Текст книги "Газель с золотыми копытцами : сказки Северной Африки"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Черный принц

Перевод с французского И. Кушке

У одного царя было три жены, и каждая подарила ему по сыну. Он любил своих жен и был хорошим отцом. Но больше всего на свете любил царь охоту.

И вот однажды отправился царь на охоту. В полдень вся его свита расположилась на отдых, а царь, став на колени, начал молиться. Вдруг откуда ни возьмись появилась девушка, которую он прежде никогда не видел, и громко закричала, указывая пальцем на огромную змею, которая подползала к царю. Он в страхе отпрянул, тотчас прибежали люди из свиты и убили змею. Так царь был спасен.

Владыка тем временем не мог глаз отвести от красавицы – ей обязан он был своим спасением. Девушка и впрямь была очень хороша собой, но с темной кожей. Однако это не смутило царя, и он тут же предложил ей стать его женой. Она согласилась.

Три белые жены невзлюбили новую, они называли ее «коричневая колдунья». Прошли месяцы, и новая жена подарила царю сына. Но, увы, он был черен, как эбонит, и, увидев его, белые жены царя говорили: «Он черен, как непроглядная ночь». По велению царя младенца назвали Халь, что значит «Черный».

Монарх был смущен тем, что у него появился черный сын. Насмешки жен лишь раззадоривали его, и в душе царя родилась неприязнь к черному сыну. На первых порах все четверо царских отпрысков росли вместе, играли в дворцовом саду. Но вскоре мать Халя поняла, что будет лучше, если сына удалить из дворца, подальше от не любящего его отца. Женщина доверила воспитание сына одному старику по имени Хаттаб, который жил в дремучем лесу. Старик был лесорубом, искусным стрелком из лука. Но самое замечательное в нем было то, что он отличался необычайной мудростью. Пока Халь был маленьким, мать время от времени навещала его у Хаттаба, а когда он стал взрослым, забрала его во дворец. Храбрый и благородный юноша жил во дворце уединенно, стараясь никому не попадаться на глаза, и в первую очередь родному отцу.

Впрочем, царь и не мог им заниматься – к этому времени он сильно занедужил, и множество лекарей и магов окружили его своими заботами. Они сказали, что исцеление наступит, если удастся раздобыть и доставить во дворец волшебную Птицу Ночи, которая живет у принцессы Семи Островов.

Вот и решили царские сыновья отправиться на поиски этой птицы. Царь благословил их, полагая, что опасности и тяготы далекого пути помогут его четырем сыновьям стать настоящими мужчинами и воинами. Царь распорядился дать каждому коня, оружие, деньги, и они тронулись в путь.

Конь Халя был черный, как и его хозяин. Юноше, искусному наезднику, не стоило большого труда приручить норовистого скакуна, но он не сразу понял, что его конь – это джинн.

Четверо юношей поскакали вместе и вскоре добрались до развилки дороги: в одну сторону пойдешь – вернешься живым, в другую пойдешь – сгинешь без следа.

Трое белых братьев выбрали первый путь, а четвертый, черный, отделился от них – не таков он был, чтобы от опасностей бежать.

Трое братьев сперва нарадоваться не могли, что очутились вдали от дворца, освободились от опеки над собой. Они-то думали, что вся их страна – приют благоденствия.

Но ехали юноши, ехали, а вокруг становилось все пустыннее и пустыннее. Вдруг вдали показалось облако пыли – то скакал навстречу принцам отряд отчаянных головорезов, разбойников и грабителей. Напали разбойники на юношей, забрали у них все деньги, коней, оружие, оставив только простые гандуры, да так и отпустили.

Братья долго брели по пустыне, изнывая от голода и жажды. Наконец – о счастье! – набрели на селение бедуинов. Там один из принцев нанялся пастухом, другой – слугой в кофейню, а третий – подручным к пекарю.

Черный же принц, как мы уже говорили, на своем вороном коне поскакал по опасной дороге. Ехал он, ехал и вдруг видит: сидит на обочине святой старец, подстелив под себя циновку. Юноша приветствовал старца:

– Добрый день, шейх! Мой отец болен. Он отправил нас, меня и трех моих братьев, на поиски Птицы Ночи, что живет у принцессы Семи Островов. Мы обещали раздобыть для него эту птицу, ибо только она может его исцелить. О святой человек, не ведома ли тебе дорога к Семи Островам?

Святой подумал и сказал:

– Нелегкий путь тебе, юноша, предстоит и премного опасный. Знай же, что сперва ты встретишь людоедку, у которой одна грудь висит спереди, а другая переброшена за спину. И есть у той людоедки трое сыновей, один ужасней другого. Если они схватят тебя, ты погиб. Но если ты успеешь дотронуться до груди людоедки, она усыновит тебя и будет тебе покровительствовать. Затем ты доберешься до ущелья, вход в которое охраняют бык и лев. Перед быком лежит кусок мяса, а перед львом охапка соломы. Злобные звери захотят тебя растерзать, но если ты успеешь положить солому перед быком, а мясо перед львом, они, может быть, набросятся на еду и позволят тебе пройти. Вот и все, что могу я тебе сказать.

Поблагодарил принц Халь святого, хлестнул коня и поскакал навстречу опасностям. Он скакал много дней и ночей, пока однажды вечером не увидел вдали огонь. Подъехав ближе, Халь увидел людоедку, которая грелась у костра, а трое ее сыновей тем временем дремали в глубине небольшой пещеры. Юноша на цыпочках подкрался к людоедке и положил руку на ее грудь, которая была переброшена за спину. Людоедка оглянулась и удивленно уставилась на юношу.

Халь рассказал ей о болезни своего отца и о том, что он должен раздобыть для него Птицу Ночи, которая живет у принцессы Семи Островов. Только тогда отец исцелится.

В ответ людоедка предложила юноше свое покровительство и помощь трех своих сыновей.

На другой день тронулся в путь Халь вместе с сыновьями людоедки, которые и впрямь были один ужасней другого. Вскоре они вчетвером добрались до ущелья, вход в которое охраняли бык и лев. Три молодых людоеда сдерживали быка и льва, пока юноша менял местами мясо и сено. Махнув рукой на прощание, принц вскочил на коня и поскакал через ущелье навстречу новым неведомым испытаниям.

В какой-то момент сердце храброго юноши сжалось от неизвестности. Не было больше советов святого и покровительства людоедов.

Конь почувствовал это, – ведь это был джинн, – и сказал:

– Ничего не бойся. Я помогу тебе.

Халь доскакал до берега глубокой реки, огляделся. Нигде не видать ни одной лодки, не на чем перебраться на другой берег. Юноша разжег костер и сел около него в раздумье.

– Оставайся здесь до зари, – сказал ему конь. – С первыми лучами солнца ты увидишь в реке огромную рыбу, голова которой будет повернута к этому берегу, а хвост будет лежать на другом берегу. Поднимись на ее голову и терпеливо жди. Вечером она повернется – хвост окажется на этом берегу, а голова – на другом.

Юноша так и сделал. Он прошел и через это испытание. Но на сей раз он остался совсем один, даже без верного коня, в краю принцессы Семи Островов. Он увидел перед собой гору, а на ее вершине дворец принцессы. Взору Халя открылась тропинка, которая вела через лес ко дворцу. Он пошел по ней и к заходу солнца оказался на площади перед дворцом. На ступеньках дворцовой лестницы лежала красивая девушка, объятая сном. Ее золотые волосы были распущены по плечам, а рядом стояла клетка, в которой сидела птица. Это и была Птица Ночи, которая уже знала, что принц явился за ней. Птица пыталась разбудить принцессу, чтобы предупредить ее о приходе принца, но та не шевелилась. В полночь Халь тихо подошел к клетке, схватил птицу и убежал. На рыбе он переправился на другой берег, нашел своего вороного коня, проскочил между быком и львом, стороной объехал жилище людоедов и вскоре оказался на развилке дорог. С того дня, как Халь с братьями покинул дворец, миновал почти год. Отец уже не ждал возвращения своих сыновей.

Халь был очень удивлен, не найдя своих братьев на развилке дорог. Тогда юноша отправился к святому, чтобы спросить, не знает ли тот что-нибудь о судьбе его братьев.

Святой посоветовал Халю начать поиски с того места, где они расстались.

И юноша пустился в путь, но едва он углубился в пустыню, как на него напали разбойники.

Черный принц был храбрым и ловким юношей и хорошо владел оружием. Он дал отпор разбойникам и обратил их всех в бегство. Они в страхе побросали много разных вещей, и среди них Халь нашел оружие своих братьев. Несколько раненых разбойников не могли бежать со своими сотоварищами.

Юноша спросил у них о братьях, и те рассказали, что год назад они действительно ограбили троих молодых людей, но оставили им жизнь. Эти трое побрели на поиски ближайшего селения.

Халь отправился в путь и вскоре оказался в селении бедуинов. Он вошел в кофейню, чтобы выпить чашечку кофе. Каково же было его удивление, когда в слуге он узнал одного из своих братьев! Тот поведал Халю о случившемся: как их ограбили и как ему пришлось стать слугой, а двум другим братьям – пастухом и подручным пекаря.

Халь собрал всех своих братьев и сказал им, что добыл Птицу Ночи и что теперь они могут все вместе вернуться домой. Братья обрадовались этой новости, но не знал Халь, не ведал, что с этого мига в душах его белых братьев родилась черная зависть.

Юноши тут же тронулись в путь и какое-то время спустя оказались на развилке дорог. А так как всех четверых мучила жажда, решили немного отдохнуть у придорожного колодца. Воды в колодце было совсем мало, только на самом донышке. Халь, как самый ловкий и бесстрашный, полез вниз за водой. Едва он спустился, как его коварные братья обрезали веревку, схватили птицу и ускакали во дворец. Они решили, что Халь утонул, и забыли о нем.

Отец очень обрадовался возвращению сыновей. Он спросил их о Хале, и те ответили, что дороги их разошлись и они ничего не знают о нем. Они отдали отцу Птицу Ночи. Царь не так уж гордился своим черным сыном, поэтому быстро утешился, а птица, которую принесли сыновья, должна была вернуть ему здоровье.

Халь тем временем дрожал от холода в глубине колодца. Если б не верный конь, погиб бы храбрец. Но конь схватил зубами конец обрезанной веревки, бросил его своему хозяину и помог выбраться из колодца. Халь сел на коня и поскакал домой.

А в это время принцесса Семи Островов очнулась ото сна и увидела, что нет волшебной Птицы Ночи. Она вспомнила о предостережениях, которыми пренебрегла: ведь птица предупреждала, что Черный принц хочет ее украсть. Принцесса послала одного из своих джиннов вдогонку за Халем. А день спустя принцесса велела всем своим джиннам раскинуть лагерь у города Халя.

За ночь джинны выстроили на том месте дворец с золотыми куполами, цветниками из мрамора, с зеркальными стенами и с коврами, более прекрасными, чем все цветы мира. Утром принцесса послала джинна к царю с приглашением посетить ее дворец.

Царь был поражен красотою дворца, равного которому он отродясь не видывал. А самое удивительное, что этот прекрасный дворец сам собою возник у стен его города.

Принцесса приняла царя и спросила, нет ли у него сына. Тот ответил, что у него трое сыновей. Он не упомянул о Хале, ибо никогда особо не гордился черным сыном и еще потому, что считал его мертвым.

Принцесса испросила у царя позволения покататься его сыновьям на лошадях перед входом в ее дворец. И на другой день трое принцев предстали перед принцессой Семи Островов. К ним подвели трех диких лошадей. Но едва юноши вскочили в седла, как были сброшены на землю – куда им было справиться с норовистыми скакунами. Все трое больно ушиблись о мраморные плиты.

А что же Халь? Он тем временем скакал во весь опор и вскорости прибыл во дворец. Первый, кто его встретил, был царь-отец. С глубоким волнением выслушал царь рассказ сына. Теперь он раскаялся в том, что был так несправедлив к черному сыну, душа которого была не одного цвета с его кожей. Сколько храбрости он выказал, сколько прямоты и чистоты в своих поступках! Он оказался искусным и храбрым воином и великодушным по отношению к братьям. Те же ответили ему черной неблагодарностью.

Отец сказал Халю, что его братья катаются во дворце неизвестной принцессы, и до него уже дошли досадные слухи об их неуклюжести и слабости. Отец даже начинал опасаться, что трое его незадачливых сыновей могут насмерть расшибиться на мраморных плитах.

Как и всегда, будучи храбрым и великодушным, Халь сказал:

– Не бойся, отец! Я поеду туда и выручу братьев. Халь вскочил в седло своего вороного коня и поскакал из города. Вдруг конь заговорил:

– Доверься мне, принц. Нам предстоит сейчас долгий путь, и мы устанем. Когда я буду обливаться потом, проведи рукой по мне и оботри все свое тело моим потом.

Халь так и сделал. По мере того, как юноша втирал в свою кожу конский пот, она становилась все белей и белей.

– Посмотри на себя, – сказал конь, – ты стал белым.

Халь предстал перед отцом и матерью, и те весьма обрадовались подобному превращению. Царь отправился к принцессе Семи Островов и сказал:

– Я утаил от тебя, что есть у меня еще и четвертый сын, ибо уже не надеялся увидеть его живым. Но вот он вернулся из долгого странствия.

Халь предстал перед принцессой, она тотчас признала в нем похитителя волшебной Птицы Ночи, но не могла на него сердиться. Она с первого взгляда влюбилась в этого красавца, а он – в нее. На другой же день сыграли свадьбу, и самый красивый из принцев взял в жены принцессу Семи Островов.

На этом кончается наша сказка.

Хитрец и Простачок

Перевод с французского И. Попова

Рассказывают, жил когда-то человек и было у него две жены. Одна – бойкая да смышленая, за что ее прозвали «Хитрушкой», другая – наивная и простодушная, за что получила прозвище «Простушка». Однажды, когда наступило время сеять бобы, сказали женщины своему мужу:

– Пора сеять бобы. Посади их столько, чтобы нам до следующего урожая хватило, чтобы не покупать и в долг не просить.

– Хорошо, – ответил он, – завтра, в воскресенье, я куплю семена.

Свое обещание он выполнил: как только проснулся, взял с собой еду и отправился на базар, нашел там ряд, где торговали бобами, и купил семена.

На другой день встал мужчина пораньше, обулся, подпоясался, взял мотыгу, прихватил куль с бобами и отправился их сеять. По дороге к полю оказался он в уютной лощине, присел отдохнуть. И как-то само собою вышло, что попробовал он один боб, другой, не смог оторваться и ел до тех пор, пока у него живот не раздуло. Сидит, шевельнуться не может. Уже вечер близко, пора домой возвращаться. Испачкал он глиной свою одежду и отправился восвояси.

Пришел домой, еле дышит, постанывает:

– Ой, как я устал! Не могу пошевелиться!

Жены, бедняжки, поверили ему, окружили заботой, подали табурет, а когда он сел, помогли разуться.

Долгое время муж сидел неподвижно, потом силы потихоньку вернулись к нему. Женщины предложили ему поесть, но он отказался.

– Нет, я слишком устал, не буду есть, меня всего ломает.

Ну что ж! Зато женщины удовлетворенно вздохнут, когда настанет время сбора урожая. На том и успокоились.

Живя надеждой и считая дни, жены ждали сбора урожая. Однажды они обратились к мужу:

– Муж, где ты посадил бобы? Уже пора их собирать, хочется ими полакомиться.

– А правда, где? – ответил муж. – Никак не вспомню, подождите, вот вспомню, тогда скажу.

Ладно, жены сменили тему разговора, поболтали о том о сем, а через полчаса вновь спросили:

– Ну, теперь вспомнил?

– Вспомнить-то я вспомнил. Место это как сейчас вижу, а вот как оно называется, забыл.

– Как забыл? Ты знаешь хотя бы, где оно есть?

– Да нет, хорошенько не помню. Дорог немало, правда ведь? Но я научу вас, как найти место, где я посеял бобы. Возьмите сито, дойдите до дальнего холма, а когда заберетесь на него, катните сито вниз. Где оно остановится, там и будет наше бобовое поле.

Делать нечего. Рано утром женщины встали, позавтракали и стали собираться. Оседлали осла, сито не забыли прихватить и отправились в дорогу.

Долго они брели по дороге, пока наконец не пришли на холм, о котором говорил муж. Там они толкнули сито, и оно покатилось вниз. Докатилось до овражка и остановилось. Там и впрямь было поле, но не их, а Иеммы Джиды! А бобов там видимо-невидимо!

– Хороши бобы в этом году, – сказали женщины, сняли вьюк с осла, а его самого пустили пастись. Начали женщины собирать в мешок бобы. Работали они не разгибая спины, пока не стало сильно припекать. Тут-то и появилась Иемма Джида.

– Кто это там хозяйничает? – крикнула она.

– Это мы! А что? Чем ты недовольна? Это наше поле! – наперебой заговорили женщины. Иемма Джида заметила осла, стоящего в стороне, и поняла в чем дело.

– Бог в помощь! Собирайте, собирайте, – сказала она приветливо. – Как устанете, отдохните.

Оставив женщин за работой, Иемма Джида поспешила к ослу и мигом его съела. Уши же она привязала торчком к своей прялке. Затем, отойдя в сторонку, стала наблюдать за женщинами, придумывая, как бы и их съесть.

А женщины все работали и работали. Вот Хитрушка обратилась к Простушке:

– Взгляни, где там наш осел.

– Стоит на месте, я вижу его уши, – ответила Простушка.

Раз уши на месте, значит, все в порядке, решили женщины и спокойно до вечера собирали бобы. Когда мешки были наполнены, наступило время возвращаться домой. Хитрушка и говорит Простушке:

– Сходи за ослом.

– Пойдем вместе, вдруг со мной что-нибудь случится, – ответила та.

Так они и сделали. Пришли на то место, где оставили осла, глядь, а его самого нету, только уши торчат. От неожиданности и досады они расплакались. Подошла к ним Иемма Джида и с участием спрашивает:

– Что с вами стряслось?

– Ах, такое несчастье, хуже не придумаешь! – запричитали женщины.

– Ну будет, будет вам, не плачьте. Делать нечего, оставайтесь сегодня у меня, – предложила Иемма Джида.

– О нет, муж будет ждать нашего возвращения, надо идти.

Женщины решительно засобирались домой, а Иемма Джида не отступается, зовет их к себе ночь провести. В конце концов уговорила – они пошли за ней, таща за собой мешки с бобами. Когда они дошли до дома Иеммы Джиды, она спросила Простушку:

– Что ты желаешь, милая сестра, пшеничную похлебку на молоке или похлебку из пепла на клею?

Простушка без задних мыслей ответила:

– Конечно, похлебку на молоке. Хитрушка же на такой вопрос ответила:

– О Иемма Джида, как сама решишь, так и будет, я не откажусь и от похлебки на клею.

– Кабы не Хитрушка, – молвила Иемма Джида Простушке, – ты бы, дура, отведала у меня похлебки из пепла. Но тебе повезло, что Хитрушка так умно ответила, и я дам тебе поесть то же, что и ей!

Иемма Джида поставила котелок на огонь, сварила на свежем молоке пшеничную похлебку, положила в нее масла и подала женщинам ложки.

– Ну, ешьте, – сказала она.

Женщины принялись за еду. Однако Хитрушка все время была начеку и, поев самую малость, остальное спрятала за пазуху. Простушка же уплетала за обе щеки и съела все.

– Ну, поели? А теперь верните мне кашу или я вас съем! – сказала Иемма Джида.

Бедняжки растерялись, не знают, что и сказать. Тут первая женщина достала свою кашу из-за пазухи и вывалила на стол:

– На, бери свою кашу! – сказала она.

– А-а, испугались! Я пошутила, давай доедай кашу, – слукавила Иемма Джида.

Уж коль Иемма Джида сказала, что пошутила, Хитрушка доела кашу, и тут женщины услышали:

– Или мою кашу верните, или я вас съем!

– Добрая Иемма Джида, мы ведь только что хотели вернуть кашу, но ты отказалась, и мы все съели, а теперь ты опять требуешь, чтобы мы ее вернули, – возроптали женщины.

– Коль не вернете, съем! Сами выбирайте, с чего начать – с головы или ног, – сказала Иемма Джида.

– Может, ты нас все-таки отпустишь? Может, дашь нам прожить отпущенный богом век? К тому ж мы обе на сносях, и нам пришел срок рожать, – промолвили женщины, едва живые от страха.

– Ладно, подожду, – согласилась Иемма Джида. – Но как только родите, я с вами расправлюсь.

Вскоре разродились женщины двумя мальчиками. И каждый из них был как две капли воды похож на свою мать, у одного в глазках – хитреца, у другого – простота. Взглянула людоедка на младенцев, умилилась, сжалилась над матерями и отпустила. Но детей оставила у себя, вскормила и воспитала. А когда мальчики подросли, стали прислуживать ей. Они пасли скот, охотились, работали по дому, словом, стали мастерами на все руки, с той лишь разницей, что Хитрец убивал за одну охоту четыре-пять зайцев, куропаток или другой дичи, а Простачок время от времени приносил одного зайца или куропатку.

Иемма Джида соответственно и делила между ними еду: была щедра с удачливым охотником и столь же скупа с тем, кто мало приносил добычи. Простачок однажды не выдержал и спросил:

– Иемма Джида! Почему так получается – моему брату достается еды в два раза больше, чем мне!

– Сын мой, я даю ему вдвое больше, потому что он приносит с охоты вдвое больше. Как ты принесешь больше добычи, получишь и еды больше, – ответила ему Иемма Джида.

Шло время, молодые люди прилежно трудились. Повзрослев, они стали задумываться о жизни. Однажды, работая в поле, Хитрец сказал Простачку:

– Брат! Я думаю, ты понимаешь, что мы живем у колдуньи-людоедки. Не надо быть слишком доверчивым. Может быть, она украла нас у родной матери. Мы не знаем, как у нее оказались. Мы даже не смеем спросить ее об этом. Так что, пока не поздно, надо бежать отсюда.

Простачок, не долго думая, ответил:

– Нет! Никуда я не побегу! Здесь я родился и жить здесь привык. Да и куда бежать?

Вечером молодые люди вернулись домой, Простачок возьми и скажи Иемме Джиде:

– Знаешь, брат говорит, что нам надо бежать отсюда.

– О Хитрец! Не ожидала от тебя такого!

– Нет, нет, не слушай его. Мы шли по полю, я увидел, что собираются тучи, вот и сказал, что надо убегать, пока нас дождь не застал в поле, – извернулся Хитрец.

– То-то же, видать, этот маленький дурачок не понял, – успокоилась Иемма Джида.

Прошло еще какое-то время. Хитрец больше не говорил с братом о побеге, но про себя обдумывал план. Однажды, когда они, как обычно, вдвоем работали в поле, он подошел к Простачку и говорит:

– Иемма Джида скоро нас съест. Если хочешь оставаться, оставайся, а я убегу.

– Нет, брат, я пойду с тобой, куда ты, туда и я, – ответил Простачок. – Только как же мы узнаем, что она крепко спит? Иначе она нас сразу поймает.

– А ты будь настороже, – отвечает Хитрец. – Как только я помажу тебе губы медом, ты сразу, не мешкая, беги за мной. А теперь пошли, хватит болтать.

Они возвратились домой, поели и сели у огня. Хитрец вроде невзначай обратился к Иемме Джиде:

– Хочется мне спросить у тебя, – но не подумай чего плохого, – как узнать, что ты крепко спишь?

– О Хитрец, если тебе понадобилось узнать, когда я сплю, то, видать, задумал неладное, – ответила она.

– Дорогая Иемма Джида, – принялся уверять ее Хитрец, – у меня на уме нет ничего дурного, а спрашиваю я вот почему: говорят, в наш лес стали наведываться охотники и даже воры, они знают, что мы здесь живем и что у нас есть скот и имущество. Надо бы нам всем спать по очереди. Ты, к примеру, спишь – я сторожу. Как услышу, что крадутся воры или охотники с собаками, я сразу тебя разбужу.

– Ах ты разумник! – обрадовалась Иемма Джида. – Так вот знай: как услышишь в моем животе одновременно и рычание, и вой, и тявкание, и щебет – вот тогда можно сказать, что я сплю.

– Понятно. Спасибо тебе большое, – сказал Хитрец и добавил: – Это все, что я хотел узнать.

Настала ночь. Простачок и Иемма Джида легли спать, а Хитрец только притворился спящим. Он забрался под кровать людоедки, притаился, чтоб услышать звуки, исходящие из ее чрева. Он ждал, ждал и дождался. Словно целый лес, наполненный дикими зверями, завыл и застонал в утробе Иеммы Джиды. Тогда юноша осторожно окликнул:

– Иемма Джида!

Ответа не последовало. Он потряс ее за плечо:

– Иемма Джида!

«Спит», – подумал он, быстро оделся и набил карманы кое-каким съестным, первым, что попалось под руку. Потом он плюнул под печку, плюнул посередине комнаты и плюнул у двери. Взял из глиняного кувшина немного меда и помазал губы Простачку.

– О! Брат мой, как вкусно! – пробормотал тот спросонья. – Дай мне еще!

– Тихо! Вставай и иди за мной, да дверь не забудь прикрыть, – прошептал Хитрец.

А глупому брату со сна показалось: «Дверь не забудь прихватить». Вот он и взвалил дверь себе на плечи и потопал вслед за братом.

Они были уже в пути, когда проснулась Иемма Джида и позвала Хитреца. Плевок у очага ответил:

– Я здесь!

– Что ты там делаешь?

– Греюсь!

– Ладно, – успокоилась она. – Погрейся!

Тем временем братья все дальше и дальше уходили от дома Иеммы Джиды. Хитрец обернулся к Простаку и увидел, что тот тащит дверь.

– Ну что ты делаешь! Я ведь сказал тебе прикрыть дверь. Зачем ты взял ее с собой?!

– Выходит, я не понял, – ответил Простачок.

– Положи ее вон на тот камень.

Простачок дверь положил, а вместо нее взял камень и потащил, – опять не понял, что сказал ему брат. Идут они дальше, идут долго, и тут Хитрец заметил, что брат отставать начал.

– Идем быстрей, не отставай! – подбодрил он.

– Я больше не могу! – взмолился Простачок.

– С чего это ты так устал?

– Попробовал бы ты этакий камень тащить! Хитрец обернулся и закричал:

– Я просил тебя положить дверь на камень! Зачем же ты взял с собой этот камень? Опусти его наконец на землю!

Простачок бросил камень на землю, и они зашагали дальше.

Тем временем Иемма Джида опять проснулась.

– Эй, Хитрец! Что ты там делаешь? С середины комнаты послышалось:

– Я не сплю, ворочаюсь с боку на бок и напеваю про себя.

– Ну, что же, продолжай, – ответила она, засыпая. Но сон ее оказался недолог. Вскоре она снова проснулась.

– Эй, Хитрец!

Плевок у двери отозвался:

– Я здесь!

– Что ты там делаешь?

– Я посмотрел, какая погода на дворе, мне показалось, гром гремит.

– Ладно, – сказала она и снова уснула.

Перед рассветом Иемма Джида вновь проснулась и позвала:

– Хитрец! Никто не ответил.

– Эй, Хитрец!

Никто не ответил. Иемма Джида встала, зажгла масляную лампу, обшарила все углы, заглянула на полки, в хлев – братьев не было нигде.

– О горе! Хитрец обманул меня! – завопила она. Кликнув собаку, Иемма Джида бросилась в погоню. А братья тем временем добрались до реки, надо бы на другой берег перебраться, но река вздыбилась огромными волнами, ворочает громадными камнями. Стоят Хитрец с Простачком, не знают, что делать. Взмолился Хитрец:

 
О река-госпожа, сладка ты как мед.
Так расступись же и дай нам проход.
Нас людоедка догонит вот-вот,
Хочет сожрать нас, двух бедных сирот.
 

Река сжалилась над юношами, сделалась тихой и кроткой. Вот они без труда и переправились на другой берег. Едва они ступили на землю, как речка вновь забурлила, начала вздымать огромные камни, юноши продолжили путь.

Наконец и Иемма Джида прибежала на речной берег и закричала:

 
Воняешь ты, речка, как сгнивший плод.
А ну-ка, немедля дай мне проход.
Хитрец, мой питомец, покинул меня.
За ним поспешаю, во гневе горя.
 

Но река не внимает ей, несется бурным потоком, становясь все грозней и грозней, вырывая с корнем деревья и кроша скалы. Тогда людоедка бросила в воду собаку и закричала:

– Плыви на тот берег!

Но река подхватила собаку и унесла вдаль. Иемма Джида воскликнула:

– Мне надо переправиться через реку, и я переправлюсь!

Она прыгнула в воду. Кое-как, полуживая, выбралась на другой берег и дальше побежала за братьями.

А братья как раз подошли к лесу, да к такому, какого отродясь не видели. Сплелись непроходимые заросли, кусты ощетинились колючками и шипами, лианы опутали деревья. Никак сквозь этот лес не пройти, не пробраться. Однако Хитрец и тут не растерялся.

 
О лес-господин, ты сладок как мед.
Так расступись же и дай нам проход.
Нас людоедка догонит вот-вот.
Хочет сожрать нас, двух бедных сирот.
 

Лес, как по волшебству, расступился, уподобился шелковистому ковру. Братья спокойно прошли. А у них за спинами вновь сомкнулась непроходимая чаща.

Тем временем к лесу подошла Иемма Джида и закричала:

 
Воняешь ты, лес, как куча гнилья.
А ну, расступись, шакалья родня!
Хитрец, мой питомец, покинул меня.
За ним поспешаю, во гневе горя.
 

Но лес еще больше потемнел, деревья прижались друг к другу, колючие кусты раздались, лианы перепутались. Как ни старалась Иемма Джида пробраться через дремучий лес, все было напрасно – колючки рвали и царапали ее, ветки цеплялись за одежду. Пришлось ей повернуть обратно. И тут она заметила Хитреца и Простачка на пригорке за лесом.

– Хитрец, дитя мое! – крикнула она.

– Что тебе? – спросил юноша.

– Вы убежали, и мне не догнать вас, но предупреждаю напоследок: не нанимайтесь на работу к человеку с голубыми глазами, он не в своем рассудке.

И пошли братья дальше, а Иемма Джида, грустная да печальная, вернулась домой – кто же теперь будет на нее работать, с кем будет она вечера коротать?..

Шли братья, шли, наконец пришли в деревню. Ох и радовались же они, что оказались наконец с такими же, как они сами, людьми. Тут видят: идет им навстречу человек с голубыми глазами! Они приветствовали его, он им ответил, поговорили о том о сем, потом человек спросил:

– А не хотите ли вы подработать?

– Очень хотим, – ответили братья. – Работу мы как раз и ищем. Только вот у тебя работать не согласны.

– А почему?

– У тебя глаза голубые, значит, ты ненормальный.

– Вот так удивили! Какой же я ненормальный?!

– А нам так сказала Иемма Джида. Опасайтесь, говорила, голубоглазого, он не в своем рассудке, не нанимайтесь к нему на работу.

– Ну ладно, – ответил человек с голубыми глазами, – коль ваша умница-мамаша дала вам такой совет, не о чем мне с вами толковать. Счастливого пути!

Пошли они дальше и пришли в другую деревню. У первого же человека, которого они встретили, глаза тоже оказались голубые. Он тоже предложил братьям поработать у себя. Они и ему отказали: не велела, мол, Иемма Джида наниматься в работники к голубоглазым, они, мол, все безумцы. Ну и рассердился же этот, второй голубоглазый! С кулаками набросился на юношей. Уж как он их только не поносил, как не бранил!

– Это я-то безумец?! Я сумасшедший?! Да вы сами спятили! Кто не знает, что голубые глаза – самые красивые. Всем голубоглазым ума не занимать. Вот поколочу я вас, будете знать!

Насилу Хитрец с Простаком ноги унесли.

Шли они, шли и пришли в третью деревню. И – надо же! – первый, кого они там повстречали, был человек с голубыми глазами. «Ну и ну! – подумали братья. – Знать, наколдовала их нам Иемма Джида». Тем временем третий голубоглазый остановился и спрашивает их:

– Поработать не хотите, молодые люди?

– Конечно, хотим, но только не у тебя.

– Почему? – удивился он. – Чем я вам не нравлюсь?

– У тебя глаза голубые, а все люди с голубыми глазами не в своем рассудке.

Этот и кричать не стал, а молча устроил им такую взбучку, что они едва жизни не лишились.

Под вечер братья приплелись еще в одну деревню. Сели они отдохнуть, стали думать, как дальше быть. Думал-то один Хитрец, а Простак, как обычно, просто глазел по сторонам. Наконец Хитрец говорит: