Греческая эпиграмма
Текст книги "Греческая эпиграмма"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Античная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
ЛЕВ VI ИМПЕРАТОР
О Византийский двор, о Константинов дом,
Ты, новый Рим, второй Сион и Вавилон.
Ты будешь дважды три столетия царить,
За вычетом из них лишь двух десятков лет.
И золото сбирать с народов, как песок,
И властвовать вокруг над всеми будешь ты.
Но вслед за тем народ, испытанный в огне,
Тебя повергнет в прах и мощь убьет твою,
И как бы станешь ты рожденья снова ждать, —
Пока явившийся с востока божий перст
Двум пальцам на руке ослабшей не вернет
Их силу, и копьем, пылающим как жар,
Не отомстят они за бедствия отцов.
Воротятся тогда назад твои сыны,
Со всех сторон к тебе стекаясь, точно в центр;
Чрез них ты праведных приобретешь права
И возродишься вновь и, обновясь, начнешь
Ты лучше управлять народами, чем встарь.
«Храм славы божией» – так зваться будешь
Впредь, и соседи все падут к твоим стопам.
НИКИФОР ГРЕГОРА
НА ФЕОДОРА МЕТОХИТА
Тот, кто недавно за мудрость стяжал себе славу у смертных,
Мертвым покоится здесь, камнем ничтожным покрыт.
Сонмы преславные Муз, рыдайте над этой могилой:
Умер такой человек!.. Мудрость сама умерла.
II
ПОЭТЫ, ВРЕМЯ ЖИЗНИ КОТОРЫХ НЕИЗВЕСТНО
АКЕРАТ ГРАММАТИК
ГЕКТОРУ
Муж, восхваляемый громко повсюду в Гомеровых книгах,
Самый могучий оплот богом воздвигнутых стен,
Гектор! Тобой Меонид кончает свою «Илиаду» —
Вскоре по смерти твоей молкнут и песни ее.
АММИАН
Ритором сделался вдруг Азиатик. Вполне вероятно:
В Фивах немало чудес, стало их больше теперь.
* * *
Если на ритора, Павел, задумал ты выучить сына,
Так же как все они, пусть будет безграмотным он.
* * *
Думаешь ты – борода придает тебе мудрость и разум?
И из-за этого ты холишь, любезный, ее —
Пугало мух и метлу. Да обрей ты ее поскорее!
Ведь порождает она вовсе не мудрость, а вшей.
*[160]160
«Фебу Губителю в пенье…»Феб (Аполлон) назван Губителем потому, что, по представлениям древних, он поражал тех, кто противился велениям Зевса, своими далеко разящими стрелами и насылал мор.
[Закрыть]
Фебу Губителю в пенье подобен Никита поющий:
Если берется лечить, он же – Губитель больных.
* * *
Легкой да будет земля, о Неарх, над тобою, зарытым,
Чтобы тем легче тебя вырыть собаки могли.
АММОНИД
Если бы голую вдруг показать Антипатру парфянам,
Все бы бежали они дальше Геракловых стел.
АНТИФАН МАКЕДОНСКИЙ
НА СКОПИДОМОВ
1
Кто равнодушен и к флейте, и к лире, и к сладостным песням,
Тот, кто нектарным дарам старого Вакха не рад,
Факелам, девушкам юным, венкам и мастям благовонным,
Но, ограничив еду, копит растущий доход, —
Мертвым того я считаю и мимо голодного трупа,
Что сберегает добро глоткам чужим, прохожу.
2
Сводишь счета ты, несчастный? А время не только проценты,
Но и седины волос множит тебе, уходя.
Так не украсив ни разу цветами висков да пирушкой,
Ни аромата мастей, ни наслаждений любви
Не испытав, ты умрешь и оставишь большое наследство,
Взяв из богатства с собой в землю один лишь обол.
НА ГРАММАТИКОВ
О кропотливое племя грамматиков, роющих корни
Музы чужой, о семья жалких ученых червей!
Вы, что клеймите великих и носитесь вечно с Эринной,
Тощие, злые щенки из Каллимаховых свор,
Зло вы большое поэтам, а юным умам помраченье.
Прочь! Не кусайте, клопы, сладкоголосых певцов!
АРИСТОДИК РОДОССКИЙ
Звонкий кузнечик, тебе у богатого дома Алкида
Боле не петь, не видать светлого солнца тебе.
Ты далеко улетел, по лугам ты порхаешь Плутона,
Там с Персефоны цветов сладкую росу ты пьешь.
ГИППОДАМАНТ
Боги, откуда вы все? Откуда такими явились?
Люди, откуда и вы? Откуда такие плохие?
ДАМОХАРИД ГРАММАТИК
НА БАНИ, ОСВЕЩЕННЫЕ СОЛНЦЕМ
Светлого бога лучами клялись Хариты, что сладко
Здесь им живется, они словно у Пафии здесь.
НА БАНИ
1
Эти увидевши бани, Гомер многоумный промолвил:
«Вы заставляете грусть, скорби и беды забыть».
2
Трое Харит в Орхомене вот эти построили бани:
И потому четверых бани не могут вместить.
3
Моются боги, когда открываются бани, час пятый
Полубогам отведен; прочее время – толпе.
ИОАНН БАРБУКАЛЛ
Ради меня, о моряк, не задерживай быстрого хода,
Не опускай парусов: твердую пристань ты зришь.
Холм здесь насыпан могильный, а ты в беспечальные страны,
Глухо ударив веслом, мимо корабль проведи.
Это приятно богам-покровителям и Посейдону.
Моря скитальцам и вам, странники суши, привет!
НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ ПО ИМЕНИ КАЛЛИОПА
Изобразить пожелал Мельпомену художник, но Музы
Видеть не мог, и создал он Каллиопы портрет.
ИОН
ЕВРИПИДУ
1
Спи без тревог в Пиерийской одетой туманом долине,
В месте, где вечная ночь кроет тебя, Еврипид!
Знай, и зарытый в земле, что твоя непреложная слава
Светлой и вечно живой славе Гомера равна.
2[161]161
«Еврипиду» (2). По преданию, Еврипид погиб, растерзанный собаками (см. примечание к одноименной эпиграмме Адея).
[Закрыть]
Хоть и плачевный удел, Еврипид, тебе выпал, и жалко
Кончил ты дни, послужив пищей волчатникам-псам,
Ты – украшенье Афин, соловей сладкозвучный театра,
Соединявший в себе грацию с прелестью Муз.
Но схоронен ты в Пеллейской земле и теперь обитаешь,
Жрец Пиерид, от своих неподалеку богинь.
КВИНТ МЕКИЙ
АФРОДИТЕ
Клялся я силой твоею, Киприда, с Гедилион розно
Эти две ночи проспать. Но, я уверен, сама,
Зная несчастье мое, ты смеялась. Не в силах другую
Ночь я терпеть и готов клятвы на ветер пустить.
Лучше преступником стать ради милой, чем, помня о клятвах,
Данных тебе, погубить из благочестия жизнь.
МОЛИТВА ВИНОДЕЛОВ ВАКХУ
Быстрой стопою приди, о владыка, к давильному чану,
Руководителем будь нашей работы ночной;
Выше колен подобравши одежду и легкую ногу
Пеной смочив, оживи пляску рабочих своих.
И говорливую влагу направив в сосуды пустые,
В жертву лепешки прими вместе с лохматой козой.
КИЛЛАКТОР
Сладко с девчонкой, – кто спорит? Но если потребует денег,
Станет тотчас же она горше самой белены.
* * *
Тот, кто в дому и без рынка имеет в избытке пшеницу,
Рог изобилья себе тот получил за «рога».
* * *
Пять животов врач Алексий промыл, пять желудков очистил,
Пять больных осмотрел, мазью натер пятерых.
Всем им один был конец, ночь одна, гробовщик и лекарство,
Плач, погребенье, Аид – все это было одно.
КИРИЛЛ
ОБ ЭПИГРАММЕ
Лучше всего эпиграмма-двустишье. Коль больше трех строчек, —
Не эпиграмму совсем – «эпос» читаешь ты нам.
МАГН МЕДИК
НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ГАЛЕНА
Некогда смертными люди рождались на свет, но, родившись,
Смерти при жизни твоей люди не знали, Гален.
И многослезный чертог Ахеронта оделся печалью:
Был он целебной твоей дивной рукой побежден.
МАРК АРГЕНТАРИЙ
К ЛАМПЕ
Трижды, о милый огонь, протрещал ты. Быть может, пророчишь
Этим желанный приход мне Антигоны моей?
Если б действительно так это было! Тогда бы для смертных
Стал прорицателем ты в храмах, как сам Аполлон.
БЕГСТВО АРИСТЫ
Золоторогая Мена и вы, лучезарные звезды,
Сонмы которых берет в лоно свое Океан!
Видели вы, как ушла надушенная миррой Ариста?
Шесть уже дней не могу я чародейку найти.
Но возвращу я наверно ее, если псов Афродиты,
Гончих серебряных псов, вслед за бежавшей пошлю.
ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ
То не любовь, что, внушенью пытливых очей поддаваясь,
Каждой красивой на вид хочет тотчас обладать.
Но если кто, увидав некрасивую, точно стрелою
Раненный в сердце, горит всею безумной душой, —
Это любовь, это страсть. Красотой же плениться способен
Всякий, кто сколько-нибудь может о формах судить.
* * *
Влей Лисидики мне десять киафов. Ефранты желанной
Дай лишь единственный мне, о виночерпий, киаф.
Ты говоришь, что я больше люблю Лисидику? Неверно;
Сладостным Вакхом клянусь, Вакхом, которого пью,
Нет! для меня десяти единая стоит Ефранта:
Светит одна лишь луна ярче бесчисленных звезд.
* * *
Страстно любил я девицу Алкиппу. Путем убежденья
Мне удалось наконец ею тайком обладать.
Очень боялись мы с ней, чтобы кто не пришел в это время,
Чтоб не открыл кто-нибудь тайну счастливой любви.
Не утаились, однако, от матери мы. И, увидя,
Молвила старая вдруг: «Выручку, дочь, пополам».
К ЦИНЦИЮ
Будешь по смерти в земле ты лежать, занимая пять футов,
Чуждый утехам земным, солнца не видя лучей,
Цинций! Наполни же кубок вином неразбавленным Вакха
И, покрасивей себе выбрав наложницу, пей!
Или, быть может, считаешь ты мудрость бессмертной? Так знай же,
Что и Клеанф и Зенон – оба в Аиде давно.
ТРУДЫ И ДНИ
Как-то держал я однажды в руках Гесиодову книгу.
Свиток развертывал. Вдруг – вижу, что Пирра идет.
Тотчас же на землю бросил я книгу и громко воскликнул:
«Что ты, старик Гесиод, мне говоришь о трудах?»
ПИРУЮЩИЙ ПОЭТ
С песней пирую, на хор золотистый вечерних созвездий
Взор устремляя. Ничей не нарушаю я сон.
Но, увенчав себе кудри цветами, искусной рукою
Я на пектиде своей звонкие струны бужу.
Делая это, со строем небесным я жизнь согласую,
Ибо и там в небесах Лира ведь есть и Венец.
ПЕТУХУ
Птица, зачем сладкий сон разогнала ты, вместе с которым
Образ и Пирры исчез, ложе покинув мое?
Этим ли, жалкий певец, ты мне платишь за то, что над всею
Стаей куриной тебя в доме я сделал главой?
Больше – клянусь алтарем я Сераписа! – ночью не будешь
Петь ты, но жертвою сам ляжешь на этот алтарь.
МЕНЕКРАТ
Старость желанна, пока ее нет, а придет, порицают.
Каждому лучше всегда то, что еще не пришло.
НЕСТОР ЛАРИАНДСКИЙ
Музы, вы мне посвятите напев приятно звучащий —
Сладостный песенный ток уст геликонских своих.
Многие жаждут напитка испить из ключа вдохновенья,
И наслажденье для них – ваша прекрасная песнь.
ПОЛЛИАН
И среди Муз существуют эринии – те, что решили
Сделать поэтом тебя: пишешь ты все наобум.
Больше пиши, умоляю тебя; ведь безумия больше,
Нежели это, тебе я пожелать не могу.
САТИРИЙ
Чудные лавры, чудесно струится вода, пробиваясь
Из глубины, и густа рощи зеленая сень,
Где ветерок пробегает, – приют пешеходам от жажды,
От утомленья в пути и от палящих лучей.
* * *
Гулко на пастбищном поле поет безъязычное Эхо,
Звуком ответным своим вторя чиликанью птиц.
СИНЕСИЙ СХОЛАСТИК
НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ГИППОКРАТА
– Родом откуда был тот, кто тебя написал? – Византиец.
– Имя? – Евсевий. – А ты? – Косской земли Гиппократ.
– Изобразил почему он тебя? – За труды его город,
Мой заказавши портрет, честь ему тем оказал.
– Что ж не себя самого написал он? – Меня награждая
Изображеньем моим, больше прославится он.
СТАТИЛИЙ ФЛАКК
Спишь ты, оставив для смертных неспящие вечно заботы;
Спишь ты, прекрасный Эрот, гибельной Пафии сын!
Ты уж не носишь светильник, на лук не кладешь свои стрелы;
Но пусть другой подойдет к спящему, только не я.
Мне же и сонный, Эрот, ты кажешься все-таки страшен:
Сон ты дурной для меня не увидал бы, боюсь.
ТАЛЛ
Вот посмотри, как священной листвы своей тень простирая,
Кроет зеленый платан тайну влюбленной четы;
А на ветвях, перевитых лозой винограда, повсюду,
Радуясь теплой поре, сладкие гроздья висят.
Так и всегда расцветай, о платан, и зеленою сенью
Листьев своих, как теперь, шепоты Пафии крой.
ТУЛЛИЙ ГЕМИН
НА БИТВУ ПРИ ХЕРОНЕЕ[162]162
«На битву при Херонее». В этой битве (338 г. до н. э.) Филипп Македонский одержал победу, положившую конец независимости Греции. Как ни клянись ты теперь, Демосфен… – намек на речь Демосфена «О венке», в которой он клялся тенями героев, что афиняне поступили правильно, начав борьбу с Филиппом.
[Закрыть]
Камень тяжелый для внуков Кекропа, лежу я, о путник,
Богу войны посвящен, мощи Филипповой знак.
Я Марафону и вам, берега Саламина, позорен,
Славу склонившим свою пред македонским копьем.
Как ни клянись ты теперь, Демосфен, мертвецами, а все же
Мертвым, равно как живым, тягостен будет мой гнет.
НА СТАТУЮ ЛИСИППА «БЕЗОРУЖНЫЙ ГЕРАКЛ»[163]163
«На статую Лисиппа „Безоружный Геракл“». После совершения двенадцати своих подвигов Геракл по приказанию дельфийского оракула должен был три года служить Омфале, царице лидийской. Герой прял у нее шерсть, а царица носила его палицу и львиную шкуру. Геракл был наказан за то, что в припадке безумия он сбросил со стены своего друга Ифита.
[Закрыть]
Где же, Геракл, у тебя твоя палица тяжкая, хлена
С мехом немейского льва, полный стрелами колчан?
Где твой воинственный вид? Отчего с головою понурой,
С грустью во взоре тебя вылил из меди Лисипп?
Жалко доспехов тебе, обнаженному? Кто ж твой грабитель?
Быстрый Эрот! С ним одним трудно бороться тебе.
ФИЛЕТ САМОССКИЙ
ПРИНОШЕНИЕ ГЕТЕРЫ
Лет пятьдесят или больше имея уже, Никиада
Много любившая дар Пафии в храм принесла.
Были сандалии там, и убор головной, и из меди
Зеркало, ясность свою не потерявшее, был
Пояс ее драгоценный, и прочее, что при мужчинах
Не называется вслух, – Пафии весь обиход.
ЭПИТАФИЯ ФЕОДОТЫ, ДОЧЕРИ ФЕОДОТА
Камень надгробный с тяжелой тоскою гласит: «Феодоту,
Жившее мало дитя, рано похитил Аид».
Дочь же малютка отцу говорит: «Перестань сокрушаться —
Часто бывает горька смертному жизнь, Феодот».
ФОКА ДИАКОН
НА КУБОК С ОСТАТКАМИ ВИНА
Я, – этот кубок, – любим одним виночерпием только,
Ибо храню для него Вакха остатки на дне.
ФОМА ПАТРИКИЙ
НА АНАСТАСИЯ
Смелый ездок на конях, позабытый теперь Анастасий,
Кто управлял лошадьми, ныне лежит под землей.
В прошлом он столько венков заслужил, сколько прочие люди
Дней состязаний смогли в жизни своей увидать.
ХЕРЕМОН
Время – божественный зритель всех дел человеческих. Вечно
Миру о нас повествуй, что мы терпели и как,
Землю святую Эллады от рабства избавить желая,
На беотийских полях жизни лишились своей.
ЭНОМАЙ
НА ЭРОТА, ВЫРЕЗАННОГО НА ЧАШЕ
Ради чего здесь на чаше Эрот? И вино зажигает
Пламенем душу – к огню не приближай ты огня.
ЭПИГОН ФЕССАЛОНИКСКИЙ
Некогда я расцветала, одевшись зеленой листвою,
Грозди питая собой, с множеством ягод на них.
Быстро старею теперь. Посмотри же, как время смиряет:
Даже лозе суждено старость в морщинах узнать.
ЮЛИАН АНТЕЦЕССОР
Ты – совершенный лицом воробей. Не дала ли Цирцея
Птичью природу тебе, своим опоив тебя зельем?
* * *
Жатву обильную снять на лице твоем можно обросшем;
Стричь тебя надо серпом, а ножницы тут не помогут.
III
НЕИЗВЕСТНЫЕ ПОЭТЫ РАЗЛИЧНЫХ ЭПОХ
ИЗ КИЗИКСКИХ ЭПИГРАММ
[164]164
Приводимая здесь эпиграмма – надпись под одной из картин в храме Аполлона в Кизике. Она изображала узнание братьев Евнея и Фоанта их матерью Ипсипилой. Ипсипила, царица острова Лемноса, спасла своего отца во время убийства всех мужчин женщинами острова. Когда женщины узнали об этом, Ипсипила была изгнана, попала в плен к пиратам и была затем продана Ликургу, царю Немеи, где стала сиделкой его сына Офельта (Архемора). Так как Офельт по ее нерадивости был умерщвлен змеем, ее заключили в тюрьму. Сыновья ее, Евней и Фоант, освободили мать, которая узнала своих детей по родовому знаку – золотой лозе. Асопова дщерь – одна из 20 дочерей речного бога Асопа.
[Закрыть]
О, обнаружь, мой Фоант, золотую лозу Диониса:
Мать Ипсипилу – рабу ею от смерти спасешь.
Гнев Евридики ее осудил, когда змей земнородный,
Рока являя почин, в Ад Архемора увлек.
Вскоре затем ты оставишь ограду Асоповой дщери
И уведешь свою мать снова на Лемнос святой.
ЛЮБОВНЫЕ ЭПИГРАММЫ
* * *
– Знай: я люблю и любим, и дарами любви наслаждаюсь.
– Как же, счастливец, и с кем? – Знает богиня одна!
* * *
Мирру тебе посылая, я миррой чту мирру другую;
Так же и Бромия чтут Бромия влагой всегда.
* * *
Шлю тебе мирру, и это – немалая честь благовонью:
И без него ты сама благоуханна всегда.
* * *
Лук, о Киприда, возьми и спокойно направь на другого.
Нет ведь для раны твоей места живого на мне.
* * *
Роза ль венка украшение у Дионисия, или
Он – украшенье венка? Думаю все-таки – он.
* * *
Жаром и снегом круши, поражай меня стрелами молний,
В пропасть низвергни меня или в пучину морей.
Ведь изнемогшего в горе, сраженного силой Эрота,
Даже и Зевса огонь не в состоянье сразить.
* * *
Крик раздается ужасный. Смятенье царит на дорогах.
Пафия, разве тебе дела до этого нет?
Сына ведь там твоего у скрещенья путей захватили
Те, кто в груди у себя чувствуют страсти огонь.
ПОСВЯТИТЕЛЬНЫЕ ЭПИГРАММЫ
ПРИНОШЕНИЕ КИБЕЛЕ[166]166
«Приношение Кибеле».Женственный твой Алексид – то есть галл, жрец Реи (Кибелы), в колесницу которой были впряжены львы. Жрецы Кибелы были кастратами и носили женское платье.
[Закрыть]
Мать моя, Рея, фригийских кормилица львов, у которой
Верных немало людей есть на Диндиме, тебе
Женственный твой Алексид посвящает орудия эти
Буйных радений своих, нынче оставленных им:
Эти звенящие резко кимвалы, а также кривые
Флейты из рога телят, низкий дающие звук,
Бьющие громко тимпаны, ножи, обагренные кровью,
С прядями светлых волос, что распускал он и тряс.
Будь милосердна, богиня, к нему и от оргий, в которых
Юношей буйствовал он, освободи старика.
НА КОЛОСС РОДОССКИЙ
Жители Родоса, племя дорийцев, колосс этот медный,
Величиной до небес, Гелий, воздвигли тебе,
После того как смирили военную бурю и остров
Обогатили родной бранной добычей своей.
Не над одним только морем, но также равно и над сушей
Светоч свободы они неугасимый зажгли, —
Ибо ведущим свой род от Геракла по праву наследства
Власть подобает иметь и на земле и в морях.
ДАР АФИНЯН ПАЛЛАДЕ
Граждан афинских сыны, победив на войне беотийцев
И халкидян племена, гнетом железных цепей
Дерзость уняли врагов. Как десятую долю добычи
Этих Паллада коней в дар получила от них.
* * *
Эту, Спаситель, владыка Асклепий, обет исполняя,
Здесь водрузил для тебя стелу из камня Балес;
Ты ведь избавил меня от мучений жестокой болезни,
И, исцеленный, тебе ныне признателен я.
Годы, что жить мне осталось еще, за мое исцеленье
Буду я в сердце своем век благодарен тебе.
ЭПИТАФИИ
НАДГРОБИЕ АФИНЯН, ПАВШИХ ПРИ ОСАДЕ ПОТИДЕИ
Души их принял эфир, а тела мы покрыли землею;
Близ Потидеи ворот смерть укротила их пыл.
Но и врагов осенила могильная персть – кроме трусов,
Что на твердыни оплот поле сменили боев.
КАЛЛИМАХУ[167]167
«Каллимаху». Эпиграмма помещена в VII книге Палатинской антологии («Надгробные эпиграммы»), хотя и не является эпитафией по своему содержанию. В поэме «Причины» («Начала») Каллимах, подражая, очевидно, Гесиоду, рассказывал о своем восхождении (во сне) на Геликон к Музам. В «Одиссее» (XIX, 562–567) о снах говорится:
Создано двое ворот для вступления снам бестелеснымВ мир наш: одни роговые, другие из кости слоновой.Сны, приходящие к нам воротами из кости слоновой,Лживы, несбыточны, верить никто из людей им не должен;Те же, которые в мир роговыми воротами входят,Верны; сбываются все приносимые ими виденья.(Перевел В. Жуковский) Баттиад – сын Батта, то есть Каллимах.
[Закрыть]
Да, в роговые ворота, не в двери из кости слоновой
Ты к Баттиаду пришел, многозначительный сон!
Ибо немало такого, чего мы не знали доселе,
Ты нам открыл о богах и о героях, когда,
Взяв из пределов Ливийской земли, его, мудрого, сразу
На Геликон перенес в круг пиерийских богинь,
И на вопросы его о началах как рода героев,
Так и блаженных самих дали ответы они.
* * *
Памятник сей не прославит тебя, Еврипид, – он в потомстве
Сам от забвенья храним славой бессмертной твоей!
* * *
Ахайя вся, о Еврипид, твой памятник:
Ты не умолкнул, нет, все громче голос твой.
* * *
– Кто ты, орел, восседящий на этой гробнице, и что ты
Пламенный взор устремил к звездным чертогам богов?
– Образ Платона души я, к Олимпу полет устремившей,
Тело ж земное его в Аттике мирно лежит.
* * *
Ты, перевозчик усопших, прими Диогена-собаку:
Жизни людской суету смело он сбросил с себя.
* * *
– Пес, охраняющий гроб, возвести мне, чей пепел сокрыт в нем?
– Пепел почиет в нем пса. – Кто ж был сей пес? – Диоген.
– Родом откуда, скажи? – Из Синопы. – Не жил ли он в бочке?
– Да, но, оставя сей мир, ныне он в звездах живет.
* * *
Мал этот холм, но смотри: многомудрого слава Фалеса
Имя его вознесла к вышним пределам небес.
АНАКСАГОРУ
Здесь покоится тот, кто в познанье законов вселенной
Высших пределов достиг истины – Анаксагор.
ГЕРАКЛИТУ
Я Гераклит. Что вы мне не даете покоя, невежды?
Я не для вас, а для тех, кто понимает меня.
Трех мириад мне дороже один; и ничто мириады.
Так говорю я и здесь, у Персефоны, теперь.
ГИППОКРАТУ
Здесь погребен Гиппократ, фессалиец. Рожденный на Косе,
Феба он был самого, корня бессмертного, ветвь.
Много, болезни врачуя, трофеев воздвиг Гигиее,
Много похвал заслужил – знаньем, не случаем он.
* * *
Тимон опасен и мертвый. Ты, Цербер, привратник Плутона,
Будь осторожен, смотри! Тимон укусит тебя.
* * *
Матерь-земля, прими старика Аминтиха в лоно,
Долгие вспомнив труды старого все над тобой!
Целую жизнь насаждал на тебе он отростки оливы,
Целую жизнь украшал Вакха лозою тебя
Или Деметры зерном, и, воду ведя по каналам,
Сделал обильной тебя добрым осенним плодом.
Кротко в награду за то приляг над седой головою
И возрасти старику вешний цветущий венок!
* * *
Славу и честь заслужив, лежу я под этим надгробьем.
Только один мой супруг пояс развязывал мне.
* * *
Мертв, ожидаю тебя я, а сам ты дождешься другого:
Смертных единый Аид всех одинаково ждет.
* * *
Ел я немного, немного я пил и, много болея,
Поздно, но кончил я жить. Да пропадите вы все!
* * *
Ты, мореход, не пытай, кого я, могила, скрываю;
Но для тебя самого море пусть будет благим.
* * *
Жизни лишив, мне могилу даришь; не хоронишь, а прячешь.
Пусть и тебя самого спрячут в могиле такой.
СПАРТАНЦАМ, ПАВШИМ ПРИ ФИРЕЕ[168]168
«Спартанцам, павшим при Фирее». Битва, о которой говорится в эпиграмме, происходила между 548 и 544 гг. до н. э. Геродот рассказывает, что в ней, по соглашению, участвовало с каждой стороны по триста воинов. Когда в живых остались два аргивянина и один спартанец, аргивяне, решив, что победили они, побежали домой в Аргос. Спартанец же Офриад остался на месте, снял доспехи с убитых врагов и воздвиг трофей. Возобновившийся спор кончился сражением, которое выиграли спартанцы. Адрастова рода – то есть потомки древнего мифического царя Аргоса Адраста, который также бежал с поля битвы во время войны с Фивами.
[Закрыть]
Спарта родная! Мы, триста сынов твоих, бившихся в поле
С равным числом аргивян из-за Фирейской земли,
Там, где стояли в начале сражения, там же, ни разу
Не повернув головы, с жизнью расстались своей.
Но Офриада в крови обагрившийся щит возглашает:
«Спарте подвластной теперь стала Фирея, о Зевс!»
Кто ж из аргосцев от смерти бежал, был Адрастова рода;
Бегство, не гибель в бою, смертью спартанцы зовут.
* * *
В этой могиле одной все дети Никандра. Один лишь
Утра рассвет прекратил род Лисидики вконец.
* * *
Критянин Содам, Нерей, на море погиб. Неразлучен
С сетью он был, и с твоей крепко он свыкся водой.
Опытным был рыбаком, но, когда поднимается буря,
Даже своих рыбаков море тогда не щадит.
НА РАЗОРЕНИЕ СПАРТЫ[169]169
«На разорение Спарты». Эпиграмма написана на взятие Спарты войсками Ахейского союза в конце III или начале II в. до н. э. Оленские здесь употреблено в значении «ахейские» (Олен – город в Аркадии, принадлежавший к Ахейскому союзу).
[Закрыть]
Непобедимая встарь и врагам недоступная Спарта!
Тени лишенная, ты дым от оленских костров
Видишь теперь над Евротом. Со стонами вьют твои птицы
Гнезда на голой земле; волки не слышат овец.
* * *
Если конец роковой тебя свел в подземные недра,
Славный Сопатр, то и, мертв, здравствуй средь мертвых других.
* * *
Спишь, о Мелантий, любивший детей; и уснул ты глубоким
Сном, многоопытный врач, самый достойный из всех.
Враг для живущих – Аид; и того, кто лечил от недугов,
Он на земле для людей не захотел сохранить.
* * *
Прожил я краткую жизнь и вот, уже роком похищен,
Даже понять не успел, зло он свершил иль добро.
О ненасытный Аид, почему ты похитил младенца?
Что за поспешность? Не все ль мы у тебя должники?
* * *
О потерпевших здесь гибель от персов в борьбе за Элладу
Правдолюбивый Опунт, родина локров, скорбит.
* * *
Мертвое тело твое в земле покоится, Дифил;
Но справедливость твоя – памятник вечно живой.
* * *
Истма бессмертный народ и древнейшего острова почва,
Вас я, и мертвый, теперь благодарю за дары.
Изображеньем своим одарен и венками; надгробье —
Знак, что избег я тебя, неумолимая смерть.
НАДПИСЬ НА МОГИЛЕ ЛАИДЫ БЛИЗ ПЕНЕЯ
Непобедимая прежде, надменная духом Эллада
Стала рабыней красы, силою равной богам, —
Этой Лаиды, рожденной Эротом, расцветшей в Коринфе;
Ныне уснула она средь фессалийских равнин.
***[170]170
«Жизнь, для людей бесконечную…» По мнению эпиграммиста, 100 лет – пример невероятного долголетия.
[Закрыть]
Жизнь, для людей бесконечную, здесь завершивши на свете,
Я, Амбросина, своим нравом снискала хвалу.
Честно и пользуясь общим почетом, сто лет прожила я, —
Ныне спокойно лежу в этой могиле отцов.
ЭПИТАФИЯ КОНСТАНТИНУ
Я здесь покоюсь, жизнью и годами сыт,
Кругом объехав землю и проплыв моря.
Но мне сквозь камень этот не пройти уже;
И вот, сложивши бремя славных дел своих
И судного со страхом ожидая дня,
Я здесь лежу, Спаситель, Константин, твой раб.
ЭПИТАФИЯ ПАТРИАРХУ КИРУ ПОЛИЕВКТУ
1
– Чья ты, могила? – Во мне добродетелей всех воплощенье.
– А отчего человек этот погиб? – От поста.
2
Эта могила твоя, Полиевкт, со ступенями схожа,
Ибо, ступая по ним, ты побежал в небеса.
