Текст книги "Любимая для эльфа (СИ)"
Автор книги: Astra Maore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 54 страниц)
Глава 112. Странная
Лукас внимательно наблюдал за новой девушкой, заселяющейся в «общежитие», на самом деле многокомнатную квартиру, которую студентки Городского ВУЗа снимали сообща.
Наоко все больше его раздражала. Ничего естественного в ней. Одни ужимки и просчет. Никаких живых чувств. С мужчинами деланно лапочка. С женщинами как есть хитрая стерва.
Лукас, по совместительству психиатр, каких только женщин ни знал. Все шаги Наоко и ее хитрости видел. Терпел, пока ему было выгодно, а потом они стали утомлять.
Ну, никакого развития в их «отношениях», один бег по кругу.
Даже лицо Наоко его уже раздражало, но Лукас понимал: он открыл Наоко ресторан, и общаться им нужно.
А его отдушина в лице Тамико исчезла.
Лукас подозревал, что там все крайне непросто: при его виде Тамико тряслась, как будто Лукас насиловал ее сутками.
Не было у них такого и быть не могло, но состояние Тамико ухудшалось с каждым днем.
Получается… Тамико мог травмировать Магнус? Насиловал или что-то такое? Лукас не знал и не мог выяснить.
А психика Тамико скорее всего в защиту ушла и перенесла на Лукаса вытесненные чувства к Магнусу.
Ей бы помогло вообще с Магнусом расстаться, но Лукас прекрасно понимал, что Магнус ее не отпустит. Чем Тамико меньше с Магнусом общается, тем она здоровее.
Но как это устроить, Лукас пока не знал, хотя вполне серьезно над этим раздумывал.
Главное, ему самому была нужна новая девушка. И как прикрытие, и чтобы с кем-то расслабляться душой.
Не с Наоко же.
И не с женщинами анамаорэ, для которых он в первую очередь царевич и в двадцатую нуждающийся в ласке и заботе мужчина.
Новую девушку никто у общежития не встречал.
Она приехала с тележкой, укомплектованной парой пузатых чемоданов, и ловко с ней управлялась.
Лукас решил дополнить впечатление от себя внушением.
Мысленно послал девушке, что целует ее, перед тем как выйти из тени.
Миг – и Лукас уже шел к Маю.
Невероятно красивый: пронзительно голубые глаза, длинные и пушистые загнутые ресницы, зато взгляд настороженно-недоверчивый.
– Привет, – Лукас остановился не близко и не далеко от девушки, словно почувствовав комфортное для Маю расстояние.
Маю вздохнула. Что бы ей только что ни привиделось, нельзя выдавать, что этот мужчина ей понравился.
– Я Лукас, а ты?..
– Маю.
Девушка улыбнулась и кокетливо убрала прядку волос за ухо.
– Маю, – в голосе Лукаса разлился бархат ночи, – а куда ты направляешься?
Лукас улыбнулся ей, и без всяких мысленных картинок Маю нестерпимо захотелось обнять его.
Обнять и прижаться, пока этот Лукас не растворился в воздухе.
Потрясающий, ожившая сказка!
Маю поддалась своему порыву.
Лукас не хотел читать ее мысли, и поразился, когда Маю внезапно метнулась к нему, обхватила его торс руками и прижалась маленьким ухом к его сердцу.
Лукас обнял Маю в ответ, не раздумывая.
Несколько секунд они стояли так, а потом Маю опустила руки.
– Извини... Я иногда бываю странной.
Ее волосы хотелось гладить. Лукас легко провел по прядке, зная, что придет время, когда он сможет делать это сколько угодно долго.
Но сейчас Маю нужно отпустить – она собиралась уйти.
– Не за что. Мне понравилось, – Лукас отпустил Маю и отступил. – Так куда же ты идешь?
Маю вспыхнула – на ее белоснежной коже румянец смотрелся, как лучи закатного солнца на снегу.
– Мне так неловко... Я иду в квартиру-общежитие. Может, знаешь, на каком она этаже?
– Конечно, пойдем.
Лукас взял ее тележку за ручку.
Ему хотелось взять за руку саму Маю, но делать это не стоило.
Маю непременно расскажут про Наоко, и поведение Лукаса покажется Маю странным.
А так Лукас не сделал ничего предосудительного, просто тележку подвез с тяжелой поклажей.
Теперь все будет зависеть от Маю, захочет ли она общаться с Лукасом или нет.
Глава 113. Песня для Маю
С человеческими женщинами, которые не знали все правила игры, Лукас чувствовал себя свободнее, чем с анамаорэ.
Кроме того, с ними он реально представлял себе отношения без его обожествления и заглядывания ему в рот.
Хотя то, что у Лукаса пока было, на отношения не тянуло. Так, романчики.
Не считая Тамико и Наоко, самое серьезное было с Камиллой. А попробовал Лукас многих, включая Джунко.
Лукаса неприятно поражало, что Наоко о них обо всех даже не подозревала, хотя Лукас особо не скрывался. Даже Маю вон обнял прямо перед входом в дом – из окон прекрасно было видно при желании.
Все это говорило об одном: для Наоко он функция. Выгодная партия. На его душу ей вообще наплевать.
Что там его тревожит, что радует – да какая Наоко разница.
Лукас понял, что с Наоко точно пора завязывать.
Для анамаорэ он станет холост, это будет иметь свои неприятные последствия… но что уж.
Маю Лукасу понравилась. За ней захотелось ухаживать, восхищать ее и баловать.
Но Маю не стремилась Лукасу навстречу.
Магнуса как помощника он потерял. Магнуса вообще трогать не стоило: он знает Лукаса до мельчайших подробностей и если использует свои козыри, оставит Анамаорию без царевича, а Тамико без защиты.
Лукас решил обратиться к Максу, «золотому голосу» Анамаории, благо Макс удачно проявил интерес к Городу. Самые теплые отношения, не считая некогда Магнуса, у Лукаса были с ним.
Максимилиан, чрезвычайно популярный певец, каким-то мистическим образом оставался чуть застенчивым и милым.
– Наоко очень амбициозная женщина. Некогда я посоветовал ей открыть ресторан, она посопротивлялась немного, а теперь любит свой ресторан намного больше меня.
– Эй, брат, да ты шутишь, – Макс попытался смягчить трагичность сказанного Лукасом.
– Я не шучу, и, возможно, мы с ней расстанемся.
– Да ты говоришь так, будто перегорел. Когда еще ты свободно отпускал кого-то?
– Перегорел – да.
– Когда ты скажешь Наоко?
– Когда буду хоть немного уверен в симпатии Маю. А для этого мне нужен ты. Давай присним Маю наведенный сон и споем ей.
***
Положа руку на сердце, Макс не мог вспомнить момента, кроме раннего детства, когда его брат не был увлечен кем-либо.
Лукас постоянно то восторгался, то завоевывал, то наслаждался победами, переходя из одних отношений в другие без пауз и без промежутков.
Анамаорэ ценили любовь во всех проявлениях, и Лукас был подлинным сыном своего народа.
В то время, как Макс с Магнусом любили любовь, само ощущение привязанности, Лукасу всегда нравился кто-то конкретный.
И он добивался этих женщин, а затем оставлял их. Как-то выходило, что Лукаса невозможно было покинуть.
При малейшей попытке бросить его со стороны женщины, Лукас опять все переигрывал и привязывал женщину к себе.
Анамаорэ считали самым ужасным наказанием забвение. Когда существо перестает осознавать свой путь. Некоторые женщины выбрали из-за Лукаса такую смерть – без перерождения. Ушли в безвестность.
Но Макс не мог осуждать брата и даже немного ему завидовал, хотя у самого было море поклонниц.
Предложение спеть для Маю в наведенном сне Максимилиану понравилось.
Реакцию Маю на них обоих сразу будет видно, но что сон не сон, Маю даже не поймет.
***
Их операция прошла гладко, хотя царевичи редко пели вместе.
У Макса горели глаза.
– Ну и как трактовать будешь, Лу? Она разулыбалась, послала нам воздушные поцелуи и ушла.
Лукас воздел глаза к небу.
– Как-как – я попал!
Глава 114. Слишком много игры
Наоко сидела на подоконнике в небольшой, но очень светлой комнате – подсобном помещении ресторана, где работники хранили личные вещи и одежду.
Огромные зеленые глаза, изящная линия каре, подчеркивающая миловидность личика. Девушку можно было смело назвать красивой, не лукавя.
На миг сердце Лукаса болезненно сжалось. Лукас примерно представлял, что будет дальше, и хотел скорее закончить тяжелую сцену с минимумом потерь.
– Лукас!
Наоко всегда называла его полным именем.
Ноль ласки.
Неприятный штрих к портрету их неидеальных отношений, где требовалось держать спину ровно, не расслабляясь. Сам Лукас почти не звал Наоко по имени, придумывал вместо него ласковые прозвища.
– Да?
– Ты третий день не приходишь ночевать и говоришь, что очень занят... Я, – Наоко коротко всхлипнула, – не знаю, что и думать. Думаю самое плохое... Вот, попросила тебя сюда прийти...
Сейчас начнется. Лукас подошел к Наоко вплотную, взял ее лицо в ладони и смахнул наметившуюся слезинку.
– Ты правильно думаешь, Наоко.
Глаза Наоко расширились, в груди невыносимо потяжелело. Воздуха, скорее воздуха!
Форточка над ее головой сама собой распахнулась. Порыв ветра принес тепло и запах цветов. Чьи-то веселые голоса и смех... Миру наплевать на ее беду.
– Но... Я... Почему?
– Потому что так сложилось, Наоко.
Наоко высвободилась из рук Лукаса. Слова давались ей с трудом.
Все, что она тщательно выстраивала, рухнуло.
– Все было так красиво. Всегда так идеально! Я не могу поверить, что этого нет. Не могу...
Лукас посмотрел на нее в упор. Ну да, о чем Наоко еще печется, как не о картинке. Красиво, тьфу. А где слово «искренне»?
– Я поддерживал игру в идеальность для тебя. Потому что ты ее любишь. Но я больше не хочу. Не могу.
Худенькие плечики Наоко затряслись от рыданий.
Ей так больно, так холодно, так одиноко...
А за окном... Миру плевать, как было и тогда, когда она осталась без родителей.
Наоко стала колотить дрожь. Лукас присел на подоконник рядом с Наоко и прижал ее к себе.
Она попыталась высвободиться.
– Не надо! Оставь мою боль мне. Ты играл, тебе плевать!
Лукас тяжело вздохнул.
– Я играл не больше, чем тебе этого хотелось, Наоко. Не будем выяснять отношения, их уже не спасти.
Раздался новый взрыв рыданий.
Лукас добавил:
– У тебя останется все, что ты любишь. И даже больше. Проси, что хочешь.
– Почему их не спасти???
Несмотря на свои слова, Наоко не спешила высвободиться из бережных, но крепких объятий Лукаса.
Она сидела, прижавшись к Лукасову боку, и пыталась осознать – а мысли шли с трудом – что они с ним так сидят в последний раз.
Перед глазами плыли картинки начала отношений – как здорово, как феерично было тогда.
И Паола... Женщина, которую Лукас вроде как бросил ради их счастья.
Простая, обыкновенная женщина, не анамаорэ. Но, выходит, что с бывшей анамаорэ Лукас готов обойтись не лучше.
Наверное, он и Паоле сказал: «Проси, что хочешь».
Что хочешь, кроме него самого...
Лукас ответил:
– Наши отношения не спасти, потому что в них слишком много игры. Ты играешь, я играю. Нельзя так.
– Но я не...
– Ты да, Наоко. И ты знаешь, что ты да, и я знаю. Я устал от твоего притворства.
– Что ты скрывал от меня?
Магнус! Магнус прямо сказал, что Лукас был готов изменить ей... Магнус все знал, демоны, он все знал!
И, наверное, остальные родственники Лукаса тоже знали.
Смеялись над ней.
Наоко внезапно расхотелось слушать, что Лукас скажет. Слишком горько для нее.
– Многое, Наоко. Помнишь, что я говорил? «Когда мы с тобой познакомились, елки только наряжали. А теперь все позади. Сняты и шары, и мишура. Но мы остались. Такие, какие мы есть, будничные и настоящие. Я хочу узнать тебя настоящую, Наоко». Вот этого не случилось. Ты не захотела показать мне себя. Я тоже особо не открывался. Мы не сняли нашу мишуру.
Наоко всхлипнула.
– Почему ты не рассказывал, что тебе не нравится, раньше? Когда еще можно было что-то исправить.
– Говорил? Наоко, разве очевидное нужно говорить? Такое чувствуется. В отношении, в ауре. Отчужденность не появляется вдруг. Сначала печаль, сначала обиды, а потом ощущаешь – все. Ушло очарование.
– Я не чувствовала...
– Вот-вот. А отношения умирали.
Они так и сидели, обнявшись.
Слезы Наоко ушли, горе осталось.
Ей не хотелось показывать его Лукасу, он бы не понял.
Лукас легко и мягко поглаживал Наоко.
Она разозлилась.
– Ты так говоришь, будто я виновата...
– И ты, и я, мы оба. Ты не захотела открыться. Я не сделал ничего, чтобы ты захотела. Что уж теперь. Остается уладить имущественно-деловые вопросы. Зови обсудить их в любое время.
Обсудить дела. Конец.
Как хорошо, что хотя бы прогнозы Тамико, говорившей, что Лукас заберет ресторан, не сбылись. Без ресторана жизнь Наоко теряла всякий смысл...
Наоко ушла далеко в свои мысли, очнувшись от звука голоса Лукаса.
– Наоко, если хочешь... Давай последний раз сыграем в идеальность. Сегодня до конца суток.
Лукас вспоминал их прощальный секс с Тамико. Настолько прекрасный, что Лукас умолял Тамико не уходить в ночь, просил ее заснуть и проснуться вместе. Не мог ее отпустить, настолько не мог, что если бы Тамико ушла, он...
Тамико осталась.
Она явно любила не только Магнуса, но и какой-то долей души его, его, его!!!
Думать, насколько сильно он сам любит Тамико, Лукас не хотел. Слишком опасно давать этому чувству расти. Оно и так уже прочно укоренилось.
Вдруг Наоко тоже хочет этак с ним попрощаться, через секс?
Наоко восприняла предложение Лукаса лишь как фарс.
Нет уж. Лучше она выплачется на руках у Юми и Нанами.
– Спасибо, не хочу. Мы же еще увидимся, и ты уже сказал все, чтобы выжечь мне сердце.
– Я не буду просить прощения, Наоко. Думай, чего бы тебе хотелось. Я готов выполнить все взятые обязательства.
– Хорошо.
Лукас разомкнул объятия.
Посмотрел на Наоко долгим взглядом.
Наоко не шелохнулась, не дернулась.
Решила до конца играть свою дешевую расчетливую «драму».
Лукас встал, сделал пару шагов.
Растворился.
Глаза Наоко были сухими и горячими. Она знала, что будет делать: дождется, пока последний посетитель выйдет из зала. Закроет ресторан. Выплатит работникам компенсацию на несколько дней вперед. Наоко не знала, сколько дней она будет плакать.
А потом к Юми.
И Нанами позвонить.
Глава 115. Сплетни и планы
Они шли по лугу схожими танцующими походками, оба красивые и внешне безмятежные – братья в самом деле обожали танцевать и могли перетанцовывать друг друга до упаду, до кровавых мозолей.
Лукас признался:
– Макс, я сказал Наоко.
Лицо Максимилиана приняло обеспокоенное выражение.
– И как она?
– Она молодцом. Поплакала немного, но ее душа потемки.
– Все-таки хорошо, что у вас не стало слишком серьезно. Перерождение Наоко у нас никто бы не понял и не принял. Никто бы за нее не поручился.
– Да ладно. Прошло и прошло. И да: если тебе хочется посплетничать с братьями о нашем расставании, я разрешаю. Я уже почти готов к ушатам грязи, которые Эрик выльет на меня.
Макс хлопнул брата по плечу.
– Договорились. А ты скажи мне, что за любопытная девушка в Городе... Ммм, рыжая, с большой грудью, с длинными ногами.
– Ванесса? – Лукас вернул Максу мысленную картинку. – Приятная, да, но для меня слишком холодная. Я больше люблю неправильность. А тебе может понравиться. Кстати, она все красивое любит. Ухаживания, серенады, широкие жесты.
– Да ты что!
***
– Я изначально был против отношений Лукаса с этой преступницей, – Эрик ощущал глухое раздражение.
– Эрик, не горячись. Когда они стали жить вместе, Наоко уже была шладкой-прешладкой булочкой, ничуть не похожей на ту, что нам пришлось обезвреживать. Другое дело, если бы Лукас дал ей умереть без всяких фокусов со стиранием памяти, она переродилась бы у своих. А теперь ну никак. Они ей тело не дадут, оставят скитаться голым духом и выгонят в другие миры беспамятства. Ответственность за Наоко теперь на нас, – Магнус отвечал с ленцой, чуть растягивая слова, желая передать расслабленный ритм начинающему закипать Эрику. Магнус сидел в любимой позе, небрежно положив ногу на ногу.
– Не нам, а Лукасу. Нечего потакать его желанию переложить груз на чужие плечи! Или ты уже собрался лично ее нянчить?
– Неа, Тамико такое не потерпит. Да и, по существу, мне нечего Наоко предложить.
– А я принципиально не хочу решать проблемы Лукаса за него.
– Решим как-нибудь. Мы же не можем просто взять и стереть Наоко память после всего. А знает она слишком много.
Эрик припечатал:
– Пусть Лукас решает. Сам вляпался, сам пусть и следит за неразглашением теперь. Представляешь, что случится, если Наоко решит, что все ей уже дозволено, и начнет болтать об анамаорэ из мести Лукасу?
***
Цок-цок-цок – каблучки туфель Микико гулко стучали по асфальту.
Воздух дышал ароматами цветов. Одуванчики почти отцвели, а сирень еще оставалась душистой.
У Наоко случилась личная драма, а у Микико незапланированные выходные.
Работать на бывшую сокурсницу оказалось легко.
Отдыхать в одиночестве труднее. Как-то с подружками у Микико не сложилось, да и с мужчинами ей не везло.
Не замечали ее, словно не существовало Микико вовсе.
Кацуо был, ворвался в ее жизнь стремительно и так же стремительно пропал – Микико постоянно то в ресторане работала, то училась, а Кацуо то работал, то с парнями тусовался. Так и разошлись.
И все, больше никто Микико не заинтересовался. Любовные истории обходили ее стороной.
Хотя уж лучше так, чем как у Джунко, которую только ленивый не использовал и не бросил.
Сейчас Джунко вроде как встречалась с Лукасовым братом. Эта пара казалась Микико настолько странной, что Микико была уверена: Джунко наверняка придется плакать и не раз.
– Привет! Гуляешь?
– Ага.
О, Станислав. С креативной прической, модный. Часто у них в ресторане обедает.
И ужинал он там раньше часто с Камиллой.
С внешними данными Камиллы неудивительно проводить вечера в ресторанах с шикарными мужчинами.
Такой, как Камилла, Микико никогда не стать. Но Микико хорошенькая, и пусть Станислав думает, что она специально вышла погулять, а не мается от скуки.
– Позволишь к тебе присоединиться? А это тебе! – Станислав протянул Микико огромный роскошный букет сирени. – Прости, тут нигде нет роз... Или ты другие цветы любишь?
– Ой... Спасииибо! – Микико кокетливо взмахнула густо накрашенными ресницами. – Он такой красивый!
Неужели Станислав захотел с ней встречаться? Или она оказалась просто его случайной спутницей в томный летний день?
– Я не слишком навязчив, не нарушаю твои планы?
– Нет, что ты, все очень мило...
– Хорошо... Тогда,.. – Станислав стушевался, – полагаю, ресторан откроется не скоро. Две недели у нас есть.
Микико даже остановилась.
– У нас? Две?
Станислав по-прежнему выглядел смущенным.
– Ты любишь море? Я хотел бы съездить... С тобой... Жить в разных номерах, разумеется.
А что, это идея! Микико любила море и уже очень давно не отдыхала. Экзамены намечались через пару месяцев, время подготовиться у нее было.
– Ммм... Заманчиво. Я поговорю с Наоко, и, если она отпустит, я согласна. Но почему со мной?
Станислав покраснел. Вот это да! Микико не подозревала, что парни так могут.
– Ты мне нравишься... Давно...
– А Камилла?
– Камилле были нужны только мои деньги и мое восхищение. Ты не такая, я знаю. Куда бы ты хотела поехать? Давай спланируем идеальный отдых.
Глава 116. Ты ее уважаешь?
Сколько Тамико ни шипела тихие проклятия в адрес Лукаса, от работы с ним насовсем она отказываться не собиралась.
Что ей дома у Магнуса делать: от тоски что ли помирать? В тридцатый раз переделывать дом и владения? Скучно.
Кипучая натура Тамико требовала активной деятельности, борьбы и противостояния. Той работы в Штабе, которой заведовал Лукас как гражданский и боевой координатор.
Потому, пока Тамико не стало совсем невыносимо худо, и Магнус реально не запретил им с Лукасом видеться, Тамико исправно ходила на интереснейшую работу.
***
Лукас пил терпкий травяной чай, Тамико крепкий кофе, но разность напитков не мешала им предаваться душевнейшему занятию – сплетням.
Лукас талантливо их пересказывал, Тамико слушала, затаив дыхание, когда в разгар очередной животрепещущей истории Лукас вдруг переменился в лице, словно узнал что-то важное.
– Лу, что такое?
Лукас взглянул на Тамико чуть удивленно.
– А тебе он не сказал?
Тамико растерялась.
– Кто? Что?
Лукас объяснил:
– Сейчас Магнус тут появится, обсудим. Эрик остро хочет видеть нас троих и непременно в этом мире.
Тамико отставила горячую чашку на столик, чтобы обнять материализовавшегося спустя пару мгновений Магнуса. Тот широко улыбнулся.
– Что, господа параноики, вы уже придумали худшую версию, зачем Эрик нас зовет?
Лукас слегка поморщился.
– Тут и думать нечего: Эрик желает обсудить Джунко. Поскольку только мы знаем о ней.
Тамико поразилась.
– А чего ее обсуждать?
Лукас усмехнулся.
– Очевидно, мы выказываем синьорине недостаточно почтения на его вкус. И я еще не потерял остатки разума, чтобы начать это делать. Вот увидите, непременно зайдет разговор о перерождении Джунко в анамаорэ.
Тамико презрительно скривилась.
– Мдааа. Она не доросла. Ее категорически нельзя учить магии.
Лукас утвердительно кивнул.
– Совершенно нельзя, или от нас останутся только сказки. Джунко порушит все, что сможет. А сможет много.
– Да она ничего не запомнит из уроков! – Тамико представила воображаемый масштаб бедствий.
Лукас отпил немного чая.
– В том и беда, Тамико, что запомнит она все. У нее будет такая же, как у тебя, абсолютная память. Просто без понимания, что с ней делать.
Магнус внимательно слушал их диалог, а затем вставил:
– Все с вами ясно, мурзики. Значит, так. Лукас, постарайся язвить как можно меньше. Если вы с Эриком подеретесь, нам с Тамико придется вас латать, а мне что-то не слишком хочется. А ты, душа моя, попробуй совсем с Эриком не общаться.
Тамико вмиг вспыхнула.
– Я не стану терпеть, если он начнет говорить глупости или оскорбления!
Магнус подольстился.
– Давай я как-нибудь потом тебя порадую, если ты так молчать не хочешь? Очень прошу! Позволь говорить за тебя мне, я уж знаю, как с Эриком обращаться. Жаль, что он зовет всех троих, а не меня одного.
Тамико совершенно не улыбалось портить отношения с Магнусом.
– Ладно, мне по большому счету плевать на Джунко.
Лукас, выглядевший скучающим, оживился.
– Плевать? Серьезно, Тамико? Джунко станет тебе почти конкуренткой. Задумаешь переродиться в хорошей компании, а тут как тут эта Девочка-Позови-Я-Вся-Твоя, Эрикова протеже. Там умаслит, здесь разжалобит, а мало кто хочет выращивать кучу детей одновременно. Магнус у нас официально Троюродного рода, значит, и ты тоже, зато Джунко будет Правящего.
Тамико округлила глаза.
– Ужас какой! Неее, тогда я не собираюсь молчать, если Эрик начнет нас уговаривать. Почему он не сказал о собрании мне лично?!
Лукас ответил слегка насмешливо.
– Он шовинист. Я тоже молчать не буду, а если Эрик дойдет до ручки, я даже сообщу родителям.
Магнус вмешался:
– Хорошие мои, не стоит. Объясняю его состояние: Эрик в полном отчаянии. Он сам прекрасно понимает, что Джунко не наша, и от этого, ощущаете, как ему погано на душе? Где они могут быть вместе, кроме Города? А Эрик по должности обязан кучу времени проводить дома.
Лукас и Тамико одновременно выдали:
– Какая свежая новость!
Магнус притворно обиделся.
– Эх, вы... А сообщать родителям – последняя мера. Я все-таки попробую мирно его отговорить.
Тамико сидела у Магнуса на коленях, прижавшись к нему всем телом. Лукас переместился с дивана в кресло и сделал себе новую порцию чая – в этот момент появился Эрик.
Выбрав свободное кресло, он грозно сдвинул брови.
– Я собрал вас поговорить о Джунко.
В ответе Лукаса прозвучала изрядная доля издевки.
– Да-да, а то мы не знали.
Старший царевич метнул на Лукаса уничтожающий взгляд, поставил свое кресло так, чтобы одновременно видеть всех и продолжил:
– Я больше не желаю слышать уничижительных слов в ее адрес ни от кого из вас...
Лукас перебил:
– А то вырвешь всем нам языки, зажаришь и съешь, да? И пойдешь по статье о помешательствах.
– Нарываешься? Радуйтесь, что я сразу ничего не сделал вам обоим за издевательства над ней, а сперва предупреждаю.
Тамико не поняла, о чем Эрик. Как это, интересно, Лукас и Магнус издевались над Джунко?
Магнус ощутил, что пришел момент спасать ситуацию. Его лицо приняло выражение невероятного блаженства.
Эрик заметил и отвлекся.
– Чего это ты?
– Радуюсь!!! – лицо Магнуса все ярче озарялось светом, а его интонация была настолько экзальтированной, что Эрик сначала коротко хмыкнул, а затем расплылся в широкой улыбке.
– С тобой невозможно говорить серьезно. Ты меня постоянно сбиваешь.
– Это ты, сладкая мармеладка, вдохновляешь! – голос Магнуса прозвучал настолько льстиво, что Тамико расхохоталась, а вслед за ней рассмеялся Лукас.
Справившись с эмоциями, Эрик продолжил:
– Вы поняли. Я не потерплю пренебрежения. Джунко ни одной дурной вещи не сделала по расчету.
Лукас хмыкнул.
– Еще хуже: совсем тупая.
Эрик метнулся к Лукасу, но Магнус, предусмотрительно ссадивший Тамико с колен еще когда Эрик только появился в зале, закрыл Лукаса собой.
– Подеретесь после! Моя маленькая Тами не любит кровопролития. Эрик, Джунко правда не наша. Это имей в виду. Давай отдельно поговорим с тобой, что можно придумать. А так мы все все понимаем.
Лукас вмешался:
– Рот не заткнешь, Эрик.
– Смотря чем, – Магнус ответил Лукасу за Эрика, – Эрик, пойдем. Любимая, простишь Эрика за то, что он прервал твою беседу?
Тамико кивнула.
– Да, конечно.
Все то время, что Эрик был в комнате, он ни разу на Тамико не посмотрел. Она ему явно не нравилась.
Когда Магнус и Эрик растворились, Лукас приготовил свежие порции чая и кофе.
– Ну вот, Тами. Все прошло ровно, как ожидалось. А остановился я на том, что...
И пересказ волнующих сплетен продолжился.
