Текст книги "В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить"

Автор книги: Айна Парк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Ничего против куннилингуса или анилингуса Пайпер не имела, но, практикуя такие ласки, доставить гонококки в глубь горла нельзя. Клинике нужно решить, кого из 400 членов группы любителей секс-вечеринок проверять в первую очередь. Во время фелляции у микробов есть все шансы попасть прямо на миндалины и размножиться там.

Несмотря на многочисленность группы, мы не ожидали, что в дверь диспансера начнут колотить толпы пансексуалов с воспаленным горлом. Когда Neisseria gonorrhoeae попадает в горло, симптомы появляются не сразу и инфицированный человек не знает, что заразился. В большинстве случаев горло превращается в резервуар для незаметного размножения инфекции; гонорею в глотке удается выявить, только если человек понимает, что ее следует там поискать. Бывает, что гонорея проявляется болью в горле и лихорадкой и напоминает обычный фарингит, но это скорее исключение, чем правило.

У этой скрытой инфекции выработалась особая стратегия поведения. Для того чтобы обеспечить сохранение своего вида, Neisseria gonorrhoeae должна постоянно передаваться половым путем, а значит, ей придется быть выносливой, научиться выживать в среде глотки, прямой кишки и половых органов и сделать все, чтобы иммунная система нового хозяина ее не убила. Такая инфекция никак не должна себя проявлять или иметь такие симптомы, которые не привлекут повышенного внимания зараженного человека. Если у него сразу же разовьется фарингит или появятся выделения, он забросает инфекцию антибиотиками, которые убьют Neisseria gonorrhoeae до того, как у нее появится возможность перебраться к другому хозяину.

У бактерий есть и другая стратегия выживания: спрятаться там, где их будет трудно убить. Вывести гонорею в горле труднее, чем в любой другой части тела, и пока неясно почему. Возможно, все дело в том, что иммунный ответ в глотке отличается от иммунного ответа в половых органах или прямой кишке, поэтому справиться с инфекцией, поразившей миндалины, так сложно. Также можно предположить, что антибиотики не достигают нужной концентрации и действуют недостаточно долго, поэтому в глотке гонорея лечится плохо.

Попав в глотку, гонорея может находиться там неделями или даже месяцами, отлично проводя время со своими сестрицами вида Neisseria, имена которых напоминают псевдонимы исполнительниц хип-хопа: flava, subflava и sicca. Эти бактерии живут во рту постоянно, не причиняя своему хозяину никакого вреда. Иногда к ним присоединяется Neisseria meningitides – этот штамм вызывает острые инфекционные заболевания, такие как менингит, но он также может не вызывать у человека никаких симптомов.

Поскольку в горле у человека обитают разные виды Neisseria, они постоянно делятся и обмениваются друг с другом кусочками ДНК, поэтому набор генов каждой бактерии представляет собой комбинацию или мозаику генов других видов. Бактерия, обладающая мозаичным набором генов, делится, попадает на гениталии к новому человеку по время орального секса, а потом, возможно, в горло другому, где процесс начинается заново.

Со временем мутации в хромосомах Neisseria gonorrhoeae постепенно превращают бактерию в ее изначальном виде в новый вид – антибиотикорезистентный. Этот долгий эволюционный процесс занимает годы, для формирования устойчивости к антибиотикам бактерия должна протерпеть множество генетических изменений¹⁴. Так, например, на формирование устойчивости к пенициллину у бактерий ушло почти 40 лет.

Однако в какой-то момент гонококки нашли способ обойти эту систему – они начали заниматься бактериальным сексом, или конъюгацией, с другими обитающими в глотке бактериями, скорее всего видом Haemophilous. Ученые полагают, что Haemophilous передал плазмид – круглый кусочек ДНК, способный воспроизводиться автономно, отдельно от других хромосом бактерии, и переносить с собой множество генов с антибиотикорезистентностью. Никаких тебе многих лет эволюции. Всего один акт конъюгации с участием плазмида – и вуаля, мгновенная устойчивость к антибиотикам.

Учитывая, что у гонореи целых два инструмента, позволяющих ей выработать антибиотикорезистентность, неудивительно, что она устойчива практически ко всем препаратам, применяемым для лечения этой инфекции. Теперь у нас остался всего один антибиотик (цефтриаксон), которым ее можно вылечить, и фраза, похожая на название малобюджетного фильма – «Атака передающихся половым путем супербактерий», – довольно точно описывает существующую ситуацию.

С 2011 года по сегодняшний день мутировавшие штаммы фарингеальной и генитальной гонореи, устойчивые к цефтриаксону, все чаще встречаются в Великобритании и других европейских странах, Японии и Австралии¹⁶. Пока это отдельные случаи, ни один из которых не распространился широко и не вызывал вспышки среди населения. Но почему так происходит?

Если бы дело на самом деле происходило в фильме, мутировавшая бактерия росла бы до устрашающих размеров, но потом потеряла бы стабильность и уничтожила сама себя. На самом деле все было не так, просто у мутировавших штаммов гонореи, возможно, снизилась приспособляемость – понятие, связанное со способностью бактерий размножаться и выживать. Если у мутировавшей антибиотикорезистентной бактерии приспособляемость ниже, чем у ее предшественниц, она погибнет еще до того, как сможет воспроизвестись или передаться, вот почему пандемии супергонореи пока не происходит.

Поскольку в формировании антибиотикорезистентности ключевую роль играет инфекция в глотке, возможно, профилактика именно этой формы поможет системе здравоохранения снизить темы распространения гонореи. Использование презервативов с большой долей вероятности предотвратит попадание инфекции в горло во время фелляции, но ведь при такой форме контакта никто презервативами не пользуется. Я спрашивала пациентов, используют ли они презервативы при фелляции, и они смотрели на меня как на сумасшедшую. Никто так не делает, по крайней мере большинство сексуально активных людей не делает точно. Согласно результатам исследования Мелиссы Хейбл (Melissa Habel) из Центров по контролю и профилактике заболеваемости США, более 75 % сексуально активных гетеросексуальных взрослых американцев занимаются оральным сексом, но при последнем таком контакте презерватив использовали только 6–7 % из них¹⁷.

Некоторые смышленые австралийцы решили пойти другим путем. Исследователь Эрик Чау (Eric Chow) провел годы в поисках ответа на вопрос, почему гонореей так часто болеют гомосексуалисты. Помимо прочего, он обнаружил, что из горла зараженных мужчин возбудители гонореи попадают в слюну, поэтому Чау считает, что заразиться гонореей можно во время орального секса, поцелуев или если слюна используется как смазка (в том числе и при сексе с женщинами).

Учитывая, что источником заражения могут быть слюна и глотка, Чау решил проверить, поможет ли «Листерин» предотвратить передачу бактерий. А почему нет? Это средство изобрели в 1897 году как хирургический антисептик, потом он появился на рынке как средство для мытья полов, спринцевания, средство от перхоти и да – средство от гонореи (неизвестно, как рекомендовалось его использовать).

В 2015 году Чау провел небольшое рандомизированное контролируемое исследование, в котором приняли участие 58 гомосексуалистов с диагнозом «фарингеальная гонорея». Только у половины участников, которые в течение 60 секунд полоскали рот «Листерином», анализы на гонорею по-прежнему были положительными, а среди тех, кто использовал для полоскания обычный солевой раствор, 84 % имели положительный результат на инфекцию. Отмечу, что рты они полоскали тщательно, до самого горла, а не просто набирали средство в рот и сплевывали.

Чау решил пойти еще дальше и выяснить, может ли использование ополаскивателя для рта предотвратить заражение инфекцией. Для нового исследования, получившего название OMEGA (Oral Mouthwash used to Eradicate GonorrhoeA^[38]), он набрал 530 австралийцев-гомосексуалистов. Предполагалось, что мужчины будут использовать ополаскиватели двух конкурирующих брендов, а ученые проследят, сможет ли хоть один из них снизить количество возбудителей фарингеальной гонореи¹⁸. Если обычный ополаскиватель сможет справиться с этой задачей, по всему миру заболеваемость этой инфекцией будет проще держать под контролем. А каким приятным мятным ароматом наполнятся бары и ночные клубы во всех уголках земного шара!

Результаты исследования ученые пока не подвели, однако в 2019 году в интервью австралийскому журналу Emen8 Чау предупредил о том, что увлекаться ополаскивателем для рта не стоит, а главное – не заливать его в другие части тела. «Точно могу сказать, что лить ополаскиватель для рта на пенис и в анус не следует»¹⁹. Воспользовавшись моментом, рискну добавить, что во влагалище его заливать тоже не стоит.

Возможно, тот факт, что гомосексуалисты болеют гонореей в разы чаще представителей других ориентаций, отчасти объясняется тем, что у них просто больше партнеров и они чаще их меняют. О том же говорит и народная мудрость: перед гонореей и другими ИППП все равны, они распространяются за счет беспорядочных половых связей. К сожалению, это неправда. Американская гонорея – это расист и женоненавистник, поддерживающий классовую дискриминацию (можно провести аналогию между некоторыми политиками и ИППП). Искать первопричины этих неравенств следует не в спальнях, а в учреждениях, где сексом вообще нельзя заниматься, – в государственных тюрьмах и исправительных колониях.

Ущемление прав

Хотя большинство пациентов приходят в вендиспансер поодиночке, нередко провериться на инфекции люди приходят парами. Иногда оба хотят сдать анализы, прежде чем перейти к другому уровню сексуальных отношений, но бывает, что у одного из них или сразу у обоих появляются симптомы инфекционного заболевания. К появлению в диспансере пар мы уже привыкли, но мне доводилось видеть, как, страшно стесняясь, люди приходили втроем: однажды пациент с хламидиозом попросил двух своих партнерш прийти к врачу в один и тот же день. Партнерши узнали, что спали с одним и тем же человеком, когда столкнулись в холле диспансера (не самая приятная сцена).

Когда на прием люди приходят вдвоем, партнеров принимают разные врачи. Важно расспросить человека в отсутствие его партнера, потому что тот может думать, что у них моногамный союз, хотя на самом деле это не так. После беседы и осмотра пациентов врачи встречаются и сравнивают собранные данные, решают, какие анализы назначить, а когда приходят результаты анализов, вместе намечают план лечения.

Однажды днем в четверг в лотке с картами пациентов, пришедших на первичный осмотр, оказались документы пары афроамериканцев, Дэррила и Аиши. Я взяла карту Дэррила и пригласила его проследовать за мной в смотровую, а Майя, одна из наших медсестер, повела в другой кабинет Аишу.

Дэррил только что вышел из тюрьмы, где провел больше года. Сразу после освобождения он встретился с Аишей – у них были серьезные отношения, перед тем как мужчину осудили. Празднуя его выход на свободу, пара бурно занималась сексом несколько следующих дней, но на третий день у Дэррила появились выделения и боль при мочеиспускании. Он спросил Аишу, нет ли у нее симптомов. Она ничего такого не замечала, но решила, что ей тоже нужно прийти в диспансер и провериться.

Дэррил с порога заявил, что ни с кем, кроме Аиши, сексом не занимался. Я осторожно поинтересовалась насчет контактов в тюрьме, но парень был непреклонен: «Ко мне никто не лез, и я ни к кому не приставал». Я взяла образец выделений из его пениса и поместила его на предметное стекло. Подозревая, что у него гонорея, я взяла чашку Петри и сделала посев культуры, а потом направилась в лабораторию, чтобы окрасить образец, облегчив постановку диагноза.

Всего через несколько минут изучения материала в лаборатории стало ясно, что Дэррил заразился гонореей. Я вернулась в смотровую и сообщила ему о результате. Я также заверила его, что от инфекции его избавит комбинация двух антибиотиков – всего один укол цефтриаксона и несколько таблеток азитромицина. Конечно, нам и Аишу придется пролечить. Тут его глаза сузились, и он посмотрел на меня с недоверием. «Так когда, говорите, я заразился?»

Я решила перестраховаться: «С момента заражения гонореей до появления симптомов проходит от одного дня до пары недель».

Он покачал головой: «Я же только освободился, я не мог заразиться две недели назад».

Понятно, ответила я и объяснила, что, скорее всего, заражение произошло от двух до пяти дней назад. Дэррил сидел молча и о чем-то думал. Потом помрачнел – он понял, что произошло. Пока он сидел в тюрьме, Аиша с кем-то переспала, заразилась гонореей, а потом заразила его.

Дэррил встал и направился в холл дожидаться укола. Я нашла медсестру, которая осматривала Аишу, и мы зашли в пустой кабинет. Я сказала, что обнаружила у Дэррила гонорею, и коллега подтвердила, что у Аиши был другой партнер, пока Дэррил сидел в тюрьме. Она не собиралась рассказывать Дэррилу о том, что случилось, пока его не было рядом, но теперь симптомы и диагноз заставят ее это сделать.

В этот момент мы услышали, как в холле люди орут друг на друга. Аиша вышла из кабинета, где ей сделали укол и выдали таблетки, и столкнулась с Дэррилом. Они ругались, а остальные пациенты наблюдали за ними. Неожиданно Дэррил развернулся и убежал. Я поняла, что ему еще не сделали укол, схватила бумажный пакет с лекарствами и бросилась за ним, окликая беглеца по имени.

Как только он остановился и повернулся, я вручила ему пакет с антибиотиками. «Я знаю, сейчас вы злитесь, но примите лекарства, когда успокоитесь, вам сразу станет лучше».

Он покачал головой и замолчал на минуту, потом выдавил «спасибо», развернулся и пошел прочь. Очевидно, он не так собирался отметить возвращение из тюрьмы.

Сегодня Соединенные Штаты лидируют по числу заключенных, значительно обгоняя по этому показателю и все развитые страны, и своих ближайших соперников Руанду и Россию. Согласно данным бюро статистики США в области правосудия, сейчас в тюрьмах и колониях нашей страны содержится 2,2 миллиона человек, большую часть из которых составляют представители различных меньшинств. По данным проекта Sentencing Project, «цветные» составляют 37 % населения США, однако среди заключенных таких 67 %. Расовое неравенство среди заключенных поражает: один из трех чернокожих американцев, рожденных в 2001 году, в течение своей жизни попадет в тюрьму. Чернокожие – такие, как Дэррил, – попадают в тюрьму в шесть раз чаще белых американцев²⁰.

Нетрудно понять, какой разрушительный эффект оказывает на человеческую жизнь тюремное заключение: человек лишается свободы и работы, рушатся отношения с супругами, детьми, родственниками, друзьями и знакомыми. После освобождения люди нередко страдают от узаконенной дискриминации – им сложнее снять жилье, получить образование, работу, ущемляются их избирательные права. Поскольку совокупность этих последствий оказывает всеобъемлющее влияние на сообщества цветных, они получили прозвище «новый Джим Кроу».^[39]

Изъятие из общества мужчин производит на гетеросексуальных женщин эффект, на который мало обращают внимание: возникает дисбаланс полов, ведь мужчин, с которыми можно построить отношения, не хватает²¹. Если бы люди могли свободно перемещаться по миру в поисках партнера, такой проблемы не было бы. Тут не хватает мужчин? Поеду в другой город, поищу себе партнера. Хотя теоретически это возможно, на практике все не так, особенно если речь идет о бедных сообществах, представителям которых не так просто перебраться на новое место.

Кроме того, мы не случайно выбираем себе сексуальных партнеров. Закон взаимного привлечения, или «подобных привлекают подобные», исключительно силен при выборе того, с кем мы хотим заняться сексом. Зачастую в партнеры мы выбираем людей одних с нами расы/этнического происхождения, уровня образования и социоэкономического статуса. В результате одного своего исследования Севжи Арал (Sevgi Aral) из Центров по контролю и профилактике заболеваемости США обнаружила, что большинство опрошенных чернокожих и белых американцев в течение последних трех месяцев имели сексуальных партнеров одних с ними расы/этнического происхождения. Особенно ярко это прослеживалось у чернокожих женщин: больше 90 % респонденток ответили, что занимались сексом только с чернокожими мужчинами²².

Притом что чернокожие женщины ищут партнеров среди представителей своей расы, чернокожих мужчин не хватает, и это приводит к ситуациям, которые Мишель Андрасик (Michele Andrasik) из Университета Вашингтона назвала «выбор сексуального партнера в условиях отсутствия выбора»²³. Эмили Даурия (Emily Dauria) из Калифорнийского университета в Сан-Франциско опросила жительниц районов Атланты, населенных в основном чернокожими, и выяснила, как отсутствие выбора влияет на отношения. В районе В (число заключенных мужчин – менее 1 %) одинокие чернокожие женщины жаловались на отсутствие подходящих партнеров, но причины такой ситуации назывались те же, что приводят все одинокие женщины: хорошие мужчины уже женаты (или они гомосексуалисты).

В районе А за решеткой находится 12 % взрослых мужчин, то есть на 100 женщин приходится всего 70 мужчин. Жительницы этого района считают, что оставшиеся мужчины не подходят для создания семьи, поэтому у многих мужчин несколько половых партнерш, с которыми они встречаются одновременно. У женщин с мужчинами складываются недлительные отношения, в основном они встречаются, только чтобы заниматься сексом, иногда – в обмен на финансовую или другую материальную поддержку^{24, 25}.

Отношения такого типа могут значительно повлиять на формирование сети сексуальных связей. Как мы знаем из главы 5, множество сексуальных связей в географически замкнутом пространстве создают сеть практически закрытого типа, в которой ИППП распространяются стремительно. В результате по всей стране заболеваемость ВИЧ и ИППП среди чернокожих женщин выше – например, гонореей они болеют почти в восемь раз чаще, чем белые американки²⁶.

Считать, что гонорея распространяется в обществе, не подчиняясь никаким законам, конечно, очень демократично. На самом же деле с точки зрения риска заразиться гонореей важнее то, где и как вы находите себе половых партнеров, а не то, сколько их у вас. Вот почему исследователь сетей Джон Поттерет (John Potterat) называет гонорею «районной» инфекцией. Изучая ситуацию в городе Колорадо-Спрингс, Поттерет выяснил, что большинство пациентов с гонореей были молодыми и не белыми, причем ⁴/₅ пациентов проживали в ¹/₅ переписных районов города. Почти половина зараженных гонореей граждан концентрировались в шести барах/клубах из 300 наличных в городе (и их владельцы едва ли станут гордо сообщать об этом в «Желтых страницах»)²⁷.

Поттерет проанализировал сексуальные сети города, объединив сексуально активных жителей в «группы». Размер группы менялся, когда человек, заразившийся гонореей, входил в нее или покидал ее, кроме того, отмечалось, где такой человек жил и с кем общался. Ученый обнаружил, что взаимодействие сексуальных и социальных связей человека в рамках определенной географической территории создавало сексуальное «облако», идеальную среду для распространения гонореи среди тех, кто ищет себе сексуальных партнеров в таких сексуальных сетях определенных районов Колорадо-Спрингс. Он определил, что риск заразиться гонореей, найдя себе партнера внутри такого облака, в триста раз выше, чем среди остального населения²⁸.

Мы можем предпринять попытку определить эти облака, или горячие точки гонореи, сделать проверку на ИППП и лечение от инфекций для людей в таких районах доступнее, однако до тех пор, пока факторы, ведущие к массовым тюремным заключениям, продолжают вызывать дисбаланс полов в районах, населенных цветными, мы не сможем победить расовое неравенство заболеваемости гонореей и другими ИППП. Выступая за равный доступ к услугам здравоохранения и реформу уголовного правосудия, следует также выстраивать систему поддержки общественного здоровья, в которой будет больше услуг, направленных на обеспечение сексуального здоровья, особенно в районах с высокой заболеваемостью ИППП. Рано или поздно антибиотикорезистентная гонорея распространится по всей территории США, и мы не можем позволить себе встретить ее со спущенными штанами.

Глава девятая

ДоКоПаться до правды

Как маленькая голубая таблетка изменила профилактику ВИЧ

В 1960-х годах на столах тысяч американских врачей появились величественные обнаженные девы. Расписанные золотой краской пластиковые пресс-папье изображали эфиопскую принцессу Андромеду, героиню греческой мифологии, в тот момент, когда она освобождается от цепей, приковавших ее к скале в море. Такие безделушки врачам дарила компания Searle, производитель препарата, известного не по названию – его называли просто «таблетка». Реклама этого средства обещала освободить женщин от неудобств, связанных с менструальным циклом¹.

К 1965 году «таблеткой» пользовались уже 6,5 миллиона женщин, не желавших жить в постоянном страхе наступления незапланированной беременности². Появление «таблетки» способствовало расцвету сексуальной революции 1960-х годов, когда культурная норма восприятия секса изменилась и им начали заниматься для удовольствия, а не только для продолжения рода². Обретенная женщинами сексуальная свобода вызывала в обществе страх. К 1966 году журнал U.S. News and World Report сообщил о широко распространенных опасениях относительно того, что «таблетка» станет «лицензией на половую распущенность». Вдруг страсти миллионов женщин вырвутся на свободу и в мире наступит «сексуальная анархия»?³

В 2012 году другая таблетка открыла перед нашей страной перспективы радужные и одновременно пугающие. Препарат «Трувада», 19-миллиметровая продолговатая таблетка небесно-голубого цвета с номером 701 на одной стороне и надписью GILEAD (производитель) на другой. Каждая таблетка содержит два препарата, эмтрицитабин и тенофовир, которые раньше использовали для лечения ВИЧ. В этот раз компания Gilead Sciences потребовала Управление по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными препаратами США одобрить препарат для применения ВИЧ-отрицательными людьми в качестве профилактики; процедура получила название ПЭП (предэкспозиционная профилактика) или ДКП (доконтактная профилактика). Как и противозачаточные таблетки, средства ДКП можно принимать ежедневно в течение всего того времени, пока человеку нужна такая защита⁴.

Оба препарата, входящих в состав «Трувады», подавляют обратную транскриптазу – белок, с помощью которого ВИЧ реплицируется. AZT, первый препарат такого типа, был зарегистрирован еще в 1987 году. Сегодня, спустя 30 лет с начала эпидемии, AZT уже не применяется, но ингибиторы обратной транскриптазы по-прежнему составляют основу терапии.

Направить усилия на подавление обратной транскриптазы логично, поскольку именно она является залогом выживания ВИЧ в организме. Вирус захватывает иммунную систему человека, и она перестает работать, однако он не может закрепиться в организме, если не сможет размножаться. Происходит это посредством копирования генетического кода рибонуклеиновой кислоты (РНК) в нашу ДНК, из которой в основном и строятся человеческие гены.

ДНК человека можно сравнить с огромной книгой, разделенной на 23 главы, или хромосомы, заполненные тремя миллиардами пар букв (А/Т и С/G), называемых нуклеотиды. Когда ВИЧ проникает в клетку, его обратная транскриптаза захватывает нуклеотиды А, Т, С, G внутри наших клеток и собирает их в цепочку, образуя одну-единственную нить ДНК, повторяющую генетический код вируса.

Составляющие «Трувады» – эмтрицитабин и тенофовир – очень похожи на наши нуклеотиды А/С/Т/G; их так же тяжело отличить от настоящих, как несовершеннолетних, покупающих алкоголь по поддельным документам. При попадании в организм препарата обратная транскриптаза захватывает его составляющие так же, как настоящие нуклеотиды человека, и добавляет к выстраиваемым в клетках цепочкам ДНК ВИЧ, однако когда эмтрицитабин или тенофовир оказываются в цепочке, их структуры не позволяют ничему больше присоединиться. Цепочка ДНК перестает строиться, и воспроизведение вируса прекращается.

Логично предположить, что препараты, мешающие воспроизведению генетического кода ВИЧ, имеет смысл принимать до того, как вирус поселился в клетках организма. С другой стороны, мысль о том, что абсолютно здоровые люди начнут принимать препарат от ВИЧ и будут принимать его годами, представлялась довольно революционной. Для того чтобы Управление по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными препаратами США одобрило такое применение лекарства, нужно, чтобы его польза превосходила возможные риски.

И доказательства в пользу ДКП начали множиться. В 2010 году результаты исследования iPrEX (Iniciative Profilaxis Pre-Exposicion^[40]), проведенного сразу в нескольких странах, доказали, что у гомосексуалистов и трансгендерных женщин «Трувада» сократила инфицирование ВИЧ на 42 %⁵. У тех, кто ежедневно принимал «Труваду» в качестве предэкспозиционной профилактики, ее эффективность достигла 99 %. В 2011 году завершилось исследование гетеросексуальных пар в Африке (в паре один партнер был ВИЧ-положительным, другой – ВИЧ-отрицательным), оно показало, что инфицирование ВИЧ сократилось на 75 %⁶. Этого оказалось достаточно для того, чтобы в июле 2012 года Управление одобрило применение «Трувады» в качестве средства предэкспозиционной профилактики. Решение Управления стало первой победой всех, кто поддерживал эту инициативу. Участники исследования размещали в интернете восторженные заголовки вроде «“Трувада” изменила мою жизнь» или «ДКП послана нам свыше».

Понятно, что у популярности препарата была и оборотная сторона. Журналист Дэвид Дюран опрометчиво ославил «Труваду» в материале 2012 года, использовав название препарата в заголовке материала «Трувадные шлюхи», который появился на страницах электронного издания Huffington Post. Автор считал, что одобрение препарата Управлением в качестве средства доконтактной профилактики «стимулирует людей заниматься незащищенным сексом, что способствует распространению других заболеваний, передаваемых половым путем»⁷. Позже Дюран изменил свое мнение, однако статья «Трувадные шлюхи» уже стала вирусной (простите за тавтологию) – считалось, что материал иллюстрирует раскол в отношении к «Труваде» в гей-сообществе.

На стороне Дюрана были те представители расколотого сообщества, кто застал начало эпидемии СПИДа, когда от неминуемой смерти гомосексуалистов защищали только презервативы и воздержание. Лэрри Крамер (Larry Kramer), задиристый СПИД-активист, однажды сравнил секс без презерватива с намерением совершить убийство. Спустя 20 лет после начала эпидемии он выступал с речью в колледже Cooper Union, и его слова стали манифестом непоколебимой приверженности безопасному сексу:

Кстати, поймите, что до конца вашей жизни, возможно до скончания времен, вы не сможете заняться сексом с другим человеком без презерватива! Никогда! Если когда-нибудь вам такая мысль даже просто придет в голову, я хочу, чтобы вы услышали, как я ору вам в ухо: СТОЙ! НЕ НАДО! НИКОГДА! НИ ЗА ЧТО, ХОСЕ!

Крамер не только своими глазами видел, как от СПИДа умирают его друзья и близкие, он страдал от побочных эффектов препаратов, которые принимал, чтобы контролировать ВИЧ. Его пугала сама мысль о том, что здоровый человек будет принимать «Труваду», вместо того чтобы пользоваться презервативами: «Если человек добровольно принимает антивирусный препарат каждый день, у него, должно быть, камни вместо мозгов… Мне кажется, принимать “Труваду” вместо того, чтобы надевать презерватив, – подло».

Лэрри Крамера горячо поддерживал и Майкл Уэйнстейн (Michael Weinstein), один из основателей Фонда AIDS Healthcare. Еще в 1980-х годах активист Уэйнстейн организовывал паллиативный уход за умирающими. Теперь он занимал пост генерального директора крупной организации, помогающей более чем шестистам тысячам носителей ВИЧ по всему миру. За жесткий стиль работы его награждали самыми нелицеприятными эпитетами – Сатана, бычара и enfant terrible. Двумя годами ранее он уже навлек на себя всеобщий гнев, когда попросил своих юристов направить в адрес Управления по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными препаратами США петицию с призывом не одобрять «Труваду». В апреле 2014 года в интервью Associated Press он сказал: «Если когда-нибудь появится средство лучше презервативов, я буду только “за”, но “Трувада” не это средство… Давайте признаем: это средство – все равно что клубный наркотик».

Несмотря на возражения Уэйнстейна, в мае 2014 года Центры по контролю и профилактике заболеваемости США выпустили первое национальное руководство по ДКП, заявив, что такая профилактика может помочь полумиллиону американцев, рискующих заразиться ВИЧ⁸. Неделю спустя со страниц New York Times журналист Дональд Макнил (Donald McNeil) вопрошал: «Мы готовы к сексуальной революции, которую вершит ВИЧ?» Но революция еще даже не началась. По оценкам Центров, в то время только 21 тысяча человек, или меньше чем полпроцента, из числа подлежащих ДКП фактически принимали препарат.

Центры пошли дальше. В ноябре 2015 года были опубликованы расширенные статистические данные, согласно которым выиграть от применения ДКП могли 1,2 миллиона американцев, включая каждого четвертого гомосексуалиста⁹. Уэйнстейн отреагировал материалами под провокационными заголовками «Открытое письмо Центрам по контролю и профилактике заболеваемости США: что, если вы ошиблись с ДКП?» и «ДКП: революция, которой не было», в которых он задавался вопросом: «Сколько времени пройдет, прежде чем Центры поймут, что эта стратегия не работает?»¹⁰

Так что же такое доконтактная профилактика – чудо, которого так ждал мир, или очередной труп на кладбище неудачных стратегий по профилактике ВИЧ?

Ответ зависит от того, кому вы задаете этот вопрос.

Иди проповедуй с горы^[41]

Одетые в одни плавки, Ноа и его спутник зашли в ванную и встали – каждый у одной из двух раковин. Ноа протянул мужчине блестящий квадратный конверт, а другой такой же оставил себе. Ноа осторожно открыл его – находившиеся внутри тест-кассеты на ВИЧ напоминали крошечные белые эскимо. Из нижней части палочки выдвигалась крошечная гигроскопическая прокладка – круглая, как упавшая слезинка. Держа тест-кассету с другой стороны за маленький пластиковый квадратик, каждый из мужчин провел прокладкой по верхней и нижней десне, а потом положил свою кассету в стоящий на полочке пузырек с жидкостью. Их взгляды встретились. Ноа включил таймер на телефоне.