Текст книги "Цивилизация Древней Индии"

Автор книги: Артур Бэшем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Артур Бэшем
ЦИВИЛИЗАЦИЯ ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

Эта книга посвящена памяти Луи Рено, которого я имел счастье знать лично и которого помнят и почитают повсюду, где он преподавал санскрит

ПРЕДИСЛОВИЕ К ФРАНЦУЗСКОМУ ИЗДАНИЮ

Серия «Великие цивилизации» началась пятнадцать лет тому назад [1]1
  То есть в 1973 г. – Здесь и далее примеч. ред.


[Закрыть]с издания «Цивилизации Рима» Пьера Грималя. И в на* стоящее время выходит в свет пятнадцатый том серии – «Цивилизация Древней Индии» Артура Л. Бэшема. Еще готовятся пять трудов, публикацией которых завершится это грандиозное предприятие, и мы сможем, оглянувшись назад, поздравить себя со свершившимся. Когда последняя четверть пути будет преодолена, исторические исследования этих последних лет определят наши позиции в различных областях знания и откроют перспективы ближайшего будущего. Мы благодарны авторам, которых не испугал размах нелегкой задачи, и команде сотрудников издательства, которым достойной наградой за мужество стал успех коллекции.

Предисловие к книге, посвященной Индии, нельзя начать без упоминания великого индолога, знаменитого ученого и дорогого друга, Луи Рено, слишком рано ушедшего из жизни, из науки и от близких людей. Мы все глубоко признательны его супруге и сотруднице Симоне Рено, старающейся сохранить его память и не дать пропасть его урокам. Позвольте мне упомянуть также Жюля Блока, старинного друга моего отца, который посвятил Индии свою жизнь честного человека и безусловного эрудита.

Разумеется, на длинном пути, который ведет к познанию Древней Индии, в течение последних двух веков было сделано немало открытий. Отдельные попытки усердных первооткрывателей сменились усилиями больших школ индологов, которые возникли и распространились одна за другой и смогли сотрудничать между собой, несмотря на противостояние наций. В этом отношении нет ничего поучительнее, чем новое рождение и подъем индологии вслед за Жаном Филлиоза. Возможно, лучше оценить достижения современной науки и подвести итог нынешних путей?

Возможно, изучение Индии было возобновлено с гораздо большим успехом, чем в других областях истории, – и понятно почему. Ибо индийский континент породил огромное количество литературы различных жанров: эпические поэмы, романы, поэтические и другие произведения, касающиеся самых разных сфер жизни, но до недавнего времени внимание к ним историков было крайне незначительно. В этом отношении Индия (и мы еще вернемся к этому) – полная противоположность Рима, который мыслил исторически и даже собственную мифологию превратил в историю. В Индии особая важность придается мифологии, а реальность в лучшем случае заслуживает лишь упоминания.

В таких условиях восстановление ее прошлого сталкивается с дополнительными трудностями. Только достижения археологии способны помочь рассеять сомнения. Блестящие находки последних десятилетий объясняют возобновление исторических исследований.

Настоящая книга, появившаяся в нужное время, – это адаптация классики англосаксонской науки. Книга Артура Л. Бэшема, широко признанная в научном мире, была тщательно обновлена самим автором, для которого в этой области нет ничего чуждого. В исторической, преимущественно французской по концепции и исполнению, серии Индия представлялась, совершенно естественно, как одна из любимых тем англоязычной науки. Мы представляем блестящий и содержательный текст, обогащенный новыми данными, полным справочным аппаратом: картами, планами, хронологическими таблицами, справочным индексом, – а также и иллюстрациями, которые являются неотъемлемой частью каждого из наших трудов. Таким образом, хочется пожелать долгой жизни этому новому сотрудничеству, установленному между Канберрой и Парижем.

Цивилизация Индии, даже ограниченная рамками домусульманской эпохи, предлагает привычное для ученых многообразие аспектов, которые тем не менее трудно упорядочить в какой-либо последовательности. Индия – земля контрастов: такая формулировка, безусловно, кажется подходящей в плане географии, экономики и даже культуры и искусства. Действительно, всё на этой огромной территории – вплоть до колебаний климата между крайней засухой и проливными дождями – выглядит многообразным, изменчивым, контрастным. Все, кому посчастливилось там побывать, были поражены буйством красок, которым ослепляли ее пышная природа и ее богатое искусство.

Между тем есть черта, которая, как кажется, прекрасно характеризует цивилизацию Индии в целом, я имею в виду невероятную силу, которой там обладала традиция, что придавало огромную значимость прошлому. Человек ощущает себя глубоко связанным с порождающей жизнью природы и с существованием своих богов и – возможно, больше, чем где-либо, – испытывает чувство единства с космосом, основы которого, как считалось, пронизывал брахманизм и обеспечивал посредством исполнения ритуалов его нормальное функционирование.

Не будучи двумя обособленными совокупностями, мир богов и мир людей соединены между собой интимными отношениями, которые гениальный систематизатор постарался определить с наибольшей точностью. Понятно поэтому, что человек в этих условиях постоянно стремится к сохранению космического порядка путем непреложного исполнения правил и обрядов. Храм бога оказывается моделью космоса, а сам человек выступает как модель создания.

Но, пытаясь таким образом определить самую сущность индийского менталитета, мы можем не увидеть другую, противоположную тенденцию, выраженную ранней доктриной буддизма, почти исчезнувшего из собственно Индии и, наоборот, утвердившего свои позиции в так называемой внешней Индии. Согласно буддизму, выше космического порядка – учение, провозглашенное его создателем и обещающее спасение человеку, который может пренебречь миром и его обычаями и достичь единственного совершенного существования путем собственно уничтожения своего вторичного существования. Земля контрастов, Индия создаст, таким образом, полностью сформированные противоположные религии и верования.

Тем не менее революция буддизма объясняется, возможно, в конечном счете реакцией на детерминизм, присущий индийскому менталитету, озабоченному поисками путей спасения. В мире, полностью определяемом своей внутренней структурой, важнейшую роль всегда играла пара тесно соотносимых между собой понятий – грязь и очищение. Границы в жизни духовной и светской были незыблемы, любое отступление от правил и запретов порочило индивида или общество: и тот и другое должны были любой ценой вернуть свою первоначальную чистоту, выполняя необходимые обряды.

Естественно, как и у различных народов, представление о чисто материальном и независимом от человеческого желания загрязнении, постепенно перенесенное на внутреннюю сферу, привело к развитию чувства индивидуальной вины. Но необходимость искупительных церемоний так и не исчезла и осталась в сердце каждого человека.

Из массы трудов и современных исследований, которые невозможно широко представить в синтезированном труде, позволю себе выделить смелую работу по компаративной истории религий Жоржа Дюмезиля, который установил взаимосвязь между верованиями и обрядами, восходящими в конечном счете к общей мифологии, но разбросанными по обоим концам света.

Более века тому назад обнаружение родства между различными языками, среди которых санскрит занимает особое место, породило, как известно, плодотворное сравнительное изучение индоевропейских языков. Сегодня, после многочисленных сомнений, к мифологии индоевропейских народов начинают подходить с подобных компаративных позиций.

Индия ведийского периода предлагает нам богатейшее наследие поэтических мифов, подробно повествующих о деяниях богов. Наоборот, Рим словно бы забыл о богах и сохранил лишь ритуальные жесты, смысл которых утрачен. Таким образом, интересно сопоставить историю богини Авроры, которая у ведийских индийцев под именем Ушас каждое утро прогоняла тьму и ревностно заботилась о Солнце, сыне своей собственной сестры-Ночи, с архаичными обрядами матралий – праздника, во время которого римские матроны изгоняли прутьями из храма римской богини зари Матер Матуты рабыню и просили божество защитить их племянников и племянниц. Здесь, безусловно, следует предположить аналогичное развитие рациональной и драматической первоначальной интерпретации феномена зари и антропоморфического представления божества с очевидными родственными связями.

В последнее время появилось много новых исследовательских направлений, которые обещают быть плодотворными. На наших глазах индийская архитектура и изобразительное искусство упорядочивается по эпохам и школам, и постепенно становится очевидно, какое воздействие они испытали и какое влияние оказали сами. Это целый музей шедевров искусства, богатство и чувственность которых почти не знает себе равных. Но в различных частях мира еще остается множество неизведанных и манящих путей, на которых есть риск заблудиться.

Здесь больше, чем где-либо, терпеливые и настойчивые поиски ученых сулят увенчаться блестящим и плодотворным результатом.

Раймон Блок

ОБРАЩЕНИЕ АВТОРА

Для автора большое удовольствие видеть, как выходит в свет перевод на французский язык труда, опубликованного недавно в Лондоне издателями Сиджвиком и Джексоном.

По традиции английского издательства эта работа предназначалась для широкой публики, которой она должна была представить общую картину Древней Индии и ее цивилизации. Поэтому как автор я старался, насколько это возможно, ничего не оставлять без объяснения. Будучи убежден, что цивилизация есть нечто большее, чем религия, литература и искусство, я стремился поведать, по крайней мере коротко, обо всех главных аспектах жизни и мышления индийцев. При этом, будучи профессором-индологом, я в течение того времени, пока редактировалась эта книга, занимался со студентами, которые решились в рамках курса истории Южной Азии изучать индийский язык, обладая только смутными знаниями об Индии.

Отчасти по этой причине я воспользовался стандартной универсальной системой для транслитерации слов на санскрите, пракрите и пали. С другой стороны, я постарался дополнить основной текст достаточно полной библиографией и несколькими приложениями, посвященными изучению некоторых менее известных аспектов этой цивилизации, которые не были упомянуты в книге. Вручая свою рукопись английскому издателю, я слегка опасался, что эта книга не вполне подойдет обычному лектору и будет недостаточно научна для студентов, нуждающихся в информации. В действительности публикация имела явный успех в англоязычном мире и даже в самой Индии. Прочитанная широкой публикой, она использовалась как базовое исследование в некоторых университетах.

Французский перевод был сделан в основном с английского издания 1967 г. С того времени наши знания пополнились, в частности благодаря археологии, и мой взгляд на некоторые важные проблемы несколько изменился. Настоящее издание принимает в расчет эти новые факты и учитывает новые точки зрения. Из английского издания исключены некоторые фразы и обороты, специально составленные для англоязычной публики: их заменили другими, более привычными для французских читателей. По просьбе французского издателя была написана целая глава о развитии наук и вставлена в основной текст.

Заглавие произведения не должно вызывать недоразумения. Известно, что южноазиатский субконтинент разделен в настоящее время между пятью независимыми государствами: Индией, Пакистаном, Бангладешем, Непалом и Бутаном, а также, хоть и в меньшей степени, – Афганистаном. К ним необходимо еще добавить современную Шри-Ланку – или Цейлон, – который, безусловно, принадлежит к тому же географическому и культурному пространству. Эта книга охватывает в общих чертах совокупную территорию этих стран. Если в заглавии стоит одно слово «Индия», оно обозначает античную эпоху всей Южной Азии. Начало этой традиции положил рассказ грека Мегасфена (300 г. до н. э.).

В подготовке оригинального издания я обращался за помощью к многочисленным коллегам и друзьям, чьих имен я не называю, но которым остаюсь крайне признателен. Что же касается французского издания, я должен в первую очередь поблагодарить моего коллегу и друга доктора Гельмута Луфса (Loofs), кавалера «академических пальм», за бесценные советы. Во время недавнего пребывания в Париже я имел удовольствие встретиться с некоторыми из моих французских коллег-индологов: с Жаном-Франсуа Жаррижем, хранителем музея Гиме, главой французской археологической экспедиции к Инду Пьером Амадо, научным работником Национального научно-исследовательского центра, – мне крайне помогли эти контакты, так же как и замечания, сделанные профессором Жаном Ноду. Наконец, необходимо отметить группу переводчиков, которые вместе с сотрудниками издательства Arthaudосуществили французскую версию моего труда

Часть первая
История

Глава 1 ДОИСТОРИЧЕСКИЙ ПЕРИОД

Индийский полуостров

Древняя цивилизация Индии зародилась на территории, четко отграниченной с севера самой большой горной системой в мире – цепью Гималаев, которая, протягиваясь свостока на запад, отделяет индо-гангский субконтинент от остальной Азии. Однако она никогда не являлась непреодолимым барьером, и купцы и переселенцы переходили гималайские перевалы, чтобы попасть в Индию, так же как индийцы пользовались теми же переходами для коммерции и распространения своей культуры за границу.

Изоляция Индии никогда не была полной, так что роль гималайского заслона и его влияние на развитие цивилизации, распространившейся фактически на весь полуостров, преувеличены.

Значимость горного барьера для исторической судьбы Индии заключается в том, что здесь берут свое начало две главные реки полуострова. Тучи, идущие с севера и востока в сезон дождей, орошают вершины, тогда как непрерывно тающие снега питают бесчисленные потоки, которые направляются на юг и пересекают плодородные равнины, плато и возвышенности долин Кашмира и Непала, прежде чем выйти на индо-гангскую равнину и влиться в обе реки. Бассейн Инда, в наше время почти полностью находящийся на территории Пакистана, дал название Индии, будучи в древности очагом цивилизации. Сами индусы называли реку Синдху, но персам было сложно произносить начальный звук, поэтому они превратили ее в Хинду. Из Персии это слово перешло в Грецию, где стало обозначать всю Индию.

Современная Индия

Более четырех тысяч лет назад в плодородной равнине Пенджаба («пятиречье»), орошаемой пятью крупными притоками Инда (Джелам, Чинаб, Рави, Биас и Сатледж), возникла процветающая цивилизация, которая простиралась на юго-западе до побережья Оманского залива и Гуджарата. В своем нижнем течении Инд пересекает Синд, регион Пакистана, некогда орошаемый и плодородный, а в настоящее время пустынный. Бассейн Инда отделен от бассейна Ганга пустыней Тар, или Раджастаном, и высокими холмами. На линии водораздела, к юго-востоку от Дели, за несколько тысяч лет до нашей эры неоднократно разворачивались кровавые сражения. Западная часть равнины Ганга, от Дели до Патны, включая Доаб – регион, расположенный между Гангом и его большим притоком Джамной (Ямуной), – является поистине сердцем Индии. В этом регионе, который носит имя Арияварта – «земля Ариев», зародилась цивилизация классического периода. Несмотря на то что на протяжении многих поколений архаичное сельское хозяйство, вырубка леса и другие факторы значительно снизили плодородность этой земли, она кормила весьма многочисленное население, с тех пор как начал применяться плуг. Ганг несет свои воды в Бенгальский залив, образуя обширную дельту, которая беспрепятственно достигает моря. Здесь он сливается с Брахмапутрой, которая спускается с Тибета и пересекает долину Ассама – оплот продвижения индийской цивилизации на восток.

К югу от великой Гангской равнины простирается плато, огороженное горами Виндхья. Их не сравнить с Гималаями, но они образуют природный барьер между севером, некогда называвшимся Хиндустаном, и плоскогорьем, часто именуемым Декан (буквально «юг»), хотя этот термин скорее относится к его центральной и северной частям.

Большая часть Декана – это высокое неплодородное плато, окаймленное с обеих сторон длинной горной цепью – Восточными и Западными Гатами. Тут берут начало такие реки, как Маханади, Годавари, Кришна и Кавири, на востоке впадающие в Бенгальский залив. Только две значительные реки – Нармада и Тарти – текут на запад. Все эти реки орошают долины не так обильно, как Ганг, но земли по их устью так же плотно населены. Юго-восточная часть полуострова образует более обширную равнину, страну тамилов, обладавших некогда самобытной культурой, которая не была в полной мере поглощена классической индийской цивилизацией. Дравидские жители южной Индии до сих пор говорят на языках, отличных от тех, что распространены на севере, и имеют характерные этнические признаки, несмотря на все процессы смешения народов севера и юга. Географически Цейлон (Шри-Ланка) – это продолжение Индии, равнина на его севере похожа на равнину южного Декана, а горы в центре острова – на Западные Гаты.

От Кашмира на севере до мыса Коморин на юге субконтинента расстояние примерно 3200 км, на протяжении которых климат значительно изменяется. Для гималайского региона характерны суровые зимы, иногда со снегом и морозами. На равнинах севера зима холодная, с большими колебаниями между дневной и ночной температурой, тогда как летом стоит палящая жара. На плоскогорье Декана температура изменяется в соответствии с сезоном, несмотря на то что на вершинах плато ночами бывает холодно, как зимой. Прибрежная равнина Коромандела (страна тамилов) имеет благоприятный жаркий климат круглый год, хотя летние температуры здесь не достигают соответствующего показателя северных равнин.

На климат Индии большое влияние оказывают муссоны. За исключением западного побережья и отдельных регионов Цейлона, с октября по май выпадает мало осадков, и экономное использование речной воды для орошения почв в течение этого зимнего периода позволяет получить урожай к концу апреля. На равнине температура доходит до 43 градусов и выше и дуют горячие ветра. Деревья роняют листву, трава засыхает, дикие звери погибают из-за недостатка воды. Тяжелое оцепенение охватывает людей и животных. Затем высоко в небе появляются облака. В течение нескольких дней, приходя с моря, они собираются и сгущаются. В конце июня начинаются проливные дожди, сопровождаемые громом и молниями. Температура быстро понижается, и за несколько дней природа снова зеленеет и оживает. Опять появляются животные, птицы и насекомые, деревья вновь одеваются листвой, и трава вновь покрывает землю. Проливные дожди, идущие в течение двух месяцев с редкими прояснениями, постепенно смиряющие свое неистовство, а потом и вовсе прекращающиеся, затрудняют всякую деятельность и всякое передвижение и зачастую приводят к эпидемиям. Несмотря на эти неудобства, наступление муссонов в Индии подобно приходу весны в Европе: как гром и молнии не сильно тревожат Запад, так и муссоны не пугают индусов, которые, напротив, расценивают их как знак благосклонности небес.

Доисторические поселения

Как и доисторическая Европа, Индия знала несколько ледниковых периодов, что доказано геологическим изучением некоторых гималайских долин. В Соане, небольшом притоке верхнего Инда, на различных уровнях были обнаружены каменные орудия труда, наиболее древние из которых ученые датировали вторым межледниковым периодом, то есть 250-м тысячелетием до н. э. Типы инструментов, датируемых древним каменным веком, соответствуют характерным почти для всего пространства древнего мира, и здесь, как и повсюду, в палеолитической эпохе можем выделить три периода: нижний, средний и верхний палеолит. Два первых не предоставляют человеческих останков, позволяющих определить физический тип этих первых людей. Единственные датированные этой эпохой следы стоянки обнаружены в пещере на западе Пакистана. На полуострове много рек, и в речном гравии сохранилось больше следов. Чем выше залегание, тем значительнее становятся находки орудий труда, что указывает на прогрессивный рост численности населения.

Поздний каменный век, или верхний палеолит, предоставляет более разнообразную и точную информацию. Орудия труда изменяются, и почти везде – за исключением северо-запада и севера – в результате эволюции появляются микролиты. [2]2
  Микролиты – миниатюрные (обычно не длиннее 1 см) острые каменные пластины, которые служили наконечниками стрел и вкладными лезвиями в костяных или роговых орудиях эпохи мезолита.


[Закрыть]В этот период начинают использовать лук и стрелы. Эти нововведения свидетельствуют о значительных изменениях, произошедших в окружающей среде и образе жизни людей в этот первый послеледниковый период.

К занятиям охотой добавляется или заменяет ее рыбная ловля, а в некоторых регионах – собирательство. Следы стоянок, обнаруженные в Гуджарате и в окрестностях Мадраса, и склады, найденные в пещерах под горной породой Декана, свидетельствуют о долговременных поселениях, к концу существования которых появятся первые наскальные рисунки. Наконец, изучение захоронений позволяет выяснить некоторые этнические характеристики населения. Останки, обнаруженные в восточном Гуджарате под песчаными дюнами Лангхнаджа, доказывают, что для этих людей были характерны долихоцефалия и по преимуществу прогнатизм ¹. Эти антропологические признаки, представляющие смесь протоавстралоидного и средиземноморского типов, до сих пор свойственны большей части населения современной Индии.

Первые деревни

Изменения, произошедшие впоследствии и в силу своей значимости названные неолитической революцией, были занесены на субконтинент с Иранского плато, о чем свидетельствует тот факт, что наиболее древние следы сельского хозяйства и первые следы оседлой зоны, такие как глиняная посуда, ткачество и применение металла, обнаруженные в Афганистане и Пакистане, датируются более поздним периодом, чем находки в Иране. В то время как на Ближнем Востоке «золотой век» неолитических цивилизаций наступает в 6-м тысячелетии до н. э., чему предшествуют эволюционные изменения в течение всего предыдущего тысячелетия, нет ни одного поселения Пакистана или Индии, которое предоставило бы материал ранее середины XXXV в. до н. э., и мало таких, которые датировались бы ранее XXX в.

Влияние Ирана (Сузы и Тепе-Хизар) и Туркменистана (Кара-Тепе) ясно прослеживается, как показал Дж. М. Касал, в афганском Мундигаке (4—2-е тысячелетия). Иранское влияние заметно в Кветте, на севере Белуджистана, и в других пакистанских поселениях. Как распространялось это влияние, еще предстоит уточнить, и возможно, вначале оно было рассеянным, касалось отдельных центров и осуществлялось небольшими разрозненными группами. Согласно имеющимся на сегодняшний день палеонтологическим данным, наиболее древние уровни почти синхронны для большей части исследованных мест: XXXV в. до н. э. в Мундигаке, XXXVII в. до н. э. в Кили-Гхул-Мохаммаде, но в этом последнем глиняная посуда еще неизвестна. Эволюция везде проходила одинаково: вначале появлялись становища кочевников, затем образовывались деревни с домами из глины, позже – с домами из кирпича, сначала очень тесными, затем более просторными. На смену ручному гончарному производству приходит гончарный круг. Помимо старых каменных орудий труда, которые еще долго будут существовать на юге Индии, вскоре начинают применяться предметы из меди. Постепенно одомашниваются баран, коза, свинья, горбатый бык, или зебу. Но только одна деревня разрослась настолько, что превратилась в город, – Мун-дигак, где к XXVI в. до н. э. – дата, близкая к началу цивилизации Инда, – существовавшие укрепления увенчались крепостной стеной и был построен величественный дворец или центр паломничества. После чего этот небольшой город подвергся набегу грабителей, пришел в запустение и уже не был восстановлен. Нигде в долинах этих горных регионов не появляются населенные пункты, подобные тем, что возникли на равнине.

Итак, остается выяснить, в какой мере эти первые деревенские культуры смогли подготовить образование городской цивилизации. Когда в результате раскопок в 1920 г. были обнаружены Хараппа и Мохенджо-Даро, цивилизация Инда предстала как нечто появившееся ex nihilo.Недавнее открытие многочисленных дохараппских поселений, или уровней, в белуджистанском предгорье, затем на равнине в Амри, в Кот-Дижи и в Калибангане лишь слегка приблизило нас к разгадке этой тайны. Возможно, распространившись на Иранском плато, а затем в горных долинах Афганистана и Белуджистана, первые деревенские культуры столкнулись с препятствием в виде высоких гор на севере и болотистых джунглей на юге. В Синде продвижение цивилизации было остановлено морем, которое в то время заходило дальше, чем сегодня, вглубь субконтинента. В конце концов, спускаясь с гор, поселения заняли предгорья, преобладающие над равниной, затем побережье реки, и их население приспособило к новым условиям уже частично внедренные в горных долинах такие технические новшества, как террасное возделывание культур и ирригация.

Северо-запад в эпоху неолита и халколита

Бесспорно, должно было пройти еще некоторое время между основанием этих новых поселений и развитием крупных городов хараппского типа. Этот период, активно изучаемый археологами, соответствует уровням, обнаруженным под развалинами этих населенных пунктов. В Мохенджо-Даро целые метры отложений еще остаются неисследованными под наносами, зондирование же в центре Хараппы и в Чанху-Даро открыло факт существования там дохараппских поселений. Раскопки в Амри в 1929 г. и в Калибангане в 1959-м обнаружили существование древних уровней, доказав, что эти города были построены жителями, населявшими долину, вероятно, в течение нескольких веков, и что развившаяся здесь цивилизация, без сомнения, обязана в немалой степени Среднему Востоку, где в ту же эпоху расцвела блистательная шумеро-аккадская цивилизация.

Городская цивилизация Инда

Наиболее поразительными чертами этой цивилизации, распространившей свои границы до юго-запада современного пакистанского Пенджаба и до Нармады, были ее однородность и консерватизм.

В Мохенджо-Даро был обнаружен новый слой построек. Несмотря на то что уровень почвы поднимался с каждым разливом Инда, новые сооружения воздвигались почти точно на месте предшествующих и не особенно изменялись в плане; на протяжении почти тысячелетия направления улиц оставались теми же. Письменность населения индской цивилизации не испытала никакого развития, и все указывает на то, что один и тот же тип социальной организации преобладал на протяжении всей ее истории. Главные города были построены по одному плану. В западной части каждого из них поднималась «цитадель» – искусственная земляная площадка в несколько метров высотой, обнесенная зубчатой стеной, защищающей общественные строения. Ниже располагался собственно сам город, достаточно часто окруженный крепостной стеной и занимавший многие сотни гектаров. Важные магистрали пересекались под прямым углом, деля город на четырехугольники, внутри которых улицы образовывали целую сеть без четкого плана. Ни в Хараппе, ни в Мохенджо-Даро не было найдено сооружений из камня; жилые дома и общественные постройки были сделаны из обожженного или высушенного кирпича одинакового размера. Жилища были, как правило, двухэтажными, построенными по одному плану и имели четырехугольный двор, куда выходили различные помещения. На улицу были обращены слепые фасады, сложенные из сплошного кирпича, что должно было представлять однообразное зрелище. В каждом доме имелась ванная, где жители Хараппы мылись стоя, как большинство современных индусов, выливая воду из кувшинов себе на голову. Желобки увлекали использованную воду в канализацию из обожженного кирпича, проходящую под главными улицами и достигающую места общего стока.

Средняя площадь жилых домов равнялась примерно 700 кв. м, и большая ее часть приходилась на двор, количество комнат значительно варьировалось в зависимости от социального класса, к которому принадлежали семьи, по-видимому многочисленные в зажиточных слоях – например, среди крупных торговцев. Самые большие дома имели внутри доступные колодцы. Дома ремесленников и торговцев имели при себе мастерские, склады и лавки. В обеих больших «метрополиях», особенно в Хараппе и в ее окрестностях, вблизи от большого хлебного амбара, были обнаружены развалины жилищ поскромнее, что позволяет считать их обиталищем работников, обслуживавших цитадель. В них было не более двух крошечных комнат.

Цитадель в Хараппе

Среди больших строений, по правде говоря достаточно редких, одно из самых замечательных находится в цитадели Мохенджо-Даро. Речь идет о прямоугольной купальне, сделанной из тщательно подогнанных кирпичей и покрытой слоем битума, чтобы избежать протекания. Отверстие, расположенное в одном из углов, позволяет вытекать воде. Купальня была окружена перистилем, на который выходило много маленьких комнат. Как и купальни индусских храмов, это сооружение имело, вероятно, религиозное назначение.

Цитадель в Мохенджо-Даро

Другое сооружение, по-видимому дворец или зал для собраний, занимает площадь 70 х 23 м. Наконец, в Мохенджо-Даро, как и в Хараппе, были обнаружены огромные хлебные амбары, свидетельствующие о размерах урожая, получаемого с богатых аллювиальных почв в долинах. В Хараппе зерновой склад находился снаружи цитадели: он сооружен на платформе, расположенной по соседству с Рави, и, возможно, туда непосредственно сгружалось зерно, привозимое на судах.

Главными зерновыми культурами были пшеница и ячмень, выращивали достаточно гороха и сезама, который играл важную роль в Индии. Если мы не имеем неопровержимых доказательств того, что протоиндийцы Хараппы занимались выращиванием риса, то нам доподлинно известно, что они выращивали и использовали хлопок. Возможно, они создали искусственную ирригационную систему. Большинство домашних животных современной Индии – рогатый скот, горбатый и безгорбый зебу, буйвол, лошадь, баран, свинья, осел, собака и домашняя птица – были приручены в эту эпоху. Использовались, и возможно даже были приручены, слоны.

Благодаря процветающему сельскому хозяйству население Хараппы в эту эпоху, видимо, было весьма благополучно. Богатые жили в комфортных домах, а низший класс, имевший более скромные жилища, получал дотации от состоятельной общественности. Это было результатом хорошо организованной коммерции. Крупные поселения были связаны с окрестными деревнями, которых вокруг было множество. Лес, необходимый для обжига кирпича, находился рядом, но железо и камень привозили большей частью издалека. Товары из Индии по морю и суше доходили до Месопотамии. Некоторые авторы полагают, что страна Мелухха, в которую можно было попасть по морю во времена Шумера и которая упоминается в шумерских документах, находилась в Индии. Найденные в Месопотамии хараппские печати свидетельствуют о пребывании здесь купцов из Индии, занимавшихся главным образом торговлей хлопком, который пользовался большим спросом на Среднем Востоке. Раскопки, проводимые в Лотхале, в Гуджарате, обнаружили купальни и каналы, которые могли быть портовыми сооружениями. Обнаруженные под руинами около двух тысяч печатей подтвердили факт интенсивной коммерческой деятельности индийских поселений, способствовавшей их процветанию. Эти печати представляют собой квадратные или прямоугольные пластины, главным образом из стеатита изящно вырезанные и обожженные. Изначально, вероятно, они служили знаком собственности, а также играли роль амулетов. Чаще всего на них изображали животных – быка, буйвола, козу, тигра или слона – или сцены на мифологические и религиозные сюжеты. Они имеют краткие надписи – не более двадцати графических знаков. Это почти единственные дошедшие до нас следы письменности индской цивилизации.