Текст книги "Тигры Редфернов (СИ)"

Автор книги: Аргентина Танго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

14 сентября

Энджел дышал тяжело и неглубоко. После купания в морской воде его ожоги выглядели еще хуже, чем раньше. ВстревоженнаяПегги бережно обнимала его. Они разместились на тесной кушетке, крепко прижавшись друг к другу – Маргарет полусидя, Редферн – лежа, опустив голову к ней на грудь.

– Ну, – насмешливо прошептал пироман, когда Бреннон остановился у кушетки, – что теперь? Посадите меня в клетку? Я сейчас целиком в вашей власти, – он слабо махнул рукой в браслете. – Можете позволить себе все, что угодно.

Комиссар скрестил руки на груди, исподлобья уставившись на этого типа. Он ухитрялся раздражать Натана, даже вызывая у него сочувствие.

– Почему вы всегда так уверены в том, что именно этим я и займусь?

– Потому что люди так и делают, – отозвался Энджел и прикрыл глаза. – Люди всегда так делают. Стоит им почуять свою власть над кем-то... впрочем, вы сами можете убедиться, – он с усмешкой указал на ожоги.

– Угу, вот прям щас начну, – буркнул Бреннон; раздражение угасло. Пироману, в конце концов, досталось больше, чем всем остальным. – Почему бы вам ради облегчения собственной участи не дать Рагнихотри пару-тройку ложных ответов, а?

– Потому что я не шлюха, чтобы давать, – отрезал Редферн. – Я никогда не отвечаю, если у меня так спрашивают.

– А если бы он стал спрашивать ее? – сухо поинтересовался Бреннон, кивнув на Пегги. Девушка съежилась. Похоже, она об этом тоже думала. – Стали бы вы отвечать, если бы Рагнихотри допрашивал ее?

По лицу Энджела разлилась землистая бледность.

– Дядя!.. – с упреком воскликнула Маргарет.

– Да, – сказал Редферн. – Я бы ответил, если бы не смог ему помешать. Но вы сейчас занимаетесь ровно тем же самым, что и он.

Комиссар побагровел от гнева. Это уже просто оскорбительно, черт побери! Однако он вдруг остро почувствовал, что пироман где-то прав. Разве он не защищал Маргарет – пусть и не так, как это делал бы Бреннон, не так, как любой другой; пусть даже Энджел сам был виноват в том, что ей пришлось все это пережить... но разве теперь сам Натан не пытается выкручивать ему руки, пользуясь его состоянием?

"Если бы не его ослиное упрямство..." – мелькнуло в голове комиссара, но он отогнал эту мысль.

– Простите, – сказал Бреннон. – Был не прав. Не хотел задеть. Но все же вот эту юную леди вам следовало бы оставить дома.

– Следовало бы, – еле ворочая языком, признал Энджел. – Считаете, я об этом не думал, пока... пока... – он сжал руку Маргарет. Девушка коснулась ладонью его лба и нахмурилась.

– Хреново выглядите, – заметил комиссар, наклонившись и изучив пиромана поближе. – Валентина вами займется.

Глаза Редферна широко распахнулись.

– Нет! – яростно вскрикнул он. – Не надо мной заниматься! Снимите эту дрянь, и хватит! – он злобно рванул браслет, попытался подняться, но Пегги мягко удержала его на месте.

– Но почему? – удивленно спросил комиссар. – Валентина вылечит вас одним прикосновением, я сам видел...

– Нет!

– Энджел, вас лихорадит, – увещевающе сказала Маргарет. – Вы потеряли немало крови и почти ничего не ели. Успокойтесь, пожалуйста, вы же делаете себе хуже.

– Не смейте меня трогать, – прошелестел пироман, но в его голосе уже почти не было напора. – Она… она испортит! Отнимет у меня…

«Это ж надо так трястись над тем, чем тебя облучило из провала на ту сторону», – подумал Натан, но свои мысли оставил при себе, а вслух сказал:

– Мы разобудем одеял и горячего питья. Но снять с вас браслет сможет только мистер Лонгсдейл. Вам придется поехать в его лабораторию.

– Отлично, – выдавил Энджел. Зубы у него мелко постукивали от озноба. Бреннон вздохнул. Тяжко, наверное, Пегги с ним приходится.

– Ладно. Договорюсь с Лонгсдейлом.

Редферн вытянулся на кушетке и снова закрыл глаза. Он был вконец заморенным, а посторонние люди вокруг явно его раздражали – глаза под веками беспокойно двигались. Маргарет прижалась к нему теснее и обняла крепче, пытаясь согреть.

– Наконец-то вы хоть на минуту оставите меня в покое, – устало пробормотал этот неблагодарный сукин сын. Бреннон хмыкнул и направился к Лонгсдейлу, который вместе с парой полицейских осматривал моряков.

...комиссар произвел неизгладимое впечатление на своих коллег в оцеплении. Он их не винил – успел мельком оценить свое отражение в зеркале: нечасто служитель закона, отправившись на обыск, возвращается в таком виде, словно его выплюнул морской змей после попытки прожевать. Не дав полицейским прийти в себя, Бреннон сразу же отправил одного человека в департамент, одного – в ближайшую больницу, а Джен – за экипажем Лонгсдейла. Еще двое полицейских вместе с Натаном вошли в театр и сейчас заканчивали с опросом доргернцев и составлением поименного списка.

– Сочувствую, – негромко сказал Бреннон, остановившись рядом с Гюнтером.

– Че уж там, – буркнул боцман. Он мрачно, исподлобья глядел на полицейских. – Полоумный ублюдок больше угробил. Теперь что?

– Мы отправим вас в больницу, затем разместим в гостинице, а после того, как вы дадите показания, купим вам билет на поезд до Бресвейн или до любого порта на ваш выбор, – Бройд, конечно, сигарой подавится от таких расходов, но что поделать.

– Показания? – Гюнтер зыркнул на комиссара из-под кустистых бровей. – Эт че ж, вы его ловить собрались?

– Да.

Боцман долго, вдумчиво глядел на Бреннона и наконец изрек:

– Эт да. Эт вы сможете. С ним-то, – он мотнул башкой в сторону Лонгсдейла, – че б не смочь. Но сволочной недоносок вряд ли даст себя повесить.

– Посмотрим, – отозвался комиссар. Мысль о самосуде его не прельщала, но он не мог представить, каким образом ему бы удалось доказать в настоящем суде, что Ройзман, он же Рагнихотри, убил половину экипажа и всех пассажиров "Кайзерштерн".

– Ну что? – спросил он у Лонгсдейла, когда тот закончил с осмотром матросов.

– Они все – люди, – сказал консультант. – Связи с Рагнихотри у них не осталось, так что они вне опасности. По крайней мере, пока.

– Хорошо. Вы сможете избавить Редферна и Пег от браслетов?

– Гммм... разве не стоит сначала его вылечить?

– Мистер пироман не хочет лечиться у нас, он хочет домой, а с браслетом ему туда не добраться.

Лонгсдейл помолчал и осторожно спросил:

– А вы не намерены воспользоваться этой ситуацией, чтобы вернуть мисс Шеридан домой, а мистера Редферна – отправить в тюрьму?

– Нет, – отстраненно ответил Бреннон, – не намерен.

***

Было раннее утро; прозрачный свет лился в кабинет Лонгсдейла сквозь высокие красивые окна. Камин жарко пылал, перед ним, завернутые в теплые одеяла, сидели Пегги и Редферн. У ног девушки лежал пес, похлопывая хвостом по ковру всякий раз, когда она почесывала ему загривок носком ботинка. Консультант склонился над рукой Энджела и изучал через многоугольную лупу узор на браслете. Будь у пиромана силы, он бы сидел, напряженный, как струна; однако, за неимением сил, он ограничился подозрительным взглядом, которым неустанно буравил Лонгсдейла.

– Может, его связать? – тихо спросила Джен.

– Кого именно?

– Обоих, – поразмыслив, ответила ведьма. Комиссар хмыкнул. После загадочной сцены между Лонгсдейлом и Редферном на корабле Бреннон не рискнул оставить их без присмотра. Хотя ему пришлось из-за этого поручить моряков с «Кайзерштерн» заботам Бирна.

"Родственники", – подумал Бреннон. Интересно, в какой степени, раз тот, другой, так хорошо помнит Редферна и явно не питает к нему теплых чувств?

– Это из-за самочки?

– Чего? – вздрогнул Натан.

– Ну, они сцепились из-за нее? – ведьма кивнула на Маргарет.

– Черт их знает, – буркнул Бреннон: эта идея ему не понравилась.

– Вы, люди, странные. Все время делаете какую-то хрень из-за ерунды.

– То есть у ваших, гм, молодых людей, не случается конфликтов из-за девушки? – невольно заинтересовался комиссар.

– Очень редко. Если девушке нравятся двое, а она нравится двоим, то они так и остаются втроем. Не понимаю, что вам мешает делать так же.

Бреннон поперхнулся. Ему даже в голову не приходило, насколько могут отличаться от моральные устои таких, как Джен, от человеческих правил.

– А... но... но как же дети?

– Какие дети?

Комиссар попытался подобрать слова, которыми прилично объяснить это девушке, но Джен беспечно добила его последним выстрелом:

– Вождь клана решает, какая женщина от какого мужчины будет беременеть. Дети должны рождаться от самых сильных и наследовать их лучшие свойства. Разве вы так не делаете?

– Нет, – обалдело выдавил Натан; ведьма озадаченно нахмурилась:

– Тогда зачем вы жените ваших дочерей на мужчинах, которых сами им выбираете? То есть если дело не в рождении сильного потомства, то… то…. то чем вы тогда так недовольны? – Джен непонимающе уставившись на Маргарет и ее пиромана. – Она же нашла себе подходящего мужчину, что вас не устраивает?

Комиссар мог бы перечислять несколько часов, но не находил выражений, в которых мог объяснить ведьме, что юные мисс из приличных семей никоим образом не должны "находить" себе мужчину. Да еще и такого, прости Господи!

– Сволочь, конечно, – задумчиво подытожила Джен, – если так, вообще, посмотреть. Но вон как ее облизывает. Здоровый, сильный, мозги есть, чародействует неслабо – приплод даст неплохой. Чего вам еще надо?

– Замнем, – твердо решил Натан. Хотя в его разуме роились десятки вопросов – кто, в таком случае, воспитывает детей? знает ли Джен своих родителей? а братьев и сестер? ее мать живет с ее отцом или нет? а если нет, то как Джен относится к своему отчиму? или у нее их два?! или две мачехи?!

К счастью, Лонгсдейл покончил с изучением браслета, и Бреннон с облегчением отбросил все эти дикие вопросы и занялся насущной проблемой.

– Ну что?

Консультант взялся за пилку с тонким лезвием из красного вибрирующего свечения. Рука пиромана инстинктивно сжалась в кулак. Лонгсдейл положил рядом еще что-то вроде фонарика с крошечным огоньком на конце.

– Сперва попробую распаять узор. Потом распилю браслет. Вам нужно еще обезболивающее? – заботливо спросил он у Редферна.

– Нет, – процедил Энджел. Он и предыдущую-то порцию выпил только после того, как Бреннон, раздраженный его подозрительностью, отхлебнул из кружки.

– Уверены, что получится?

– Посмотрим, – пожал плечами Лонгсдейл и поднес фонарик к узору.

– У него не отрастет новая конечность взамен отпиленной, – предостерег консультанта Бреннон и перенес свое внимание на племянницу: – Пегги, как ты?

– Ничего, – устало ответила она. – В порядке.

Ведьма дала ей свою рубашку взамен рванья, в которую превратилась рубашка Маргарет. Но от горячей ванны девушка отказалась и в полусонном оцепенении сидела около Энджела.

– Тебе приготовят спальню и ванну, – еще раз предложил Бреннон.

– Спасибо, я подожду до дома.

"Дома, – это тяжело Натану далось: осознание, что дом для нее теперь в другом месте. – Рядом с пироманом".

Энджел ободряюще улыбнулся девушке и спросил:

– Вы не хотите навестить родных?

– В таком виде? – Маргарет чуть приподняла одеяло. – Да папу удар хватит. А мама ни за что больше не выпустит меня за порог.

– А, – произнес Энджел с затаенным удовлетворением, и комиссару это не понравилось. – Да, точно.

В браслете что-то звонко щелкнуло, и консультант отдернул фонарик. Поднялся легкий дымок, запахло подожженным деревом. Лонгсдейл передал фонарик Джен, и девушка занялась браслетом Маргарет, пока консультант орудовал пилкой над браслетом пиромана.

– Так, значит, именно вы были его целью, – начал Бреннон, чтобы не терять время.

– Не только, – хмыкнул Энджел. – Ради вас он затеял целый спектакль в порту. Все для того, чтобы привлечь ваше бесценное внимание. Впрочем, об этом он уже, наверное, пожалел.

– Ну уж, – пробурчал комиссар: не то, что бы ему была приятна лесть от этого типа, лучше б хоть "спасибо" сказал, но... самолюбие это тешило. – К вашей поимке он тоже подготовился более чем основательно.

– Что поделать – я не призрак и оставляю следы, по которым меня может найти тот, кто знает, на что обращать внимание. Этот отнюдь не первый на моей памяти, хотя, справедливости ради, предыдущие хотели меня просто ограбить.

Бреннон не стал уточнять, что с ними стряслось.

– Я уверен, что Ройзман повторит попытку, – неожиданно добавил Энджел.

– Думаете, до него с первого раза не дошло, что красть – нехорошо?

– Его не интересует золото или магическое оружие. Он хочет заполучить секрет, ради которого не жалко продать душу.

Лонгсдейл распилил браслет на две половины и бросил их в ящик с некоей желеобразной жижей. Энджел покрутил рукой.

– Я должен принести вам извинения, – сказал консультант с той же торжественной, сосредоточенной серьезностью, с которой он извинялся перед Бренноном. – Я причинил вам боль перед лечением там, на корабле. Я не должен был так делать.

– Да, не должны, – холодно подтвердил пироман. – Займитесь мисс Шеридан.

Его тон мигом пробудил в комиссаре все прошлые подозрения. Редферну определенно не нравился консультант; он даже не поблагодарил за избавление от наручника.

– Интересно, – сказал Бреннон, – почему Ройзман так хотел получить ответ именно от вас?

– Видимо, потому, что я его знаю, – даже не моргнув, отвечал этот сволочной козел, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, из-под ресниц следя за действиями Лонгсдейла над рукой Пегги.

– Вы. Его. Знаете? – медленно повторил комиссар. Ведьма ошалело уставилась на пиромана: ее рот приоткрылся, глаза округлились. Комиссар еще никогда не видел ее такой изумленной.

– И почему же вы мне ничего не сказали? – глухо осведомился Бреннон, накаляясь, как кочерга в камине.

– Потому что вы не спрашивали.

– Ах, так это я не спрашивал, – пророкотал комиссар. На корабле это признание не вызвало в нем такой ярости, потому что тогда ему было не до того, но сейчас!

– Если вы хотите что-то у меня узнать – спрашивайте, – с наглой невозмутимостью изрек Редферн. – Я не любитель телепатии и редко ею пользуюсь. Каким, черт подери, образом мне следовало догадаться, что вас это интересует?

– Сэр, давайте я займусь с ним телепатией, – вмешалась Джен. Она, видимо, с трудом держала себя в руках при виде еды и была непрочь улучшить ее качество с помощью побоев.

– Готово, – сказал Лонгсдейл и бросил браслет Пегги в тот же ящик. На улице послышались приближающиеся грохот колес и стук копыт, которые замерли у дома консультанта. Ведьма метнулась к окну.

– Сэр, это ваша сестра, ее муж и сын!

– Впусти, – велел Лонгсдейл. Джен выскочила за дверь, а комиссар свирепо подумал, что от непрошенных доброжелателей в последнее время продыху не стало. Наверняка кто-то из полицейских узнал Пегги и не преминул обрадовать ее несчастную мать. А юная паршивка, едва услышав о семье, бросилась к Энджелу, бухнулась на пол у его ног и схватила за руку. Вот чтоб она такую покорность выказывала раньше, своим родителям – тогда бы и не очутилась в таком дерьме!

– Пег! – рявкнул Бреннон.

– Идите, – устало сказал Энджел. – Вам пора побыть с семьей.

Маргарет так побледнела, что Натан мигом забыл, что сердится, и кинулся к ней. Она на корабле не выглядела так худо!

– Пегги! – он подхватил ее, но племянница вцепилась в ручку кресла, как клещ, и чуть слышно выдавила:

– Я вас больше никогда не увижу?

Бреннон отпустил ее.

– Конечно, увидите, – с удивительной нежностью ответил пироман, взял ее лицо в ладони, – даю слово! – и крепко прижался губами ко лбу Маргарет. Девушка стиснула его запястья и зажмурилась. Комиссар оставил ее в покое и отошел к псу. Кусач тихо, сочувственно засопел и привалился боком к его ногам.

В гостиную ворвалась Марта, за нею – Джозеф и их старший сын. В хвосте процессии виднелась ведьма, ошеломленная бренноновским напором.

– Пегги! – крикнула Марта.

– Мамочка, – дрогнувшим голосом пробормотала Маргарет. – Папа!..

Она с трудом отцепилась от пиромана, поднялась и почти упала в руки матери.

– О Боже, Боже! – Марта прижала девушку к груди; Шериданы сгрудились вокруг блудной дочери. Пес очень по-человечески вздохнул и опустил морду на лапы, не сводя взгляда с издающего всхлипы и возгласы семейства. Энджел тоже посмотрел на них, оперся на подлокотники, встал и, пошатываясь, добрел до Бреннона.

– Проводите меня до ближайшего зеркала, – сказал Редферн и после паузы добавил: – Пожалуйста.

Комиссар молча глядел на него до тех пор, пока на скулах пиромана не выступил очень бледный румянец.

– Пожалуйста, – повторил Энджел, и это уже было больше похоже на просьбу, а не на приказ.

– Чем вас не устраивают зеркала здесь?

– Я не стану оставлять подсказки тому, кто может вломиться в мой дом.

Эдвин Шеридан взял Маргарет на руки и вынес из гостиной. За ним последовала Марта, забыв даже поблагодарить, и долг вежливости Лонгсдейлу торопливо отдал ее муж. Консультант, впрочем, все воспринял совершенно невозмутимо. Хотя что его вообще может удивить при такой-то профессии...

Пироман провожал Шериданов взглядом, пока они не скрылись на лестнице – словно это они отнимали у него бесценное сокровище, а не наоборот; потом направился к двери, держась за стенку. Бреннон кивнул Лонгсдейлу на прощание, потрепал пса по загривку и догнал Редферна уже на площадке. Там он взял Энджела под локоть. Пироман слабо вздрогнул.

– Шагайте, – буркнул комиссар. –Я прослежу, чтоб вы не свернули себе шею.

– Я не люблю, когда меня заставляют просить.

– Вы и благодарить не любите.

– А это обязательно выражать словами?

– Угу. Не все, знаете ли, владеют телепатией.

Они одолели лестницу, затем холл, дорожку через сад, и на улице пироман свернул к кафе Валентины, однако прошел мимо и углубился в переулок между аптекой и отделением банка. Натан сразу понял, почему: там была черная дверь в магазин готового платья. Энджел пробормотал заклятие, толкнул ее и вошел. Комиссар все еще поддерживал его и почувствовал, как Редферн тяжелее на него навалился.

– Вы слишком полагаетесь на эту вашу магию, – проворчал Бреннон. – Вот хороший пистолет, например, тоже неплох.

– Наемников Ройзмана я перебил без всякой магии, – с усмешкой ответил пироман.

– Ага, вот только сперва нахлебались какого-то зелья.

– Знаете, я бы предложил вам проверить ваше утверждение, к примеру, в фехтовальном зале, – Энджел поморщился, – но сейчас, боюсь, придется это отложить.

Они миновали подсобки и потихоньку пробрались в зал, где продавцы под надзором приказчика, готовили магазин к открытию. Редферн вошел в примерочную, комиссар задернул штору. Энджел приложил ладонь к зеркалу, прикрыл глаза и забормотал на латыни. Бреннон в щелку следил за приказчиком и продавцами.

– Готово, – хрипловало сказал пироман. Комиссар обернулся. Энджел, изрядно побледневший, опирался на раму зеркала, в котором мерцали звезды.

– Я исключительно вам благодарен, – заверил он Бреннона. – Особенно за помощь, которую вы мне сейчас окажете.

Натан не успел издать ни звука: пироман вцепился в его руку, дернул на себя и провалился в зеркало спиной вперед.

Глава 22

– Мать вашу, вконец рехнулись со своей чертовой магией! – прорычал комиссар и сгрузил Редферна на диван. Собственно, едва они оказались на зеркальной тропе, как пироман неразборчиво засипел, ткнул пальцем в нужную дверь и грохнулся в обморок. Поскольку возвращаться назад по тропе нельзя (и даже оборачиваться нежелательно), то Бреннону не оставалось ничего другого, кроме как взвалить Энджела на плечи и топать к двери.

Из зеркала комиссар вышел в гостиную, обставленную в халифатском стиле. Уложив пиромана, Натан подавил искушение привести его в чувство крепкой затрещиной и обшарил комнату в поисках воды. Нашел вино, кальян и невообразимые запасы кофе. Налив в чашку от кофе вина, он вернулся к дивану, приподнял умную, но совершенно дурную голову Редферна и влил ему в рот пару глотков. Пироман закашлялся, очнулся, обвел мутным взором комнату, комиссара и с облегченным вздохом распластался на диване.

– Ну? – сурово осведомился Бреннон. – Какого черта?

– Один я бы не дошел, – прошелестел этот паразит. – Пришлось воспользоваться вашей помощью.

– Помощью?!

– Считайте, что я пригласил вас в гости.

– Охренеть, – сквозь зубы процедил комиссар. Рассчитывать на возвращение обратно раньше, чем Энджел оклемается, не приходилось. – Где мы?

– В замке. Моем. Фамильном.

– А где все?

– Какие все? – Редферн с усилием сел, резко втянул воздух и прикусил губу. – Мы тут одни.

– А слуги? Горничные? Кухарка? Кто моет это все?

– Вам-то что за дело? – пироман встал, зашатался, и Бреннон снова подхватил его под руку. – Тут есть кому позаботиться об этом. Бритвенный набор, чистая одежда, – вдруг громко заявил Энджел, – горячий завтрак: фасолевый салат, запеченные с сыром хлебцы, суп из курицы, карп в бульоне, ризотто с мидиями, отварной картофель с тушеным в травах кроликом, пирог с ягнятиной, пирожные с апельсиновым кремом, чай из трав, сбор номер восемь.

– Вы это мне сообщаете? – поинтересовался комиссар. Он повел пиромана к двери, теряясь в догадках насчет того, где этот тип возьмет врача и куда его опять черт несет. – Думаете, я стану варить вам кашку?

– Нет. Можете заказать завтрак.

– Мне вполне хватит чего-нибудь из перечисленного.

– Все это, – сказал пироман, – я съем один. Моя… особенность требует усиленного питания.

– Э... – Бреннон кашлянул. Вещать в пространство! Дичь какая-то... и как Редферн собрался затолкать в себя такую гору еды?! – Ну, мне картошки, кроля, пирога и чаю.

Пироман толкнул дверь и кивнул на лестницу:

– Нам вниз.

– Вам лечь, – проворчал комиссар, смирившись с участью няньки. – Доктор, лекарства, то-се...

Энджел презрел здравый смысл и пополз вниз по лестнице, цепляясь за Бреннона и перила. Определенно, собственная беспомощность, да еще и при свидетеле, Редферна бесила, но он пока что держал раздражение при себе.

– Что вы делаете, когда оказываетесь в такой ситуации один?

– Иду по лестнице вдвое медленней, – процедил пироман. Его одновременно лихорадило и знобило. Натану подумалось, что еще немного – и наставника Пег придется тащить на руках. Но куда он, черт побери, стремится?

Они спустились в просторный холл, и Энджел нырнул под лестницу. Вместо кладовки там оказалась дверь, ведущая к следующей лестнице – узкой, винтовой, из шершавого черного камня. Свет сочился из серебристых прожилок в потолке и стенах; уже через минуту комиссару казалось, что замок над этой глубокой пещерой ему померещился. Единственным следом цивилизации тут были перила по внешнему краю лестницы.

– Там что-то светится, – указал комиссар. Пироман устало взглянул на него, хмыкнул и несколько бессвязно ответил:

– Главное семейное сокровище. Сейчас увидите. Почему Редферны были тем, кем стали.

"Врача бы ему", – подумал Бреннон. Лучше психиатра.

Беловато-серебристое свечение внизу усиливалось по мере того, как они спускались. Наконец ступени кончились, и Натан, ступив в просторную пещеру, коротко ахнул и замер на месте.

Сводчатый необработанный потолок пещеры переходил в отполированные до зеркальной гладкости стены. Сияние серебристых жил в камне было настолько сильным, что озаряло всю пещеру почти утренним светом. Она оказалась невелика, но в стенах было с полдюжины арок, которые вели в другие пещеры. В середине же мягко плескалось озеро, заключенное в мраморную оправу. Пироман заковылял к нему, на ходу выпутываясь из одеяла.

– Это еще что за хрень? – прошептал Бреннон. Вода в озере светилась и была прозрачной, так что виднелось дно – тоже черные камни, слоистые, бархатистые на вид, словно кожа с серебряными венками. Внизу угадывались русла подземных ручьев – озеро было проточным.

– Жила, – сказал Энджел. Он опустился на бортик и стаскивал ботинки. – Здесь выход магической жилы на поверхность. Замок был построен над ней. Редферны столетиями, поколениями пили эту воду, – он отбросил ботинки и перевел взгляд на комиссара: – Быть может, Редферны вообще уже не совсем люди.

Комиссар с опаской тронул воду пальцем. Приятно прохладная, но достаточно теплая, чтобы с удовольствием окунуться.

– Быть может, – пробормотал Энджел, – облучение портала повлияло на меня именно так из-за этого. Моя кровь сделала меня таким... а не таким, как Полина Дефо. Я не знаю.

– Так ваша семья годами облучалась этим?

– Оно не опасно. Не настолько опасно, – усмехнулся Энджел. – В монстров с рогами не превращает. С этим моя семья справилась без всякой магии.

Пироман сбросил рубашку и расстегнул брюки. За спиной Редферна Бреннон увидел низкие перильца и ступеньки, ведущие прямо в воду. Раздевшись донага, пироман встал на бортик, взялся за перила, но поскользнулся в лужице воды и, окатив Натана фонтаном брызг, рухнул в озеро.

– Эй вы!! – возопил комиссар, едва отплевался. Он мигом представил себе, что учинит Пегги, если ее драгоценный наставник раскроит себе черепушку о мраморную ступеньку. Бреннон вскочил на бортик, забалансировал на нем, ухватившись за перила. К счастью, пироман вроде плавал у дна, а не тонул, и клубов крови в воде не наблюдалось.

– Эй!

Редферн неспешно поднялся к поверхности и вынырнул. Ссадины, синяки и кровоподтеки уменьшились раза в два, будто кто-то смывал их губкой. Он взялся за перила – шрамы на его ладони разгладились и уже не бугрились багровыми веревками. Вода плескалась у груди Энджела, зализывая ожоги.

– Они заживают, – глупо сказал Натан. Он такого и в сказках не читал...

– Это все равно не слишком приятно, – пироман опустил руку со шрамами в воду. – Исцеление отнимает много сил. Если переусердствовать – можно и умереть. Зато здоровым.

– Так, может, хватит здесь плескаться?

– Пожалуй, понадобиться еще пара сеансов. Дайте, пожалуйста, подогретую простыню.

Натан нашел ее на невысоком ларе-лавке рядом с озером. Он подал пироману руку, помог выбраться на бортик, и Редферн завернулся в простыню, как гусеница – в кокон. Выглядел он заметно лучше, хотя по-прежнему – очень усталым.

– Идите, – сказал он, – к вашим услугам душевая. Вас проводят. К обеду тоже.

Пироман коротко свистнул, и прямо перед носом Бреннона из воздуха сгустился золотистый шарик.

– Я хотел бы вернуться к работе, – буркнул комиссар, едва сдерживаясь, чтобы не потыкать пушистый клубочек пальцем.

– А здесь вы как будто не на работе, – фыркнул Редферн. – Давайте, топайте. Я хочу принять ванну без вашего пристального внимания.

– Если вы так будете обращаться с людьми, то не наберете много желающих работать в вашей организации по борьбе с нечистью, – заметил Натан. Отчего-то эта идея уже не вызывала у него оторопи. Видимо, сказалось общение с Ройзманом.

– Вот для этого я и нашел вас, – безмятежно отозвался Энджел.

***

Завтрак был превосходен, и Натан решительно отмел мысль о том, кто же его приготовил, за чашкой чая с имбирным пряником. Пироман пил какой-то травяной отвар. Они сидели у камина – комиссар вытянул ноги к решетке, Редферн завернулся в плед, за окном что-то чирикало (Бреннон надеялся, что птички, хотя кто знает...) Энджел, чисто выбритый, с влажными после ванны волосами, хоть и был все еще уставшим, но выглядел куда лучше, и комиссар решил приступить к допросу.

– Вы думаете, Ройзман знает обо всем этом? – он обвел пряником комнату – небольшую уютную гостиную, кстати говоря. Завтрак, видимо, был накрыт в личных покоях Редферна.

– Сложно сказать, – задумчиво отозвался тот. – Я уверен, что Ройзман собирался выбить из меня все до крошки, хотя процесс волновал его в первую очередь. Но не думаю, что ему известны подробности.

– А что ему известно? Как он вообще вас нашел?

Энджел досадливо поморщился.

– Это, в общем-то, не так уж сложно, если вы интересуетесь определенными вопросами.

– Почему? Ройзман поймал одного из консультантов и, быть может, добыл какие-то сведения, но, насколько я понял, сами консультанты вас не знают.

– Да. Они не знают меня лично, но я занимаюсь их оружием, инструментами и расходными материалами. Меня трудно, но можно выследить. А уж о том, что консультанты проходят некий процесс превращения, даже вы догадались.

– Ну знаете, – обиженно буркнул Бреннон.

– Я имею в виду, при нулевом знании магии и заклинаний.

– Я знаю заклинание, – возразил комиссар. – Целое одно!

Пироман ехидно поднял бровь.

– Lumia, – с гордостью сообщил Натан. Энджел хмыкнул и углубился в чашку с отваром.

– Этого недостаточно. Заклинание суть оболочка, которую мы заполняем нашей волей, желанием и воображением. Оно часть нашего сознания, вот почему разрушение заклинаний причиняет боль их создателю. Впрочем, я могу дать вам учебник.

– Еще чего.

– Маргарет начала с азов чуть больше полугода назад, а какой результат!

– Хреновый, – сурово сказал Бреннон. – Что вы вырастили из приличной, благовоспитанной девушки? Как ей теперь замуж выйти?

– Приличной, – фыркнул Энджел. – Благовоспитанной! Кто ее до меня воспитывал, хотелось бы знать, если нашу вторую встречу она сразу начала с пощечины? Ну, по крайней мере, попыталась.

– Угу, а теперь она сразу пальцы откусывает.

Энджел откинулся на спинку кресла, лучась почти отцовской гордостью. Он излучал ее с такой силой, что комиссар оставил этот бессмысленный разговор. О чем тут говорить, если этот человек считает откусывание пальцев нормальным поведением для невинной девушки?

– Откуда вы знаете о процессе?

– Почему вы спрашиваете?

– Из праздного любопытства.

На комиссара поверх чашки уставились большие настороженные глаза. Натан его понимал: о таком лучше не болтать с первым встречным. Если секрет попадет не в те руки... Да на одного Ройзмана достаточно посмотреть.

– Я должен знать, как происходит превращение, чтобы создавать для них оружие. Это не просто пукалки, а магические предметы, связанные с особенностями владельца. Вам не удастся воспользоваться трехгранником Лонгсдейла – заряд магического тока прожжет вам руку до кости.

– А кто его проводит?

– Что?

– Кто превращает людей в консультантов?

– Не знаю, – сказал пироман.

– Как так? Вы же видели процесс.

– Он длится довольно долго и давно полностью автономен. Никто не стоит рядом и не ждет, когда консультант проснется.

– Но ведь рано или поздно он просыпается. Кто-то же должен объяснить новичку, что почем и для чего все затеяно? Как они узнают, чем должны заниматься?

Редферн напряженно глядел в огонь. Направление беседы ему явно не нравилось, и Бреннон решил, что он откажется отвечать.

– Их ждет письмо с инструкциями, вооружение, инструменты и книги, – наконец буркнул Энджел.

– Но почему они вообще следуют инструкциям? Почему бы им просто не свалить к черту, бросив все эти ваши книги?

– Потому что им в мозг внедряется программа повиновения, – пробормотал Редферн, глядя в камин. Комиссар вздрогнул. Полгода назад он бы, наверное, проломил головой потолок, а сейчас – ничего, даже чай не расплескал. Программа повиновения, ладненько...