хоть и знал, чем это грозит, – мягко заметила я.

– Это не тот поступок, которым стоит хвастаться. Я же не сопливый мальчик, Маа’шалин. Мужчину определяют другие вещи.

– Например?

– Забота о своем государстве, о своих воинах, умение отказаться от амбиций. Много чего. – Рогалик сделал неопределенный жест рукой. – Всякие скучные поступки, о которых не пишут в хрониках.

Вот как ему сказать, что я в жизни не слышала ничего более… мужественного? Что в его словах нет ни капли пафоса и напрочь отсутствует, выражаясь известным слэнгом, желание «выпендриться» перед женщиной? Просто удивительна метаморфоза, принимая во внимание его поведение во время нашего знакомства. Тогда я бы и волос со своей головы ему не доверила. Ну ладно, не волос, но все равно доверия он нее вызывал.

– Расскажи о своем отце, Маа’шалин, – вдруг попросил Рогалик. – Что он за человек?

Я вздохнула. Не уверена, что сейчас подходящее время бередить прошлое, но также не уверена, что оно когда-то настанет. Так что – почему бы и не сейчас?

– Он всегда был рядом, когда я в нем нуждалась. Учил давать мальчишкам сдачи. Учил держать удар, когда бьют. Он был… идеальным отцом. – «И поэтому мне так больно понимать, что он был лжецом». – Мне всегда было немножко стыдно, что я люблю его сильнее, чем маму, хотя она постоянно опекала меня. Пылинки сдувала.

– Возможно… у него была причина скрывать от тебя правду, – осторожно предположил Граз’зт.

– Возможно, не самая хороша причина? – горько усмехнулась в ответ. Пришлось мысленно взять себя за шиворот и встряхнуть. Никогда не была размазней и сейчас не буду, хоть на душе кошки скребут.

– Иди сюда. – Граз’зт похлопал по полу около себя.

Меня не нужно было просить дважды, тем более что рядом с ним было спокойно и уютно. А после всех событий сегодняшнего дня мне хотелось простого женского ощущения безопасности.

– Пообещай, что не будешь накручивать себя по этому поводу, – выдохнул он мне в макушку.

– Ну разве что немножко, – улыбнулась я, превозмогая зевоту. Вот всегда со мной так: тепло, безопасно, сыто – и я превращаюсь в кошку, которая ищет, где бы задрыхнуть.

– Тебе нужно поспать, веснушка.

– Ага, – сонно отозвалась она. – Но еще есть книги и дневники, и надо…

– … надо выспаться, – пресек он мои попытки сопротивляться.

Честно говоря, даже не помню, как Рогалик уложил меня в постель. Кажется, когда он стаскивал с меня штаны, я кое-как приподнялась, помогая ему с этим, а вот что было дальше – кануло в сонные грезы.

Проснулась я от того, что чье-то дыхание щекотало мне затылок. Попыталась повернуться – и не смогла. Я лежала у Рогалика на плече, а другой рукой он обнимал меня за талию.

Так… Что это за…

Я все-таки выкрутилась, приподняла одеяло. И залилась как маков цвет. Почему я голая?! Тот маленький лоскуток а ля трусики в расчет не берем. Не припоминаю, чтобы позволяла этому рогатому поганцу раздевать себя… настолько сильно! И, кстати, судя по тому, что я почти всем телом чувствую его кожу – он тоже раздет. Хотя, ладно, Граз’зт и раньше очень нехотя поддавался на мои попытки заставить его спать хотя бы в штанах.

– Ты снова ерзаешь, Маа’шалин, – послышался сонный голос Рогалика. – Это, знаешь ли, делает меня в некотором смысле… напряженным.

– А вот нечего было меня раздевать, – краснея и заикаясь, огрызнулась я.

– Ничего не мог с собой поделать – ты была такой соблазнительно сонной.

Я физически ощущала его улыбку и следом – мягкое, ласковое и в то же время весьма ощутимое покусывание плеча.

– Это называется – сексуальное домогательство, – все еще пыталась сопротивляться я.

– Какое смешное словосочетание.

Ему смешно, а мне вот ни капельки.

– Ну-ка прекращай это немедленно, – потребовала я, поведя плечом. Даже думать не хочу, что будет дальше, потому что собственные фантазии это самое «дальше» уже живо представляют.

– А если нет?

Я почувствовала его ладонь у себя на животе: он осторожно, едва касаясь кожи, рисовал круги вокруг пупка, отчего во мне словно закручивалась невидимая пружина. Все больше и все сильнее, пока я не поймала себя на том, что пальцы на ногах поджимаются и расслабляются сами собой.

– У нас много дел, – дрогнувшим голосом защитилась я.

– И это очень неприятно, – не стал отпираться Граз’зт, но и не подумал остановиться. – Поэтому, Маа’шалин, придется быть смирной девочкой и спрятать стыд под подушку. И не останавливать меня.

– Не останавливать? – переспросила я.

И когда его рука опустилась ниже – громко охнула. Прикосновение жестких шершавых пальцев к тонкой коже на внутренней стороне бедра было таким соблазнительным и… развратным, что в моей голове не осталось ни единой трезвой мысли. Те немногие, что просили отвлечься и вернуться к делам насущным, потонули в сладких волнах удовольствия, которые Граз’зт будил в моем теле.

– Ноги, Маа’шалин… – все тем же покорившим меня урчащим голосом потребовал он, осторожно подталкивая моя пальцами.

Нет, я смогу и не поддамся на это…

Пока я пыталась ловить самообладание и вспоминать о стыде, ноги сами разошлись в стороны. Господи, он что, собирается?..

Да, именно это он и собирался. И я, угодившая в ловушку рук Рогалика, даже не могла толком шевелиться. Казалось, его руки были везде: одна мягко поглаживала меня по кромке трусиков, другая обхватила за шею, наклоняя голову к себе. Его поцелуи на моей шее стали горячими, обжигающими, как будто он собирался меня заклеймить.

– Ты очень горячая, веснушка. Пожалуйста, не зажимайся.

Зажиматься? Даже если бы я хотела – не смогла бы. Нельзя идти против своего тела, когда рядом такой мужчина. Это как-то даже неправильно и нечестно по отношению к себе. По отношению к тому, что я, в конце концов, нормальная женщина с определенными физическими потребностями. И да – никто и никогда не притягивал меня так сильно, как этот рогатый двухметровый белобрысый крэсс. И никто никогда не разжигал меня настолько сильно, делая такие почти невинные вещи.

Хотя, конечно, когда он отодвинул мои трусики в сторону, невинные вещи кончились, уступив место очень даже неприличным дразнящим поглаживаниям.

– Ох… – только и смогла произнести я.

– Громче, – с каким-то дьявольским соблазном потребовал он и надавил сильнее.

О да, я повторила это громче! И выгнулась дугой. И если бы Граз’зт не удерживал меня так сильно – наверняка бы не смогла спокойно лежать на месте.

– Еще громче, – не унимался Граз’зт. И чтобы подстегнуть свое требование почти с болезненнойнастойчивостью вцепился зубами мне в шею.

Я попыталась повернуться к нему, но он не дал этого сделать. Оставалось разрываться между желанием отдаться этой раскаленной ласке и желанием посмотреть ему в глаза в этот момент.

– У тебя еще будет возможность увидеть, Маа’шалин, – прохрипел он между поцелуями.

Плевать, что я снова размышляю вслух. На все плевать.

И я отпустила себя. Прижалась к нему всем телом, чувствуя лопатками каменные мышцы его груди, чувствуя кожей его крепкие руки, мозолистые ладони настоящего мужчины, требовательные поцелуи покорителя, который не знает слова «нет».

– А теперь – кричи, – с каким-то дьявольским рычанием приказал он.

И я раскрылась под его пальцами, как цветок. Заныла от смелой ласки, от того, что внизу живота еще никогда не было так сладко. Он лишь слегка надавливал – и я брыкалась, не в силах побороть волны растекающегося по телу удовольствия. Но поглаживания становились все сильнее, все смелее. Граз’зт будто играл на мне, выуживая все новые и все более яркие ноты.

Пока я не подарила ему тот самый крик.

Крик, который удивил меня саму: громкий, рвущийся в унисон сверкающим перед газами ярким вспышкам удовольствия. Клянусь, в какие-то моменты я отчетливо слышала его тяжелое рычание в ответ.

Никогда раньше я не чувствовала себя такой… расслабленной. Такой наполненной до краев приятной слабостью. Господи, а ведь он всего лишь погладил меня между ног!

Когда я немного отдышалась и предприняла еще одну попытку повернуться, Граз’зт больше не пытался мне мешать.

Ну и взгляд у него! Сверкающий жидкий огонь под длинными густыми ресницами.

– Доброе утро, веснушка, – поглядывая на мои губы, улыбнулся он, еще раз убедив в том, что мужчины соблазнительнее просто не существует.

– Что это было? – спросила я, осмелев до осторожного поцелуя в уголок его рта, рядом с колечком в губе.

– Ты не знаешь? – Чертики в глазах снова начали меня распалять. – Разве в твоем мире мужчина не использует все возможности, чтобы показать женщине, что их секс будет идеальным?

– Значит, это была демонстрация?

– Нет, Маа’шалин, – Рогалик погладил меня вдоль позвоночника, сжал ягодицу, прижимая к себе. – Это было просто «доброе утро». Демонстрация будет куда приятнее.

И прежде чем я успела найти достойны ответ – сдернул с меня одеяло, обернул его вокруг бедер и поднялся с постели.

– Не хочу тебя смущать, – чуть склонив голову набок, подразнил он, скользя взглядом по моему обнаженному телу. – Я купаться, а у тебя есть пара минут, чтобы выдохнуть. Я бы с удовольствием продолжил, но мы оба знаем, что тебе нельзя пропускать тренировку с Таном. Даже если причина будет настолько уважительной.

И ушел, оставив меня кататься по простыням, словно кошка после валерьянки.

Господи, что же все-таки это было?..

Я попыталась подтянуть простыни, чтобы хоть как-то прикрыться. Получилось так себе и, по-хорошему, нужно было бы вставать и одеваться, пока Граз’зт дал мне время. Но я просто не могла. Свернулась калачиком, прижимая колени к груди, слушая собственное грохочущее сердце.

Никогда я не чувствовала ничего и близко похожего на произошедшее только что. Хотя, конечно, и опыта у меня – кошки наплакали. Никогда бы и подумать не могла, что подпущу к себе кого-то так… быстро. Тем более – рогатого демона из другого мира!

Но он словно читал мои мысли. Знал, что мне нужно. Знал, чего я хочу, как и где.

С беззвучным стоном я чуть ли не за шиворот выволокла себя из постели, быстро – настолько это вообще возможно с ослабевшими руками и ногами! – оделась и собрала волосы. Как раз шнуровала сапоги, когда Граз’зт вышел из купальни: мокрый, в одних только штанах и все с тем-то взглядом цвета расплавленного красного золота.

Вот же, я становлюсь такой романтичной, когда он рядом. И откуда только метафоры в голову лезут.

– Честно говоря, я надеялся застать тебя в постели и сладко спящей, – улыбнулся он, подпирая плечом арку. Даже не пытался сократить расстояние между нами, но меня все равно безумно тянуло к нему. Как будто магия какая-то! – Тогда бы появился еще один повод пожелать тебе доброго утра.

Меня бросило в краску, и я зачем-то схватилась за сорочку на груди, скомкала воротник. Граз’зт, запрокинув голову, рассмеялся громко и заливисто. А я, засмотревшись, немного успокоилась.

Это очень плохо, что мне все меньше и меньше хочется возвращаться домой? Я теряю голову? Впускаю в сердце непозволительную слабость? Или, может быть, вся моя жизнь была лишь подготовкой к тому, чтобы «переселиться» в этот мир?

– О чем ты думаешь, веснушка? – потревожил мои размышления Рогалик.

– О том, что Тан меня прибьет, – сказала я первое, что пришло в голову. На самом деле я думала о том, что магнит в его теле буквально стреножит меня и тянет, тянет… Но не сказала. Это все как-то слишком быстро. И да, я очень старомодна в таких вещах, как отношения и постель.

– Встретимся за обедом, здесь. Договорились? – Граз’зт подошел ближе и потрепал кожаный шнурок на моем запястье. – Послушай, Маа’шалин. Что бы ты в итоге ни выяснила – это все не будет иметь значения, если ты сама знаешь, кто ты есть и кем хочешь быть.

– Думаешь, все так плохо и стелешь соломку?

– Стелю соломку? – не понял он.

Я отмахнулась. Не хотелось тратить время на разъяснение смысла старой поговорки.

– Спасибо, что заботишься обо мне, – шепнула я. Поднялась на цыпочки и осторожно поцеловала его в щеку. Хотелось большего, но тогда бы я не смогла уйти. Вот теперь я, кажется, понимаю смысл фразы «долг зовет». – До обеда, Рогалик.

– Надеюсь, ты выкроишь минутку в своих изысканиях, веснушка, и все-таки приготовишь мне эти странные рогалики. Я от любопытства чуть по швам не трещу.

Я улыбнулась – и выскользнула наружу.

И у самой двери нос к носу столкнулась с Хадалисом. Очень злым Хадалисом. Черным, как туча Хадалисом. На всякий случай я скосила взгляд ему на запястье, сейчас прикрытое курткой.

– Это я, Маа’шалин, – зло ответил он и задрал рукав. Шнурок был на месте. – Слышал утро выдалось бурное.

Ох, черт.

Я на минутку прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Ну да, после того как Граз’зт «приказал» кричать, я вряд ли задумывалась о такой мелочи, как огласка. И наверняка нас действительно было слышно. Вероятно, куда дальше, чем в соседней комнате.

– Буду благодарна, если мы не станем обсуждать…

– Не станем, – перебил он. – Пошли, я провожу тебя.

В полной и очень неуютной тишине мы вышла на задний двор, где меня ждал Тан. Первым делом он показал запястье, потом перевел взгляд на хмурого Крылатку – и обратно на меня. Хадалис, буркнув что-то вроде «Я буду где-то рядом» быстро ушел. Я потихоньку выдохнула и взяла протянутые Таном кинжалы. На этот раз – настоящие. И на вид довольно острые. Когда увидела, что и он взял такие же, поежилась.

– Что опять стряслось? – спросил Тан, кивком приглашая меня в центр песочной арены.

Я отмахнулась от вопроса.

– Лучше скажи, что я тебе плохого сделала, что ты решил сменить бутафорские клинки на настоящие, – спросила я. У меня сразу выветрился весь запал. Ни мысль о том, что он сделает больно мне, ни мысль о том, что я могу сделать больно ему, не внушали оптимизма.

– Отказалась стать мой женой? – подмигнул Тан и напал без предупреждения.

Я с трудом смогла увернуться, но он все равно скользнул режущей кромкой кинжала по моему предплечью. Точнее, я наверняка знаю, что сделал это нарочно и лишь в крохотную часть своей силы, иначе валяться бы мне с перерезанным горлом.

– Черт! – Я подняла руку, чтобы взять таймаут, но Тан не собирался останавливаться.

Следующие пару минут мы только то и делали, что играли в «я сделаю тебе больно, если ты не будешь расторопнее». И я проигрывала. Хотя, клянусь, старалась изо всех сил.

– Что ты делаешь, Маа’шалин? – Тан рассерженно вскинул руки, остановился.

Я с трудом могла дышать. Рукава моей куртки были изрезаны, а некоторые выпады даже достали до кожи. Пустяки, царапины, но вот уязвленное самолюбие болело как никогда сильно. Да, у меня опыта – мыши наплакали, да и начали мы совсем недавно, но если… Если все это правда, и я в самом деле кхистанджутка, разве не должна быть сильнее, быстрее и выносливее?

– О чем ты думаешь? Где твои мысли? – не унимался Тан.

– Полагаю, она думает о том, что провела ночь в постели твоего брата, – вместо меня ответил тяжелый от злости голос Темнейшего.

Мы с Таном замерли. Он было попытался выступить вперед и прикрыть меня плечом, но Темнейший остановил его.

– Хватит лепить из меня идиота, – сказал мужчина. – Думали, я ничего не узнаю? Ладно Граз’зт – у него в голове одна война и резня, но ты-то должен быть умнее и предусмотрительнее, Тан’Тун.

Что значит одна война и резня? Но ведь Рогалик же вел его армию в бой, выигрывал сражения и отвоевывал земли у армии мертвецов. Я плотно сжала губы, чтобы не сказать какую-то неуместную вещь и еще сильнее не усугубить свое незавидное положение.

– Ты всегда учил нас поступать по совести, – без тени эмоций холодно ответил Тан. И все-таки прикрыл меня спиной. – И думать своей головой, и брать на себя ответственность. Я сделал то, что должен был сделать и не буду жалеть, если ты собираешься стыдить меня за неправильный выбор.

– Тан… ты уверен, что это – твой отец? – шепотом, едва слыша саму себя, спросила я.

Кажется, он еле заметно кивнул, то ли соглашаясь, то ли давая понять, что услышал мою предосторожность.

– Хи’ла уже вернулась? – спросил Тан ни с того, ни с сего.

– Не стоит переводить тему, сын, – ответил Темнейший, обходя нас по широкой дуге, направляясь прямо к стойке с оружием.

– Она проспорила мне бутылку «Горького сна» из твоих личных запасов. А у меня как раз настроение такое, что самое дело упиться вдрызг.

– Ты же знаешь, она всегда держит слово, – присматриваясь к парочке громадных мечей, бросил Темнейший. – Разберемся с этим недоразумением – и выпьем вместе. За победу, – с какой-то ядовитой злостью ответил он.

– Даже когда в твоих подвалах сроду не водилось этой дешевой гадости? И даже когда все погреба сгорели к харстовым задницам, оборотень?

Это не Темнейший!

Я почувствовала, как вспотели мои ладони.

Темнейший медленно снялсо стойки меч – самый большой. Прикинул его на ладони. Он никуда не торопился, давал нам время посмотреть, как обличие Темнейшего сползает с него, словно змеиная кожа, тает и превращается в дым.

И повернулся к нам лишь после моего вскрика.

Мой отец. Теперь в этом не было ни единого сомнения. Только он был ростом с Тана и весь увитый мышцами, словно победитель «Мистер Вселенная». И на его руках отчетливо виднелись такие же как и у меня орнаменты.

– Тебе лучше пойти со мной, Маша, – сказал он почти ласково. – И никто не пострадает.