Текст книги "Мифы и легенды народов мира. Том 9. Народы России"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Мифы. Легенды. Эпос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
Топор–саморуб. Литературная обработка В. Савельева.
[Закрыть]
Жил в одном лесном краю бедный крестьянин. Радости в жизни он знал мало, а счастья и в глаза не видел. Единственной его отрадой были три сына: Петыр, Павел и Иван. Были они на удивление разные. Старший, Петыр, – высок ростом, статен и самолюбив. Средний сын отличался хитростью и ленью, а младший был так себе: невысок ростом, прост характером и безотказен в работе.
Когда пришло бедняку время умирать, позвал он своих сыновей и говорит:
– Прожил я свой век в нищете, ничего не нажил, кроме мозолей да скорби. Нечего мне вам завещать. Походите по свету, поищите сами свое счастье, может, и сыщете.
Вот и пошли три брата из родного дома хорошую жизнь искать. Идут по дороге куда глаза глядят. Смотрят: гора высокая, склоны крутые сплошь деревьями поросли. Притомились парни и решили отдохнуть в тени старого дуба.
Только легли на траву, слышат: рубит кто–то топором на горе, часто так, споро постукивает.
– Надо бы пойти взглянуть, может, и нам работа найдется, – говорит Иван.
– У меня ноги не казенные, – отвечает Петыр. – Да и дело это не по мне. Поищу что–нибудь под стать.
– Я бы пошел, братец, – говорит Павел, – да обессилел совсем. Дай вот отдохну сперва. – Прилег он поудобнее и захрапел.
– Под лежачий камень вода не течет, – не унимался Иван. – Охота мне разузнать, кто так весело работает.
Полез Иван на гору. Долго карабкался, колючими кустами руки ободрал, лапти о коряги разбил. Зато добрался до порубки. Смотрит – нет никого, топор–то один работает. Да так лихо это у него получается, что парень рот разинул.
– Эи, топор, ты чей же будешь? – изумился Иван.
– А я сам по себе. Кто работу любит, тому и служу.
– Что же мне и любить, если не работу! – обрадовался бедняк. – Пойдешь со мной?
– Отчего не пойти, ты, вижу, не лодырь.
Взял Иван топор, сунул его в мешок и вернулся к братьям. А те выспались, сидят, глаза продирают.
– Ну что, вскарабкался на гору? – смеется хитрый Павел.
– Без головы–то ногам туго приходится, – говорит Петыр.
– Я на свою голову не жалуюсь, – ответил Иван и не стал рассказывать братьям о замечательном топоре. Все равно не поверят.
Пошли братья дальше и наткнулись на другую гору. Поужинали хлебом с луком да прилегли у подножия горы заночевать. А на горе будто камни кто–то долбит. Даже искры в небо вздымаются.
– Эх, здорово работает! – похвалил Иван. – Вот бы у кого поучиться.
– Иди, поучись, коли не умаялся, – говорит Петыр. – А я вздремну. Мне нужна работа по плечу.
– Сбегай, сбегай, Иван, ты у нас молодой, шустрый! – подзадоривал Павел.
– Пойду. А то мне не уснуть, пока не разузнаю.
Поднялся Иван на гору, измучился, еле ноги волочит.
Видит: стальное кайло камень высекает, здоровенные глыбы выворачивает. А кругом ни души. Само кайло трудится.
– Эй, кайло, ты чье, кто тебя так работать обучил? – крикнул парень.
– А хоть бы и твое, если трудностей не боишься.
– Трудностей неженки боятся, а я крестьянский сын, – отвечает Иван. – Пошли со мной хорошую жизнь искать.
Взял он стальное кайло и положил в мешок вместе с топором. А внизу под деревом братцы храпят, будто гром по ясну небу перекатывается. Прилег и Иван отдохнуть, а утром чуть свет уже на ногах.
– Пора вставать, лежебоки, счастье проспите.
– Счастье к сытым в окно стучится, а у нас и избенки завалящей нет, – отвечает Петыр, потягиваясь.
– Счастье, оно хитрое, его голыми руками не возьмешь! – лукаво ухмыльнулся Павел. – Ну, что ты там в горах увидел? Что нашел, кроме мозолей?
Обидно стало Ивану, что братья его такие байбаки, и решил он до поры до времени скрыть от них свои находки.
Пошли дальше. Захотелось им пить, а кругом ни родничка, ни речки. Болото прошли, да не будешь же пить из гнилой трясины! Дождь покрапал, но и он жажду не утолил. Отчаялись вконец братья, едва из лужи не напились. Тут смотрят – ручеек бежит, звонкий, прозрачный. А водица такая вкусная, что уходить от ручейка не хочется.
– Надобно разведать секрет воды, – говорит Иван, – чтоб никогда от жажды не страдать.
– Болтунишка ты, – говорит Петыр, – да разве у воды есть секрет! Течет и течет себе, как ей вздумается.
– В чем в город–то пойдешь? – подшутил Павел. – Смотри, уж пальцы из лаптей выглядывают.
– Лапти другие сплести можно, – ответил Иван. – А случай второй раз может и не подвернуться.
– Ну, иди, коли ног не жалко, да к обеду возвращайся, – решили братья.
Иван и пошел. Сквозь кусты продирался – топор ему помог, в гору лез – кайло подсобило. Так и добрался до истоков ручья. Выходил ручей из–под могучей скалы.
– Я хозяйка воды, – сказала скала, – захочу, вовсе ее замурую, и люди погибнут от жажды.
Улыбнулся Иван, не стал спорить с упрямой скалой, а только место приметил. Взял на память камешек из родника и пошел к старшим братьям.
– Ну что, чудачок, открыл ли секрет воды? – усмехнулся Петыр.
– А вот он, – Иван показал отшлифованный водой кругляшок.
– Эй, братец, – говорит Павел, – спать тебе побольше надо, не то совсем свихнешься. Ишь чего придумал! Камушки собирать начал.
– Это камушек не простой, – возразил Иван, – он ключевой.
Братья–то ничего не поняли, махнули рукой: мол, ну его, чудака. Что с него возьмешь, коли он тронулся. И отправились дальше.
Долго шли братья и наконец пришли в Царьград. На улицах толпы народу: оборванные, голодные, покалеченные войнами и бедами.
– Что это тут творится? – спрашивают братья.
– А вот собрался народ у царя милостей просить. Замучил нас голод лютый да войны бесконечные, кровавые, – отвечают им люди. – А царь–то и сам не ведает, как быть. Кличет из народа умельца, что беду мог бы отвести. Многие уж пытались, да все плохо кончили.
Посмотрели братья вокруг: у одного горемыки уха нет, у другого нос отрезан… Это им худая награда вышла за неудачу.
– Эх, надо и нам попробовать! – расправил плечи Иван. – Не может быть счастлив человек, если рядом с ним несчастье обитает.
– Да ты рехнулся! – испугались братья. – И нас в беду втянешь, без ушей и без глаз отсюда уйдем.
– Нет, родимые, с горем надо сообща воевать, поодиночке оно с каждым сладит, – возразил Иван.
Подслушали царские слуги разговор братьев и отвели их к своему владыке. «Хвастали, мол, эти люди, что общему горю пособить могут».
– Хорошо, – говорит царь, – коли справитесь, награжу, а за самого удалого дочь свою замуж отдам. Не справитесь – носы, уши пообрубаю и в дремучий лес сошлю. А сделать нужно вот что: установили мои мудрецы, что всему виной дуб тысячелетний: загородил он от нас небо, спрятал солнце, нагнал тучи. Срубите его под корень, молодцы.
Дали братьям топоры, и принялись они рубить вековечный дуб. Срубит ветку Петыр, а на ее место двадцать новых ветвей вырастает. Умаялся детина и лег на землю в изнеможении.
За ним взялся за дело Павел. И так хитрил и эдак. С непривычки и лени руки в кровь содрал, а дуб целехонек стоит.
Вынул свой трудовой топор Иван и давай дуб валить. Не только рубит, а на дрова колет и в поленницы складывает. Живо управился.
Небо прояснилось, выглянуло солнце, но только жизнь в стране не очень–то улучшилась.
Снова позвал царь братьев во дворец и говорит:
– С дубом справились, значит, и с бедой совладаете. А нет, прикажу глаза вам выколоть. Дураки мои мудрецы – зря дуб загубили. Не в нем, видно, загвоздка. Ну, да вы сами сообразите.
– Накликал ты на нас погибель, Иван, – заскулил Петыр. Жалко ему стало своего носа.
– Ничего такого и не придумаешь, чтобы целым остаться, – задумался Павел.
– Живем мы в дремучих лесах, – сказал Иван, – нужно расширить поля. Тогда больше будет раздолья крестьянам, богаче жить будем.
– Разве нам с лесом управиться! – заробел Петыр. – Не видать нам наших ушей.
– Может, поджечь его, лес–то? – сказал хитрый Павел.
– Зачем же добро изводить! – удивился младший брат. – Нарубим дров и бревен.
Принялись братья лес валить. Одно дерево повалят, вместо него новое вырастает. А Иван достал топор–саморуб да как взялся сечь деревья налево и направо – мигом разделался с чащобой. Взмолился тогда лес: «Не губи ты меня, Иван, без леса худо людям придется. Где дровишек добудут, куда от зноя спрячутся? Да и обнажатся поля для суховея, иссохнут беззащитные реки…»
– Ишь ты! – восхитился Иван. – А ведь дело говорит лес–то, без него и впрямь пропадем.
Пощадили братья лес. А вырубленные поляны под пашни пустили. Принялись пни выкорчевывать, целину поднимать.
Тут царь снова кликнул братьев во дворец. А сам уже побаиваться их начал, видит: великая сила в их руках.
– Освободили вы поля, работнички, и полагается вам награда, – сказал царь. – Да что проку от полей, если засуха надвигается. Колодцы в стране повысыхали. Людям неоткуда напиться, не то что животине. Смута идет великая. Недоволен народ моим правлением. Надобно вырыть колодцы глубокие. Да такие, чтобы никогда не иссякли. Выполните это повеление – озолочу, не выполните – в яме сгною.
Выслушали царя братья и головы повесили.
– Твоя, Иван, во всем вина, – говорят. – Не по силам мы дело себе сыскали. Не докопаться нам до глубокой воды, чтоб хватило всем людям и животным. Выроем только себе яму.
– А секрет ручья, – смеется Иван, – забыли, что ли? – И достал он из кармана гладкий кругляшок. – Вот он, секрет воды. Пойдем к ручью и попросим его утолить людскую жажду.
– Хорошая водица в том ручье, – говорят братья, – да ее разве что на один царский дворец и хватит.
– Не горюйте, хватит на всех.
Пришли братья к грозной скале, поклонились роднику. А скала как загудит: «Не дам вам больше воды. Я хозяйка, что хочу, то и творю. Захочу, уморю вас всех».
– Ну–ка, кайло, покажи нам, на что ты способно. Разбей, разметай скупую скалу, – воскликнул младший брат, – освободи из вечного плена полноводную реку.
Как начало кайло долбить, крошить неприступную скалу, только щебень и искры посыпались. А когда, наконец, рухнула каменная глыба – выбился на свободу бурный поток, потекла полноводная река. Иж – назвали ее братья.
Иж–река напоила и людей, и животных, и поля вокруг. Тогда пошли братья вместе с другими работниками получать с царя старые долги. Испугался царь такой неслыханной силищи и удрал. С той поры царствует в том краю честный труд. И братья нашли себе дело по плечу.
БАШКИРСКИЕ СКАЗАНИЯ[170]170
Башкиры (самоназв. – башкорт) – народ, коренное население Башкирии (864 тыс. ч.). Общая численность в России по данным на 1995 г. составляет около 1,35 млн. ч. Живут также в Казахстане (42 тыс. ч.), Узбекистане (35 тыс. ч.) и др. Верующие – мусульмане–сунниты. Удмуртский язык относится (по одной из классификаций) к кыпчакской группе тюркских языков. Письменность на основе русского алфавита.
Все произведения, представленные в данном разделе, печатаются по книге «Башкирские народные сказки» – М.: Детская литература, 1949. Под редакцией профессора Н. Дмитриева.
[Закрыть]
Акъял–батыр – белогривый герой (ак – белый, ял – грива).
[Закрыть]
Это было очень давно.
На отрогах старой горы Урал был один башкирский аул. Жили в этом ауле муж с женой; бедна была их жизнь – ни скота, ни птицы у них не было, а хлеб тогда сеяли только богатые, и то очень мало. Трудно жилось беднякам, питались тем, что украдкой ловили рыбу и собирали ягоды.
Однажды, когда наступила холодная зима, у них не было дров. В самую полночь муж с женой пошли в лес и нарубили себе дров. Наутро баи узнали об этом и наказали мужа плетью, а потом связали его вместе с женой и отправили далеко–далеко, в глушь Урала. На новом месте жизнь была еще тяжелее, но вот пришла радость: у них родился сын, мальчик с длинными русыми волосами. Дали они сыну своему имя Акъял–батыр. Рос ребенок не по дням, а по часам. Прошло несколько лет, и Акъял–батыр стал рослым молодцем, охотился на птиц и зверей. Зажила семья сытно. Отец с матерью не налюбуются на сына.
Когда Акъял–батыру исполнилось пятнадцать лет, родители его умерли. Сильно горевал батыр, но делать нечего, надо пойти посмотреть, как люди живут (ведь в лесу людей совсем не было), – может быть, они дадут ему хороший совет и научат жить.
И вот взял Акъял–батыр лук и стрелы, привязал к поясу острый булатный нож и отправился в путь.
Долго шел Акъял–батыр, много пересек он гор, лесов и рек и остановился на отдых у подножья высокой горы.
Лежит Акъял–батыр и видит человека, который выбивается из сил и делает что–то, поднимая клубы пыли.
Встал Акъял–батыр, подошел к человеку и спрашивает:
– Эй, человек! Кто ты и что делаешь?
А человек отвечает:
– Видишь, горы переставляю, а зовут меня Тау–батыр[172]172
Тау–батыр – горный герой.
[Закрыть]. Долгие годы живу в этих горах и не видел ни одного человека. А кто ты сам будешь?
– Я Акъял–батыр. Покинул родной очаг, хочу посмотреть, что делается на белом свете.
– Возьми и меня с собой, – сказал Тау–батыр.
– Что же, идем! Вдвоем веселее идти.
Долго–долго шли они по горам и не встретили никого, кроме зверей.
Идут они по дремучему лесу и слышат шум и треск.
Недолго пришлось им идти: видят человека, который выкапывает деревья с одного места и пересаживает на другое.
Подошли батыры к человеку и спрашивают его:
– Егет[173]173
Егет – здесь: добрый молодец.
[Закрыть], что ты делаешь?
А тот и говорит в ответ:
– Я Урман–батыр[174]174
Урман–батыр – лесной герой.
[Закрыть]. Видите, пересаживаю деревья. Уж очень тут лес густой. А вы сами кто такие?
– Я пошел посмотреть на белый свет и встретил Тау–батыра, – ответил Акъял–батыр.
– Возьмите и меня с собой, – говорит им Урман–батыр.
И вот три богатыря вместе отправились в путь. Дни сменялись ночами, за ночами наступали дни.
Однажды, когда три богатыря прошли уже многие горы, леса и реки, увидели они избушку. Но ни в избушке, ни около никого не было. Поблизости паслись большие табуны диких коней. Недалеко была деревня, в которой тоже не было ни одного человека.
Тогда Акъял–батыр и говорит:
– Долго думать нечего. Ты, Урман–батыр, поймай одну кобылицу, заколи ее и свари мясо, а мы с Тау–батыром пойдем посмотрим, что есть в окрестности.
Когда друзья ушли, Урман–батыр наточил нож и отправился к табуну; там он выбрал жирную кобылицу, зарезал ее и стал варить мясо в огромном котле.
Вдруг слышит – кто–то стучится в дверь.
– Кто там? – спрашивает Урман–батыр.
– Я, гость, – слышится голос из–за двери.
– Если гость, то входи, – сказал Урман–батыр и открыл дверь.
Перед ним стоял старик карлик, сам ростом в четверть, а борода в тысячу четвертей.
– Внеси меня в избу, – говорит старик.
Урман–батыр внес старика на руках в избу.
– Посади меня на почетное место, – говорит старик.
Урман–батыр усадил его на почетное место.
– У тебя варится полный котел мяса, дай–ка мне поесть, – говорит старик.
Урман–батыр достает из котла огромный кусок мяса и дает старику.
Старик карлик сразу съел мясо и говорит:
– Дай еще!
– У меня есть товарищи, они ушли в лес, это мясо варится к их приходу.
– Не хочу я ничего слушать, давай мне скорее мяса! – сердито крикнул старик.
Видит старик, что Урман–батыр не слушает его, соскочил с места, вцепился батыру в палец, защемил его между бревен избы, а сам поскорее съел все мясо и скрылся.
Урман–батыр выдернул палец из щели, содрал себе кожу до крови и задумался:
«Что теперь делать? Что я отвечу товарищам? Нет, одним пустым ответом их не накормишь, а они вернутся голодные…»
Недолго думая поймал он вторую лошадь, заколол ее и опять принялся варить мясо.
Вскоре возвратились и его товарищи.
– Мясо сварилось? – спросил Акъял–батыр.
– Сварилось, – ответил Урман–батыр.
Уселись богатыри и стали есть. Тут увидел Акъял–батыр перевязанный палец Урман–батыра и спрашивает:
– Что это с твоей рукой?
Досадно было Урман–батыру сознаться; он подумал и говорит:
– Задел ножом, когда резал мясо.
Досыта наелись они жирного мяса и легли спать.
Наутро говорит Акъял–батыр Тау–батыру:
– Мы с Урман–батыром пойдем в лес, а ты сегодня оставайся дома и приготовь нам чего–нибудь поесть.
Ушли товарищи в лес. Тау–батыр поймал из табуна лошадь, заколол ее и начал варить мясо. Вдруг слышит он – кто–то сильно стучится в дверь.
– Кто там? – спрашивает Тау–батыр.
– Я, гость. Открой! – послышался голос из–за двери.
Открыл Тау–батыр дверь и видит старика: сам ростом в четверть, а борода в тысячу четвертей.
– Заходи, бабай[175]175
Бабай – дедушка.
[Закрыть], будешь гостем, – говорит Тау–батыр.
– Сам не могу войти, внеси меня на руках, – сказал старик.
Тау–батыр вносит старика на руках и усаживает на почетное место.
– Дай мне есть, – говорит старик.
Тау–батыр дает старику большой кусок мяса, и старик тут же съедает мясо и требует еще.
– Не могу я дать тебе еще: у меня есть товарищи, скоро они, голодные, вернутся домой, – ответил Тау–батыр.
При этих словах старик вскочил с места, бросился на Тау–батыра, приподнял его и повесил за ухо на крючок, а сам с жадностью проглотил все мясо и скрылся.
Тогда у Тау–батыра разорвалось ухо, и он упал с крючка. Потом он вспомнил о товарищах и начал варить мясо второй раз.
Когда вернулись Акъял–батыр и Урман–батыр, мясо уже сварилось, и все сели за еду.
Когда поели, Акъял–батыр рассказал о тех местах, где они были, о том, что видели, а потом и спрашивает Тау–батыра:
– Что случилось с твоим ухом?
– Когда ловил лошадь, она лягнула и задела мне ухо копытом, – сказал Тау–батыр.
– Что это с вами? Один палец себе ободрал, а другой ухо оборвал! Ладно, завтра я сам останусь дома и все узнаю. Посмотрим, что случится со мной, – сказал Акъял–батыр.
Наутро товарищи ушли в лес, а Акъял–батыр остался дома. Он поймал лошадь, содрал с нее шкуру и начал варить мясо.
В это время слышится сильный стук в дверь.
– Кто там? – спросил Акъял–батыр.
– Я, гость, – послышался голос.
Открыл Акъял–батыр дверь и видит: стоит старик, сам в четверть ростом, а борода у него в тысячу четвертей. Долго стояли они и смотрели один на другого.
– Внеси меня в избу, – сказал наконец старик.
– Шел же сюда сам, заходи сам и садись, – ответил Акъял–батыр.
Вошел старик сам в избу и уселся на почетном месте.
– Дай мне мяса! – крикнул старик, как только сел.
– У нас гости не требуют кушанья. Руки есть у тебя, доставай сам и ешь, – спокойно ответил Акъял–батыр.
– А, ты еще вздумал со мной спорить! – грозно крикнул старик и бросился было на Акъял–батыра, но тот быстро схватил его и привязал за бороду.
Старик стал рваться и метаться и наконец оборвал бороду и убежал.
В это время вернулись Урман–батыр с Тау–батыром. Акъял–батыр догадался, что это старик разодрал одному из товарищей палец, а другому ухо. Он показал им на бороду и спрашивает:
– Верно, что он вас поборол?
– Да, так это, батыр, и было.
– Раз так, то нам нужно разыскать этого старика и наказать. Должно быть, он многим приносит вред, – сказал Акъял–батыр.
Батыры наелись, напились, взяли оружие, сунули в мешок бороду старика и отправились в путь. Долго шли богатыри, прошли много рек и лесов. Когда поднялись на высокую гору, то увидели, что впереди кто–то быстро убегает от них.
Тут же Акъял–батыр закричал:
– Друзья, вон тот старик карлик! Он убегает от нас – скорее за ним!
И все три богатыря побежали за стариком. Но на самой вершине горы старик пропал, будто сквозь землю провалился.
Прибежали они к тому месту, где исчез старик, и увидели большую дыру.
– Ну, вот что, – сказал Акъял–батыр, – вы стерегите вход в эту пропасть, а я спущусь вниз и разыщу этого старика.
Свили они из дедовой бороды длинную веревку, ухватился Акъял–батыр за один конец – а другой в руках у богатырей остался – и начал спускаться вниз.
Спустился батыр на самое дно, огляделся и видит дорогу. Шел–шел по дороге, дошел до какого–то города. На самом краю города стоит старая, ветхая избушка. Вошел он в избу, а там сидят старик со старухой, худые, страшные.
Стал батыр расспрашивать их о житье–бытье.
Старик вздохнул глубоко и говорит:
– Сынок, сходи за водой! Не дают нам здесь воды. У нас даже нет воды, чтобы приготовить тебе пищу. Ты – гость, поэтому тебе разрешат взять ведро воды.
Акъял–батыр взял ведро и пошел за водой на другой конец города, где холодный ручей впадал в большой пруд.
Только собрался батыр зачерпнуть воды, как услышал громкий голос:
– Ты зачем пришел сюда? Кто ты?
– Я – гость, – ответил Акъял–батыр.
– А, раз гость, можешь взять ведро воды…
Зачерпнул Акъял–батыр полное ведро и пошел домой.
А прохожие завидуют ему, удивляются, как это он ухитрился в такую пору воды достать.
Принес батыр воды. Не успел поставить ведро, как старик со старухой кинулись к воде, да так и выпили всю без остатка.
И тут понял Акъял–батыр, что народ в этих местах день и ночь томится без воды.
Взял он свой острый меч, взял ведро и вышел из избы.
– Куда ты, сынок? Он тебе не даст больше ни капли! – закричали старики.
Но Акъял–батыр сказал:
– Я достану людям воду! Я прогоню злого хозяина воды!
Пришел он к реке, опустил ведро в воду, а сам держит меч наготове. Только хотел было вытащить ведро, как на него набросился безбородый старик.
– Вот где ты! – сказал Акъял–батыр. – Тебя–то мне и нужно.
И он своим острым мечом отсек деду голову по самые плечи.
Идет Акъял–батыр по дороге, несет воду и всем встречным говорит:
– Идите по воду без страха! Я победил старика – жадного хозяина воды.
Народ обрадовался, побежал за водой. Вое напились, наварили еды, затопили бани. И слава о храбром Акъял–батыре пошла по всему подземному царству.
А храбрый Акъял–батыр распрощался со стариками и отправился дальше.
Идет он по городу и видит – собралось много народу на городской площади. Ходят по улицам глашатаи и кричат:
– Кто выстрелит из лука и попадет в царский перстень, тому царь обещает все свое богатство, а кто промахнется – того накажут ударами плети!
– Дай попытаю счастья, – сказал Акъял–батыр и пошел на площадь.
Везиры и другие знатные люди стали смеяться над батыром, потому что одежда на нем была старая. Но он не слушал, что говорят о нем, а взял свой богатырский лук, натянул тетиву и выстрелил. Стрела со свистом прохватила перстень и вонзилась в стену царского дворца.
Все зашумели, закричали, затопали ногами, а царь сказал:
– Этот егет получит все мое богатство.
И он привел Акъял–батыра в свой дворец. Много ли, мало ли времени прошло, а услышал Акъял–батыр, что в соседнем царстве тоже готовится состязание, и пошел туда.
Пришел Акъял–батыр в самый главный город и слышит, как глашатаи объявляют:
– Кто сумеет выстрелить из лука так, что попадет в ушко иголки, тому царь отдаст все свои владения, а кто не попадет, тому отсекут руки по самые плечи!
– Дай попытаю счастья, – сказал Акъял–батыр и пошел на царский двор.
Пришел он на царский двор, а везиры и другие знатные люди смеются над ним.
Акъял–батыр был в своем стареньком платье: богатство–то свое он роздал беднякам.
Но богатырь не стал даже слушать, что говорят баи, натянул тетиву, выстрелил и попал в игольное ушко.
Весь народ закричал, зашумел, затопал ногами.
А царь сказал:
– Этот егет получит все мои владения.
И он отдал ему свои владения.
Прошел какой–то срок, и Акъял–батыр прослышал о новом состязании в соседнем царстве.
Собрался он и пошел туда.
Пришел в город, а там глашатаи ходят по улицам и кричат:
– Наш царь вызывает богатырей на борьбу! Кто его одолеет, тому царство; кого он одолеет – тому голову с плеч!
Пошел Акъял–батыр в третий раз попытать счастья и попал на городскую площадь. Там опять везиры и знатные люди стали над ним смеяться, но он их не слушает, идет к царю и говорит:
– Вызываешь ты богатырей на борьбу – хочу и я побороться с тобой!
– Смотри, егет, – говорит царь, – плохо тебе будет: у многих уже голова с плеч слетела!
– Я не страшусь, – отвечает Акъял–батыр.
Они сошлись и стали бороться. Обхватил царь молодого батыра обеими руками и хотел ударить его оземь. Но Акъял–батыр вывернулся, приподнял царя, подбросил его кверху высоко–высоко, а потом подхватил на лету и поставил на землю. Тут царь крикнул громким голосом:
– Не одеждою силен богатырь, а удалью! Отныне я побежден. Отныне наследником моего богатства будет Акъял–батыр.
И Акъял–батыр опять получил огромное богатство. Прошло сколько–то времени. Охотился Акъял–батыр в лесу и вспомнил о своих товарищах, которые остались ждать его у входа в пропасть. Недолго думая взял он, сколько мог, золота и всякого добра и отправился в путь–дорогу.
Шел он, шел и пришел к тому месту, где спустился в пропасть. Глядит – веревка цела. Привязал он к веревке много золота и драгоценных камней и велел богатырям тащить все это наверх. Они потащили, а как увидели столько добра, глаза у них разгорелись, сердца почернели от зависти, руки затряслись.
– Зачем делить на троих то, что можно разделить на двоих! – сказал Урман–батыр.
– А и то правда, – сказал Тау–батыр.
Они обрезали веревку, на которой Акъял–батыр поднялся почти до самого верха, и он камнем полетел вниз.
Сидит батыр на дне пропасти и думает: «Что же теперь я делать буду?» Но делать нечего, надо придумать выход. Посидел, посидел, погоревал и пошел куда глаза глядят.
Шел–шел и пришел в густой темный лес. Идет он этим лесом и вдруг слышит над собой жалобные крики и шум крыльев. Смотрит – вьется над деревом птица Самруг–кош[176]176
Самруг–кош – большая волшебная птица.
[Закрыть], громко кричит, будто плачет.
– Что такое тут делается? – сказал батыр и полез на дерево.
Долез до вершины, смотрит, а там аждаха[177]177
Аждаха – дракон.
[Закрыть] к птенцам Самруг–кош подобралась и вот–вот их проглотит. Вытащил Акъял–батыр свой острый меч, размахнулся и разрубил аждаху на мелкие куски.
– Храбрый и добрый егет, – сказала птица Самруг–кош, – скажи, чем я могу отплатить тебе за то, что ты спас моих детей?
– Вынеси меня на белый свет, – сказал батыр.
– Это я могу, только мне на дорогу нужно много пищи. Ты налови мешок скворцов и мешок воробьев.
Акъял–батыр наловил мешок скворцов, мешок воробьев, сел на спину Самруг–кош, и они полетели. Летят они, летят… Самруг–кош повернет голову направо – богатырь сунет ей в клюв скворца, налево повернет голову – сунет ей воробья.
Чем выше они поднимались, тем труднее было лететь. А зато вслед за ними рушились скалы и в подземное царство пробивался свет.
Вот наконец они вылетели из пропасти, и птица опустилась на вершину горы.
Акъял–батыр поблагодарил Самруг–кош, и они расстались: он пошел своей дорогой, а она полетела своей.
Идет богатырь по дороге и видит: сидят его товарищи под деревом и делят добычу.
– Эй, изменники! – крикнул Акъял–батыр. – От меня никуда не уйдете!
Тау–батыр и Урман–батыр вначале испугались, а потом поцеловали конец меча у Акъял–батыра и сказали так:
– Ты говоришь правду! Казни нас!
Но Акъял–батыр сказал:
– Вы сами себя казнили завистью и злобой. Богатство, которое вы забрали у меня, я не для себя добывал – я хотел раздать его бедным. Отдайте его мне!
Отдали они Акъял–батыру все добро и сказали:
– Мы не останемся в долгу перед людьми: Тау–батыр будет добывать и отдавать людям все богатства гор, Урман–батыр не пожалеет своих сил и будет растить леса, разводить сады.
Тогда Акъял–батыр отпустил их, а сам отправился в деревню своих родителей, чтобы помогать беднякам.
