Текст книги "В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить"

Автор книги: Айна Парк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

По мере того как инфекция захватывала все новые и новые территории, в каждой стране ей давали новое название, содержащее прямое указание того, кто виноват в ее появлении, зачастую – одного из врагов. Англичане вместе с итальянцами называли сифилис французской болезнью, русские – польской, индусы винили португальцев, таитяне – британцев, японцы называли сифилис китайской оспой. Сифилис стал той горячей картошкой, которую никто не хотел держать в руках и перекидывал другому.

Независимо от того, кто был виновен в первой эпидемии сифилиса в Италии, она посеяла хаос среди населения. Сколько жизней тогда унесла болезнь, доподлинно неизвестно, но, по мнению историка Джона Аррицабалаги (Jon Arrizabalaga), автора «Великой оспы», случаев было так много, что потребовалось создать отдельную систему больниц для incurabili – неизлечимо больных сифилисом нищих, которых в обычных больницах принимать отказывались².

Но огромное число заболевших было только частью проблемы. Симптомы французской болезни, описанные историками во время вспышки, были намного серьезнее тех, что мы наблюдаем у заболевших сегодня. Итальянский священник Сер Томмасо ди Сильвестро оставил подробное описание симптомов заболевания, которым страдал он сам. В «Великой оспе» его страдания описываются так: «Вся голова у меня покрылась болячками и корками, боли распространились на правую и левую руку… от плеча к запястью кости болели так, что я никак не мог найти покоя. Потом разболелось правое колено, оно покрылось фурункулами и спереди, и сзади».

С первой эпидемии прошло пять с лишним веков, и сейчас течение инфекции стало гораздо мягче, но это заболевание по-прежнему остается таким же сложным, как раньше. В медицине сифилис называют великим имитатором, потому что он умеет маскироваться под сотни других заболеваний, способен прикинуться чем угодно или вообще никак себя не проявлять. Отец современной медицины, сэр Уильям Ослер (Sir William Osler), подчеркивал, как сложно распознать болезнь. Сегодня одно из его высказываний часто цитируют преподаватели медицинских вузов: «Сифилис нужно знать во всех его проявлениях и отношениях, а все остальное вы обнаружите клинически»³.

Во времена Ослера врачу было легче понять, что у пациента сифилис, просто потому, что случаев заражения было больше. В речи, произнесенной на заседании Медицинского общества в Лондоне, Ослер сообщил, что в 1915 году в Великобритании сифилис унес жизни примерно 60 тысяч взрослых и от 15 до 20 тысяч детей⁴. Инструменты для контроля над распространением болезни были, включая анализ на антитела (реакция Вассермана), появилось и эффективное – пусть и не идеальное – лечение. В то время выпускался препарат «Сальварсан» – он был намного лучше токсичной ртути, которой раньше лечили сифилис, и избавлял от болезни, правда, содержал мышьяк, так что у пациентов возникали поражения печени, а некоторые даже умирали. Кроме того, сальварсан был дорогим, а курсы приема нужно было повторять несколько раз в течение года.

Но лечение было не самой большой проблемой. Ослер утверждал, что самым большим барьером на пути избавления общества от сифилиса было «многовековое замалчивание, в результате которого обсуждение венерической болезни превратилось в табу». По мнению Ослера, пациенты так боялись этого диагноза, что не обращались ни в больницы, ни к семейным врачам. Завеса тайны, окружавшая сифилис, не позволяла провести точный подсчет случаев заболевания и смертей от инфекции. Ослер полагал, что реальные показатели смертности были намного выше официальной статистики, данные которой он считал заниженными. Как и в первые месяцы эпидемии СПИДа, причиной смерти пациентов с сифилисом указывали что угодно, только не инфекцию, которая к ней фактически привела. Ослер высказался так: «Для статистики сифилис был настоящей бедой, такой диагноз боялись ставить даже умершим, случаи регистрировались повсеместно, только болезнь ее настоящим именем не называли».

Ослер понимал, что с сифилисом не удастся справиться до тех пор, пока влияние этой болезни на население не будет оцениваться честно: «Чтобы победить в любом бою, самое главное – знать, где находится твой противник». К сожалению, ему было не суждено дожить до того момента, как это желание было воплощено на практике. Несмотря на положительные изменения моральных норм, произошедшие в 1920-х годах, и бо`льшую открытость в выражении сексуальных предпочтений, обсуждение темы профилактики, проверки на ИППП и лечения инфекций не стало более открытым. Сифилис свирепствовал, оставаясь для общества проблемой практически незаметной.

Только в 1936 году вуаль невежества с глаз общества приподнялась. К тому времени Служба общественного здравоохранения США предполагала, что каждый десятый взрослый американец является носителем возбудителя сифилиса, и главный санитарный врач США Томас Парран решил, что пора обратить на проблему внимание всего мира. В журнале Survey Graphic он опубликовал статью под названием «Нам грозит новый Черный мор», в которой с помощью фотографий показал уровень инфицирования населения и чудовищные последствия для беременности сифилиса, оставшегося без лечения. Другая версия статьи под названием «Почему мы не можем покончить с сифилисом» была опубликована в Reader’s Digest, в результате чего свою мысль Парран смог донести до пятисот тысяч подписчиков издания.

Кампания Паррана стремительно набирала обороты. Историк медицины Аллан Брандт (Allan Brandt) подсчитал, что Парран разместил еще 125 статей в крупнейших газетах по всей стране⁵. В октябре 1936 года этот крестовый поход против сифилиса привел Паррана на обложку журнала Time. Под фотографией главного санитарного врача не упоминались ни сифилис, ни венерическая болезнь. Вместо этого его цель была обозначена туманным слоганом: «Его цель – за пределами табу».

Затем Парран взял себе в союзники популяризатора науки Поля де Крюи (Paul de Kruif), перед которым стояла цель заинтересовать нежных читательниц журнала Ladies’ Home Journal. Несмотря на то что сначала журнал отклонил статью, в августе 1937 года Ladies’ Home Journal согласился опубликовать материал «Мы можем положить конец этой напасти», адресованный его трехмиллионной читательской аудитории⁶. Большая пропагандистская кампания завершалась ставшей бестселлером монографией «Тень земли», в которой автор обобщил информацию по всем темам своей антисифилитической работы: проведению анализов, лечению и привлечению общественного внимания. «Найдите сифилис, вылечите сифилис, расскажите о сифилисе» – такой была его мантра⁷.

В 1938 году получивший одобрение Сената и Палаты представителей Закон о контроле над венерическими заболеваниями подписал президент Франклин Рузвельт, и документ вступил в силу. Федеральные средства направили на исследования, создание системы государственных вендиспансеров и бесплатные лекарства, которые предоставлялись венерологам, имевшим частную практику. Во многих штатах ввели закон, требовавший обязательной проверки на сифилис молодоженов и беременных. Америка наконец проснулась, осознала проблему ИППП и приготовилась к действию.

К тому времени сифилис стал проблемой настолько серьезной, что ему отвели особое место в медицинской науке. Поскольку эта инфекция часто проявляется поражениями кожи, дерматологи решили превратить ее в свою собственность. В 1936 году свою комиссию по профессиональной аттестации они назвали Американской комиссией дерматологии и сифилисологии⁸.

Но не все дерматологи радовались тому, что теперь их профессия будет ассоциироваться с ИППП. Через три года после создания комиссии в заметках, сделанных на ежегодных заседаниях, появились недовольные высказывания некоторых ее членов: «Один из наших дипломированных специалистов возразил: …он ценит свою лицензию и хотел бы разместить ее в кабинете, но не станет этого делать, пока слово “сифилисология” из лицензии либо уберут, либо напишут его мелким шрифтом».

Дерматологам сифилис досаждал еще долго: почти 20 лет на заседаниях комиссии обсуждали одни и те же вопросы. В 1953 году Американская комиссия дерматологи и сифилисологии решила избавиться от упоминания сифилиса в своем названии, как до них поступила Американская академия дерматологии и сифилисологии. Другие специализированные медицинские комиссии не выразили желания заявить право собственности на сифилис. Сифилисология превратилась в одиночку без собственного места под солнцем.

В США, Европе и Индии сифилисология в итоге расширилась и стала известна под названием «венерология», то есть область знаний, изучающая все заболевания, передаваемые половым путем. Многие сомневались в том, что сифилис стоит относить к венерическим болезням, так как это могло помешать открытому обсуждению острой проблемы. Нужно ли пользоваться в отношении сифилиса, который может передаваться от матери плоду или между законными супругами, таким неблаговидным термином?⁹

Только в 1970-х годах на смену терминам венерология и венерические болезни пришло понятие заболевания, передаваемые половым путем (ЗППП). Независимо от названия этой специализации, ее представители занимают нижние строки в табеле о рангах медицинских профессий. В своем сатирическом произведении «Как всех убедить в том, что вы – врач» писатель Патрик Китиинг (Patrick Keating) не без иронии описал непрестижную профессию венеролога следующим образом:

Венерологи – это, по сути, врачи общей практики, но по причинам, известным только им самим, решившие специализироваться на опасных хворях, поражающих репродуктивную систему взрослых и все, что находится у человека ниже пояса. Знания этой табуированной области применяют в заведении, которое обыватель в баре назовет «вендиспансером», а в дорогом ресторане – «специализированной клиникой», но в любом случае понизив голос, потому что никому не нравится бывать в таких местах… Если вы – апологет религиозной морали, прожили жизнь без тревог и забот и считаете, что слово “сношение” – это всего лишь дипломатический термин, возможно, вам не стоит выбирать эту специальность¹⁰.

Неприличный предмет и сомнительная репутация не давали венерологии пробиться в академический сектор американской медицинской науки до 1968 года. В тот год специалист по болезням, о которых говорят только шепотом, врач по имени Кинг Холмс (King Holmes), приехал в Университет Вашингтона для того, чтобы вернуть ИППП должное уважение.

Говорят, мужчина может стать отцом, даже когда ему хорошо за 70, и Холмс не был исключением – многие считают его прародителем современной науки об ИППП в США. 50 лет назад под его началом работали всего семеро молодых ученых, а сейчас в академическом секторе, здравоохранении и клинической медицине у Холмса тысячи последователей.

На протяжении почти 30 лет Холмс проводил в Университете Вашингтона двухнедельные курсы по ИППП и ВИЧ, через которые прошли больше двух с половиной тысяч ученых со всего мира (включая вашу покорную слугу). По окончании обучения каждый курсант получал огромный, на две тысячи страниц, учебник Холмса «Заболевания, передаваемые половым путем», а один счастливчик – подписанную автором монографию, созданную в содружестве с аспиранткой Дженнифер Веа (Jennifer Wear), под названием «Как заниматься сексом и не нажить проблем».

Эта книга вышла в свет в 1976 году, в разгар эпидемии ИППП в США. Тогда Холмс высказал мнение о том, что «несмотря на все усилия социологов и венерологов, никто так и не смог понять, почему ЗППП процветают. Первая причина – возможно, сексуальная раскрепощенность, последовавшая за появлением современных методов контрацепции» (например, противозачаточных таблеток и внутриматочных спиралей)¹¹. Правда, говоря о сифилисе, Холмс отмечал, что эпидемия этого заболевания затронула в основном гомосексуалистов, которые наслаждались сексуальной раскрепощенностью в городах, известных своими свободными нравами, – Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке.

В 1980-х годах началась эпидемия ВИЧ/СПИДа, но прошло еще несколько лет, прежде чем люди осознали масштаб проблемы и поменяли свое сексуальное поведение. Со временем страх умереть от СПИДа заставил людей сократить число сексуальных партнеров и чаще пользоваться презервативами, в результате чего в конце 1980-х и начале 1990-х годов уровень заболеваемости сифилисом и другими ИППП начал снижаться.

Но постоянным это снижение не будет. К 2001 году число случаев вновь начало расти, и к 2018 году в США зарегистрировали более 115 000 заражений сифилисом, причем больше половины из них приходилось на гомосексуалистов^12–14.

Почему заболеваемость сифилисом снова резко подскочила? Холмс вспоминает свое участие в акции AIDS Walk^[34] в 1996 году; он разносил по домам местную газету, адресованную представителям ЛГБТК-сообщества. На первой странице был размещен материал, посвященный научному прорыву – высокоэффективной антиретровирусной терапии от ВИЧ. Над текстом красовалось фото молодого человека с широкой улыбкой на лице и подпись: «Теперь мне больше не надо думать о презервативах».

Холмс вспоминает: «Уровни заболеваемости всеми инфекциями ползли вниз – так люди боялись умереть. А потом у нас вдруг появилась высокоэффективная антиретровирусная терапия, и люди перестали бояться. Отчасти поэтому все так и случилось. Теперь у нас есть доконтактная профилактика [ДКП – подробнее о ней в главе 9], и сексуальное поведение людей быстро меняется, причем на глобальном уровне». Холмс вспоминает, как недавно спорил с коллегой из Всемирной организации здравоохранения о том, кого нужно винить в последних вспышках ИППП. «На самом деле самое важное – это решить, как с этой ситуацией разбираться, и не только в Штатах, а во всем мире».

Заболеваемость сифилисом растет с угрожающей быстротой, и уже неважно, представители какой медицинской специальности заявят на него свои права или какой из множества факторов стал причиной его возвращения в нашу жизнь. В разгар эпидемии на обвинения и стеснение просто нет времени. Прервать распространение болезни может совет Томаса Паррана, данный им в 1930-х годах: найдите сифилис и вылечите его, и чем раньше, тем лучше. К сожалению, обнаружить сифилис раньше получается далеко не всегда; иногда, прежде чем покажется свет, приходится долго блуждать во тьме.

Не своди глаз с мяча

Свет погас, и публика замерла в ожидании. В дальнем углу узкой лаборатории городского диспансера Сан-Франциско врач Джо Энгельман (Joe Engelman) погасил верхний свет и уселся за рабочий стол. Только тусклый свет микроскопа подсвечивал снизу его седоватую бороду. На его полинялой футболке с логотипом группы Grateful Dead танцевали тени, он тихо напевал What a Long Strange Trip It’s Been. За спиной Энгельмана виднелись сгорбленные силуэты медсестры,

доктора и студента-медика. Они замерли в ожидании, надеясь вскоре увидеть неуловимую Treponema palladium – бактерию-спирохету, вызывающую сифилис.

На предметном стекле микроскопа находился материал, взятый у гомосексуалиста в возрасте чуть за 20 – он пришел в диспансер, когда обнаружил у себя на члене безболезненную язву. Во время осмотра Энгельман протер язву влажной марлей, потом надавил на нее и собрал каплю жидкости. Поместив жидкость на предметное стекло, он поспешил в лабораторию, чтобы рассмотреть материал под микроскопом.

Поскольку Энгельман подозревал у парня сифилис, он решил воспользоваться не обычным микроскопом, который просвечивает материал на стекле пучком яркого света и отлично подходит для изучения клеток и некоторых бактерий. Treponema palladium – существо мелкое, и разглядеть ее трудно, поэтому следует использовать темнопольный микроскоп. Сначала такой аппарат собирает свет в пучок, а потом рассеивает его по косой через каплю масла, которую помещают под стекло. Исследование выполняется в темноте, в тусклом свете появляется изображение, похожее на рентгеновское: контрастные белые фигуры на темном фоне¹⁵.

Сейчас темнопольная микроскопия – умирающее искусство. По данным исследования, проведенного в 2009 году, темнопольную микроскопию для диагностики сифилиса хотя бы однажды использовал только каждый десятый американский инфекционист¹⁶. У большинства даже оборудования такого не было. Сегодня такие микроскопы есть лишь в некоторых клиниках и научных центрах США.

Для того чтобы такое исследование увенчалось успехом, нужно, чтобы сошлось сразу несколько звезд. У пациента должна быть влажная язва, чтобы из нее можно было собрать жидкость для исследования. Поместить образец под микроскоп нужно быстро, пока бактерии еще живы. Если все сделать правильно, вашему взору предстанет удивительная картина – на темном лучистом фоне скручиваются и дрыгаются крошечные белые штопоры Treponema palladium, как макароны-спиральки в кальмаровых чернилах.

Темнопольная микроскопия – один из двух методов диагностики сифилиса. Конечно, проще провести анализ крови на антитела, но он не всегда дает однозначный ответ (об этом позже). Для проведения другого анализа требуются крайние меры. До недавнего времени Treponema palladium нельзя было вырастить в лаборатории, поэтому оставалось только взять материал у человека с подозрением на сифилис, поместить его в тело лабораторного животного и посмотреть, разовьется ли у животного инфекция. Treponema palladium способна развиться в самых разных животных, от хомяков до шимпанзе, но точнее всего картину развития болезни у человека напоминает прогрессирование сифилиса у кролика.

Когда я впервые об этом услышала, мне в голову пришли две мысли: во-первых, как сифилис от человека попал к кролику, и во-вторых – чем занимались инфицированные кролики. Я представила себе оргию кроликов-сифилитиков, за которой наблюдали скучающие ученые. Однако Шейла Льюкхарт (Sheila Lukeheart), исследователь из Университета Вашингтона, утверждает, что забор у инфицированных кроликов материала для анализа – процедура, не доставляющая животным удовольствия.

Сначала собранный у человека материал (жидкость из язвы или спинномозговую пункцию) вводят прямо в тестикулы кролика. После этого какому-нибудь невезучему сотруднику лаборатории приходится следить за тем, что происходит с тестикулами животного. Если в течение недели они опухают и воспаляются, считается, что это указывает на наличие сифилиса у человека¹⁷.

Но иногда с тестикулами ничего не происходит, и приходится продолжать наблюдение. Каждый месяц у кролика берут на анализ кровь – смотрят, не появились ли у него антитела к сифилису. Если у кролика не опухают тестикулы и антител в крови через три месяца не обнаруживается, тест признается отрицательным.

Если антитела у кролика появляются, но тестикулы у него не опухают, животное усыпляют и кастрируют. Тестикулы и лимфоузлы первого кролика измельчают, материал вводят в тестикулы другого кролика, наблюдение начинается заново. Если у второго кролика опухают тестикулы, наличие сифилиса считают подтвержденным.

Тест инфективности кроликов дает точный результат, но это дорогостоящая и непрактичная процедура. Представьте, что вы просите доктора проверить вас на сифилис, а он отвечает: «Мне нужны два кролика и три месяца». Поэтому тест инфективности кроликов проводится исключительно в научных целях всего в нескольких американских университетах, в том числе в лаборатории Льюкхарт.

Сегодня сифилис выявляют с помощью анализов крови двух типов, но с ними все не так просто. Один анализ способен обнаружить антитела к Treponema palladium, но эти антитела остаются в крови навсегда, даже после того, как инфекцию пролечили. В течение жизни человек может несколько раз заразиться сифилисом, но с помощью анализа на трепонемные антитела нельзя отличить новую инфекцию от старой.

Второй тип анализа выявляет антитела к холестерину или лецитину, которые образуются при повреждении пораженных сифилисом клеток; самым распространенным анализом такого типа является экспресс-диагностический тест на сифилис (ЭДС), но его результат может оказаться положительным, если пациент болен гепатитом, раком, ВИЧ или аутоиммунным заболеванием, например волчанкой. Кроме того, в одном из четырех случаев первичного сифилиса – самой заразной стадии инфекции – ЭДС не дает положительного результата. Без таких неопровержимых доказательств, как положительный результат темнопольной микроскопии или ЭДС, врачу приходится ставить диагноз «сифилис» по косвенным признакам – подробностям половой жизни пациента, результатам осмотра и несовершенных анализов на антитела.

В тот день Джо Энгельману повезло – материал на предметном стекле кишел Treponema palladium. Он кивнул и отодвинулся от микроскопа, чтобы другие тоже смогли посмотреть. Присутствовавшие в лаборатории по очереди занимали место у микроскопа и, соглашаясь с ученым, вздыхали. Положительный результат темнопольной микроскопии в сочетании с наличием на пенисе у пациента язвы означал, что диагноз «сифилис» подтвержден.

Такая типичная клиническая картина сифилиса, как в случае, который наблюдал Энгельман, на практике встречается нечасто. Сифилис способен маскироваться под самые разные заболевания и встречается так редко, что за годы практики врач может ни разу не встретить пациента с классическими симптомами. Поставить диагноз бывает труднее, чем найти иголку в стоге сена, потому что в случае с сифилисом эта «иголка» может быть любых размера, вида и формы, а может вообще быть невидимой.

Так как же обычно врачи ставят такой диагноз? Нужно всегда подозревать худшее, пусть даже это и попахивает паранойей. Поскольку сифилис может принимать множество видов и форм, практически любое неврологическое или дерматологическое проявление нездоровья у сексуально активного человека теоретически может быть признаком этой инфекции. Звон в ушах? Сыпь на груди? Чувство усталости? Возможно, это сифилис. Информация о насыщенной половой жизни и анализы на антитела помогут отличить инфекцию от сотни других сходных внешне состояний.

Бывает, что на теле пациента появляются подсказки – Treponema palladium, как герой сказки, оставляет позади себя след из хлебных крошек, который ведет к верному диагнозу. В таких случаях тем, кто следит за изменением состояния кроличьих тестикул, приходится вновь вернуться к своим обязанностям.

Подготовка почвы

– Вы что там делаете? – спросил Дэниел, мой 28-летний пациент, стоявший со спущенными до колен черными трусами. Он смотрел сверху вниз, как я скрючилась на стуле – одной рукой я держала его пенис, а шею выгнула так, чтобы заглянуть ему под мошонку. Это гимнастическое упражнение его поразило.

– Хочу понять, нет ли у вас сифилитической сыпи.

– Правда? У меня на яйцах?

– Да. Проявления сифилиса бывают на ладонях и ступнях, на мошонке и даже на глазах. Практически на любом месте вашего тела.

У Дэниела никогда не было сифилиса, и когда утром он пришел в диспансер, то даже не предполагал у себя наличие этой инфекции. Пришел он потому, что примерно три месяца назад начал заниматься незащищенным сексом с новым партнером. Отношения у них развивались хорошо, но на прошлой неделе Дэниел почувствовал себя усталым и разбитым; он боялся, что мог заразиться ВИЧ. У сифилиса могут быть те же проявления, что и у ВИЧ вскоре после заражения: слабость, мышечные боли, сыпь, распухание желез.

Наконец я приняла удобное положение и разглядела на его мошонке два припухлых овальных розовых пятна сантиметра по три в диаметре каждое. Будь Дэниел акробатом, возможно, он и сам заметил бы эти пятна, в противном случае он мог бы воспользоваться зеркалом. Кроме того, лимфатические узлы у него в паху припухли, хотя на пенисе и на коже ничего подозрительного не было.

У меня в голове зазвучала мантра Джо Энгельмана: «Сыпь в паху у гомосексуалиста – это сифилис, пока не доказано обратное». Я отправила его материал на экспресс-анализ на сифилис и ВИЧ, отдала в лабораторию анализы на остальные инфекции и сказала Дэниелу, что эти пятна могут оказаться признаками сифилиса. Он показал на плакат на стене смотровой: «Мои пятна на эти не похожи». На картинке были изображены классические проявления сифилиса: открытая рана на пенисе, темные пятна по всему торсу, на ладонях и пятках. Действительно, симптомы у Дэниела были не такими явными, но сифилис тем и коварен, что у разных людей он проявляется по-разному. Попадая в организм через повреждение в коже половых органов, рта или ануса, инфекция начинает размножаться в месте проникновения, а затем проникает в лимфатическую систему и кровоток. Через несколько дней после инфицирования Treponema palladium распространяется по всему телу, и ее можно обнаружить практически в любом органе, от гениталий до глаз, или в любом другом, находящемся между ними¹⁸.

Когда со дня контакта, во время которого вы заразились, пройдет от десяти дней до трех месяцев, появится безболезненная язва (ее называют шанкром) – это показатель начальной стадии инфекции. Обычно шанкр появляется на гениталиях, но может образоваться на любой части тела, с которой был контакт. Центр шанкра влажный, а края – твердые, как хрящ на кончике носа. Шанкр на пенисе пропустить сложно, а вот если такая язва появляется во влагалище, во рту или в прямой кишке – ее легко не заметить.

Сифилис – это инфекция, которая зиждется на отрицании. Если бы Дэниел увидел шанкр или убедил себя в том, что прищемил член молнией на брюках, болячка бы зажила и исчезла. Он бы ничего не почувствовал, кроме разве что того, что с членом теперь снова все в порядке. Тем временем Treponema palladium преспокойно размножалась бы внутри его тела.

Если не выявить сифилис на ранней стадии (от шести недель до трех месяцев после контакта) и не заняться его лечением, начинается вторая стадия заболевания. Обычно на теле появляется сыпь, с туловища она распространяется на ладони и ступни, иногда обсыпает мошонку. Пятнышек может быть всего два, а может быть двести. Сифилитическая сыпь может напоминать лишай, ветрянку, псориаз и любое другое известное науке заболевание кожи. У большинства зараженных возникают мышечные боли, слабость, головная боль, но все эти симптомы можно принять за проявления любого другого вирусного заболевания или последствия стресса. Бывает, что на мысль о диагнозе наблюдательного врача наводят такие редкие признаки вторичного сифилиса, как очаговое облысение или бородавчатые наросты на половых органах.

Если болезнь перешла во вторую стадию, анализ на антитела к сифилису практически всегда будет положительным, но такой результат зависит от двух факторов: пациент должен обратиться за медицинской помощью, а врач должен допустить вероятность наличия у него сифилиса и взять анализ на инфекцию. В случае Дэниела у него было всего два пятна на мошонке (других высыпаний не было) и увеличенные лимфоузлы – больше ничего на вторичный сифилис не указывало. Если у него и была сыпь на теле, ладонях и ступнях, ее точно пока еще не было видно. Пятна обнаружили потому, что он пришел в вендиспансер, где мы осматриваем мошонки по той же причине, по какой бандит грабит банки, – там деньги. Если бы Дэниел пришел в любую клинику на прием к терапевту и пожаловался на слабость, врач, возможно, не стал бы сразу рассматривать его тестикулы.

Если бы Дэниел решил игнорировать усталость, со временем признаки вторичного сифилиса тоже исчезли бы; началась бы латентная стадия болезни, которая может длиться годами. На этой стадии с организмом, на первый взгляд, все будто бы нормально, даже осмотр ничего не выявит, но внутри тела размножается Treponema palladium, пусть и не так быстро. Выявить сифилис на латентной стадии опять же можно только с помощью анализа на антитела.

Если сифилис не лечить, он может вызвать образование опухолей, разрушающих кожу и кости, ослабить стенки сердца или его кровеносные сосуды, спровоцировать образование аневризмов, которые могут разорваться и привести к внезапной смерти. До появления антибиотикотерапии от трети до половины пациентов с нелеченым сифилисом страдали от осложнений, возникающих на поздних стадиях заболевания. На любой своей стадии сифилис может поразить центральную нервную систему, но на поздней, или третичной, стадии это происходит всегда, больной страдает от прогрессирующих параличей, слепоты, глухоты, он может даже потерять рассудок.

В своей монографии «Чума» Дебора Хейден (Deborah Heyden) утверждает, что именно третичный сифилис был причиной красочных видений художника Винсента ван Гога, кровожадных приступов Аль Капоне, непредсказуемого поведения Адольфа Гитлера. Но это всего лишь предположения, в основе которых лежит исследование исторических фактов, а не результатов анализов на антитела¹⁹. Но даже если бы такие анализы были проведены, выявить сифилис на поздней стадии непросто: если инфекция живет в организме несколько десятилетий, анализ может не показать положительного результата. Если третичный сифилис поразил центральную нервную систему, лечение не сможет восстановить то, что инфекция уже разрушила.

Через 20 минут были готовы результаты экспресс-анализов Дэниела на сифилис и ВИЧ: первый оказался положительным, второй – отрицательным. Поскольку у него уже были пятна на мошонке, скорее всего, болезнь Дэниела перешла во вторую стадию; первую стадию он не заметил. Лечение начали незамедлительно: укол пенициллина пролонгированного действия избавит его от инфекции за неделю. Хотя с начала применения пенициллина прошло уже 70 лет, Treponema palladium не выработала устойчивости к этому простому антибиотику.

После того как медсестра нашего диспансера поставила ему укол пенициллина в зад, Дэниел побеседовал с Ребеккой, одним из специалистов городского департамента здравоохранения по борьбе с болезнями, – вместе они попытались составить список его партнеров за последние полгода. У него были сексуальные связи по меньшей мере с семью мужчинами, включая нового сожителя, но ни с кем, кроме него, Дэниел отношения не поддерживал. Он написал СМС другу и сообщил, что тому нужно пролечиться. О других ему были известны только имена пользователей из дейтинг-приложения. Он сообщил те из них, что мог вспомнить, но сомневался в том, что этих мужчин удастся найти.

Потом я побеседовала с Дэниелом сама – в этот раз о ВИЧ. Хорошо, что тогда результат анализа на вирус был отрицательным, но заражение сифилисом свидетельствовало о том, что Дэниел находит себе партнеров в среде с высоким показателем риска. Сифилис и ВИЧ часто образуют синдемию – эпидемии, которые связаны между собой и влияют друг на друга. Согласно результатам проведенного в Нью-Йорке исследования Прити Патела (Preethi Pathela), один из восемнадцати мужчин, получивших отрицательный результат теста на ВИЧ, будет инфицирован вирусом в течение года после заражения сифилисом²⁰. В этот раз у Дэниела обнаружили только сифилис, но в следующий раз все может быть намного хуже.