Текст книги "Научная фантастика. Ренессанс"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

Соавторы: Пол Дж. Макоули,Брюс Стерлинг,Стивен М. Бакстер,Чарльз Шеффилд,Бен Бова,Джеймс Патрик Келли,Ким Робинсон,Дэвид Хартвелл,Кэтрин Крамер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 52 страниц)

Кларк отвечает не сразу.

– Вообще-то, не знаю, – произносит она наконец. – Наверно, места, где меня оставят в покое.

Баллард смотрит на нее. Кларк отвечает ей непроницаемым взглядом.

– Ну, тогда я тебя оставлю, – говорит Баллард вежливо.

Кларк смотрит, как она уходит по коридору. Слушает, как закрывается за ней дверь каюты.

«Брось это, Баллард, – думает она. – Я не из тех, кого тебе приятно было бы узнать поближе».

Скоро начало утренней вахты. Пищевой процессор, как всегда, неохотно выдает Кларк завтрак. Баллард в отсеке связи как раз положила трубку. Вот она уже появляется в дверях кают-компании.

– Из управления сообщают… – Она перебивает себя: – У тебя голубые глаза!

Кларк слабо улыбается:

– Ты их и раньше видела.

– Знаю. Просто от неожиданности. Давно я не видела тебя без линз.

Кларк садится к столу.

– Так что сообщили из управления?

– Мы выдерживаем расписание. Остальная команда спускается через три недели. На четвертую нас подключают. – Она садится напротив Кларк. – Не совсем понимаю, почему нас не подключают уже сейчас.

– Наверно, хотят убедиться, что все работает как надо.

– А все-таки шесть месяцев работы вхолостую – это слишком много. Казалось бы, они должны торопиться запустить геотермальную программу как можно скорее, особенно после того, что случилось.

«После того, как растворились в магме Лепра и Уиншир…»

– И еще одно, – добавляет Баллард. – Я не сумела связаться с «Пиккардом».

Кларк поднимает взгляд. Станция «Пиккард» стоит на якоре Галапагосского Разлома: не самая безопасная гавань.

– Ты знакома с той парой? – спрашивает Баллард. – Там Кен Любин и Лана Чанг.

Кларк качает головой.

– Когда я прибыла, они уже закончили подготовку. Я, кроме тебя, никого из разломников не знаю.

– Симпатичные люди. Я решила им позвонить, спросить, как дела на «Пиккарде», но никто не ответил.

– Неполадки на линии?

– Они говорят, скорее всего, что-то в этом роде. Ничего серьезного. Они спускают батискаф, проверят…

«Может, в океанском дне открылась пропасть и проглотила их целиком, – думает Кларк. – Или в корпусе нашлось слабое место, достаточно одной ненадежной пластины…»

В глубине конструкции «Биб» что-то скрипит. Кларк озирается по сторонам. Кажется, пока она отвлеклась, стены сдвинулись еще тесней.

– Иногда, – признается она, – я жалею, что на «Биб» поддерживают обычное давление. Лучше бы нас накачали до забортного. Чтобы снять нагрузку на корпус.

Баллард улыбается:

– Что ты! Неужели тебе охота потом просидеть три месяца в декомпрессионной камере?

Из отсека управления доносится писк: какой-то механизм требует внимания.

– Сейсмическая активность. Очень мило!

Баллард скрывается в рубке. Кларк идет за ней.

По экрану змеится желтая линия. Она похожа на ЭЭГ [56]56
  ЭЭГ – электроэнцефалограмма. Запись биотоков мозга.


[Закрыть]человека, которого мучат кошмары.

– Надевай свои глазки, Кларк, – говорит ей Баллард. – Горловина зашевелилась.

Еще от самой станции они слышат зловещее, похожее на треск разрядов шипение со стороны Горловины. Кларк плывет позади Баллард, придерживаясь одной рукой за направляющий трос. В отдаленном свечении, отмечающем цель их движения, что-то не так. Изменился цвет. Он рябит.

Они вплывают в светящийся нимб и видят, в чем дело. Горловина охвачена пламенем.

Сапфировое свечение разрядов пробегает по всем генераторам. На дальнем конце площадки, почти невидимый из-за расстояния, из темноты вырывается дымный смерч.

Его шум заполняет собой пучину. Стоит Кларк закрыть на мгновение глаза, и ей слышатся трещотки гремучих змей.

Баллард перекрикивает шипение:

– Господи, не должно здесь такого быть!

Кларк смотрит на термистор. Показания так и мелькают: температура воды сменяется за секунды от четырех до тридцати восьми и обратно. Их толкают и тянут во все стороны сразу мириады беспорядочных подводных течений.

– Откуда этот свет? – кричит напарнице Кларк.

– Не знаю! Думаю, биолюминесценция! Теплолюбивые бактерии.

Совершенно неожиданно все прекращается. Океан снова тих. Светящиеся паутинки тускло пробегают по металлу и пропадают. Смерч вдали со вздохом распадается на десяток недолговечных пыльных чертиков.

Черная сажа медленно оседает в медно-красном свете.

– Фумарола [57]57
  Фумарола – источник горячих газов.


[Закрыть],– слышен во внезапной тишине голос Баллард. – Очень большая.

Они плывут к месту прорыва. В дне видна свежая рана, расселина в несколько метров длиной между двумя генераторами.

– Этого они не предусмотрели, – замечает Баллард. – Трубили, что место для рабочей площадки выбрано совершенно устойчивое.

– В Разломе не бывает ничего устойчивого, – возражает Кларк. «А если бы было, нам нечего было бы здесь делать».

Баллард, переплыв щель, рассматривает датчики генератора.

– Ну, если им верить, здесь все в порядке! – кричит она через плечо, заглянув внутрь. – Постой, дай я подключу эту цепь…

Кларк, нащупав один из цилиндрических датчиков, подвешенных к поясу, заглядывает в расселину. «Я бы вполне пролезла», – прикидывает она.

И пролезает.

– Повезло нам, – рассуждает над ней Баллард. – И второй тоже в порядке. Нет, погоди, во втором охладительная трубка забита, но это мелочи. Резервная система справится, а потом… Вылезай сейчас же!

Кларк выглядывает снизу, придерживая одной рукой установленный ею датчик. Лицо Баллард смотрит на нее, как в дымовую трубу.

– Ты с ума сошла! – кричит она. – Это же действующий гейзер!

Кларк снова заглядывает вниз, в глубину. Стены расселины изгибаются, скрывая отверстие блеском свежих каменных сколов.

– Нам, – говорит Кларк, – необходимы температурные данные изнутри устья.

– Вылезай оттуда. Если он снова рванет, тебя поджарит заживо!

«Это он может», – мысленно соглашается Кларк.

– Он же только что выплеснулся, – отзывается она. – Ему нужно время, чтобы снова собраться с силами.

Она поворачивает головку датчика; крошечный взрыватель проделывает выбоину в скале и надежно закрепляет цилиндрик.

– Вылезай, я сказала!

– Одну секунду.

Кларк включает датчик и отталкивается ногой. Как только она появляется над расселиной, Баллард хватает ее под мышки и оттаскивает подальше от гейзера.

Кларк напрягается всем телом, вырывается из ее рук.

– Нет… – «Не трогай меня!» И, опомнившись: – Все в порядке, я вылезла. Не надо тебе…

– Дальше. – Баллард отплывает вперед. – Вон туда.

Они уже на краю освещенного участка, между залитой светом Горловиной и чернотой снаружи. Только теперь Баллард оборачивается к Кларк:

– Ты что, из ума выжила? Что, трудно было смотаться на «Биб» за автоматом? Установили бы дистанционно!

Кларк не отвечает. Она видит, как что-то приближается к Баллард со спины.

– Оглянись, – говорит она.

Обернувшись, Баллард видит скользящего к ним глубоководного угря. Он извивается в воде беззвучно, как бурая струйка дыма, и конца ему не видно. Из темноты уже показалось несколько метров змеевидного тела, но Кларк все еще не различает хвоста.

Баллард достает нож. Кларк, помедлив, повторяет ее движение.

Челюсть угря откидывается гигантским зубчатым ковшом.

Баллард, подняв нож, делает движение ему навстречу.

Кларк удерживает ее:

– Подожди минуту. Он не нападает.

До пасти угря осталось не больше десятка метров. Теперь из сумрака показывается и хвост.

– Чокнутая! – Баллард, не отрывая взгляда от чудовища, отстраняется от протянутой к ней руки.

– Может, он не голоден, – говорит Кларк.

Ей уже видны глаза: два крошечных немигающих огонька на конце рыла.

– Они всегда голодны. Ты что, проспала лекцию?

Угорь закрывает пасть и обходит их. Тело выгибается над головами огромной аркой. Потом он поворачивает голову назад и открывает пасть.

– К черту! – кричит Баллард и нападает.

Первый же удар вспарывает бок чудовища метровой раной. Угорь мгновение разглядывает Баллард, словно остолбенев от удивления. Потом мучительно содрогается.

Кларк, не двигаясь, наблюдает со стороны.

«Почему бы ей не оставить его в покое? Отчего ей всегда не терпится доказать, что она лучше всех?»

Баллард наносит второй удар – на сей раз по большому вздутию посредине тела, видимо заменяющему твари брюхо.

Она открывает выход из него, и из прорези вываливаются две большие рыбы-змеи и еще какое-то нелепое существо, неизвестное Кларк. Одна рыба-змея еще жива и очень зла. Она цапает зубами первое, что оказывается перед ней.

Баллард. Сзади.

– Лени!

Нож Баллард наносит резкие удары. Рыбина распадается на части, но челюсти ее не размыкаются. Бьющийся в агонии угорь задевает Баллард, и та кубарем летит на дно.

Кларк наконец начинает двигаться.

Угорь опять налетает на Баллард. Кларк подныривает под него и за руку оттаскивает напарницу подальше от судорожно сжимающихся колец.

Баллард безостановочно втыкает и снова вскидывает нож. От рыбы-змеи остались жалкие клочья, уцелела одна голова с жабрами, но зубы держат все так же цепко. Баллард пытается извернуться назад, но до головы ей не дотянуться. Кларк заходит сзади и берет рыбью голову в руки. Глаза злобно и бессмысленно пялятся на нее.

– Добей ее! – визжит Баллард. – Ради бога, чего ты ждешь?

Кларк, зажмурившись, сжимает кулак. Череп лопается в руке, как пластмассовый мячик.

Тишина.

Чуть погодя она открывает глаза. Угорь исчез, удрал во тьму, чтобы там залечить раны или умереть. Но Баллард никуда не делась, и она очень сердита.

– Что с тобой такое? – возмущается она.

Кларк разжимает ладонь. Кусочки кости и студенистая плоть всплывают над ее пальцами.

– Тебе полагается прикрывать мне спину! Что за странная пассивность?

– Извини. – «Иногда это помогает».

Баллард ощупывает себе спину.

– Мне холодно. Она, кажется, прокусила мне «кожу».

Кларк заплывает ей за спину и присматривается.

– Да, пара проколов. А в остальном ты как? Ничего не сломала?

– Она прокусила «кожу», – рассуждает Баллард сама с собой, – и этот угорь мог… – Она оборачивается к Кларк, и в ее голосе, как бы он ни был искажен, явственно слышатся страх и неуверенность. – Меня же могли убить. Я могла погибнуть!

На миг Кларк чудится, что Баллард предстала перед ней неприкрытая линзами, второй кожей и самоуверенностью. И все ее слабости оказались на виду, подобные тонкой паутине трещин.

«Значит, и тебя можно достать, Баллард. Не все тебе забавы да игрушки. Теперь будешь знать. Больно, да?»

В глубине ее души загорается искорка сочувствия.

– Все в порядке, – говорит Кларк. – Понимаешь, Жаннет, это…

– Идиотка! – шипит Баллард. Она щурится на Кларк, как злобная слепая старуха. – Плавает тут как ни в чем не бывало! Это из-за тебя!

Но Кларк уже снова настороже. Миг слабости миновал, и как раз вовремя.

«Это не просто злость, – думает она. – И не минутная вспышка. Я ей не нравлюсь. Вовсе я ей не нравлюсь.

И никогда не нравилась».

Станция «Биб» парит над морским дном на причальном канате. Серая, как пушечный металл, планета со светящимся прожекторами экватором. На южном полюсе – шлюз для подводных пловцов, на северном – причальный док для батискафов. Между ними крепления и якорные канаты, трубки и кабели, металлическая броня и Лени Кларк.

Она выполняет рядовой визуальный осмотр корпуса: стандартная еженедельная процедура. Баллард внутри, проверяет оборудование отсека связи. Это не слишком соответствует духу командной взаимопомощи, но Кларк так удобнее. В последнюю пару дней отношения между ними укладываются в границы вежливости, временами Баллард даже возвращается к своему фирменному дружелюбию, но чем больше времени они проводят вместе, тем напряженнее становится атмосфера. Кларк уверена, что рано или поздно кто-нибудь да сорвется.

К тому же здесь, в пустоте, одиночество так естественно.

Она проверяет стык кабеля, когда на свет выныривает морской черт, длиной около двух метров и очень голодный. Он, разинув пасть, бросается прямиком к прожектору на корпусе. Несколько зубов обламываются о хрустальный колпак. Морской черт корчится, задевая корпус хвостом, и уплывает, скрывается в темноте.

Кларк как зачарованная провожает его взглядом. Морской черт, отплыв в темноту, где его почти не видно, мечется взад и вперед и вдруг нападает снова.

Прожектор легко отражает атаку. Гораздо больше страдает сам агрессор. Огонек на конце «удочки» – червеобразного выроста спинного плавника – яростно вспыхивает.

Рыба снова и снова бьется о прожектор, пока наконец не опускается без сил на илистое дно.

– Лени? С тобой все в порядке?

Кларк ощущает слова как жужжание под подбородком. Она нашаривает переключатель связи.

– Я в порядке.

– Снаружи донеслись какие-то звуки, – объясняет Баллард. – Я просто хотела убедиться…

– Я в порядке, – повторяет Кларк. – Просто тут одна рыбина пыталась откусить прожектор.

– Пора бы им поумнеть, верно?

– Наверно, пора, но это вряд ли. Ладно, до скорого.

– Слушай…

Кларк выключает приемник.

Бедная глупая рыбина. Сколько тысячелетий им понадобилось, чтобы уразуметь, что свет означает пищу? И сколько должна провисеть здесь «Биб», пока они догадаются, что к электрическому свету это не относится?

«Нам бы выключить освещение. Может, тогда они оставят нас в покое».

Она отворачивается от электрического нимба «Биб». Как много здесь черноты. Так много, что больно глазам. Интересно, насколько далеко можно заплыть в эту пустоту без фонаря и сонара, чтобы оставался шанс вернуться?

Кларк гасит свой налобный фонарь. Ночь придвигается чуточку ближе, но огни «Биб» отгоняют ее. Кларк поворачивается так, чтобы оказаться лицом к лицу с темнотой. Она по-паучьи приседает на корпусе станции.

И отталкивается от него.

Темнота обнимает ее. Кларк плывет, не оглядываясь, пока не устают ноги. Она понятия не имеет, далеко ли станция.

Должно быть, в световых годах отсюда. Океан полон звезд.

Позади самое яркое сияние – рваное желтое солнце станции. В противоположной стороне угадывается Горловина, далекий рассвет над горизонтом.

А со всех сторон темноту прокалывают точки живых созвездий. Вон там – цепочка голубых жемчужин: интимное приглашение, мигающее с двухсекундным интервалом. А там что-то вспыхнуло, оставив фантомный блик на сетчатке, и скрылось в темноте, воспользовавшись мгновением ее слепоты. Рядом в течении лениво извивается поддельный червяк, невидимая леска тянется к пасти какого-то хищника.

Как же их много!

Вода вдруг вздрагивает, словно мимо метнулось какое-то крупное создание. Восторженный трепет пронизывает все тело Кларк.

«Оно меня едва не задело, – думает она. – Хотела бы я знать, кто это был?»

Разлом полон ненасытных чудовищ. Сколько бы они ни съели, эластичные животы и неутомимые челюсти требуют все новой добычи. Хищные карлики атакуют гигантов вдвое крупнее себя и, случается, побеждают. Глубина – как пустыня: здесь не приходится дожидаться, пока повезет еще больше.

Впрочем, и в пустыне встречаются оазисы, и глубоководные охотники иной раз натыкаются на них. Они обнаруживают изобильный, хотя и малопитательный разлом и обжираются, их потомки становятся все крупнее, раздуваются пузырями на хрупких скелетиках.

«У меня свет не горел, и оно меня не тронуло. Интересно…»

Она включает фонарь. Все вокруг на миг расплывается, но линзы почти мгновенно фокусируют изображение. Океан опять отгорожен черным непроницаемым занавесом. Вокруг не видно никаких кошмаров. Куда ни направишь луч фонаря – только пустая вода.

Она выключает свет. Мгновение полной темноты, пока линзы перестраиваются. И снова вспыхивают звезды.

«Какие они красивые…» Лени Кларк отдыхает на дне океана, любуясь искрящейся над ней бездной. Она с трудом сдерживает смех при мысли, что здесь, в трех тысячах метров от ближайшего солнечного луча, темно только тогда, когда горит свет.

– Что за чертовщина с тобой творится! Ты хоть понимаешь, что тебя не было три часа? Почему ты не отвечала?

Кларк наклоняется, чтобы снять ласты.

– Наверное, потому что приемник был отключен, – признается она. – Я… Погоди, сколько, ты сказала?..

– Наверное?! Ты, видно, забыла, что нам вбивали в голову насчет техники безопасности? Приемник должен быть включен от момента выхода до возвращения!

– Ты сказала: три часа?

– Я даже выйти за тобой не могла! Не могла нащупать тебя сонаром! Мне только и оставалось – сидеть здесь и надеяться, что ты объявишься!

Ей-то казалось, что она всего на несколько секунд сбежала во мрак. Кларк поднимается в кают-компанию. Ей почему-то вдруг становится холодно.

– Где ты была, Лени? – упорно твердит Баллард, входя следом за ней. В ее голосе Кларк слышатся почти неуловимые жалобные нотки.

– Я… должно быть, на дне, – отвечает она. – Поэтому сонар и не мог меня нащупать. Я далеко не отходила. – «Неужели я заснула? Что я делала эти три часа?» – Я просто… побродила вокруг. Не уследила за временем. Извини.

– Этого мало. Не делай так больше.

Короткая пауза. Они слышат знакомый удар плоти о металл.

– Господи! – вскрикивает Баллард. – Я сейчас же выключаю наружное освещение!

За время, которое ей нужно, чтобы добраться до отсека управления, существо за бортом успевает еще дважды удариться о корпус. Потом доносятся два щелчка кнопок.

Баллард выходит из рубки.

– Ну вот. Теперь мы невидимы.

Удар. И еще удар.

– Кажется, не совсем, – говорит Кларк.

Баллард стоит посреди кают-компании, прислушиваясь к ритму ударов.

– На сонаре их не видно, – шепчет она. – Я иногда, когда их слышу, переключаю его на минимальную дальность. Но он смотрит сквозь них.

– Нет газовых пузырей. Поэтому нет и эха.

– Нас он отлично различает, как правило. А этих тварей – нет. Их не найти, ни на каком уровне разрешения. Они как призраки.

– Они не призраки. – Кларк машинально подсчитывает удары: восемь… девять…

Баллард поворачивается к ней.

– «Пиккард» закрыли, – говорит она, и голос у нее тонкий и неестественный.

– Что?

– Из Центра сообщили, что из-за технических неполадок. Но у меня есть приятель в штате. Я ему позвонила, пока тебя не было. Он сказал: Лана в больнице. И у меня сложилось впечатление… – Баллард качает головой, – …что Кен Любин что-то там натворил. Думаю, может, он на нее напал.

Три тяжелых удара о корпус следуют один за другим. Кларк чувствует на себе взгляд Баллард. Молчание затягивается.

– А может, и нет, – говорит Баллард. – Мы ведь проходили все эти психологические тесты. Будь у него склонность к насилию, ее бы распознали прежде, чем допускать его к спуску.

Кларк разглядывает ее и прислушивается к ударам тяжелого кулака.

– А может… может, Разлом их как-то изменил. Может, они недооценили давление, под которым мы здесь оказываемся. В некотором смысле. – Баллард выдавливает из себя слабенькую улыбку. – Понимаешь, не столько материальная опасность, сколько эмоциональная напряженность. Во всем. Выход за выходом, с тобой что-то происходит. Морская вода в груди. Часы без дыхания. Это все равно что… жить с остановившимся сердцем.

Она поднимает голову к потолку. Удары становятся слабее, реже.

– Снаружи не так уж плохо, – замечает Кларк. «По крайней мере там тебя не раздавит. Не приходится бояться, что какая-нибудь пластина не выдержит…»

– И по-моему, мы меняемся не мгновенно. Изменения проникают в нас постепенно, прокрадываются мало-помалу. И в один прекрасный день ты просыпаешься изменившейся. Ты стада другой, но не заметила, как это случилось. Как Кен Любин.

Она смотрит на Кларк и добавляет гораздо тише:

– И как ты.

– Как я. – Кларк прокручивает сказанное напарницей в голове, дожидается собственной реакции. Но не находит в себе никаких чувств, кроме безразличия. – Думаю, тебе не стоит особенно беспокоиться. У меня нет склонности к насилию.

– Знаю. Я не за себя опасаюсь, Лени. Я беспокоюсь о тебе.

Кларк молча рассматривает ее из-за своих надежных бесстрастных линз.

– Ты изменилась за то время, что мы провели здесь внизу, – говорит Баллард. – Ты отдаляешься от меня, ты подвергаешь себя ненужному риску. Я не могу понять, что именно с тобой происходит. Можно подумать, что ты ищешь смерти!

– Не ищу, – говорит Кларк и пытается сменить тему: – Лана Чанг поправится?

Баллард пристально изучает ее лицо. Намек она поняла.

– Не знаю. Не знаю никаких подробностей.

Кларк ощущает, как что-то в ней затягивается в узел.

– Интересно, – бормочет она, – что она сделала, чтобы довести его до этого?

Баллард смотрит на нее разинув рот.

– Что она сделала? Просто не верю своим ушам!

– Я только подумала…

– Знаю я, что ты подумала!

Удары снаружи прекратились. Баллард не расслабляется. Она стоит, съежившись в этой странной балахонистой одежде, которую носят сухопутные, и смотрит вверх, словно ожидая нового удара. И переводит взгляд на Кларк.

– Лени, ты ведь знаешь, я не люблю напоминать, что я здесь главная, но твое поведение опасно для нас обеих. Мне кажется, жизнь на станции серьезно повлияла на тебя. Я надеюсь, что ты еще можешь вернуться в норму, честно, надеюсь. В противном случае я бы немедленно рекомендовала тебя заменить.

Кларк смотрит в спину уходящей напарнице. «Ты лжешь, – догадывается она. – Ты до смерти перепугана, и вовсе не тем, что изменилась я.

Ты сама изменилась».

Изменения на дне океана Кларк обнаруживает спустя пять часов после события.

«Мы спим, а земля движется, – думает она, разглядывая топографичесую схему на экране, – и в следующий раз, а может быть, через раз что-нибудь сдвинется прямо под нами.

Интересно, успею я что-нибудь почувствовать?»

Она оборачивается на звук за спиной. Баллард стоит в кают-компании. Она чуть покачивается. Ее лицо выглядит как-то неестественно из-за уродливых концентрических кругов в глазах и темных впадин вокруг. Ничем не прикрытые глаза кажутся Кларк чужеродными.

– Подвижки на дне, – сообщает Кларк. – Образовался новый выступ в двухстах метрах к западу.

– Странно. Я ничего не почувствовала.

– Это было пять часов назад. Ты спала.

Баллард резко вскидывает голову. Кларк разглядывает ее осунувшееся лицо с резкими морщинами. «А если подумать, – соображает она, – пожалуй что не спала».

– Я… я бы проснулась, – говорит Баллард. Она протискивается мимо Кларк и разглядывает экран.

– Высота два метра, длина двенадцать, – читает показания датчиков Кларк.

Баллард не откликается. Она нажимает клавиши команд; топографическая схема растворяется, сменяясь колонкой цифр.

– Я так и думала, – говорит она. – За последние сорок два часа серьезной сейсмической активности не наблюдалось.

– Сонар не врет, – возражает Кларк.

– Как и сейсмограф, – отвечает Баллард.

Короткая пауза. Для подобных случаев разработана стандартная процедура, и обеим известна, в чем она состоит.

– Надо проверить, – говорит Кларк.

Баллард кивает:

– Минутку, я только переоденусь.

Они прозвали эту штуку «каракатицей»: это реактивный цилиндр примерно полуметровой длины с прожектором спереди и с чем-то вроде дышла сзади. Кларк плывет ниже станции и выше морского дна, придерживая его одной рукой. В другой у нее зажат сонарный пистолет. Она указывает дулом в темноту: ультразвуковые импульсы обшаривают ночь, помогая ей ориентироваться.

– Туда. – Она указывает рукой.

Баллард верхом на дышле собственной «каракатицы» протискивается в шлюз. Машина быстро уносит ее вперед. Кларк, выждав немного, следует за ней. Последней движется третья «каракатица», нагруженная нейлоновым мешком с набором датчиков. Баллард несется чуть ли не на полной скорости. Налобный фонарь вместе с прожектором «каракатицы» лучами маяков пронзает толщу воды. Кларк, не включая своего освещения, догоняет напарницу на полпути к цели. Несколько метров они бок о бок плывут над илистым дном.

– Ты свет не зажгла, – говорит Баллард.

– Он нам не нужен. Сонар работает и в темноте.

– Тебе просто нравится нарушать правила!

– Здешние рыбы бросаются на все, что светится…

– Включи фонарь. Это приказ.

Кларк не отзывается. Она наблюдает за движущимися рядом с ней огнями. «Каракатица» дает ровный сильный луч. Налобный фонарь при каждом повороте головы описывает в воде неровную дугу.

– Я тебе сказала, – начинает Баллард, – включи… Господи!

Это всего на мгновение мелькает в луче ее фонаря. Баллард тут же отворачивает лицо, и видение скрывается во мраке. И возникает снова, освещенное ровным сильным светом «каракатицы».

Глубина ухмыляется им, ощерив зубы.

Края пасти уходят за пределы луча. Заостренные зубы в ладонь длиной никак не назовешь хрупкими.

Баллард, придушенно вскрикнув, ныряет в ил. Бентосная [58]58
  Бентос – совокупность донных и придонных организмов.


[Закрыть]слизь вскипает вокруг нее мутным облаком; она скрывается в вихре трупиков планктонной живности.

Кларк замирает и продолжает наблюдать. Она не сводит взгляда с угрожающей ухмылки. Тело у нее словно током заряжено, никогда она не ощущала себя так отчетливо. Каждый нерв горит огнем и одновременно объят холодом. Она в ужасе.

И в то же время каким-то образом полностью владеет собой. Пока покинутая «каракатица» Баллард замедляет ход и останавливается, Кларк размышляет над этим парадоксом. Прожектор замирает в каких-нибудь метрах от бесконечного ряда зубов. Кларк дивится ясности собственной мысли, между тем как третья «каракатица» с грузом датчиков, снизив скорость, останавливается рядом с первой.

Ухмылка даже не дрогнула в двойном луче. Тогда Кларк поднимает свой сонар и стреляет. «Мы на месте, – соображает она, считывая показания. – Тот самый выступ».

Она подплывает поближе. Улыбка, загадочная и завораживающая, все так же висит в пустоте. Теперь ей видны обломки кости у корней зубов, лохмотья разложившегося мяса, висящие на деснах.

Она разворачивается и отступает. Облачко над дном почти улеглось.

– Баллард, – окликает она своим синтетическим голосом.

Нет ответа.

Кларк вслепую шарит рукой в иле, пока не нащупывает что-то теплое и дрожащее.

Дно взрывается ей в лицо.

Баллард кометой взлетает из илистой подстилки, волоча за собой грязный хвост. Из мути показывается рука, сжимающая блестящий на свету предмет. Кларк видит ноле, но увернуться уже не успевает: лезвие вспарывает «кожу», и ребра обжигает огнем. Баллард замахивается второй раз. Теперь Кларк успевает перехватить руку с ножом, выворачивает и отталкивает ее от себя. Баллард кувырком отлетаёт в сторону.

– Это же я! – орет Кларк.

«Кожа» превращает ее голос в звонкую вибрацию.

Баллард упрямо поднимается: белые невидящие глаза, нож в руке.

Кларк вскидывает ладони.

– Все в порядке. Там ничего нет. Оно мертвое!

Баллард останавливается, уставившись на Кларк. Медленно поворачивается к «каракатицам», освещающим зубастую улыбку. И напрягается всем телом.

– Что-то вроде кита, – говорит Кларк. – Давно мертвый.

– А… кит! – произносит Баллард. Ее бьет дрожь.

«Тут нечего стыдиться», – почти готова сказать Кларк.

Но не говорит. Она только протягивает руку и легонько трогает Баллард за плечо. «Так ли это делается?» – сомневается она.

Баллард дергается как ужаленная.

«Наверно, не так».

– Э, Жаннет… – начинает Кларк.

Баллард машет дрожащей рукой, прерывая ее.

– Все в порядке. Я хочу… Наверно, нам теперь лучше вернуться, правда?

– Конечно, – говорит Кларк, но она этого не думает.

Она с удовольствием осталась бы здесь на весь день.

Баллард опять в библиотеке. Она оборачивается на шаги Кларк и как бы невзначай прикрывает ладонью светящуюся клавиатуру: экран гаснет прежде, чем Кларк успевает разобрать хотя бы слово.

– Это был клюворыл, – сообщает Баллард. – Очень редкое животное. И они не погружаются на такие глубины.

Кларк слушает без особого интереса.

– Должно быть, он погиб и сгнил ближе к поверхности, а потом уже затонул, – чуть повышает голос Баллард. Украдкой она посматривает на что-то в дальнем конце помещения. – Хотела бы я знать, какова вероятность подобного события?

– Что?

– Я имею в виду, чтобы в целом океане такое большое животное свалилось с неба в нескольких сотнях метров от нас. Думаю, это маловероятно.

– Да… наверное. – Кларк тянется к клавишам и освещает экран. Половина его заполнена мягко мерцающим текстом. На второй медленно поворачивается изображение сложной молекулы.

– Что это у тебя? – спрашивает Кларк.

Баллард снова бросает опасливый взгляд в дальний конец кают-компании.

– Просто старая статья по биопсихологии. Нашлась в файлах. Я ее просматривала. Когда-то интересовалась этими вопросами.

Кларк смотрит на нее.

– Угу.

Наклонившись ближе, рассматривает изображение. Сплошная биохимия. Она не понимает ни слова, кроме подписи под схемой.

Она читает вслух:

– «Истинное счастье».

– Ага… Трициклоиды с четырьмя боковыми цепочками. – Баллард указывает на экран. – Когда ты счастлива, по-настоящему счастлива, это от них.

– Давно это обнаружили?

– Не знаю. Статья очень старая.

Кларк разглядывает вращающуюся модель. Почему-то вид молекулы тревожит ее. Плавает тут над этим глупым заголовком и внушает ей что-то, чего ей вовсе не хочется знать.

«Ты прочитана, – твердит она. – Ты – просто механизм. Химия и электрические импульсы. Все, что тебя составляет, каждая мечта, любое действие – все это сводится к какому-нибудь разряду или… как там она сказала… трициклоиду с боковыми цепочками».

– Вранье это, – бормочет она. «А то бы они умели нас починить, когда мы ломаемся».

– Прости? – переспрашивает Баллард.

– Они считают нас просто… мягкими компьютерами. С лицами.

Баллард закрывает файл.

– Так и есть, – говорит она. – А иные и лица теряют.

Кларк замечает подколку, но не обижается. Она выпрямляется и отходит к трапу.

– Ты куда собралась? Опять наружу? – интересуется Баллард.

– Моя смена еще не кончилась. Я хотела прочистить вторую трубу.

– Поздновато уже начинать, Лени, – возражает Баллард. – До конца дня ты и половины работы не сделаешь.

Она снова стреляет глазами. На сей раз Кларк замечает, куда направлен ее взгляд: к зеркальной стене.

Она не видит в ней ничего особенно интересного.

– Поработаю сверхурочно.

Кларк хватается за перила и спускает ногу на первую ступеньку.

– Лени, – начинает Баллард, и Кларк слышит дрожь в ее голосе. Она оборачивается, но напарница направляется к отсеку связи. – Понимаешь, я не смогу с тобой выйти, – говорит она. – У меня очередная телеметрия в самом разгаре.

– Ну и отлично, – говорит Кларк.

Она ощущает копящееся напряжение. «Биб» снова съеживается вокруг нее. Она спускается вниз.

– Ты уверена, что не против выйти в одиночку? Может, подождешь до завтра?

– Нет, я вовсе не против.

– Ну, тогда не забывай проверять, включена ли связь. Я не хочу тебя снова потерять…

Кларк уже в шлюзовой. Она забирается в шлюз и проходит привычный ритуал. Ей больше не кажется, что она тонет. Она рождается заново.

В темноте ее будит плач.

Несколько минут она лежит, растерявшись и не зная, как поступить. Всхлипы доносятся со всех сторон – они негромкие, но в гулко резонирующей скорлупе «Биб» кажутся вездесущими. Больше ничего не слышно, кроме стука ее собственного сердца.

Она испугана. И сама не знает, чего боится. Но ей хотелось бы, чтобы звуки пропали.

Кларк скатывается с койки и нашаривает замок переборки. Стена раздвигается, открывая полутемный коридор: слабый свет доходит из освещенной кают-компании в одной стороне. Плач слышится с другой стороны, там темно. Она идет на звук сквозь заросли труб и проводов.