Текст книги "Сердце Сумерек (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
Соавторы: Аврора Максимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
глава 3
– Вот поэтому я не люблю иметь дел с селани, – проворчал мой муж, выразительно указывая взглядом на меч Хадалиса.
В самом деле, все остальные пришли на церемонию без оружия, даже Темнейший владыка и его наследники. А Первый клинок Илитрина мало того, что явился с мечом, так еще и явно совсем недавно пускал его в дело. Эти бурые пятна на его идеально сверкающей броне – это ведь… кровь?
В моей голове зашумело. Перед мысленным взглядом замелькали образы из детства, размазывая реальность алыми красками, словно свеженарисованное полотно. Ничего не могу с собой поделать: сколько раз обещала себе не пускать прошлое в сердце, не вспоминать – а оно все равно находит меня. Даже здесь, непонятно в какой точке Вселенной.
– Принцесса? – На меня легла размытая тень Хадалиса, крепкая рука на талии задержала от падения.
– Прочь от чужой жены, – где-то в стороне шипит Граз’зт.
И тут я была с ним полностью согласна: я вроде невеста, точнее, уже жена, у нас тут свадебная церемония, и вот эти странные проявления заботы Хадалиса выглядят очень… провокационно. Хотя, похоже, плевать он на всех хотел.
Мне понадобилась минуту, чтобы прийти в себя, вытравить из головы неприятные воспоминания и игнорировать кровь на доспехах Первого клинка. Все это время он стоял ровно, словно вколоченный в землю гвоздь и, даже убрав руку с моей талии, был так близко, что я отчетливо чувствовала горячие волны тепла от его тела. Что-то во мне трепетало при мыслях о том, что эти руки могут быть очень нежными, а могут в мгновение размозжить голову, словно тиски.
И во что ты нас обоих втянула, Высочество?
– Если еще раз протянешь к ней руки – мне придется их отрубить, – пообещал Граз’зт с широкой убийственной улыбкой. Второй факт, который я узнала о своем муже, кроме того, что он умеет потрясающе целоваться: у него сто тысяч улыбок на все случаи жизни. Странно, а ведь только что хмурился. – Хотя, конечно, не хотелось бы омрачать свадьбу кровопусканием.
– Дай мне повод, крэс, – почти с мольбой попросил Хадалис, – и меня не остановит даже «лента дружелюбия»[1].
– Хадалис, прочь отсюда! – Владыка Небесного трона едва сдерживался.
– Почему же, пусть устроят грызню всем нам на радость, – мурлыкнула рыжая темная. Она с восторгом поглядывала то на одного, то на другого, и даже не скрывала, что ждет продолжения словесной перепалки. Даже если в итоге они друг друга поубивают – ей было все равно. Что-то с этой девчонкой было не так, я – точнее Данаани – тоже это подозревала.
– Твои проклятые браслеты сделали с ней вот это, – не унимался Хадалис. Выглядел спокойным, но был готов в любую секунду броситься на моего обидчика.
– Граз’зт, – близнец положил руку ему на плечо, сжал так сильно, что побелели костяшки пальцев, – не кипятись. По-моему, здесь очевидная провокация. Мне не по душе, что новая родня не брезгует столь грубыми способами, чтобы лишить нас законного права забрать принцессу в свой дом, но, – его темный взгляд сместился на меня, – может быть, мы послушаем, что скажет Данаани?
Этот парень мне определенно нравится. Мало того, что красавчик, так еще и голова на плечах есть. И он тут вообще единственный, кто додумался поинтересоваться моим мнением.
Я открыла рот, чтобы ответить – но что-то внутри так сильно сдавило мне грудь, что я даже выдохнуть не могла. Только закашлялась, как будто у меня лошадь копытом лягнула. Хадалис снова потянулся ко мне, но я нашла силы отойти и выставить вперед руку, не давая ему приблизиться. Еще не хватало, чтобы они в самом деле тут друг друга покалечили.
Вот так значит, Данаани? Я четко осознавала, что это она где-то глубоко во мне сопротивляется, заставляет сделать так, как задумала она. Смутно представляю, в чем заключается гениальная комбинация, но я им всем не медведь на веревке, чтобы водить по ярмарке на потеху толпе. У меня своя голова на плечах есть. И эта голова подсказывала мне, что где-то в своих расчетах прежняя хозяйка этого тела очень сильно ошиблась. И если я сделаю так, как она хотела – все полетит в тартарары.
«Нет, дорогуша, раз теперь я у руля, то и будет по моему. Если ты не подумала о своей семье, то это сделаю я».
– Не понимаю, о чем вообще разговор? – Я распрямилась, сделал глубокий вздох. Вот так, эту битву я выиграла. – Я поеду в дом моего мужа и сделаю все, чтобы укрепить союз наших народов.
Граз’зт самодовольно ухмыльнулся. Ручаюсь, Рогалик принял мое благоразумие за очередную победу своего дьявольского обаяния. Надеюсь, дорога до нового дома будет достаточно долгой, чтобы я убедила его в обратном.
А вот Хадалис и бровью не повел. Разве что на миг слегка нахмурился, а потом пожал плечами, снял латную перчатку и выставил руку вперед так, чтобы было видно всем присутствующим. На внешней стороне ладони словно клеймо золотом пульсировала странная пиктограмма в виде двух скрещенных полумесяцев. Практически одновременно с этим я почувствовала сильную пульсацию и у себя на ладони. Сквозь черные шипастые лозы отчетливо виднелся точно такой же символ.
– Я ее гард, – высекая каждое слово, сказал Хадалис. – И никто не посмеет помешать мне последовать за своей принцессой.
Гард – это что-то вроде телохранителя, «вспомнила» я. Хотя здесь у них это значит намного больше, чем в нашем мире. Не очень понимаю, как расшифровать поток знаний в голове, но, кажется, это означает, что Данаани и Хадалис связали свои жизни. Он не может быть далеко от своей подопечной и, не задумываясь, умрет за нее, если того потребуют обстоятельства. А она каким-то образом может разделить с ним часть своей жизненной силы, чтобы залечить его раны.
Данаани, чем ты вообще думала?! Нет, я, конечно, понимаю, что в моем мире любая девчонка была бы рада связать себя с этаким красавчиком, но не накануне свадьбы с другим. Что-то мне подсказывает, что даже подпиливание рогов Граз’за пилочкой для ногтей подействовало бы на него менее раздражающе, чем новость о таком довеске к своей супруге.
– Не припоминаю, чтобы заказывал целый гарем, – сказал мой муж, разглядывая Хадалиса словно осла, которого халтурно пытались выдать за племенного жеребца. – Эта девочка вообще не в моем вкусе. Но если принцессе угодно таскать за собой подружку – да ради Десяти. Только спать она будет на псарне.
Только я собиралась подумать о моей муже лучше, как он уверенно разрушил это желание.
– На твоем могиле, быть может? – Хадалис вскинул бровь.
– Хватит! – Темнейший владыка Абаддона начал натурально тлеть. Странно, что одежда на нем не горит, потому что рога вот-вот запылают, как два факела. – Только обещание не дает мне прекратить эту комедию. Мой сын сказал свое слово, принцесса сказала свое. И пусть тянет за собой хоть весь проклятый Илитрин – мы уезжаем немедленно.
Никогда бы не подумала, что скажу это, но я рада, что моя свадьба оказалась такой короткой и обошлась без жертв.
Всю дорогу из зала моя синекожая нянька причитала о том, что вывозить невесту из родного дома без завещанных предками традиций – это не к добру. Сама я никогда не верила в приметы: спокойно шла, если черная кошка перебегала дорогу, и деньги одалживала вечером. По-моему, жить по указкам каких-то правил, реальность которых никто так и не доказал – глупо. Но может у них здесь все иначе – и нас солнце испепелит, как только переступим порог?
Наша «компания» стала очень неболшой – и меня это пугало. Впереди, словно был у себя дома и знал каждый угол, шел Граз’зт, я – за ним, а за моей спиной раздавалась уверенная поступь Хадалиса. Не нравится мне, что мое хилое тело – единственная преграда между этими спорщиками. И что я буду делать, если кому-то из них придет в голову «светлая» мысль выяснить отношения без посторонних? К счастью, Хадалис кажется более сдержанным, и вряд ли станет инициатором.
Я покосилась на отметку на своей руке. Сейчас она горела особенно ярко, и я знала, что тому виной присутствие гарда. Чем ближе он к Данаани – тем отчетливее будет эта отметка у нас обоих. А если вдруг один из нас… умрет, то второй останется навеки запечатанным одиночкой. Не знаю, как объяснить законы чужого мира, которые понимаю лишь краешком сознания Данаани, все еще тлеющего где-то в этом теле, но это означало, что они дали друг другу обещания не быть ни с кем, раз не могут быть вместе. Хадалис – верный меч моего отца, прославленный воин и один из лучших военачальников его армии, но он все равно слишком низкого происхождения, чтобы стать мужем наследницы трона.
«Все равно это не оправдывает того, что ты выкинула такое накануне свадьбы с наследником крэсов, – мысленно пожурила я девчонку. – Ну, и оставалась бы со своим крылатым, зачем было уводить у сестры ее рогатого? Тем более если саму от него чуть не воротило».
А теперь получился гордиев узел и распутывать его, похоже, придется мне. Если только я не найду заветный способ вернуться домой.
И вот еще что – ни капли не сомневаюсь, что мое появление здесь тоже дело рук этой девчонки. Голову не положу, но чувствую, как говорится, пятой точкой.
Кстати, о пятых точках. Что это с моей головой такое? Никогда не заглядывалась на мужские задницы, а тут прямо взгляд сам тянется лицезреть прелести топающего впереди Гра’зта. Наверное, все дело в том, что поганец одет в кожаные штаны, которые обтягивают его длинные ноги, словно вторая кожа. И сидят низко на бедрах, так, что видны пресловутые ямочки. Задница у него, что надо: крепкая, мускулистая. Так и укусила бы…
Черт, черт, черт!..
Я мысленно врезала себе затрещину. Что это за мысли такие в голове, Семенова? И не надо оправдываться тем, что всему виной чужое тело. Мы обе знаем, что эти дурацкие мысли – они целиком и полностью твои.
Нужно быстро сосредоточиться на чем-то другом. Например, на том что сразу бросалось в глаза: одежда Рогалика и его спутников. В отличие от «светлых» эти одевались как какие-то рок-музыканты, ей-богу. Кожаные штаны, вызывающе короткие юбки, куртки с невероятным количеством всяких странных нашлепок. Для свадьбы Граз’зт облачился в тяжелые ботинки на протекторе, кожаный пиджак спортивного, по меркам моды моего мира, кроя. Все, что на нем было праздничного – рубашка. Вполне себе обычная, но с высоким воротом и широкими манжетами. Вот только она была не слишком длинной, раз часть задницы моего мужа торчала наружу.
А спина у него, что надо: широкая в плечах, но узкая в талии. И плечи крутые. Однажды мне крепко не повезло сломать каблук. Дело было вечером, до дома всего-то минут пятнадцать пешком. Я мягко намекнула Кирилову, что судьба сама дает ему шанс поносить меня на руках, но он отмахнулся и вызвал такси. А все почему? Потому что на фоне Рогалика выглядел бы тонкой щепкой. А вот Граз’зт наверняка бы…
Нет, товарищи, споткнуться на ровном месте может только Машка Семенова. В ногах я своих что ли запуталась?
«А потому что меньше нужно на задницы всяких демонов заглядываться и больше думать о том, что дома остался неподготовленный доклад!»
Но, как говорится, задним умом мы все крепки.
Я замахала руками, пытаясь охранить равновесие, но сделала только хуже – с размаху влепила по пытавшемуся помешать моему падению Хадалису. Пока он пытался сменить стратегию и поймать меня за руку, я позорно полетела на пол, что говорится, лицом вперед. Воображение охотно нарисовало картину: новоиспеченная жена наследника крэсов прибывает во дворец мужа с опухшим носом и синяками вокруг газ. То-то разговоров будет…
Но позорного падения не случилось. Никогда не думала, что скажу это, но – спасибо, муженек мой рогатый.
Он поймал меня еще в полете, потянул на себя и подхватил на руки. Буквально вдавил в свое тело, подогревая мое смущение своим горячим взглядом.
– Еще и неуклюжая, – вынес он вердикт, самым бесцеремонным образом разглядывая мои губы и шею.
Плотный высокий ворот платья был впору монашке, но моего мужа это, похоже, нисколько не смущало: Граз’зт даже не скрывал, что прямо сейчас дорисовывает в своем воображении все скрытые от его глаз подробности тела молодой жены.
Врезать бы ему по наглой рогатой физиономии.
– Я просто переволновалась, – с честью выдержав издевку, заявила я. Попыталась выставить руки, чтобы увеличить расстояние между нами, но без толку – с таким же успехом могла бы вырываться из медвежьего капкана. – Спасибо, что помог, а теперь поставь меня на землю. Помнишь договор? Никаких рук.
– Никакого секса, – уточнил Граз’зт и, плотоядно ухмыльнувшись, добавил: – Однако, моя строптивая женушка, не припоминаю, чтобы где-то подписывался под этим договором кровью. А что сказано на словах, стоит не больше писка сахака.
– Хочешь остаться без языка? – вмешался Хадалис.
Я так увлеклась перепалкой с мужем, что не заметила возникшего перед нами гарда. А тот успел стать мрачным, как туча, и если бы взгляд мог убивать, то от Рогалика осталось бы меньше горстки пепла.
– Отпусти принцессу, крэс, – пророкотал он. Видно, что изо всех сил пытается держать себя в руках, но удается это из рук вон плохо.
– Она моя жена, девчонка, – зло осклабился Граз’зт. – Захочу – и потребую исполнения супружеского долго прямо сейчас.
– Еще раз скажешь об этом – и станешь короче на голову.
– Ты-то похоже уже без головы, крылатка.
Похоже, принц намеренно его провоцирует. И зачем? Чтобы устроить мордобой? У мальчиков что ли тестостерон зашкаливает? И с чего, спрашивается, если по местным меркам я та еще посредственность?
К счастью, нас вовремя догнала моя нянька. Хоть у кого-то хватило ума подумать, что эту парочку нельзя оставлять наедине. Синекожая встала рядом с нами, ледяным взглядом остужая обоих спорщиков.
– Времени совершить прощальную церемонию у них нет, – проворчала она, – а мужскими причиндалами мериться – хоть отбавляй.
– Да было бы с кем, – расхохотался Граз’зт. – Прости, почтенная, но времени в самом деле нет. Дорогу сюда разбил вчерашний огненный шторм, там теперь разве что магмовики пройдут.
– И вы поедите через Топи?
Ужас в ее голосе заставил мои внутренности сжаться. Хорошо хоть это отрезвило меня и вытравило из головы непотребные мысли о сильных руках Граз’зта. А ведь держит меня запросто, словно я из пуха, и не морщится и, кажется, запросто донесет хоть до самого дома. Да, Кирилов, учиться тебе и учиться, и в «качалку» ходить до конца своих дней.
– С вами большой отряд? – насторожено поинтересовалась няня.
– С нами я и Тан’тун.
– И все?! – Глаза синекожой полезли из орбит.
– Я позабочусь о принцессе, Ора, – поспешил успокоить женщину Хадалис. – И смогу защитить ее ото всех. – При этом он выразительно ткнул взглядом в соперника.
Не похоже, чтобы ее это хоть сколько-то успокоило, но развивать тему няня не стала. Вместо этого заставила Граз’зта поставить меня на ноги и вручила мне что-то завернутое в тонкую ткань и перевязанное золотистыми лентами. Сверток оказался легким.
– Чтобы все прошло хорошо, с моим благословением, – прошептала, расцеловывая меня в обще щеки. – Делай все, как договорились – и принц ничего не заметит.
Ничего не заметит? Собственная рука инстинктивно прижалась к груди.
Значит, закрытый наряд выбран не случайно. И там у меня что-то такое, что принцу лучше не видеть. То, что как-то связано с издевками моей сестры.
Я с трудом заставила себя сказать «спасибо» – и Граз’зт вывел меня во внутренний двор.
Сумерки уже растеклись по горизонту алым заревом, окрасили стеклянные башни замка праздничными оттенками золота и благородного багрянца. В воздухе пахло так сладко, что, невзирая на тяжелые мысли, мне захотелось остановится и сделать глубокий вдох. Данаани любила свой дом, хоть ее детство вряд ли можно назвать полным приятых воспоминаний. И все же – она была готова на многое, чтобы защитить людей, которые не слишком жаловали ее своей любовью.
Может быть принцесса не такая уж расчетливая зараза, как мне показалось?
[1] Лента дружелюбия – лента, которой воины привязывают рукоять клинка к ножнам, в знак того, что не собираются вынимать оружие.
глава 4
Меня никто не провожал. Отец и сестра стояли на балконе центральной башни замка и были так далеко, что я с трудом рассмотрела их лица. То, что надо, чтобы укрепиться в мнении – Данаани было не сладко в лоне родной семьи. Если не сказать хуже. Может быть она и замуж решила выскочить только чтобы сбежать?
Нет, слишком просто, поверхностно. Причина для всех, но не для нее. Принцесса обставила все именно так: бедная-несчастная, нелюбимая и никому ненужная Данаани, которая решила пожертвовать собой ради блага двух народов, а заодно сбежать в поисках лучшей жизни. Истинная причина крылась где-то настолько глубоко, что я, как ни старалась, не могла отыскать ни единого воспоминания, за которое могла бы ухватиться в поисках разгадки.
– Силуни подсунули мне жену без приданого? – Граз’зт с насмешкой посмотрел на скромных размеров единственный сундук, который погрузили в повозку для багажа.
Я лишь повела плечами: а что мне говорить, если я понятия не имею, что там?
Кстати, лошади у них тут совершенно обычные, такие же, как у нас. Только какие-то более крепкие и закованы в черную кольчужную броню с головы до самых колен. И из ноздрей пар валит, и глаза в прорезях стальных масок клубятся серым туманом. В общем, видимо, я погорячилась – не такие уж они и обычные.
А вот скакуны принцев были еще и с огненными копытами, и угрожающе мотали головами.
– Уверена, что твоя подружка должна поехать с нами? – Граз’зт подвел ко мне коня, такого же, как и его жеребец, но немного меньше и более изящного. Впрочем, стоило животному втянуть мой запах, как оно тут же строптиво заржало и попыталось встать на дыбы. Рука принца без труда удержала коня. – Как бы ее не обесчестили мои воины, когда прибудем в Черную скалу.
Да сколько же можно задирать Хадалиса? Парень и так с железной выдержкой попался, удивительно, что до сих пор не поставил Рогалика на место.
– Гард сопровождает свою Связанную везде и всегда, – отчеканила я, как по учебнику. Кажется, Данаани собиралась сказать то же самое, если возникнет подобный вопрос. – Это не обсуждается.
– Хорошо, но если увижу твою подружку в нашей спальне – буду очень… – Граз’зт смерил соперника недобрым взглядом, – очень недоволен.
А потом снова подхватил меня на руки и усадил в седло. В женское седло, потому что я сидела в нем боком. Попытался отнять сверток, но я вцепилась в него мертвой хваткой. Нечего, еще затеряется где-то, а мне без него в первую брачную ночь никак не обойтись. Интересно, что там? Пеньюар какой-то? Окровавленная простыня?
Ноющая боль в груди наталкивала на мысль, что ответ меня еще удивит.
А теперь впору задуматься вот о чем: мне не дали даже переодеться – раз; я впервые в жизни сижу верхом – два. И в общем-то мне страшно так, что поджилки трясутся.
– Я поеду на лошади моего гарда, – сказала я, указывая подбородком на Хадалиса.
У него-то конь выглядит совсем дружелюбно – белоснежный и с завитой гривой; под тяжелым седлом, к которому приторочен сверкающий, словно зеркало, ростовой щит. Мысль о том, чтобы сидеть перед Хадалисом и не задумываться о том, как править животным, казалась настолько привлекательной, что я, не дожидаясь одобрения мужа, начала потихоньку выскальзывать из седла.
А вот не тут-то было: Граз’зт быстро вернул меня на место, снова попытался отобрать сверток, но я упрямо замотала головой. Тогда Рогалик впихнул уздечку в руки.
– Ты поедешь на этой лошади, принцесса, и лучше больше не спорь со мной, потому что, боюсь, твоя попка не выдержит урока послушания, если я добавлю в свой список еще хоть один пункт.
И ведь не шутит, вот в чем проблема.
– И не мечтай, – стараясь сохранять невозмутимый вид, ответила я.
– Видишь ли, моя строптивая женушка, – Граз’зт схватил меня за лодыжку, скользнул ладонью вверх по ноге до самого колена, ничуть не смущаясь того, что вместе с его рукой вверх поползло и мое платье. Ничего себе, у них тут и чулки есть, да еще и такие… провокационные, с кружевами и вышивкой. – Порка несколько отличается от того, о чем я мечтаю, когда смотрю на тебя.
Я не буду краснеть, я не буду краснеть, я не покраснела, я не…
Вас когда-нибудь бросало в жар от того, что незнакомый мужчина трогает вас за коленку с видом собственника? Да мне такое в страшном сне не могло присниться, но сейчас я едва помнила, как дышать. Этому должно быть какое-то разумное объяснение, конечно же. Точно, он же рогатый, демон, а они те еще соблазнители. Ну, по крайней мере, в наших сказках.
– Без рук, – зашипела я на него. Злилась на себя за то, что так по-глупому реагирую на эти похабные прикосновения и щедро выплескивала злость на мужа. – Иначе крест на нашем договоре, Рогалик.
– Рогалик? – Он вскинул брови и от удивления даже убрал руку.
Вот, теперь я выдохнула и в приступе дикого желания увеличить расстояние между нами пнула лошадь пятками в бок. Животное нервно заржало, но сделало пару шагов вперед.
– Что такое «рогалик»? – догнал меня в спину его вопрос.
А вот помучайся, поугадывай.
Видимо Данаани была той еще непутевой наездницей, потому что, хоть я и держалась в седле, делала это из рук вон плохо. Тело помнило физические ощущения от езды верхом, и этого было достаточно, чтобы я не вываливалась, об остальном я и не мечтала.
Темнейший владыка Абадонна и его немногочисленный эскорт возглавлял процессию, следом ехала повозка. Мы с близнецами – за ней. Замыкал все это мой верный Хадалис. Я все-таки улучила момент, чтобы оглянуться на него и улыбкой поблагодарить за то, что не поддается на провокации Граз’зта, хоть наверняка может задать ему взбучку. Хадалис ответил мне грустным взглядом и одними губами прошептал: «Я рядом, не бойся».
Наша дорого сперва лежала через земли силуни. Зеленые луга изредка менялись цветущими холмами и лесами. Все здесь было хорошо знакомо, и воспоминания Данаани живо всколыхнулись во мне. Здесь прошла вся ее жизнь, здесь даже воздух помогал ей быть сильнее и стоять на ногах даже когда жизнь преподносила один за другим неприятные сюрпризы. В отличие от меня, выросшей, можно сказать, на улице. Мой дом был везде, поэтому дома у меня не было.
Потом луга постепенно сменились бурыми холмами и скалистыми горами, трава почернела, обнажая безжизненную землю. Леса превратились в непроходимые чащи, при одном взгляде на которые мне становилось не по себе. Память Данаани подсказывала: туда лучше не соваться даже в сопровождении маленькой армии.
– Вот, накинь это.
Тан’тун – так звали близнеца моего Рогалика – придержал коня и протянул мне тяжелую темную накидку. Очень вовремя кстати, потому что чем дальше от дома мы уезжали. Тем холоднее мне становилось. Резкие порывы ветра буквально пронизывали меня насквозь. А все потому, что кто-то не дал мне времени даже на переодевание.
Я с благодарностью приняла накидку. Не могу я на него злиться, просто не могу. Он как «мягкая» версия Граз’зта: то же лицо, те же волосы, но взгляд спокойный, трезвый. Ручаюсь, этот близнец никогда не заставлял родителей волноваться о том, где он и что с ним. И именно за это отец не особо его жаловал. Так подсказывала память Данаани.
Покрутив плащ так и эдак, я издала разочарованный стон. Держать сверток под мышкой, править одной рукой и одеваться – та еще задачка не для слабонервных. Тан’тун понял, что самой мне не справиться, наклонился в седле и забрал у меня повод. Потом легко соскочил на землю, подошел ко мне. Смешно сказать, но мне почти не пришлось наклоняться, чтобы помочь ему накинуть плащ мне на спину, таким высоким был этот крэс. Впору подумать о том, как вообще у меня работают крылья и почему они по-прежнему свободны, хотя плащ уже на моей спине, а я, как идиотка, благодарно улыбаюсь.
– Граз’зт не слишком хорошо воспитан, принцесса. Приношу свои извинения за то, что брат не в состоянии позаботиться о молодой жене, – Тан’тун успокаивающе сжал мои пальцы. – Боюсь, брат тот еще грубиян.
Я покосилась сперва на мужа – тот ехал впереди и вообще не обращал на нас внимания, потом оглянулась на гарда – Хадалис, плотно сжав челюсти, внимательно следил за нашим разговором. Вот и хорошо, коты разбежались по своим углам, а я, наконец, смогу хоть с кем-то поговорить, не боясь получить новую порцию издевательств.
– Что теперь будет? – осторожно поинтересовалась я у близнеца, взглядом указывая на свои руки в черных шипастых орнаментах.
– Ты не знаешь, что такое кхистанджутская порча? – Он выглядел озадаченным.
– Я не знаю, что она со мной сделает, – после небольшой заминки ответила я. Данаани славится своим незаурядным умом, она не может не знать, что это за порча.
– Она сделает тебя одной из них, из кхистанджутов.
Я долго и честно пыталась выудить хоть каплю воспоминаний об этом понятии, но тщетно: Данаани словно закрыла их от меня.
– У тебя исчезнет нимб, пропадут крылья, глаза потеряют цвет, а твоя жизнь станет очень короткой, – не слишком щадя мои чувства, расписал подробности Тан’тун. – Станешь такой, как они: смертной.
Я стану… смертной? То есть кхистанджуты – это…
Этой мысли не суждено было окрепнуть из-за противного свиста над ухом. Я даже не успела сообразить, что произошло, потому что в следующую секунду Тан’тун самым бессовестным образом вытолкнул меня из седла. Полет был коротким, а приземление – болезненным.
– Сакры! – прокричал над моей головой близнец, и оттолкнул коня за миг до того, как перепуганное животное припечатало копытом мою голову.
Не знаю, кто такие эти «сакры», но стрелять они умеют.
– Принцесса цела?! – хором выкрикнули мой муж и телохранитель.
– Да, да, – торопливо ответил Тан’тун. Прикрывая меня спиной, протянул руку.
Я ему, конечно, благодарна, что среагировал, но свалиться в белоснежном платье в грязь – не то, о чем я мечтала. Тонкая ткань мигом пропиталась в грязной жиже, стала тяжелой – и не пошевелиться толком.
Первым ко мне подскочил Хадалис: он успел сдернуть плащ, обнажил меч. Вид у него такой, что дух захватывает: настоящий рыцарь в сверкающих доспехах. Невзирая на свист стрел над нашими головами, я невольно на него засмотрелась. Теперь-то вижу, почему Данаани отдала ему свое сердце: вряд ли среди светлого народа был кто-то такой же красивый. И красота эта какая-то… нереальная, безупречная. Я физически ощущала, как что-то во мне надломилось, стоило мыслям ускользнуть в ту сторону, где это крылатое совершенство терзали кровожадные враги.
Хадалис помог мне подняться, прикрыл щитом, улыбнулся.
– Ничего не бойся, моя принцесса, – сказал он с уверенным кивком.
– Чего ей бояться рядом с мужем?
Граз’зт тоже успел вооружиться. Я мысленно закатила глаза к небу: конечно, чем еще должен сражаться принц «темных» как не топором. Да и оружие ли это вообще? Что-то огромное, тяжелое, размером с самого Граз’зта. Двухсторонние полумесяцы лезвий покрыты опасными рунами, которые мне без труда удалось прочесть: «Я не жертва, я – палач». Жестоко и пафосно. Вопрос в другом – почему мой муженек не надевает доспехи? Решил меня осчастливить и сделать вдовой? И брат его, кстати, тоже.
– Их сотня – не меньше. – Тан’тун взвесил в руках пару коротких изогнутых клинков.
По лицу моего мужа скользнуло разочарование.
– Всего-то? Стоит оружие марать вообще?
– Ты не собираешься надеть что-то… более подходящее? – спросила я. Мне просто необходимо тараторить, чтобы не подпускать панику на опасно близкое расстояние. В панике я, мягко говоря, могу вести себя неадекватно. – Или твое холодное тело будет моим свадебным подарком?
Близнецы переглянулись.
– Плоскогрудая, неуклюжая и не очень умная, – перечислял Граз’зт разве что не загибая пальцы. – И всего один сундук приданого. Чувствую, меня облапошили, как мальчишку.
– По-моему, твоя жена волнуется, что исход поединка будет не в нашу пользу, – заключил Тан’тун. – Думает, ты – слабак.
– Ну, тогда я просто обязан провести для нее наглядную демонстрацию, – скалясь, заявил Граз’зт.
И пока брат и Хадалис отбивали град стрел на наши головы, снял куртку, а потом одним движением сорвал рубашку.
Мамочки мои…
Я зажмурилась, чтобы не видеть. Это уж слишком.
А потом поняла, что смотрю на своего мужа широко распахнутыми глазами, как на какое-то произведение искусства в музее – и не могу оторвать взгляд даже под страхом схлопотать стрелу. Физически не могу.
Он безупречный. И такой горячий, что даже на расстоянии меня опалило жаром. Похож на породистого жеребца: весь подтянутый, жесткий и поджарый, с рельефными, доведенными до совершенства мышцами. Плоский живот, подчеркнутый косыми мышцами и каким-то темным колечком в пупке, безволосая мощная грудь, мускулистые крепкие руки с отчетливыми выпуклыми венами. Прочь с пляжа, красавчики, курите нервно в сторонке, пока красуется этот позер.
Единственное, что портило эту красоту: несколько белесых шрамов на его правом боку, как от когтистой трехпалой лапы; и кривой росчерк на груди, над тем место, где у людей находится сердце.
Если бы та лошадь все-таки огрела меня по голове, я и тогда бы не чувствовала себя такой заторможенной. Все, чего хотелось в эту секунду и все следующие – смотреть на Рогалика и надеяться, что я не пускаю слюни.
Но насладиться зрелищем не удалось.
Он в два шага набрал разбег, перехватил топор двумя руками – и впрыгнул прямо в стремительно ползущую на нас серую копошащуюся толпу. Воодушевленно что-то выкрикнул, что отозвалось в моей памяти неприличным ругательством, и замахнулся топором по широкой дуге. Лезвие со свистом вспороло воздух и плоть, словно переспевшие яблоки в гору взлетели какие-то мохнатые головы. Я глазом моргнуть не успела, как на подмогу брату бросился Тан’тун, и мохнатое море громко рыкающих чудовищ проглотило их с головой.
– Данаани!
Хадалис прикрыл меня плечом, принимая на наплечник удар, который наверняка отправил бы меня на тот свет. Противно лязгнул схлестнувшийся метал, брызнули искры. Мой защитник сделал короткий взмах, раскроил надвое сперва одну, потом вторую серую тварь. В сгустившихся сумерках я почти не могла их рассмотреть и была очень этому рада.
– Стой около меня, – приказал Хадалис.
«Я еще не выжила из ума, чтобы сделать обратное», – мысленно ответила я, вжимая голову в плечи.
Конечно, мне было страшно. Нет, даже не так – до чертиков страшно! Это только в кино схватки смотрятся зрелищно и прекрасно «заходят» под кока-колу и ведерко попкорна. А в реальности происходящее противно булькало, лязгало, хрипело и скрежетало. Я надеялась лишь, что в итоге все мы переживем происходящее.
– Данаани, – обеспокоенный голос Хадалиса вырвал меня из наспех сооруженного убежища внутри меня самой, куда я спряталась от внешнего мира. Совсем как тогда, в детстве. – Данаани, все закончилось. Я должен осмотреть тебя.
