Текст книги "Другие Звезды 2 (СИ)"

Автор книги: Артем Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

В общем, долго ли, коротко ли, но закончились и эти десять дней. Прямого осознания того, что мы находимся в другой вселенной и несёмся через пространство с огромной скоростью у меня, да и остальных, всё же не было. Я лично вообще себя чувствовал, как на подводной лодке в родных водах, Олег тоже, Елена не знаю, во всяком случае ей это было привычнее, чем нам, а Кэлпи у нас была вся в работе.

Я тоже был занят очень плотно, у меня была учёба, настоящая и интенсивная, спорт ещё был, приобщение к культуре было, там тоже всё шло с подачи и под присмотром Кэлпи, а небольшое количество личного времени я тратил на посиделки за столом в кают-компании, причём с Еленой оказалось можно неожиданно интересно поговорить.

Конечно, первые три дня она да Олег немного слетели с нарезки, но быстро успокоились, не дети же, в самом деле, и мне уже не приходилось проверять коридоры и отсеки перед тем, как куда-то идти.

– Приготовиться к выходу из прыжка, – я сидел в своём кресле при полном параде, экипаж тоже, а единственный наш пассажир уже не прятался в каюте, а на правах своего сидел за нашими спинами, с интересом наблюдая за происходящим. – Внесистемный привод выключить, полёт в параллельном пространстве прекратить.

Я переглянулся с Кэлпи, дождался от неё подтверждения и резко нажал кнопку на полусфере управления, отдав дань условности.

Снова резко выросла загрузка вычислительных мощностей Кэлпи, снова мы целую минуту сидели тихо, как мыши под веником, и снова я не успел почувствовать момент перехода.

– Есть! – загорелся обзорный экран, на котором красовалось маленькое на таком расстоянии Солнце «Оазиса», да схематично были указаны все планеты и луны этой системы. – Выход в нормальное пространство произведён, корабль перешёл в устойчивый режим полёта, радиообмен с диспетчерской службой начат, все системы работают штатно, провожу углубленное тестирование. Прошу разрешения на выход к конечной точке маршрута.

– Разрешаю, – отозвался я и корабль лёг на курс, по которому мы уже через пару часов доберёмся до местной Луны. – И это, Кэлпи, на конечном участке я буду рулить. Моя очередь. Ты уж меня совсем от управления не отодвигай, мне опыт полётов тоже нужен.

– Хорошо, – улыбнулась она, – квалификацию и классность повышать необходимо постоянно, тем более нашему экипажу, с этим я согласна. А ещё мы будем нарабатывать взаимозаменяемость – вашу да Олега. По пути сюда не удалось – займёмся на обратной дороге.

– Займёмся, – со вздохом подтвердил бортинженер, – выделю время, так и быть. Интересно только, надолго ли на «Оазисе» задержимся? А, капитан?

– Ну, мы люди подневольные, – и я кивнул назад, туда, где сидела Зарубина, – когда отпустят, тогда и отправимся, так что не у тех ты, Олег, спрашиваешь. Но не меньше нескольких дней – глупо же будет сразу назад когти рвать. Я посмотрел – станция там здоровая, есть где погулять и есть, чем заняться.

– Здоровая, – подтвердила и Елена, очень уже ей хотелось как-то нас завлечь туда, – сразу на вырост построенная. Мы здесь, то есть люди, на «Оазисе» надолго, потому времянки возводить смысла нет. Большой космопорт, энергостанция, ну и целый подземный город со всем необходимым. К строительству с выдумкой подошли, оцените ещё. У нас там не просто так, у нас там Прованс периода расцвета, ну, с поправкой на современные реалии.

– Ого! – всерьёз удивился я, – а зачем? Не, так-то здорово, конечно, я ж во Франции ни разу не был, хоть здесь посмотрю, но не слишком ли?

– Не поняла тебя, – нахмурилась Зарубина, – что не слишком и что зачем? Почему нам нельзя Прованс?

– Можно, Лена, можно, просто у нашего Сани, – влез с объяснениями Олег, – всё ещё мозги понятиями из той жизни управляются. Привык, понимаешь, в собачьей конуре жить и стойко переносить эти, как их, тяготы и лишения военной службы, вот и не отвыкнет никак. Ему там достаточно было места в землянке или бараке, как всем, а личные апартаменты ему нескромно, если весь народ страдает, то и он страдать должен со всеми наравне, а мещанский уют он презирает от всей своей комсомольской души, такие дела. По его логике, если вы работаете у чёрта на куличках, то и условия должны быть такими же, иначе нескромно и настоящего геройства нет.

– Да, – задумался я всерьёз, – наверное. Вы же первостроители, исследователи, изыскатели, а они у нас трудновато жили. Блин, действительно, чего это я, почему нельзя Прованс? Можно, Лена, можно и даже нужно!

– М-да, – протянула Елена, – могла бы и сама сообразить. Но ты же видел, Саша, наши строительные станции для частных лиц? Видел, чего они могут? А теперь представь себе такую же, только в сто раз мощнее. Так что по Лунам и спутникам чего только не найдёшь, людям надо жить в комфорте, я тебе больше скажу, единственная настоящая проблема с этими станциями – придумать чего-нибудь эдакое, чего ни у кого пока нет. Есть, знаешь ли, такое негласное соревнование на просторах космоса, кто красочнее выпендрится, кто заставил о себе говорить, тот и победил. Прованс, Греция, Италия, Россия, настоящие карибские пляжи с песком и морским прибоем, берёзовые рощи, лесные озёра, – да кто во что горазд, можем себе позволить.

– Хорошее соревнование, – одобрил я, – нужное. А я-то думал, у вас по дальним станциям всё одинаковое, коридоры там, отсеки, и все в единообразных серебристых комбинезонах ходят, с плащиками такими короткими. Ну, так мы себе это представляли.

– Понятно, – засмеялась Зарубина, – хороша бы я была в комбинезоне с плащиком, да, Олег? Ну да ладно, пойду готовиться к посадке, а то вещи расползлись, собрать надо.

– Я помогу, – подскочил с места Олег, – командир, отпускаешь?

– Иди, – махнул рукой я, – только минут за десять до необходимого всё же будь здесь. Мало ли.

– Будем, – пообещала мне твёрдо Елена, – обязательно будем. Не хватало ещё заставлять себя ждать… из-за сбора вещей.

И они вышли, а я быстро отвернулся, чтобы не улыбаться, чтобы никого не стеснять. Люди они взрослые, сами разберутся, а мои понимающие улыбки им и даром не нужны.

– Начинаю манёвр торможения, – предупредила меня Кэлпи, – расчётное время прибытия – через час и сорок минут. Всё штатно.

– Понял, спасибо, – ответил я и принялся за свою непосредственную работу, за подготовку к посадке. Дел, собственно говоря, было мало, всё тащила не себе Кэлпи, но ещё раз проследить за ней и подготовиться самому, ощутить себя в гуще работы было полезно.

И вот так мы с ней провели уже больше часа, и вот уже Луна «Оазиса» открылась нам во всём своём великолепии, и я начал её рассматривать.

Местную научную базу устроили на видимой с планеты половине Луны, здесь она тоже вращалась по тем же законам, что и земная, и ещё это значило, что достаточно развитой цивилизации там, внизу, на планете нет, иначе базу обязательно построили бы на обратной стороне, подальше от чужих, любопытных глаз. А вообще интересно с этими Лунами, наличие такого спутника было одним из условий успешного развития жизни, кто бы мог подумать.

Здешнюю базу воткнули прямо по центру видимого полушария, спрятав его в не очень большом и не очень древнем кратере, что был диаметром километров в пятьдесят. Богатый был, наверное, астероид на железо и прочее, да и упал не сильно быстро, раз воткнули научную базу именно здесь.

Я увеличил изображение на обзорном экране и стал рассматривать круглые, диафрагменные воронки ворот космопорта, его открытые площадки, станции наблюдения за планетой и ближним космосом, но открытого для моих глаз было до обидного мало, основная часть базы находилась под поверхностью планетарного спутника, причём довольно глубоко.

В общем, рассматривать здесь было нечего, потом изнутри посмотрю, так что я перевёл обзорный экран на саму планету. Мне уже довелось изучить некоторые доступные материалы по «Оазису», интересно же, я и материки пересчитывал, и полярные шапки разглядывал, и с местной флорой и фауной познакомился, но всё равно, увидеть с орбиты ещё одну планету-двойник нашей Земли – это было я даже не знаю, как и какими словами это можно объяснить, моё состояние объяснить и мои чувства.

А планета была красива, голубая она была, пронзительно-синяя даже, с белыми пятнами облаков и коричнево-зелёными проплешинами континентов под ними, как и Земля когда-то, как и «Надежда» сейчас.

Мирной она выглядела, в чёрной-то бездне космоса, и по-домашнему уютной, ну а то, что скрывала она в себе какую-то загадку, так мне не было до этого никакого дела, тут со своим бы разобраться, для меня здесь всё загадка.

– Принимайте управление, – перебила мои мысли Кэлпи, – до расчётного времени прибытия десять минут.

– Управление принял, – отозвался и окунулся в работу. Олег, кстати, уже поднимался на лифте в ходовую рубку, и я не счёл нужным хоть что-то на эту тему ему говорить.

Кэлпи вела радиообмен с диспетчерской службой, от неё ко мне проскакивали лишь важные сообщения да высветилась утверждённая траектория посадки, но мне и этого хватало. Всё же условия несложные, простые условия, как раз для меня.

Раз – я завис над диафрагменными створками ворот посадочного шлюза. Два – и я медленно опустил корабль в открывшуюся шахту. Три – створки закрылись, нас жёстко продезинфицировали снаружи и провели чистку, а после шлюз заполнился нормальной, земной атмосферой с нормальными же давлением и температурой.

Нас лично, кстати, никто дезинфицировать не стал, Кэлпи строго следила за нашим и своим состоянием, мы были вполне себе здоровы, по ей коридорам тоже лишних чумных крыс не бегало, да и народ тут, на станции, всё же сидел не в изоляции.

– Есть посадка, – сказала наш основной член экипажа, тут же быстро начиная переводить корабль в спящий режим. Ей хотелось выйти к встречающим вместе с Еленой и Олегом, который попрётся её сопровождать, ну и со мной, конечно, глупо будет сидеть тут в одиночестве. – Регламент соблюдён, все обязательные процедуры с диспетчерской службой выполнены. Полёт завершён.

Обычным порядком, вот уже целых три раза, мы приводили наш корабль в стояночное положение довольно долго, минут двадцать – тридцать, но, если бы не наша помощь, дело шло бы много быстрее, вот как сейчас.

Тем более, если вспомнить про многозадачность Кэлпи, корабль мог приводить себя в спящий режим совершенно самостоятельно, без нашего участия, правда, регламент это не приветствовал, ну да сегодня можно, так что сейчас мы выйдем к встречающим все вместе.

– Ну что, вперёд? – я встал с места и глянул на экипаж, – то есть, команде разрешается сойти на берег. На вахте остаётся Кэлпи… то есть какая-то её часть. Остальные за мной.

– Да, – подскочил с места Олег, – идём, вон, смотри, выползли уже, ждут.

Я бросил взгляд на обзорный экран, в котором действительно красовались человек десять встречающих, и со всеми за компанию встал на пятачок корабельного лифта, и вот уже через несколько секунд мы были на первом этаже, с Еленой вместе.

Там Кэлпи, бросив взгляд на меня, принялась колдовать, отращивая в монолитной обшивке корабля входную группу со ступеньками и грузовую аппарель, и вот уже я почувствовал другой воздух, он не был свежее или прохладнее нашего, чего я невольно ожидал, он был такой же, но всё же чуть другой, не спутаешь.

– Здравствуйте! – загомонили снаружи на разные голоса, стоило лишь Зарубиной сделать первый шаг, – наконец-то! А мы уж заждались! Да сколько можно! А это ваш новый корабль? А это чего вы привезли?

Я вышел первым, поздоровался со всеми просто кивком головы и огляделся. Прованса тут, на входе, конечно же, никакого не было, тут был чисто утилитарный шлюз с невзрачным покрытием, но способный выдержать ядерный взрыв и перенаправить всю его энергию вверх, в открытый космос, какой уж тут Прованс.

Кэлпи споро, лично управляя какими-то грузовыми платформами, разгрузилась, сдала груз по описи принимающему и закрыла корабль, и вот мы оказались предоставлены сами себе, потому что всё внимание привлекла на себя Елена.

– Ну что, – спросил меня Олег, он уже тут что-то знал, – идём? Гостиница тут есть, на площади одной, я покажу, нам туда надо. Вообще, капитан, предлагаю такую культурную программу: сейчас идём заселимся, потом погуляем немного, посмотрим местные достопримечательности, потом перекусим, а потом уже вечер по местному времени будет, там я вас и оставлю.

– Идёт, – согласился я, оставит он нас, кто бы сомневался.

Ничьего внимания мы тут не привлекли, экипаж да экипаж, разве что на Кэлпи поглядывали, конечно. А потом мне стало не до местных обитателей, потому что, пройдя служебные помещения, мы попали в жилую зону.

Первое, что меня поразило, так это был воздух, он был здесь сухим и жарким, но это была приятная жара, как на настоящем юге утром, когда солнце уже поднялось и всё нагрело, но не сильно, а в самый раз, короче, это был тот самый момент, когда утренняя свежесть ещё не пропала. А ещё звуки и запахи, они тут тоже были южными, такое ни с чем не спутать, и собственные мои шаги были чуть приглушёнными, а не звонкими, как на морозе, и ещё едва уловимо пахло пряными, чуть выжжеными солнцем травой и цветами.

Вообще жилуху тут устроили в огромной искусственной полости, сверху над нами плыли маленькие облака на фоне светло-голубого и чуть даже блёклого неба, нещадно палило яркое солнце, от настоящего не отличить, это потолок тут был такой, ни за что не скажешь, что это потолок.

Стены тоже не подкачали, вдали я видел самые настоящие горы, чуть плывущие в мареве жаркого воздуха, разноцветные поля я видел, реку и лес, и всё это тоже было по-настоящему южным, то есть сначала обласканным, а потом выжженным солнцем, совсем не похожим на привычные мне реку и лес.

А стояли мы на околице маленького буржуйского городка, я таких и не видел никогда, с аккуратными маленькими, но каменными двух и трёхэтажными домами под массивными черепичными крышами, и всё это тоже было светлым и выцветшим от солнца, и облупившаяся, состаренная штукатурка, и деревянные рамы окон, даже и искусственный плющ на стенах.

– Ни-хре-на, – выдал Олег вслух мои мысли, – себе. Но вообще нам туда, на площадь. Видишь вон то высокое здание? Это ратуша, что-то вроде твоего сельсовета, а гостиница рядом. Всех, кто ненадолго, всех туда селят, а постоянным квартиры в этих вот домах выделяют. Интересно, что они будут делать, когда места закончатся?

– Если пойти во-о-от по этой лесной дороге, – указала нам Кэлпи на самую настоящую дорогу, которую я тоже сначала принял за нарисованную на стене, – то можно попасть в другой городок, очень похожий на этот. А в случае возникновения жилищной проблемы отроют ещё одну полость, укрепят её и соорудят ещё один населённый пункт, никаких проблем. А если пойти туда, по той дороге, – и Кэлпи ткнула пальцем куда-то за дома, – то там будет пляж и море, официальное название – туристско-рекреационная зона, очень рекомендую посетить.

– Мда, – покрутил головой я, – я-то думал, тут подземный город во много этажей, что-то вроде башни. Лестницы, переходы, закоулки, тёмные места. Коридоры всякие.

– Ну что вы, – мягко укорила меня Кэлпи за отсутствие фантазии, – этот вариант гораздо лучше. Много проще создать вот такую сферу в грунте, защитный кокон из сверхпрочного материала, которому никакие землетрясения, падения метеоритов и даже близкие ядерные взрывы не страшны, потому что укреплён он снаружи и демпфирован со всех сторон до предела, да и поселиться внутри него, на просторе, этим сразу снимается множество проблем в обслуживании и эксплуатации. А представьте – подземная башня во много этажей, вдруг подвижка скальной породы, вдруг прорыв воды, вдруг просачивание газа? Нет уж, оптимальным признано строительство вот таких автономных станций – двести гектаров идиллии и никаких проблем, да и масштабировать поселение в случае необходимости можно до бесконечности, одну за одной ставь, только дорогами соединять не забывай.

– Наверное, – согласился я, – вам виднее. А что, тут правда двести гектаров?

– Нет, – поправилась Кэлпи, – двести – это максимум, для твёрдых грунтов и большого населения. Здесь сорок, а вот там, где море и пляж, там чуть больше шестидесяти, это чтоб прибой можно было настоящим сделать.

– Да у нас так буржуи не жили, – буркнул я в сторону Олега, – и не ели. Это ведь я даже не знаю, что такое. Показать это нашим полярникам – так в запой ведь уйдут, однозначно.

– А мы будем, Саня! – бортинженер, в отличие от меня, воспринял всё как должное, – и жить, и есть, и пить, потому что мы специалисты! И хватит моё время тратить, потом поудивляешься, пошли уже.

И мы пошли по каменной брусчатке неширокой дороги, между гранитных бордюров и зелёных газонов, между уютных домов и искусственных, но выглядящих живыми изгородей, а жаркое солнце палило мне макушку, но очень выручал суховатый ветер, и я вдруг понял, что уже с трудом осознаю себя идущим по Лунной станции, мне уже казалось, что мы, все вместе, всем экипажем, шагаем по пыльным дорогам прекрасной Франции лет этак пятьсот назад, и нет здесь никакого обмана.

И вот так, молча, Олега тоже пробрало, как бы он ни храбрился, мы вышли к небольшой площади, где и была гостиница для всех странствующих и путешествующих.

– Так, это управление, – махнул бортинженер рукой на здание сельсовета, сверяясь с картой в нейрокомпе, ну или ратуши, это если уж говорить, соблюдая все правила, – это клуб, а вот и, так сказать, постоялый двор с трактиром, не знаю уж, как оно правильно у французов в то время называлось. Нам туда.

Глава 20

Олег не сдержал своё обещание и умотал сразу же, как только мы заселились, осмотрели номера, причём Кэлпи на полном серьёзе потребовала себе полноценный одноместный люкс, и ей его без разговоров дали, на что я лишь пожал плечами, да и спустились вновь на первый этаж, поужинать.

В нарядной кафешке было малолюдно, но на кухне, в дополнение к пищевым синтезаторам, неспешно возился какой-то пожилой мужик в поварском колпаке и кителе, бывает, оказывается, здесь и такое.

Вообще гостиница, да и кафешка тоже, мне понравились, хоть они и совершенно не соответствовали моим представлениям о буржуйской роскоши, но так было во много раз лучше, потому что – ну что я мог понимать в настоящей роскоши?

Я-то никогда не видал тех же помещичьих усадеб, не было их у нас, на Амуре-то, и думал, что всё будет как в тех чёрно-белых фильмах про всякую аристократическую контрреволюционную сволочь, что нам иногда показывали. Ну, тяжёлые портьеры чтобы везде, ещё чтобы много тёмного дерева, да бархат массивной мебели и пёстрые узоры стенных обоев, сафьян и парча, да расписные потолки, да открытые днём настежь глухие дверцы огромных шкафов, это чтобы бедным родственникам дорогую посуду было видно во всех деталях, ещё всякие мещанские глиняные слоники и кошечки по полкам, кованые люстры и канделябры, да моль в мехах, в общем – мне заранее там было бы неуютно.

А здесь – да я влюбился в эту гостиницу, до того мне тут стало легко. Много света, уютная мебель, простор и светлые, их вроде бы называли пастельными, тона, создавали такую атмосферу, я даже не знаю, как объяснить, но, чтобы здесь, например, в этой атмосфере, затеять драку или напиться как свинья – это надо быть последней, конченой сволочью.

Так что я без всякого сожаления махнул вслед Олегу рукой и уселся вместе с Кэлпи за лёгкий, но широкий стол на лёгкий, но удобный стул, и закряхтел в недоумении, потому что к нам сразу же подгрёб официант. Искусственный, конечно же, с шестью руками, живым тут был только тот мужик на кухне.

– Позвольте мне, – сразу же поняла мои муки Кэлпи, ну не яичницу же мне здесь заказывать, в самом деле, потому что в остальном французском меню, что скинул мне на нейрокомп официант, я не шарил совершенно, даже картинки не помогали. Вот хрен его знает, что это за тапенада такая, на вкус может быть и хорошо, но с виду форменная гадость, и потому жрать мне её не хочется абсолютно.

– Да, давай, – мгновенно согласился я, – так лучше будет.

И Кэлпи без запинки отбарабанила смотревшему на неё, как на ожившую богиню, официанту несколько французских слов, причём без моей просьбы добавила в заказ бутылочку, она так и сказала – бутылочку, столового розового вина из определённого места какого-то там лохматого года, я не запомнил, да попросила не один, а два винных бокала.

– Заказ будет синтезирован в течении нескольких минут, – заверил её собрат по разуму, – последние изменения в кухне Обитаемых Миров это просто чудо, произошла подлинная революция вкуса, но вот хлеб будет наш, мы его делаем сами, и мы гордимся им по праву.

Кэлпи благосклонно кивнула, официант умотал к кухонным агрегатам, заказ набивать, а мне стало понятно, чем занимается тут этот вольготно себя чувствующий мужик, пекарь он, повара себя так не ведут, те вечно в мыле, а этот ходит, как хозяин, от столика к столику, благо что заняты всего пять или шесть, разговоры с посетителями разговаривает, жизнью наслаждается, напёк уже, наверное, сколько ему там надо, с запасом, а из остатков сухариков наделает.

Но к нам он не подошёл и слава богу, это был, видимо, только для своих сервис, а мы своими тут ещё не были. И, наверное, уже и не будем, хоть с Олегом в команде такое нельзя утверждать точно.

– Ваш заказ, – спустя заявленное время подошёл безликий официант и в шесть рук споро накрыл наш стол. В основном для меня, но и перед Кэлпи был поставлен бокал, да именно для неё открыта бутылочка, и ей он налил первой, конечно, кому же ещё. – Прошу вас.

Кэлпи снова благосклонно ему кивнула и принялась нюхать, а я в нерешительности посмотрел на еду.

– Прямо жалко в такое с ложкой лезть, – признался я, – такое надо под стекло и в музей, а не в рот пихать.

– Это пройдёт, – уверила меня Кэлпи, – стоит только начать. Тем более что мне придётся вас отвлечь, капитан, вас ожидает лекция.

– На тему? – и я начал есть, непривычно было, но до чего же вкусно, чёрт его побери.

– «Оазис», – пожала плечами Кэлпи, – и всё, с ним связанное. Должны же вы хоть немного понимать, что тут происходит, нельзя же так. Да, и ещё, завтра с утра я вас покину, завтра будет заседание учёного совета, ориентировочно с десяти утра и до трёх часов дня, но может и дольше, так что не теряйте меня.

– Тебя пригласили? – спросил я, ничему не удивляясь. Мне на этом совете делать точно нечего, в отличии от неё, но я найду, чем заняться. Море, опять же, песок, прибой, один же раз всего в жизни был, ещё хочется. Отдохну, пока экипаж оперативной работой занимается, почему нет.

– Посетить совет во время обсуждения может любой, – ответила она, – и тот же Олег там будет точно, правда, не знаю, в каком качестве, наверное, просто за своих поболеть придёт, но да, меня настоятельно пригласили. С вашего разрешения, капитан.

– Да иди, чего уж там, – пожал плечами я, – раз просят, можно и уважить. А теперь давай, жги свою лекцию. Не скажу, что оно мне сильно надо, голову забивать ещё и этим, но придётся, наверное.

Кэлпи согласно кивнула, усмехнувшись, и начала, потихоньку разгоняясь, рассказывать мне всякие удивительные вещи доступным языком, примеряясь к моему уровню знаний, хоть за это спасибо.

В общем, оказалось, что жизнь в галактике на планетах возникает двумя разными путями – нашла же, блин, с чего начать, я чуть не поперхнулся даже. Первый и самый редкий – это когда самостоятельно, но это прям редкость, на данный момент открыто всего четыре таких случая или, как их правильнее будет называть, четыре линии, а почему линии, она расскажет позже.

Второй – это когда жизнь переносится с планеты на планету, и называется этот процесс учёным словом панспермия, а переносится она всякими естественными объектами, метеоритами там, кометами, но искусственные аппараты исключать из этого списка всё же не будем.

– Как это, естественными? – уставился я на неё, – вот бактерии взяли, заскучали, сели на комету, да и полетели, что ли? Воля твоя, Кэлпи, но что-то тут не то, это ж заумь какая-то.

На что Кэлпи лишь картинно вздохнула и посоветовала мне её не перебивать, она ведёт лекцию строго по плану, учитывающему моё невежество, и что спустя несколько минут мне всё будет понятно.

Так вот, впервые эту теорию выдвинули, когда на Земле сумели обнаружить множество лунных метеоритов, небольшое количество марсианских, совсем немного меркурианских, и был даже намёк на венерианские, но там сложно, там густая, плотная атмосфера мешает процессу.

– Как это? – я даже есть бросил, – сумели обнаружить? Откуда они там? На космических кораблях, наверное, привезли?

– Очень просто, – уже недовольно посмотрела она на меня, – вот шёл в тысяча девятьсот восемьдесят втором году американец Джон Шутт по Антарктиде, смотрит – камень лежит, один-одинёшенек среди снегов, подозрительно так лежит, сам в руки просится, взял он его домой, проверил – оказался кусочек Луны, такие дела. Вообще метеориты целенаправленно ищут и находят именно в пустынях, чтобы вы знали, они там издалека выделяются. А откуда – так ударило что-то в Луну, и выбросило осколки в космос, и несколько на Землю упало, вот и весь секрет.

– Ну, Луна ладно, она рядом, – сдался я, подумав, – а Марс? А Меркурий? А Венера?

– Та же история, – подмигнула мне она, – но на малых планетах к этому добавляются вулканические взрывы, там и первая космическая поменьше, и вулканы побольше. Как вам вулкан Олимп на Марсе – там ведь двадцать шесть километров от основания и до вершины, а это ведь треть, причём самая важная треть пути до орбиты! А вообще в ваше время на Землю падало до полутонны марсианской породы в год, это точные данные. С остальных планет поменьше, конечно, но и они были. А Земля, в свою очередь, тоже в долгу не оставалась. В общем, можно считать доказанным, что любая звёздная система насыщена осколками своих планет, и не спорьте.

– Ужас какой, – сказал я, уже забыв про еду, – это ведь шанс один из… да я даже цифр таких не знаю!

– Вселенная настолько велика и настолько близка к вечности, – торжественным голосом сказала мне Кэлпи, – что любое возможное событие, вероятность которого не равна нулю, оно обязательно где-то да произойдёт, рано или поздно, так или иначе.

– Ну, хорошо, – сдался я, – допустим. Осколки в системе, чёрт с ними. Но расстояния, Кэлпи! Это же совершенно чудовищные расстояния! Ну как может выжить бактерия миллионы лет в этой пустоте, в этом холоде! Излучение, опять же!

– А не надо миллионы лет куда-то лететь, – срезала меня она, – нет такой надобности! Галактика, она ведь не статична, она живёт, и очень бурно, она ведь и вращается, и рукавами своими, скажем так, очень активно машет. И от этого та звезда, что сегодня в пустоте висит, она ведь вчера, по галактическим меркам вчера, конечно, она ведь еле увернулась от столкновения с другой такой же звездой. И таких встреч у звёзд не одна и не две за жизнь, а много больше. И ещё, чтобы вас добить скажу, считается, что Венера и Уран в вашей родной системе, капитан, это с высокой долей вероятности пришлые гости, Солнце, скорее всего, их где-то позаимствовало по пути, у какой-то другой звезды оторвало. А почему – так вращаются они не в ту сторону, в которую местным уроженцам положено, а Уран так вообще своей осью к плоскости эклиптики на боку лежит, что совсем странно.

– Да-а-а, – протянул я, – дела-а. А вместо них, наверное, Солнце что-то своё отдало.

– Именно, – кивнула Кэлпи, – вот вам и панспермия. А ещё примерно десять миллиардов лет назад Млечный путь столкнулся с другой галактикой, и ещё через четыре столкнётся снова, вот вам и пустота космоса. И что именно из той, первой галактики попадёт через нас в ту, третью, это даже я вам сказать не смогу, но что-то обязательно да попадёт. Вы только представьте себе – какой-нибудь красный карлик с предполагаемой продолжительностью жизни в десять триллионов лет – это ж сколько галактик он сменит, сколько других звёзд рядом с ним пройдут за это время, где он только не побывает, чего он только не увидит – это ж страшно подумать!

– Убедила, – кивнул я, поёжившись от этого непредставимого долголетия, – но… и что?

– И то! – передразнила меня Кэлпи, – я вам говорила, что есть четыре случая предположительно самостоятельного возникновения жизни в нашей галактике, и распространение этой жизни по её рукавам называется линиями. Так вот, на «Оазис» распространилась именно земная линия. Ну, или наоборот, это ещё следует выяснить.

– Как это? – сначала не сообразил я, – мы ж на разных концах галактики? Хотя… а, да, понял!

– Именно, – подтвердила Кэлпи, – расчётная модель показывает, за период от трёх целых, девяти десятых и до четырёх миллиардов лет назад эти планеты находились в предельной близости друг к другу, а наши Солнца были близки к столкновению. Кроме того, анализ подтверждает, что наши планеты были сформированы из остатков одной и той же сверхновой!

– А как же разбежались так далеко? – не понял я.

– А в какой-то момент рядом с ними прошла ещё одна звезда, – терпеливо объяснила Кэлпи, – только во много, много раз массивнее, настоящий гигант. И этот короткоживущий гигант, от которого сейчас даже туманности не осталось, только чёрная дыра, подхватил и разбросал их своей гравитацией кого куда.

– М-да, – протянул я, – вот так смотришь на звёзды из своего болота и думаешь, как бы это сказать, что там застыла вечность, что ли, а оказывается…

– Именно, – кивнула Кэлпи, – стоит только сменить временную шкалу, и картина меняется кардинально, всё верно, начинаются прямо-таки тараканьи бега. А почему вы отставили десерт, капитан? Я вам аппетит испортила? И вино – как вам мой выбор?

– Вино отличное, – не покривил душой я, – не хуже компота, и тоже как раз два стакана вышло, любимая порция. Да и аппетит мне испортить трудно, не переживай. Но с этим ладно, это всё понятно, непонятно мне только, с чего вдруг тут все забегали? Что случилось-то?

– А случилось непонятное, капитан, – объяснила Кэлпи, – здесь, на «Оазисе», среди всего этого буйства жизни, обнаружили следы угасшей цивилизации. Очень похожей на нашу, те же приматы, только вид другой, но очень и очень близко.

– Действительно, – почесал в затылке я, – странно. Чего это они? Прямо на нас похожи?

– Что? – посмотрела на меня Кэлпи и расхохоталась, – да нет же, капитан! В этом как раз странности нет, тут другое – угасли они, похоже, без всяких войн и апокалиптических страстей, сами по себе, и довольно быстро, вот что странно. Обычно Великий Фильтр цивилизации не проходят по другому критерию, но даже если и не проходят, то ещё долго копошатся, долго ещё пытаются вернуть себе былое величие, потому что видят перспективы и помнят прошлое, а здесь как будто затормозило их что-то.