Текст книги "В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить"

Автор книги: Айна Парк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

В ходе аноскопии высокого разрешения анальный канал раскрывают, вводя в него трубку из прозрачного пластика; видимые через трубку стенки канала тщательно изучают с помощью бинокулярного микроскопа. Канал несколько раз щедро обрабатывают раствором уксуса, под действием которого аномальные ткани белеют, а смотровая наполняется слабым ароматом салатной заправки. Образцы подозрительных на вид тканей отправляют на биопсию, а если ученым удается обнаружить предраковое состояние, пациенту назначают лечение и постоянно контролируют его состояние.

С точки зрения врача, который выполнял аноскопию, но никогда не проходил эту процедуру, пациенты переносят ее нормально. Я как-то спросила пациента об ощущениях, и он ответил, что приятными их не назовешь, но это все же лучше, чем посещение зубного врача. Мой учитель Майкл Берри (Michael Berry) советовал болтать с пациентами во время этой процедуры, чтобы скоротать время, – оказалось, простая беседа чудесным образом помогала пациентам расслабиться. Была лишь одна пациентка, с которой этот метод не сработал: она приняла слишком много «Ксанакса», позвонила своему парню и попыталась уговорить его заняться с ней сексом по телефону, чтобы она могла отвлечься от этой процедуры. Пришлось все бросить; пациентка расслаблялась, а вот я постоянно отвлекалась от своей работы. ^[23]

В ходе исследования Тухес-2 Палефски и его коллеги провели почти три тысячи аноскопий и взяли столько же цитологических мазков более чем у шестисот ВИЧ-положительных и ВИЧ-отрицательных гомосексуалистов. Результат исследования ошеломил ученых: анальный ВПЧ был практически у всех, носителями хотя бы одного штамма этого вируса были девять из десяти ВИЧ-положительных и шесть из десяти ВИЧ-отрицательных гомосексуалистов. Примерно у трети ВИЧ-положительных мужчин был штамм ВПЧ-16, вызывающий большинство случаев рака анального канала. Больше чем у половины обследованных ВИЧ-положительных мужчин цитологический мазок выявил присутствие аномальных клеток, что может указывать на предраковое состояние анального канала^19, 20.

Когда в рамках исследования Тухес-3 обследовали ВИЧ-положительных женщин (всех сексуальных ориентаций), выяснилось, что и у них дела обстоят примерно так же. Когда Палефски впервые проанализировал результаты обследования женщин, он даже позвонил в лабораторию и уточнил, не перепутали ли там этикетки на образцах. Оказалось, что у ВИЧ-положительных женщин ВПЧ в анусе встречается в два раза чаще, чем в шейке матки²¹. Позже Палефски провел такое обследование повторно, но уже с участием ВИЧ-отрицательных женщин (Тухес-5). Результаты оказались аналогичными: ВПЧ в анальном канале нашли даже у тех женщин, которые анальным сексом не занимались никогда в жизни, и таких случаев было очень много.

Несмотря на то что Палефски выявил почти поголовное инфицирование вирусом, рак анального канала по-прежнему встречается редко, даже у тех, кто болен СПИДом. До 1996 года такие пациенты умирали от оппортунистических инфекций – таких, как вызванная пневмококком пневмония, их жизнь обрывалась раньше, чем у них успевал развиться рак. После того как в 1996 году началось применение антиретровирусной терапии при ВИЧ, появилась надежда на то, что укрепление иммунной системы позволит таким пациентам избавляться от анального ВПЧ и риск развития у них рака анального канала снизится до среднестатистического. Палефски же, напротив, опасался того, что чем дольше ВИЧ-положительные пациенты живут, тем выше вероятность того, что у многих из них разовьется рак.

К сожалению, ученый оказался прав. После 1996 года средняя продолжительность жизни носителей ВИЧ увеличилась, но они стали чаще страдать от возрастных заболеваний – болезней сердца и различных форм рака, причем частота возникновения этих заболеваний у них была выше, чем у их ВИЧ-отрицательных сверстников. Палефски оставалось только следить за тем, как кривая заболеваемости раком анального канала у ВИЧ-положительных мужчин и женщин с годами неуклонно растет. В 2012 году ученый Майкл Сильверберг (Michael Silverberg) выяснил, что рак анального канала у ВИЧ-положительных женщин и гетеросексуальных мужчин встречается в 20 раз чаще, а у ВИЧ-положительных гомосексуалистов и бисексуальных мужчин – в 80 раз²².

Если известно, что определенные категории населения подвержены заболеваемости раком больше, чем другие, и существует методика выявления предракового состояния, логично предположить, что нужно как можно чаще брать у этих людей цитологические мазки, однако этого не происходит. У Палефски не было убедительных доказательств в пользу того, что изучение клеток из анального канала, в отличие от исследования цитологических мазков, взятых из шейки матки, и лечение предраковых состояний гарантируют защиту пациента от рака. Причинно-следственная связь вроде бы очевидна, но ее оказалось недостаточно для того, чтобы убедить министерство внести в клинические рекомендации пункт о необходимости скрининга. Палефски приходил на заседания министерства и даже соглашался с тем, что доказательств для изменения рекомендаций недостаточно, хоть и считал, что группам населения, подверженным высокому риску заболеваемости, следует сдавать цитологический мазок из ануса.

Хуже того: через десять лет после начала исследований Национальный институт здравоохранения США прекратил финансирование той части программы Тухес, что касалась мужчин. В свойственной ему манере Палефски сдержанно прокомментировал ситуацию фразой: «Ну, я не слишком-то доволен». Обижаться ему было не на что. «Я всегда сам за все отвечаю, – сказал он. – Я недостаточно понятно объяснил, а может, сама область исследования чиновников не сильно впечатлила. И тогда я подумал: какая еще тема так же важна, как эта?»

Он решил провести большое клиническое исследование, способное ответить на вопрос о том, может ли скрининг с проведением цитологического мазка из анального канала и лечение предракового состояния снизить риск развития рака. Палефски попробовал подобрать подходящее для этой работы название. Сначала он хотел назвать его ASS (Anal Screening Study) – Исследование анального скрининга, но выходило слишком вульгарно. Он остановился на варианте ^[24]ANCHOR (Anal Cancer HSIL (high-grade pre-cancer) Outcomes Research Study – исследование исходов заболеваемости раком анального канала и развития высокозлокачественного предракового состояния. ^[25]

Палефски обратился в Национальный институт онкологии (НИО) при Национальных институтах здравоохранения, чтобы обсудить эту идею – организовать многофункциональный центр, провести многомилионное исследование рака анального канала с пятилетним наблюдением каждого пациента. В НИО заинтересовались, но рассудили, что такое исследование потребует особого финансового соглашения и Палефски придется перепрыгнуть через множество бюрократических обручей, прежде чем работу можно будет продолжить.

На переговоры ушло всего 10 лет. Весной 2015 года Палефски вернулся в свой родной Монреаль, и однажды его сотовый зазвонил. Звонил его коллега из НИО, он сообщил, что предложение Палефски миновало последний бюрократический барьер и институт готов заключить с ученым договор – несколько лет его работы оценили в 89 миллионов долларов.

Закончив разговор с коллегой из Бетесды, Палефски вернулся за семейный стол и рассказал о звонке близким. Никто от радости не кричал, пробки от шампанского в потолок не полетели (они же канадцы, в конце концов). Ученого похлопали по спине, сказали «молодец», и вся семья продолжила ужинать.

Если не возникнет никаких претензий к безопасности исследований, программа ANCHOR завершится в 2026 году. Пока же исследователи из Австралии в рамках программы SPANC^[26] решили в течение трех лет наблюдать за почти двумя сотнями мужчин, у которых выявили предраковое состояние анального канала, но не назначили никакого лечения. Рак выявили всего у одного пациента. Большинство предраковых состояний за время наблюдения так и остались предраковыми, а в каждом пятом случае наблюдался регресс без лечения²³. Результаты исследования вызывали вопрос: нужно ли лечить предраковое состояние анального канала, если оно и так проходит? Возможно, нет, но как выяснить, какое предраковое состояние регрессирует само собой, а какое разовьется в рак? Возможно, не некоторые из этих сложных вопросов удастся получить ответ, когда программа ANCHOR подойдет к концу.

ПРЕДСТАВЬТЕ, ЧТО ВСЕМ ЭТИМ ПОПАМ МОЖНО ПОМОЧЬ

Рекламный плакат программы ANCHOR, призванной определить, могут ли цитологический мазок из анального канала и лечение предракового состояния снизить риск развития рака анального канала. Исследование поддержал Национальный институт рака Национальных институтов здравоохранения США, директива U01CA121947. Всю ответственность за содержание материала несет автор, его точка зрения может не совпадать с официальной позицией Национальных институтов здравоохранения США.

Пока же этого не произошло, маловероятно, что какая-то национальная организация начнет рекомендовать проведение цитологических мазков из анального канала. На сегодняшний день лучшим методом выявления рака является старое доброе ручное исследование. Палефски проводит их самостоятельно во время поездок по всему миру, во время которых он рассказывает о проблеме рака анального канала. Его расстраивает то обстоятельство, что «врачи и другие специалисты боятся засовывать пальцы в анус или даже просто осматривать его, возможно потому, что процедуры с этой частью тела считаются постыдными». К сожалению, многие врачи даже в беседах с пациентами боятся затрагивать тему анального секса, что уж говорить про изучение анального канала вручную.

Возможно, стигматизация темы рака анального канала – последняя из табуированных тем в онкологии. Обо всех остальных формах рака сегодня говорят свободно, отчасти, наверное, потому, что знаменитости перестали бояться рассказывать о том, как они борются с раком. Даже онкология интимных частей тела перестала быть запретной темой: у Лэнса Армстронга рак яичек, у Анджелины Джоли – рак груди, у Бена Стиллера – рак простаты. Эти звезды кино и спорта не побоялись рассказать о своих болезнях, и люди поддержали их, а не заклеймили позором. Палефски сетует на то, что «заставить знаменитостей говорить о раке анального канала трудно. Пока никто из звезд эту тему не поддержал».

В 2006 году первой знаменитостью, рассказавшей о том, что у нее рак анального канала, стала Фэрра Фосетт. Она начала вести видеодневник изнуряющей борьбы с болезнью, но в 2009 году актрисы не стало. Спустя два года после ее смерти Палефски поразило выступление Райена О’Нила – в вечернем шоу Пирса Моргана актер рассказал о своих отношениях с Фосетт, матерью его внебрачного сына, и о том, что рак у нее спровоцировал стресс, которому она подвергалась в отношениях с О’Нилом и его детьми. «Может, не повстречай она нас, сейчас Фэрра была бы жива? Никто же не знает, почему люди болеют раком, так?» (Может, О’Нил не знает или просто решил не упоминать о том, что 90 % случаев рака анального канала вызваны ВПЧ.) «Вы так думаете?» – переспросил Морган. «Очень может быть», – ответил О’Нил²⁴.

Палефски за такие высказывания убить готов. «Все, что нужно было знать, – у нее был вирус, который передается половым путем, и этот вирус вызвал рак. Предотвратить рак может вакцинация. Если бы люди понимали, что между раком и ВПЧ есть четкая связь, мы спасли бы множество жизней. Не надо говорить об анальном сексе, потому что ВПЧ в анусе не от анального секса появляется. Напрямую вы его туда заносите или он попадает в анальный канал из шейки матки – неважно».

В сентябре 2018 года звезда сериала «Отчаянные домохозяйки» Марсия Кросс у себя в Instagram рассказала о том, что борется с раком анального канала и лишилась волос. В марте 2019 года в интервью журналу People она сообщила о ремиссии. Ее заявление преследовало совершенно четкую цель. «Я хочу, чтобы тема рака анального канала перестала быть чем-то постыдным. Я читала столько историй тех, кто выжил в борьбе с этой болезнью, и знаю, что многие люди, в особенности женщины, стесняются рассказывать о том, что у них за онкология. Людям стыдно об этом говорить. Я хочу, чтобы им больше не было стыдно»²⁵.

Сегодня Кросс – лидер движения больных раком анального канала. «Я как будто проснулась, поняла, как это важно, и теперь большая фанатка ануса!» К сожалению, в опубликованном в журнале People интервью ничего не сказано о том, что рак анального канала вызывает ВПЧ, но перепечатавшие материал издания об этой связи упомянули. А теперь хорошие новости: возможно, скоро такая онкология, какой страдали Фосетт и Кросс, останется в прошлом. Примерно в то время, когда Фосетт поставили диагноз, в Австралии праздновали вклад ученых этой страны в разработку эффективной вакцины от ВПЧ, способной защитить от рака горла, половых органов и ануса. Через десять лет эта вакцина полностью изменит ситуацию с развитием заболеваний, вызванных ВПЧ, на австралийском континенте, и произойдет это при поддержке того, от кого ее совсем не ожидали.

Идеальный шторм

16 октября 2006 года по инициативе Джанетт Хауард (Janette Howard), супруги премьер-министра страны, состоялся благотворительный завтрак Австралийского национального центра по изучению рака груди: собравшимся предстояло обсудить достижения науки в лечении этого онкологического заболевания и снижение смертности от него. В Австралии все знали о том, что Хауард победила рак груди, в то время как она боролась с болезнью, эта тема обсуждалась во всех австралийских таблоидах.

Вылечившись, она стала представителем Австралийского национального центра по изучению рака груди и начала активно призывать женщин к участию в программах раннего выявления рака и прохождению скрининга. Правда, за десять лет она ни разу не рассказала о том, как боролась с болезнью. Хауард ни с кем не обсуждала эту тему, отказывалась давать интервью СМИ и не появлялась на светских мероприятиях.

И вот Хауард поднялась на сцену, собираясь обсудить, что сделано для того, чтобы женщины не умирали от рака груди, но вместо этого сказала: «Наверное, мне следует воспользоваться этой возможностью и в конце концов признаться в том, что рака груди у меня никогда не было – я боролась с раком шейки матки». И добавила: «В прессе столько всего писали, что мне, пожалуй, пора все рассказать»²⁶.

В наше время, когда делиться принято всем, чем угодно (актриса Белла Торн, например, выложила в Twitter, как проходит колоноскопию), подобное заявление мало кого взволнует. Но признание супруги политика, никогда раньше не распространявшейся о своей личной жизни, заслуживало внимания. Новость попала в издания всей страны, и тема рака шейки матки впервые оказалась в центре общественного внимания.

По счастливому стечению обстоятельств, за четыре месяца до выступления Хауард компания Merck, фармацевтический гигант, сообщила о начале производства высокоэффективной 4-валентной вакцины, способной защитить от четырех типов ВПЧ: типов 16 и 18, вызывавших примерно 70 % всех случаев рака шейки матки, и типов 6 и 11, в 90 % случаев вызывавших генитальные бородавки. Технологию создания вакцины разработали австралийский иммунолог Йен Фрейзер (Ian Frazer) и китайский молекулярный вирусолог Цзянь Чжоу (Jian Zhou).

В отличие от вакцин, предотвращающих такие болезни, как корь или полиомиелит, вакцина от ВПЧ не содержит ни живых, ни убитых частей вируса. Препарат состоял из белка под названием L1 из вирусного капсида ВПЧ, или внешней белковой оболочки вируса. Фрейзер и Джоу научились получать белок L1 из клеток насекомых, а Чжоу придумал, как сделать так, чтобы этот белок самостоятельно собирался в вирусоподобные частицы, абсолютно идентичные частицам настоящего вируса. Внутри эти вирусоподобные частицы были пустыми, но им удавалось обмануть иммунную систему и заставить ее поверить в то, что в организм попал вирус ВПЧ. В ответ на вторжение организм начинал вырабатывать антитела, причем намного больше, чем при настоящем инфицировании.

Первые публикации с результатами своих исследований Фрейзер и Джоу опубликовали в 1991 году и предложили крупным фармкомпаниям CSL, Merck и GlaxoSmithKline выпускать вакцину. В своем предложении Фрейзер объяснял: «Если вы хотите выпускать вакцину (от ВПЧ), вам нужно обратиться к нам»²⁷. В 1999 году Чжоу умер от какой-то загадочной болезни, и Фрейзеру пришлось продолжить работу в одиночку. Он понимал, что вирусоподобные частицы – верное направление исследования, но не был уверен в том, что ему удастся довести начатое до конца. Когда речь идет о создании вакцин, от начала исследований до выхода препарата на рынок часто проходят многие годы. Большинству разработок так и не удается увидеть свет, а ученым – насладиться плодами своего труда.

В июне 2006 года компания Merck выпустила вакцину, в основе которой лежали разработанные Фрейзером и Чжоу вирусоподобные частицы, и это событие было встречено с огромной радостью. Производителем второй вакцины от ВПЧ на основе вирусоподобных частиц через одиннадцать месяцев стала компания GlaxoSmithKline. Фрейзер стал звездой мира науки, получил множество наград и звание «Австралиец года» – все равно что в США войти в число шестидесяти самых сексуальных людей по версии журнала People (нет, в этот список Фрейзера не включили, хотя, как по мне, там ему самое место). Итак, австралийский ученый обрел мировую славу, жена известного австралийского политика призналась в том, что победила рак, внимание общественности было приковано к теме ВПЧ – в Австралии настало время решительных действий.

В 2007 году Австралия стала одной из первых в мире стран, где началась вакцинация населения от ВПЧ. В школах прививки бесплатно делали девушкам в возрасте от 12 до 15 лет, также вакцина поступила в клиники по всей стране – на бесплатную прививку могли рассчитывать подростки и женщины в возрасте до 26 лет. Хотя изначально стояла цель прививать от ВПЧ только женщин, с 2013 года национальная программа вакцинации от ВПЧ распространяется и на мальчиков. Сегодня эффективность австралийской прививочной кампании признана во всем мире: уже 76–80 % подростков в возрасте до 15 лет получили три дозы вакцины от ВПЧ²⁸.

В результате этой кампании ВПЧ и вызванные вирусом заболевания в Австралии начинают исчезать. Онкоагрессивных штаммов 16 и 18 выявляют на 77 % меньше, частота развития предраковых состояний у девочек снизилась на 50 %. Если эта тенденция сохранится, в 2030 году в Австралии будут выявлять меньше четырех случаев рака шейки матки на 100 тысяч женщин в год, что меньше критерия полного искоренения заболевания, установленного Всемирной организацией здравоохранения²⁹.

Программа вакцинации от ВПЧ в Австралии позволила добиться значительных успехов и в борьбе с генитальными бородавками. На международной конференции по проблемам папилломавируса в 2018 году Эрик Чау (Eric Chow) из Университета Монаша в Австралии отметил, что его случаи практически не встречаются: у подростков в возрасте от 15 до 19 лет частота этого заболевания снизилась на 90 %³⁰. На половых органах пациентов в возрасте старше 36 лет генитальные бородавки по-прежнему встречаются часто, потому что эта категория не подпадает под вакцинацию в рамках национальной программы.

Поскольку со временем число юношей и девушек, по возрасту попадающих в программу вакцинации, растет, доля тех, кто привился от ВПЧ и, таким образом, защищен от генитальных бородавок (и рака), от общего числа граждан становится больше. Когда будет вакцинирована основная масса сексуально активного населения, снизится и общее число тех, кто страдает от генитальных бородавок, причем даже среди тех, кто прививку не получил, – этот феномен носит название группового иммунитета.

Иллюстрировать понятие группового иммунитета мне больше всего нравится примером Кристофера «Кита» Фейрли (Christopher “Kit” Fairley) из Университета Монаша в Мельбурне. Представьте, что в Австралии приземлился самолет «Боинг 747», полный похотливых американских подростков с генитальными бородавками. В «Боинге 747» стандартной планировки с тремя пассажирскими классами (эконом, бизнес и первый) 416 мест. Каждый из прибывших сразу после приземления в течение следующих шести месяцев занимается сексом с австралийским сверстником. Вызовет ли это новую вспышку генитальных бородавок у австралийцев?

Фейрли утверждает, что нет. Генитальные бородавки смогут закрепиться в австралийской популяции, только если каждый носитель ВПЧ сможет передать свой вирус хотя бы одному австралийцу. Сегодня риск того, что это удастся сделать, довольно низок: 80 % австралийских подростков вакцинированы от ВПЧ, а заразить того, кто прошел вакцинацию, практически невозможно.

А что будет, если у носителя ВПЧ будет связь с невакцинированным австралийцем? По результатам исследований Энн Бечелл (Ann Burchell) из Университета Торонто, после контакта с вирусом 20 % неинфицированных заразятся ВПЧ в течение шести месяцев³¹. Не у всех из них в результате появятся генитальные бородавки, но давайте предположим, что они появились. Всего 20 % подростков не вакцинированы и подвержены инфекции, и всего 20 % из них заразятся после контакта с носителем вируса. То есть если каждый из 416 инфицированных американцев займется сексом с австралийским сверстником, передать вирус они смогут только 16 подросткам, что значительно меньше соотношения 1:1, необходимого для того, чтобы в Австралии начали распространяться генитальные бородавки.

Другими словами, опираясь на пример Фейрли, можно утверждать, что генитальным бородавкам нечего противопоставить групповому иммунитету австралийцев. Если существующая сегодня скорость иммунизации не снизится, в будущем мы вообще не найдем у австралийцев генитальных бородавок. Думаю, скучать по ним никто не будет.

Хоть в вопросе вакцинации подростков от ВПЧ США до Австралии далеко (в Америке привито примерно 50 % подростков, тогда как в Австралии – 80 %)³², у нас тоже есть положительные сдвиги в этом направлении. В 2017 году Центр по контролю и профилактике заболеваемости США сообщил о том, что благодаря вакцинации инфицирование отдельными типами ВПЧ у девушек 15–19 лет снизилось на 71 %³³. В 2019 году представитель Центров по контролю и профилактике заболеваемости США Нэнси МакКланг сообщила о том, что в 2016 году предраковое состояние шейки матки у американок 18–24 лет выявляли реже, чем в 2008 году (196 тысыч случаев против 216 тысяч случаев) – возможно, это первые признаки того, что профилактика рака шейки матки действительно эффективна³⁴.

Сложности с наращиванием темпов вакцинации от ВПЧ в США обусловлены массой противоречий, окружавших вакцину с первого дня ее выхода на рынок. Вскоре после того, как она появилась в продаже в 2006 году, компания Merck начала агрессивную маркетинговую кампанию и лоббирование своих интересов силами политиков: вакцинирование позиционировали как обязательное, что вызывало отрицательную реакцию и недоверие у населения. Вакцина была новой, неудивительно, что многих беспокоило, безопасно ли проводить поголовную вакцинацию препаратом, только прошедшим клинические испытания. С тех пор прошло 15 лет, людям введено больше 100 миллионов доз вакцины, и теперь очевидно, что вакцина от ВПЧ эффективна и безопасна. Так почему же некоторые люди не хотят прививаться?

Синдром самозванца

30 апреля 2018 года Ларс Андерссон (Lars Andersson) с кафедры физиологии и фармакологии Каролинского института, крупнейшего шведского медицинского центра, опубликовал в журнале Indian Journal of Medical Ethics встревоженную редакторскую заметку о влиянии вакцинации от ВПЧ в Швеции.

Проанализировав данные, собранные Шведским центром по профилактике рака шейки матки, Андерссон обратил внимание на рост заболеваемости этим типом онкологии среди шведок в возрасте 20–49 лет. Он предположил, что вакцина от ВПЧ может вызывать рак шейки матки у женщин, которые уже заражены вирусом, вместо того чтобы предотвращать заболевание³⁵.

Вывод страшный и любопытный одновременно, учитывая, что большинство обследованных женщин по возрасту не попадали в государственную программу вакцинации. Непонятно даже, были ли вакцинированы женщины 20–23 лет (единственная категория, которую вакцинировали во время проведения исследования), болеющие раком.

Эта статья об опасностях вакцины была у Андерссона не первой. С 2016 по 2018 год он опубликовал несколько больших статей, освещающих его теории о связи вакцинации вообще с заболеваемостью аутоиммунными болезнями, вакцины от ВПЧ с синдромом хронической усталости, вакцины от свиного гриппа с диабетом 1-го типа. Ознакомившись с идеями Андерссона, некоторые ученые назвали использованные им методы анализа некорректными и чрезмерно упрощенными, однако некоторые авторитетные издания – такие, как Vaccine и Journal of International Medicine, – сочли, что его выводы заслуживают освещения как возможная основа научной дискуссии.

Но была здесь одна проблемка. Ларса Андерссона никогда не существовало. На кафедре физиологии и фармакологии Каролинского института человека с таким именем не было.

Когда в Indian Journal of Medical Ethics узнали об обмане, из статьи убрали указание на место работы Андерссона, но статью журнал не отозвал. Вместо этого редакция связалась с автором, который «сообщил, что использовал псевдоним, а также сфабриковал указание на место работы». Свое настоящее имя он якобы назвал редактору, и тот определил, что этот человек «столкнулся с вероятной угрозой причинения вреда», поскольку его идеи непопулярны, и поэтому попросил журнал скрыть его личность. Правда, случилось это только после того, как бдительные блогеры и критики завалили журнал требованиями отозвать статью.

Но свое черное дело «Ларс Андерссон» уже сделал. Несмотря на то что выводы Андерссона ученые нечасто цитировали за недостатком достоверности, его высказывания растиражировали блогеры и сообщества антипрививочников: статьи использовали как «доказательства» возможной опасности вакцин. Выходит, что если фейковые новости можно выдать за факт, в практике медицинских публикаций есть существенные недостатки, которые антипрививочники способны использовать в своих целях.

Сегодня практически невозможно проверить псевдонаучную онлайн-публикацию антипрививочников на достоверность фактов и отличить ее от научной работы. Если вы залезли в интернет, чтобы узнать, стоит ли делать прививку ребенку, то сразу попадете в блоги антипрививочников и на сайты с названиями, которые кажутся вполне официальными (например, Национальный информационный центр вакцинации); владельцы этих ресурсов хотят заслужить то же доверие, каким пользуются сайты главных медицинских учреждений и органов здравоохранения. Многие такие псевдонаучные сайты созданы теми, кто пытается продать «натуральные» средства, на страницах других проповедуют признанные научным сообществом специалисты, выступающие против сил, правящих системой здравоохранения. Обычно в публикациях этих авторов речь идет о заговоре между крупными фармацевтическими компаниями и верхушкой медицинского сообщества, а научные факты ставятся под сомнение – за исключением случаев, когда рассматриваются существующие доказательства вредного влияния вакцин на организм человека (если впоследствии обнаруживается несостоятельность таких «доказательств» или материал отзывается, об этом просто не упоминают – очень удобно).

Это не значит, что антипрививочной пропаганде верят все, но все же находятся те, кто принимает такие доводы за чистую монету. Проанализировав результаты опроса более чем сотни тысяч взрослых американцев, Мэтт Мотта (Matt Motta) из Университета Пенсильвании обнаружил, что большое трети опрошенных полагали, будто знают об аутизме не меньше, а то и больше ученых, включая заблуждение, согласно которому это заболевание вызывает вакцинация. Эта чрезмерная уверенность наблюдалась у тех, кто не смог ответить на десять вопросов анкеты, продемонстрировав чрезвычайно низкий уровень знаний, и поддерживалась неспециалистами (например, знаменитостями), которые влияют на формирование мировоззрения людей³⁶. Чрезмерная уверенность в своих собственных знаниях получила название эффекта Даннинга – Крюгера, или «Незнания своего невежества»; возможно, этот феномен является одной из основ движения антипрививочников (и обратной стороной синдрома самозванца: «Я уверен в том, что понимаю, о чем говорю, но боюсь, что окружающие решат, будто я ничего не понимаю»).

На других сайтах о вреде вакцин рассказывают в форме историй о детях и подростках, которые заболели после вакцинации, у них развился аутизм, появились хронические боли, волчанка, редкие формы рака и бесплодие. Каждая история – настоящая трагедия. Я спрашиваю себя: что бы я сделала, если бы мой ребенок тяжело заболел, неужели я не захотела бы узнать причину его страдания?

Веры одних родителей в то, что причиной болезни их ребенка является прививка, достаточно, чтобы в душах других родителей поселился страх. Корнелия Бетш (Cornelia Betsch) из Университета Эрфурта проанализировала изменение отношения родителей к вакцинации после их знакомства с критикующими вакцинацию сайтами и нейтральными официальными образовательными ресурсами учреждений системы здравоохранения. Восприятие родителей менялось уже после пяти минут пролистывания страниц ресурса: одним стало казаться, что вакцинация гораздо опаснее, чем они считали, а непривитый ребенок рискует намного меньше. Опрос тех же родителей, проведенный пять месяцев спустя, показал, что те, кому стало казаться, что вакцинация гораздо опаснее, чем они думали, посещали другие сайты, критикующие вакцинацию, и, скорее всего, откажутся от вакцинации своих детей рекомендованными препаратами³⁷.

Чем ресурсы этих двух типов отличались друг от друга? Оказывается, на сайтах антипрививочников было больше историй, рассказывающих о судьбах людей, то есть они взывали к сердцам и душам, меняя восприятие людей, причем зачастую бесповоротно.

Любой врач не понаслышке знает, что трагедии происходят каждый день, людей могут поразить – и поражают – ужасные болезни. У детей и молодежи ни с того ни с сего развиваются аутоиммунные заболевания, превращающие их в инвалидов, бывают случаи необъяснимой внезапной смерти. Случается, что такие состояния возникают спустя определенное время (несколько дней, недель или месяцев) после вакцинации. Если после прививки это происходит не чаще, чем без вакцинации, неправильно обвинять вакцины в том, что они являются причиной развития таких заболеваний; человек может тяжело заболеть и без прививки.