Текст книги "Греческая эпиграмма"

Автор книги: авторов Коллектив

НОССИДА

О ЛЮБВИ

 
Слаще любви ничего. Остальные все радости жизни
  Второстепенны; и мед губы отвергли мои.
Так говорит вам Носсида: кто не был любим Афродитой,
  Тот не видал никогда цвета божественных роз.
 

ПРИНОШЕНИЕ ТРОФЕЕВ

 
Сбросили с плеч горемычных оружие это бруттийцы,
  Раны понесши от рук локров, ретивых в бою.
Доблесть этих бойцов оно славит теперь в этом храме
  И не жалеет ничуть трусов, расставшихся с ним.
 

ЭПИТАФИЯ РИНФОНУ

 
Громко засмейся, прохожий, но также и доброе слово
  Молви, смеясь, обо мне. Я сиракузец, Ринфон,
Муз соловей я не крупный, а все ж из трагических шуток
  Плющ я особый себе понасрывал для венка.
 

ДАР ГЕТЕРЫ

 
Сходимте в храм и посмотрим на статую в нем Афродиты;
  Чудной работы она, золотом ярко блестит
Дар, принесенный богине гетерою Полиархидой,
  Много стяжавшей добра телом прекрасным своим.
 

АВТОЭПИТАФИЯ

 
Если ты к песнями славной плывешь Митилене, о путник,
  Чая зажечься огнем сладостной Музы Сафо,
Молви, что Музам приятна была и рожденная в Локрах,
  Имя которой, узнай, было Носсида. Иди.
 

АPAT

НА ПОЭТА ДИОТИМА

 
Очень мне жаль Диотима, который, усевшись на камнях,
  Детям Гаргары азы – альфу и бету твердит.
 

АЛЕКСАНДР ЭТОЛИЙСКИЙ

АЛКМАН[40]40
  Эпиграмма написана от имени лирического поэта VII в. до н. э. Алкмана, происходившего из лидийского города Сард.


[Закрыть]

 
Будь я тобою воспитан, о родина, древние Сарды! —
  Я бы с кратером ходил или в тимпан ударял,
Раззолоченый евнух. А в богатой трофеями Спарте
  Став гражданином, теперь имя Алкмана ношу.
Муз геликонских узнал и щедротами их возвеличен
  Больше могучих царей, больше, чем Гиг и Даскил.
 

ФЕОКРИТ

[41]41
  Автор знаменитых идиллий и около 30 эпиграмм, написанных различными стихотворными размерами.


[Закрыть]

 
С белою кожею Дафнис, который на славной свирели
  Песни пастушьи играл, Пану приносит дары:
Ствол тростника просверленный, копье заостренное, посох,
  Шкуру оленью, суму, – яблоки в ней он носил.
 

* * *

 
Этот шиповник в росинках и этот пучок повилики,
  Густо сплетенный, лежат здесь геликонянам в дар.
Вот для тебя, для Пеана пифийского, лавр темнолистный;
  Камнем дельфийской скалы вскормлен он был для тебя.
Камни забрызгает кровью козел длиннорогий и белый, —
  Гложет он там наверху ветви смолистых кустов.
 

* * *

 
Стал и Милета теперь обитателем сын Аполлона,
  Чтобы отныне уже не расставаться с врачом
Никием, изо дня в день приносящим ему свои жертвы.
  Эту же статую он, Никий, из кедра иссек
Ээтиона рукой, за высокую плату. Зато уж
  Все искусство свое мастер в работу вложил.
 

* * *

 
Вам угождая, богини, для всех девяти в подношенье
  Мраморный этот кумир дал Ксеноклет-музыкант.
Кто б его назвал иначе? Он, именно этим искусством
  Славу стяжавши себе, также и вас не забыл.
 

* * *

 
Этот треножник поставил хорег Демомел Дионису.
  Всех ты милей для него был из блаженных богов.
Был он умерен во всем. И победы для хора добился
  Тем, что умел почитать он красоту и добро.
 

* * *

 
Это – не плотской Киприды кумир. У богини небесной
  Должен ты милость снискать, дар Хрисогоны благой.
В доме с Амфиклом совместно она свою жизнь проводила,
  С ним же рожала детей. Жизнь их прекрасно текла.
Все начинали с молитвой к тебе, о могучая. Смертным
  Пользу большую несет милость бессмертных богов.
 

* * *

 
Надпись надгробная скажет, чей камень и кто здесь положен.
  Главке могильным холмом я знаменитой служу.
 

* * *

 
Тотчас узнаю, стремишься ль к добру, иль, быть может, прохожий,
  В равном почете стоит также злодей у тебя.
Скажешь: «Могиле привет!» Даже камень здесь легок могильный:
  Эвримедонта он прах здесь покрывает святой.
 

* * *

 
Сына-малютку покинул и сам, чуть расцвета достигнув,
  Эвримедонт, ты от нас в эту могилу сошел.
Ты меж бессмертных мужей восседаешь. А граждане будут
  Сыну почет воздавать, доблесть отца вспомянув.
 

*[42]42
  «Стань и свой взгляд обрати…» Эта эпиграмма написана сложным размером: 1-й и 4-й стихи «архилоховы», 2-й и 5-й – ямбические триметры; 3-й и 6-й – усеченные ямбические триметры.


[Закрыть]

 
Стань и свой взгляд обрати к Архилоху ты: он певец старинный,
  Слагал он ямбы в стих, и слава пронеслась
  От стран зари до стран, где тьма ночная.
Музы любили его, и делийский сам Феб любил, владыка.
  Умел с тончайшим он искусством подбирать
  Слова к стиху и петь его под лиру.
 

* * *

 
Дафнис, ты дремлешь, устав, на земле, на листве прошлогодней,
  Только что ты на горах всюду расставил силки.
Но сторожит тебя Пан, и Приап заодно с ним подкрался,
  Ласковый лик свой обвил он золотистым плющом.
Вместе в пещеру проникли. Скорее беги же, скорее,
  Сбросивши разом с себя сон, что тебя разморил!
 

* * *

 
Тирсис несчастный, довольно! Какая же польза в рыданьях?
  Право, растает в слезах блеск лучезарных очей.
Козочка, верь мне, пропала, малютка пропала в Аиде.
  Верно, когтями ее стиснул безжалостный волк.
Воют уныло собаки; но что же ты можешь поделать?
  Даже костей и золы ты ведь не можешь собрать.
 

* * *

 
Друг мой, прошу, ради Муз, сыграй на флейте двухтрубной
  Что-нибудь нежное мне! Я ж за пектиду возьмусь;
Струны мои зазвенят, а пастух зачарует нас, Дафнис,
  Нам на свирели напев, воском скрепленной, сыграв.
К дубу косматому станем поближе мы, сзади пещеры;
  Пана, пасущего коз, мигом разбудим от сна.
 

* * *

 
Родом другой был с Хиоса, а я, Феокрит, написавший
  Все это, был я одним из сиракузских граждан,
Сыном я был Праксагора и сыном был славной Филины.
  И никогда я к себе Музу чужую не звал.
 

* * *

 
Этой тропой, козопас, обогни ты дубовую рощу;
  Видишь, – там новый кумир врезан в смоковницы ствол.
Он без ушей и трехногий; корою одет он, но может
  Все ж для рождения чад дело Киприды свершить.
Вкруг он оградой святой обнесен. И родник неумолчный
  Льется с утесов крутых; там обступили его
Мирты и лавр отовсюду; меж них кипарис ароматный;
  И завилася венком в гроздях тяжелых лоза.
Ранней весенней порой, заливаясь звенящею песней,
  Свой переменный напев там выкликают дрозды.
Бурный певец, соловей, отвечает им рокотом звонким,
  Клюв раскрывая, поет сладостным голосом он.
Там я, присев на траве, благосклонного бога Приапа
  Буду молить, чтоб во мне к Дафнису страсть угасил.
Я обещаю немедля козленка. А если откажет
  Просьбу исполнить мою – дар принесу я тройной,
Телку тогда приведу я, барашка я дам молодого.
  С шерстью лохматой козла. Будь же ты милостив, бог!
 

* * *

 
Вот кто нам рассказал про сына Зевса,
Мужа с быстрой рукой, про льва убийцу.
Вот он, первый из всех певцов древнейших,
Он, Писандр из Камира, нам поведал,
Сколько тот совершил деяний славных.
Этот образ певца, из меди слитый,
Здесь поставил народ; взгляни и ведай —
Лун и лет с той поры прошло немало.
 

* * *

 
  С вниманьем ты взгляни на статую, пришлец!
В дом к себе ты придешь и всем расскажешь:
  В Теосе видел я Анакреонта лик;
Первым был он певцом в былые годы.
  Прибавь еще к тому, что к юношам пылал, —
Всю о нем ты тогда расскажешь правду.
 

*[43]43
  «Здесь звучит дорийцев речь…» Размер эпиграммы сложный: длинные нечетные стихи – хореи, четные – ямбы; короткие стихи – адонические с анакрузой.


[Закрыть]

 
Здесь звучит дорийцев речь, а этот муж был Эпихарм,
        Комедии мастер.
И лик его, из меди слит, тебе, о Вакх,
        В замену живого
В дар приносят те, кто здесь, в огромном городе, живет.
        Ты дал земляку их
Богатство слов; теперь они хотят тебе
        Воздать благодарность.
Много слов полезных он для жизни детям нашим дал —
        За то ему слава.
 

* * *

 
Лежит здесь Гиппонакт, слагавший нам песни.
К холму его не подходи, коль ты дурен!
Но если ты правдив да из семьи честной,
Тогда смелей садись и, коль устал, спи тут.
 

КАЛЛИМАХ

ПОКИНУТОЙ

 
Клялся не раз Каллигнот Иониде, что в жизни ни друга
  Он, ни подруги иной больше не будет любить.
Клялся, – но, видно, правдиво то слово о клятвах любовных,
  Что не доходят они вовсе до слуха богов;
Нынче он к юноше страстью пылает; о ней же, несчастной,
  Как о мегарцах, совсем нет и помину с тех пор.
 

ГЕТЕРЕ

 
Пусть и тебе так же спится, Конопион, как на холодном
  Этом пороге ты спать здесь заставляешь меня!
Пусть и тебе так же спится, жестокая, как уложила
  Друга ты! Даже во сне жалости нет у тебя.
Чувствуют жалость соседи, тебе ж и не снится. Но скоро,
  Скоро, смотри, седина это припомнит тебе.
 

ВЕРЕНИКЕ

 
Четверо стало Харит, ибо к трем сопричислена прежним
  Новая ныне, и вся благоухает она.
То – Вереника, всех прочих своим превзошедшая блеском
  И без которой теперь сами Хариты ничто.
 

* * *

 
Здесь, Артемида, тебе эта статуя – дар Филераты;
  Ты же, подарок приняв, деве защитницей будь.
 

ПОЭТУ ГЕРАКЛИТУ

 
Кто-то сказал мне о смерти твоей, Гераклит, и заставил
  Тем меня слезы пролить. Вспомнилось мне, как с тобой
Часто в беседе мы солнца закат провожали. Теперь же
  Прахом ты стал уж давно, галикарнасский мой друг!
Но еще живы твои соловьиные песни; жестокий,
  Все уносящий Аид рук не наложит на них.
 

ЭПИТАФИИ УТОНУВШЕМУ

1

 
Если бы не было быстрых судов, то теперь не пришлось бы
  Нам горевать по тебе, сын Диоклида, Сопол.
Носится где-то твой труп по волнам, а могила пустая,
  Мимо которой идем, носит лишь имя твое.
 

2

 
Кто ты, скиталец, погибший в волнах? Твое тело Леонтих,
  На побережье найдя, в этой могиле зарыл,
Плача о собственной доле, – и сам ведь, не зная покоя,
  Чайкою всю свою жизнь носится он по морям.
 

НА ТИМОНА-МИЗАНТРОПА

1

 
Тимон, ты умер, – что ж лучше тебе или хуже в Аиде?
  – Хуже: Аид ведь куда больше людьми населен.
 

2

 
Не говори мне: «Привет». Злое сердце, ступай себе мимо.
  Лучший привет для меня, коль не приблизишься ты.
 

* * *

 
Немногословен был гость, и поэтому стих мой короток:
  С Крита Ферид подо мной, сын Аристея, бегун.
 

САОНУ

 
Здесь почивает Саон, сын Дикона, аканфиец родом.
  Сон добродетельных свят, – мертвыми их не зови.
 

* * *

 
Пьяницу Эрасиксена винные чаши сгубили:
  Выпил несмешанным он сразу две чаши вина.
 

КРЕФИДЕ

 
Девушки Самоса часто душою скорбят по Крефиде,
  Знавшей так много, о чем порассказать, пошутить,
Словоохотливой, милой подруге. Теперь почивает
  В этой могиле она сном неизбежным для всех.
 

КЛЕОМБРОТУ

 
Солнцу сказавши «прости», Клеомброт амбракиец внезапно
  Кинулся вниз со стены прямо в Аид. Он не знал
Горя такого, что смерти желать бы его заставляло:
  Только Платона прочел он диалог о душе.[44]44
  Диалог о душе – «Федон». Начитавшись Платона, Клеомброт решил проверить, действительно ли душа обладает бессмертием.


[Закрыть]
 

ACТАКИДУ

 
Пасшего коз Астакида на Крите похитила нимфа
  Ближней горы, и с тех пор стал он святым, Астакид.
В песнях своих под дубами диктейскими уж не Дафнида,
  А Астакида теперь будем мы петь, пастухи.
 

* * *

 
Может ли кто наверное знать наш завтрашний жребий?
  Только вчера мы тебя видели с нами, Хармид.
С плачем сегодня тебя мы земле предаем. Тяжелее
  Здесь Диофонту-отцу уж не изведать беды.
 

* * *

 
Если ты в Кизик придешь, то сразу отыщешь Гиппака,
  Как и Дидиму; ведь их в городе знает любой.
Вестником горя ты будешь для них, но скажи, не скрывая,
  Что подо мной погребен Критий, любимый их сын.
 

НА МОГИЛЕ ХАРИДАНТА

 
– Здесь погребен Харидант? – Если сына киренца Аримны
  Ищешь, то здесь. – Харидант, что там, скажи, под землей?
– Очень темно тут. – А есть ли пути, выводящие к небу?
  – Нет, это ложь. – А Плутон? – Сказка. – О, горе же нам…
 

ЭПИТАФИЯ БАТТУ

 
Кто бы ты ни был, прохожий, узнай: Каллимах из Кирены
  Был мой родитель, и сын есть у меня Каллимах.
Знай и о них: мой отец был начальником нашего войска,
  Сын же искусством певца зависть умел побеждать.
Не удивляйся, – кто был еще мальчиком Музам приятен,
  Тот и седым стариком их сохраняет любовь.
 

НА АРХИЛОХА

 
Эти стихи Архилоха, его полнозвучные ямбы —
  Яд беспощадной хулы, гнева кипучего яд…
 

ФЕЭТЕТУ

 
Новой дорогой пошел Феэтет. И пускай ему этим
  Новым путем до сих пор, Вакх, не дается твой плющ,
Пусть на короткое время других восхваляет глашатай, —
  Гений его прославлять будет Эллада всегда.
 

* * *

 
Счастлив был древний Орест, что, при всем его прочем безумстве,
  Все-таки бредом моим не был он мучим, Левкар.
Не подвергал искушенью он друга фокидского, с целью
  Дружбу его испытать, делу же только учил.
Иначе скоро, пожалуй, товарища он потерял бы.
  И у меня уже нет многих Пиладов моих.[45]45
  Нет многих Пиладов моих – то есть нет многих верных друзей.


[Закрыть]
 

* * *

 
Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник
  Зайца иль серны следов. Инею, снегу он рад…
Если б, однако, сказали ему: «Видишь, раненный насмерть
  Зверь здесь лежит», – он такой легкой добычи б не взял.
Так и любовь моя: рада гоняться она за бегущим,
  Что же доступно, того вовсе не хочет она.
 

* * *

 
Не выношу я поэмы киклической,[46]46
  Киклические поэмы (VII–VI в. до н. э.) были написаны в подражание гомеровскому эпосу и образовывали, вместе с «Илиадой» и «Одиссеей», единый эпический цикл (круг).


[Закрыть] скучно дорогой
  Той мне идти, где снует в разные стороны люд;
Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгаю воду
  Пить из колодца: претит общедоступное мне.
 

* * *

 
Что за чудесное средство нашел Полифем для влюбленных!
  Геей клянусь я, Киклоп вовсе не так уже прост.
Делают Музы бессильным Эрота, Филипп, и наука
  Лучшим лекарством, поверь, служит от всех его зол.
Думаю я, что и голод, при всей его тяжести, тоже
  Пользу приносит одну: он отбивает любовь
К юношам. Вот что дает нам возможность бороться с Эротом,
  Вот что способно тебе крылья подрезать, шалун.
Мне ты не страшен ничуть, потому что и то и другое
  Средство чудесное есть против тебя у меня.
 

ПРИНОШЕНИЕ СЕРАПИСУ[47]47
  «Приношение Серапису» сочинено от имени Менита, уроженца критского города Дикта, участника похода в Киренаику, где находился город Гесперис.


[Закрыть]

 
Менит из Дикта в храме сложил свои доспехи
И молвил: «Вот, Серапис, тебе мой лук с колчаном:
Прими их в дар. А стрелы остались в гесперитах».
 

НА ПОЭМУ КРЕОФИЛА

 
Труд Креофила, в чьем доме божественный принят когда-то
  Был песнопевец, скорблю я о Еврита судьбе,
О златокудрой пою Иолее. Поэмой Гомера
  Даже слыву. Велика честь Креофилу, о Зевс!
 

АВТОЭПИТАФИЯ

 
Баттова сына могилу проходишь ты, путник. Умел он
  Песни слагать, а подчас и за вином не скучать.
 

ФЕЭТЕТ КИРЕНСКИЙ

КРАНТОРУ

 
Нравился людям и больше того еще нравился Музам
  Крантор; но поздней поры старости он не достиг.
В лоно прими же свое, о земля, человека святого!
  Будет, наверно, и там жить он в покое души.
 

ГЕДИЛ

ПРИНОШЕНИЕ КИПРИДЕ[48]48
  Эпиграмма «Приношение Киприде» была вольно ямбами переведена К. Батюшковым (Сочинения, СПб. 1850, т. II, стр. 263–294, статья «О греческой антологии»).


[Закрыть]

 
Сила предательских кубков вина и любовь Никагора
  К ложу успели вчера Аглаонику склонить.
Нынче приносится ею Киприде дар девичьей страсти,
  Влажный еще и сейчас от благовонных мастей:
Пара сандалий, грудные повязки – свидетели первых
  Острых мучений любви, и наслажденья, и сна.
 

* * *

 
Агис не ставил клистира и Аристагора не трогал,
  Только вошел… и тотчас Аристагору конец.
Есть ли губительней где аконит? Приготовьтесь скорее,
  Гробовщики, увенчать Агиса митрой с венком.
 

* * *

 
Боги Киприда и Вакх расслабляют нам члены, и то же
  С нами Подагра творит, ими рожденная дочь.
 

ЭПИТАФИЯ ФЛЕЙТИСТУ ФЕОНУ[49]49
  «Эпитафия флейтисту Феону». Ее сокращенный перевод был сделан Пушкиным в 1832 году («Славная флейта, Феон, здесь лежит…»).


[Закрыть]

 
В этой могиле Феон, сладкозвучный флейтист, обитает.
  Радостью мимов он был и украшеньем фимел.
Умер, ослепнув под старость, он, Скирпалов сын. Еще в детстве
  Славя рожденье его, Скирпал прозванье ему
Дал Евпалама и этим прозваньем на дар от природы —
  Ловкость ручную его, – предугадав, указал.
Песенки Главки, шутливой внушенные Музой, играл он,
  Милого пьяницу он, Баттала, пел за вином,
Котала, Панкала славил… Почтите же словом привета
  Память флейтиста-певца, молвите: «Здравствуй, Феон!»
 

ЗАСТОЛЬНАЯ

 
Выпьем! Быть может, какую-нибудь еще новую песню
  Нежную, слаще, чем мед, песню найдем мы в вине.
Лей же хиосское, лей его кубками мне, повторяя:
  «Пей и будь весел, Гедил!» – Жизнь мне пуста без вина.
 

ЗЕНОДОТ

[50]50
  Первый библиотекарь Александрийской библиотеки, первый критик текста и издатель гомеровских поэм «Илиады» и «Одиссеи».
  Ср. с этой эпиграммой эпиграмму «Горячий ключ» Мариана Схоластика (стр. 285).


[Закрыть]

 
Тот, кто поставил Эрота здесь подле источника, думал,
  Верно, что пламень его можно водой погасить.
 

СИММИЙ

СОФОКЛУ

1

 
Сын Софилла, Софокл, трагической Музы в Афинах
  Яркой блиставший звездой, Вакховых хоров певец,
Чьи волоса на фимелах и сценах нередко, бывало,
  Плющ ахарнийский[51]51
  Плющ, которым увенчивались победители на драматических состязаниях, назван ахарнийским по одному из демов (округов) Аттики – Ахарнам.


[Закрыть] венчал веткой цветущей своей,
В малом участке земли ты теперь обитаешь. Но вечно
  Будешь ты жить среди нас в книгах бессмертных твоих.
 

2

 
Тихо, о плющ, у Софокла расти на могиле и вейся,
  Тихо над ним рассыпай кудри зеленых ветвей.
Пусть расцветают здесь розы повсюду, лоза винограда
  Плодолюбивая пусть сочные отпрыски шлет
Ради той мудрой науки, которой служил неустанно
  Он, сладкозвучный поэт, с помощью Муз и Харит.
 

ПЛАТОНУ

 
Здесь Аристокл почивает, божественный муж, воздержаньем
  И справедливостью всех превосходивший людей.
Больше, чем кто-либо в мире, стяжал себе громкую славу
  Мудрого он, и над ним зависть бессильна сама.
 

ТОПОР[52]52
  Эпиграммы «Топор» и «Крылья Эрота» – фигурные стихотворения, несколько образцов которых сохранилось в Палатинской антологии. Оба они написаны хориямбами с конечным амфибрахием. В «Топоре» каждая последующая пара строк (по той схеме, по которой надо читать это стихотворение) короче предыдущей на одну хориямбическую стопу. В «Крыльях Эрота» схема стихов по существу та же, но строки сначала уменьшаются на одну стопу, а во второй половине стихотворения увеличиваются на одну стопу. В отличие от «Топора» обе кратчайшие строки здесь – хориямбы, тогда как там – амфибрахии.
  «Топор». В этом стихотворении говорится о посвящении Эпеем, участником Троянской войны и искусным строителем, топора богине Афине, вдохновившей Эпея на постройку деревянного коня. Спрятавшись в этом коне, которого троянцы ввезли в свой город как дар богов, Одиссей и Менелай с несколькими воинами проникли в Трою и открыли ночью ворота. Город был взят, и Эпей, таким образом, косвенно явился его покорителем.


[Закрыть]

 
Деве, чей ум выше ума многих мужей, этот топор дарит Эпей Фокеец.
  Дарданов мощь, город святой в прах превратил, ярым огнем спаливши,
    Не был Эпей в первых рядах славных бойцов ахейских:
      Ныне ж воспет в песне самим Гомером.
         Тот, на кого ты взглянешь,
           И дышит
           Он счастьем.
         Трижды блажен навеки,
      Это дала милость твоя, Паллада!
    Воду носил он с родника, чести себе не видя.
  Града владык, гордых царей, в злате одежд он низложил с престолов.
Некогда им он ниспроверг зданье богов, стены врага, мудрый совет исполнив.
 

[Читать надо так:]

 
Деве, чей ум выше ума многих мужей, этот топор дарит Эпей Фокеец.
Некогда им он ниспроверг зданье богов, стены врага, мудрый совет исполнив,
  Дарданов мощь, город святой в прах превратил, ярым огнем спаливши,
  Града владык, гордых царей, в злате одежд он низложил с престолов.
    Не был Эпей в первых рядах славных бойцов ахейских:
    Воду носил он с родника, чести себе не видя.
      Ныне ж воспет в песне самим Гомером.
      Это дала милость твоя, Паллада!
         Тот, на кого ты взглянешь,
         Трижды блажен навеки,
            И дышит
            Он счастьем.
 

КРЫЛЬЯ ЭРОТА[53]53
  «Крылья Эрота». Эрот изображен здесь не шаловливым ребенком, каким его обычно рисуют многие произведения эпохи эллинизма, а древнейшим и мощным божеством, первоисточником всей жизни. Таким же рисует Эрота и Гесиод («Теогония», 120).


[Закрыть]

 
Глянь на меня! Некогда был силой моей свергнут Уран; царь я земли широкой
Ты не дивись, видя мой лик; он еще юн, но опушен бородкой;
Был я рожден в мраке веков, в царстве Ананкэ древней.
Было тогда гнету ее подвластно
Все на земле живое,
Даже эфир.
Хаоса сын,
Я не Киприды чадо
И не дитя с крыльями, сын Ареса;[54]54
  …сын Ареса. – По распространенному представлению, Эрот был сыном Афродиты, изменившей своему мужу, хромоногому Гефесту, с богом войны Аресом (см. «Одиссея», VIII, 266–366).


[Закрыть]
Я, не гневясь, власти достиг, я завлекаю лаской;
Недра земли, глуби морей, купол небес – воле моей покорны.
Я у богов отнял их жезл, древнюю мощь их захватив, стал я судьей над ними.
 

НИКИЙ

 
Вестница светлой, цветущей весны, темно-желтая пчелка,
  Ты на раскрытый цветок радостный правишь полет,
К благоуханным полям устремляясь. Старайся, работай,
  Чтобы наполнился весь твой теремок восковой.
 

* * *

 
Голову крася свою, погубил свои волосы некто.
  Волос был густ, а теперь – словно яйцо голова.
Вот что чудак натворил: цирюльнику нечего делать,
  Ибо ни черных волос, да и седых уже нет.
 

МИРО

МОЛИТВА НИМФАМ

 
Анигриады, бессмертные нимфы реки, где вы вечно
  Розовой вашей стопой топчете дно в глубине.
Радуйтесь и Клеонима храните, богини! – Ксоаны
  Эти прекрасные здесь, в роще, поставил он вам.
 

АНИТА

[55]55
  Одна из так называемых «девяти поэтесс», почитавшихся в древности за свое искусство.


[Закрыть]

 
Мальчики, красной уздечкой козла зануздав и намордник
  На волосатый ему рот наложивши, ведут
Около храма игру в состязание конное, – чтобы
  Видел сам бог, как они тешатся этой игрой.
 

МЕРТВОМУ ПЕТУХУ

 
Больше не будешь уж ты, как прежде, махая крылами,
  С ложа меня поднимать, встав на заре ото сна;
Ибо подкравшийся хищник убил тебя, спавшего, ночью,
  В горло внезапно тебе острый свой коготь вонзив.
 

УБИТОМУ КОНЮ

 
Памятник этот поставил Дамид своему боевому,
  Павшему в битве коню. В грудь его ранил Арей;
Темной струей потекла его кровь по могучему телу
  И оросила собой землю на месте борьбы.
 

ЭПИТАФИИ ВОИНАМ

1

 
В недрах Лидийской земли схоронен сын Филиппа Аминтор.
  В битве железной не раз силу являвший свою;
И не мучительный недуг унес его в царство Аида,
  Но, покрывая щитом друга, в бою он погиб.
 

2

 
В битве отвага, Проарх, тебя погубила, и смертью
  Дом ты отца своего, Фидия, в горе поверг;
Но над тобою поет эту песню прекрасную камень,
  Песню о том, что погиб ты за отчизну свою.
 

ЭПИТАФИЯ РАБУ

 
Маном-рабом при жизни он был; а теперь, после смерти,
  Дарию стал самому равен могуществом он.
 

* * *

 
Плачу о девушке я Алкибии. Плененные ею,
  Многие свататься к ней в дом приходили к отцу.
Скромность ее и красу разгласила молва, но надежды
  Всех их отвергнуты прочь гибельной были Судьбой.
 

ТРЕМ МИЛЕТСКИМ ДЕВУШКАМ, УБИВШИМ СЕБЯ ПРИ НАШЕСТВИИ ГАЛАТОВ[56]56
  «Трем милетским девушкам, убившим себя при нашествии галатов». Галаты взяли Милет в 278 г. до н. э.


[Закрыть]

 
Не допустив над собою насилия грубых галатов,
  Кончили мы, о Милет, родина милая, жизнь,
Мы, три гражданки твои, три девицы, которых заставил
  Эту судьбу разделить кельтов жестокий Арей.
Так нечестивых объятий избегнули мы, и в Аиде
  Всё – и защиту себе и жениха обрели.
 

ЭРАТО[57]57
  «Эрато». В этой эпиграмме Эрато – имя девушки. Муза любовной поэзии также звалась Эрато.


[Закрыть]

 
Перед кончиной, обняв дорогого отца и роняя
  Горькие слезы из глаз, молвила так Эрато:
«Я не живу уже больше, отец мой. Уже застилает
  Мне, умирающей, смерть черным покровом глаза».
 

НА СТАТУЮ АФРОДИТЫ У МОРЯ

 
Это владенье Киприды. Отсюда приятно богине
  Видеть всегда пред собой моря зеркальную гладь;
Ибо она благосклонна к пловцам, и окрестное море
  Волны смиряет свои, статую видя ее.
Кто бы ты ни был, садись под зелеными ветвями лавра.
  Жажду свою утоли этой прозрачной струей.
Пусть легкокрылый зефир, навевая повсюду прохладу,
  Члены твои освежит в трудные знойные дни.
 

* * *

 
Видишь, как важно и гордо на свой подбородок лохматый
  Смотрит, уставя глаза, Вакхов рогатый козел?
Чванится тем он, что часто в горах ему нимфа Наида
  Космы волос на щеке розовой гладит рукой.
 

* * *

 
Странник, под этой скалою дай отдых усталому телу;
  Сладко в зеленых ветвях легкий шумит ветерок.
Выпей холодной воды из источника. Право ведь, дорог
  Путникам отдых такой в пору палящей жары.
 

НА СТАТУЮ ПАНА

 
– Пан-селянин, отчего в одинокой тенистой дубраве
  Ты на певучем своем любишь играть тростнике?
– Чтоб, привлеченные песней, подальше от нив хлебородных
  Здесь, на росистых горах, ваши паслися стада.
 

НИКEHET

ПОСВЯЩЕНИЕ ГЕРОИНЯМ[58]58
  «Посвящение героиням». Героини в этой эпиграмме – ливийские нимфы.


[Закрыть]

 
Вы, героини, жилицы высокой ливийской вершины,
  Шерстью мохнатою коз свой облачившие стан,
Богорожденные девы, примите дары Филенида —
  Связки колосьев, венки свежей соломы, – что он
Как десятину свою вам от веянья хлеба приносит.
  Будьте, страны госпожи, рады и этим дарам.
 

КРАТИНУ

 
«Милой душе песнопевца вино – точно конь быстроногий;
  Кто воду пьет, тому слов мудрых не изречь».
Так, Дионис, говорил твой Кратин, винный дух издавая, —
  Не меха одного, а целой бочки дух.
И оттого его дом постоянно был полон венками,
  И лоб его, как твой, увенчан был плющом.
 

*[59]59
  «Любо не в городе мне…» Никенет – житель острова Самоса, где был храм богини Геры (супруги Зевса), которая считалась покровительницей и «госпожой» острова.


[Закрыть]

 
Любо не в городе мне пировать, Филофер мой, а в поле,
  Где дуновеньем своим станет Зефир нас ласкать;
Ложем нам будет подстилка служить на земле, под боками,
  Там для того ведь везде лозы найдутся вблизи,
Ивы там есть, что ветвями издревле венчают карийцев.
  Пусть принесут лишь вино да дорогую для Муз
Лиру, и станем мы весело пить и за чашей богиню,
  Зевса жену, госпожу нашего острова, петь.