Текст книги "Победители тьмы. Роман"

Автор книги: Ашот Шайбон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

ШТАБ-КВАРТИРА ЗЛОДЕЯНИЙ

Целую неделю оставались октябридцы в подводном лабиринте «Умирающего лебедя».

Они осмотрели каждый угол и каждый тайник подводного логова и обнаружили такие чудовищные факты, которые трудно было даже представить себе. Джек Веллингтон и Жак Анжу, которым было предложено собственными глазами осмотреть все, обнаруженное в штаб-квартире современных бандитов, от стыда и неловкости не могли смотреть в глаза октябридцам.

Лаборатории, в которых изготовлялись атомные бомбы, оказались разрушенными лишь наполовину. Подземные коридоры тянулись на много километров, вплоть до второго из главных входов. Пещера, от которой начинался этот ход до момента взрыва еще возвышалась над поверхностью океана, скрытая в исполинской шее «Умирающего лебедя». Но взрыв сорвал и разнес эту шею…

Казалось, что после этого океан неминуемо должен был хлынуть в подземный мир и затопить его своими водами. Однако это предположение октябридцев не оправдалось: сорвана была лишь надводная часть «шеи лебедя». На глубине нескольких метров под водой ход был надежно перекрыт несокрушимой плотиной. Повинуясь приказу своих хозяев, фон Фредерикс пытался ввести в заблуждение октябридцев, чтоб они, поверив в полную гибель островных сооружений, оставили остров и удалились. С этой целью он и распорядился взорвать надводную часть «Умирающего лебедя», так же как и наземную часть военного городка острова Татэ вместе с пристанью, не предусмотрев, однако, что взрыв этот может оказаться гибельным и для собственного флота и для самих обитателей подводных тайников.

Мировая общественность уже догадывалась, что где-то в Тихом океане были применены водородные бомбы, взрыв которых вызвал смерть и разрушение на огромном пространстве. Октябридцам следовало представить мировой общественности факты и доказательства трагедии, разыгравшейся в подводном убежище.

Самого барона фон Фредерикса и его жену Эллен фон Фредерикс-Жабову октябридцы обнаружили в столовой их роскошной подводной квартиры. На полу лежало тело Эллен. Рукоятка маленького кинжала торчала у нее под левой грудью. Сам же барон фон Фредерикс, или, вернее, обугленный его труп, сидел в кресле за столом: один из электрических проводов тока высокого напряжения был намотан на руку, другой конец был зажат в его оскаленных зубах…

– Жалкий шут! – произнес с чувством глубокого омерзения Резцов. – До последней минуты он был убежден, что в его силах взорвать земной шар!..

– А земной шар незыблем и останется незыблемым, поскольку судьба его находится в верных руках миролюбивых народов! – уверенно отозвался Николай Львович.

Взрыв, имевший место в подводном тайнике «белых теней», остался почти незамеченным в ряду событий, волновавших весь внешний мир.

Доверенный агент мировой реакции и военщины просчитался.

В первые дни между октябридцами и отдельными группами «белых теней» произошло несколько столкновений. Однако «белые тени» каждый раз обращались в бегство. А с третьего дня проникновения октябридцев в подводное логово «белые тени» и вовсе исчезли из виду. Они уже совсем не беспокоили октябридцев. Как выяснилось впоследствии, каждую ночь они небольшими группами покидали свое подводное убежище и, погрузившись в парусные лодки, исчезали в необозримых далях Тихого океана.

В складских помещениях атомных лабораторий октябридцы обнаружили сотни оболочек еще незаряженных атомных бомб.

В подводных гротах были обнаружены богатейшие источники реактивных вод, которые могли послужить делу излечения человечества от десятка болезней, считающихся неизлечимыми. А бандитская организация «белых теней» путем выпаривания и разных реакций добывала из этих вод химические соли, радиоактивные лучи которых обладали смертоносными свойствами дальнего действия.

Обнаружены были и лаборатории по разведению в питательной среде смертоносных бактерий. Здесь микробиология была целиком поставлена на службу делу распростра-нения самых страшных эпидемических заболеваний среди человечества.

Наконец, наступил день, когда миссия октябридцев была завершена. В последний день пребывания в пещерах Резцов остался на «Октябриде», а Чурко и Абэк Аденц спустились в штаб-квартиру злодеев. С ними был и весь экипаж астероидиноплана АЛД-1, кроме Сергея Зорькина. Они захватили с собой также Елену, Беату и остальных октябридцев, которые выразили желание ознакомиться с ареной стольких преступлений.

На восьмой день атомоботы «Белый медведь», «Морж» и «Красный хобот» совершили по нескольку рейсов, то перебрасывая в подводные пещеры, то отвозя обратно группы октябридцев.

Но вот большой остров «Умирающего лебедя» совершенно обезлюдел.

Сходни, соединявшие «Октябрид» с островом, были сняты, и чудесный корабль вновь устремился в свободные просторы океана.

В своем очередном донесении в Москву Аспинедов сообщил:

«…Подводный тайник представлял собой одну из тех бесчисленных военных баз, которые создаются повсюду представителями зарубежной военщины. Единственным отличием его является то, что здесь обосновались матерые преступники уголовного типа, которые, действуя рука об руку со штабами зарубежной разведки, готовились при помощи политического шантажа, террора и страшных эпидемий поработить все человечество. Это было логово убийц, поджигателей и пиратов всех типов и мастей, субсидируемых магнатами заокеанского капитала и возглавляемых известным фабрикантом и промышленником фон Фредериксом. Группа «белых теней», возглавляемая старым диверсантом Жабовым-Гомензофом, также входила в эту военную организацию подводного тайника. Используя своих «фосфорических невидимок», Жабов не раз оказывал важные услуги заправилам подводного тайника. Благодаря же родственным связям с фон Фредериксом, он успел сколотить огромный капитал, который позволил ему войти равноправным членом в касту магнатов капитализма, считающую себя призванной определять судьбу земного шара и населяющих его народов…»

Экипажу «Октябрида» предстояло уже перейти к разрешению очередного задания – выйти в поход на юг, к Антарктике. Карп Карпович Фролов тщательно готовил свою группу, чтобы не быть застигнутым врасплох в тот знаменательный день, когда перед «Октябридом» склонится побежденный Южный полюс.

Далекий, беспредельный горизонт призывал октябридцев. Исполинский советский подводный корабль плыл, рассекая гладь умиротворенных вод.

Сознание, что две трети великого похода завершены с успехом, наполняло новой энергией души октябридцев, побуждая к новым достижениям: ведь это означало скорейшее возвращение домой, на Родину.

Подводный город уже установил радиосвязь с промышлявшей в антарктических водах советской китоловной флотилией. Советские китоловы с нетерпением ждали встречи со своими славными соотечественниками.

Приняв в свое лоно плавающие в океане суда, «Октябрид» должен был затем оторваться от воды и вознестись в небесные просторы.

Впервые после посещения подводного тайника жизнь на «Октябриде» вошла в обычное мирное русло.

Все были охвачены чувствами глубокой удовлетворенности и счастья, и больше всех – Давид Аденц. Наконец-то он был на свободе, среди родных людей, вместе с сыном!.. С сыном, невеста которого была дочерью его старинного друга – Николая Львовича Аспинедова!

Когда его попросили выступить перед людьми «Октябрида», он вздохнул и сказал:

– Товарищи! Человека более всего терзает тоска по родине. Мне уже не под силу терпеть дальше! Везите меня домой, домой… домой!.. Когда же мне выпадет на долю счастье вновь ступить ногой на землю родной страны?!

Он еще договаривал последние слова, когда к нему подошел заведующий типографией подводного города – Борис

Панкратович Бабин и, опустив на пол небольшой мешочек, с победоносным видом оглядел всех.

Все, затаив дыхание, ожидали его слов. Что еще задумал этот странный, непонятный человек?..

– Дорогой Давид Георгиевич! – торжественно обратился Бабин к старому ученому, – многоуважаемый Давид Георгиевич! Я вполне понимаю вас, ибо я и сам страдаю от точно такой же тоски! Я тоже… то есть мы все… – он не смог договорить, судорога перехватила ему горло и голос охрип. – Ну, одним словом, вот! Пока довольствуйтесь этим…

И он опорожнил под ногами у Давида Аденца свой заветный мешочек.

Земля!

Родная земля!..

Земля Родины, родимой страны!

Все присутствующие были глубоко взволнованы.

Давид Аденц нагнулся, осторожно собрал в ладонь горстку земли и поднес ее к лицу. Его губы дрожали, выдавая внутреннее волнение. И вдруг на руку, на горсть родной земли из его глаз брызнули слезы…

– Борис Панкратович!.. Дорогой мой!.. Спасибо, друг мой, бесконечное спасибо!.. Вы не знаете, как меня порадовали… как утешили!..

Он обнял Бабина и крепко поцеловал его. Все поднялись на ноги. Ликующие возгласы и рукоплескания загремели в зале:

– Да здравствуют советские люди!

– Слава нашей великой Отчизне!

* * *

Октябридцы знали, что только Сергей Зорькин мог бросить дополнительный свет на все то, что происходило в военных лабораториях «Умирающего лебедя». Ведь он был единственным человеком из всего экипажа астероидиноплана АЛД-1, который благодаря покровительству Эллен фон Фредерикс-Жабовой получил доступ в тайники подводного убежища «белых теней».

Он-то и рассказал о том, как в течение последних двух недель перед появлением «Октябрида» шеф подводного убежища, потеряв голову от страха при известии о приближении советского подводного города, изыскивал всевозможные способы, чтобы спасти международную бандитскую организацию и ее военную базу от разоблачения. Он-то и подстроил сближение своей жены с Сергеем Зорькиным. Красавице Эллен Жабовой было разрешено перебросить Зорькина на остров и допустить его в подводное убежище.

В беседах с ним Эллен предлагала ему заключить тайное «соглашение», стремясь при этом выведать – не удалось ли Зорькину каким-либо способом установить связь с Советским Союзом и сообщить координаты «Умирающего лебедя». Эллен обещала Зорькину свободу, если только тот согласится написать письмо Советскому правительству с предложением обменять захваченного в городе Октябрь Жабова на находящегося в плену у «белых теней» конструктора астероидиноплана Давида Аденца или даже – на весь экипаж АЛД-1.

Уклончивые ответы Сергея Зорькина раздражали Эллен фон Фредерикс. Чтобы заставить его оценить более высоко «благожелательное» отношение, проявляемое супругой шефа «белых теней», Эллен сообщила Зорькину, что фон Фредерикс получил от своих хозяев предписание взорвать острова «Умирающего лебедя» и бомбардировать советский подводный корабль.

Зорькин выразил свое неверие в сообщение Эллен. Тогда раздраженная Эллен проговорилась о том, что фон Фредерикс получил приказ любой ценой помешать проникновению советских людей в подводные тайники «Умирающего лебедя», которые они разыскивают под предлогом изучения тихоокеанских пожаров и очагов вулканических извержений. По словам Эллен, фон Фредериксу приказано взорвать остров, чтобы и следа не осталось от его подводных тайников.

А после этого нетрудно было бы объяснить взрыв на острове «Умирающего лебедя» извержением подводного вулкана.

Таким образом, для Зорькина стало совершенно ясно, что фон Фредериксу дано задание или помешать «Октябриду» обследовать остров, или, в случае неудачи, уничтожить все следы преступлений. На карту была поставлена жизнь самого фон Фредерикса, если б он подпустил советский подводный город к запретной зоне.

Ему угрожала неминуемая смерть по решению тайного военного трибунала иностранных хозяев.

Но прекрасной Эллен умирать отнюдь не хотелось. Она предложила Сергею бежать вместе с ней на принадлежащей лично ей подводной лодке (капитан которой был старым приятелем ее отца), умоляя спасти ее, спасти себя и товарищей.

Сергей отделался неопределенным ответом. Он составил совершенно иной план спасения жизни своих друзей.

Однако все сложилось совсем не так, как хотела Эллен. Она обманулась в своих ожиданиях. Взрыв на острове произошел в ту именно ночь, когда Эллен предполагала, с помощью Зорькина, бежать с острова и тем спасти свою жизнь.

Чистая случайность спасла самого Зорькина от гибели на подвергшейся взрыву шее «Умирающего лебедя».

Зорькин находился в это время во внутренней части подводного арсенала, а его друзья были уже сосланы на один из ближайших островов особого назначения, где находился крупный концентрационный лагерь пленников «белых теней».

Все, что произошло в дальнейшем, уже было известно октябридцам.

С особым интересом было выслушано и важное сообщение Давида Аденца.

– Дорогие друзья, – начал старый ученый, – пребывание в плену у «белых теней» лично для меня имело огромное значение. Я опасался, что погибну в плену, и несколько моих предположений о природе «космического кристалла» так и не станут достоянием советской науки. Если только силы не изменят мне, я собираюсь написать большой труд о том, что в числе относимых к исполинским метеорам, падающим время от времени на нашу планету, находятся тела, которые отнюдь не являются метеорами…

– А чем же они являются, Давид Георгиевич? – посыпались со всех сторон вопросы.

– Я считаю, Николай Львович, – продолжал Давид Аденц, обращаясь к Аспинедову, – что эти так называемые метеоры на самом деле являются не чем иным, как «космическими снарядами», нацеленными на нашу планету разумно мыслящими существами с других планет.

Это заявление было встречено долгим молчанием. Присутствовавшие не находили слов, чтобы дать понять маститому ученому, что его предположение ничем не обосновано. Но Давид Аденц и сам угадал смысл их молчания.

– Это предположение высказывалось и до тебя, отец, – заговорил, наконец, Абэк. – Но неподтвержденная ничем гипотеза не может привести к обоснованному научному заключению. В лучшем случае это прекрасная, но совершенно фантастическая мечта.

– Нет, дорогой мой, нет!.. Я никогда не пришел бы к этому заключению, если б не использовал время после освобождения из плена для детального ознакомления с последними открытиями Ильи Григорьевича, Николая Львовича, Веры Павловны, Павло Мироновича и твоими, открытием нового астероидина, который делает возможным межпланетные путешествия.

– Не могу понять – о чем же, собственно, идет речь? – громко выразил свое недоумение Павло Ушаков.

– Речь идет о том, многоуважаемый Павло Миронович, что это новооткрытое вещество (которое, к слову сказать, я предлагаю назвать сталолито-астероидином) и является тем материалом, из которого можно построить наши будущие космолеты. А доказательством этого можно считать уже хотя бы то, что забрасываемые с неизвестных планет к нам на землю снаряды построены именно из этого материала!

Это заявление взбудоражило всех.

– Но мы не располагаем подобными данными, дорогой Давид Георгиевич! – первым заговорил Дерягин.

– Такие данные имеются, и я могу их вам представить! – уверенно заявил Давид Аденц.

Все слушали, стараясь не пропустить ни одного слова.

– Но ведь сталолито-астероидин, как ты его называешь, получается искусственным путем. И ты простишь меня, отец, если я выражу сомнение в том, что тебе удастся представить нам требуемое доказательство.

Давид Аденц, заранее обдумавший свое выступление, ласково улыбнулся сыну, развернул небольшой сверток и достал из тряпочки три осколка металла красновато-серого цвета, каждый величиной с миндалинку.

– Уже второй год я не расстаюсь с этими осколками необычного металла. Я нашел их на острове Тана, на который несколько лет назад упал точно такой же метеор, какой полвека назад упал на Крайнем Севере нашей Родины – в Долубинске. Вот, поглядите на них…

И он разложил на столе кусочки металла.

Аспинедов, Абэк и Илья Григорьевич, торопливо схватив их, принялись с интересом разглядывать и обмениваться соображениями о природе этого металла.

– Удивительное сходство! То есть, я говорю о внешнем сходстве, – заявил Павло Ушаков.

– И даже вес… – дополнила Вера Павловна, взяв в руки кусочек металла.

– Если эти кусочки невозможно расплавить, тогда это, действительно, сталолито-астероидин! – воскликнут Абэк.

– А это может означать, что, действительно, существует во вселенной какая-то планета, на которой обитают разумные существа, – задумчиво проговорил Аспинедов.

– Это обстоятельство необходимо проверить путем лабораторного анализа.

В дальнейших дебатах теперь уже не было надобности. Давид Аденц обосновывал правильность своей гипотезы. Обращаясь к Солнцевой и Ушакову, Абэк с воодушевлением воскликнул:

– Друзья мои, если эти слитки, действительно, состоят из сталолито-астероидина, то мы, установив их формулу, сумеем установить и адрес той космической планеты, жители которой так настойчиво стремятся наладить с нами связь. Немедленно пойдем в нашу лабораторию, чтоб попытаться разложить эти три слитка в атомном горне.

Через несколько дней лаборатория выдала свой сенсационный листок анализа: привезенные Давидом Аденцем миндалевидные осколки оказались явно искусственного происхождения, и притом – чужеродными для нашей планеты.

Решено было пока не поднимать никакого шума и не привлекать к этому вопросу нежелательного внимания, вплоть до того времени, пока советские ученые, установив адрес космических отправителей, сами не вылетят на планету, являющуюся местом их жительства, и не осуществят лично того, что по каким-то неведомым нам причинам не удалось осуществить их космическим коллегам.

– И мне почему-то кажется, Абэк, что жители этой неизвестной планеты должны быть тоже «белыми тенями»: это должно явиться своеобразным выражением мимикрии в царящих там специфических внешних условиях! – сделала предположение Елена Николаевна во время задушевной беседы наедине с Абэком.

– Что ж, не исключается, что это состояние может быть для них обычным. Итак, готовьтесь, Елена Николаевна, на этот раз вам придется самой превратиться в тень, в качестве спутницы путешественника в космическом океане! – пошутил Абэк.

Бросив искоса взгляд на Елену, он добавил:

– И на этот раз – опять без извинения, как это уже произошло с вами один раз в детские годы…

С улыбкой, выражающей согласие и радость, Елена весело кивнула головой.

ЭПИЛОГ

Стремительно рассекая воды Тихого океана, «Октябрид» мчался навстречу новым победам.

Пострадавшие островитяне, спасенные от гибели и нашедшие приют на «Октябриде», получали врачебную помощь и пользовались внимательным, сердечным уходом. С чувством облегчения и радости следили октябридцы за тем, как быстро возвращается к жизни экипаж АЛД-1, изнуренный продолжительным заключением и горем.

Утихли чувства тревоги и тоски. Октябридцам предстояло теперь пройти через последний заключительный этап ответственного задания Родины – перелететь по намеченной воздушной трассе на материк Антарктиды.

Таким образом был бы завершен цикл великого тихоокеанского похода, маршруту которого, несомненно, пред-стояло быть увековеченным на мореходных картах всех грядущих времен.

После ухода октябридцев с большого острова группы «Умирающего лебедя», представители мировой реакции все же не оставили в покое свою бывшую военную базу. Второй взрыв еще большей разрушительной силы взметнул в воздух всю надземную часть большого острова «Умирающего лебедя». Воды океана хлынули в подземные тайные ходы острова Татэ, затопив все пещерные убежища «белых теней». Захваченные на месте преступления бандиты постарались окончательно уничтожить все доказательства совершенных ими злодеяний.

Сейсмические станции всех крупных центров мира и на сей раз зарегистрировали сильные сотрясения земной коры с эпицентром… опять-таки в районе Тихого океана!

Но вот пробил час, когда, по распоряжению командования советского подводного корабля, был произведен опрос среди находившихся на его борту спасенных гостей – островитян, с целью выяснить, где хотел бы быть высаженным каждый из них.

В течение целого месяца «Октябрид» развозил своих иноземных гостей, согласно выраженным ими желаниям. Разумеется, это так или иначе отразилось на его маршруте.

Подводный город поплыл к берегам Новой Зеландии, где сотни людей с благодарностью покинули корабль своих спасителей. Проплыв вдоль берега Новой Зеландии, подводный город добрался до Австралии и бросил якорь в Сиднее.

После этого «Октябрид» взял направление на север, проплыл мимо берегов Новой Гвинеи, посетил острова Целебес и Борнео, вошел в Индийский океан, чтобы после этого вновь повернуть к Южной Австралии, завершив тем самым выполнение своего долга.

Ровно через месяц последний гость распрощался с людьми «Октябрида», выполнившими до конца веление совести и человеколюбия.

С соблюдением всех требуемых законом процедур соответствующим властям были переданы преступники, часть которых была захвачена на островах группы Хэнахэ, а часть – на взорванном острове «Умирающего лебедя», острове Татэ и кораблях флота организации «белых теней».

По приблизительным данным, в результате двух взрывов, привлекших внимание всего человечества, погибло несколько тысяч человек.

Не обошелся без жертв и экипаж советского подводного города.

Тела погибших при исполнении служебных обязанностей сотрудников службы комендатуры «Октябрида» были погребены на прибрежной высоте «Острова корреспондентов». Над их могилой был воздвигнут памятник со следующей эпитафией:

«Здесь погребены два отважных моряка советского подводного города «Октябрид», погибшие смертью героев во имя мирного и счастливого будущего человечества».

Велики были ярость и возмущение многотысячной толпы, заполнившей набережную Сиднея, когда Джебба Эрниса вместе с остальными преступниками спускали по сходням «Октябрида». Люди подводного города с чувством глубокого омерзения провожали людей, замышлявших новую, еще более жестокую бойню миролюбивых людей всего мира.

Жак Анжу и Джек Веллингтон, которые также присутствовали при этой сцене, стоя рядом со Львом Апатиным, были погружены в весьма невеселые размышления.

– Ну, как ваше драгоценное самочувствие, уважаемые коллеги? – обратился к ним Лев Апатин.

– Клянусь честью, что сейчас во мне не осталось и следа от прежнего Жака Анжу! – пылко воскликнул французский корреспондент.

Джек Веллингтон молчал.

На пристани разъяренные люди окружали задержанных преступников, грозя разорвать их на куски.

– Глядите, глядите, месье Веллингтон, – толпа плюет на них! – воскликнул Жак Анжу, теребя за рукав англичанина.

– На них плюет весь народ, месье Анжу! – поправил его Апатин.

– Я тоже плюю… – пробормотал Веллингтон, не поворачивая головы.

Из числа посторонних лиц на «Октябриде» оставались теперь лишь братья-близнецы, мистер Полло и мистер Зунд.

– А вы где хотели бы высадиться, друзья мои? – обратился к ним Аспинедов.

– Нам некуда высаживаться, господин Аспинедов, – еле слышно отозвался Полло.

– У нас больше нет родных, господин Аспинедов. Наша мать погибла на острове Татэ, там же, где погиб наш отец. Обоих лишили родины «белые тени»…

– Дайте нам родину! – воскликнул Зунд, обеими руками закрывая лицо.

Решено было оставить их пока на «Октябриде», и в Москве подумать об их дальнейшей участи.

«Октябрид» взял курс на Антарктику. Там их давно уже ждали советские люди, занимавшиеся, на основании международной конвенции, китобойным промыслом в водах самого южного из материков.

На расстоянии пятнадцати тысяч километров от берегов советской отчизны, на шестидесятой параллели, произошла, наконец, задушевная встреча экипажа «Октябрида» с советскими людьми. Немедленно же были открыты громадные ворота, и флотилия китобойцев вплыла в утробу советского подводного города.

В честь советских китобойцев был устроен пышный банкет. Гости с восхищением рассматривали зеркальные стены и потолок зала, в которых отражались зеленые пальмы и белоснежные скатерти богато сервированных столов. В центре кафе плескались волны великолепного фонтана: серебряные струи били из поднятых клювов лебедей, и водяные брызги переливались всеми цветами радуги в лучах ярких огней.

Гости гордились и чудесным «Октябридом», и своими бесстрашными соотечественниками.

И вот в одно утро, когда на небе переливалось волшебными цветами южное полярное сияние, из недр океана взмыла ввысь ослепительно-гигантская сверкающая масса, промчалась над вечными льдами антарктического материка и опустилась прямо в его центре.

Открытый великими русскими мореходами шестой материк земного шара дождался, наконец, своих истинных хозяев, которых ждал так долго…

Подводный город поднялся в небеса, ознаменовал своим первым деловым полетом день покорения Южного полюса.

Казалось, Антарктика улыбалась, приветствуя их. В продолжение двух недель октябридцы занимались исследованиями и организацией научных экспедиций на самом южном материке земного шара.

За время пребывания на полярном материке октябридцы вдоль и поперек изучили все окружающее, внимательно обследовав всю прибрежную полосу южного материка.

Было установлено, что за исключением полосы суши вдоль самих берегов, весь остальной полярный материк был совершенно необитаем.

Развернув научные работы, филиалы Академии наук проделали колоссальную работу, богатую подлинными открытиями. В свете этих открытий казался уже недалеким тот день, когда люди смогут обосноваться на Южном полярном материке так же, как обосновались советские люди в приполярной зоне Крайнего Севера.

Карп Карпович Фролов со своими бесстрашными сотрудниками – пионерами Антарктики – уже готовился заложить основание будущим поселениям на самом южном материке земного шара.

С подводного города перебрасывалось на сушу все, что было необходимо для обеспечения людям условий комфортабельного существования и плодотворной работы.

Точно грибы, росли на берегу утепленные сталолитовые домики, снабженные всеми необходимыми удобствами. Поднялись уже прочные складские помещения для хранения продовольствия, метеорологических инструментов, самоходных саней и радиооборудования. Была установлена атомная тепловая микростанция, которая должна была обеспечить обильный постоянный свет и создать кондиционную атмосферу на побережье.

Так привлекательно и уютно выглядел этот первый поселок пионеров Антарктики, что у многих октябридцев возникло желание остаться с экспедиционной группой Фролова и принять активное участие в исследовании чудес природы Южного полюса.

Своеобразной прелестью обладает величественно-суровая Антарктика. Каждую минуту ее природа подвергается сказочным изменением.

«…Сияние небес словно сбегает на вековые оледенелые поля… – писал Лев Апатин в цикле своих очерков, озаглавленном «Антарктика». – И льды переливаются всеми цветами радуги. Полночь, но небесный свод весь пылает огнями. Нависшее над горизонтом солнце не заходит. Оно выкладывает длинные светло-фиолетовые тени за ледяными торосами. Огромные наслоения льда громоздятся в виде дивных строений самой причудливой архитектуры, отсвечивающих бледным сиянием. Величественные, граненые горы с вершинами, повитыми голубоватой мглой… Остроконечные груды льда, напоминающие увенчанные зубчатыми парапетами фантастические замки, освещенные изнутри тусклым зеленоватым мерцанием… Талая вода прогрызла между ними бесконечные лабиринты…

Нет, все те, кому Антарктика представляется в виде обледенелой безрадостной пустыни, не знают и не догадываются, каким властным очарованием охватывает она всех любующихся ее волшебными картинами!..»

А «Октябрид» величественно парил в самом центре царства льда, ослепительным светом словно бы соревнуясь с феерическим полярным сиянием. Под защитой его сталолитовой брони, как бы в уголке советской отчизны, мирно жил и работал отряд передовой науки, прибывший изучить и освоить еще неизведанные просторы и победить суровую природу Антарктики.

Двое октябридцев так настойчиво просили включить их в число участников антарктической группы Фролова, что командование не пожелало отказать им.

Это были Володя Жахов и Варя.

В ознаменование полета над Антарктикой и приземления в ее центре, октябридцы с первого же дня принялись за сооружение постамента для огромного сталолитового памятника первооткрывателям Антарктики – русским морякам Беллинсгаузену и Лазареву.

Там же, на Южном полюсе нашей планеты, сыграли свадьбу старшего лаборанта океанографа Бухникадзе, Владимира Поликарповича Жахова с его избранницей – Варей. Праздник прошел в атмосфере веселого оживления и задушевной близости.

Свадебный ужин возглавлял Бухникадзе, который в одном из своих тостов заявил, обращаясь к Абэку Аденцу и Сергею Зорькину:

– Я полагаю, что если здесь, на Южном полюсе, мне выпало счастье управлять одним свадебным столом, то на Северном полюсе мне посчастливится управлять, но крайней мере, двумя подобными столами!

– Не согласен! – запротестовал Абэк.

– Я также! – поддержал его Сергей Зорькин.

– Почему? Но почему? – раздались со всех сторон возгласы удивления.

– Я прошу отложить нашу свадьбу до приземления на первой же планете, которая будет открыта в самом недалеком будущем! – заявил Абэк.

– Ну да, я иначе не согласен! – дополнил Зорькин.

– Прекрасно. Но вы должны, в таком случае, предварительно удостовериться, что на той новооткрытой планете будут нуждаться в океанографе. В противном случае вам придется искать другого «тамаду» для вашего свадебного торжества! – шутливо развел руками Бухникадзе.

– Даем слово обеспечить это условие! – заверил его с веселым смехом капитан будущего космического корабля Сергей Зорькин.

Эта необыкновенная свадьба запечатлелась в памяти всех присутствовавших феерической прогулкой в сказочных ледовых долинах и ледовых хребтах Антарктики.

После прогулки Елена Николаевна пригласила молодежь в дивный ботанический сад подводного города, в котором царила вечная весна в благоухании роз и сирени.

* * *

Родина звала своих детей. «Домой… Домой!..» – повторяли все октябридцы. И вот, наконец, пробил он – этот час, час возвращения на Родину! Настала минута прощания.

Группа Фролова провожала летающий город и его пассажиров, которые обещали через год снова навестить оставшихся в Антарктике товарищей.

…Пассажиры «Октябрида» собрались на его борту. Задвинулись все броневые щиты. Крылья геликоптера втянулись в свои гигантские гнезда.

Все молча и напряженно ждали минуты отлета.

На радиолокационном экране показался Абэк Аденц. Сейчас послышится его приказ Утесову.

Резцов нетерпеливо ждал команды Абэка. Атомостанция вновь должна была своей мощью поднять в воздух огромный сталолитовый корпус «Октябрида», дать ему возможность молниеносно взмыть в небеса.

Беата, Мико Унфильди, Лев Апатин, Жак Анжу, Джек Веллингтон и Эвелина Аккерт находились в одной и той же наблюдательной камере.

Жак Анжу нашептывал на ухо Эвелине: