Текст книги "Карлссон, который живет на крыше (Пер. Л. Брауде и Н. Белякова)"

Автор книги: Астрид Линдгрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Но тут он услышал жужжание, и в окно влетел Карлссон.

КАРЛССОН ПРИГЛАШАЕТ МАЛЫША НА ПИР И УГОЩАЕТ ЕГО БУЛОЧКАМИ

– Как насчет того, чтобы немножко перекусить? – спросил Карлссон. – Какао и булочки ждут на крылечке… я тебя приглашаю!

Малыш не спускал с него глаз. О, нет никого на свете лучше Карлссона! Малышу захотелось его обнять. Он было попытался это сделать, но Карлссон отпихнул его.

– Только без паники! Ты не в гостях у своей бабушки. Ну, летишь со мной?

– Спрашиваешь! – ответил Малыш. – Хотя вообще-то меня заперли. Вообще-то я все равно что в тюрьме.

– Так считает Домокозлючка, да? – спросил Карлссон. – Пусть она думает так еще некоторое время.

Его глаза засветились, и он, страшно довольный, несколько раз слегка подпрыгнул перед Малышом.

– Знаешь что? Давай играть в такую игру: будто ты сидишь в тюремной камере и так ужасно страдаешь! В тюремщиках у тебя противная Домокозлючка. И тут вдруг является один чертовски храбрый и сильный, и красивый, в меру упитанный герой, и спасает тебя.

– Какой такой герой? – удивился Малыш. Карлссон с укоризной посмотрел на него:

– Попробуй отгадать, если сможешь!

– Ах, вот как, это ты! – воскликнул Малыш. – Тогда, я думаю, ты можешь тут же меня и спасти.

Карлссон ничего не имел против того, чтобы спасти Малыша.

– Потому что он к тому же еще очень быстрый и проворный, этот герой, – заверил Малыша Карлссон. – Быстрый, как ястреб, да-да, правда, и храбрый, и сильный, и красивый, и в меру упитанный… Он является – раз! – и спасает тебя, и он такойхрабрый, такой!..Ой-ой, вот он!

Карлссон крепко обхватил своими ручонками Малыша и быстро и храбро взмыл с ним ввысь. Бимбо залаял, увидев, как Малыш исчезает через окно, но Малыш закричал ему:

– Только без паники! Я скоро вернусь!

Наверху, на крылечке у Карлссона лежали в ряд десять булочек, очень аппетитных на вид.

– Вдобавок еще и заплачено честно за каждую, – сказал Карлссон. – Давай разделим по справедливости, тебе семь и мне семь.

– Так не получится, – поправил его Малыш. – Семь и семь – четырнадцать, а здесь ведь всего десять булочек.

Карлссон поспешно сгреб свои семь булочек в одну небольшую горку.

– Во всяком случае эти мои, – сказал он, прикрыв горку булочек пухлой ручонкой. – Нынче в школах не умеют считать. Но я вовсе не обязан страдать из-за этого. Я сказал, мы возьмем каждый по семь, и это мои.

Малыш кивнул:

– Мне все равно больше трех не съесть. Ну а где у тебя какао?

– Внизу, у Домокозлючки, – ответил Карлссон. – Оттуда мы сейчас и принесем его.

Малыш испуганно посмотрел на него. У него не было ни малейшего желания снова встречаться с фрёкен Бокк и схватить, быть может, еще пару пощечин. Да и как им добраться до баночки с какао? Она ведь стояла не у открытого окна, как блюдо с булочками, а на полочке рядом с плитой, прямо на глазах у фрёкен Бокк.

– Что ты собираешься делать? – спросил Малыш.

Карлссон удовлетворенно закудахтал:

– Да, ясное дело, тебе, такому маленькому глупому мальчишке, этого не понять. Но уж если случайно лучший на свете шутильщик взялся за это дело, можешь быть совершенно спокоен.

– Да, но как… – начал было Малыш.

– Скажи мне, – спросил Карлссон, – ты когда-нибудь обращал внимание на балкончики, которые есть в этом доме, ну, где выколачивают перины?

Конечно, Малыш обращал на них внимание. Мама обычно выколачивала кухонные дорожки у них на балкончике, так удобно расположенном всего на полмарша выше, считая от двери кухни.

– Всего десять шагов от дверей квартиры. Даже такой маленький копуша, как ты, мог бы спокойно пробежать этот марш очень быстро.

Малыш ничего не понял:

– А зачем мне лезть на балкончик, где выбивают перины?

Карлссон вздохнул:

– Неужто тебе надо все разжевать, маленький, глупый ты мальчишка! Ладно, разинь уши и слушай, что я надумал!

– Да, я слушаю! – подтвердил Малыш.

– Так вот, – сказал Карлссон. – Маленький глупый мальчишка приземляется вместе с Карлссоном на балкончике. Затем он опускается на полмарша вниз и долго и упорно звонит в дверь, понятно тебе? Злющая Домокозлючка слышит звонок и твердым шагом идет из кухни, чтобы открыть двери… Значит, на кухне никого нет! Храбрый и в меру упитанный герой влетает между тем в окно и снова пулей вылетает обратно, на этот раз с баночкой какао в руках. Маленький и глупый мальчишка звонит еще раз, чтоб только подразнить Домокозлючку, и мчится обратно на балкончик. Злющая Домокозлючка открывает дверь и, позеленев от злости, видит, что никто не стоит за дверью, протягивая ей букет алых роз. Она рычит и захлопывает дверь. Маленький глупый мальчишка продолжает хихикать на балкончике до тех пор, пока не является в меру упитанный герой и не уносит его на пир с булочками на крыше. Хейсан-хоппсан, Малыш! Отгадай, кто самый лучший на свете шутильщик… А теперь в путь!

Не успел Малыш и глазом моргнуть, как уже сидел на спине у Карлссона и несся с крыши на балкончик, где выбивают перины. Карлссон сделал такую мертвую петлю, что у Малыша засвистело в ушах и защекотало в животе куда хуже, чем во время катания на американских горах в парке Грёна Лунден – Зеленой Роще. Затем все произошло точь-в-точь так, как было задумано. Карлссон с громким жужжанием полетел к кухонному окну, а Малыш, сбежав вниз, начал долго и упорно звонить в дверь. Вскоре за дверью послышались шаги, приближавшиеся к прихожей. Тогда он и вправду захихикал и ринулся обратно на балкончик. Через секунду дверь внизу отворилась, и фрёкен Бокк высунула голову. Малыш мог бы ее увидеть, выгляни он осторожно через стекло балконной двери. Но и так было ясно, что Карлссон говорил правду: злющая Домокозлючка позеленела от злости, когда за дверью никого не оказалось. Громко беседуя сама с собой, она еще долго стояла в дверном проеме, словно ожидая, что тот, кто внезапно позвонил, вынырнет внезапно перед ней. Но тот, кто позвонил, тихонько хихикал на балкончике до тех пор, пока в меру упитанный герой не прилетел за ним и не унес его на пир с булочками у себя на крылечке.

Это был самый лучший из пиров с булочками, на котором довелось побывать Малышу.

– Вот здорово! – сказал он, когда, сидя на крылечке рядом с Карлссон ом, жевал свою булочку, пил какао и разглядывал крыши и башни Стокгольма, блестевшие на солнце. Булочки были вкусные, какао – тоже замечательно вкусное. Он сам сварил его на очаге у Карлссона. Все, что нужно, – и молоко, и какао, и сахар Карлссон захватил с собой из кухни.

– И честно заплатил за всю эту муть. Пять эре лежат на столе, – сказал Карлссон. – Если ты честный, то честный до конца, с этим уж ничего не поделаешь.

– А где ты взял все эти пятиэровики? – поинтересовался Малыш.

– Из кошелька, который на днях нашел на улице, – ответил Карлссон. – Битком набитый пятиэровиками и другими денежками!

– Бедняга тот, кто потерял этот кошелек, – вздохнул Малыш. – Наверно, расстроился.

– Еще бы не расстроиться, – возмутился Карлссон. – Уж если ты шофер такси, то будь любезен, следи как следует за своими вещами!

– Откуда ты знаешь, что он был шофер такси? – спросил Малыш.

– Ха, я видел, как он потерял свой кошелек, – ответил Карлссон. – А то, что он шофер такси, сразу видно. У него герб на фуражке. Дурак я, что ли!

Малыш с укором взглянул на Карлссона. В самом деле, разве можно так поступать с находками, об этом непременно надо сказать Карлссону. Но не стоит говорить об этом именно сейчас… Когда-нибудь в другой раз!

Сейчас ему хотелось сидеть на крылечке, наслаждаясь солнечным светом, и булочками, и какао, и обществом Карлссона.

Карлссон вскоре умял все семь булочек. У Малыша так быстро не получалось. Он пока доедал только вторую. Третья еще лежала рядом с ним на крылечке.

– Ой, до чего же мне хорошо! – сказал Малыш.

Карлссон наклонился и сердито заглянул ему в глаза.

– А вот и неправда. И вовсе тебе не хорошо.

Он положил руку на лоб Малыша:

– Так я и думал! Типичный случай булочковой лихорадки.

Малыш с удивлением взглянул на него:

– А что это такое… булочковая лихорадка?

– А это когда съедаешь слишком много булочек.

– Тогда у тебя, наверно, булочковая лихорадка еще сильнее моей.

– Ты так думаешь? – спросил Карлссон. – Но видишь ли, у меня ужебыла булочковая лихорадка в три года, а заболеть ею можно только один раз в жизни, точь-в-точь как корью или коклюшем.

Малыш вовсе не чувствовал себя больным и попытался сказать об этом Карлссону. Но Карлссон заставил его лечь на крылечке и стал усердно брызгать ему в лицо какао.

– Это чтобы ты не упал в обморок, – любезно объяснил Малышу Карлссон.

И сгреб себе последнюю булочку Малыша.

– Ни одной булочки больше! Это была бы для тебя верная смерть! Но подумай, какое счастье для несчастной маленькой булочки, что на свете есть я. А не то пришлось бы ей валяться здесь на крылечке в полном одиночестве, – и он стал быстро уплетать булочку.

– Ну вот, она больше не одинока, – сказал Карлссон, удовлетворенно похлопав себя по животу.

– Нет, теперь она – вместе со своими семью товарками – блаженствует в моем животе!

Малыш тоже блаженствовал, да-да. Лежа на крылечке, он ощущал, как ему хорошо, несмотря на булочковую лихорадку. Он был сыт и охотно уступил эту последнюю булочку Карлссону.

Но тут он случайно взглянул на свои часы. Было без нескольких минут три. Малыш засмеялся:

– Скоро явится фрёкен Бокк, чтобы выпустить меня из темницы. О, хотел бы я видеть ее лицо, когда она войдет ко мне в комнату, а меня там – нет!

Карлссон ласково похлопал его по плечу:

– Обращайся со всеми своими даже самыми маленькими желаниями к Карлссону, и он выполнит их все до одного. А сейчас сбегай и принеси мой бинокль. Он висит на четырнадцатом гвозде, считая от диванчика, и довольно высоко. Придется тебе влезть на верстак.

Малыш хихикнул:

– Ладно! Только у меня ведь булочковая лихорадка, разве при такой болезни не надо лежать спокойно?

Карлссон решительно покачал головой:

– Лежать спокойно и хихикать… Думаешь, это помогает от лихорадки? Наоборот, чем больше ты станешь лазать по стенам и крышам, тем скорее выздоровеешь. Об этом можно прочитать в любом медицинском справочнике.

И поскольку Малышу очень хотелось избавиться от своей булочковой лихорадки, он послушно вбежал в домик Карлссона, залез на верстак и снял бинокль, висевший на четырнадцатом гвозде, считая от диванчика. На том же гвозде висела и картина, в одном из углов которой был изображен маленький красный петушок. Карлссон сам нарисовал его. Малыш сразу вспомнил, что Карлссон – лучший в мире рисовальщик петухов. А здесь он создал «Портрет ужасно одинокого маленького красного петушка» – так было написано на картине. И правда, этот петух был самым одиноким, самым маленьким и самым красным из всех петухов, которых Малышу довелось видеть в своей жизни. Но у Малыша не было времени смотреть на него дольше. Было уже почти три часа, и он страшно торопился.

Когда Малыш явился с биноклем, Карлссон ждал его, уже готовый к полету. И не успел Малыш вякнуть хотя бы слово, как Карлссон с громким жужжанием уже пересек вместе с ним улицу и приземлился на крыше дома, расположенного прямо напротив.

И тогда Малыш понял:

– Ой, какая удобная наблюдательная вышка, если есть бинокль и если хотят заглянуть в мою комнату!

– Бинокль есть, и заглянуть хотят! – подтвердил Карлссон, приставив к глазам бинокль.

Затем Малышу тоже дали бинокль, и он так отчетливо увидел свою комнату, словно сам в ней находился. Там спал в корзинке Бимбо, там стояла кровать Малыша, его стол с учебниками, там висели на стене часы. И вот они пробили три часа. Но фрёкен Бокк не показывалась.

– Без паники! Только без паники! – воскликнул Карлссон. – Она уже на подходе, потому что я чувствую, как мурашки бегают у меня по спине, а кожа стала просто гусиная!

Вырвав бинокль из рук Малыша, он приставил его к глазам.

– Ну, что я сказал? Наконец-то открывается дверь и входит эта милая и симпатичная тетенька – ничуть не хуже предводительницы людоедов. – Он просто зашелся от смеха. – Ну к ну! Как она вытаращила глаза! Где же Малыш? Подумать только! Что, если он вывалился из окна?

Так, видно, подумала и фрёкен Бокк, потому что в жутком испуге ринулась к окну. Малышу стало по-настоящему жаль ее. Высунувшись из окна, она посмотрела на улицу, словно ожидая увидеть там Малыша.

– Нет, его там нет, – сказал Карлссон. – Какая неприятность!

Явно успокоившись, фрёкен Бокк отошла от окна и снова стала искать Малыша.

– Теперь она ищет тебя, – комментировал Карлссон. – Ищет в кровати… и под столом… и подкроватью, хо-хо-ага-ага… подожди-ка, теперь она идет к шкафу; она, верно, думает, что ты лежишь там и, скорчившись, ревешь.

Карлссон снова зашелся от смеха.

– Теперь самое время подшутить над ней, – сказал он.

– А как? – поинтересовался Малыш.

– А вот как, – сказал Карлссон. И не успел Малыш вякнуть хотя бы слово, как Карлссон с громким жужжанием уже пересек вместе с ним улицу и швырнул Малыша в окно его комнаты.

– Хейсан-хоппсан! Малыш, будь поласковее с Домокозлючкой, – заботливо посоветовал ему Карлссон.

И улетел прочь.

Малыш не думал, что это самый лучший способ шутить. Но ему нужно было сделать все, что в его силах, чтобы подыграть Карлссону. Поэтому он тихо и спокойно подкрался к своему столу, сел на стул и открыл учебник арифметики. Он слышал, как фрёкен Бокк роется в шкафу. И нетерпеливо ждал, когда она вылезет оттуда. И она вылезла. И первое, что увидела, был Малыш. Она прислонилась к дверце шкафа и молча застыла, не спуская с него глаз. Затем несколько раз моргнула, словно проверяя, не изменяет ли ей зрение.

– Господи Боже мой! Где ты прятался? – под конец спросила она.

Малыш с невинным видом поднял глаза от учебника:

– А я вовсе не прятался. Я сижу тут и решаю свои задачки. Я ведь не знал, что вы, фрёкен Бокк, любите играть в прятки. Пожалуйста… полезайте снова в шкаф… а я вас охотно поищу.

Фрёкен Бокк не ответила ни слова. Она молча стояла и думала.

– Уж не заболеваю ли я, на самом деле? – пробормотала она. – В этом доме творится что-то несусветное.

И вот тут-то Малыш услышал, как кто-то закрывает дверь снаружи. Малыш хихикнул. Лучший на свете приручатель домокозлючек наверняка влетел в открытое окно кухни, чтобы показать Домокозлючке, каково сидеть взаперти.

Фрёкен Бокк ничего не заметила. Она только стояла с задумчивым видом. А под конец сказала:

– Чудеса! Ну ладно, иди поиграй, пока я готовлю обед.

– Спасибо, вы очень любезны, – сказал Малыш. – Так мне больше не надо сидеть взаперти?

– Да, не надо, – ответила фрёкен Бокк и подошла к двери. Взявшись за ручку, она нажала на нее сначала один раз, потом другой. Но дверь не желала открываться. Тогда она налегла на дверь всей своей тяжестью. Но это не помогло. Дверь не поддавалась. Фрёкен Бокк взвыла.

– Кто закрыл дверь? – орала она.

– Вероятно, это сделали вы, фрёкен Бокк, – ответил Малыш.

Фрёкен Бокк фыркнула:

– Болтовня! Как можно запереть дверь снаружи, когда я в комнате?

– Не знаю, – сказал Малыш.

– Может, это Буссе или Беттан, – предположила фрёкен Бокк.

– Не-а, они еще в школе, – заверил ее Малыш.

Тут фрёкен Бокк тяжело плюхнулась на стул.

– Знаешь, что я думаю, – сказала она. – Я думаю, что здесь в доме обитает привидение.

Малыш кивнул головой. О, как прекрасно, что фрёкен Бокк думает, будто Карлссон – привидение. Может, тогда она уберется от них. Ведь не захочет же она оставаться в доме, где водятся привидения!

– Вы боитесь привидений, фрёкен Бокк? – спросил Малыш.

– Вовсе нет, – ответила фрёкен Бокк. – Я их обожаю! Подумать только! Теперь я, может, попаду на экран телевизора! Знаешь, у них на телевидении есть целая серия передач о людях, которые встречались с привидениями и рассказывают об этих встречах. Ну, а рассказа о том, что мне довелось пережить здесь за один-единственный день, хватит на десять телепрограмм.

У фрёкен Бокк был вполне довольный вид.

– Можешь мне поверить, это приведет в ярость мою сестру Фриду. Ведь Фрида уже выступала по телевидению и рассказала обо всех привидениях, которых она видела, а также обо всех таинственных голосах, которые ей доводилось слышать, и еще неизвестно о чем. Но теперь я основательно собью с нее спесь.

– А что, фрёкен Бокк, вы слышали голоса каких-либо привидений? – полюбопытствовал Малыш.

– Да разве ты не помнишь, как недавно, когда исчезли булочки, мычали под окном? Я попытаюсь воспроизвести это мычание на телевидении, чтобы люди знали, как оно звучит.

И она замычала так, что Малыш даже подпрыгнул на стуле.

– Вот примерно так, – сказала довольная фрёкен Бокк.

За окном послышалось еще более громкое мычание, и домоправительница побледнела.

– Оно отвечает мне, – прошептала она. – Привидение отвечает мне. Я скажу об этом на телевидении. Боже мой, как разозлится Фрида!

И она рассказала Малышу, как хвастала на телевидении Фрида всеми своими историями о привидениях.

– Послушать ее, так весь Васастан так и кишит привидениями, и большинство, разумеется, обосновалось в нашей квартире, хотя их никогда не бывает в моей комнате, а только в комнате Фриды. Подумать только, однажды вечером там появилась рука какого-то привидения и написала на стене предостережение для Фриды! Уж ей-то оно, право, было необходимо, – сказала фрёкен Бокк.

– Какое же предостережение? – спросил Малыш.

Фрёкен Бокк немного подумала:

– Да, как же это было… вот что там было написано: «Берегись! Отведенный тебе срок жизни безгранично краток. Будь серьезнее».

У Малыша был такой вид, будто он ничего не понял из ее слов, да он и в самом деле ничего не понял, так что фрёкен Бокк пришлось ему объяснить:

– Это было предостережение Фриде о том, что ей следует измениться и начать вести более достойный образ жизни.

– И она послушалась? – спросил Малыш.

Фрёкен Бокк фыркнула:

– Ну, этого я, конечно, не думаю. Хвастается она по-прежнему, воображает, будто она этакая телезвезда, хотя и была-то на телевидении всего один раз. Зато теперь я знаю, кто сумеет сбить с нее спесь.

Фрёкен Бокк потирала руки от удовольствия: она наконец-то собьет с Фриды спесь, и ей было совершенно безразлично, что она сидела взаперти вместе с Малышом. Она сидела очень довольная, сравнивая истории о привидениях, рассказанные сестрой, со своими собственными до тех пор, пока Буссе не вернулся домой из школы.

Тут Малыш закричал:

– Иди сюда и открой дверь! Я заперт вместе с Домоко… с фрёкен Бокк.

Буссе открыл дверь и очень удивился.

– Кто это, Господи Боже мой, вас запер? – спросил он.

– Когда-нибудь услышишь об этом по телевидению, – с таинственным видом сказала фрёкен Бокк.

Она заторопилась готовить обед и, широко шагая, промаршировала на кухню. И тут же раздался громкий крик.

Малыш помчался на кухню.

Фрёкен Бокк сидела на стуле еще бледнее прежнего и молча показывала пальцем на стену.

Оказывается, не только Фрида получила предостережение, написанное рукой привидения. Его получила и фрёкен Бокк. Оно было написано большими неровными буквами и видно издалека.

«Берегись! В твоих бессовестно дорогих булочках – очень мало корицы!»

КАРЛССОН И ТЕЛЕВИЗИОННЫЙ ЯЩИК

Папа вернулся домой к обеду [9]9
  Обед в Швеции в 5–7 часов вечера.


[Закрыть]и принес печальную новость:

– Бедные дети, похоже, скоро вам придется остаться на несколько дней совсем одним. Мне совершенно неожиданно придется лететь по делам в Лондон. Как бы чего не случилось! Сможете ли вы управиться без меня?

– Ясное дело, сможем, – ответил Малыш. – Только не суйся под пропеллер.

Папа рассмеялся:

– Я думал вовсе не о себе, а о том, как вы справитесь дома без мамы и без меня.

Буссе и Беттан считали, что все будет прекрасно.

– А это даже здорово – хоть какое-то время пожить без родителей, – сказала Беттан.

– Да, но подумайте о Малыше, – напомнил папа.

Беттан нежно потрепала белобрысую макушку брата.

– Я буду ему вместо мамы, – пообещала она.

Папа не очень-то поверил этому, да и Малыш тоже.

– Тебя ведь вечно нет дома, бегаешь со своими кавалерами, особенно когда больше всего нужна, – пробормотал Малыш.

Буссе попытался его утешить:

– Но зато у тебя есть я.

– Да, ты у меня есть – на Эстермальмском стадионе, – произнес Малыш.

Буссе расхохотался:

– Значит, остается одна Домокозлючка. Она не бегает с кавалерами и не играет в футбол.

– Не-а, а жаль, – сказал Малыш.

Он сидел, пытаясь прочувствовать, как ему не нравится фрёкен Бокк. Но тут он заметил нечто странное – больше он на нее не злился. Ну просто ни капельки! Малыш очень удивился. Как это случилось? Неужто достаточно посидеть вместе с человеком пару часов, чтобы научиться выносить его? Нельзя сказать, что он внезапно полюбил фрёкен Бокк, – до этого далеко, но все же стал относиться к ней немножко лучше. Бедняга, ведь ей приходится жить вместе с этой Фридой! Малыш-то хорошо знал, что такое иметь надоедливую сестру. А Беттан все-таки не хвасталась по телевидению привидениями, как Фрида.

– Я не хочу, чтобы вы оставались по ночам одни, – сказал папа. – Думаю, лучше всего спросить фрёкен Бокк, не захочет ли она пожить здесь, пока я в отъезде.

– Неужели мне придется быть с ней в одной квартире не только днем, но и ночью? – огорчился Малыш.

Но в глубине души он чувствовал, как хорошо, если кто-то будет заботиться о них, пусть даже если это всего-навсего Домокозлючка.

А фрёкен Бокк более чем охотно согласилась прийти и жить с детьми. Оставшись наедине с Малышом, она объяснила почему.

– Понимаешь, по ночам привидения являются чаще. И я соберу такой материал для телевизионной программы, что Фрида свалится со стула, когда увидит меня на экране.

Малыш забеспокоился. А что, если фрёкен Бокк, пока папа отсутствует, начнет таскать к ним в дом толпы телевизионщиков! А ведь кого-нибудь из них угораздит увидеть Карлссона. Ой, тогда он наверняка попадет на телеэкран, это уж точно; хотя какое он привидение! Он всего-навсего Карлссон. А тогда – конец покою и миру в доме, чего так боялись мама с папой. Малыш понял, что необходимо предупредить Карлссона и просить его быть осторожней.

Ему удалось это сделать только на следующий день вечером, когда он остался дома один. Папа улетел в Лондон, Буссе и Беттан разбежались, а фрёкен Бокк решила прогуляться к себе домой на улицу Фрейгатан, чтобы спросить у Фриды, не являлись ли ей снова какие-нибудь привидения.

– Я скоро вернусь, – сказала она Малышу, перед тем как уйти. – А если явятся какие-нибудь привидения, попроси их подождать меня, ха-ха-ха!

Фрёкен Бокк редко шутила и почти никогда не смеялась.

Когда же это иной раз случалось, то все благодарили судьбу, что это случалось не часто. Но в эту минуту домоправительница была как раз очень оживлена. Малыш еще долго слышал, как она смеялась, даже на самых нижних ступеньках лестницы.

Вскоре после ее ухода в окно влетел Карлссон.

– Хейсан-хоппсан, Малыш! Чем будем заниматься? – поинтересовался он. – Нет ли у тебя какой-нибудь паровой машины, которую можно взорвать, или же какой-нибудь домокозлючки, которую можно ретировать? Все, что угодно, только чтоб было весело, а не то я так не играю.

– Мы можем посмотреть телек! – предложил Малыш.

Подумать только, оказалось, что Карлссон не имел ни малейшего понятия о телевидении! Ни разу в жизни он не видел телевизора! Малыш повел его в гостиную и с гордостью показал ему прекрасный телевизор марки «23».

– Смотри!

– Это еще что за ящик? – спросил Карлссон.

– Никакой это не ящик, а телевизор, – объяснил Малыш.

– А что держат в таких ящиках? – спросил Карлссон. – Может, булочки?

Малыш расхохотался:

– Не совсем! Сейчас увидишь, что это такое.

Малыш включил аппарат, и вдруг, откуда ни возьмись, на экране появился незнакомый дяденька и стал рассказывать о том, какая погода будет на крайнем севере Норланда.

Глаза Карлссона стали круглыми от удивления.

– Как вам удалось сунуть его в этот ящик?

Малыш расхохотался во все горло.

– Ну, а ты как думаешь? Он залез туда, когда был совсем маленьким, понятно?

– А зачем он вам? – захотел узнать Карлссон.

– Ты что, не понимаешь? Ведь я шучу! – воскликнул Малыш. – Он вовсе не залезал туда, когда был маленьким, и вовсе он нам не нужен. Он просто там, понятно тебе, и рассказывает о том, какая будет завтра погода. Потому что он такой вот предсказывальщик погоды, ну ты знаешь…

Карлссон возмущенно фыркнул:

– И у вас есть специальный дядька, засунутый в ящик, чтобы болтать о том, какая погода будет завтра… Вот это да! Сами увидите! Лучше меня спросите… будет гром и молния, и дождь, и град, и буря, и землетрясение… Ну как, доволен?

– Завтра на Норландском побережье ожидается буря и дождь, – произнес предсказывальщик погоды на экране телевизора.

Карлссон восхищенно расхохотался:

– Ну, что я говорил… Буря и дождь!

Подойдя к самому телевизору, он прижался носом к носу предсказывальщика погоды.

– А еще землетрясение, что же ты забыл! Бедные жители Норланда! Какая ужасная погода их ожидает! Но они должны радоваться, что их вообще ожидает какая ни на есть погода! Подумать только, а если б они остались вообще безо всякой погоды!

И он дружески шлепнул дяденьку на экране телевизора.

– Какой милый дядька, – сказал он. – Куда меньше меня ростом. Мне это нравится.

Потом он встал на колени и осмотрел аппарат снизу.

– Интересно, с какой стороны он туда влез?

Малыш попытался объяснить ему, что это вовсе не живой человек, а просто картинка на экране, но тут Карлссон чуть не рассердился:

– Можешь заливать кому-нибудь другому, дурашка! Ведь он же шевелится! Ну, а погода на крайнем севере Норланда… разве станут мертвые болтать об этом, а?

Малыш не очень много знал о телевидении, но изо всех сил старался объяснить все, что мог, Карлссону. И еще он хотел воспользоваться случаем и предупредить Карлссона о грозящей ему опасности.

– Ты не поверишь, но фрёкен Бокк очень хочет попасть в телевизор, – начал было он, но Карлссон тут же дико расхохотался:

– Домокозлючка в таком маленьком ящике! Эта огромная туша? Да ей надо сделаться в четыре раза меньше, чтобы попасть туда!

Малыш вздохнул. Карлссон, видно, так ничего и не понял. Малышу пришлось снова объяснять все с самого начала. Это казалось безнадежным, но в конце концов ему все же удалось объяснить Карлссону, как удивительно работает этот аппарат. Фрёкен Бокк вовсе не нужно самой залезать в телевизионный ящик; она может тихо и спокойно сидеть на расстоянии многих-многих миль от него, и все же ее увидят, живую и здоровую, на экране телевизора, заверил Карлссона Малыш.

– Живую и здоровую Домокозлючку… О! Какой ужас! – сказал Карлссон. – Лучше выкинь этот ящик и поменяй его на другой, с булочками. Они нам пригодятся.

Как раз в эту минуту на экране появилась красивая дикторша. Она так дружелюбно улыбалась, что Карлссон не мог оторвать от нее глаз.

– Хотя само собой, – сказал он, – эти булочки должны быть оченьвкусные. Сразу даже не угадаешь, что в этом ящике всего гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда.

Дикторша по-прежнему улыбалась Карлссону, а Карлссон, подталкивая в бок Малыша, улыбался ей в ответ.

– Нет, ты только взгляни на эту маленькую фифочку. Я ей нравлюсь… да, ведь она видит, что я – красивый, весь такой умный и в меру упитанный мужчина в цвете лет.

Внезапно дикторша исчезла. Вместо нее на экране появилось двое серьезных некрасивых мужчин, которые только и делали, что болтали и болтали без конца. Карлссону это не понравилось. Он начал вертеть и крутить все колесики подряд и нажимать на все кнопки, какие только были.

– Не надо, не делай этого, – попросил Малыш.

– Нет, надо, – возразил ему Карлссон, – потому что я хочу выкрутить обратно ту маленькую фифочку.

Он бешено вертел колесики и нажимал кнопки, но дикторша так и не появилась. Зато некрасивые господа стали еще уродливее. Ноги у них стали маленькими-премаленькими, а лбы – очень высокими. Это было единственное, чего добился Карлссон и что его очень рассмешило. Потом он долго забавлялся, то включая, то выключая телевизор.

– Дядьки появляются и исчезают, когда я этого хочу, – сказал довольный Карлссон.

Двое мужчин все болтали и болтали без конца, как только Карлссон предоставлял им такую возможность.

– Я, со своей стороны, полагаю… – говорил один.

– Какое мне дело до того, что ты полагаешь, – сказал Карлссон. – Отправляйся-ка домой и ложись спать!

Он, громко щелкнув, выключил аппарат и восторженно засмеялся:

– Подумать только, как взбесился этот дядька, когда ему не позволили сказать, что он полагает со своей стороны!

Карлссону уже надоел телевизор, ему хотелось чего-нибудь новенького и веселого.

– А где же Домокозлючка? Подавай ее сюда, чтоб я мог ее фигурить.

– А как это?.. – с тревогой спросил Малыш.

– Существует, – важно ответил Карлссон, – три способа укрощения домокозлючек: ретировать или фирюлить, или фигурить. Вообще это все одно и то же, но фирюлить, что значит озорничать, больше похоже на рукопашный бой.

Малыш еще больше встревожился. Подумать только! Если Карлссон вступит в рукопашный бой с фрёкен Бокк, она тут же его увидит, а этого ни в коем случае допускать нельзя. Как это ни трудно, но придется Малышу, пока мама и папа в отъезде, его стеречь. Придется как-то запугать Карлссона, чтобы у него самого хватило ума держаться подальше от фрёкен Бокк. Поразмыслив немного, Малыш лукаво спросил:

– А ты, Карлссон, не хотел бы попасть в телевизор?

Карлссон энергично потряс головой:

– В этот ящик? Я? Никогда – покуда я здоров и могу защищаться.

Но потом лицо его приняло несколько задумчивое выражение.

– Хотя, пожалуй, если бы вместе со мной там оказалась и эта маленькая фифочка!

Малыш решительно заявил, что Карлссон даже мечтать об этом не может. Мол, если он и попадет в телевизор, то только вместе с фрёкен Бокк.

Карлссон аж подпрыгнул.

– Домокозлючка и я в одном ящике… ой, ой! Если на крайнем севере, в Норланде, еще не было землетрясения, то оно непременно будет, заруби себе на носу! Как тебе могла прийти в голову такая нелепица?

Тогда Малыш рассказал ему все, что знал о телевизионной программе, посвященной привидениям, в которой собиралась участвовать фрёкен Бокк, да так, чтоб Фрида от зависти свалилась со стула.

– Разве Домокозлючка видела какое-то привидение? – удивился Карлссон.

– Нет, не видела, – ответил Малыш. – Но слышала, как одно из них мычало под окном. Она думает, что ты и есть привидение.

И Малыш обстоятельно объяснил Карлссону, как связаны между собой Фрида, Домокозлючка, сам Карлссон и телевидение. Но если он думал, что это запугает Карлссона, то жестоко ошибся. Хлопнув себя по коленке, Карлссон заскулил от восторга, а наскулившись до одури, стукнул Малыша по спине:

– Береги Домокозлючку! Она – лучшее украшение вашего дома! Пожалуйста, береги ее! Уж теперь-то мы повеселимся вволю!

– А как? – робко спросил Малыш.