Текст книги "Любимая для эльфа (СИ)"
Автор книги: Astra Maore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 54 страниц)
Глава 238. Яд
Иногда она совершала роковые ошибки.
Лукас был уверен, что Тамико сделала так не намеренно. Просто ей до одури нравились эти сладкие духи, и Тамико обильно пользовалась ароматом в самый разгар их любовных встреч, когда обоих уносил непобедимый шквал эмоций.
Сейчас Лукас ощутил, что с трудом справляется с собой.
Что он хочет остервенело заполнять Тамико, топя ее в безграничной нежности.
– Тами, убери их... Пожалуйста... – его взгляд преисполнился мольбы.
Тамико не поняла. У нее было «особое настроение»: легкая кофточка, оставляющая плечи обнаженными, крупные серьги с подвесками, собранные в прическу волосы, открывающие гордую шею, и этот аромат.
А губы, точно створки дивной раковины.
– Что убрать?
Его голос, разом охрипший, вызвал у нее мгновенный чувственный отклик… Соски напряглись, а в низ живота плеснуло тягучим жаром.
Спустя секунду Тамико лежала на полу, на ковре, осыпаемая сотнями поцелуев. Ее тело вспыхнуло, как спичка, и таяло, как мягкий воск.
И ей это нравилось!
Сквозь шок, сквозь испуг, сквозь восхитительную сводящую с ума дрожь... Голова Тамико шла кругом, она не могла поверить в происходящее.
Возмутительно восхитительное.
Карающееся смертью для них обоих.
Пискнула:
– Лу... Ты меня сейчас... изнасилуешь?
Он не хотел и не мог остановиться в исступлении. Прошептал:
– Если ответишь мне лаской – да. Просто лежи.
Тамико послушалась. Непроизвольно извиваясь от наслаждения, свободно раскинувшись и всецело отдавшись нахлынувшей лавине прорвавшихся желаний.
Но она вдруг спросила, полуприкрыв глаза:
– А если я отвечу?
Лукас почти умер в этот миг. Темный, страшный, полный ненависти, он отстранился – и его ненависть родила в сердце Тамико фееричный восторг, ведь она обожавшая нырять в шторм, знала причину этой ненависти.
Дикую, одержимую, всепоглощающую страсть Лукаса к ней. И непобедимую, сносящую любые преграды любовь.
Лукас ответил:
– Тогда мы нарушим Церемониальные законы... Но ты этого не сделаешь. Я тоже. Я тебе не позволю.
Чем ужаснее были его слова, тем больший экстаз в Тамико они рождали.
Глядя Лукасу в лицо, раскинувшись на ковре, она утонула в оргазме, а когда его отголоски стихли, села и оправила одежду.
Теперь несостоявшиеся любовники сидели совсем рядом, глядя друг на друга. Больше не имело смысла отскакивать друг от друга или как-то еще создавать расстояния – все они были ложью.
Лукаса неудержимо влекло к Тамико, а она, больше не рисковавшая потерять Магнуса, вновь хотела поглотить и Лукаса.
Ее карие глаза горели азартом.
– Магнус...
И Лукас впервые выругался при Тамико вслух.
– Ебаный Магнус все знает. Все! Ты полностью принадлежишь ему... И ты любишь острое даже больше меня, Тами... Ну почему? Почему?!
Тамико не нащупывала ответ.
Она не могла жить без своего мужа, но бесстыдно любовалась мрачной красотой Лукаса, сидевшего рядом.
А он заговорил глухо и жутко:
– Как бы тебе ни хотелось, Тами, я не дам совершиться поступку, о котором ты пожалеешь. Импульс пройдет...
Тамико кокетливо улыбнулась и облизала губу.
– Лу, может, нам не работать больше вместе?
Лукас убивал взглядом, но Тамико возрождалась под ним. Его яд становился ее лекарством.
Лукас пресек бессмысленное.
– Прости. Этот срыв – моя вина. Я все исправлю. Не беспокойся, не волнуйся... – он не стал упоминать про «последний раз, это больше не повторится», такие слова только раззадорили бы Тамико. – Ситуация под контролем. Ничего менять мы не будем.
В какой-то момент Лукас понял, что больше не ощущает аромат ее провокационных духов.
Он не имел ни малейшего права делать то, что он натворил.
Хотя бы потому что он был ответственнее, старше, мудрее этой взбалмошной и такой любимой Тами, потакающей своим капризам.
***
– Представляешь, Тамико уже невесть сколько работает личной советницей Лукаса! – Наоко лежала на диване в гостевой комнате квартиры Юми. Вернее, это была квартира Кацуо, куда Юми перебралась жить и ощущала себя настолько уверенной в отношениях с Кацуо, что даже не стала сохранять личную комнату в общежитии.
Зато комнату для гостей она обставила на манер той: тут был и шкаф с одеждой, правда, теперь только ее собственной, и пушистый ковер на полу, и многочисленные кресла и лежанки, на которых подруги могли размещаться с комфортом, ведя долгие беседы, объедаясь чем-нибудь или просматривая кино.
Отношения с Кацуо преобразили ее в чрезвычайно улыбчивую, хотя и внутренне серьезную, оптимистичную женщину. Полную радости жизни любительницу сальных анекдотов.
Она стала женщиной, наделенной осознанием своего всепобеждающего обаяния, довольной и спокойной.
Помимо Юми и Наоко в комнате находилась третья их подруга – Нанами.
Тоскливые мысли не отпускали нежную брюнетку, но чтобы окончательно не увязнуть в печали, Нанами приходила на все встречи, поскольку они в какой-то степени отвлекали ее.
Юми держала на ладони тарелку с разномастными роллами – приготовила их сама по случаю прихода любимых подруг и сама же поглощала свою порцию с огромным аппетитом.
– О! Держи курс на занудство!
Наоко задумалась.
– А в самом деле... Если они столько часов вместе каждый день...
Юми улыбнулась.
– Пора прекращать быть милой!!! Учись говорить: «Все будет плохо, потому что не может быть хорошо!» Помнишь, Тамико всегда нас запугивала?
Наоко просияла в ответ.
– Помню-помню.
Обещания Лукаса, и его хотя и не полное, но возвращение в ее жизнь подарили Наоко свет надежды, и сейчас Наоко с удовольствием реагировала на смешные заявления Юми.
– А еще научись приставать к нему по поводу и без повода и совать нос в любые его дела! Как Тамико за всеми следила и ничуть не стеснялась разоблачать в лицо! Очевидно, Лукасу это нравится!
– Дааа, – слова Юми давали Наоко богатую пищу для размышлений, – я как-то не сопоставляла это все...
Юми победоносно подняла тарелку, полную еды.
– Выращивай и включай внутреннего критика! Наокомонстр не пощадит никого!!!
Глава 239. Блондинки
Колетт вполне хватило бы блестящих светлых прядей преподавательницы курса, чтобы накручивать себя, но судьба преподнесла Колетт новый коварный удар: девушка-воплощенная мужская мечта бойко и бесцеремонно уселась за стол рядом с ней!
Волосы сказочного создания длиной могли бы поспорить с локонами Колетт, а их цвет восхищал белизной первозданного снега.
Девушка дерзко улыбнулась, приветствуя ее, и Колетт поняла, что чертами лица соседка напоминает ей Эрин, мысли о которой исправно бередили душу Колетт.
Колетт поступила в свое время ужасно некрасиво, поддавшись отчаянию, но игнорирование со стороны Эрин выглядело еще глупее и хуже. Тем не менее, чувствительная Колетт не могла не думать, что гордячка – ее родная сестра.
Соседка по-видимому искала компанию и обратилась к Колетт громким шепотом:
– Привет! Я Алиса!
Колетт безразлично кивнула, знакомиться ей не хотелось.
Алиса лучилась любопытством.
– А ты давно батиком увлекаешься? Я решила попробовать, не понравится – брошу! Я быстро перегораю.
Колетт раздумывала о том, как прекратить разговор, в то же время не обидев Алису, ведь обиженная, эта девушка могла бы попытаться отбить у нее Роберта из чувства мести.
По счастью, ситуацию спасла ненавистная преподавательница, холодно отметив, что пока им обеим лучше послушать про батик – наболтаться они еще успеют, когда постигнут тонкости мастерства.
Колетт было дико неприятно, что эта роскошная женщина отчитала ее, как маленькую, но она молча сглотнула унижение. Алиса просто фыркнула, нисколько не задетая холодными словами.
В группе не было ни одного мужчины, но приди Роберт в конце занятия – интуиция подсказывала Колетт, что он придет – крах был неминуем. Колетт думала только о реакции Роберта на преподавательницу, выполняя требуемое на курсах машинально.
Влюбившись пылко и страстно, до самоотверженности, до самоотречения, Колетт изводила Роберта не придирками, а исступлением и нежностью, опутывая и привязывая его.
Роберт не сопротивлялся, раскрываясь ей душой навстречу – хотя внешне он оставался таким же немногословно-иронично-грубым. Зато обнимал и целовал Колетт постоянно.
Роберт действительно пришел к концу занятия – солнце раскрасило деревья в яркие краски, Колетт любила осень, и пара не только бегала в парке, но часто просто гуляла, иногда по несколько раз в день – и бережно приоткрыв дверь, заглянул в образовавшуюся щель, рассматривая группу.
От него не ускользнули заинтересованные взгляды Алисы на Колетт. Его девочка сидела такая строгая, отрешенная, наверняка уже успела напридумывать всякого. Ей нужна была веселая беззаботная подруга взамен мыслей о предательнице-сестре.
Полюбовался Ланой – шикарная, да, но внутри ничего не екнуло.
Осмотрел остальных – кого-то он знал, кого-то видел впервые. Ничего особенного.
Занятие вот-вот должно было кончиться, Роберт отошел от двери и принялся ожидать.
Вскоре дверь распахнулась, и, словно горошины из лопнувшего стручка, высыпали возбужденно галдящие курсантки – Алиса в первых рядах.
Увидев Роберта, остановилась, как вкопанная, и выдохнула:
– Красааавец!
Колетт видела, Колетт слышала это!
На миг замерев, Колетт направилась к любимому…
Из-за ее спины вдруг выплыла Лана, решившая внезапно еще раз объяснить студенткам, какие материалы нужно принести на следующий урок.
Сердце Колетт пропустило удар. Другой.
Ноги ощущались ватными, но она, как в тумане, подошла к Роберту и прижалась лбом к его груди.
– Привет...
Низкое хрипловатое «Привет», и Роберт увел Колетт от этой стаи, от своего «клуба фанаток» – кто-то из девушек разглядывал его явно, как Алиса, а кто-то исподволь, и Роберт читал на их лицах тайные страсти.
Они шли молча, Колетт вяло согласилась прогуляться в парке, погруженная в невеселые думы.
Нужно было притвориться, что ей весело, хорошо и плевать на внимание блондинок к любимому, но Колетт не могла. Атмосфера становилась удушающей.
Роберт ухмыльнулся.
– Дааа, чувствую себя поучаствовавшим в групповушке с ними обеими. Неплохая идея!
Он тотчас испугался – щеки Колетт побелели так, что, показалось, она упадет замертво.
Роберт рывком прижал Колетт к себе.
– Котена, прекрати! Не смей даже думать об этом! Не нужны мне никакие пергидрольки!
Колетт выдохнула, ее сердце бешено колотилось.
– Я же сказал, что я люблю тебя. Уже и пошутить нельзя?
Она взмолилась:
– Не шути так, пожалуйста. Я тебя очень-очень люблю!
И Колетт заплакала от пережитого потрясения, чувствуя, что со слезами ей становится легче.
Роберт зарылся лицом в ее шелковистые густейшие локоны и целовал их, мягко гладя теплыми ладонями вздрагивающую худенькую спинку.
Глава 240. Троюродная
Они близко познакомились в смутное время, когда большеглазая деловая Наоко еще не понимала, что любовь Лукаса прошла, Тамико проклинала его сквозь прорывающуюся страсть, и Лукас искал общества самых разных женщин с целью отвлечься и привести свои мысли в порядок.
Кажется, любовь Магнуса к взращиванию молодежи оказалась наследственной: его родители постоянно привечали каких-то эльфов в качестве детей, и братья-сестры очень сильно отличались по возрасту да и внешности, впрочем, неизменно неся печать утонченности, свежести и прелести своей семьи.
Лукасу нравилось угадывать особенности очередной Троюродной.
Взросление Эстеллы Лукас, увлеченный другими девушками, не заметил, пропустил мимо, а раньше она видимо была какого-то иного сословия и не привлекающей его беспрекословно внешности. В итоге явление дивной красоты в семейном саду Троюродных стало для Лукаса неожиданностью.
Тамико в тот день особенно изощрялась в унижении, поливая грязью как мужские, так и личные качества Лукаса, и Лукас жаждал где-то отыграться. Раскрыть темную сторону своей души, которую прекрасно знал в себе и скрывал как слабость, не достойную царевича.
Встречать безропотное подчинение в ответ на приказы – и не от дурищ типа Джунко. Упиваться властью и наслаждаться полагающимися ему привилегиями.
Тогдашняя Наоко не хотела знать его настоящего, а Тамико знала, но не желала его принимать.
Это создание с бездонными синими глазами и пухлыми, точно кремовая розочка на торте, губами, покорило Лукаса красотой с первого взгляда. На вид целомудренная и трогательная, она вызвала острый прилив возбуждения, хотя Лукас в среднем любил более субтильные фигурки. Сейчас его привычные предпочтения потеряли значение.
Мускулистый и при том грациозный, с восхитительными чертами лица, Лукас заставил сильнее биться девичье сердечко. Эстелла, тайно любовавшаяся им, охнула, когда роскошный царевич оказался вдруг рядом с ней и, не давая ей опомниться, впился в ее глаза призывно-проверяющим взглядом: ты любишь меня или никого? А может, твои думы посвящены кому-то?
Эстелла знала эту уловку, но вольная душой, поддалась магии, прильнув к Лукасу и жадно, с восторгом стала целовать его красиво очерченные губы, трепеща и предвкушая. Так действовало колдовство анамаорэ, но Лукас не знал пока личную волю Эстеллы, поэтому спросил прямо:
– Ты меня любишь?
Его прямота обескуражила ее, но Эстелла мотнула головой.
Лукас не отпускал ее.
– Значит, ты совершенно свободна?
Эстелла кокетливо улыбнулась, правда, ее улыбка сошла на нет, когда Лукас решительно взял ее за руку.
– Сегодня у тебя будет парень. Я. Пойдем.
И Лукас повел, точнее, потащил, умиляясь, как Эстелла слегка не поспевает за его шагом, Эстеллу в личный дворец. Она, рассеянно моргая, не могла ему сопротивляться, и только жаркий румянец прилил к ее щекам.
Лукас в то время находился под сильным негативным впечатлением от Джунко, но покорность этой девушки не смущала его – никчемная эльфийка никогда бы не воплотилась Троюродной.
Кроме того, Лукас слишком хорошо понимал реакции женщин, чтобы обмануться – Эстелла, пусть изумленная, пусть смущенная и растерянная, хотела того же самого, что и он.
Забыть приличия, правила, условности, заботы и тяготы, раствориться друг в друге.
Чем жила Эстелла, что волновало ее – сейчас Лукас не хотел задумываться, не хотел искать ключики и притворяться, потому, приведя Эстеллу сразу в свою спальню, он бросил без предисловий:
– Раздевайся.
Обычно сам с удовольствием снимая предметы одежды с любовниц, сейчас он захотел другую игру, видя, как Эстелле нравятся его властность и социальный статус.
Тело ее выдавало.
Но губы, глядя на которые Лукас укреплялся в порочных мыслях, сказали другое:
– Как же? Зачем? Я не хочу.
Лукас был непреклонен.
– Мне все равно, что ты хочешь. Ослушаешься, отправлю тебя в застенки, там будет холоднее и неудобнее. А возможно, даже больнее.
Румянец Эстеллы расцвел еще пуще, она колебалась, ее пальчики дрожали под жестким взглядом Лукаса.
Его голос сбил ее дыхание и спутал мысли.
– Давай.
И Эстелла сняла платье. Лукас хотел, чтобы она все сделала сама, без магии, чтобы сама сняла и платье, и все, что было под ним.
Эстелла продолжала выполнять его приказы, тушуясь, теряясь и захлебываясь от удовольствия. Ее невинный вид провоцировал Лукаса становиться особенно пошлым. Он знал, что эта девушка не участвовала ни в каких развратных мероприятиях анамаорэ, и срывать покровы ее стыдливости оказывалось особенно сладко.
Казалось, его непреклонность в ответ на ее мольбы только придавала остроты ее ощущениям.
Похоже, Эстелла немного стеснялась своей сексуальности, и беспардонность Лукаса снимала с нее всякое чувство вины за испытываемое удовольствие, так что под конец встречи – их первой встречи – Эстелла расслабилась настолько, что приставала к нему сама.
Лукас ей отказывал, но поддаваясь на ее еще более неистовые уговоры, соглашался.
В ее восприятии Лукас был невероятным, именно это уничтожало все барьеры, и Эстелла подарила Лукасу страстно желаемые им и целебные в тот момент чувства.
Потому любовники встретились еще несколько раз – и каждый поражал Лукаса переходом от скованности Эстеллы к ее полнейшей распущенности.
С Эстеллой ему было хорошо – без психологизма, вероятно потому, что Лукас не пытался строить с ней отношения, а просто брал и отдавал ей тепло. Хотя как-то он выяснил – Эстелла вошла в экстаз и говорила начистоту, честно и доверчиво, как говорила всегда – что мечтает жить с ним, что хочет пройти Церемонию... Типичные женские грезы, тогда они вызвали умиротворенность в его душе… Это было понято, логично и правильно, не то, что с Тамико.
А потом Лукас заинтересовался Маю, даже нашел подход к Тамико, повстречал вновь Лалию – его жизнь закрутила вихрь впечатлений, и Лукас перестал посещать свою «Женщину Для Блаженства» совсем, в шутку запретив Эстелле иметь парня по причине «ты только моя, а иначе велю побить ничтожного парня палками».
Глава 241. Серьезная легкость
Лукас абсолютно не следил, выполняла ли Эстелла его завет, но внезапно вспомнил о ней...
Наверное, потому, что Тами вдруг заставила его ощутить себя слабым, сорваться и поддаться недопустимому чувственному безумию, а Наоко опять создавала ему проблему.
Лукас с досадой обнаружил, что хотя с Тамико ему бывало архисложно, это компенсировалось вдвойне-втройне. С Наоко же вновь быстро начались обоюдные игры, а сейчас ее отчаяние требовало от Лукаса искать выход.
Лукас оставался в ответе за ту, что он приручил, и эта ответственность терзала его и ныла занозой.
Хорошо, хоть с Мариной у них наступила гармония. Они проводили вместе много времени, и Лукас всегда был с Маринкой лично, не копией. Это была недобрая шутка с целью поддеть Наоко...
Почему ему так хотелось задеть эту в общем-то ни в чем не повинную и любящую его Наоко?
Вероятно, Лукасу стоило спросить об этом у Макса, но вместо того, Лукас отправился к Эстелле.
Увидев его в своем саду – снова и непредсказуемо – Эстелла радостно взвизгнула и бросилась ему на шею, лучась и сияя.
Лукас улыбнулся, показав Эстелле слегка удлиненные клыки.
– Полегче. Где твой парень?
Хотя Эстелла была высокой, она повисла на Лукасе, словно обезьянка, обхватив руками его шею, а стройными ногами бедра.
– У меня нет парня! Ты же мне его запретил!
Его губы оказались в опасной близости от ее губ.
– Ах вот как. А я уж думал, кто-то пойдет в подвал, а кто-то на перевоплощение!
Эстелла прижималась к Лукасу крепко-крепко, отдаваясь своему такому совершенно неожиданному непозволительному счастью.
Сколько дней Эстелла провела, мечтая о Лукасе, одергивая себя, что у него полно других увлечений, и вновь переживая в памяти умопомрачительные моменты их свиданий...
Лукасу чрезвычайно нравилась ее искренность, и целуя Эстеллу, откровенно балдеющую от всего, что он делал, Лукас размышлял, стоит ли ему еще больше усложнить свою жизнь, начав серьезные отношения с этой девушкой.
В конце концов, у него опять не оказалось постоянной женщины, и ему могли впаять «добровольно-обязательный» гарем.
Учить, любить и развлекать минимум с десяток женщин, когда его сердце пело лишь с Тамико?!
Лукас не верил, что Наоко изменится, а кроме того, он никак не мог заставить себя полюбить Наоко. Такое слабоволие его удручало.
Лукас понимал, что веди он себя с Эстеллой, как раньше, он получит то же самое: преданную фанатку и великолепную любовницу, Эстелла не только очаровалась им, но стремилась порадовать его сама. Сейчас этого было мало.
И Лукас спросил:
– Роза, если я в самом деле предложу тебе стать моей любимой, что ты ответишь?
Эстелла удивилась:
– Разве любимых назначают?
Лукас не дал ей сойти с темы:
– Значит, нет? Что тебя тревожит?
Эстелла враз посерьезнела, она все еще обнимала Лукаса, но теперь он сидел на траве, и их глаза находились примерно на одном уровне.
– Зачем ты хочешь разбить мое сердце, царевич? Я просто одна из твоих женщин и я счастлива этому... Зачем ты бередишь мне душу? Тебе нравятся мои ласки – я дам их еще...
Лукас ответил:
– Мне неизменно хорошо с тобой, Роза. И ласки, и общение, ты вся нравишься мне. Я хочу больше.
Эстелла – ее волосы были еще пушистее, чем у Тами, вздохнула:
– И я жажду твою душу! Чтобы ты весь, до последней думки принадлежал мне. Но ведь этого не будет!
Так совсем недавно говорила Марина и она оказалась отчасти права, но лишь отчасти. Лукас искренне полюбил неуверенную «дочь», и потому счел себя вправе возразить:
– Эстелла, я не бог. Я далеко не совершенен и хочу любви и заботы, как самый простой мужчина.
Эстелла гладила и целовала его. Так, словно боялась, что Лукас вот-вот растворится.
– Но почему я? У тебя тысячи других женщин!
Его слова прозвучали устало.
– Потому что эти тысячи меня не устраивают. А с тобой мне уже хорошо. Расчетливо, да?
«С тобой хорошо» – этим бархатным низким голосом – и его аромат, и его тело... Эйфория накрыла Эстеллу, подчиняя ее своей власти...
Лукас добавил:
– Ты и так отдаешься мне до капли. Зачем бы я стал что-то выдумывать, чтобы получить уже имеющееся?
Эстелла прошептала:
– Не знаю, Лу, не знаю... Я не могу сосредоточиться.
Вся сок и пламя. Неподконтрольное желание.
Стоило утолить ее жажду прежде, чем спрашивать что-то разумное...
К такому же глубокому погружению в оргазм склонялась Тами – по ее словам с Магнусом всегда, а вот с Лукасом... реже. И тогда Тамико не интересовали даже те ситуации, которые в ином состоянии вызывали ее живейший отклик.
Потому Лукас опять задал свой вопрос, когда ощутил, что Эстелла вернулась в привычный мир.
– Ты хочешь быть моей любимой? Не только услаждать меня, но и огорчать меня и уберегать меня от ошибок?
– Боги, Лу! Зачем ты об этом спрашиваешь? Давай просто попробуем! Разве мы сдаем какой-то экзамен на совершенство?
Лукас улыбнулся.
– Ты слишком много болтаешь, женщина.
Эстелла, абсолютно счастливая, проворковала:
– Да, и у меня еще куча других недостатков, которые я обожаю!
Лукас навис над ней.
– Каких же?
Ее ямочки – у Эстеллы они тоже были – сводили его с ума.
Эстелла хихикнула:
– А вот поживешь со мной, узнаешь!
И Лукас, мысленно определяя категории, удивлялся, осознавая, что Эстелла похожа на смесь Тамико с Кэйли.
