Текст книги "Греческая эпиграмма"

Автор книги: авторов Коллектив

ДЕКЛАМАЦИОННЫЕ И ОПИСАТЕЛЬНЫЕ ЭПИГРАММЫ

 
Нынче прощайте, Судьба и Надежда. Я к пристани прибыл:
  Вам не подвластен. Другим вашей игрушкою быть.
 

* * *

 
С битвы обратно к стенам, без щита и объятого страхом,
  Сына бегущего мать встретила, гневом кипя;
Вмиг занесла копие и грудь малодушну пронзила.
  Труп укоряя потом, грозно вещала она:
«В бездну Аида ступай, о сын недостойный отчизны!
  Спарты и родших завет мог ли, изменник, забыть!»
 

* * *

 
Ахеменида землей я была, но землею Мениппа
  Стала теперь; и к другим после еще перейду.
Первый считал, будто мною владел он, второй – что владеет,
  Но у меня лишь один, вечный владелец – Судьба.
 

* * *

 
Зевс угрожает: «Возьму я, Эрот, у тебя твои стрелы!»
  Тот отвечает: «Греми, лебедем станешь опять».
 

* * *

 
Гектора кровью обрызганный щит, наследье Пелида,
  Сыну Лаэрта на часть отдан ахеян судом:
Море, пожрав корабли, сей щит не к утесам Итаки,
  К гробу Аянтову вспять быстрой примчало волной.
Море явило неправость суда: хвала Посидону!
  Он тебе, Саламин, должную честь возвратил.
 

* * *

 
Если немного вина на дне остается в сосуде,
  Сладость свою потеряв, уксусом станет оно.
Если подонки одни старику остаются от жизни,
  С горького уксуса он весь превращается в желчь.
 

НА ОЛИВКОВОЕ ДЕРЕВО, СЖИМАЕМОЕ ВИНОГРАДНОЙ ЛОЗОЙ

 
Вакховы ветви, зачем вы сжимаете древо Паллады?
  Прочь убирайся, лоза! Девушка я – и не пью.
 

* * *

 
Страсть и воздержанность – чувства взаимно враждебные. Если
  Явятся обе, сгубить жизнь в состоянье они.
Страстная Федры любовь к Ипполиту ее погубила,
  А Ипполит умерщвлен собственной был чистотой.
 

* * *

 
Если женатым ты был и опять собираешься, – значит,
  Бурей разбитый, плывешь морем, что вдвое грозней.
 

* * *

 
В младости беден я был; богатство пришло с сединами:
  Жалкая доля навек мне от богов суждена!
Лучшие в жизни лета провел я без средств к наслажденью;
  Ныне же средства нашел, силы к веселью лишась.
 

* * *

 
В царство Аида сошел, уже будучи в старости мудрой,
  Пес Диоген, и, смеясь, там он на Креза взглянул.
На землю после старик свою постелил одежонку
  Рядом с царем, у кого злато рекою текло,
И говорит ему: «Здесь я богаче тебя: ведь с собою
  Всё я принес, что имел, – ты ж не принес ничего».
 

* * *

 
Ты бы оплакивал днесь, Гераклит, бытие человеков
  Больше, чем прежде: оно стало жалчее стократ.
Ты же над ним, Демокрит, умножил бы смех справедливый;
  День ото дня на земле смеха достойнее жизнь.
Мудрости вашей дивясь, смущается дух мой – не знаю,
  Плакать ли с первым из вас, или смеяться с другим.
 

ГЕРОДОТУ

 
Муз у себя принимал Геродот, и по книге от каждой
  Он получил за свое гостеприимство потом.
 

* * *

 
Бремя, священное сыну, отца, из пылающей Трои
  Вынес Эней, от него копья врагов отводя.
К сонмам ахейским взывал: «Не разите! Жизнь старца – Арею
  Малая жертва, но мне дар многоценный она!»
 

* * *

 
К холму Аянта придя бесстрашного, некий фригиец
  Стал, издеваясь над ним, дерзостно так говорить:
«Сын Теламонов не выстоял…» Он же воскликнул из гроба:
  «Выстоял!» И убежал в страхе пред мертвым живой.
 

ДЕВЯТЬ ЛИРИКОВ

1

 
Муз провозвестник священный, Пиндар, Вакхилид, как сирена
  Пеньем пленявший, Сафо, цвет эолийских Харит,
Анакреонтовы песни и ты, из Гомерова русла
  Для вдохновений своих бравший струи Стесихор,
Прелесть стихов Симонида и снятая Ивиком жатва
  Юности первых цветов, сладостных песен любви,
Меч беспощадный Алкея, что кровью тиранов нередко
  Был обагряем, права края родного храня,
Женственно-нежные песни Алкмана – хвала вам! Собою
  Лирику начали вы и положили ей грань.
 

2

 
В Фивах клектал величаво Пиндар; Симонидова Муза
  Сладостным пеньем своим обворожала сердца;
Ярко сиял Стесихор, также Ивик; Алкман был приятен;
  Из Вакхилидовых уст звуки лилися, как мед;
В Анакреонте был дар убеждать; песни разного склада
  На эолийских пирах пел митиленец Алкей.
Между певцами девятой Сафо не была, но десятой
  Числится в хоре она славных парнасских богинь.
 

МЕНАНДРУ

 
Пчелы к устам твоим сами, Менандр, принесли в изобилье
  Пестрых душистых цветов, с пажитей Муз их собрав;
Сами Хариты тебя наделили дарами своими,
  Драмы украсив твои прелестью метких речей.
Вечно живешь ты, и слава, какую стяжали Афины
  Через тебя, к небесам, до облаков вознеслась.
 

* * *

 
К храму блестящему Геры сиятельноокой сходитесь,
  Лесбоса девы, стопой легкою в пляске скользя.
Там хоровод вы богине зачнете; Сафо перед вами
  В нежных руках пронесет лиру златую свою.
Сколь в многорадостной пляске блаженны вы, девы! Как будто
  Сладкий свой гимн запоет вам Каллиопа сама!
 

* * *

 
Средь городов Колофон замечательным стал, потому что
  Двух он вскормил сыновей, разумом славных своим.
Прежде родил он Гомера, а после родил он Никандра;
  Музам небесным они милы – и тот и другой.
 

СЕМЬ МУДРЕЦОВ

 
Семь мудрецов называю – их родину, имя, реченье.
«Мера важнее всего», – Клеобул говаривал Линдский;
В Спарте «познай себя самого», – проповедовал Хилон;
Сдерживать гнев увещал Периандр, уроженец Коринфа;
«Лишку ни в чем!» – поговорка была митиленца Питтака.
«Жизни конец наблюдай», – повторялось Солоном Афинским;
«Худших везде большинство», – говорилось Биантом Приенским;
«Ни за кого не ручайся», – Фалеса Милетского слово.
 

ЧТО СКАЗАЛ АПОЛЛОН О ГОМЕРЕ

 
Все песнопенья мои, но начертаны вещим Гомером.
 

ПАСИФАЯ ЭРОТУ

 
Если возжаждать быка, что бродил по горам, научил ты,
  То и мычать научи – милого мужа позвать.
 

ЧТО СКАЗАЛ ОДИССЕЙ, ПРИБЫВ НА ИТАКУ

 
Здравствуй, Итака моя! После стольких трудов и на море
Горестных бедствий желанной достиг я земли твоей ныне,
Чтобы Лаэрта увидеть, жену и прекрасного сына.
Разум любовью к тебе покорен совершенно. Я знаю:
«Сладостней нет ничего, чем отчизна и с нею родные».
 

* * *

 
Жившие прежде, свой город цветущим оставили; мы же,
  Ныне живые, теперь видим кончину его.
 

* * *

 
Друг, если ты просвещен, то возьми меня в руки, но если
  С Музами ты незнаком – прочь мои книги отбрось.
Я ведь доступен не всем; лишь немногие чтут Фукидида,
  Сына Олора, чей род от Кекропидов пошел.
 

НА БАНИ

1

 
В банях купались Хариты, и, словно в награду за это,
  Отдали водам они блеск своих тел молодых.
 

2

 
Бани вот эти – Харитам отрада; ведь только Харитам
  И позволяется здесь вольно резвиться внутри.
 

3

 
Хоть и малы эти бани, но зданье их сладостно взору
  Так же, как роза в садах, как и фиалок букет.
 

4

 
Пусть эти бани малы, но прелестны они, и в тончайшей
  Струйке воды для людей здесь обитает Эрот.
 

5

 
Мелки мирта листы, но запах имеют приятный;
  Так эти бани, – они хоть и малы, но милы.
 

6

 
Гость, почему ты спешишь, эту влагу целебную видя?
Эти веселые бани от нас отгоняют заботы
И утоляют страданья; ведь их Михаил здесь построил —
Он государя дворцом управляет, исполненным славы.
 

НА МАЛЕНЬКИЕ БАНИ

 
Не осуждай, что малы мы: приятность сопутствует малым.
  Пафии мальчик, Эрот также совсем невелик.
 

НА БЕСКРЫЛУЮ СТАТУЮ ПОБЕДЫ В РИМЕ

 
Рим вседержавный! Навек твоя слава останется: Ника
  Не улетит от тебя – ибо без крыльев она.
 

НА БАЗИЛИКУ ЮРИДИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ В ВИЗАНТИИ

 
Школою здешней служу для познания права. Источник
  Тут авзонийскую льет щедро законов струю.
Он не иссякнет вовек и доступен любому, а юным,
  Тем, кто собрались сюда, весь свой поток отдает.
 

НА САД, НАЗЫВАЕМЫЙ «ЭРОТ»

 
Да, сам Эрот не велик, но прелестен. И между садами
  Я не велик, но зато прелесть моя велика.
 

НА АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ МАЯК[171]171
  «На Александрийский маяк».Земли Колебатель – Посейдон.


[Закрыть]

 
Башня – помощница я морякам, потерявшим дорогу.
Здесь по ночам зажигаю я светлый огонь Посейдона.
Рухнуть вот-вот угрожала от глухо шумящего ветра,
Но укрепил меня вновь своими трудами Аммоний.
После свирепых валов свои руки ко мне простирают
Все моряки, почитая тебя, о земли Колебатель.
 

НА МАЯК СМИРНЫ[172]172
  «На маяк Смирны».Асклепиадами назывались коллегии врачей. Прославленную медицинскую школу Эрасистрата в Смирне (IV в. до н. э.) упоминает историк Страбон.


[Закрыть]

 
Больше уже не пугаясь зловещего сумрака ночи,
  Смело плывите ко мне те, кто вдали от земли.
Всем потерявшим дорогу я огненный луч зажигаю —
  Славит сияющий знак Асклепиадов труды.
 

* * *

 
Рода мужского Алфей. Аретуса – женского рода.
  Брак их устроил Эрот, слив эти обе реки.
 

НА ВОРОТА ЕВГЕНИЯ В ВИЗАНТИИ[173]173
  «На ворота Евгения в Византии».Юлиан – император Юлиан Отступник (361–363).


[Закрыть]

 
Сам Юлиан, укрепивший охрану народную – стены,
  Этот поставил трофей, зоркости символ своей;
Мысля, что лучше врагов перебить в отдаленье от града,
  Нежели грохот войны близко к нему допустить.
 

НА ИСТОЧНИК, ИМЕНУЕМЫЙ «ОЛИМПИАДА»

 
Пил Александр Македонский отсюда прекрасную воду.
«Струи потока, – сказал, – с молоком моей матери схожи».
Олимпиадою в память о том им был назван источник.
 

НА ХРАМ ЗЕВСА, ВОЗДВИГНУТЫЙ В АФИНАХ

1

 
Храм этот Зевса достоин, и даже Олимп не посмеет
  Бросить упрек, если он спустится с неба сюда.
 

2

 
Зевсу потомки Кекропа вот это жилище воздвигли,
  Чтобы, с Олимпа сойдя, новый обрел он Олимп.
 

НА ПИРАМИДЫ В МЕМФИСЕ[174]174
  «На пирамиды в Мемфисе». У Гомера («Одиссея», XI, 315–316) рассказывается о гигантах:
Оссу на древний Олимп взгромоздить, Пелион многолесныйВзбросить на Оссу они покушались, чтоб приступом небоВзять… (Перевел В. Жуковский)

[Закрыть]

 
Лживую сказку о том, будто встарь на Олимп взгромоздили
  Оссу и с ней Пелион, нам сохранили века.
А пирамиды близ Нила еще и теперь простирают
  Гордые выси свои вверх до Плеяд золотых.
 

НАДПИСЬ НА БЕСШУМНОМ ВОДОПОДЪЕМНИКЕ

 
Пана, меня, не любя, даже воды покинула Эхо.
 

НА СТАТУЮ ДЕМОСФЕНА[175]175
  «На статую Демосфена».Македонский Арей – Филипп II (359–336 до н. э.), отец Александра Македонского.


[Закрыть]

 
Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум,
  Власть бы в Элладе не смог взять македонский Арей.
 

* * *

 
Вот он, чудесный Гомер, прославивший землю Эллады.
  Он возвеличил ее мудростью песен своих.
Больше он славил аргивян: ведь ими троянские стены,
  Чтоб за Елену отмстить, были повергнуты в прах.
Здесь и поставил Гомера народ величайшего града,
  Непреходящую честь тем оказавши ему.
 

* * *

 
Воды Диены – приятный напиток, но если напьешься,
  Жажду свою утолив, сразу и с жизнью простись.
 

* * *

 
Знают все персы о том, Мильтиад, что свершил ты в сраженьях.
  И Марафон – это храм воинской славы твоей.
 

* * *

 
Если ты любишь меня, полюбившего, – милость двойная.
  А презираешь, презри так, как тебя я люблю.
 

ПОХВАЛА БАНЯМ

 
Даров источник многих в банях мы найдем:
Смягчить мокроту могут, влагу тела взять,
Избыток желчи гонят из кишок они,
Смягчают зуд – приятен и докучен он —
И обостряют зренье; если ж кто-нибудь
Стал плохо слышать, уши прочищают тем.
Забывчивость уносят, память же хранят,
Для размышленья разум проясняют вмиг,
К беседе оживленной направляют речь,
А тело все блестит от омовенья там.
 

О ЖЕНЩИНЕ

 
Огонь и море – зло, а третье зло – жена.
Уверен – первое средь зол других она.
Но ничего прекрасней верной нет жены.
 

СОФОКЛУ

 
Горькое ясно представив в речах своих, сладости полных,
  Ты, о Софокл, примешал к сладкому меду полынь.
 

ПЛУТАРХУ

 
Кто речь очистить жаждет, освежить свой ум,
Твою откроет книгу; словно ключ она,
Что через край обильно влагу льет свою.
 

НА ЛУКИАНА

 
Софист и ритор он, а также логограф,
Великий ритор он средь риторов других,
Прекрасный ритор, сильный дарованьем он,
Искусный ритор, славы преисполненный,
Правдивый ритор, – всяких небожителей
Он предавал огню, испепеляя их
Речами без числа и остроумием.
 

О ТРУДАХ ГАЛЕНА

 
Лучшие срезав цветы из этой прославленной книги,
Книги бессмертной Галена, который за дивную мудрость
И красноречье свое заслужил великую славу,
Я, утомленный трудами немалыми, все ж постарался
Ясно ее от себя изложить для жаждущих смертных.
 

* * *

 
Я знаю, три оплота у науки есть:
То Аристотель, с ним Платон и Пифагор.
 

НА МУЗ

 
Двух только Муз я люблю, из которых Урания разум
  Наш изощряет, язык нам Каллиопа острит.
 

* * *

 
Зависть – великое зло, но и благо в ней тоже сокрыто:
  Сушит завистникам взор, душу им сушит она.
 

* * *

 
Пользуйся временем. Все незаметно и быстро стареет.
  Так из козленка козла делает лето одно.
 

* * *

 
Роза недолго блистает красой. Спеши, о прохожий!
  Вместо царицы цветов тернии скоро найдешь.
 

ЮНОШЕ

 
Ложь на тебя возвела непреложная книга Гомера,
Молвив, что ветреный ум непременно быть должен у юных.
 

* * *

 
Музам поэт Гесиод посвятил свой треножник: в Халкиде
  Песнью чудесной его дивный Гомер превзойден.
 

* * *

 
Я уж не плачу о тех, кто покинули радости жизни;
  Плачу о тех, кто живет, вечно кончины страшась.
 

НА «АЛЕКСАНДРУ» («КАССАНДРУ») ЛИКОФРОНА[176]176
  «На „Александру“ („Кассандру“) Ликофрона». Дочь царя Приама Кассандра после падения Трои стала рабыней царя Агамемнона. Она обладала истинным пророческим даром, но никто не верил ее прорицаниям.


[Закрыть]

 
Из перепутанных сложно ходов моего лабиринта,
  Раз ты попал в них, на свет выход найти нелегко, —
Так же ведь были темны прорицанья Кассандры, когда их
  Обиняками царю пересказала раба.
Коль с Каллиопой ты дружен, бери меня в руки; но если
  С Музами ты незнаком, будет рукам тяжело.
 

В ПРЕДДВЕРИИ ЭПИДАВРСКОГО ХРАМА

 
Должен очиститься тот, кто в храм благовонный вступает.
  Чистыми в мыслях пребыть – это и есть чистота.
 

ТЕЛЕСФОРУ

 
Радуйся ныне, целитель, снискавший великую славу,
О Телесфор; веселись, – ты ведь сам озаряешь улыбкой
Лица стоящих вокруг служителей, радостью полных;
Славим тебя мы, светоч людской, нам блага дающий,
Дивный умом Телесфор, достославный помощник Пеана.
И в Эпидавре тебе исцеленье дающие гимны
Люди, ликуя, поют, и хором они прославляют
В песнях, владыка, тебя, называя Акесием: людям
От ненавистных страданий несешь ты целебное средство.
И Кекропиды за то прославляют теперь Телесфора,
Что истребил ты болезнь, губившую нивы, и тотчас
Ты, о божественный, снова нивам вернул плодородье.
Но не за это одно мы тебя, Телесфор, воспеваем;
Ты ведь еще и Пеана кудрявого службу справляешь.
Даже сам Вакх, о счастливый, считает тебя жизненосным.
 

* * *

 
Всем смертным ныне я хочу подать совет:
Живя, познайте радость, ибо тот, кто мертв, —
Лишь тень в подземном мраке, он теперь – ничто.
Живущим надо жизнью насладиться здесь.
 

О СУЕТНОСТИ ЗЕМНОГО

 
Где, отвечай мне, вчера и где твое завтра, поведай;
  Сам ты откуда пришел, путь свой направишь куда?
Что тебе долгая жизнь, если вскоре умрешь ты, а время
  Так быстролетно. С листвой нашу природу сравню.
Тленны земля и вода; все то, что от них зародилось,
  К ним возвратится, и жизнь – как ты ни бейся – пуста.
 

О РАДУГЕ НА НЕБЕ

 
Я – портик, но ни камня, ни деревьев нет,
И нет во мне земного вещества совсем;
Никто меня не губит – исчезаю я,
Никто не понуждает – возникаю вновь.
 

НА СТАТУЮ ФИЛОПЕМЕНА

 
Доблесть его разгласила молва по Элладе. Как силой,
  Так и советом своим много он дел совершил,
Филопемен, копьеносец аркадский и войска начальник,
  Вслед за которым везде громкая слава неслась.
Это являют трофеи, что взял у двоих он тиранов,
  Спарту спасая от их все тяжелевших цепей.
Вот почему и поставлен он здесь благодарной Тегеей,
  Кравтида доблестный сын, вольности чистой борец.
 

УВЕЩАТЕЛЬНЫЕ ЭПИГРАММЫ

 
Путь нисхожденья в Аид одинаково прям; безразлично,
  Ты мертвецом из Афин иль из Мерои придешь.
Быть погребенным не бойся вдали от родимого края,
  Ведь отовсюду один ветер нас гонит в Аид.
 

* * *

 
Быстрая радость приятней. А если замедлит с приходом,
  Станет ненужной, и вот – больше не в радость она.
 

* * *

 
Всех восхвалять – хорошо, а хулу изрыгать – нечестиво,
  Пусть даже стоят того те, про кого говорим.
 

* * *

 
Истинный друг – это клад немалый для тех, кто, владея
  Другом, Гелиодор, друга умеет хранить.
 

* * *

 
Друга имеешь, храни. Не ищи себе друга другого.
  Подлым словам не внимай, что негодяи твердят.
 

*[177]177
  «Шесть часов для труда…» В слове ζηθι – «живи» заключен скрытый смысл. Греческие буквы имеют и цифровое значение: ζ = 7, η = 8, θ = 9, ι = 10. Таким образом, становится ясным смысл слов «те, что за ними» – то есть часы после шести часов труда.


[Закрыть]

 
Шесть часов для труда предназначены; те, что за ними
  Самым значением букв смертному молвят: «Живи!»
 

* * *

 
Все благое, царь Зевс, – мы молим о том иль не молим, —
  Дай, а зло отврати, хотя б мы его и просили.
 

* * *

 
Всякое слово ничтожно, когда не увенчано делом.
  Всякое дело должно быть воплощением слов.
 

* * *

 
Бани, а также вино и чрезмерная склонность к Киприде
  Прямо к Аиду влекут торной дорогою нас.
 

* * *

 
Быть не хочу богачом и богатства просить, но хочу я,
  Малым довольствуясь, жить, зла не имея в душе.
 

* * *

 
«Никто, женившись, не избегнет грозных бурь», —
Все говорят и, зная это, женятся.
 

* * *

 
Многих рабов содержать и дома воздвигать – вот дорога,
  Та, что вернее всего к бедности нас приведет.
 

* * *

 
Женщина любит сильнее мужчины, но стыд заставляет,
  Даже в безумстве любви, жало любви укрывать.
 

* * *

 
Дети – причина забот и особенно – если болеют,
  А коль здоровы они, с ними не меньше хлопот.
В доброй жене есть отрада и прелесть. А злая супруга
  Мужу несет своему полную горечи жизнь.
 

САТИРИЧЕСКИЕ ЭПИГРАММЫ

 
Лекарь Кратей и могильщик Дамон меж собой заключили,
  Клятвой скрепив, договор. Вот и пустился Дамон
С тех, кого он хоронил, погребальные красть покрывала
  И посылать на бинты другу Кратею затем.
А благодарный Кратей в ответ отправлял на кладбище,
  Для погребения там, всех пациентов своих.
 

* * *

 
Статуя ритора это, а копия статуи – ритор.
  Но почему? Он молчит. Значит, похож на нее.
 

* * *

 
Все уверяют – богач ты, а я утверждаю – ты беден.
  Верь мне, Аполлофан; траты – вот признак богатств.
Если используешь ты свои средства – твои они, значит;
  Если ж наследникам ты их бережешь – не твои.
 

* * *

 
Нам живописец прекрасно представил заплывшего жиром.
  Но пропади он: теперь двое пред нами обжор.
 

*[178]178
  «Я славный победитель…» Эта поздняя эпиграмма имеет в Антологии заголовок: «На храм Геракла, ставший храмом святого Лукия». По мнению других исследователей, она относится к императору Коммоду (180–192 н. э.), который, приставив к статуе Геракла изображение собственной головы, приказал начертать «Лукий Коммод Геркулес».


[Закрыть]

 
Я славный победитель, Зевса сын, Геракл.
  Отнюдь не Лукий я, но принужден быть им.
 

НА СТАТУЮ ИМПЕРАТОРА АНАСТАСИЯ НА «ЕВРИПЕ»[179]179
  «На статую императора Анастасия на „Еврипе“». Император Анастасий (491–518 н. э.), отличаясь невероятной жадностью, довел своих подданных до нищеты.


[Закрыть]

1

 
Царь, погубивший весь мир, здесь тебе из железа воздвигли
  Статую, ибо оно много дешевле, чем медь.
Вот тебе месть за убийство, за спесь, нищету и за голод:
  Ими ты все погубил, алчности верен своей.
 

2

 
Рядом со Скиллой Харибду ужасную здесь водрузили —
  То Анастасий стоит, бесчеловечен и лют.
Бойся же, Скилла, и ты, как бы он не пожрал тебя. Может
  Медного демона он перечеканить в гроши.
 

* * *

 
Ты и свихнулся, и ногу свихнул. Ведь поистине верно:
  Что у природы внутри, то и снаружи у ней.
 

НА ПЬЮЩУЮ ЖЕНЩИНУ

 
– Мама, никак ты вино любишь больше, чем сына родного?
Дай-ка вина – ты меня молоком поила недавно.
– В прошлом, мой сын, утоляло мое молоко твою жажду;
Ныне поди-ка водой утолить свою жажду попробуй.
 

НА СЛИШКОМ ГОРЯЧИЕ БАНИ

 
Бани такие не банями звать, а костром подобает,
  Тем, на котором Пелид сына Менетия сжег.
Или Медеи венцом, что эринией был изготовлен
  В спальне у Главки, увы, из-за тебя, Эсонид.
О, пощади меня, банщик, спаси ради Зевса! Могу я
  Все описать, и людей, да и бессмертных дела.
Если ж ты множество жизней спалить человеческих вздумал,
  Сделай костер дровяной, а не из камня, палач!
 

* * *

 
Деньги у шлюх – мне на это плевать. О несчастное злато!
  Возненавидь же меня, если ты жалуешь их.
 

НА СТАРУХУ, КОТОРАЯ ПРЕСЛЕДУЕТ ЮНОШУ

 
Дерево гни по себе, о Менестион; я же не в силах
  Вынести старых морщин груди увядшей твоей.
Юноша я, и плодов ищу я свежих и юных;
  Белых, поверь мне, ворон ты не найдешь никогда.
 

* * *

 
Знай, Плакиан, и усвой, что любую старуху с деньгами
  Только и можно назвать гробом, а больше ничем.
 

* * *

 
Боги флейтисту ума не вдохнули, но вот заиграл он —
  Вместе с дыханием ум так и летит из него.
 

* * *

 
Кто же похитил Меркурия-вора? Вот был необуздан
  Тот, кто владыку воров, взявши, с собою унес!
 

* * *

 
Аспида, жабу, змею избегай ты и лаодикейцев,
  Бешеных псов и опять лаодикейцев беги.
 

НА НЕКОЕГО, ПРИБЫВШЕГО В АФИНЫ И ДЕРЖАВШЕГО СЕБЯ ГРУБО

 
Вовсе не варваров землю увидя, но землю Эллады,
  Сделался варваром ты и на словах и в душе.
 

НА ВОЛА И КОЗЛА, ИЗВАЯННЫХ НА СЕРЕБРЯНОЙ ДОЩЕЧКЕ

 
– Ты что же, вол, не пашешь, борозду забыв,
Но, как крестьянин пьяный, развалился здесь?
А ты зачем пастись не убежишь, козел,
Но здесь изображенным в серебре застыл?
– Стою я, уличая в праздности тебя.
 

ОРАКУЛЫ

[180]180
  Стихотворные предсказания (оракулы) представляют собой своего рода эпиграммы «на случай».


[Закрыть]

ОРАКУЛ, ДАННЫЙ ЛИКУРГУ

 
Ты пришел, о Ликург, к моему обильному храму,
Зевсу приятен и всем, кто в чертогах живет олимпийских.
Я же в сомнении, – что мне изречь – божество ты иль смертный?
Но для меня, о Ликург, и теперь ты уже небожитель.
 

ОРАКУЛЫ ПИФИИ

1

 
В чистый храм божества вступи, о путник, очистив
  Душу, коснувшись едва струй из источника нимф.
Добрым довольно и струйки одной, а негодного мужа
  И Океана всего воды не смогут отмыть.
 

2

 
Храмы бессмертных открыты для честных людей; очищенья
  Им не нужны: очищать честным себя ни к чему.
Всякий, же душу сгубивший свою, удались. Никогда ведь
  Тела слезами тебе душу свою не отмыть.
 

3[181]181
  «Оракулы Пифии» (3). Жители Книда, колонии лакедемонян, расположенной в юго-западной части Малой Азии, хотели прорыть перешеек, соединявший их полуостров с материком (они надеялись, что это спасет их от нашествия персов). Получив оракул, книдяне сдались без сопротивления полководцу царя Кира Старшего Гарпагу (548 г. до н. э.).


[Закрыть]

 
Не укрепляйте насыпь и не ройте рва:
Когда б хотел, давно бы создал остров Зевс.
 

4[182]182
  «Оракулы Пифии» (4). Этот оракул был дан афинянам вскоре после начала второго похода Ксеркса на Элладу (490 г. до н. э.).


[Закрыть]

 
Жалкие, что вы сидите? Бегите до крайних пределов,
Бросив жилища и крепость высокую круглого града.
Ведь в безопасности здесь голова и тело не будут,
Также и ноги, и руки, и все остальное меж ними.
Все это будет злосчастным; и скоро град ниспровергнут
Пламя и дерзкий Арей, на сирийской мчась колеснице.
Много еще он разрушит твердынь – но последняя эта;
Множество храмов предаст он огню, что все пожирает,
Храмов, что ныне стоят, обливаясь смолою, как потом,
В страхе дрожа. И даже по кровлям кровь разольется,
Черная кровь, предвещая, что бедствия неотвратимы.
Но удалитесь из храма, над бедами духом возвысьтесь.
 

ОРАКУЛ, ДАННЫЙ МЕГАРЯНАМ

 
Лучший край на земле – Пелазгов родина, Аргос;
Лучше всех кобылиц – фессалийские; жены – лаконки,
Мужи – которые пьют Аретусы-красавицы воду.
Но даже этих мужей превосходят славою люди,
Что меж Тиринфом живут и Аркадией овцеобильной,
В панцирях из полотна, зачинщики войн, аргивяне.
Ну, а вы, мегаряне, ни в третьих, и ни в четвертых,
И ни в двенадцатых: вы ни в счет, ни в расчет не идете.
 

ОРАКУЛ АПОЛЛОНА ПИФИЙСКОГО ВРАЧУ ОРИБАСИЮ

 
Вы возвестите царю, что храм мой блестящий разрушен;
Нет больше крова у Феба, и нет прорицателя-лавра,
Ключ говорящий умолк: говорливая влага иссякла.