Текст книги "Любимая для эльфа (СИ)"
Автор книги: Astra Maore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 54 страниц)
Глава 248. Танец с огнем
Эстелле ужасно хотелось потанцевать, и даже неминуемость ссоры с Лу меркла перед возникшим желанием, поэтому Эс все время вертелась возле Магнуса – она подметила, что Магнус и Лукас давным-давно не общаются, а значит, общество Магнуса стало хорошей защитой.
Тот смеялся:
– А потом я отвлекусь на пируэты, тут-то он тебя и выкрадет!
Эстелла видела только один вариант решения проблемы.
– Тогда давай танцевать первыми.
Костер поражал воображение – дорожки внутри, свободные от пламени, были чрезвычайно узкими, и только самые искусные танцоры могли бы развернуться на них, не опалившись.
Магнус, невыразимо обаятельный в излюбленном светлом верхе и темном низе, задорно пригласил желающих следовать за ним.
Лукас, наблюдавший скрыто – никто, кроме Магнуса и Тами не знал о его присутствии – не находил добрых слов.
Одновременно вскочили Анеля и Эстелла, Эс оказалась чуть быстрее и ловко прыгнула к Магнусу.
Они не просто танцевали – сумасбродный Маг выделывал сложнейшие па, а конкурсанты должны были повторить их и не упасть!
Лукас не мог не отметить, как грациозна его избранница, но его волнение скачкообразно росло.
Миг наступил – потеряв равновесие, Эстелла накренилась...
И не поняла, что случилось – сильнейший поток воздуха, и вот она не посреди костра, не рядом с веселым братом, а в покоях Лу!
У царевича страшные глаза – темные, всасывающие, и – нет, неужели!!! Радужки отливают алым!!
Это выглядело настолько жутко, что Эстелла вскрикнула и пустилась наутек, но Лукас был намного быстрее и сильнее ее. Настиг Эстеллу и больно стиснул ее плечи.
– Огонька захотелось?
Его пальцы были невероятно горячи, царевич сам – ожившее пламя.
Эстелла ощутила, как тает и плавится под его магнетическим влиянием...
Но Лукас прервал ее удовольствие! Нагло ее выкрал!!! Такое поведение партнера было для Эстеллы недопустимо.
Напрягшись, Эстелла оттолкнула Лукаса.
– Я не хочу тебя! Как ты посмел?!
Лукас моментально изменился в лице, его радужки вспыхнули ярче, а удлиненные клыки хищно обнажились в улыбке... Не улыбке – оскале!
– Вот как ты заговорила. Прекрасно.
Анамаорэ спокойно могут обходиться без еды, питаясь светом, но царская тюрьма была абсолютно темна и удручающа.
На стенах кандалы и какие-то страшные скамейки – все под смертельными чарами...
Эстелла забилась в испуге.
– Пусти меня!
Она инстинктивно прижалась к Лукасу, но тот выглядел злым, и страшные глаза светились во мраке.
– Неа, милая. Посиди пока тут, подумай о своем поведении.
Вместо того, чтобы расплакаться, Эстелла вскинула подбородок.
– Ну и посижу! А когда я выйду отсюда, больше никогда не буду с тобой, царевич! У меня есть гордость.
Лукас понял, что проиграл эту партию и был вынужден отступить.
Потому он мягко-мягко провел пальцами по девичьей нежной щеке и окутал Эстеллу лаской своего голоса.
– А обо мне ты подумала? Когда пошла туда танцевать...
Такой трогательный – и взгляд обычный, не пугающий – что Эстелле стало стыдно.
– Я очень-очень хотела потанцевать... Правда...
Лукас ответил тихо:
– И ты очень огорчила меня... Пожалуйста, не надо так больше...
Расстроенный и кроткий, Эстелле остро захотелось загладить вину, которую она ощутила перед Лукасом.
– Я соврала наверху… Соврала, что не хочу...
Лукас улыбнулся.
– Ах так, – его руки умопомрачительно скользили по гладкой коже Эс. И глубже, и сильнее, царевич анамаорэ видел не только внешние оболочки ее тела, но и энергетические. – Тут много занятного!
Глава 249. Странности
Эти отношения развивались так странно, что Тамико, отвыкшая критиковать действия Лукаса с начала работы его советницей, откровенно недоумевала.
Эстелла пропадала на многочисленных вечеринках, зачастую под руку с разнообразными братьями из клана, а Лукас проводил часы на побережье в полном одиночестве, просто сидя на песке и глядя на воду.
Это было настолько на него не похоже, что Тамико всерьез обеспокоилась:
– Лууу, тебе плохо?
Лукас ласково прикоснулся к обнаженным участкам ее кожи – нежно и почти неуловимо.
– Все в порядке.
Такой дикий «порядок» терзал Тамико, и она стала допытываться:
– Что ты там делаешь?
– Там?
– Ну, на море. Сидишь один. Я издалека видела.
– Думаю. Пересматриваю свои ценности.
Лукас показался настолько странно терпеливым и снисходительным к ее расспросам, что Тамико только больше занервничала.
– Тебе все равно, что Эс постоянно где-то веселится?
Лукас ответил спокойно и будто устало:
– А что, она там обжимается с кем-то? Неумеренно пьет?
– Нет. Странно, что ты сам этого не знаешь!
Лукас загадочно улыбнулся и перевел тему на рабочие вопросы мягким, но не терпящим возражения тоном.
Магнус от комментариев воздерживался: «Тамико, давай просто понаблюдаем за ними».
Тамико изводила себя. Она сделала бы что угодно, если бы только почуяла, в каком направлении ей двигаться!
Эстелла поделилась:
– Он очень непонятный. Совсем не представляю, чего он хочет. Когда у нас был просто секс, я прекрасно понимала, а сейчас демоны разбери что творится!
– В каком смысле?
Эстелла поскучнела.
– Лукас приходит и уходит, когда ему вздумается. Теперь на порядки чаще, чем раньше, но мы точно так же занимаемся сексом и все. Я решила ничего у него не спрашивать. Лу говорил, что вернулся ко мне, потому что я вела себя так. Была легкой. Я и продолжаю ей быть... И ни с кем больше не встречаюсь, а то он же меня прибьет!
Тамико крепко обняла новую подругу.
– Мда. Он и на работе совсем чудной, весь в себе...
Эстелла улыбнулась.
– Вот я и живу, как жила – что мне еще остается?
***
А потом началось невероятное: без какого-то графика, будто сиюминутно и спонтанно Лукас стал выпрашивать Эстеллу приходить к нему или появлялся у нее лично. Особенно Эстеллу бесило, когда это требование прийти к нему поступало в самый разгар хорошей вечеринки.
Эс хорошо летала, но испытывала проблемы с телепортацией, и ей нужно было прикладывать усилия, чтобы добраться до капризного царевича.
А он словно издевался, глядя на Эстеллу большими мечтательными глазами и будто «не понимал», что у нее есть какая-то своя жизнь.
– Я просто очень хотел увидеть тебя... Ощутить, что ты есть...
Их уст высшего мага это звучало бредом – он же всегда знает, кто где находится!
Эстелла вспылила:
– Конечно я есть! Жива и умирать не собираюсь!
Глаза Лукаса подозрительно заблестели.
– Да уж, не вздумай.
Он мог подойти к Эстелле, взять ее на руки, внимательно ее осмотреть и заявить:
– Все, спасибо. Больше не держу.
Правда, иногда Лукас предлагал ей распить бутылку чего-нибудь, раз уж отрывал Эс от распития того же самого в другой компании.
Это диковинное поведение Лукаса сильно отталкивало, но одновременно притягивало Эстеллу. Ей не терпелось узнать, что же за ним кроется, а кроме того, ей было нестерпимо жаль своих потраченных нервов. Чем больше Лукас изощрялся, тем сильнее становилось ее желание как-то соразмерно ответить ему. Потом.
Но как именно ответить, Эстелла не понимала: если бы Лукас оскорблял ее, было бы одно дело. А нет, он всего-то просто хотел с ней пообщаться – пусть в неурочные часы...
Тамико лишь разводила руками.
– Я его не узнаю. Он никогда не вел себя со мной похоже. Выясню-ка!
Выяснения не удавались.
Лукас не собирался обсуждать Эс с Тамико ни в каком виде, либо притворно жалобно протягивая: «Не хочууу!», либо задавая ей рабочую проблему или же посвящая Тами мгновенно сочиненную композицию взамен на ее молчание.
И Тамико ничего не могла с этим всем поделать.
Иногда Эстелле просто хотелось придушить мучителя. Ей казалось, что Лукас нарочно провоцирует ее накинуться на него!
***
В один непрекрасный момент Эстелла так и поступила: едва Лукас приблизился, она толкнула его, собрав все силы, на пол и начала осыпать тумаками и пощечинами.
Лукас выглядел ошалевшим и никак ей не сопротивлялся. Эстелла вошла в аффект, перепугавшись вдруг за последствия своей расправы, и решив насладиться пиршеством в последний раз, начала рвать одежду Лукаса, оставляя царапины на его коже.
Обалдевший вид жертвы не только раззадоривал, но и устрашал Эстеллу, вознамерившуюся поквитаться с ним за все свои страдания – пока Лукас не очухался.
Он, профессиональный воин! Насквозь фальшивая невинность!
Эстелла не особо понимала, что творит. Никогда еще она не испытывала настолько острые ощущения, а подступающее экстатическое состояние уносило ее сознание в иные сферы.
Это была невероятная жажда мести, смешанная со жгучей страстью. Коктейль чувств накрыл Эс, полностью подчиняя себе.
Эстелла воплотилась анамаорэ, и она могла бы четко описать происходившее дальше, но дальше она видела все будто со стороны, отдаваясь импульсам.
Не задумывалась, что делает она сама, а что Лукас, когда и как она оказалась придавленной к полу, как они очутились у стены – все было сумасшедшим наслаждением, и если Лукас и хотел как-то наказать Эстеллу, то ее же методами, исключая физические повреждения.
И все равно Эстелла пришла в ярость, когда Лукас заявил, что это негаданное нападение чрезвычайно понравилось ему.
– Так ты меня специально доводишь!
Лукас ответил серьезно и чуть печально:
– Нет, Роза, я просто медленно привыкаю. И я очень давно не был полностью счастлив – разучился.
Глава 250. Роза
Лукас звал Эстеллу Розой, поскольку губы девушки напоминали ему кремовые розочки на торте. Эстелла же думала, речь идет о цветах – торты были неизвестны анамаорэ.
И Лукас, спохватившись однажды, предложил Эс – любительнице сладкого – попробовать это лакомство.
Эс пришла в восторг, но незадолго до их свидания она встречалась с Тамико, и рассказанное Тамико взбаламутило впечатлительную душу.
Соблазнительно изогнувшись, Эстелла спросила:
– Лу, а кто такая Марина?
Лукас не моргнул глазом.
– Моя дочь. Тебе Тами рассказала?
Эс кивнула, а Лукас поймал себя вдруг на странном ощущении.
Он не запрещал Тамико говорить кому-либо о Марине, да и круг ее потенциальных собеседников на эту тему не поражал величиной, но то, что интимную информацию Эстелле сказал не он сам, а Тамико, Лукаса неприятно кольнуло.
Лукас не сомневался, что Тамико передала лишь сухие факты, умолчав о «неуверенном цыпленке», но он остро захотел стать первооткрывателем эмоций Эстеллы. Наблюдать, как глаза ее лучатся любопытством, как она удивляется, расстраивается или радуется, узнавая что-то непосредственно от него.
Значимые ему анамаорэ, интересующие его боги, люди и другие существа – пришло время показать Эстелле, как Лукас видит мир.
Начать можно было с Марины и очень аккуратно – Лукас еще помнил фурию, в которую превратилась Эстелла, услышав, что бедняжка Наоко любит его!
– Дай-ка я посмотрю, что ты уже знаешь...
Эстелла смутилась – они с Тамико обсуждали, с кем Лукас проводит свободное время. Эстелла сильно ревновала и не хотела, чтобы Лукас об этом знал. Но теперь она уже ничего не могла скрыть.
Стесняясь, Эс передала Лукасу мыслеобраз существенной части своей беседы с Тамико.
Получив и просмотрев его, Лукас улыбнулся. У него были настолько широкие плечи, что Эс бросало в жар при каждом взгляде на них, и количество пережитых ими вместе пикантных моментов росло.
Лукас вскинул бровь.
– Ммм, тебе меня мало? Уделяю тебе недостаточно внимания?
Эстелла стремилась избегать критики, но то, что любимый мужчина проводил кучу времени с непонятной другой, с этой Мариной, пусть и его «родственницей», огорчало ее. В конце концов, если бы эта таинственная Марина была его настоящей дочерью, она родилась бы анамаорэ!
Эстелла ничего не сказала, только выпятила нижнюю губу.
Лукас ощутил острейшее желание поцеловать этот пухлый нежный лепесток, и осуществив его, сказал:
– Получается, так. Виноват, исправлю. Тебя тревожит, что Марина – человек?
Эстелла серьезно кивнула и узнала о планах Лукаса превратить Марину в анамаорэ в ее глубокой старости, пока реинкарнация не имела смысла. Кроме того, Лукасу хотелось... пройти Церемонию к заданному моменту и стать родителями Марины вместе со своей женой.
Сентиментальные замыслы – высший маг мог взять в партнеры кого угодно – глубоко тронули Эс, глаза ее увлажнились.
Марине было восемнадцать. Желание Лукаса обрести спутницу жизни в ближайшие лет восемьдесят не вызывало у Эс подозрения, но то, что он обмолвился о Церемонии именно ей...
Эстелла всхлипнула. Спроси ее Лукас прямо, ее ответ был бы «Да».
Лукас не спросил, но бережно обняв Эстеллу, рассказал ей о тяжелом прошлом дочери – в общих чертах, без посрамляющих девочку подробностей. Он говорил о многогранном характере Марины и в конце концов предложил:
– Если хочешь, я могу вас познакомить. Нужно ее согласие, Марина болезненно чувствительна... Может взбрыкнуть, приревновать, выдумать что-нибудь...
Эстелла понимала.
Наличие у Лу трудного ребенка хоть и не простой крови еще больше взволновало ее.
И уткнувшись носом в его пуловер – мягкий, ароматный, Эс промурлыкала:
– Ты такой хороший...
Роза была настолько своей духом в этот миг, что Лукас внезапно поинтересовался:
– Эс, а что ты будешь делать, когда мы с тобой расстанемся?
Эстелла похолодела.
– Гадкий вопрос! Гадкий! Дурной!
Лукас настаивал, словно баюкая ее голосом.
– А ты ответь...
Взгляд Эстеллы упал на кусочек торта. Одинокий, нетронутый... Как и она, словно вмиг оказавшаяся наедине с морским ветром.
– И что, я больше не увижу торты?!
Столько непосредственности и горя...
Крепко-крепко.
Сильно-сильно.
Неужели это Та Самая?
Глава 251. Перед встречей
Смешные красные сапожки.
Многие листья уже успели покинуть деревья, покрыв землю сырым пряным ковром, и в прохладном воздухе стоял свежий терпкий запах осени.
Лукас в светлых голубых джинсах – что анамаорэ до капризов погоды – и его дочь в забавных резиновых сапогах гуляли по роще. В обнимку – Марина любила ощущать тепло.
– Еж... Я хочу, чтобы ты познакомилась с моей девушкой.
Марина напряглась.
– Не прошло и года... А у тебя уже девушка!
Марина импульсивно захотела высвободиться из объятия и убежать. Дернулась, Лукас не дал.
– Ежа, доча, ну прекрати. Да, у меня есть девушка, и она тобой интересуется, хочет тебя видеть. Ты ей нравишься.
Марина не поверила.
– Как я могу ей нравиться?! Она же меня не знает!
Лукас погладил хрупкие девичьи плечики в вельветовой куртке.
– Мы мыслеобразы друг другу передаем. Я ей немного о тебе рассказал.
Марина только сильнее обиделась.
– Она меня жалела! Восприняла убогой.
Лукас продолжил гладить Марину.
– Она восприняла тебя моей дочерью. Знаешь, это особенная девушка. Если вы друг другу приглянетесь, она станет у нас твоей мамой.
Марина растерялась, не зная, что сказать. Потом робко произнесла:
– Ну ладно тогда... Если она хочет... Она в Город приедет? Как ее зовут?
Лукас улыбнулся – ямочки!!! – и приласкал Марину уже своим голосом, низким и бархатным.
– Эстелла. Да, в Город. Ты скажи, когда у тебя будет настроение.
Марина задумалась.
– А что тянуть, давай завтра? Она сможет?
– Скорей всего. Я ей предложу.
Марину пронзила мысль, острая, как клинок.
– А что, у вас уже про меня говорят? В смысле, что у тебя есть дочь?
Лукас подтвердил:
– Близкие говорят. Я же обещал, что ты будешь царевной, пусть они привыкают.
***
Эстелла согласилась встретиться с Мариной вечером, но поутру на нее напала непривычная плаксивость, и она завернулась в теплое одеяло, нравившееся ей своей тяжестью, по самые кончики ушей.
Лукас, обнаружив этот милый кокон, озадачился:
– Что такое, солнышко?
Эс ответила капризно, не разворачиваясь, и ткань приглушила ее голос:
– Я в домике! Ничего не хочу, только спать и есть сладкое.
Лукас покачал черноволосой головой.
– Это из-за Марины, да?
Кокон свернулся плотнее.
– Я ее боюсь! Вот не понравлюсь я ей и... – Эс хотела выпалить: «Церемонию ты пройдешь с другой!», но одумалась. Еще чего не хватало делать предложение царевичу! Эстелла устыдилась собственной наглости.
Не известно, догадался ли Лукас о недосказанном, но он поднял Эс вместе с ее убежищем и усадил к себе на колени.
– Хорошо, будем сидеть в домике, спать и есть торты. Я тоже!
Эстелла опешила:
– Как? Я думала, ты сейчас уйдешь на работу.
Лукас усмехнулся.
– Стоило воплощаться царевичем, чтобы ежедневно туда являться? Всеее, никаких обязательств, только сладкое! – и, запустив руки под одеяло, он принялся щекотать Эс.
Эстелла смеялась и пыталась увернуться, но в итоге лишь размоталась и осталась в горячих объятиях Лукаса, тот сиял.
– Ты вкуснее конфет! И халвы! И мармелада!
Вылечить Эстеллу от хандры оказалось просто, однако Лукас в самом деле решил провести время до вечера с ней, одним только своим присутствием развеивая ее страхи.
Эстелла умела весь день сомневаться, что-то решить, а в следующий миг передумать. Заартачиться перед самым выходом.
Все это могло произойти, но Лукас хотел максимальных гарантий.
Глава 252. Расправа
Роберт остановился и замер, не веря происходящему.
Сузившимися от ярости и презрения глазами он наблюдал, как к высокой девушке, в задумчивости что-то ищущей в сумочке в одном из темных углов довольно светлого в целом помещения – женская логика – подошел прекрасно знакомый Роберту мужчина. Как он положил ладонь на ее стройное, изумительной формы бедро, как она недоуменно подняла васильковые глаза, и встретившись со взглядом карих, не отвела их. Как потянулась пухлыми кровавыми губами навстречу мужским, как тот грубо, с трудом справляясь с желанием, обнял ее и прижал к стене, как они самозабвенно целовались, как, не замечая ничего в своей страсти, двинулись в подсобку...
Роберт, спонтанно решивший заглянуть к приятелю, приказал себе быть максимально хладнокровным, терпеливо выжидая, пока парочка наиграется.
Когда эта мерзкая тварь сядет в свою холеную машину и уберется прочь, тогда можно будет дать волю эмоциям!
Кацуо, разомлевший и удовлетворенный, не был готов к удару, сбившему его с ног. Он попытался подняться, сплевывая кровь, и гадая, целы ли зубы, но Роберт не дал ему встать. Будто озверел, словно единственной его целью стало убить приятеля на месте.
Как это все переживет Юми, трогательная, хрупкая, маленькая, с огромными доверчивыми глазами? Дважды Роберт сам причинял ей боль, страшно ненавидя себя теперь. Потом в ее душе потоптался Оливер. А теперь Кацуо, в котором его сестра – теперь Роберт воспринимал Юми примерно так – души не чаяла!
Некогда Роберт обещал свернуть Кацуо шею, вздумай тот обидеть Юми, и сейчас он планомерно воплощал сказанное, растягивая мучения жертвы, причиняя максимальные боли до нанесения решающего удара.
Шансы Кацуо были минимальны – бессмертный, натренированный Магнусом, Роберт понимал, что скоро на месте расправы появится Кэйли, но считал себя обязанным преподать Кацуо этот урок...
Кэйли после случившегося сможет проигнорировать просьбу о Роберта о бессмертии Колетт, но заплаканное личико Юми, как в тот роковой день, когда Оливер ушел от нее без объяснений, стояло перед внутренним взором Роберта.
Ужасной ошибкой Кацуо было прохрипеть:
– Прекрати... Я не скажу ей.
Роберт только пуще взвился:
– Ты, блять, не скажешь ей?! Ты больше пальцем ее не тронешь и без меня к ней не подойдешь. Блять! – Роберта осенила жуткая догадка. – Сегодня ты так не впервые?!
Роберт был уверен, что с этой шлюхой все развернулось непосредственно на его глазах, слишком неподдельны были реакции обоих. Но желание Кацуо скрыть измену от Юми выдавало его опыт в таких делах.
Роберт попытался выбить признание, но перерасчитал силу – Кацуо уже не был способен отвечать ему.
Юми не сможет отомстить за оскверненные мечты сама, она слишком чистая и слишком хорошая...
Роберту запоздало подумалось, как встретит эту новость Колетт – его любимый нежный котенок. Захочет ли она жить с убийцей...
Это была бы настоящая проверка на прочность, но...
И Роберт опустил руки, он уже сделал достаточно.
Потому в последний раз пнув бездыханное тело, Роберт пошел в подсобку, чтобы умыться. Кроме того, хранилось немного чистой одежды Кацуо – тот иногда отправлялся куда-либо потусить прямо после работы.
Роберт действовал быстро и четко, стараясь управиться до появления Кэйли.
Размышляя, как поступить дальше, сообщить ли новости сначала Колетт или Юми, Роберт выбрал первое и направился домой.
Глава 253. Сообщница
По пути Роберт думал, как облечь мысли в слова, как сказать любимой, что она теперь подруга почти что убийцы. Оценит ли вообще Колетт такую месть, примет ли факт, что возможно Роберт пригласит оставшуюся без квартиры Юми временно пожить у себя, а также самое болезненное: богиня может не дать бессмертие Колетт и даже забрать его у Роберта.
Ах да, с курсами батика для любимой тоже покончено.
Тяжелые мысли приводили его в отчаяние, не находя выхода в изящных выражениях. Роберт вспомнил Магнуса, всегда умеющего говорить складно, но делиться с Магнусом проблемами совершенно не хотелось. Как и грузить Оливера.
Так ничего и не надумав, Роберт поднялся в квартиру, не снимая обуви, прошел в кухню и прямо в кроссовках лег на диван.
Колетт находилась там и готовила ароматный яблочный пирог – его милая хозяюшка.
Роберт лег и уставился в потолок в полном молчании.
Колетт было достаточно увиденного, чтобы без всяких слов понять – случилось что-то скверное. Возможно, ужасное.
Разбитые руки Роберта и незнакомая одежда на нем красноречиво намекали на это.
Убавив нагрев, чтобы пирог не подгорел, Колетт осторожно присела рядом с любимым и принялась расшнуровывать его кроссовки.
Когда ей бывало плохо, Роберт часто делал ей расслабляющий массаж. Колетт делать массаж не умела, но решила, что даже простые поглаживания помогут.
Она действовала верно. Роберт прижался к ней, словно в поиске защиты, и даже мимолетно улыбнулся уголком губ – так вымученно, что у Колетт защемило сердце. Но она ничего не спрашивала, только гладила и целовала Роберта легонько, пока он не произнес:
– Котена, не надо... Я не могу сейчас... Я...
Колетт остановилась, с тревогой глядя в его красивое лицо с высокими скулами. В ужасе расширила глаза, когда Роберт выдохнул.
– Я убил человека. Почти...
Ее такой родной... Такой жестокий, какую же глупость он натворил?! Кого? За что???
Но то был непонятный, плохой возможно человек... Мужчина? Женщина?
А Роберт лежал тут, на домашнем диване, он доверял ей, и крепко обняв Роберта, Колетт зашептала:
– Я с тобой... Ничего, значит, так надо было... Ничего... Мы все спрячем, все скроем, я с тобой!
Его реакция явилась неожиданностью – Роберт злобно оттолкнул Колетт и кулаком ударил в блестящий пол, в аффекте не замечая боли.
– Этот уебок тоже хотел все скрыть!!!
И тут же, словно опомнившись, Роберт прижал Колетт к себе.
– Прости меня, прости, прости!!!
Колетт, уже привыкшая к его перепадам настроения, не выказала удивления.
– Давай я тебе налью чай, а ты мне все расскажешь...
У нее немного дрожали руки.
Роберт криво ухмыльнулся.
– Чай... Тут бы водочки. Ладно, наливай! Вернее, я сам налью. Сиди, Котена.
У Колетт начался нервный озноб, и сделав всего пару глотков чая, Роберт обнял ее, чуть поморщившись от боли. Оба сидели на диване.
Голос Колетт, поначалу спокойный, тоже дрожал.
– Ты его точно убил?
Роберт подтвердил:
– Практически.
Колетт решилась на самое страшное.
– А кого?
Роберт сморщился.
– Кацуо, блять! Этот уебок у себя в гараже пристал к вашей крашеной шлюхе Лане, а та согласилась с ним покувыркаться!
Колетт прижала ладошку, пытаясь охладить свой разгоряченный лоб. Затем машинально встала и выключила пирог совсем. Вернулась обратно. Роберт сидел свободно – расставив ноги, положив одну покалеченную руку на спинку дивана, а вторую на подлокотник. В кухне горел ровный яркий свет, в случившее ей не верилось.
– И почему? Почему ты?
Неужели Колетт не поняла очевидное?! Роберт сказал:
– Юми мне, как сестра. Она столько пережила... А этот урод...
Колетт приютилась у любимого под мышкой.
– Он все? Больше не будет жить?
Роберт помрачнел.
– Без Кэйли не жил бы. А так оклемается. И я не знаю, насколько уже я сам бессмертен.
Колетт взглянула в его васильковые глаза.
– А как это проверить?
Роберт улыбнулся.
– Если простужусь, значит, все кончено.
Колетт прижалась к нему теснее, у Роберта ныли руки, поэтому она обнимала его сама, не требуя ответа.
Какое-то время оба молчали.
Роберт заговорил первым:
– Надо как-то сказать Юми... Показать ей, что с этим уебком у нее все. Он сейчас у Кэйли, та могла сама ей сообщить, конечно... И не знаю, что именно...
Во власти богини было обернуть ситуацию так, что Юми возненавидит Роберта.
Оба тяжело вздохнули.
– Котена, ничего, если Юми поживет у нас? У нее, конечно, есть подруги, но вдруг ей негде жить?
Вопрос не привел Колетт в восторг, но она кивнула. Ведь ситуация может потом повернуться как угодно, главное не противиться активно.
– Хорошо.
– И я не хочу, чтобы ты больше ходила к этой Лане...
Колетт и сама скорее вгорькую переживала на занятиях, чем думала о батике, но расстроилась. Уголки бутона губ опустились вниз.
Роберт поцеловал любимую.
– Мы потом, когда это все разрулится, поедем на море. В какую-нибудь страну, где практикуют батик. Закажем там курсы на месте, хорошо?
Колетт улыбнулась и тут же охнула.
– А тебя не посадят?
Роберт усмехнулся.
– Куда? Не, теперь меня либо сама Кэйли шандарахнет, либо этот придурок Кацуо вздумает со мной поквитаться. Но у него никогда не выйдет.
Воцарилась относительная ясность, и Колетт перевела тему:
– Как твои руки? Сильно болят?
– Да пустяки. Но, наверное, глотну магической кровушки и вздремну чуток.
– Я посторожу твой сон.
