Текст книги "День совершенства"

Автор книги: Айра Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

«Тридцать восемь Р, двадцать восемь, двадцать три». Некоторое время он шагал, ритмично повторяя ее имяном. Потом сообразил, что идет слишком резво, умерил шаг и спрятал карточку в карман.

Он вернется к себе до первого утреннего гонга, примет душ, переоденется, позвонит Маттиоле, поест (он умирал с голода), затем в 8.05 пройдет процедуру и сходит на прием к зубному («Сегодня, сестра, гораздо легче. Дергать почти совсем перестало»). Процедура его оглушит, ладо-гадо, но не настолько, чтобы он не смог рассказать Маттиоле про Андаманские острова и начать с ней планировать – и со Снежинкой, с Пташкой тоже, если их это интересует, – как им туда добираться. Снежинка, вероятно, предпочтет остаться. Он на это и надеялся – это здорово упростило бы дело. Да, Снежинка останется здесь хохотать, курить и трахаться с Королем и играть в этот механический футбол. А они с Маттиолой сбегут.

Анна СГ, тридцать восемь Р, двадцать восемь, двадцать три.

К жилому корпусу он подошел в 6.22. Две ранние пташки попались ему навстречу в холле его этажа. Одна голенькая, другая уже одетая. Он улыбнулся и сказал: – Доброе утро, сестры.

Он пошел в свою комнату и включил свет. Боб лежал на кровати, он приподнялся на локте и уставился на него, щурясь от света. Его открытый телекомп стоял на полу, синий и желтый сигналы светились.

Глава 6

Чип закрыл за собой дверь. Боб сбросил с кровати ноги и сел, тревожно глядя на него. Его балахон был приоткрыт.

– Где ты был, Ли?

– В гостиной, – сказал Чип. – Зашел туда на обратном пути из фотоклуба – я там забыл свою ручку – и вдруг почувствовал сильную усталость. Наверно, из-за задержки процедуры. Присел отдохнуть и, – он улыбнулся, – и вдруг смотрю – утро.

Боб смотрел на него по-прежнему тревожно и, чуть погодя, покачал головой.

– Я был в гостиной, – сказал он. – И у Мэри КК, и в спортзале, и на дне бассейна.

– Наверно, ты меня не заметил, – сказал Чип. – Я был в углу за…

– Я осмотрел гостиную, Ли, – сказал Боб. Он запахнул свой балахон и огорченно покачал головой.

От двери Чип направился в ванную, но не напрямую, а, описав некоторую кривую, подальше от Боба.

– Пойду, помочусь, – сказал он.

Он вошел в ванную, раскрыл свой балахон, помочился, пытаясь вновь обрести прежнюю четкость мысли, и стал придумывать объяснение, которое могло бы удовлетворить Боба или, на худой конец, показаться ему некоей разовой аберрацией одной ночи. Зачем же Боб все-таки пришел? Как долго он там у него был?

– Я позвонил в одиннадцать тридцать, – сказал Боб, – и никто не ответил. Где ты был с того момента и до сих пор?

Он закрыл свой балахон.

– Я гулял, – сказал Чип громко, чтобы Боб услышал в комнате.

– Не прикасаясь к сканерам?

О, Христ и Вэнь!

– Должно быть, я забыл, – сказал Чип, открыл кран и сполоснул пальцы. – Это зубная боль виновата, – оправдывался он. – Она стала еще сильней. Голова разламывается. – Он вытер руки, глядя на отражение Боба в зеркале; тот сидел на кровати и смотрел на Чипа. – Эта боль не давала мне спать, вот я все и ходил вокруг. Я сказал про гостиную, потому что знал, что должен спуститься сразу к…

– Она и мне тоже спать не давала, – сказал Боб, – эта твоя «зубная боль». Я обратил на тебя внимание во время ТВ-сеанса, – ты сидел как на иголках и выглядел аномально. В конце концов, я разыскал ассистента стоматолога. Тебе предложили явиться на прием в пятницу, но ты сказал, что у тебя в субботу процедура.

Чип опустил полотенце, повернулся к двери и стоял лицом к Бобу.

Раздался гонг, и заиграли «Единое Братство Могучее».

Боб сказал:

– Все это был спектакль, Ли, ведь верно? Все твои выкрутасы прошлой весной со снижением реакций, сонливостью и передозировкой?

Чип постоял молча, потом кивнул.

– О, брат мой, чем же ты занимался в таком случае?

Чип безмолвствовал.

– О, брат мой, – сказал Боб, нагнулся и выключил телекомп, закрыл крышку и защелкнул застежки. – Так как? Сможешь ли ты простить меня? – спросил он. Он поставил телекомп и попробовал установить его ручку вертикально, поддерживая с двух сторон пальцами. – Я тебе скажу кое-что очень забавное. Я горжусь собой. Да, да: Я считал себя одним из двух или трех лучших наставников в доме. Какое там, в доме – в городе!.. Бдительный, наблюдательный, внимательный. «Всегда на посту». – Он наконец установил ручку вертикально, сбоку шлепнул по ней и сухо улыбнулся Чипу. – Так что ты – не единственный больной, если это может служить утешением.

– Я не болен, Боб, – сказал Чип. – Я здоровее, чем был когда-либо за всю свою жизнь.

Продолжая улыбаться, Боб сказал:

– Опровергаешь очевидное, а? – Он поднял свой телекомп и встал.

– Ты не в состоянии видеть очевидное, – сказал Чип. – Ты оглушен своими процедурами.

Боб кивнул и направился к двери.

– Пойдем, – сказал он. – Пойдем и приведем тебя в порядок.

Чип не двинулся с места. Боб открыл дверь и оглянулся. Чип сказал:

– Я отменно здоров.

Боб дружески протянул ему руку.

– Пойдем, Ли.

Чуть помедлив, Чип вышел вместе с наставником. Боб взял его за руку, и они вошли в холл. Двери были открыты, кругом прохаживались, спокойно переговариваясь друг с другом, номеры. Четверо или пятеро их сгрудились около доски объявлений, читая указания на текущий день.

– Боб, – сказал Чип, – я хочу, чтобы ты внимательно выслушал то, что я намерен сказать.

– Разве бывало, чтобы я не слушал тебя?

– Я хочу раскрыть тебе глаза, – сказал Чип. – Ты, не оболваненный номер, ты умен и добр ко мне, и ты хочешь мне помочь.

С эскалатора спорхнула и пошла в их сторону Мэри КК, неся в руках пачку балахонов с куском мыла сверху. Она улыбнулась и сказала:

– Привет! – и Чипу: – Где ты был?

– Он был в гостиной, – ответил за Чипа Боб.

– Ночью?! – удивилась Мэри.

Чип кивнул, а Боб сказал:

– Да, – и они пошли к эскалатору. Боб слегка придерживал Чипа за руку. Став на движущуюся ленту, они поехали вниз.

– Я знаю, ты думаешь, что судишь обо всем непредвзято, – сказал Чип, – но попробуй взглянуть на окружающее пошире и выслушать и воспринять меня так, как если бы я был здоров, как я тебе и говорю?

– Хорошо, Ли, я согласен.

– Боб, – начал Чип, – мы не свободны. Никто из нас не свободен. Ни один номер Братства.

– Как я могу считать тебя здоровым, – сказал Боб, – если ты говоришь такие вещи? Мы свободны. Свободны от войны, от нужды и голода, свободны от преступности, от насилия, от агрессивности, от само…

– Да, да, мы свободны от многих вещей, – сказал Чип. – Но мы так же свободны от права поступать по своей воле. Неужели ты этого не понимаешь, Боб? Быть «свободным от» не имеет ничего общего со свободой вообще.

Боб нахмурился.

– Что означает «свобода вообще»?

Они сошли с эскалатора и стали огибать барьер, чтобы перейти на следующий пролет.

– Это означает свободу выбора профессии, – сказал Чип, – свободу иметь детей, когда мне этого захочется, поехать туда, куда я желаю, отказываться от вакцинации, если я не испытываю в ней потребности.

Боб молчал.

Они вступили на идущий дальше вниз эскалатор.

– Процедуры оболванивают нас, – сказал Чип. – Я знаю это по своему собственному опыту. В инфузиях есть компоненты, которые делают нас «послушными и добрыми», как в известной детской припевке. Вот уже полгода, как я получаю меньшую дозу, – в это время раздался второй гонг, – и я теперь гораздо бодрее и сильнее, я ощущаю себя живым, чем когда-либо в жизни; моя мысль работает четче и чувства более глубоки. Я в состоянии иметь дело с женщиной четыре, пять раз в неделю – ты можешь в это поверить?

– Нет, – сказал Боб, глядя на свой телекомп, стоящий на поручне.

– Но это правда, – сказал Чип. – Ты уверен, как никогда раньше, что я болен, верно? Возлюби меня, Братство, это не так. Есть и другие, как я. Их тысячи, быть может, миллионы. По всему миру раскиданы острова. Возможно, есть города и на материке. – Они обошли еще один барьер и встали на следующий эскалатор. – Там живут люди в условиях настоящей свободы. Здесь, в моем кармане, есть список таких островов. Их нет на карте, потому что Уни не желает, чтобы мы о них знали, потому что они могут обороняться от захвата их Братством, потому что их жители не соглашаются на принудительные процедуры. А теперь-скажи: ты хочешь мне помочь, а? Помочь по-настоящему?

Они ступили на следующий эскалатор. Боб смотрел на него сокрушенным взглядом.

– Слава Христу и Вэню! – сказал он. – Разве ты можешь в этом сомневаться, брат?

– Тогда все в порядке, – сказал Чип. – Теперь слушай, что мне надо: когда войдешь в процедурную, передай Уни, что со мной все хорошо, что я заснул в гостиной – так, как я рассказал. Не сообщай о том, что я не отмечался на сканерах и что придумал себе зубную боль. Позволь получить такую дозу, какую я получил бы вчера, идет?

– И это будет моя помощь тебе? – спросил Боб.

– Да, это будет твоя помощь, – сказал Чип. – Я знаю, что ты придерживаешься другого мнения, но я прошу тебя об этом как брата и друга, прошу уважать то, что я делаю и чувствую. Я как-нибудь доберусь до одного из этих островов – Братству от этого не будет ни малейшего ущерба. Все, что Братство дало мне, я возместил проделанной мною работой, и, во-первых, я его ни о чем не просил, а, во-вторых, у меня не было иного выбора, кроме как принять то, что оно мне предоставляло.

Они перешли на следующий эскалатор.

– Хорошо, – сказал Боб, пока эскалатор спускал их на следующий этаж. – Я выслушал тебя, Ли, теперь ты послушай меня. – Его рука сжала локоть Чипа. – Ты очень и очень болен, – продолжал он, – и вина за это лежит целиком на мне. Я просто в отчаянье. Не существует островов, которых нет на картах, и процедуры нас не оболванивают. А если бы у нас была «свобода», о которой ты говорил, то наступил бы хаос и перенаселение, началась бы нужда, возникли бы преступность и войны. Да, я намерен тебе помочь, брат мой. Я все расскажу Уни, и тебя будут лечить, и ты будешь мне благодарен.

Они обошли еще один барьер и снова встали на эскалатор. «Третий этаж – Медцентр» – гласил указатель внизу у выхода с эскалатора. Номер в балахоне с красным крестом, ехавший снизу, улыбнулся им и сказал:

– Доброе утро, Боб.

Боб кивнул ему. Чип сказал:

– Я не желаю, чтобы меня лечили.

– Это как раз доказывает, что тебе нужна процедура, – сказал Боб. – Расслабься и доверься мне, Ли. Впрочем, зачем, ладо-гадо, ты должен доверяться мне? Доверься Уни – ты согласен на это? Доверься тем, кто создавал программу для Уни.

Подумав, Чип сказал:

– Идет! Доверяюсь!

– Я отвратительно себя чувствую, – сказал Боб.

Чип внезапно повернулся к нему и сбросил с себя его руку. Боб посмотрел на него испуганно, а Чип двумя руками толкнул его в спину, повернулся и схватился за поручень. Послышался грохот потерявшего равновесие Боба и его телекомпа о ступени. Чип рывком выскочил на перегородку между эскалаторами и, цепляясь за металлические детали облицовки, переполз в сторону, схватился за поручень эскалатора, идущего вверх, свалился на его ступени и быстро встал на ноги.

– Держите его! – крикнул снизу Боб, перебежал на восходящий эскалатор и бросился вверх, перескакивая через две ступеньки. Номер в балахоне с красным крестом, сходя с эскалатора, обернулся.

– Что вы… – Чип взял его за плечи – пожилого номера, вылупившего на него глаза – и оттолкнул в сторону.

Чип уже бежал по холлу. Кто-то крикнул:

– Остановите его!

– Задержите того номера! Он болен! – неслись вдогонку крики других номеров.

Впереди был зал столовой, номеры в очереди оглядывались посмотреть, из-за чего шум. Чип бежал к ним с вытянутой рукой и кричал:

– Держите его! – Он бежал мимо очереди. – Больной номер – вон там! – прокричал он, оттолкнув от двери стоявших там и пробежав мимо сканера, – Вон он, ему надо помочь! Скорей!

В столовой он огляделся и побежал к двери отделения раздачи. Притормозив, он перешел на быстрый шаг, стараясь подавить одышку, миновал номеров, бравших унипеки с вертикальных стеллажей, номеров засыпавших чайный порошок в стальные барабаны. На пути попалась тележка, нагруженная коробками с надписью «Салфетки»; он схватил ее за ручку, развернул и покатил перед собой мимо двух жующих номеров и еще двоих, собиравших унипеки из поломанной коробки.

Впереди была дверь с надписью «Выход», ведшая на одну из боковых лестничных клеток. Он подтолкнул к ней тележку, слыша возбужденные голоса позади. Уперев тележку в дверь, он открыл ее и вышел на площадку, закрыл дверь и развернул тележку ручкой назад, к двери. Спустился на две ступеньки и, подтянув к себе тележку, загнал ее намертво между дверью и стойкой перил; одно колесо повисло в воздухе и крутилось.

Чип бегом бросился вниз.

Ему необходимо было как можно скорее выбраться из дома, вырваться на свободу тротуаров и площадей. Он пойдет в музей – музей еще не открыт – и спрячется в кладовой или за баком с горячей водой и отсидится там до завтрашнего вечера, когда соберутся Маттиола и остальные. Эх, надо было прихватить с собой несколько унипеков. Почему он об этом не подумал? Ладо-гадо!

На первом этаже он вышел с лестничной клетки в холл, кивнул приближавшейся женщине-номеру. Она взглянула на его ноги и встревоженно закусила губу. Он тоже глянул вниз и остановился. Его балахон был порван, из поцарапанного правого колена сочилась кровь.

– Могу ли я вам помочь? – спросила она.

– Я как раз иду в медцентр, – успокоил он ее. – Благодарю, сестра. Чип двинулся дальше. Ему ничего не оставалось, как рискнуть. Если он выйдет из здания, то как-нибудь сделает себе перевязку и приведет в мало-мальский порядок балахон. Теперь, когда он узнал о повреждении колена, он почувствовал в нем боль. Чип прибавил шагу.

Он спрятался в глубине вестибюля, глядя на бегущие с одной стороны вниз ленты эскалаторов и на четыре стеклянные двери с установленными перед ними сканер-постами, и за ними залитый солнцем коридор. Номеры шли непрерывной чередой, беседуя на ходу, и выходили на улицу. Гораздо меньше входило в здание. Ничего не внушало тревоги – все было как обычно, даже шум голосов ни на йоту не превышал привычного.

Он направился к дверям. Шел нормально, глядя прямо перед собой. Он проделает свой обычный трюк со сканером, а если кто-то заметит, больное колено оправдает его хромоту – он споткнется, как бы невзначай, и вот он уже на воле. Музыка оборвалась, и из динамика раздался женский голос:

«Прошу прощения. Остановитесь и стойте там, где находитесь в данную минуту. Пожалуйста, прекратите движение».

Он остановился посредине вестибюля. Остановились все, как один, в ожидании, вопросительно глядя друг на друга. Только номеры на эскалаторах продолжали спускаться или подниматься, но вот и они тоже остановились и стали смотреть вниз на свои ноги. Одна женщина стала спускаться по эскалатору пешком.

– Не двигаться! – окликнули ее сразу несколько голосов, и она остановилась, покраснев.

Он стоял неподвижно, глядя на огромные витражи на дверях: бородатые Христос и Маркс, безволосый Вуд, улыбчивый, с глазами-щелочками Вэнь. Что-то скатилось по его подбородку – оказалось, капля крови.

«Братья и сестры, – произнес женский радиоголос. – Чрезвычайная ситуация. В здании находится тяжко заболевший номер. Он сбежал от наставника и ведет себя агрессивно. – Номеры затаили дыхание. – Он нуждается в помощи каждого из нас, помогите найти его и доставить в процедурный кабинет как можно скорей».

– Ну и ну! – сказал номер позади Чипа, а другой спросил:

– Что же нам делать?

«Он предположительно находится где-то ниже четвертого этажа, – продолжала вещать женщина из динамика. – Ему двадцать семь лет, – прозвучал из динамика мужской голос, он говорил быстро и неразборчиво. Номер, готовый было ступить на эскалатор, посмотрел на Чипово колено. Чип уставился на изображение Вуда – По всей вероятности, он будет стремиться выйти из здания, – говорила женщина по трансляции, – и потому просим двух номеров, ближайших к выходу, подойти к дверям и блокировать их. Всем остальным оставаться на местах. Передвинутся только два номера, ближайшие к выходу».

Номеры вблизи выхода переглянулись и подошли к дверям, неловко расположась по бокам сканеров.

– Это ужасно! – произнес кто-то вслух.

Номер, который смотрел на колени Чипа, теперь смотрел ему в лицо. Чип взглянул на него. Мужчина, лет сорока; Чип тотчас отвел глаза в сторону.

«Номер, которого мы разыскиваем, – произнес мужской голос в громкоговорителе, – двадцати семи лет от роду, мужского пола, имеет имяном Ли РМ 35М4419. Итак, повторяю: Ли РМ 35М4419. Сначала давайте проверим вокруг себя, затем будем разыскивать по каждому этажу. Одну минуту, извините, одну минуту! Уни-Комп сообщает, что данный номер – единственный в здании Ли РМ, стало быть, вы можете не запоминать остальные индексы. Все, что нам нужно, это найти номера Ли РМ, повторяем: Ли РМ. Посмотрите на браслет окружающих вас лиц. Мы все ищем Ли РМ! Убедитесь в том, что любой номер в пределах досягаемости вашего взгляда проверен вами или еще хотя бы одним номером. Номеры, находящиеся у себя в комнатах, выйдите в холлы. Ли РМ. Мы разыскиваем Ли РМ!»

Чип повернулся к ближайшему номеру, взял его руку и посмотрел на браслет.

– Позвольте посмотреть ваш тоже, – сказал номер. Чип поднял свою руку, отвернулся и пошел к другому номеру. – Я ваш не успел разглядеть, – повторил номер. Чип уже держал руку другого номера. – Брат, я не видел, – продолжал настаивать дотошный номер.

Чип ринулся было к дверям, но его схватили за руку. Чип кулаком ударил державшего его номера кулаком по лицу, и тот упал.

Вокруг заверещали:

– Это он! Вон он! Помогите ему! Задержите!

Чип подбежал к дверям и ударом кулака сшиб одного из карауливших двери. Второй однако вцепился ему в руку и закричал прямо в ухо:

– Брат! Брат! Воздержись!

Другая рука Чипа была захвачена подоспевшими номерами, его обхватили и сзади за грудь.

«Мы ищем Ли РМ, – талдычил мужчина в громкоговорителе. – Он может действовать агрессивно, когда мы найдем его, но мы не должны бояться. Он уповает на нашу помощь и понимание».

– Отпустите меня! – кричал Чип, пытаясь освободиться от вцепившихся в него рук.

– Помогите ему! – вопили номеры. – Ведите его в процедурную! Помогите ему!

– Отвяжитесь от меня! – кричал Чип. – Я не желаю, чтобы мне помогали! Оставьте меня в покое, вы, братоборское гадье!

Его подтащили к ступеням эскалатора, трепыхающиеся и дергающиеся номеры, у одного из них на глазах стояли слезы.

– Легче, легче! – тараторили вокруг. – Мы вам оказываем помощь. С вами будет все в порядке, мы вам помогаем!

Он отбивался, но его схватили и за ноги и крепко держали.

– Я не желаю ничьей помощи! – кричал он. – Отпустите меня! Я здоров! Я здоров! Я не больной!

Его тащили мимо номеров, стоявших, кто зажав уши, кто с глазами, полными ужаса.

– Это вы больные! – выкрикнул он номеру, которого ненароком ударил по лицу. Из носу у того текла кровь, нос и щека распухли; рука Чипа была крепко зажата у него под мышкой. – Вы все оболванены процедурами, – внушал им Чип. – Вы все – мертвецы. Вы – покойники!

– Тсс! Мы вас любим, мы оказываем вам помощь, – сказал номер с разбитым носом.

– Во имя Христа и Вэня, подите прочь от меня!

Его втащили еще на несколько ступенек вверх.

«Его нашли, – наконец сообщил мужчина из громкоговорителя. – Ли РМ найден. Его переправляют в медцентр. Повторяю: чрезвычайная ситуация отменяется, братья и сестры, и теперь вы можете продолжать заниматься своими делами. Всех благодарю за помощь и сотрудничество. Благодарю от имени Братства, благодарю от имени Ли РМ».

Чипа волокли через холл медцентра.

Музыка возобновилась с того места, на котором была прервана.

– Вы все мертвы! – кричал он, пытаясь вырваться. – Все Братство мертво. Только Уни живой! Один только Уни. Но есть острова, где люди живут! Взгляните на карту! Взгляните на карту в Пред-У-музее!

Его втащили в процедурный кабинет. Там уже был Боб. Бледный и потный, с кровоточащей ссадиной над бровью, он барабанил по клавишам своего телекомпа, который держала перед ним девушка в синем балахоне.

– Боб, – сказал Чип, – Боб, сделай одолжение, а? Посмотри на карту в Пред-У-музее. Посмотри на карту 1951 года.

Его втащили в комнату, освещенную синим светом. Он схватился за край отверстия инфузатора, но ему силой отогнули большой палец и впихнули руку внутрь. Рукав рванули кверху, и его рука оказалась по плечо засунутой в аппарат.

Кто-то потрепал его по щеке – это был Боб; его рука дрожала.

– Ты поправишься, все будет в порядке, Ли, – говорил он. – Доверься Уни. – Кровь струйками сочилась из разбитой брови.

Браслет Чипа был захвачен сканером, к его предплечью прикоснулись инфузионные диски. Он зажмурился. «Меня больше не сделают мертвым! – внушал он себе. – Меня больше не сделают мертвым! Я буду помнить про острова, я буду помнить Маттиолу! Меня не сделают больше мертвым!»

Он раскрыл глаза, и Боб улыбнулся ему. Его бровь была заклеена полоской пластыря телесного цвета.

– Они сказали в три часа, значит, в три часа, – сказал он.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Чип.

Он лежал на кровати. Боб сидел рядом.

– Доктора сказали, когда ты должен проснуться, – сказал Боб. – В три часа. И сейчас как раз три часа. Не 2.59, не 3.01, а ровно три часа. Они до того умны, что мне страшно.

– Где я? – спросил Чип.

– В Главном Медцентре.

И тогда он вспомнил – вспомнил то, о чем думал и что говорил. И наихудшим было то, что он делал.

– О, Христос! – воскликнул он. – О, Маркс! О, Вуд и Вэнь!

– Успокойся, Ли, – сказал Боб, касаясь его руки.

– Боб, – сказал он. – О, Христос и Вэнь! Боб, я толкнул вас на…

– На эскалаторе, – подсказал Боб. – Да, брат, ты это сделал. Это был самый потрясающий момент в моей жизни. Сейчас со мной все хорошо. – Он потрогал пальцем пластырь над бровью. – Все подлечено, и все как новенькое или будет таким через пару дней.

– Я ударил номера! Своей собственной рукой!

– Он тоже в порядке, – сказал Боб. – Два цветка от него. – Он кивком показал на вазу с алыми розами на столе по другую сторону кровати. – А два – от Мэри КК, и еще два – от номеров твоего сектора.

Чип смотрел на розы, присланные ему номерами, которых он побил, обманул и предал, и слезы застилали ему глаза. Он затрясся от рыданий.

– Э, полно тебе, не стоит так расстраиваться, – сказал Боб.

Во имя Христа и Вэня, как же он мог думать лишь о себе одном!

– Послушайте, Боб, – сказал он наставнику, приподнимаясь на локте и прикрывая глаза тыльной стороной ладони.

– Успокойся, – сказал Боб.

– Боб, ведь есть и другие, – сказал он. – Другие, страдающие той же болезнью, что страдал и я! Мы должны разыскать их и помочь им!

– Мы знаем.

– Есть номер по имени Маттиола, Анна СГ38Р2823, и один…

– Мы знаем, нам это известно, – сказал Боб. – Им уже оказана помощь. Им всем оказана помощь.

– Это правда?

Боб утвердительно кивнул.

– Тебя допросили, когда ты был без сознания, – сказал он. – Сегодня понедельник, три часа пополудни. Их уже отыскали и оказали им помощь – Анне СГ и еще одной, кого вы звали «Снежинка», Анне РУ, и Айин ГУ – «Пташке».

– И еще «Король», – сказал он. – Езус ХЛ. Он находится здесь же, в этом здании; он…

– Нет, – сказал Боб, качая головой. – С ним мы опоздали. Он уже мертв.

– Он умер?

Боб кивнул:

– Повесился.

Чип вытаращил глаза.

– В ванной на душе, на лоскуте из одеяла, – пояснил Боб.

– О, Христос и Вэнь! – воскликнул Чип и снова опустился на подушку. О, эта болезнь! И он был ее частью.

– Остальные уже чувствуют себя прекрасно, – сказал Боб, дружески похлопывая его по руке. – И ты тоже поправишься. Тебя, брат, направят в Центр реабилитации. Тебе предоставят отпуск на неделю. А может, и подольше.

– Мне так стыдно за себя, Боб, мне так стыдно!..

– Ну, полно тебе, – сказал Боб. – Стал бы ты стыдиться, если бы, поскользнувшись, ты подвернул ногу? А это то же самое. Это мне должно быть стыдно.

– Но я вам лгал!

– Я сам позволил, чтобы мне лгали, – сказал Боб. – Понимаешь, никто не виноват. Скоро ты сам это поймешь.

Боб поднял с пола сумку и открыл ее.

– Это твое, – сказал он. – Если я что-нибудь забыл – скажи мне. Зубная щетка, щипчики, фотографии, записные книжки, картина лошади твоего…

– Нет, это болезнь, – крикнул он. – Не надо мне этого. В мусор!

– И картину?!

– Да.

Боб вытащил ее из сумки и рассмотрел.

– Здорово сделано, – сказал он. – Есть неточности, но все равно здорово.

– Это – болезнь, – сказал Чип. – Это сделано больным номером. Выбросьте.

– Как скажешь. – Боб поставил сумку на пол и пошел к мусоросборнику. Открыл крышку и бросил туда рисунок.

– Есть острова, на которых живут больные номеры, – сказал Чип. – Они есть по всему миру.

– Мне это известно, – сказал Боб. – Ты говорил нам.

– Почему мы не можем им помочь?

– Вот этого я не знаю, – сказал Боб. – Но знает Уни. Я тебе, Ли, ведь говорил – доверяй Уни.

– Теперь я буду, – сказал Чип. – Я буду, – повторил он, и на глаза ему опять навернулись слезы.

В палату вошел номер в балахоне с красным крестом.

– Ну-с, как мы себя чувствуем? – спросил он.

Чип посмотрел на него.

– Он еще довольно слаб, – сказал Боб.

– Этого следовало ожидать, – сказал номер. – Не волнуйтесь, мы его поставим на ноги. – Он подошел к кровати и взял Чипа за запястье.

– Ли, я теперь должен идти, – сказал Боб.

– Хорошо, – сказал Чип.

Боб наклонился и поцеловал его в щеку.

– Если тебя вдруг не направят назад, то не поминай лихом, брат! – сказал Боб.

– Прощай, Боб, – сказал Чип. – Спасибо. Спасибо за все.

– Благодари Уни, – сказал Боб, крепко пожал ему руку и улыбнулся. Затем кивнул на прощанье врачу и ушел.

Номер достал из кармана шприц и отломил кончик ампулы.

– Вы моментально почувствуете улучшение, – сказал он.

Чип спокойно лежал с закрытыми глазами, вытирая одной рукой слезы, покуда номер задирал ему рукав на другой руке.

– Я был так нездоров, – повторял Чип. – Я был так нездоров.

– Тс-с, не думайте сейчас об этом, – сказал номер, осторожно делая ему инъекцию. – Незачем думать об этом. Вы моментально поправитесь.