Текст книги "Другие Звезды 2 (СИ)"

Автор книги: Артем Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Спасибо, – и я кивнул ему с благодарностью, – а мы там ничего не возмутим?

– Масса ваша не та, чтобы что-то возмущать, – успокоил меня он, – будем уж честны перед собой. Но всё же, поймите меня правильно – я осознаю, что ваш визит – это редчайшая производственная необходимость, но вы мне здесь не нужны абсолютно. Зевс и его периферия – это моё, как бы это сказать…

– Хозяйство, – пришёл ему на помощь я.

– Именно, – кивнул Фомин, – и я не потерплю небрежного к нему отношения. Но хорошо, будем завершать разговор и надеюсь, что сумел донести до вас хоть что-то. Теперь по испытаниям – спасательные службы бдят, искины на связи, с нашей стороны всё готово, можете приступать. Если же нарушите мои требования, вас будет ждать серьёзный разговор.

– Понятно, – ровным голосом сказал я, – на этом всё?

– Да, – кивнул он, – конец связи.

– Конец связи, – ответил я, и Евгений Фомин исчез с экрана.

– Вот ведь комендантская рожа, – едва дождался конца вызова Олег, – чистый комендач же, тем тоже самолёты на аэродромах мешают, жить спокойно не дают. А ты, Саня, чего с ним так вежливо-то, я б, например, его бы так взбодрил, просто для порядка, чтобы жизнь ему мёдом не казалась, чтобы чесался ещё, зараза, часа два!

– Нормально было, – не согласился я, – усыпили бдительность, пусть думает что хочет, испытываться будем всерьёз.

– Ну, если только так, – развёл руками Олег, – смотри только, сам себя не перехитри.

– М-да, – произнёс я, чертыхнувшись про себя, первоначальный план мой дал основательный сбой, но кто ж знал, что тут у них как в аптеке, ну да ладно, ещё не вечер, – а ты, Кэлпи, чего творишь?

Я увидел, что загрузка её возросла до семидесяти процентов, что было просто непозволительно много, критически много, а если судить по количеству операций в секунду, то тут я точно оценить не мог, потому что путался ещё во всех этих греческих приставках, во всех этих пета, экса, зета и прочих, ну не привык я к ним.

– Балуется, – отеческим тоном объяснил мне Олег, – соломки пытается подстелить. Ей же сейчас всю, так сказать, ледовую обстановку скинули, вплоть до каждой отдельной снежинки, вот она всё это дело и обсчитывает параллельно прочему. Взаимодействие и движение множества тел в реальном времени – задача и вправду не из лёгких, а она ещё и пытается прогнозы сооружать.

– А-а, – уважительно отозвался я, – понятно. Ну ты, в случае чего…

– Тут же выключу, – уверил меня он. – Сниму задачу. Ну, если сама не поймёт.

– Как это выключите? – встрепенулась Кэлпи, – зачем? Ведь прогнозы получаются очень точные, можно прокладывать абсолютно безопасные курсы!

– Принудительно, – отозвался Олег и сделал вид, как будто он щёлкает тумблером, – раз – и нету. А зачем – да потому что форсированный режим допускается только в исключительных случаях, это я тебе как специалист со стажем говорю. А во всех остальных случаях нет, понимаешь? Если уж в спокойной обстановке у тебя нагрузка в красной зоне, то это означает только одно – считай, не считай, случись что – один чёрт просчитаешься. Так что отставить дурью маяться.

– Но как же быть? – Кэлпи не растерялась, она и вправду спрашивала совета у Олега.

– Не знаю, – не подвёл её бортинженер, – как хочешь, дело твоё, придумай что-нибудь. А вообще, давай-ка уточним на будущее – есть ли в теории какая-нибудь метеоритная угроза, с которой наши локаторы не справятся?

– Нет, – вздохнув, ответила Кэлпи. – Кроме воздействия со скоростью света, что маловероятно, в природе такого практически не встречается. Теоретически ещё можно допустить внезапное вражеское нападение, но именно что теоретически.

– Ну вот, видишь? – развёл руками Олег, – от удара поленом по затылку никто не застрахован, а со всем остальным мы справимся, так что не переживай. Давай, снижай нагрузку до нормы, а я прослежу. Тридцать процентов тебе на всё про всё, не больше.

– Готово? – выждав несколько секунд, спросил я, – проблема решена?

– Да, капитан, – отозвалась вначале Кэлпи, а потом и Олег.

– Тогда вопрос, – повернулся я к девушке, – как вам, товарищи экипаж, кольца, будем смотреть? Через иллюминатор, на вытянутую руку?

– Хорошо бы, – оживилась она, – очень красиво должно быть.

– А ты? – повернулся я к Олегу, – полюбуемся?

– Согласен, – кивнул тот, – если есть такая возможность, дураком надо быть, чтобы мимо пройти. Меня и на обзорном экране пробрало до печёнок, вместе с тобой, вживую ещё лучше должно быть, так что согласен, да и Фомин этот рекомендовал, видел же, как он оживился?

– Видел, – ответил я и взял управление в свои руки, отстранив Кэлпи. Точка на орбите вблизи кольца «Б», что скинул нам Фомин, была недалеко, моего нейрокомпа на обсчёт курса до неё хватало в избытке, так что вскоре мы уже были там, и Кэлпи принялась менять обзорный экран на иллюминатор.

Заняло это у неё меньше минуты, и вот я уже натурально завис сам, потому что смотреть на всё это просто так, как праздный зевака, было невозможно. Зрелище внушало, оно пробирало до печёнок, как правильно сказал Олег, оно подавляло, оно заставило нас просто молчать и смотреть.

Мы зависли примерно километрах в семи над поверхностью кольца и примерно на таком же расстоянии от его края, а солнце светило под углом градусов в тридцать от его плоскости. Ещё слева от нас, причём довольно близко, висел спутник, из-за близости он казался огромным, раз в десять больше земной Луны, ещё он отбрасывал тень практически на всё кольцо и из-за этого возникало ощущение, что он висит прямо над этой ледяной лентой, опоясывающей Зевс.

Само кольцо было белым, снежно-белым, но неоднородным, это была всё та же медленная полосатая космическая метель, зато на краю его, у самой щели к другому, внешнему кольцу, вырос ледяной лес, сказочный ледяной лес, это были вертикальные наросты из снежинок, перпендикулярные к общей плоскости и чем-то напомнившие мне худые прямые ёлки, вот только высотой они были километра в два, судя по длинным теням на кольце, и всё это переливалось бриллиантовыми огоньками, и вот по этим переливам я ощутил, что кольцо движется, что оно живёт, и вот только тут я сумел ошеломлённо выдохнуть.

– Да-а, – поддержал меня Олег, – дела. Я ведь даже и представить себе не мог, что такое бывает.

– Я тоже, – отозвалась Кэлпи, – всё же визуализация это одно, а когда вот так, на вытянутую, как вы говорите, руку, это совсем другое.

– Всегда пожалуйста, – невпопад ответил ей Олег и тут же сдёрнул меня с возвышенных мыслей: – ну что, займёмся делом? Колись, чего ты там задумал?

– Да, – с сожалением оторвался от зрелища я, – Кэлпи, убрать иллюминатор, займёмся делом. Ты сейчас внимательно следи за мной, за моими действиями, а ты, Олег, за ней, так всех и победим.

– Есть, – отозвались они по очереди, и я потихоньку повёл корабль ближе к самому Зевсу, к его северному полюсу, рассчитывая остановиться и оглядеться немного выше границ ионосферы. Потихоньку – это от десяти до пятидесяти «же» ускорения, потому что ближе к атмосфере творился подлинный бардак, как и говорил Фомин, там на тысяче было бы опасно, очень опасно.

Самое близкое к Зевсу кольцо постепенно сбрасывало в него своё содержимое, от мелких пылинок и до крупных булыжников, на полюсах радиация бушевала так, что Кэлпи пришлось серьёзно поднапрячься, эта бешеная радиация уже мешала связи и нашим датчиками, а мне всё никак ничего не приходило в голову.

Я-то думал через щели в кольцах пошнырять, используя собственные двигатели по минимуму, на гравитационном манёвре, на силе притяжения самого Зевса и его спутников, повертеться там на пределе скоростей, попрорываться через скопления обломков, паля во все стороны из противометеоритных пушечек, но нельзя, оказывается. Тут у них, оказывается, полный порядок, чёрт бы их всех побрал.

А потом, ближе к экваториальной плоскости планеты, в атмосфере что-то сверкнуло, а потом ещё, и ещё раз. Нет, так бы я это не заметил, даже через иллюминатор не заметил, пропустил бы, уж слишком много тут было всякого разнообразного сияния отовсюду, да и далеко же. Но Кэлпи и мой собственный нейрокомп подсветили, пометили это событие на обзорном экране как заслуживающее внимание и я, конечно же, заинтересовался.

– Это что там сейчас такое было? – спросил я, чуть не ткнув по старинке пальцем в экран, но сдержался, – три вспышки в атмосфере. О, четвертая и пятая, видите?

– Обычный метеоритный поток, – пожала плечами Кэлпи, – хоть и довольно сильный. Зевс оттягивает от других планет в свой гравитационный колодец много всего, так что это вполне рядовое явление.

– Ну-ка, дай-ка мне полный расклад по этому потоку, – попросил я, – интересно же.

И Кэлпи вновь пожала плечами, но выдала мне живую модель этого потока, снабдив каждого его участника меткой, в которой были вес, размер, состав и скорость, не забыв добавить траектории движения.

– Ого! – протянул я, рассматривая движущиеся точки, – это, друзья, знаете, что такое?

– Метеоритный поток же, – уже с удивлением посмотрела на меня Кэлпи, – но сильный, обломки массивные, скорости сближения большие, в пределах шестидесяти километров в секунду.

– Нет, – и я выделил себе целью один астероид, что нёсся впереди всех, и что уже через пару минут был готов, вспыхнув яркой вспышкой, исчезнуть в атмосфере газового гиганта навсегда. – Это, товарищи, спасательная капсула. Или подбитый штурмовик с раненым экипажем. А за ним – вражеские истребители!

– Где? – всполошилась было Кэлпи, но тут же успокоилась, она и вправду успела перепроверить все свои данные и убедиться в своей правоте, – с чего вы решили? Это же обычные астероиды, капитан.

– Даю вводную, – перейдя на командный тон, приказал я, – подбитый штурмовик спасти, вражеские истребители уничтожить! Я маневрирую, ты отстреливаешься!

– Не успеем! – заспешила Кэлпи, – регламентированная скорость не позволит догнать, тут разрешается не больше пятидесяти «же» краткосрочно!

– ВЫ-ПАЛ-НЯТЬ! – гаркнул я на неё во всё горло, добавив эмоций в нашу с ней связь, чтобы она наконец сообразила, что это никакие не шутки, одновременно выжав всю доступную мне тысячу «же». Кэлпи мгновенно засбоила, загрузка её вычислительных мощностей скакнула в красную зону, но Олег тут же дал ей по рукам, потом снова, потом ещё раз, потом она попыталась включить подавитель эмоций на максимум, но бортинженер снова не сплоховал, а я чуть не выматерился.

Подстраивать нашу траекторию к первому астероиду и одновременно уворачиваться от опасностей в одиночку было тяжело, я такое не потянул бы, но тут щёлкнул первый выстрел противометеоритной пушки, потом второй, а потом Кэлпи принялась суматошно палить во все стороны, и я облегчённо выдохнул.

По себе знаю, очень страшно и не понимаешь, что делать и что будет только до первого выстрела, а после него уже всё, там начинается кавардак, но зато тот страх, что сковывал тебя до этого, он куда-то отступает, позволяя действовать. Правильно или неправильно это другой вопрос, но действовать.

И вот мы сейчас действовали, я выжимал из двигателей корабля всё возможное, стараясь догнать этот небольшой астероид, а потом затормозить, чтобы подойти к нему по касательной, и ещё чтобы в точке пересечения наших траекторий скорость сближения упала до нуля, чтобы можно было его схватить и затащить в трюм, а Кэлпи стреляла и стреляла, расчищая мне путь и сбивая преследователей с хвоста.

Я быстро глянул в её состояние и увидел, что она сумела приспособиться, сумела выработать какую-то модель работы, что она уверенно использовала тридцать пять процентов своих вычислительных мощностей, не больше, и что подавитель эмоций не включался.

От неё сейчас тянуло азартом, диким азартом, там были молниеносные расчёты и быстрые действия, и она была сейчас настоящий боевой стрелок, не хуже Олега.

Мы поймали этот небольшой обломок уже практически в верхних границах атмосферы, но поймали, я сумел подойти к нему вплотную и дать команду на захват, а потом, когда астероид уже находился в стазис-поле нашего трюма, повёл корабль в сторону южного полюса, на другую сторону планеты, чтобы там отдышаться и провести разбор полёта.

– Диспетчерская вызывает звездолёт «Кэлпи», – раздалось в динамиках корабля, и я ответил на вызов, чёрт бы вас всех побрал.

– Артемьев слушает, – косо глянул я на появившееся изображение, оно было сильно изуродовано помехами, но узнать Евгения Фомина всё же было можно. И ещё было видно, что он зол до предела, ну да это его проблемы.

– Что у вас происходит? – сразу взял быка за рога он, – что за стрельба? Что вы себе позволяете? Помощь нужна?

– У нас тут боевое слаживание, – спокойно объяснил я, – помощь не нужна, сигнал «SOS» не посылали. Всё в порядке, можете не беспокоиться.

– А стрельба? – взвился он, – вы что творите? Такого в программе испытаний не было! Я же объяснил вам всё, а вы согласились!

– В пределах верхней границы атмосферы мы можем делать всё, что хотим, – напомнил ему я его же слова. – Вот мы и делаем. В чём проблема, товарищ Фомин?

– В чём проблема? – взвился он, – да в вашей стрельбе же проблема, стрельбе антиматерией! А если промахнётесь, а если в нас полетит? А если заденете кого? Это вам что – полигон?

– Вероятность того, что мы промахнёмся, – я его понимал, а потому сохранял видимость дружелюбности и всё ещё пытался договориться, хотя мне это уже перестало нравиться, уже появилось какое-то раздражение, но я не давал ему воли, – чрезвычайно мала. И ещё меньше вероятность того, что такой выстрел в кого-то попадёт. Ну и ваши станции снабжены очень хорошей противометеоритной защитой, так что лично я проблем не вижу. Ещё могу от себя пообещать, что каждый свой промах, если только он будет, мы тут же обезвредим, это без вопросов. Можем выполнять программу испытаний дальше?

– Нет! – отрезал он, – вам необходимо испытания прекратить и немедленно прибыть на станцию! Я приказываю!

– Очень приятно! – мне хотелось усмехнуться равнодушно, но получилось довольно зло, – а я отказываю!

– Что? – даже подпрыгнул он, но я выключил видеовызов и повернулся к Кэлпи, – а ты дай мне свежие данные по этому метеоритному потоку и иди к нему на сближение самостоятельно, пора спасать следующий штурмовик.

– Но, капитан, – засбоила она, – ведь был же приказ начальника станции, как же так, надо же…

– Вот что, подруга, – я даже обрадовался такому повороту, ведь именно сейчас можно расставить все точки над всеми буквами, причём расставить так, чтобы уже никогда больше не возвращаться к этому в дальнейшем, или мы будем летать одним экипажем, или не будем, – ну-ка, давай быстренько разберёмся, ты чьи приказы выполняешь, мои или его? Кто тебе капитан – я или он? Я или Баринов? Я или миссис Артанис? Я или планетарный искин? Ответ дать немедленно!

– Э… – замялась Кэлпи, у неё вновь нагрузка скакнула в критический режим, но Олег не мешал, он только пристально следил за её состоянием и рожа у него тоже была злобная, не хуже моей, и всё это длилось целую минуту, невыносимо долгую, нудную минуту, я ведь уже под конец постарался сам себя успокоить тем, что лучше уж так, на берегу всё выяснить, если ей первого раза не хватило, когда она кобылицей прикидывалась, ведь не висит над ней устав и все кары за его нарушение, не связаны мы воинской присягой, нет у нас ещё настоящей дружбы, да и авторитет мой, видимо, для неё ещё не совсем авторитет, так что пусть решит сама, в конце-то концов, но решит уже окончательно.

– Я сейчас посмотрела, – она всё ещё не торопилась, – по истории посмотрела, по всему остальному… И про первый после бога, и про бунт на корабле, и про смысл слова приказ, и про несогласие с ним, и про ответственность…

– И? – поторопил я её, – что ты решила?

– Да! – резко повернулась она ко мне, – решила! Вы – мой капитан! Вот только…

– Разговорчики! – прервал я её, – ты приказ слышала?

– Да! – резко сказала она и корабль рывком, на всей тысяче «же», рванулся к экваториальной зоне Зевса, – но ведь не успеваем!

– Ничего не знаю, – ответил я холодно, – меньше болтать надо было и больше за моими действиями следить. Ведь мы же первого спасали в полном слиянии, ты чувствовала и видела всё, что я делал, от первого лица, ты же почти была мной! Всё, что мог, я тебе дал, а теперь приказываю спасти наш раненый штурмовик. Вот он, кстати, даю целеуказание.

– Кэлпи, – вклинился Олег, – смотри…

– Даю вводную, – перебил я его, – бортинженеру внезапным взрывом оторвало обе руки и спасательные дроны транспортируют его сейчас в медицинский отсек.

– Да блин, – ругнулся Олег и попытался что-то там сделать через нейрокомп, что мне пришлось тут же незамедлительно пресечь.

– И голову, – мстительно сказал я, отключая его от общей сети, были у капитана и такие возможности, – голову ему оторвало тоже. И молчи, Олег, молчи ради бога, не мешайся, ты механик, а я инструктор, и я знаю, что делаю, понял? А то и в самом деле поедешь в медотсек!

Кэлпи с диким глазами обернулась сначала на меня, потом на бортинженера, но я был невозмутим, а Олег лишь развёл руками, мол, бывает, справляйся сама, и она, к её чести, начала справляться.

Сначала корабль заложил пару диких кривых, потом начал активно отстреливаться, ни одного промаха, всё точно в цель, и чего это Фомин, штафирка несчастная, взъелся-то, все обломки упадут в атмосферу, потом мы по крутой дуге начали заходить в хвост помеченному мной астероиду, а я следил за состоянием Кэлпи, следил и осторожно радовался.

Я чувствовал азарт, холодный азарт, ещё там были какие-то хитрые расчёты, но это ладно, это чёрт с ним, это детали, это не так существенно, но ведь было ещё и главное, а главным было то, что сейчас её состояние и настроение были правильными, они были совсем как у меня в момент боевой работы, один в один и даже лучше, а потому я включил Олега обратно в сеть, чтобы порадовался вместе со мной. Ну и следить за её состоянием кто-то всё-таки должен.

– Не успеваем, – коротко и деловито сказала Кэлпи, – сейчас он войдёт в плотные слои и сгорит. Чуть-чуть не успеваем.

– Плохо, – так же коротко ответил я ей, а потом не сдержался, добавив, – представь, что там люди. Придумай что-нибудь.

– Есть, – ответила она, но я уже и сам видел, что мы не успеваем, что нам не хватает всего лишь несколько секунд, мы уже вошли в атмосферу, а потом метеорит вспыхнет яркой вспышкой и сгорит, оставив нас ни с чем.

Ну и ладно, подумал я, на самом деле не всё так плохо, на самом-то деле всё даже хорошо, всё даже лучше, чем я мог надеяться, но тут с борта корабля стартовала спасательная капсула, и стартовала на предельной скорости, да ещё она тут же включила свои собственные двигатели на максимум, а Кэлпи сумела мгновенно подвести эту капсулу немного впереди и много ниже астероида, сразу же за этим щёлкнула противометеоритная пушка, и несколько граммов антиматерии на полусветовой скорости догнали капсулу, бахнул взрыв, и ударная волна в слабой атмосфере, точно рассчитанная Кэлпи, не затормозила астероид, нет, в случае торможения он бы тут же сгорел, она ударила его в бок, снизу, и подкинула его, и выбросила в космос, где мы его тут же и поймали.

– Есть! – заорал Олег радостно, – есть, есть, есть! Кэлпи, есть! Поймала ты его, поймала! Лучше Сани действовала, ей-богу, мы бы так не смогли!

– Молодец, – облегчённо засмеялся и я, вытерев пот со лба, – то есть, тьфу ты, девица! Но как это ты додумалась, а? Я бы не допёр никогда в жизни, слушай! Была бы медаль – наградил бы!

– Да! – в Кэлпи сейчас плескалась какая-то уверенная радость, она как будто наконец сделала то, о чём мечтала всю свою жизнь, – получилось! Ваш приказ выполнен, капитан, подбитый штурмовик спасён и находится в трюме!

А потом всеобщая радость немного прервалась, но не утихла, такое утихает не сразу, а прервалась потому, что на обзорный экран вновь вылез Фомин, зануда редкая.

– Звездолёт «Кэлпи», – и предстал-то он сейчас перед нами во весь рост, ну надо же, а уж голос его был до того официальным, что и не передать, – от имени планетарного искина приказываю вам срочно прибыть на станцию!

– Ого, – удивлённо присвистнул Олег, – припекло-то его как, да только с чего бы, а? И что делать будем?

– Да, – кивнул я и посмотрел на Кэлпи, – что делать будем?

– Ну хватит, капитан, – засмеялась она, и я улыбнулся тоже, – приказывайте!

– Вот! – поднял палец я. – Капитан приказывает, остальные слушают и подчиняются! А потому! Ныряем в атмосферу до нижней границы возможного, минимум на все восемь часов ныряем, там нас эти зануды уже не достанут!