Текст книги "В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить"

Автор книги: Айна Парк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Передо мной на тарелке высилась внушительная горка пастромы, Ронан заказал салат с продуманным составом; мы удобно устроились и принялись болтать. Он много улыбался, но был не таким, как всегда. Он попросил меня вспомнить, когда мы с ним виделись в последний раз. Это случилось по окончании научной конференции в Сиэтле, мы столкнулись в уличном кафе недалеко от гостиницы – Ронан в футболке и шортах наслаждался солнцем и напитком. Мы разговорились про его партнера Брайена, с которым Ронан встречался в Нью-Йорке; отношения становились все серьезнее, и пара планировала пожениться. Помню, как я радовалась за него, мы грелись на солнце и подшучивали друг над другом.

Тогда я не знала о том, что Ронан и Брайен договорились о сохранении определенной свободы в сексуальных отношениях. Когда оба бывали в Нью-Йорке, они спали только друг с другом, но во время командировок, которые случались несколько раз в год, каждый из партнеров мог заняться сексом с кем-то еще. По возвращении домой и до того, как заняться незащищенным сексом, они сдавали анализы на ИППП и ВИЧ и, получив отрицательные результаты, возвращались к привычной сексуальной жизни. Такой порядок был нерушим и давно стал привычным, так что они его даже не обсуждали. За два с лишним года ни один из них ни разу не заразился ИППП, даже несмотря на то, что оба имели множество партнеров вне отношений.

Вечером того дня в Сиэтле, пока я наслаждалась одиночеством в ванне своего гостиничного номера, Ронан пропустил еще несколько стаканчиков и направился в местную сауну, популярную у гомосексуалистов. Он завернулся в полотенце и несколько минут походил туда-сюда, пока не встретился взглядом с симпатичным светловолосым шатеном. Они немного поговорили и поняли, что нравятся друг другу и хотят заняться сексом. Вскоре они были в душевой кабинке и снимали друг с друга полотенца.

Новый знакомый начал с оральных ласк, но быстро дал понять, что готов двигаться дальше. В том, что касается анального секса, Ронан был универсалом, то есть мог быть и активным («верхним»), и пассивным («нижним») в зависимости от желаний партнера и обстоятельств. Со случайными партнерами он предпочитал быть активным, поскольку в этом случае риск заразиться ВИЧ ниже. Обычно он пользовался презервативом – так было и тогда, в сауне.

«В самый разгар близости я посмотрел вниз и увидел, что презерватив порвался». По-прежнему тяжело дыша, он дотронулся до плеча парня и сказал: «Эй, презик порвался. Какой у тебя ВИЧ-статус?»

– Положительный, – ответил тот, – но у меня необнаружимый уровень.

Ронан успокоился. Если парень принимает препарат от ВИЧ и вирусная нагрузка у него необнаружимая, риск заразиться от него для Ронана практически равен нулю. Кроме того, Ронан же был «верхним», так что риск еще ниже. Этот парень был таким горячим и им было так хорошо, что жалеть о случившемся бессмысленно.

Когда поздно ночью Ронан вернулся в свой гостиничный номер, его посетила одна мысль, и он принялся рыться в своем несессере. Помимо презервативов он взял с собой базовый набор препаратов – такой, какой он сам прописал бы пациенту после секса с ВИЧ-инфицированным партнером; такая практика называется постконтактной профилактикой (ПКП). Такие препараты – еще одна страховка на случай, если во время секса в командировке презерватив порвется или слетит.

Доза была большой, но Ронан решил, что это уже неважно, и проглотил таблетки – на всякий случай. Препарат для ПКП он собирался принимать до того момента, как получит отрицательный результат анализа на ВИЧ.

Он вернулся домой из Сиэтла и через несколько дней вышел на работу. Войдя в клинику, он нашел старшую медсестру и сказал, что у него нужно взять анализы на ИППП и ВИЧ. Та оперативно набрала кровь в пробирку, собрала мочу, длинной палочкой взяла мазок из глотки и с миндалин – стандартная процедура, материал на ВИЧ, сифилис, гонорею и хламидиоз у человека берут из всех мест, куда во время секса могла попасть инфекция.

Поскольку клиника, в которой работал Ронан, была государственной и он лично знал всех сотрудников департамента эпиднадзора, он не хотел, чтобы его настоящее имя было связано с каким-либо положительным тестом, информация о котором сразу попадет в реестр департамента здравоохранения, поэтому анализы он всегда сдавал анонимно, а в графе «имя» писал «Ричард Смит». Дату рождения он всегда вписывал свою, чтобы не спутать результаты своих анализов с другими, и указывал, что анализы пациент сдает по направлению другого врача.

Результаты своих анализов Ронан всегда проверял сам, но, поскольку на проверку уходит несколько дней, он сразу же забыл об этом, разбирая дела, накопившиеся за время его командировки в Сиэтл. Прошло несколько дней. Ронан как раз беседовал с организатором одной из программ по ВИЧ, когда у него зазвонил телефон. Звонили из лаборатории по поводу одного из пациентов Ронана. Обычно такие звонки принимал кто-нибудь из дежурных врачей, но в тот раз все они были заняты, и звонок перевели ему.

– Ронан? – звонил Дэвид, один из ординаторов, которому выпало дежурить в лаборатории.

– Слушаю.

– У одного из ваших пациентов положительный тест на ВИЧ.

– Так. Имя и фамилия?

– Ричард Смит.

Еще можно было надеяться на то, что это другой Ричард Смит, но как только ординатор прочитал дату рождения, совпадавшую с датой рождения Ронана, надежда мгновенно исчезла. Позже он даже нашел определенную иронию в том, что о своем положительном ВИЧ-статусе он узнал, когда по телефону ему назвали другое имя, однако в тот момент ему показалось, что все вокруг померкло. Каким-то чудом он не выронил трубку и спокойно ответил: «Хорошо, спасибо за подробности и спасибо, что сообщили». Он сказал ординатору, что для подтверждения результата закажут вестерн-блот, который будет готов через два дня. В глубине души он знал, что и этот результат окажется положительным.

Ронан повесил трубку и посмотрел на сидящую по ту сторону стола коллегу. Они работали вместе уже больше десяти лет, Ронан ее любил и уважал, он почувствовал острую потребность рассказать о том, что узнал, ему нужно было ухватиться за кого-то, пока волна ужаса не захлестнула его с головой.

«Можно ли ей рассказать? – думал он. – Заметила ли она, что со мной что-то произошло? Видно ли это по выражению лица?»

– Прости, Наоми, – сказал он. – Мне только что сообщили о пациенте с положительным тестом на ВИЧ. И этот пациент – я.

Ее глаза расширились, на лице отразилось выражение легкой паники. Она замахала руками, затараторила – новость ее взбудоражила: «Ох! Но я… я же не врач, я не знаю, как работать с тем, кто заразился!»

Он подумал: «Как трогательно, что она пытается найти нужные слова», хотя никаких слов в тот момент говорить было не нужно.

– Наоми, это неважно. Черт! Не нужно со мной говорить как с пациентом.

И тут он понял, что случилось: «Черт возьми!»

– Я не знаю, что сказать.

– Ладно. Тут ничего не скажешь. Что случилось, то случилось.

Они немного помолчали, и у Ронана закружилась голова.

Как же он заразился ВИЧ?

С момента посещения сауны в Сиэтле прошло чуть больше недели, а анализ на ВИЧ у него уже оказался положительным. Он понял, что у него выявили не ту инфекцию, которую он мог подхватить в Сиэтле. Он сдал анализ, потому что всегда так делал, возвращаясь из командировки. Хотя тест-системы нового поколения способны обнаружить белок (антиген р24) вируса уже через две недели после его попадания в организм, в лаборатории клиники Ронана использовали классический анализ на антитела к ВИЧ, который выявляет вирус в срок от одного до шести месяцев после заражения.

У Ронана замирало сердце, когда он думал о результате анализа на ВИЧ, вспоминал сауну, порвавшийся презерватив, препараты, которые он принимал, чтобы не заразиться. Теперь все было неважно. «У меня был ВИЧ еще до той поездки», – догадался он. Голова пухла от мыслей, но он был слишком взволнован, чтобы сделать какие-то выводы. Если он заразился еще до поездки в Сиэтл, когда именно произошло заражение? И сколько раз он уже заразил Брайена? Черт.

Ронан решил, что должен написать сообщение своему партнеру, но через секунду отмел эту мысль.

Он что, скажет ему об этом по телефону? Но ведь теперь уже ничего не поделать. Они с Брайеном множество раз занимались сексом до командировки Ронана в Сиэтл, и 72 часа, в течение которых имеет смысл принимать средства постконтактной профилактики, давно прошли. Ронан дождется вечера.

Когда вечером Брайен пришел с работы домой, Ронан все ему рассказал. Потом он позвонил своему лучшему другу, попросил его прийти и поделился новостью. Тот вечер все трое провели в состоянии шока. Друг Ронана и Брайен были расстроены. Ронан просто сидел в оцепенении, не до конца осознавая случившееся.

На следующий день Ронан отправился к знакомому специалисту по ВИЧ, чтобы узнать свой уровень Т-клеток и вирусную нагрузку. Ронан работал в нескольких местных клиниках и не хотел, чтобы его узнал кто-то из врачей или медсестер. Он стиснул зубы и вошел в клинику, надеясь, что его никто не заметит. Врач быстро проводил его в отдельный кабинет и осмотрел. Выписать рецепт и сдать анализы он предложил Ронану под именем Ширли Темпл – она была всего на день младше Ронана, так что найти результаты ему будет несложно.

Поскольку с момента неудачного свидания в Сиэтле Ронан принимал препараты для профилактики, вирус в его крови обнаружить не удалось. Уровень Т-клеток превышал тысячу – с иммунитетом все было в порядке. Оказалось, Ронан сможет держать ВИЧ под контролем, принимая в день всего одну таблетку, содержащую комбинацию трех препаратов. 20 лет назад ВИЧ-инфицированные принимали почти по 20 таблеток в день. Ронан испытал легкое чувство благодарности за это достижение медицины и начал принимать таблетки. От побочных эффектов он не страдал. Пока на состоянии его здоровья заражение инфекцией никак не сказалось.

Брайен сдал анализы на ВИЧ, потом еще раз. В обоих случаях результат был отрицательным.

Ронан и Брайен поженились через несколько месяцев после того, как Ронану поставили диагноз. Они еще не решили, как наладить половую жизнь, учитывая, что один из них ВИЧ-положительный, но пока у них все хорошо и физически Ронан себя неплохо чувствует.

А вот с психическим здоровьем история другая.

«Я перестал себя контролировать и начал пить. Напивался каждый вечер. Мне ничего не хотелось, я не занимался домом и не хотел общаться. Я начал ходить к психологу, и тот сказал, что мне следует бросить пить по нескольким причинам, но главным образом потому, что мой организм перестанет справляться с инфекцией, если я все время буду в состоянии интоксикации».

На протяжении нескольких месяцев после того, как ему поставили диагноз, каждое утро Ронан просыпался с похмельем и тащился на работу, чтобы принимать пациентов. Многие из них, как и он, были гомосексуалистами. Некоторые признавались, что вели себя как «шлюхи», за несколько месяцев перебиравшие десятки партнеров. Теперь они принимали средства ДКП и наслаждались сексом, не боясь заразиться ВИЧ. Каждый парень, которому Ронан прописывал ДКП, напоминал ему о том дне, когда ему самому не повезло.

Внутри у Ронана закипал гнев.

«Я поделился этим с психологом. Мне не нравилось, что я злюсь. Я спрашивал себя: “Почему другие трахают кого хотят и как хотят, принимая ДКП, у меня ВИЧ, притом что ничем рисковым я обычно не занимаюсь?”» За время активной половой жизни – а это почти 25 лет – Ронан лишь однажды заразился ничтожной инфекцией (хламидией). Он всегда соблюдал меры предосторожности, поэтому не думал, что ему следует принимать ДКП. Как же несправедлива жизнь.

Как врач, владеющий статистикой по заражению ВИЧ, Ронан понимал, что с ним произошло нечто необъяснимое, только хвастаться тут было нечем. Риск заразиться ВИЧ при контакте с ВИЧ-инфицированным партнером у «верхнего» составлял всего 0,1 % (11 заражений на 10 000 контактов). Это намного меньше, чем риск заражения «нижнего» партнера (реципиента), для которого эта цифра составляет более 1 % во время каждого полового акта (138 заражений на 10 000 контактов)¹⁵.

Ронан попытался снизить этот риск, когда начал принимать профилактические препараты после полового акта с порвавшимся презервативом. Но, очевидно, он недооценил риск во время какого-то другого полового акта, случившегося задолго до поездки в Сиэтл, и заразился ВИЧ при других обстоятельствах, которые вообще не посчитал для себя рисковыми.

Со временем он понял, когда это произошло. По жестокой иронии судьбы, он заразился ВИЧ во время командировки на международную конференцию по СПИДу в Мельбурне, которая проходила за несколько месяцев до поездки в Сиэттл. Тогда новый партнер сказал Ронану, что у него отрицательный ВИЧ-статус, и во время анального полового акта Ронан был «верхним», но часть времени – без презерватива. Через несколько часов мужчины расстались, и о происшедшем ни один из них больше не думал.

Может, тот парень соврал Ронану о своем ВИЧ-статусе? Может, и нет. Скорее всего, он просто не знал о том, что у него ВИЧ. Иногда отрицательный тест на ВИЧ дает человеку ложное ощущение безопасности. Дело не в том, что анализы на ВИЧ дают ложные результаты, просто иногда пациенты проверяются слишком рано. Кроме того, результаты анализов подтверждают отсутствие у человека ВИЧ ровно до того момента, когда он найдет себе нового партнера и займется с ним незащищенным сексом. Тогда его ВИЧ-статус становится неизвестным и остается таковым до получения новых отрицательных результатов.

Здорово, если человек сообщает, что сдает анализы каждые полгода, но если неделю спустя он отпразднует отрицательный результат незащищенным половым актом, до следующего теста пройдет достаточно времени (пять месяцев и три недели, или 171 день, если точно), и в течение всего этого времени ВИЧ-статус человека будет неизвестен. То есть у него будет статус не «точно нет», а «наверно». У людей могут быть самые добрые намерения, они могут думать, что имеют отрицательный статус, но эпидемия ВИЧ набирает обороты именно потому, что каждый день люди со статусом «возможно, положительный» занимаются друг с другом незащищенным сексом.

Что делать предусмотрительному человеку? Сдавать анализы на ВИЧ чаще, чтобы уменьшить период между незащищенными половыми актами, в течение которых его ВИЧ-статус считается неизвестным. Новые, более чувствительные тест-системы способны обнаружить вирус уже через две недели после заражения, поэтому период времени между заражением и получением положительного результата анализов сокращается. Учитывая, что тест-системы становятся более чувствительными, а сдавать анализы можно чаще, период сомнений тоже становится все меньше и меньше. Но если просто сдавать анализы, у вируса всегда будет достаточно времени для того, чтобы проникнуть в организм.

Ронан был врачом и знал, что лучший способ не допустить этого – использовать защиту. Презервативы помогают избежать заражения, если ими пользоваться, но для тех, кто делать этого не хочет или не может, существует надежное средство – ДКП помогает защитить организм от ВИЧ. Несмотря на возмущение и сожаление – чувства, которые Ронан испытал, узнав о своем диагнозе, – он выписывал ДКП своим пациентам, хотя сам себе уже помочь не мог.

О том, что он инфицирован, Ронан не распространялся и полгода не посещал врача. Своим первым псевдонимом «Ричард Смит» Ронан пользовался до того, как ему поставили диагноз, поскольку результаты анализов на ВИЧ у него всегда были отрицательными и ему не приходилось сталкиваться с системой здравоохранения. При использовании псевдонима «Ширли Темпл» ему часто было трудно получить лекарства, потому что документов с датой рождения, совпадающей с датой рождения Ширли, у него не было. О том, чтобы назвать свое настоящее имя, он даже думать не хотел, потому что в местных лабораториях, больницах и аптеках у него было полно знакомых, а свой диагноз он продолжал скрывать. Знакомая медсестра одной из местных клиник помогла ему оформить карточку на третий псевдоним, и теперь у него была возможность получать все, что было необходимо ВИЧ-инфицированному. Он стал меньше пить и каждую неделю посещал психолога.

Тогда мы не съели и половины принесенных блюд. Больше сказать было нечего. Я крепко его обняла – в тот момент этого было достаточно. Прощаясь, Ронан улыбнулся – искренне, так что в уголках глаз у него собрались морщинки. Забот у него добавилось: на Хеллоуин они с друзьями собирались одеться героинями ситкома «Золотые девочки». Помочь ему найти очки как у беззаботной Софии? Вооружившись верой в то, что игра с переодеваниями может поднять человеку настроение даже в самых грустных обстоятельствах, я выдала целый список окрестных секонд-хэндов – надеюсь, он найдет то, что нужно.

На нулевой отметке

Если бы мир был устроен идеально, нужды в ДКП не было бы. В идеальном мире все ВИЧ-положительные люди знали бы о своем статусе и принимали антиретровирусные препараты, подавляя вирус до неопределяемого уровня. Лечение ВИЧ-инфекции – эффективная стратегия профилактики, потому что человек с неопределяемой вирусной нагрузкой не может передать вирус другим^16, 17. Эта идея лежит в основе концепции использования лечения ВИЧ для профилактики распространения вируса (называемой ЛКП – лечение как профилактика), и она способна защитить от заражения как отдельных людей, так и общество в целом. Представьте, что у всех ВИЧ-инфицированных неопределяемая вирусная нагрузка – тогда и в целом в обществе вирусная нагрузка будет нулевой и новых заражений не произойдет.

Принцип «неопределяемый = не передающий (Н = Н)» – не только слоган некоммерческой кампании Prevention Access^[45]. Н = Н поддерживается выводами, сделанными в ходе трех крупных исследований, объектом которых стало больше ста тысяч незащищенных половых актов в дискордантных парах, когда один партнер ВИЧ-положительный, а другой – отрицательный^18–20. Энтони Фаучи (Antony Fauci), директор Национального института изучения аллергических и инфекционных заболеваний США, прокомментировал результаты исследований так: хотя ученые не любят использовать слово никогда, риск передачи инфекции от человека с неопределяемой вирусной нагрузкой «низок настолько, что неизмерим, и это означает, что такие люди незаразны».

Не хотелось бы никому портить настроение, но я вынуждена напомнить о том, что, к сожалению, один из семи ВИЧ-инфицированных американцев не знает своего статуса и вряд ли можно надеяться на то, что эта ситуация завтра изменится. Именно поэтому ДКП – стратегия хоть и эффективная, но недостаточная, если ничего больше не делать. Как насчет презервативов? В идеальном мире они никогда не подводят и все, кто относится к группам риска, ими пользуются. Но мы-то знаем, что в реальном мире презервативы могут вас подвести и подводят. Мы, смертные, тоже совершаем ошибки: изменяем своим партнерам или они изменяют нам, напиваемся и связываемся не с теми людьми, поддаемся похоти.

У нас есть презервативы, точные тест-системы на ВИЧ, ДКП – конечно, без них было бы гораздо хуже, – но, несмотря на все это, эпидемия ВИЧ подбирается к своему 40-му юбилею. Такой же диагноз, как у Ронана, ежегодно ставится 40 тысячам американцам, а значит, наша защита от ВИЧ по-прежнему очень уязвима и нам необходимо что-то, похожее на ДКП.

Хотя и ДКП – не панацея. ДКП работает только в том случае, если люди пользуются этим средством. Женщинам в Африке все так же необходимо нечто такое, что они будут применять. До 2019 года в качестве средства ДКП можно было использовать только «Труваду», и этот препарат нужно было принимать ежедневно. Сегодня таких средства два («Трувада» и «Дескови»), кроме того, принять таблетки можно в случае необходимости (две до полового акта и две после). Список препаратов ДКП продолжает расширяться, повторяя путь, когда-то проделанный контрацептивами, которые сегодня представлены не только таблетками, но и инъекциями, подкожными имплантами и вагинальными кольцами. Джинни Марраццо надеется на то, что одна из таких форм будет принята на вооружение, если медицинское сообщество решит изменить подход к профилактике ВИЧ у женщин: «Есть целый пакет услуг, призванных укрепить здоровье и улучшить всю вашу жизнь. ДКП – лишь часть этого пакета».

Затем изменилось отношение к тем, кого когда-то назвали «трувадные шлюхи». В июне 2017 года 35-летний британец Джон, принимающий ДКП, обновил свой профиль в приложении для знакомств Grindr, указав, что принимает препарат. «С уверенностью могу сказать, что первый раз наблюдал, как столько парней потеряли ко мне интерес, перестали общаться или вообще заблокировали меня». В группе на Facebook, посвященной ДКП, он задал вопрос: «У кого-нибудь так было? Когда я рассказал одному парню, что принимаю дополнительные меры защиты, но презервативами все равно пользуюсь, он сказал: “Я не думал, что ты “такой”». Что? Позор, которым когда-то клеймили ВИЧ-положительных, вновь поднимает свою безобразную башку, только теперь виноватыми считают тех, кто пытается сохранить свой отрицательный статус. Нельзя этого допустить. Я написала Джону и поблагодарила его за то, что он открыто заявляет об использовании ДКП. Чем больше в мире будет таких, как он, тем ниже будет уровень стигматизации этой темы.

Несмотря на отношение к ДКП, движение по использованию этих средств набирает обороты. По данным Центров по контролю и профилактике заболеваемости США, с 2014 по 2017 год использование ДКП возросло на 500 %, а в городских районах ДКП использует треть гомосексуалистов²¹. В 2018 году директор Центров Роберт Редфилд (Robert Redfield) заявил о том, что, по оценкам специалистов, ДКП пользуется примерно двести тысяч человек; скоро наступит переломный момент и эта практика станет применяться повсеместно, что повлияет не только на профилактику ВИЧ. Ким Кестнер (Kim Koestner), антрополог, принимавшая участие в знаменитом исследовании iPrEX, указывает на неожиданные плюсы ДКП, которые она сама наблюдала у участников программы: «Я была удивлена тем, какой мощный психологический эффект оказывало использование ДКП на людей. Я считаю, ДКП дает людям новые силы. Теперь вы можете думать о будущем, не омраченном риском заразиться ВИЧ, вы можете принимать решения без последствий для здоровья в долгосрочной перспективе».

С ней согласен и Джонатан Волк (Jonathan Volk), который возглавляет одну из крупнейших в стране клиник ДКП консорциума Keiser Permanete в Сан-Франциско. «Думаю, у многих людей [в ВИЧ-дискордантных парах] благодаря ДКП улучшились отношения, они перестали волноваться, сексуальная жизнь приносит им больше удовольствия – ведь очень много людей столько лет жили в страхе, связанном с сексом».

До появления ДКП люди с ВИЧ-положительным и ВИЧ-отрицательным статусом часто не решались заниматься сексом друг с другом. Естественно, общество было сексуально и социально разделено по ВИЧ-статусу. Кестнер и Волк согласны с тем, что ДКП играет роль моста, связывающего разные группы. Волк размышляет: «Думаю, благодаря этому общество станет более открытым. Оно так долго было расколото, и ДКП призвана исправить эту ситуацию. И потом, мы используем лечение в качестве профилактики… Думаю, сочетание двух этих методов [подавление вируса у ВИЧ-положительных и ДКП для ВИЧ-отрицательных] полностью изменит правила игры».

ДКП действительно приближает нас к тому, как выглядело бы распространение ВИЧ в идеальном мире, но нужно признать, что в отношении эпидемии ИППП, которая не думает сходить на нет, этот метод может сыграть роль подлитого в огонь бензина. Предстоит тушить сильный пожар, и, помимо штанов на подтяжках, придется облачиться в резиновые сапоги.

Глава десятая

Испытания на прочность

Скромный презерватив и песнь Сирены о профилактике ИППП

Придумываем мышеловку получше

В Калифорнийском университета в Беркли любят протестные акции: в 1960-х годах – за свободу слова и против войны во Вьетнаме, в 1980-х – против апартеида, в 2011 году – в поддержку движения Occupy. Эти демонстрации часто проходят на площади у Спраул-Холл – крупного административного здания с впечатляющим фасадом в стиле боз-ар. Где-то между выступлениями против войны во Вьетнаме и апартеида Спраул-Холл стал центром проведения несвязанного с политикой, но оттого не менее значимого мероприятия – первой Всеобщей Кондом-недели, организованной наставниками Калифорнийского университета в Беркли в феврале 1978 года. Сегодня фестивали средств профилактики университеты и некоммерческие организации проводят по всей стране.

В день святого Валентина 1994 года в Спраул-Холл я обратилась с приветственной речью к участникам мероприятий в рамках очередной Кондом-недели – мы собирались раздавать презервативы, защитные оральные прокладки, лубриканты и информационные листовки. Я, по обыкновению, была на грани нервного срыва, но основательно подготовилась к мероприятию. Свою речь я произносила в костюме гигантского презерватива (даже с кончиком наверху), из которого собравшимся было видно только мое лицо.

Стоя на вершине лестницы, я показывала, как правильно надевать презерватив – одной рукой я держала над головой банан, другой выпускала воздух из кончика и раскатывала презерватив по фрукту. Потом продемонстрировала, как его нужно снимать после эякуляции – за основание, чтобы гипотетическая сперма осталась внутри. Большинство собравшихся смеялись и хлопали, но некоторые смотрели на мое представление с подозрением. Меня это нисколько не расстроило – если они смеются надо мной, чтобы справиться со смущением, значит, мои усилия не пропали даром.

Это представление имело такой успех, что свое сочинение на вступительных экзаменах в мединститут я начала с рассказа о нем. Правда, были и те, кто советовал не писать об этом – профессор в возрасте за 50 дал совет, суть которого сводилась к следующему: «В приемной комиссии сидят такие, как я. Поверьте, к такому они не готовы».

До следующих экзаменов меня допустили сразу на нескольких факультетах, но я думаю, что многие члены приемной комиссии задумались над тем, о чем я написала в сочинении. На собеседовании в одном из ведущих университетов Среднего Запада на мою работу внимательно посмотрели, а потом спросили в лоб: «Вы когда-нибудь принимали запрещенные вещества?» Я не знаю, такой вопрос всем задают или только людям, готовым нарядиться в костюм презерватива.

Ученые до сих пор не пришли к единому мнению о том, когда появились презервативы. Итальянский анатом Габриеле Фаллопий (первым описавший фаллопиеву трубу) придумал такое средство контрацепции еще в 1564 году. Презерватив Фаллопия делался из ткани, пропитанной химическим составом. Такой презерватив надевали на головку члена и завязывали у основания органа ленточкой. Проверив эффективность презерватива на 1100 мужчинах, ученый заявил о том, что ни один из них не заразился сифилисом, который в то время свирепствовал в Европе.

С тех пор прошло много времени, человечество находится в постоянном поиске материала для изготовления презервативов. В эпоху Ренессанса кондомы делали из кишок животных, в XIX веке – из вулканизированной резины, а в 1920-х годах появился латекс. Сегодня некоторые отчаянные творцы создают самодельные презервативы из полиэтиленовых пакетов, конфетных оберток, пластиковой пленки и надувных шариков. Здорово, что эти ребята так серьезно относятся к профилактике, но, боюсь, хороший презерватив никакая самоделка не заменит, особенно если она сделана из конфетного фантика и у нее острые края.

Хотя большинству из нас случалось пользоваться презервативами в течение своей сексуальной жизни, многие их недолюбливают. С одной стороны, есть такие, как я, энтузиасты, которые считают, что презервативы – эффективное средство профилактики ИППП и ВИЧ. Презервативы спасают жизни и, безусловно, заслуживают нашей любви. С другой стороны, есть те, кто не переносит презервативы по целому ряду причин: не подходят, притупляют ощущения, не хочется прерываться, чтобы надеть презерватив¹.

К сожалению, к числу тех, кто не любит пользоваться презервативами, относится множество людей из групп риска по ИППП и незапланированной беременности. В США только один из трех мужчин и одна из четырех женщин в возрасте от 15 до 44 лет пользовались презервативом в последний раз, когда занимались вагинальным сексом, а презерватив в качестве основного средства контрацепции выбирают всего 9 % женщин². Хотя подростки относятся к той возрастной группе, в которой презервативами пользуются чаще, у представителей поколения Z они уже не так популярны. Согласно исследованию поведенческих рисков молодежи Центров по контролю и профилактике заболеваемости США, число старшеклассников, которые во время последнего полового акта пользовались презервативами, в 2017 году сократилось с 62 до 54 %³.

Причем американцы не уникальны в своем нежелании использовать презервативы в качестве средства контрацепции. По данным ООН, замужние американки пользуются презервативами так же редко, как француженки, немки и канадки, – в численном выражении это 5–15 %⁴. Но поклонников у презервативов по-прежнему много. В Японии, например, почти 40 % замужних женщин используют презервативы в качестве основного средства защиты от беременности, это самый высокий показатель среди развитых стран⁵.

Что в японских презервативах такого особенного? Хотя их делают из того же материала, что и презервативы во всем мире, японские кондомы – самые тонкие: толщина стандартного презерватива – 0,06–0,08 мм (что сравнимо с толщиной человеческого волоса), а в Японии выпускают ультратонкие, с толщиной стенки всего 0,02–0,03 мм.

Но у популярности презервативов в Стране восходящего солнца есть и другое объяснение – отсутствие других альтернатив. Япония последней из развитых стран легализовала оральные контрацептивы в 1999 году, когда во всем мире женщины принимали таблетки уже почти 40 лет. В материале, размещенном на ресурсе Wired, Дебби Гардинер (Dabbi Gardiner) пишет о том, что в Японии женские объединения и четыре женщины-министра здравоохранения выступили против решения министерства здравоохранения страны, выдавшего разрешение на продажу «Виагры» через полгода после подачи производителем заявления, тогда как производители противозачаточных таблеток годами не могут получить разрешения на продажу этих препаратов⁶. И даже после того, как правительство выдало разрешение, в японской прессе много писали о нежелательных побочных эффектах оральных контрацептивов, и женщины остерегались этих препаратов. Согласно исследованию 2016 года, посвященному популярным в стране методам контрацепции, только 3 % японок в возрасте от 16 до 49 лет принимали таблетки, а презервативами пользовались 80 % женщин.