Текст книги "Ужасная сводная сестра (ЛП)"

Автор книги: Айя Линг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 7

Молодой человек, как мне кажется, лет двадцати, стоит позади нас. У него невероятно кудрявые волосы, большие, бестолковые уши, низкий лоб и мягкие карие глаза, как у оленя. Мне он сразу же нравится. Он выглядит как человек, которому можно доверять. Не далеко, позади нашей коляски останавливается карета. Другой молодой человек опирается о дверцу и скрещивает на груди руки. Издалека сложно рассматривать выражение его лица, но он, определённо, смотрит на нас. На ящике кареты сидит ещё один мужчина, настолько огромный, что может самостоятельно поднимать карету.

Дверь внезапно распахивается.

– Его... его сейчас нет, мистер Генри, – говорит служанка, её лицо пылает. Сейчас дверь была широко открыта, – но вы можете пройти и подождать, когда он вернется.

Ого. И что вы теперь скажете о двойных стандартах.

– Мы лучше пойдем, поищем другого доктора, – говорю я Элле. – Никто не говорит нам, когда этот доктор вернётся, а твоей маме нужна помощь.

Она кивает, но колеблется.

– Я не знаю никого другого. Если Мадам подхватывает простуду, к нам всегда приходит доктор Дженсен.

– Может, я смогу вам помочь? – говорит Генри. – Хотя я всего лишь ученик доктора Дженсена, но практикуюсь в медицине уже больше трёх лет. Если вы опишите симптомы пациентки, то я, может быть, смогу что-то сделать.

Элла делает глубокий вдох.

– Ну, её всё время рвёт и она, хм…, часто ходит в отхожее место.

– Диарея, я думаю, – говорит Генри. – Продолжайте, пожалуйста.

– У неё запавшие глаза, губы сухие и потрескавшиеся, а кожа ужасно холодная и липкая.

– А цвет её кожи... имеет голубоватый оттенок, не так ли?

– Пожалуй, да, сэр, – в глазах Эллы мелькает проблеск надежды. – Вы знаете, что это за болезнь?

– Я не могу быть абсолютно уверен, возможно, холера, – поправляя своё пальто, Генри идёт к карете, где всё ещё ждёт другой парень. – Проведите нас к вашей маме. Вон там ваша коляска?

– Пошли, Элла, – я беру её за руку и тащу к двуколке. – Пошли.

Мы быстро возвращаемся к дому Эллы. Я смотрю через плечо, желая убедиться, что карета Генри следует за нами. Слава Богу, он не поворачивает назад, когда мы въезжаем в бедный район.

– Мы приехали, – Элла выпрыгивает из коляски. Следуя за ней, я благодарна за выбор не самого нарядного платья. Господь знает, что может сказать Марта, если оно испачкается.

Девушка рывком открывает дверь.

– Мамочка, я привела к тебе доктора.

Внутри была только одна комната. Одна тёмная, закопчённая, грязная комната. В окнах видны трещины, стены прогнили, а пол грязный и скользкий. В углу размещается печка и несколько почерневших кастрюль. В другом углу – два соломенных матраса. Рядом с ними находится ещё одни матрас, на котором лежит женщина средних лет. Её лицо было угловатым, болезненно бледным, а волосы путанные, с седыми прядями.

Мы с Эллой хотим подойти к ней, но Генри останавливает меня.

– Не подходите слишком близко, её болезнь может быть заразной, – парень вытаскивает носовой платок и прижимает его к лицу. – Вы можете принести мне немного чистой воды?

– Сейчас, – девушка закатывает рукава.

В этот момент, в комнату вбегает маленький мальчик, лет пяти.

– Элла! – потом, замечает нас, подбегает, и прячется за ней. – Они... они не собираются забрать нас?

– Разумеется, нет, – успокаивает его Элла. – Они пришли помочь нам, Билли. Видишь человека в чёрном, с чемоданчиком? Это доктор.

– Доктор... – Билли смотрит на него. – Тот, кто спасает людей?

– Да, он пришёл к мамочке. Просто постой минутку. Мне нужно помочь ему, – сестра трепет брата по голове. – Сейчас вернусь.

Элла скрывается за дверью. И тут до меня доходит, что другой парень, предполагаю, друг Генри, – проследовал за нами внутрь. Я бросаю на него взгляд, и мои щёки пылают. Ничего себе... откуда появилось это ходячее воплощение привлекательности? У него были самые сексуальные глаза из всех, что мне довело увидеть: с тяжёлыми веками, цвета эспрессо с добавлением корицы, обрамлённые густыми ресницами. Остальные его черты были также идеальны: овальное лицо, мужественный подбородок, точёный нос, тёмные, волнистые волосы, спускавшиеся до шеи. Ах да, за его фигуру можно умереть. Рост больше шести футов и телосложение как у боксёра-чемпиона, что, в принципе, может, так и есть. С лицом, за которое "мистер Дарси" отдал бы все свои деньги.

Но я... не могу использовать шанс и заговорить с ним. Парень рассматривает меня бесстрастным, оценивающим взглядом, как математическое уравнение, которое он пытается решить.

Вместо этого, приседаю рядом с Билли. Он был до ужаса худым – его глаза, казалось, заполняют всё лицо.

– Что за штука у тебя в руках? – я пытаюсь придать своему голосу как можно более дружественный, не несущий угрозы тон.

Мальчик колеблется, рассматривая меня несколько секунд, а затем показывает руки.

– Я нашёл сегодня три бутылки, – с гордостью говорит он. – Мы можем обменять их на целую буханку хлеба.

Я замечаю многочисленные крошечные шрамы и царапины на его руках, даже обильное количество грязи не может скрыть раны.

– Почему бы нам не отложить их, Билли? Стекло может поранить твою кожу, – я использую тот же самый уговаривающий тон, какой применяла к Пейдж, когда та намеревалась нести на стол тяжёлую суповую миску.

– Где ты нашёл бутылки? – спрашивает "мистер Дарси".

– Возле реки, – Билли горделиво улыбается. – Обычно, мне не удаётся найти ничего, кроме объедков. Сегодня я принёс больше, чем Джимми.

У меня перехватывает дыхание.

– Вы ведь не ходите в школу, я права?

Билли качает головой.

Возвращается Элла, неся кастрюлю с водой.

– Вот, – выдыхает она. – Достала из колодца.

Генри вынимает маленькую бутылочку из своего чемоданчика, откупоривает её и смешивает с водой несколько капель.

– Что вы делаете? – встревожено спрашивает Элла.

– Это йод, что-то вроде химического препарата, – говорю я. – Он очищает воду, и её можно будет пить.

Генри пристально смотрит на меня. Мне не видно лица "мистера Дарси", но чувствую на себе его взгляд.

– Откуда вы знаете? – недоумевая, спрашивает Генри. – О йоде слышала лишь некоторая часть образованных людей, и то, если занимается медициной. Услышать это от такой молодой леди, как вы, это... невероятно.

Чёрт. Забыла, что в этом мире обычные люди не имеют дела с химией.

– Я...я прочитала об этом в книге, – заикаясь, отвечаю я. – Очень давно, не помню, в какой именно.

Больная женщина начинает кашлять и привлекает всеобщее внимание. Генри даёт ей дозу лекарства из другой бутылочки и хлопает по спине.

– Мамочка... с ней всё будет в порядке? – спрашивает Элла испуганно.

– Пока о ней будут хорошо заботиться, – отвечает Генри, улыбаясь тёплой, ободряющей улыбкой. – Убедитесь, что она пьёт чистую воду и моет руки перед едой. Холеру вызывает бактериальная инфекция, попадающая с водой, поэтому не нужно ухудшать ситуацию. Она поправится, но потребуются месяцы строгого надзора.

Элла и Билли обмениваются взглядами, в их глазах было написано отчаяние. Если бы я только могла перенести их в современный мир. Нам никогда не приходилось даже задумываться о подобных болезнях.

– Хо... хорошо, – говорит Элла. – Мы сделаем всё, что в наших силах. Сколько стоит эта бутылочка? Та, которую вы использовали, чтобы сделать воду чистой.

– Я могу... – начинаю я, но Генри останавливает меня. Он пишет что-то на клочке бумаги и передаёт его Элле.

– Вы можете оплатить частями. Не беспокойтесь, я не беру никаких процентов и не устанавливаю конечный срок.

Элла кивает.

– Спасибо вам, мистер...

– Генри, – улыбаясь, сказал он. – Просто Генри вполне подойдет.

Я мысленно даю себе пощёчину. Разумеется, это было лучшее решение. Судя по её лицу, Элла не такой человек, чтобы с радостью принять благотворительность. Она получает зарплату, и какой бы скудной она ни была, девушка предпочитает не полагаться на других.

И все же, моё сердце болит за неё и за её семью. Маленький Билли, ухватившийся за юбку сестры своими израненными ручками. Мама Эллы, лежащая на грязном матрасе в хижине с одной комнатой. И, кажется, Билли упоминал о ещё одном брате по имени Джимми? Он не может быть намного старше его, если собирает меньше стеклянных бутылок, чем Билли.

– Что за идиоты управляют этой страной? – у меня не получается сдержаться.

Генри кашляет, кажется, он изо всех сил старается не смеяться. Не понимаю почему, ведь говорю вполне серьёзно. В новостях я видела ещё более ужасные вещи, но никогда лично не была свидетелем трагедии. Даже в этом Сказочном Мире, она кажется реальной. Настолько реальной, что мне хочется вырвать.

Элла прикасается к моему рукаву и качает головой, но я ещё не закончила.

– Серьёзно, – я машу рукой в сторону Билли. – Ребенок его возраста должен быть в школе, но он занимается тем, что ищет бутылки. Здесь нет никаких благотворительных служб, которые могут ему помочь? Здесь нет законов, согласно которым дети должны учиться?

Повисает тишина. Я тяжело дышу, зная, что моё лицо покраснело, а веснушки проявились сильнее. Должно быть, у меня дикий, беспринципный и невежественный вид, и это перед двумя потрясающими мужчинами, но не сожалею об этом. Мне далеко до филантропии; Я не волонтёр, не организую сборы средств или ещё что-нибудь в этом роде, но просто не могу молчать при виде на Билли всех шрамов.

"Мистер Дарси" поворачивается ко мне с непроницаемым выражением лица. Я смотрю на него, желая себе не отступать.

– Определенно, есть многое, что необходимо улучшить, леди, – голос "Дарси" богатый, тёплый, как тёмный шоколад. – Правительство выдумывает слишком много оправданий ради прогресса, игнорируя жертвы, которые оказываются вне сцены.

Генри поворачивается к Элле.

– С вашего разрешения, я могу поискать добропорядочного ремесленника и посмотреть, сможет ли он взять к себе Билли учеником.

В глазах Эллы блестят слёзы. На мгновение она стала даже красивее Бьянки, и это кое о чём говорит.

– Думаю, было бы замечательно, мистер Генри. О, я и без того не знаю, как мне благодарить вас должным образом.

Уши Генри краснеют, и он нарочито кашляет, отворачиваясь к маме Эллы.

И тут в голову приходит мысль, что цель моей поездки сюда: узнать о происхождении Эллы, но увидев, как её мама безмятежно спит, решаю, что всё может подождать. Как долго я здесь? Успею ли вернуться к обеду?

– Мне нужно идти, – говорю я. – Элла, оставайся здесь и присмотри за мамой.

Её глаза расширяются, а рот чуть приоткрывается.

– Я не могу, мисс. Вы и так много для меня сделали.

– Уверена, Мадам... то есть мама, сможет один вечер обойтись без тебя, – Я твердо ей киваю. – Не волнуйся. Семья важнее, чем несколько часов домашней работы.

Она смотрит на меня, словно я только что заговорила по-русски. В моей голове звенит тревожный звоночек, наверное, старая Катриона никогда бы так не сказала.

– Увидимся завтра, – говорю своим самым непререкаемым голосом, отворачиваясь прежде, чем Элла успевает снова начать протестовать. Я киваю Генри и "Мистеру Дарси". Наверное, мне стоило бы сделать реверанс, потому что Пьерр говорил, будто это лучший способ выразить мужчине благодарность, но я не доверяю себе и своей координации.

Выйдя на улицу, зову Вена. Когда я уже собираюсь сесть в коляску, кто-то зовёт меня.

– Леди.

Голос, похожий на тёмный шоколад. Ко мне приближается "Мистер Дарси", его глаза прикованы к моему лицу.

– Могу я иметь удовольствие узнать ваше имя?

Удары моего сердца звучат в ушах. Мужчина, стоящий передо мной, может быть и одет в одежду этого периода, но он сексуальнее любого мужчины, которого я когда либо видела, будь то в реальной жизни или на экране.

– Эм ... – пищу я. После своего выпада ко мне снова вернулся обычный бесхарактерный режим. – Кэт. Катриона Бредшоу.

– Бредшоу? А вы, случайно, не дочь последнего графа Бредшоу?

– Приемная дочь, – уточняю я.

– А та девушка ваша служанка?

Я киваю.

– А вы часто сопровождаете своих слуг и наносите визиты их семьям?

Хм, это не совсем правда, но не могу же сказать ему, будто бы нанесла визит семье Эллы только потому, что хотела спросить её о крестной.

– Простите, мне нужно ехать. У…у меня есть дела дома.

– Тогда простите, что я позволил себе вас задержать, – он отступает на шаг, но уверена, что все ещё смотрит на мою спину, пока я поднимаюсь в коляску. Моя правая нога соскальзывает, но мне удаётся ухватиться и удержаться, усевшись, наконец, на сидение. Я не оглядываюсь; наверное, у меня был неуклюжий и глупый вид.

Скоро я уже еду домой. Когда коляска оказывается на главных оживлённых улицах, по спине бежит холодок волнения. Мне было жаль Эллу и её маму, и сожалею, что мне не удалось получить больше информации о происхождении Эллы, но подозреваю, что если бы не я, то маме Эллы могло стать значительно хуже. И я встретилась с двумя горячими парнями. Ну, вообще-то Генри не совсем "горячий", он похож скорее на "парня по соседству", но "мистер Дарси" более чем восполнял всё остальное.

Господи, даже при одной мысли о нём, мне требовался вентилятор.

Ладно, Кэт. В конце концов – это сказочный мир, так что возьми себя в руки. Тебе нет никакого смысла пускать слюни по придуманным персонажам. Помни о деле.

Глава 8

На следующий день на завтраке Бьянка, определённо, сияет. На ней золотой кулон в форме розы, который подчеркивает её лебединую шею. Наверное, это одна из тех вещей, которую она купила. Элла, наливающая ей чай, просто не может соревноваться с ней. Только сравните её потрескавшиеся мозолистые руки и гладкие мраморно-белые руки Бьянки. Поскольку пластической хирургии ещё не существует, сомневаюсь, что фея-крёстная сможет заставить принца влюбиться в Эллу. Бьянка, вероятно, самая красивая девушка во всей Ателии. При таком количестве девушек вокруг, как принц вообще заметит Эллу?

И все же, если я хочу вернуться в настоящий мир, мне нужно попытаться. По пути от дома Эллы, мне в голову приходит план.

– Ма… мама, – начинаю я. – Мы же должны быть во дворце на следующей неделе, не так ли?

Леди Бредшоу поднимает бровь.

– И?

– Ну... Я подумала. Насчет шанса, что Бьянка выйдет замуж за принца.

Бьнка давится чаем. Не могу сдержаться и устоять против гордости за саму себя. Одно очко в мою пользу, Мисс Совершенство потеряла самообладание.

– Король и королева не против, чтобы принц выбрал невесту сам, но он не заинтересован в женитьбе, – говорю я, помня о том, что Бьянка рассказала Поппи. – Значит, ему не интересны дочки герцогов. А если предложить королю компромисс?

– Но как? – спрашивает Бьянка.

– Ну, может, мы могли бы убедить его устроить бал для принца. И поставить условие – приглашается каждая девушка в королевстве в возрасте от пятнадцати до двадцати. Король больше не будет настаивать, чтобы принц женился на высокородной леди, но с другой стороны – принц сам выберет себе невесту.

Глаза леди Бредшоу блестят.

– Интересная концепция. Но пойдет ли принц на компромисс?

Пожимаю плечами. Я не знаю принца и всего лишь следую сказке!

– Если он не сможет найти никого из всех подходящих девушек в королевстве, тогда мы, по крайней мере, будем знать, что нет смысла пытаться.

– Разве что, – леди Бредшоу закусывает губу, – у него есть тайная возлюбленная.

Бьянка фыркает. Каким-то образом, придерживая платок у рта, она умудряется даже фыркать изящно.

– Если это правда, то он очень хорошо её скрывает. Пока, большую часть времени принц проводит со своим эксцентричным кузеном.

Вот оно. Он точно гей. Инцест! А-а-а-а!

– Возможно, в идее Катрионы есть смысл, – говорит леди Бредшоу. – Я попытаюсь предложить её королеве во время угощения, после представления. Позволить принцу выбрать невесту с некоторой долей свободы, ему это может понравиться. И когда перед ним предстанут все достойные девушки королевства, у него больше не будет причин для отказа.

Бьянка допивает чай.

– Подобное предложение, совсем новое в своей концепции, может оказаться неподъёмным.

Ладно. Леди Бредшоу одобрила, теперь остаётся только надеяться, что королю и королеве тоже понравится эта идея.

– Стойте ровно, мисс, – говорит Элла.

Стискивая зубы, стараюсь держаться спокойно. Корсет, сделанный для презентации, не настолько удобен, как те, которые я ношу каждый день. Вообще-то, мне удалось обнаружить, что мои корсеты становятся меньше, видимо, это из-за десертов, которые тайком ем. Когда Элла завязывает шнурки на спине, появляется чувство, словно мои лёгкие сплющиваются.

Я едва узнаю себя в зеркале. Мои волосы собраны на макушке и удерживаются с помощью многочисленных булавок и даже нескольких страусиных перьев, привет сумасшедшему дому! Но это ещё не всё. Элла достаёт длинную белую вуаль и цепляет её к моему скальпу вместе со всеми цветами и перьями.

– Последнее веяние моды при представлении ко двору, – говорит она. – Ольга говорила мне, когда я забирала чулки для мисс Бьянки. Я бы доверилась лучшей швее в городе.

Я смотрю вниз на платье. Белый сатин, задрапированный двойным слоем белого тюля, расшитый золотыми розами и листьями. Оно великолепно, но белое платье и вуаль наводят меня на мысль о том, что я выхожу замуж.

– Как дела у твоей мамы?

Мягкая улыбка озаряет лицо Эллы; она выглядит невероятно милой.

– Ей становится лучше. Мистер Генри приходит каждый день и смешивает соль и сахар в воде, которая творит чудеса. Он сказал, что если мы будем держать окна открытыми и давать ей чистую воду, она постепенно восстановится.

– Рада это слышать, – отвечаю я.

Элла застёгивает на моей шее рубиновую подвеску. Камень ложится как раз во впадинку. Он выглядит мило, но не слишком помогает мне чувствовать себя менее обнажённой.

– Это всё ваша заслуга, с того момента, как вы заставили мистера Генри пойти с нами в тот день, – девушка смотрит на моё отражение в зеркале и хлопает в ладоши. – Готово. Вы выглядите прелестно, и я желаю вам удачи, мисс.

Я оглядываюсь на мерзкий трёхярдовый шлейф, волочащийся по полу. Удача. Да, она определённо мне нужна.

Теперь понимаю, почему леди Бредшоу купила новую карету, хотя у нас уже есть двуколка. Она ярко сверкает в лучах полуденного солнца, золотая сбруя блестит ярче. Кучер новый, представительный парень, одет в красивый серый костюм, сидит на высоком сидении, покрытом новой голубой накидкой, расшитой серебряными нитями. Вен и ещё один лакей стоят на крошечной платформе в задней части кареты. И я, уже вполне могу себе представить, что значит быть "Золушкой".

Пока карета приближается к дворцу, я закрываю глаза и делаю глубокий, успокаивающий вдох. Сегодня меня представляют королеве. Моя голова тяжёлая и мне неудобно, в моём мозгу туман и пустота – сколько же булавок Элла засунула в мою прическу? Напротив меня Бьянка выглядит так, словно слегка нервничает. Она смотрит в окно, её руки крепко сцеплены на коленях так, что костяшки побелели. Леди Бредшоу тоже молчит. Должно быть, размышляет над тем, как подать королеве моё предложение о бале.

Кажется, проходит целая вечность. Наш экипаж движется всё медленнее и медленнее, пока, наконец, не останавливается. Я выглядываю из окна – на улице собралось много зевак, их взгляды полны любопытства и восхищения, как будто мы все являемся участниками бразильского карнавала. Вообще-то, быть частью публичного спектакля, немного смущает.

Затем раздаётся стук в окно – подпрыгнув, чуть не ударяюсь о потолок кареты. Слава Богу, мне это не удаётся, иначе все мои перья могли бы сломаться.

Снаружи стоит смешного вида мужчина с круглым красным носом.

– Не нуждается ли мадам в помощи с прической?

Леди Бредшоу открывает дверцу.

– Была бы весьма признательна.

Бьянка проскальзывает вперед меня. Красноносый мужчина распрямляет её вуаль, поправляет цветы и добавляет ещё несколько булавок, чтобы получше всё закрепить. Затем он проделывает со мной тоже самое, я вскрикиваю, когда булавка впивается мне в голову. Мужчина извиняется, но заверяет, что я выгляжу прелестно и напоминает мне не трясти головой, и не испортить его работу.

Когда он исчезает, спрашиваю у леди Бредшоу кто это.

– Монсеньор Этьенн, конечно же. Мы не могли бы желать лучшего, чтобы нанести завершающие штрихи перед вашим представлением.

Ого. Зная, что представление важное событие, все же не ожидала, что всё будет настолько серьёзно.

– Мы на месте, – произносит Бьянка. Она выглядит спокойной и холодной, но я ощущаю нотки возбуждения в её голосе.

– Вместе с сотней других ландо и карет, – говорит леди Бредшоу, выглядывая в окно. – Бьянка, дорогая, не забывай, что твоя улыбка должна расцвести медленно, когда ты встретишься взглядом с королевой и отвечай на вопросы кратко, если она решит заговорить с тобой. Крайне важно, какое впечатление ты произведёшь. Что же касается тебя, – она поворачивается ко мне с видом, словно только вспомнила о моём существовании, – не оступись.

Я выхожу из кареты, внимательно смотря себе под ноги, и, твердо встав на землю, оглядываюсь.

О.

Мой.

Бог.

Словно наяву возникает замок, который появляется на каждой диснеевской заставке в начале картины. Великолепное белое мраморное здание возвышается перед нами, с бесчисленным количеством окон и балконов, сверкающих на солнце. На верхушке каждой башни и башенки, увенчанных синими крышами, развеваются флаги. Вход – огромные ворота из железа и бронзы, размещены в конце длинной дорожки, вымощенной гладкими белыми камнями.

Моя рука скользит в карман, но нащупывает лишь носовой платок. Очень жаль, что моя камера не перенеслась вместе со мной. Мне ОЧЕНЬ хочется сфотографировать этот замок и показать его дома.

– Перестань пялиться, Катриона, – голос Бьянки возвращает меня с небес на землю. – Ты ведёшь себя так, словно никогда не бывала здесь раньше.

Я едва обращаю внимание на её снисходительный тон, на миг забывая обо всех своих тревогах. Правой рукой я приподнимаю платье за ткань у бёдер и надеюсь пройти, не опасаясь, что оно запутается в моих лодыжках; левой рукой берусь за шлейф, обертывая его вокруг руки, и начинаю движение по дорожке.

Я живу во сне. Вау.

Каким-то чудом мне удаётся спокойно добраться до входа. Четверо здоровенных охранников открывают ворота, и мы оказываемся во внутреннем дворе.

– Бьянка! Катриона! – возбужденный голос Поппи звенит в воздухе, одетая в платье цвета бледно-желтого лютика, она побегает к нам. Спотыкается, но быстро восстанавливает равновесие.

– Итак, ты тоже сегодня представляешься, – кивает ей Бьянка.

– Тётушка смогла урегулировать моё расписание, – Поппи широко улыбается. – Я так рада видеть вас обеих. Я уже собиралась перестать ждать и пойти внутрь, но тут вы, наконец, появились! О, я в таком восхищении оттого, что нахожусь здесь. Мама рассказывала мне истории о замке, но увидеть его своими глазами – разве не важнее?

– Да, он невероятный, – сердечно отвечаю я. – Не могу дождаться, чтобы попасть внутрь.

Бьянка приподнимает брови, словно я была деревенщиной.

Поппи берёт меня под руку и улыбается до ушей.

– Пошли, пойдем вместе.

Интерьер замка не разочаровывает. Через двойные двери мы входим внутрь, и я наполовину пьянею, разглядывая интерьер. Огромные комнаты раз в десять больше нашей гостиной. Хрустальные люстры свисают с разрисованных потолков, резная и полированная мебель с позолоченными краями, бархатные ковры, тянущиеся из комнаты в комнату, винтовые лестницы, гобелены, закрывающие стену от пола до потолка, слуги, одетые в аккуратную голубую с серебряным униформу, придворные в великолепной одежде, словно появившиеся из киношных гардеробных.

– Боже милостивый, – выдыхает Поппи. Мы проходим через невероятно огромную комнату, высотой в два этажа, со сводчатым потолком и балконом вдоль уровня второго этажа. Высокие, узкие окна открывают вид на сад. Наши каблуки громко стучат по отполированному мраморному полу. Мне хочется закричать и проверить, появится ли эхо.

– Это бальный зал, – бесстрастно говорит нам слуга, который сопровождает нас.

Тут мне приходит в голову, что именно здесь и будет происходить бал. В сказке, Золушка привлекла всеобщее внимание, спускаясь по лестнице. Но в этой комнате, никаких лестниц не видно. Я осматриваюсь, может подойти центральный балкон. Если ей необходимо блистать в центре всеобщего внимания, она должна стоять там, где принц сможет созерцать её красоту. Интересно, как мне затащить туда Эллу.

Наконец, мы попадаем в комнату, которая похожа на зал ожидания. Бьянка говорит Поппи, что она называется прихожей. Леди Бредшоу предлагают подождать в другой комнате, вместе с другими сопровождающими. Она приказывает мне и Бьянке вести себя "безукоризненно" перед королевой, хотя, на меня, она едва взглянет. Бьянка – единственная дочь, которая имеет вес.

В комнате ожидают ещё около дюжины других девушек, одетых в похожие платья белого или кремового цвета. Некоторые ведут себя надменно, другие нервничают, третьим просто скучно.

– Бьянка, – зовёт нас Клер. Она выглядит абсолютно потрясающе в белом сатиновом платье, и её золотистые локоны мягко спускаются на плечи. – А я всё думала, когда же вы появитесь.

– Как давно вы ждёте? – спрашивает Бьянка, усаживаясь на стул рядом с Клер. Они без сомнения являются самыми красивыми девушками из всех нас, одна тёмноволосая, другая светленькая. Чёрт. Бьянки и так уже достаточно, а теперь есть ещё и Клер, и Бог знает, сколько ещё других девушек.

– Уже около часа, – Клер разворачивает веер. Хотелось бы и мне его иметь; дюжина девушек в длинных, шуршащих платьях в одной комнате – так душно. Когда представление закончится, я с радостью окажусь на свежем воздухе.

– Хотелось бы, чтобы они поторопились, – бормочет какая-то девушка. У неё масса каштановых волос, собранных вместе.

Поппи садится рядом, но продолжает сжимать пальцы, в то время как мне ужасно хочется снять перчатки.

После того, как проходит еще около часа, нас вызывают к королеве. Два лакея убирают пару резных деревянных перегородок, и мы оказываемся в комнате, в которой можно только стоять. К этому времени мы все слишком нервничаем, чтобы разговаривать или перешептываться. Человек, одетый в красно-золотую ливрею, позже я узнала, что это ливрейный лакей, распрямляет наши шлейфы. Третий мужчина, держит рулон пергамента, с которого он зачитывает фамилии. Мы должны проходить по одной, друг за другом.

Когда называют моё имя, сердце бьётся в десять раз быстрее. Стараясь дышать спокойно, говорю себе, что это сказочный мир, и то, что я споткнусь или упаду, не будет иметь никакого значения. Но не хочется выставлять себя на посмешище. Сказочный мир или нет, я чувствую, слышу и прикасаюсь ко всему, что меня окружает.

С того места, где сидит королева, её едва можно рассмотреть. Её платье разложено многочисленными складками и украшено вышивкой. На шее висит тяжёлое ожерелье из золотых бусин. Позади неё стоят несколько человек, одетых также роскошно; наверное, члены королевской семьи. К королевскому трону проложен красный ковёр, по обеим сторонам которого стоят мягкие стулья. Бьянка, Поппи, и те, кто прошёл передо мной, сидели на них, аккуратно сложив руки на коленях, со спинами прямыми, словно доска для резки хлеба.

Сжимая руки, закрываю глаза. Начинается.

Я медленно иду по проходу, один шаг за другим. Боль терзает мои пятки, но изо всех сил стараюсь ее игнорировать. Я много прошла с тех пор, как вышла из кареты и теперь мои ноги ноют.

Вдох. Выдох. Вот так. Это легко.

Я подхожу к королеве. У неё круглое лицо, широкие скулы и карие глаза. Я ожидала, что она будет прекрасной, великолепной, как и подобает монарху, но её внешность всего лишь чуть выше среднего.

Теперь пришло время реверанса. Стараясь вспомнить всё, чему меня учил Пьерр, приседаю так низко, как только могу. Колени словно трещат.

– Ваше величество, – голос походит на писк. По крайней мере, я не падаю – чудо, если вспомнить о моей неуклюжести.

– Леди Катриона Бредшоу, – произносит королева. – Для меня удовольствие, видеть вас снова.

– Эм... для меня тоже, Ваше Величество, – заикаясь, отвечаю я. Пожалуйста, только не спрашивайте меня о наших прошлых встречах.

К счастью, она лишь улыбается и царственно махает мне, бриллианты на её пальцах сверкают.

– Вы можете подняться.

Я не могу сдержать вздох облегчения. Сохраняя на лице почтительную улыбку, начинаю опасное путешествие назад с этим ужасающим шлейфом.

Пройдя половину пути, решаю, что грубо не сводить глаз с королевы, поэтому слегка отвожу взгляд. На глаза попадается знакомое лицо.

Святое Дерьмо. "Мистер Дарси" стоит прямо позади королевы, одетый в те же самые королевские цвета.

Я испускаю небольшой вздох, моя нога цепляется за шлейф, и, теряя равновесие, приземляюсь на пол в куче шелка.

Кое-кто убьёт меня. Прямо сейчас.