Текст книги "Любимая для эльфа (СИ)"
Автор книги: Astra Maore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 54 страниц)
Глава 219. Вода
Колетт проснулась от шевелений Роберта.
Ей показалось, что он удивился, обнаружив ее в собственной постели. Но, пользуясь случаем, Роберт властно прижал Колетт к себе – заспанную, теплую, растерявшуюся в первый момент пробуждения.
– Пришла, не покинула меня... Умница!
Колетт с наслаждением зевнула, мечтая чтобы Роберт никуда не уходил, чтобы ночной кошмар растворился, словно он никогда не случался, чтобы осталось только ласковое общее утро, когда вроде бы пора заняться делами, но никто не хочет вылезать из постели, и растягивающиеся сладкие минуты упоительны.
Но Роберт не собирался нежиться, запланировав поработать. Досадное воспоминание заставило его наморщить лоб.
– Ты в кладовку не ходи. Я там сам все приберу и сам поем. Ты поспи еще.
Колетт благодарно впитывала тепло его мускулистого тела.
– Спасибо... Но ты полежи со мной еще... Минуток пять, пожааалуйста!
Роберт опять нахмурился, теперь притворно.
– Что вы со мной делаете... Котятки... Хорошо, давай еще полчаса музыку послушаем, – и перегнувшись вниз, он начал шарить под кроватью в поисках пульта.
Колетт понимала, что заснуть ей уже не удастся, но под предлогом дремы можно было какое-то время позаниматься собой.
Неожиданно Роберт заявил, найдя пульт, но пока не включая композицию:
– Я скоро поеду на море, и ты со мной.
Колетт опешила.
– Что?
– Ты море не любишь или думаешь с кем-то встречаться в мое отсутствие?
Фиалковые глаза уставились в голубые.
– Бррр. Неожиданно как-то! То ты режешься, то вдруг море… – Колетт первая отвела взгляд, Роберт ответил:
– Нервишки шалят. Тебе беспокоиться незачем. Если что со мной случится, тебе придет письмо от любимой твоей Сайречки с инструкциями. Я открыл тебе счет. Лет на пять шикарной жизни тебе хватит, а там найдешь кого...
Счет...
Шикарная жизнь...
Если что-то с ним случится...
И Колетт взвизгнула, вцепившись в широкие мужские плечи, нисколько не заботясь, что ее ногти могут оставить на коже Роберта царапины.
– Идиот! Да не нужны мне твои деньги без тебя, понял?! Я чуть с ума не сошла вчера в коридоре! Дебильное развлечение! Напился, и поперло, да? Выкинула бы все твои дрянные бутылки!
Роберт, наконец, отвел девичьи руки, перехватив их за хрупкие запястья.
– Давай закроем тему вчерашнего. Что насчет моря?
Колетт мотнула головой, откидывая назад мешающие локоны.
– Что скажешь, то и будет. Я поеду с тобой.
Предать всех своих богов за даруемое им удовольствие. Что угодно, как угодно, где угодно за обжигающие языки чувственного пламени.
***
Магнус выполнял сложное пожелание подопечного – увы, перемещение по мирам детям анамаорэ запрещалось, а Оливеру страстно хотелось увидеть хмурое небо, вдохнуть запах дождя, поймать ладонями тяжелые холодные капли... Надеть серые джинсы, объемную темную куртку, красные митенки и гулять одному, наступая на пожухлые листья, погрузившись в свои мысли и впитывая энергетику прохожих, отдельных домов и целых улиц.
Оливер жаждал писать композиции, и Лукас, царевич анамаорэ, по знакомству учил его делать это без инструментов, преобразуя вибрации самой души в звук.
Иногда Оливер мечтал об островах, вспоминая ту родню, о которой он узнал благодаря Тери.
Родителей, отправивших его в пансион, и от которых он сбежал в Город, Оливер почти не вспоминал.
Оливеру давала покоя мысль о Маю – как она решила свою схожую проблему?
Оливер пытливо поинтересовался у Тамико, и она сказала:
– Родители Маю получили известие, что их дочь умерла, – Тамико вздохнула. – И это честнее, чем то, как мы с Магнусом ломаем комедию... Но я не могу не видеть своих папу и маму! Не обнимать их... Не могу же подойти к ним невидимкой – испугаются! – Тамико виновато склонила пушистую голову.
Глава 220. Церемония
– Боишься? – Магнус легко подул в лицо любимой, словно окаменевшей, глубоко погруженной в свои думы.
На щеках Тамико горел волнующий румянец, карие глаза подернула пелена внутренних картинок. Алое платье оставляло ее округлые соблазнительные плечи открытыми, тесно обнимая высокую пышную грудь и спадая от талии широченными юбками. Ткань – ожившее пламя, сотни искр, тысячи переливов, миллионы мерцаний. Девушка-пожар воплотила свою сущность в важнейшем для женщин анамаорэ образе.
Тамико встрепенулась, ее звонкий голос зазвучал колокольчиком в тишине просторной комнаты их с Магнусом дома:
– Первый раз, в первый класс...
Магнус подмигнул.
– Ты первоклассная, Тами. А чего ты боишься?
Маленькие, но крепкие девичьи руки, украшенные кольцами, уверенно обвили его стан .
– Изменений в теле... Не знаю, мне страшно почему-то.
Магнус нежно улыбнулся.
– Да, мы сможем рожать сами. Естественным путем.
Тамико хмыкнула.
– Ага, вынашивать все девять месяцев!
Поцелуй прервал ее ерничанье.
– Я рад, Тами... Так рад... Умирать больнее, а это совсем не больно... Я просто знаю, интересовался.
– Да, я тоже знаю, – Тамико крепко прижалась щекой к любимой теплой щеке. – Да в конце концов, давай уже закончим процедуру, чего тормозить?! Мы опаздываем?
Янтарные глаза светились обожанием.
– Нет, милая, в запасе приличий еще минут двадцать.
Тамико решительно подалась вперед всем гибким телом, не опасаясь смять волшебное платье.
– Ну и не будем растягивать, пойдем!
И пара телепортировалась в Церемониальный Зал, где связывали судьбы все анамаорэ их царства.
Гигантский, способный вместить сколь угодно большое количество гостей, из серого камня, увитого зеленью, с высоченными потолками и витражными окнами-арками, через которые лился мягкий, но достаточно яркий свет.
***
Царь и Царица на тронах, долгий путь к ним мимо сотен гостей... Тамико сама, как царица – ее пластика преисполнена совершенства, а Магнус – юный бог войны.
Лукас, светлый и спокойный, сердцем похищенный Мариной – он весь тут и в предвкушении, он счастлив за Тами и опечален лишь тем, что Марина не может разделить с ним торжественный момент. Чувства к Тамико – Тамико уверена, что Лукас любит ее по-прежнему крепко и пылко, но иначе. Плотские страсти в незыблемом прошлом... И целуются они теперь только в щеки, пусть у самого краешка губ – не переходя границы. Впрочем, посиделки-полежалки с объятиями никуда не делись: и Лукас, и Тамико заворожены магией прикосновений.
Любопытно, когда Марина сочтет себя готовой для встречи с ней. Похоже, несмотря на высокородное происхождение, Марина банально побаивается Тамико...
Максимилиан, ладный и довольный – ему симпатичны и жених, и невеста, и ничто не омрачает чело лучшего певца анамаорэ – девочка-пшеничка Маю сидит на его коленях, с жадностью впитывая красивейший ритуал детей любви.
Эрик и Лалия – «мармелааадка, если ты будешь хмуриться, я тебя потом съем!» – у них прекрасные отношения с Магнусом и натянутые с Тамико, но оба достаточно сдержаны и не так ненавидят ее, чтобы выглядеть неподобающе.
Анеля и Оливер – малыш расслабленно сидит в уютном коконе рук любимой женщины, по обыкновению вертлявой – кокетка лукаво оглядывает собравшихся, убранство зала, и все-все-все, что представляет хоть какой-то интерес. Оливер тихонько подтрунивает над ней, будучи поражен до глубины души величием разворачивающегося события.
Родители Магнуса и его остальные братья-сестры, многочисленные коллеги, друзья, товарищи с подругами – гости в большинстве с его стороны, но когда Тамико спросят, кто поручится за нее, и Тамико разомкнет коралловые губы: «Лукас», имя царевича анамаорэ окажется достаточным. Тамико не быстро обзаводится друзьями, зато они настоящие.
И ни одной бывшей Магнуса, ни одной! Может, в подругах они затесались, но не раскрыли себя?
«Ты не даешь мне восторжествовать, твои бывшие и не знают, что ты со мной!» – «Тами, это знают ВСЕ!»
Где поверженная царевна Люция?
Тамико видела Люцию лишь на общественных праздниках. Магнус неизменно стоял рядом, и жалящие взгляды Люции веселили, Тамико, радуя ее сердце.
Бабочки в животе – смешное, щекотное переполняющее ощущение, словно закручивается спираль чистого золота, освещая зал неземным сиянием. Вместе во всем.
Самое вкусное предстоит потом – исполнение невысказанных желаний гостей, каждого без исключения.
Какие-то приятные сюрпризы, малые и крупные, шокирующие и ошеломляющие водоворотом ощущений.
Это под силу Древнему Ужасу.
«Ты сволочь, Магнус! Настоящая божественная сволочь!».
Такую Церемонию будут превозносить веками!
«Пой, Максимилиан, сегодня время прекраснейших сказок. И, так и быть, смешливый химик с янтарными глазами впервые споет с тобой дуэтом, вплетая особые заклятия в судьбы миров».
Глава 221. Беглянка
После Церемонии ни Магнус, ни Тамико не стали брать продолжительный отпуск, поскольку рабочий процесс обоих был разумно организован, и так позволяя свободное времяпровождение. Но реальной причиной было то, что Магнусу и его любимой не хотелось отправиться куда глаза глядят прямо сейчас.
Сверх того, Тамико, покопавшись в себе, ощутила нежелание выпадать из водоворота рабочих событий даже после воплощения их общего ребенка. Она собиралась сплавить этого потенциального ребенка Магнусу, благо тот обожал обучать чему-либо молодежь, постоянно общаясь с Оливером и Маю и занимая детские головки дивными историями.
Тамико чувствовала, что Магнусу не нужна ее помощь, а составлять ему конкуренцию в воспитании детей Тамико не намеревалась вовсе.
Потому, придя по обыкновению в кабинет Лукаса, Тамико поразилась открывшейся картине.
Лукас, весьма потрепанный, словно он проработал четверо суток подряд, сидел, углубившись в дела, и вместо доброго приветствия сухо кивнул Тамико.
Это обеспокоило впечатлительную девушку.
Внешний вид анамаорэ зависел от их душевного состояния, и непрезентабельный Лукас явно хотел, чтобы Тамико приободрила его. Что у него произошло?
Тамико подошла к рабочему столу Лукаса и начала демонстративно разглядывать Лукаса, одновременно протянув к нему руки и делая легкий массаж мест, до которых дотрагивалась.
– Тааак... Лу... Не причесан... Морщины?! Белки глаз красные... Боги, под глазами синяки!!... А сидишь-то ты как! Что с твоей осанкой?!
Лукас, позволяя Тамико приятные манипуляции, смотрел на нее устало, интригуя ее полным молчанием.
Тамико начала заводиться.
– Ты мне расскажешь, что у тебя случилось?! Лу! Прекрати меня пугать!
Ответ, произнесенный ровным низким голосом, совершенно бесцветным, ошарашил ее.
– Марина ушла.
Тамико рассердилась, топнув ножкой, сегодня она надела туфли на низком каблуке.
– Так я и знала! Не к добру вся эта Марина! Тихий омут с сонмом чертей! Зря ты мне ничего о ней не сообщал, я бы уже спрогнозировала ее поведение!!!
Лукас мягко улыбнулся.
– Тами, я знал, что это может случиться. И я даже знаю, где она.
Живой вопросительный взгляд карих глаз порадовал его, и Лукас продолжил:
– Она у своей матери, откуда мне ее точно не достать... Ни телепатически, ни физически, никак.
Тамико в волнении села прямо на рабочий стол Лукаса, небрежно подвинув лежащие на нем предметы и оправив зеленое, до колен, шелковое платье.
– Слов нет! О чем она думает?! – быстро окинув фигуру Лукаса взглядом, Тамико сморщилась. – А ты о чем думаешь?! Почему у тебя такой больной вид, зачем тебе столько работы?! И что ты намерен предпринять?
– Ух! – ямочки на щеках Лукаса предстали во всей красе. – Ладно, —видимые признаки его усталости исчезли по мановению волшебства. – Марина боится глубины своих чувств. Кому-то бывает страшно сосредоточиться на одном мужчине и только о нем мечтать... А если этот мужчина реально непредсказуемый тип, – Лукас выразительно посмотрел на Тамико, но та не желала поддерживать его игру, напряженно стиснув край стола тонкими пальчиками. – Что я намерен предпринять? Я намерен посадить Марину под замок и понаблюдать, как она будет брыкаться.
– Как же ты ее посадишь, она ж колдунья!? Да еще у Кэйли прячется.
Лукас улыбнулся.
– Как раз над этим я сейчас и размышляю. Была бы Марина анамаорэ... Но у меня, к сожалению, нет ни одного кандидата в опекуны... Впрочем, пока что достаточно выудить ее у заботливой мамы, а все остальное дело техники. Убалтывание упрямой богини может потребовать долгие часы, а то дни, вот я и работаю на износ.
Лоб Тамико разгладился.
– Поняла. Лу, показывай, где и как тебе помогать... Ммм, а что ты сделаешь с Мариной, когда ее заберешь?
– Ооо, – Лукас сделал страшные глаза, – тебе этого лучше не знать, а то твоя кровь похолодеет.
Тамико капризно поджала губы.
– Ах так! Да я теперь только об этом и буду думать! Представлять всякие ужастики!
Лукас зловеще изрек:
– Истина окажется мрачнее самых безумных твоих предположений, Тами. Верь мне.
Тамико хмыкнула.
– Ты ее не очень мучай, Лу. Она просто боится остаться без тебя, только и всего.
И мурашки выступили на девичьей тонкой, чуть тронутой загаром коже – такой была интонация Лукаса.
– Не подсказывай, Тами.
Глава 222. Хочешь со мной в вечность?
Лучи восходящего солнца щедро заливали холм, поросший роскошной зеленью: и древние серо-желтые плоские развалины, и еще не прогревшиеся каменные террасы – холм был не вполне природного происхождения.
Двое туристов, рослый атлетически сложенный мужчина и девушка, высокая и смуглая, стояли на вершине. Густые, волнистые, заплетенные в косу волосы Колетт придавали ее тонкой фигурке сходство с цветком на изящном стебле.
Оба были в простых куртках, джинсах и кедах – Роберт обещал выкинуть все шпильки Колетт и не покупать ей новые, если Колетт откажется слушать, какую обувь куда надевать.
Колетт запротестовала, ратуя за балетки, но Роберт был неумолим.
– Для кого ты там хочешь вырядиться?
Зная его крутой нрав и боясь за любимые туфли, Колетт ответила кротко:
– Для себя... Я так привыкла...
Роберт сказал, как отрезал:
– Как привыкла, по тротуарам походишь. Нагуляешься еще.
Впоследствии Колетт была очень благодарна Роберту – дорога изобиловала мелкими камушками и крутыми подъемами, путешественники рисковали натереть ступни, потерять обувь, а то и вывихнуть ногу. Роберт настоял на экскурсии дикарями с преодолением разнообразных препятствий.
– В спа отлежимся потом.
Несмотря на строгий характер, Роберт любил плотские удовольствия и заботливо разделял их со своей девушкой.
– Уффф, – Колетт промокнула маленькой ладошкой лоб, а затем ухватилась за ноющий бок – тело с непривычки болело от нагрузки. – Наконец-то мы одолели треклятый холм!
Роберт внимательно оглядел Колетт. Его низкий голос вызывал подсознательные вибрации в ее животе.
– Вернемся домой, я составлю тебе программу тренировок. Всего ничего прошли, а ты уже разваливаешься.
Колетт обиженно надула пухлые губки, но возражать не стала – переубедить Роберта в беседе было невозможно, да он и не вступал в них, утверждая что-то и выполняя. Спор только привел бы к ужесточению режима.
– Лучше бы ты что-то приятное сказал! Какая я красивая! – Колетт горделиво выпрямилась и тут же вновь резко схватилась за бок, поморщившись.
Роберт снисходительно улыбнулся.
– Это да. Ты красивая. Очень. Ну, пойдем наслаждаться видами, – и он с рюкзаком за спиной, куда сложил все их вещи, прикинув перед походом, что если доверить нести что-то Колетт, потом придется нести и саму Колетт, двинулся к краю каменного выступа. А дойдя, Роберт снял рюкзак и сел на самый край выступа, свесив вниз мускулистые ноги.
Колетт, вздыхая, медленно последовала его примеру, но садиться не стала.
Открывающаяся с холма величественная картина завораживала, и Колетт увлеченно разглядывала сохранившиеся остатки древнего города.
Голос Роберта прервал ее мысли.
– Что стоишь?
Колетт поежилась.
– Холодно... Девочкам нельзя сидеть на холодном...
– Ааа, ну иди сюда, ко мне на колени, – и Роберт протянул ей твердую руку. Колетт побоялась признаться ему, что опасается высоты в непосредственной близости от обрыва, каменный выступ резко уходил вниз – упадешь – едва соберешь кости. Она подала руку, а затем вскрикнула – Роберт быстро усадил ее, крепко обняв. Без опоры под ногами было жутковато.
А когда Колетт отдышалась и обмякла, попривыкнув и любуясь пейзажем, Роберт прошептал, обжигая ее затылок.
– Вечность...
Не успела Колетт спросить, что это значит, как дно обрыва показалось перед ее глазами – Роберт, все так же удерживая невесомую для него Колетт, наклонился вниз.
– Хочешь со мной в вечность?
Колетт сжалась от ужаса... Алкоголь, руки, джинсы и пол в крови, но сейчас Роберт был абсолютно трезв – он вознамерился взять ее с собой в мир кошмаров?!
Колетт выдохнула... В голове разверзлась пугающая пустота, как некогда в парке... Сопротивляться бесполезно...
– Хочу...
Запах глаженой ткани, Роберт любил хорошо отутюженные вещи. Все ощущения Колетт вмиг обострились... Ей конец?
Роберт выпрямился, все так же бережно придерживая Колетт.
Она решила не задавать пока вопросы, как знать, куда заведет Роберта его очередной импульс...
Роберт улыбнулся.
– Ты и я. Хорошо...
И Колетт ошалело поняла вдруг, что вечность – это просто быть. Вместе.
Рассмеялась.
– Ты псих!
Роберт легонько нажал на ее худенькие бока.
– Но-но, сброшу! А я, кстати, бессмертный. Буду жить, не старея, пока не уничтожу тело... Подарок богини... Или проклятье... – Роберт повернул лицо Колетт к себе, желая видеть ее реакцию.
В ее распахнутых чуть раскосых глазах отразился испуг.
– А как же я?
Васильковые глаза посмотрели прямо ей в душу.
– А как ты хочешь?
Колетт прикусила губу. Вдруг Роберт не объявленный маг? Ее... любимый мужчина с волосами цвета снега.
И уткнувшись в его рельефную грудь, Колетт призналась в том, что не могла больше сдерживать. Пусть сам Роберт ничего такого ей не говорил, хотя он должен был первым...
– Я люблю тебя...
Аккуратные девичьи уши, спрятанные под милыми завитками волос. Роберт ничего ей не ответил, но поцеловал Колетт очень нежно.
И хотя сердечко Колетт стучало в предвкушении, в последующие полчаса медитативного созерцания редкостей, открывающихся с холма, Роберт больше не проронил ни слова, иногда поглаживая Колетт, а потом, аккуратно подняв, поставил на ее ноги, подхватил рюкзак, и спуск с холма был обычным спуском – Колетт охала и жаловалась, поминутно боясь оступиться, а Роберт то поддерживал, то подкалывал, а то подбадривал ее.
Впереди их ждали спа и море.
Море и спа.
Глава 223. Блестящая логика
Лукас сидел по-турецки, гордо выпрямив спину, и смотрел сверху вниз на свое рыжее сокровище, лежавшее на боку у его ног. Марину ничто не удерживало, кроме магии. Она не могла пошевелить ни ногой, ни рукой, однако способность говорить торжествующий Лукас ей оставил.
Правда, добытая им Марина вела себя, словно партизанка, и Лукас иронично начал сам:
– Так-то, Еженька. Двое суток подряд я точил лясы с Кэйли. Она богиня, но она не сильна в изморе, падка на лесть и на разные авансы, – Лукас внимательно наблюдал за мимикой Марины. – А ревновать к матушке нехорошо! И чем же ты меня встречаешь после всего? Игнорированием?
Лицо Марины так и не выражало эмоций.
– Милая, скажи, ты сегодня ела?
Марина несколько замедленно кивнула – этот вопрос сбил ее с толку.
– Славно. Ладно, раз ты не хочешь со мной разговаривать, пойду-ка я спать, – Лукас демонстративно зевнул, вставая, погладил Марину по плечу и ушел в дом, оставив ее на террасе гадать, что же будет дальше. Естественно, теперь она могла совершенно свободно двигаться.
Интуиция Марины верещала, что ее побег стал несусветной глупостью, тем самым слабым звеном, разрушившим крепкую цепь их вдохновляющих отношений с Лукасом, но Марина еще сильнее испугалась жизни на вулкане своих тайных опасений и тех трансформаций, к которым Лукас ее подталкивал.
Кэйли понимающе восприняла ее путаные объяснения и согласилась помочь Марине, но что-то в Лукасовой стратегии убедило Кэйли снова предать дочь и отпустить Марину навстречу ее страхам.
Марина встала и покаянно пошла к Лукасу. Раз уж план побега провалился, осталась только искренность.
Марина нисколько не удивилась, увидев, что Лукас не спит, ожидая ее.
Бархатный голос заманивал ее в неумолимый плен.
– Соскучилась? Иди сюда, Ежик.
Марина пришла в его уверенные объятия, и Лукас, целуя ее, начал говорить. Это был контраст опаляющей страсти прикосновений и жестких слов, слетающих с его чувственных губ.
– Я ненавижу, – вонзилось клинком укуса, – когда важные мне женщины вот так сбегают. Но я люблю тебя и сегодня я тебя прощу, разве что доверять стану меньше, зато присматриваться буду больше. Когда-то я спросил, справишься ли с моей любовью, не навязывая ее. Ты сама пожелала моей серьезности, а получив ее, совершенно ее не ценишь? – голос Лукаса звучал глухо, поскольку он не останавливался в горячих исследованиях дорогого ему тела Марины.
Марина, снедаемая жаром плоти, но еще печальная, ответила:
– Я не знаю, что на меня нашло! Наваждение какое-то... Я струсила и сбежала, как сбежала некогда... Меня переклинило.
Лукас недобро подумал, что знает таких переклиненных, но Марине говорить ничего не стал, вместо того спокойно заметил:
– Буду иметь в виду, что тебя клинит. Так вот, Марина, это был последний раз. Если тебя снова переклинит, – Лукас легонько прикусил Маринин сосок, что сильно ей нравилось, – приходи ко мне разговаривать. А если я замечу хоть малейшую попытку сбежать втихую, наступит неотвратимый конец. И если у меня будет скверное расположение духа, а оно будет именно таким, разрывом я точно не ограничусь.
Марину пробил озноб, сладостный туман от ласк Лукаса на миг рассеялся.
– Этого-то я и боюсь... Будет у тебя раздражение, или тоска, или ярость, а я отвечай...
Лукас обиделся на ее слова, но поскольку его доверие к Марине поутихло, то показывать ей внешне он ничего не стал. Просто отстранился от Марины, прекратив любовные игры с абсолютно непроницаемым лицом.
– Я был с тобой только добр и приветлив, а ты вот как обо мне думаешь... Чужие байки оказываются тебе важнее собственного опыта...
Но Марина не пожелала принимать его обвинения.
– Слушай, Лу, если ты обижаешься на правду, тебе не стоило даже подходить ко мне! Скажи еще, что ты девственник, и никогда не было никаких брошенных, никаких ушедших в депрессию, никаких сделавших себе худшее из возможного женщин! И все из-за тебя.
Лукас рассердился, а так как Марина избрала худшую из возможных тактик, он закрылся от нее деланным безразличием, не собираясь, впрочем, рушить их отношения, которые так прекрасно начинались, одним махом.
– Марина, ты намеренно хочешь огорчить меня? Я-то тебя действительно люблю, а ты сначала от меня сбежала, а теперь выставляешь меня моральным уродом. За что? Зачем? Да, у меня всякое случалось, но уж я никак не думал, что моя любимая женщина, которую я пальцем не тронул, – Лукас откатился подальше, на широком ложе была масса одинокого, пустого места, – начнет меня этим попрекать. Напоминая мне о худших сторонах моей натуры, ты жаждешь, чтобы я проявил их с тобой?
Марина стушевалась.
Блестящая логика.
Марина бессильно почувствовала, как путается в собственных чувствах и мыслях.
Огромные синие глаза Лукаса словно светились изнутри, гипнотизируя ее. Впрочем, это была естественная внешность Лукаса, сейчас он не прибегал ни к каким эффектным ухищрениям, чтобы впечатлить Марину.
Он сказал:
– Я не стану поддаваться на эту провокацию, Еж. Не могу заставить тебя меня любить, а пока ты меня не любишь. Но я сделаю все, чтобы ты продолжала мне доверять. Хотя бы в какой-то степени. Я думал, ты считаешь меня хорошим... А ты ощущаешь лишь безразличие ко мне.
И снова вышло, что виновата она. Виновата в жизни иллюзиями вместо реальных чувств.
Марину обожгла мысль, что сейчас каким-то своим неосторожным словом она может все испортить.
Может потерять Лукаса насовсем.
Как сотни, как даже тысячи женщин до нее?
Марина заговорила сбивчиво, глядя прямо перед собой, обняв худые колени. Нечеловеческая пластичность несколько не вязалась с ее угловатым обликом.
– Ох... Лукас... Я совсем запуталась... Ты такой умный, а я глупая девчонка. Всего-то... С прошлой жизнью каких-то тридцать шесть лет... Где мне было набраться мудрости? И я чувствую ровно то, что я чувствую. Уж извини. Но я люблю тебя, я тебя очень люблю!.. Это все от рассудка... Да я даже не знаю, от чего! Сама не понимаю, зачем я сказала тебе все эти глупости про женщин... – Марина с надеждой посмотрела на Лукаса, тот внимательно слушал ее.
– Я понял, Ежик. Подумать только: двое суток изощренных бесед!
Марина, перекатилась на живот, преодолев расстояние, отделяющее ее от Лукаса и оказалась близко-близко к нему.
– А что в итоге помогло? Как она меня к тебе отпустила?
Лукас широко улыбнулся впервые за вечер.
– Только серьезность моих намерений. Кэйли решила дать нам шанс быть вместе в веках... Если ты, конечно, захочешь. Любопытно, что окажется сильнее: я или твои комплексы.
Марина нахмурилась.
– Ненавижу это слово!
Взгляд Лукаса прожег ее насквозь.
– Твои личностные проблемы, Марина. Пока ты не признаешь, что такие у тебя есть, они не решатся. Ты их признаешь, в этом ты молодец, но пока делать ничего с ними не хочешь. Носишься с обидами прошлого, когда их давно стоит прикончить.
Рыжеволосая головка опустилась на мужское плечо.
– У меня нет сил...
Лукас крепко обнял Марину.
– Я же говорил тебе: решим проблемы вместе. А ты испугалась и сбежала. Ну ладно, пережили и хватит.
Марина решила довериться Лукасу.
Ей было, что терять, но приобрести она могла намного больше.
