Греческая эпиграмма
Текст книги "Греческая эпиграмма"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Античная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
ФИЛИСК
Дочь Каллиопы, Молитва прекрасноречивая, ныне
Мудрость яви мне свою, гимн помогая сложить
Лисию, что, перейдя в иные миры по кончине,
Вечно в ином бытии новою плотью живет.
Всю добродетель его восславить хочу в песнопенье;
Даст ему славу оно, честь и бессмертный венок.
Доблесть усопшего друга, любовь к нему в моем сердце
Пусть предо всеми людьми въяве покажет мой гимн.
ПЛАТОН
[21]21
Знаменитый философ. От него сохранилось 25 эпиграмм.
[Закрыть]
ДЕВУШКЕ
1
Я тебе яблоко бросил. Подняв его, если готова
Ты полюбить меня, в дар девственность мне принеси.
Если ж не хочешь, то все же возьми себе яблоко – только,
Взяв, пораздумай над тем, как наша юность кратка.
2
Яблоко я. Меня бросил влюбленный в тебя, о Ксантиппа!
Что же, кивни головой! – вянешь и ты ведь, как я.
АГАФОНУ
Душу свою на устах я имел, Агафона целуя,
Словно стремилась она переселиться в него.
АФРОДИТЕ ОТ ЛАИДЫ[22]22
«Афродите от Лаиды». Среди многих эпиграмм, посвященных Лаиде, находится и латинский вариант этой эпиграммы, принадлежащий поэту Авзонию (IV в. н. э.). Стихотворение Пушкина «Лаиса Венере, посвящая ей свое зеркало» (1814 г.) является переложением этой эпиграммы, с которой поэт познакомился по французскому переводу Гюи.
[Закрыть]
Я, та Лаида, что гордо смеялась над всею Элладой,
Чей осаждался порог роем влюбленных, дарю
Пафии зеркало; видеть себя в нем, какою я стала,
Уж не хочу, а такой, как я была, – не могу.
* * *
Образ служанки наяд, голосистой певуньи затонов,
Скромной лягушки с ее влаголюбивой душой,
В бронзе отлив, преподносит богам возвратившийся путник
В память о том, как он в зной жажду свою утолил.
Он заблудился однажды, но вот из росистой ложбины
Голос раздался ее, путь указавший к воде;
Путник, идя неуклонно за песней из уст земноводных,
К многожеланным пришел сладким потока струям.
ЭПИТАФИИ МОРЯКАМ
1
Я – мореходца могила, а против меня – земледельца:
Морю и твердой земле общий наследник – Аид.
2
Море убило меня и бросило на берег, только
Плащ постыдившись отнять, что прикрывал наготу.
Но человек нечестивой рукой сорвал его с трупа,
Жалкой корыстью себя в грех непомерный введя.
Пусть же он явится в нем к Аиду, пред очи Миноса!
Тот не преминет узнать, в чьем нечестивец плаще.
3
О мореходцы! Судьба да хранит вас на суше и в море;
Знайте: плывете теперь мимо могилы пловца.
ЭРЕТРИЙЦАМ, ПОХОРОНЕННЫМ В ПЕРСИИ[23]23
«Эретрийцам, похороненным в Персии». Жители города Эретрии (на острове Евбее) были уведены в Персию персидским полководцем Датисом в 490 г. до н. э.
[Закрыть]
1
Мы – эретрийцы, с Евбеи, зарыты ж, увы, на чужбине,
Около Суз, от родной так далеко стороны.
2
Шумные воды Эгейского моря покинув когда-то,
Здесь мы в могилах лежим, средь экбатанских равнин.
Славной Эретрии шлем мы привет свой. Привет вам, Афины,
Близкие к нашей земле! Милое море, прости!
ЭПИТАФИЯ ПИНДАРУ
Был этот муж согражданам мил и пришельцам любезен;
Музам он верно служил. Пиндаром звали его.
ДИОНУ СИРАКУЗСКОМУ
Древней Гекабе, а с нею и прочим рожденным в ту пору
Женщинам Трои в удел слезы послала судьба.
Ты же, Дион, совершивший такое прекрасное дело,[24]24
Прекрасное дело – свержение другом Платона Дионом тирании Дионисия Младшего в 343 г. до н. э. Через 11 лет Дион сам был убит заговорщиками. Его биография была написана Плутархом.
[Закрыть]
Много утех получил в жизни от щедрых богов.
В тучной отчизне своей, осененный почетом сограждан,
Спишь ты в гробу, о Дион, сердце пленивший мое!
АСТЕРУ
1
Смотришь на звезды, Звезда ты моя! О если бы был я
Небом, чтоб мог на тебя множеством глаз я смотреть.
2
Прежде звездою рассветной светил ты, Астер мой, живущим;
Мертвым ты, мертвый теперь, светишь закатной звездой.
* * *
Стоило только лишь мне назвать Алексея красавцем,
Как уж прохода ему нет от бесчисленных глаз;
Да, неразумно собакам показывать кость! Не таким ли
Образом я своего Федра навек потерял?
* * *
Горькая выпала мне, придорожной орешине, доля:
Быть мишенью для всех мимо бегущих детей.
Сучья мои и цветущие ветки поломаны градом
Вечно летящих в меня метко разящих камней.
Дереву быть плодоносным опасно. Себе я на горе
В дерзкой гордыне своей вздумала плод понести.
АФРОДИТА И МУЗЫ
Музам Киприда грозила: «О девушки! Чтите Киприду,
Или Эрота на вас, вооружив, я пошлю».
Музы же ей отвечали: «Арею рассказывай сказки!
К нам этот твой мальчуган не прилетит никогда».
* * *
Золото некто нашел, обронивши при этом веревку:
Тот, кто его потерял, смог себе петлю связать.
* * *
Золото этот нашел, а тот потерял его. Первый
Бросил сокровище прочь, с жизнью покончил второй.
* * *
Все уносящее время в теченье своем изменяет
Имя и форму вещей, их естество и судьбу.
САФО
Девять считается Муз. Но их больше: ведь Музою стала
И лесбиянка Сафо. С нею их десять теперь.
* * *
Пять коровок пасутся на этой маленькой яшме;
Словно живые, резцом врезаны в камень они.
Кажется, вот разбредутся… но нет, золотая ограда
Тесным схватила кольцом крошечный пастбищный луг.
НА СИДЯЩЕГО У ИСТОЧНИКА САТИРА И СПЯЩЕГО ЭРОТА
Вакхов Сатир вдохновенной рукою изваян, и ею,
Только ею одной камню дарована жизнь;
Я же наперстником сделан наяд: вместо алого меда[25]25
Вместо алого меда… – Обычно в амфорах хранили вино, масло или мед, но не воду.
[Закрыть]
Я из амфоры моей воду студеную лью.
Ты, приближаясь ко мне, ступай осторожнее, чтобы
Юношу не разбудить, сладким объятого сном.
ПАН
1
Тише, источники скал и поросшая лесом вершина!
Разноголосый, молчи, гомон пасущихся стад!
Пан начинает играть на своей сладкозвучной свирели,
Влажной губою скользя по составным тростникам.
И, окружив его роем, спешат легконогие нимфы,
Нимфы деревьев и вод, танец начать хоровой.
2
Сядь отдохнуть, о прохожий, под этой высокой сосною,
Где набежавший Зефир, ветви колебля, шумит, —
И под журчанье потоков моих, и под звуки свирели
Скоро на веки твои сладкий опустится сон.
НА «АФРОДИТУ» ПРАКСИТЕЛЯ
1
В Книд чрез пучину морскую пришла Киферея-Киприда,
Чтобы взглянуть на свою новую статую там,
И, осмотрев ее всю, на открытом стоящую месте,
Вскрикнула: «Где же нагой видел Пракситель меня?»
2
СПЯЩИЙ ЭРОТ
Только в тенистую рощу вошли мы, как в ней увидали
Сына Киферы, малютку, подобного яблокам алым.
Не было с ним ни колчана, ни лука кривого, доспехи
Под густолиственной чащей ближайших деревьев висели
Сам же на розах цветущих, окованных негою сонной,
Он, улыбаясь, лежал, а над ним золотистые пчелы
Роем медовым кружились и к сладким губам его льнули.
АРИСТОФАНУ
Сами Хариты, искавшие храма нетленного, душу
Аристофана найдя, в ней обрели себе храм.
* * *
Точно не отлит Сатир, а уложен ко сну Диодором;
Спит серебро, не буди прикосновеньем его.
ГЕГЕСИПП
ПОСВЯЩЕНИЕ ЩИТА ГЕРАКЛУ
Дай, о Геракл, Архестрата щиту на покое отныне
В храме твоем пребывать. К портику здесь прислонясь,
Стану на старости слушать я хоры и гимны. Кровавых
Споров Арея теперь будет довольно с меня.
ДАР АРТЕМИДЕ[27]27
«Дар Артемиде». Четные стихи здесь – ямбы.
[Закрыть]
На перекрестке дорог поднесла Артемиде одежду,
Когда еще жила в девицах у отца,
Гагелохия, дочь Дамарета: богиня явилась
За ткацким ей станком, как зарево огня.
УТОНУВШЕМУ
С рыбою вместе, в сетях извлекли из воды рыболовы
Полуизъеденный труп жертвы скитаний морских.
И, оскверненной добычи не взяв, они с трупом зарыли
Также и рыб под одной малою грудой песка.
Все твое тело в земле, утонувший: чего не хватало,
То возместили тела рыб, пожиравших тебя.
НА ГРОБ ТИМОНА[28]28
«На гроб Тимона». Эпиграммы на этого афинского мизантропа (см. Тимон) есть также у Каллимаха и Птолемея.
[Закрыть]
Сплошь окружают могилу волчец и колючий терновник,
Ноги изранишь себе, если приблизишься к ней.
Я обитаю в ней, Тимон, людей ненавистник. Уйди же!
Сколько угодно кляни, жалуйся – только уйди!
ЭПИТАФИЯ АРИСТОНОЮ
Вправо идет от костра, говорят, та дорога, которой
К Радаманфу Гермес добрых уводит людей.
Этим путем, не без плача своих, в дом владыки Аида
Также и Аристоной, сын Херестрата, ушел.
ПЛАТОН МЛАДШИЙ
НА ДИОНИСА, ВЫРЕЗАННОГО НА АМЕТИСТЕ
Вот самоцвет-аметист, ну, а я – Дионис-винолюбец.
Пусть меня трезвости он учит иль учится пить.
ЭРИННА
НА ПОРТРЕТ АГАФАРХИДЫ
Рук мастерских это труд. Смотри, Прометей несравненный!
Видно, в искусстве тебе равные есть меж людьми.
Если бы тот, кем так живо написана девушка, голос
Дал ей, была бы как есть Агафархида сама.
ЭПИТАФИИ БАВКИДЕ[29]29
«Эпитафии Бавкиде». Посвящение умершей двух эпитафий объясняется скорее всего тем, что, по греческому обычаю, были поставлены два надгробных камня (стелы) по обеим сторонам от урны, содержащей прах покойной. На стелах были изображены сирены и находились надписи, а на самой урне – рельефное изображение умирающей невесты.
[Закрыть]
1
Стелы мои, и сирены, и ты, о печальная урна,
Что схоронила в себе праха ничтожную горсть!
Молвите слово привета идущему мимо могилы,
Будет ли он из своих, или с чужой стороны.
Также скажите ему, что невестой сошла я в могилу,
И что Бавкидой меня звал мой отец; и пускай
Знают, что с Телоса я, как и то, что подруга Эринна
В камень над гробом моим врезала эти слова.
2
Это могила Бавкиды, невесты. К слезами омытой
Стеле ее подойдя, путник, Аиду скажи:
«Знать, ты завистлив, Аид!» Эти камни надгробные сами,
Странник, расскажут тебе злую Бавкиды судьбу:
Факелом свадебным тем, что светить Гименею был должен,
Свекру зажечь привелось ей погребальный костер,
И суждено, Гименей, перейти было звукам веселым
Свадебных песен твоих в грустный напев похорон.
КРАТЕТ ФИВАНСКИЙ
[30]30
Философ кинической школы, ученик Диогена и один из учителей Зенона.
[Закрыть]
ПАРОДИЯ НА ЭПИГРАММУ-ЭПИТАФИЮ ХЕРИЛА[31]31
«Пародия на эпиграмму-эпитафию Херила». Сама эпиграмма («На гроб Сарданапала») помещена на странице 48 наст. издания.
[Закрыть]
Зная, что смертным родился, старайся питать свою душу
Сладостью мудрых речей, – не в еде для души ведь отрада.
Жалок я, евший так много и так наслаждавшийся в жизни!
Только с собой и унес я, что ум мой познал и что Музы
Дали прекрасного мне; все же прочие блага остались.
СПЕВСИПП
В недрах земли материнских покоится тело Платона,
Дух же его сопричтен к сонму бессмертных богов.
ДЕМОДОК
1
Вот Демодоково слово: хиосцы, – не тот или этот, —
Все, кроме Прокла, дурны; но из Хиоса и Прокл.
2
Вот Демодоково слово: милетяне, право, не глупы,
Но поступают во всем жалким подобно глупцам.
* * *
Каппадокийца ужалила злая ехидна и тут же
Мертвой упала сама, крови зловредной испив.
* * *
Все киликийцы – прескверные люди; среди киликийцев
Только Кинир лишь хорош; но – киликиец и он!
АДЕЙ
ЕВРИПИДУ[32]32
«Еврипиду». По преданию, Еврипида растерзали собаки, когда он ночью возвращался домой от ключницы македонского царя Архелая; ср. эпиграмму Иона «Еврипиду» (2).
[Закрыть]
Не растерзали собаки тебя, Еврипид, и не похоть
К женам сгубила – ты чужд был незаконной любви.
Старость свела тебя в гроб. В Македонии, всеми ты чтимый,
Друг Архелая, лежишь, близ Аретусы зарыт.
Мнится, однако, не там, на могиле, твой памятник вечный, —
Истинный памятник твой – Вакха святыня, театр.
ЭПИТАФИЯ ФИЛИППУ, ОТЦУ АЛЕКСАНДРА ВЕЛИКОГО
Первый к Арееву делу призвавший мужей эмафийских,
В Эгах родных я, Филипп, похороненный лежу.
Сделал я больше всех прежних царей; если кто-нибудь после
Славой меня превзошел – сам был от крови моей.
АЛЕКСАНДРУ ВЕЛИКОМУ
Гроб Александра, царя Македонского, славя, Европу
Всю Мавзолеем его, Азию всю назови.
НА ПЕВКЕСТА
Против быка, из глухих выходившего дебрей Добера,
Выехал раз на коне смелый охотник Певкест.
Словно гора, на него надвигаться стал бык; но смертельно
Он пеонийским копьем зверя в висок поразил,
Снял с головы его рог и с тех пор каждый раз, как из рога
Цельное тянет вино, хвалится ловом своим.
НА ГЕММУ ТРИФОНА
Трифон заставил индийский берилл превратиться в Галену,
Сделал искусной рукой волосы, дал мне, смотри,
Губы, способные море разгладить своим дуновеньем,
Перси, что могут унять шумное буйство ветров…
Если бы только мне камень ревнивый позволил – чего я
Страстно хочу, – ты бы мог видеть плывущей меня.
ФАЛЕК
О МОРЕХОДСТВЕ
Дела морского беги. Если жизни конца долголетней
Хочешь достигнуть, быков лучше в плуга запрягай:
Жизнь долговечна ведь только на суше, и редко удастся
Встретить среди моряков мужа с седой головой.
НА ПАМЯТНИК ЛИКОНА
В увеличенном виде представляю
Я собою творца смешных комедий;
В триумфальном венке, плащом покрытый,
Монументом служу я для Ликона.
Больше многих он был достоин славы,
И поставлен затем его здесь образ,
Чтобы память о нем, в пирах приятном
И в беседах, жила среди потомков.
МЕНАНДР
[33]33
Крупнейший поэт «новой аттической комедии».
[Закрыть]
* * *
Коринфянину верь, но другом не считай.
ФИЛЕТ КОССКИЙ
УМЕРШЕМУ ДРУГУ
Милый мой друг. О тебе я не плачу: ты в жизни немало
Радостей знал, хоть имел также и долю скорбей.
* * *
Никто из нас не говорит, живя без бед,
Что счастием своим судьбе обязан он;
Когда же к нам заботы и печаль придут,
Готовы мы сейчас во всем винить судьбу.
ОТРЫВОК ЭЛЕГИИ
Несколько слез от души мне пролей, слово ласки промолви
И вспоминай обо мне, если не станет меня.
АСКЛЕПИАД
К ЗЕВСУ[35]35
«К Зевсу». В последнем стихе – намек на миф о Данае, с которой соединился Зевс, принявший вид золотого дождя.
[Закрыть]
Снегом и градом осыпь меня, Зевс! Окружи темнотою,
Молнией жги, отряхай с неба все тучи свои!
Если убьешь, усмирюсь я; но если ты жить мне позволишь,
Бражничать стану опять, как бы ни гневался ты.
Бог мною движет, сильнее тебя: не ему ли послушный,
Сам ты дождем золотым в медный спускался чертог?
ДЕВСТВЕННИЦЕ
Брось свою девственность. Что тебе в ней? За порогом Аида
Ты не найдешь никого, кто полюбил бы тебя.
Только живущим даны наслажденья любви; в Ахеронте
После, о дева, лежать будем мы – кости и прах.
СЛАДОСТЬ ЛЮБВИ
Сладок холодный напиток для жаждущих в летнюю пору;
После зимы морякам сладок весенний зефир;
Слаще, однако, влюбленным, когда, покрываясь одною
Хленой, на ложе вдвоем славят Киприду они.
НА ГЕТЕР
1
Я наслаждался однажды игрою любви с Гермионой.
Пояс из разных цветов был, о Киприда, на ней,
И золотая была на нем надпись: «Люби меня вволю,
Но не тужи, если мной будет другой обладать».
2
Трижды, трескучее пламя, тобою клялась Гераклея
Быть у меня – и нейдет. Пламя, коль ты божество,
То отвратись от неверной. Как только играть она станет
С милым, погасни тотчас и в темноте их оставь.
3
Долгая ночь, середина зимы, и заходят Плеяды.
Я у порога брожу, вымокший весь под дождем,
Раненный жгучею страстью к обманщице этой… Киприда
Бросила мне не любовь – злую стрелу из огня.
4
Чары Дидимы пленили меня, и теперь я, несчастный,
Таю, как воск от огня, видя ее красоту.
Если черна она, что за беда? Ведь и уголья тоже,
Стоит их только нагреть, рдеют, как чашечки роз.
5
Сбегай, Деметрий, на рынок к Аминту. Спроси три главкиска,
Десять фикидий да две дюжины раков-кривуш.
Пересчитай непременно их сам! И, забравши покупки,
С ними сюда воротись. Да у Фавбория шесть
Розовых купишь венков. Поспешай! По пути за Триферой
Надо зайти и сказать, чтоб приходила скорей.
6
Наннион и Битто, обе с Самоса, храм Афродиты
Уже не хотят посещать больше законным путем,
А перешли на другое, что гадко. Царица Киприда!
Взор отврати свой от них, кинувших ложе твое.
7
Археанасса, гетера, зарыта здесь, колофонянка.
Даже в морщинах у ней сладкий ютился Эрот.
Вы же, любовники, первый срывавшие цвет ее жизни,
Можно представить, какой вы пережили огонь!
8
Ранен я наглой Филенией. Раны хотя и не видно,
Но пробирают меня муки до самых ногтей.
Гибну, эроты, пропал я вконец: на гетеру с похмелья
Как-то набрел и теперь – словно в Аид угодил.
НА ПОЭМУ ЭРИННЫ
Это Эринны пленительный труд, девятнадцатилетней
Девушки труд – оттого и не велик он; а все ж
Лучше он многих других. Если б смерть не пришла к ней так рано,
Кто бы соперничать мог славою имени с ней?
НА ГРОБ АЯНТА[36]36
«На гроб Аянта». Доблесть скорбит о том, что оружие убитого Ахилла было присуждено хитрому Одиссею, а не более достойному Аянту. На эту тему написана Софоклом трагедия «Аянт».
[Закрыть]
Здесь, у могилы Аянта, сижу я, несчастная Доблесть,
Кудри обрезав свои, с грустью великой в душе.
Тяжко скорблю я о том, что теперь у ахеян, как видно,
Ловкая, хитрая Ложь стала сильнее меня.
ЭПИТАФИЯ МОРЯКУ
Вспять хоть на восемь локтей отступи, беспокойное море!
Там изо всех своих сил волны кидай и бушуй.
Если ж разроешь могилу Евмара, добра никакого
В ней все равно не найдешь – кости увидишь и прах.
НА «ЛИДУ» АНТИМАХА
ГЕСИОДУ
Музы тебя, Гесиод, увидали однажды пасущим
В полдень отару овец на каменистой горе
И, обступивши кругом, всей толпою, тебе протянули
Лавра священного ветвь с пышною, свежей листвой.
Также воды из ключа геликонского дали, который
Прежде копытом своим конь их крылатый пробил.
Этой водою упившись, воспел ты работы и роды
Вечно блаженных богов, как и героев былых.
О САМОМ СЕБЕ
1
Двадцать два года прожить не успев, уж устал я от жизни.
Что вы томите, за что жжете, эроты, меня?
Если несчастье случится со мною, что станете делать?
В кости беспечно играть будете вы, как всегда.
2
Пей же, Асклепиад! Что с тобою? К чему эти слезы?
Не одного ведь тебя Пафия в сеть завлекла,
И не в тебя одного посылались жестоким Эротом
Стрелы из лука. Зачем в землю ложиться живым?
Чистого выпьем вина Дионисова! Утро коротко.
Станем ли лампы мы ждать, вестницы скорого сна?
Выпьем же, весело выпьем! Несчастный, спустя уж немного
Будем покоиться мы долгую, долгую ночь.
НА ЮНОШЕЙ
1
Если бы крылья тебе, если лук тебе в руки и стрелы, —
Был бы совсем не Эрот сыном Киприды, а ты.
2
Если бы, крылья себе золотые достав и повесив
На белоснежном плече полный стрелами колчан,
Рядом с Эротом ты стал, то, Гермесом клянусь, не узнала б
И Афродита сама, кто из двоих ее сын.
3
Тихо, венки мои, здесь на двустворчатой двери висите,
Не торопитесь с себя сбрасывать на пол листки,
Каплями слез залитые, – слезливы у любящих очи! —
Но, лишь появится он здесь, на пороге дверей,
Сразу все капли стряхните дождем на него, чтоб обильно
Светлые кудри ему слезы омыли мои.
4
Лука еще не носящий, не зрелый, а новорожденный,
К Пафии взоры свои мой поднимает Эрот
И, с золотою дощечкой в руке, ей лепечет о чарах
Как Филократа души, так и твоей, Антиген.
5
Страсти улика – вино. Никагора, скрывавшего долго
Чувства свои, за столом выдали чаши вина:
Он прослезился, потупил глаза и поник головою,
И на висках у него не удержался венок.
* * *
Прежде, бывало, в объятьях душил Археад меня; нынче,
К бедной, ко мне и шутя не обращается он.
Но не всегда и медовый Эрот нам бывает приятен, —
Часто, лишь боль причинив, сладок становится бог.
НА СТАТУЮ ВЕРЕНИКИ
Изображенье Киприды здесь видим мы, не Вереники:
Трудно решить, на кого больше походит оно.
НА БЮСТ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
Полный отважности взор Александра и весь его облик
Вылил из меди Лисипп. Словно живет эта медь!
Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваянье:
«Землю беру я себе, ты же Олимпом владей».
ПОСИДИПП
ЗАСТОЛЬНАЯ
Брызни, кекропов сосуд, многопенною влагою Вакха
Брызни! Пускай оросит трапезу нашу она.
Смолкни, Зенон, вещий лебедь! Замолкни и Муза Клеанфа,
Пусть нами правит один сладостно-горький Эрот!
ДЕВУШКЕ
Сами эроты в тот миг любовались Иренион нежной,
Как из палат золотых Пафии вышла она,
Точно из мрамора вся и с божественным сходная цветом,
Вся, от волос до стопы, полная девичьих чар.
И, поглядев на нее, с тетивы своих луков блестящих
Много эроты тогда бросили в юношей стрел.
* * *
Сердце мое и пиры, что ж меня вы ввергаете в пламя,
Прежде, чем ноги унес я из огня одного?
Не отрекусь от любви. И стремленье мое к Афродите
Новым страданьем всегда будет меня уязвлять.
ЭПИТАФИИ УТОНУВШИМ
1
Что, моряки, меня близко к воде вы хороните? Дальше
Надо землей засыпать тех, кто на море погиб.
Жутко мне шуму внимать роковой мне волны. Но спасибо
Вам, пожалевшим меня, шлю я, Никет, и за то.
2
Архианакт, ребенок трех лет, у колодца играя,
В воду упал, привлечен к ней отраженьем своим.
Мать извлекла из воды его мокрое тельце и долго
Глаз не сводила с него, признаков жизни ища.
Неоскверненными нимфы остались воды;[38]38
Неоскверненными нимфы остались воды… – По представлениям древних прикосновение мертвого тела оскверняло богов.
[Закрыть] на коленях
Лежа у матери, спит сном непробудным дитя.
НА ГЕТЕР
1
Чтимая Кипром, Киферой, Милетом, а также прекрасной,
Вечно от стука копыт шумной Сирийской землей,
Будь благосклонна, богиня, к Каллистион! – ею ни разу
Не был любивший ее прогнан с порога дверей.
2
Нет, Филенида! Слезами меня ты легко не обманешь.
Знаю: милее меня нет для тебя никого,
Только пока ты в объятьях моих. Отдаваясь другому,
Будешь, наверно, его больше любить, чем меня.
О ЖИЗНИ
В жизни какую избрать нам дорогу? В общественном месте —
Тяжбы да спор о делах, дома – своя суета;
Сельская жизнь многотрудна; тревоги полно мореходство;
Страшно в чужих нам краях, если имеем мы что,
Если же нет ничего – много горя; женатым заботы
Не миновать, холостым – дни одиноко влачить;
Дети – обуза, бездетная жизнь неполна; в молодежи
Благоразумия нет, старость седая слаба.
Право, одно лишь из двух остается нам, смертным, на выбор:
Иль не родиться совсем, или скорей умереть.
ДУША И СТРАСТЬ
Душу, цикаду певучую муз, привязавши к аканфу,
Думала Страсть усыпить, пламя кидая в нее.
Но, умудренная знаньем, Душа презирает другое,
Только упрек божеству немилосердному шлет.
НА БЮСТ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
Мастер со смелой рукою, Лисипп, сикионский ваятель,
Дивно искусство твое! Подлинно мечет огнем
Медь, из которой ты образ отлил Александра. Не вправе
Персов хулить мы: быкам грех ли бежать перед львом?
НА «СЛУЧАЙ» ЛИСИППА
– Кто и откуда твой мастер-ваятель? – Лисипп, сикионец.
– Как называешься ты? – Случай я, властный над всем.
– Как ты ходишь, на кончиках пальцев? – Бегу постоянно.
– Крылья к чему на ступнях? – Чтобы по ветру летать.
– Что означает в руке твоей нож? – Указание людям,
Что я бываю для них часто острей лезвия.
– Что за вихор на челе у тебя? – Для того, чтобы встречный
Мог ухватить за него. – Лысина сзади зачем?
Раз только мимо тебя пролетел я на стопах крылатых,
Как не старайся, меня ты не притянешь назад.
– Ради чего ты изваян художником? – Вам в поученье;
Здесь потому, у дверей, он и поставил меня.
НА ХРАМ АРСИНОИ-КИПРИДЫ[39]39
«На храм Арсинои-Киприды». Жена Птолемея Филадельфа, Арсиноя, почиталась как богиня еще при жизни. Храм ее, построенный начальником флота (навархом) Калликратом, стоял на Зефирийском мысу в Египте.
[Закрыть]
В храм Филадельфовой славной жены, Арсинои-Киприды,
Морем и сушей нести жертвы спешите свои.
Эту святыню, царящую здесь, на высоком прибрежье
Зефиреиды, воздвиг первый наварх Калликрат.
Добрый молящимся путь посылает богиня и море
Делает тихим для них даже в средине зимы.
НА ФАРОССКИЙ МАЯК
Башню на Фаросе, грекам спасенье, Сострат Дексифанов,
Зодчий из Книда, воздвиг, о повелитель Протей!
Нет сторожей, как на острове, нет и утесов в Египте,
Но от земли проведен мол для стоянки судов,
И высоко, рассекая эфир, поднимается башня,
Всюду за множество верст видная путнику днем;
Ночью же издали видят плывущие морем все время
Свет от большого огня в самом верху маяка,
И хоть от Таврова Рога готовы идти они, зная,
Что покровитель им есть, гостеприимный Протей.
