Текст книги "Тигры Редфернов (СИ)"

Автор книги: Аргентина Танго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Тигры Редфернов

Глава 1

Блэкуит, Бресвейн, Авентин, осень 1864 года

5 сентября

– Ну вот и все, – довольно сказал Бреннон, подписывая судебные листы для отправки дела в собственно суд, – осталось запаковать – и на покой с чистой совестью, э?

Бирн вздрогнул всем телом. Минуло уже пять месяцев с тех пор, как Натан вернулся из отпуска, а детектив все еще не до конца пришел в себя. Внезапно он осознал, какую свинью начальство может подложить ему в любой момент, свалив на пенсию. Комиссар умиленно вспомнил, с какой радостью – и скоростью! – старший детектив смотался из кабинета, едва закончив с пространным докладом. Единственное, что напоминало о месячном владычестве Бирна – новые жалюзи и другое кресло. Жалюзи, кстати, понравились Бреннону больше штор. Сентябрь был по-летнему теплый, и солнце прогревало комнату даже сквозь узкие щели между планками.

– Денек сегодня – чудо, – заметил комиссар. – Самое то для пикника или рыбалки.

– В Туине не советовал бы, сэр, – вежливо ответил Бирн, не переставая сверлить его подозрительным взглядом. – Намедни из него безглазых рыб выловили. И еще не то выловят, ежели дальше будут все сточные воды в него лить.

– За город можно выбраться, – продолжил Натан, ехидно поглядывая на детектива. – Чистый воздух, ветер свободы, то-се. А?

– Не люблю деревню, сэр.

– Да, в городе повеселее, – кивнул Бреннон и захлопнул папку. – Режут, грабят и насилуют на каждом шагу.

Он придвинул стопку папок Бирну, и детектив принялся упаковывать их в коробку. Натан подошел к окну и выглянул в щелку между планками жалюзи. Двое рабочих под присмотром Виктора ван Аллена обновляли краску на фасаде кафе. Рядом кипела стройка – Валентина купила соседнее здание и расширяла дело. Полицейские уже с вожделением мечтали о будущих обедах и ужинах, за которые не придется вести борьбу с клерками и прочими посетителями в маленьком зале «Раковины». В дверь постучали.

– Вас вызывает мистер Бройд, сэр, – доложил дежурный. – Вас и детектива Бирна.

Бирн судорожно дернул завязки на коробке.

– Сейчас будем. Расслабься, – добавил комиссар добродушно, – я не собираюсь на пенсию на этой неделе.

– Оно хорошо, сэр, – пробормотал Бирн. – Что вам там делать-то, на пенсии?

Бреннон знал, почему детектив так опасается карьерного роста – по департаменту вовсю распространялись слухи, что комиссар отдела убийств вот-вот лишится холостяцкой свободы и оставит свой кабинет ради вящего процветания кафе и пекарни. Натан посопел. Найти бы этого распространителя, да потолковать с ним по душам!

Велев дежурному отнести коробку в экспедиционный отдел, Бреннон запер дверь и поправил прибитый под табличкой амулет. Детектив тоже еще носил серебряный медальон, который получил от Лонгсдейла, а смешки коллег за последнее время сошли почти на нет. Поднимаясь по лестнице, Натан перебирал в памяти множество тухлых дел, которые закрывались за недостаточностью улик или висели годами без движения, и прикидывал, сколько из них было бы раскрыто при помощи консультанта.

– Сэр, вы забыли, – Бирн протянул ему какой-то листочек. – Я нашел его в книге.

– Какой книге?

– Классификация нежити, – детектив кашлянул. – Взял почитать у Лонгсдейла.

Бреннон сунул бумажку в карман и постучался к шефу.

– Как тебе чтиво? Захватывающе, а?

– Не то слово, сэр, – хмуро отозвался детектив и вошел в кабинет следом за ним. Внутри плавали клубы дыма, а посреди табачного тумана восседал Бройд и пыхтел сквозь сигару, изучая какое-то письмо. Определить характер пыхтения Бреннон не смог – не то торжествующее, не то удивленное, а, может, и раздраженное...

– На, прочти, – сходу заявил шеф и толкнул письмо по столу. – Ну каково, а?

Комиссар разогнал посланием клубы дыма и подошел поближе к окну. Письмо, на нескольких плотных листах с бледно пропечатанным гербом наверху, было написано с немалым количеством ошибок. Натан не без труда продрался сквозь косноязычные восхваления, добрался до сути и удивленно присвистнул.

– Они это серьезно, сэр?

– Как поп во время проповеди, – фыркнул Бройд и помахал другим письмом: – Это мне прислали высокопоставленные парни из Отдела республиканской безопасности, прямиком из Министерства внутренних дел. Никаких шуток.

Бирн негромко кашлянул, и Бройд кивком велел комиссару огласить прочитанное.

– К нам едут коллеги с континента, – Бреннон прищурился на название: – Из Лин-ден-шт... тш... штрассе?.. Словом, уголовная полиция кайзера желает приобщиться к нашему опыту, потому что их весьма впечатлили наши успехи. В установлении, – прочитал комиссар, – порядка и законности в столь краткий срок в таком молодом государстве.

– Кайзера? – с изумлением переспросил Бирн. – А как они, простите, будут приобщаться? Я на их языке ни слова не знаю, а они на нашем?

– Гммм, – глубокомысленно изрек комиссар и полистал пространное письмо в поисках ответа.

– Насчет этого не волнуйтесь, – сказал шеф. – Как заверяет меня заместитель начальника ОРБ, все прибывающие довольно сносно говорят на риадском. Всего их будет трое, и к ним приставят переводчика на всякий случай.

– Но почему к нам, сэр? – спросил Бирн. – Разве их не интересует столичная полиция в первую очередь?

– Кайзер Доргерна затеял реформу полиции и уголовного сыска, – пояснил Бройд. – Ему интересно, как все устроено на местах. Вот наше место они и хотят посмотреть.

– Черт подери! – воскликнул Натан, долистав до конца. – На наши головы свалится аж целый секретарь министра!

– Мистер Франц Эйслер, секретарь министра внутренних дел, – зачитал Бройд, мрачнея на глазах, – мистер Конрад Штрауб, старший инспектор столичного полицейского управления, и доктор Йоганн Ройзман, специалист по криминалистике. Нам уже велено облизывать и носить на руках. Видимо, кто-то оттуда, – он ткнул сигарой в потолок, – хочет подлизаться к кайзеру Вильгельму. Пока у него самая большая армия, то и влияние на континенте тоже не из последних.

Бреннон тяжело вздохнул.

– Ну хорошо, кто-то оттуда хочет, а нам что делать? Вымыть департамент с мылом, поставить цветочки, расстелить шелковые ковры, организовать танец семи покрывал?

– Вы – собирайте чемодан, – сурово цыкнул Бройд. – Поедете со мной в столицу, встречать.

– Я?! – комиссар подавился воплем "За что?" и умоляюще уставился на шефа. – Зачем?

– Бирн останется за старшего в вашем отделе.

"Опять?!" – отразилось на физиономии несчастного.

– Всем все ясно? Свободны. Поезд завтра в три сорок пополудни. Билет получите утром в экспедиции.

– Да, сэр, – глухо буркнул Бреннон, положил письмо на стол и оставил шефа наедине с сигарой; Бирн, излучая глубокую тоску, последовал за комиссаром.

***

– Мне кажется, вы не в настроении, – проницательно заметил Лонгсдейл; пес наставил на комиссара уши.

– Угу, – пробурчал Бреннон и окинул кабинет страдальческим взглядом. Родное, можно сказать, гнездо! Он тут еще с первым комиссаром сам стены красил и потолок белил! После революции, в сорок пятом-то году, где было маляров и штукатуров взять...

– У вас неприятности?

Натан упал в кресло и мрачно уставился на джентльмена с собакой.

– Как мы им это все объясним? – он ткнул пальцем в элегантную фигуру консультанта и пушистую – пса. – Вот это все?

– Что объясним? Кому?

Бреннон поведал Лонгсдейлу о грядущем нашествии, не жалея эпитетов. На кайзера ему было в общем и целом плевать, но кто их просил лезть сюда буквально ногами?!

– Почему вы думаете, что доргернская полиция никогда не сталкивалась с вмешательствами? – спросил консультант, явно стараясь утешить. Пес положил морду на подлокотник кресла и посопел в знак поддержки. Бреннон горестно фыркнул:

– Они, может, и сталкивались, да только вряд ли этот Штрауб лично гонял ифритов. Если Редферн не врет, вас таких всего-то сто двадцать семь, и встречаетесь вы реже, чем снег в июле.

– Да, – задумчиво кивнул Лонгсдейл, – нас не очень много. Ну так и не рассказывайте.

– Как? Непременно кто-нибудь проболтается! Хорошо еще, – добавил комиссар, смерив двуединую сущность тяжелым взором, – что мы вам ничего не платим, и в учетных бумагах вы у нас не числитесь.

– Но разве вам не лестно, что вашу полицейскую систему так высоко оценили?

– Ну, может, – пробурчал комиссар. – Есть немного. Но сюда-то зачем переться?

Лонгсдейл поразмыслил.

– Скажите, могу ли я, чтобы развеять ваше недовольство, пригласить вас в театр?

– Чего?! – поперхнулся Бреннон. – Это еще зачем?!

Пес ехидно фыркнул.

– Чтобы развеять ваше недовольство, – терпеливо повторил консультант. – Поправить ваше настроение перед поездкой. Вы знаете, что в Блэкуите есть театр?

– Да, – ответил комиссар, хотя и не знал, зачем он нужен. – Я там ни разу не был. Правда, актеришек допрашивал пару лет назад, когда в том квартале кто-то повадился бить прохожих дубиной по голове и грабить трупы.

Пес зафыркал так, что Натан заподозрил, будто над ним смеются.

– Что там делают? – с досадой спросил комиссар.

– Обычно – смотрят спектакли, – Лонгсдейл вынул из кармана маленький сверток. – Но мы будем искать кое-что потустороннее. Или, – нахмурился консультант, – не совсем живое.

Комиссар с интересом привстал: Лонгсдейл развернул платок и показал узкий, острый, чуть загнутый коготь – белый, слегка розоватый, полупрозрачный, на вид как стеклянный.

– Он не сломан.

– Именно, – кивнул консультант, – коготь не сломан, он сброшен. Некоторые существа во время роста сбрасывают старые зубы и когти. А поскольку растут эти создания по мере увеличения числа жертв...

– Усек, – Бреннон вернул ему коготь, взял шляпу и трость. – Где вы это нашли?

– Это не я нашел, – ответил Лонгсдейл. – Мне это принесли.

***

К удивлению Бреннона, в театре было очень тихо – это в понедельник-то после обеда, когда все приличные люди в поте лица зарабатывают на хлеб. Им открыл престарелый сторож и проводил в директорский кабинет на первом этаже, позади фойе, среди такого лабиринта узких коридорчиков, что Натан подивился, как строители ухитрились их впихнуть в столь малую площадь.

Директор театра поднялся им навстречу, вынырнув из стога бумаг, как бобер – из хатки. За два года он не изменился – все тот же невысокий, крепко сбитый мужчина, лет сорока пяти на вид, с пышной, совершенно седой гривой и роскошными бакенбардами. Увидев комиссара полиции, он заметно насторожился. Голубые глаза сузились, и он пристально осмотрел Бреннона с головы до ног.

– А, вы, – наконец заключил директор без особой приязни. – Мистер Лонгсдейл, разве с моей просьбой возникли какие-то затруднения?

– Мистер Эдуард Фарлан, – церемонно представил его консультант. – Комиссар Бреннон, глава отдела особо тяжких преступлений.

– Мы знакомы, – с холодком отозвался мистер Фарлан. Комиссар хмыкнул. – Откровенно говоря, я не рассчитывал на вмешательство властей.

– Мистер Лонгсдейл – консультант полицейского департамента. Он обязан сообщать нам о всех подозрительных случаях, с которыми сталкивается.

Пес издал крайне скептический звук. Взор мистера Фарлана пал на животное и потяжелел.

– Вы привели сюда собаку?

Лонгсдейл поглядел на пса так, будто его удивило само возникновение вопроса, и сказал:

– Когда вы обратились ко мне, мне показалось, что вас беспокоит безопасность ваших сотрудников и зрителей. В таком случае это дело полиции.

– Полиция уже вела здесь свои дела и не проявила к нам ни малейшего уважения.

– Зато тип, насмерть угостивший одного из ваших шутов дубинкой, благополучно добрался до виселицы, – заметил Бреннон. – Итак, слушаю. Что вас заставило обратиться к мистеру Лонгсдейлу?

Фарлан нашарил под столом трость и, хромая, протиснулся мимо них к двери.

– Прошу за мной, господа. Ваше животное можно привязать у черного входа.

Пес молча смерил директора театра долгим взглядом.

– Не бойтесь, он ручной, – сказал Бреннон. Могучий зверь перевел глаза на комиссара и задумчиво щелкнул зубами.

– Я полагал, – сухо произнес мистер Фарлан, пока вел визитеров узкими коридорами к загадочной цели, – что вы, гмммм... специалист по некоторым видам животных, и никак не думал, что полиция имеет отношение к их отлову.

– Вот видите, – невозмутимо указал Натан, – пес тут в самый раз. Верно, Кусач?

Собака продемонстрировала ему весь набор зубов.

– Ну, на Рыжего ты сам не откликаешься, – пробормотал Бреннон.

– Этот коготь, который я вам принес, – продолжал Фарлан, поднимаясь по тесной лесенке с помощью перил и трости, – нашел один из наших плотников. Откровенно говоря, если бы не место находки, я бы не придал этому значения. Прошу.

– Что же это за место? – спросил Лонгсдейл и ступил на сцену. Фарлан указал тростью наверх. Бреннон задрал голову и протяжно присвистнул. В темноте над сценой едва виднелась некая конструкция, до которой было добрых двадцать футов.

– Ни черта себе! Как оно туда влезло?

– Дело не в том, как, – еще суше сказал директор, – а в том, что это зрительный зал, и я не хочу, чтобы какое-то животное прыгнуло оттуда, когда он будет полон людей.

– Да, – задумчиво согласился Лонгсдейл, – в этом вы правы...

– А где сейчас все ваши актеры? – поинтересовался комиссар. – Почему никого нет?

– В понедельник у нас выходной. Потому я пригласил мистера Лонгсдейла именно сегодня.

"А вас – не приглашал", – прочел комиссар по его физиономии. Впрочем, они и в прошлый раз не поладили с первого же взгляда.

– Что это такое? – Бреннон указал на конструкцию, пока пес обнюхивал сцены, а консультант доставал из чемоданчика пояс с инструментами.

– Колосники, – с некоторым презрением ответил Фарлан. – Необходимы для спуска и подъема декораций и прочих элементов. Плотник всегда проверяет их состояние вечером после последнего спектакля в воскресенье. Собственно, вчера он нашел там коготь и вот... – директор с досадой посмотрел на комиссара, консультанта и его пса, уже явно сожалея о своем решении.

– А как туда влезть?

Фарлан оглянулся на консультанта и удивленно поморгал: тот сложил трость, шляпу, сюртук и жилет на сцену и опоясался ремнем с развешенными на нем инструментами.

– Вы собираетесь ловить животное прямо сейчас? То есть, вам не нужна помощь, сетки, снотворное или ружье?

– Сейчас там никого нет, – спокойно сказал Лонгсдейл. – Потому что если бы кто-то был, то уже прыгнул бы вниз, на добычу.

Фарлан нахмурился и посмотрел на колосники. Потом повернулся и похромал обратно в узкие коридоры. Оттуда он вывел своих спутников к тесной, темной и крутой лесенке из камня, которая поднималась ввысь, огороженная скорее намеком на перила из тонкого прута. Директор потрогал палкой ступень и вздохнул. Он уже поставил на нее ногу, когда Натан сказал:

– Спасибо, дальше мы сами. Когда слезем, хотелось бы увидеть вашего плотника в лицо.

– Да, хорошо, – Фарлан с заметным облегчением отступил от лестницы. Бреннон покосился на его левую ногу, когда пропихивался мимо (архитектор, возводя театр, стремился к строжайшей экономии места). На левой руке директора недоставало мизинца и безымянного пальца, а средний был искривлен. У виска был бледный старый шрам. Уж не потому ли этот достойный джентльмен так шарахается от полиции, что в прошлом у него какие-нибудь криминальные дела?

"А может, – вздохнул Натан, согнувшись в три погибели, чтобы проползти по лестнице, – это просто личная неприязнь".

Лонгсдейлу, который был крупнее и шире в плечах, приходилось еще хуже. Иногда он останавливался и осматривал стены. Наконец, почти на самом верху, он указал комиссару на длинные свежие царапины в серой штукатурке.

– Что это, как думаете?

– Кто-нибудь из вампировидных, – сказал консультант и осторожно выбрался на решетку из бруса. В просветах виднелась сцена внизу и рыжий пес, бродящий по ней. Бреннон огляделся. Кругом были какие-то блоки, лебедки, тросы, механизмы, назначения которых он не знал; над головой чернели перекрытия крыши.

– Смотрите.

Натан с опаской придвинулся к консультанту: тот нашел еще царапины на брусьях и показывал комиссару второй коготь, который щипцами вытащил из дерева.

– Черт побери, – пробормотал Бреннон и заозирался. Самым неприятным открытием при чтении "Классификации нежити" для него стало то, что вампировидные не спят в гробах, как бают сказки, а предпочитают взбираться повыше и прыгать жертвам на голову. А в темноте перекрытий была уйма места для целого выводка тварей.

– У вас есть лампа?

– Я и так все вижу. Ах да! – спохватился Лонгсдейл. – Простите. Вот.

Он сунул комиссару приспособление вроде трубки с расширяющимся концом, в котором было стекло.

– Скажите "Lumia", – с почти детской непосредственностью предложил консультант, следя за Натаном. – Сосредоточьте ваше воображение, желание и силу воли на свете фонарика.

– Самое время, – кисло пробурчал Бреннон и прикинул, можно ли будет врезать вампировидному фонариком, если оно вдруг прыгнет.

– О, ну скажите!

Комиссар уставился на фонарик и буркнул:

– Lumia.

К его изумлению внутри блеснул и тут же погас свет. Натан сосредоточился, представил себе светящийся фонарик и повторил "lumia". У него, конечно, не вышло – свет в итоге зажег консультант, но фонарь честно мигал в ответ на усилия Бреннона.

"Интересно", – Натан обвел фонарем колосники. Он-то думал, что сии сакральные знания могут постичь лишь избранные, а оно вон чего…

– Что ищем?

– Следы когтей, сами когти, зубы, клочья кожи, волосы, пятна крови.

– Думаете, оно уже заело кого-то?

– Если оно сбрасывает когти, значит, растет. Для роста нужна пища. Хотя пока еще, вероятно, оно не убивает жертв.

– Оно может охотиться на улицах, а прятаться в театре, – комиссар осторожно побрел по решетке кругами, освещая себе путь фонарем. – Кстати, почему именно тут? Я надеюсь, вы не скажете сейчас, что он построен на могилах тысячи невинно убиенных младенцев?

– Да нет, – консультант задумчиво поглядел в потолок. – Здесь просто хорошее место для уютного гнезда.

– Так что же это за пакость?

– Пока не знаю.

Бреннон посмотрел вниз, на пса и директора театра, который беседовал с каким-то человеком; потом вверх, на перекрестья темных, едва различимых балок и со вздохом заключил:

– Теперь уж я точно уеду в столицу со спокойным сердцем.

Глава 2

Маргарет закончила со смазкой, протерла деревянные части мягкой тряпочкой и бережно уложила револьвер в коробку, гравировкой вниз. Энджел велел оружейнику выгравировать на ее револьверах «Мур» и «Мяу» – чувство юмора у наставника иногда было весьма своеобразным. Но со временем привыкаешь…

Она убрала в ящик для оружия кисти, щетки, смазку, растворитель и все остальное. Ветерок играл с белыми шелковыми шторами, в распахнутые окна струился аромат хвойного леса и нежный рассеянный свет сентябрьского вечера. Маргарет встала, с наслаждением потянулась и отправилась в ванную, бросив вожделеющий взгляд на новую книжку на столе у дивана. Автор "Графа Вампира" давно ее разочаровал, и теперь она поглощала исторические авантюрные романы, в основном за тем, чтобы дразнить Энджела пересказом сюжета и разнообразных деталей, которые писатели считали достоверными.

Намыливая руки, Маргарет проверила в зеркале, не остались ли на физиономии следы пороха и смазки, и снова подумала, что все-таки корсет стройнил. Но даже ради талии в двадцать дюймов она бы ни за что не втиснулась снова в эту душегубку. Тем более, что Энджел без всякого корсета мог обхватить ее талию ладонями так, что пальцы сходились.

"И вообще под блузкой не видно", – подумала девушка. Хотя сначала чуть не умерла от смущения, когда наставник вручил ей розовую коробку с бантами и с ехидной усмешкой наблюдал, как она, заливаясь краской, достает из нее лифы вроде коротких кофточек на пуговках и косточках.

"Примерите?" – предложил он и увернулся от огненного шара с ловкостью, говорящей о немалом опыте.

"Хорошо бы он сегдня пришел," – Маргарет уютно устроилась на диване, взяла книгу и ножик для резки страниц. "Львы престола" – гласило название. Девушка в предвкушении вдохнула запах типографской краски и нырнула в книгу.

Сумерки сгустились, окрасились в темно-голубой, и Маргарет уже зажгла лампу, когда наконец услышала легкие, почти бесшумные шаги. Энджел, без сюртука и жилета, постоял на пороге, опираясь локтем о косяк и глядя на девушку из-под руки, которой прикрыл глаза. Он выглядел уставшим, и свет лампы был неприятен для его глаз. Маргарет пригасила ее и сдвинулась к спинке дивана. Наставник лег рядом, склонил голову на грудь девушки и поморщился, взял ее руку, притянул к виску с бьющейся жилкой. Мисс Шеридан принялась массировать кончиками пальцев его висок, голову и шею под ухом. Энджел протяжно вздохнул и опустил веки, обхватив рукой талию девушки.

Она даже не догадывалась раньше, как много он работал. Конечно, Маргарет понимала – для всего того, что он ей показывал, необходимы средства, причем весьма немалые, но она и представить себе не могла, сколько времени Энджел тратил на то, чтобы их заработать. Иногда ей казалось, что он вовсе не спит, днем погруженный в финансовые дела, а ночью – в магические. А потому девушка старалась учиться усердно, чтобы ему не приходилось вместо отдыха возиться с нерадивой ученицей.

Рука Энджела расслабилась, морщинка меж бровей разгладились, и дыхание стало тихим, глубоким и ровным. Он тяжелее придавил девушку к дивану, жилка на виске перестала судорожно биться – Энджел заснул. Маргарет отвела его волосы с широкого лба и коснулась его у складочки над левой бровью. Жар, который всегда донимал Энджела во время мигрени, ушел, но наставник стал негромко похрапывать. Маргарет сползла по подушкам пониже и поправила его голову так, чтоб шея не выгибалась. Похрапывание стихло, и девушка снова взялась за книгу.

Прошло часа два и четыре главы, прежде чем Энджел зашебуршился, зевнул, протер глаза и пробормотал:

– Это я заснул что ли, да?..

Голос у него был хрипловатым и неразборчивым спросонья.

– Вы каждый раз так удивляетесь, прямо как впервые, – ворчливо ответила Маргарет: у нее уже затек левый бок, поскольку она не шевелилась, чтобы его не разбудить. Редферн приподнялся на локте, потер шею, покрутил головой, довольно хмыкнул – и улегся обратно.

– Ну эй! – возмутилась девушка. Наставник перевернулся на спину и посмотрел на нее снизу вверх, как кот.

– Мне кажется, вы невеселы.

– Еще бы! Вы мне отдавили все, что только можно! Я так скоро стану как камбала, и меня можно будет подкидывать под дверь в конверте. А еще вы ужасно жесткий и костлявый. Ели бы побольше, что ли...

Энджел поднял на нее бровь.

– Сеанс ваших нелогичных жалоб окончен? Я как раз хотел вознаградить вас за прилежание в учебе, а так ведь могу и передумать.

– Вы подразумеваете под наградой залежалую конфетку из вашего кармана? – фыркнула Маргарет и отгородилась книгой.

– Это было всего один раз! – с искренним возмущением воскликнул Энджел. – Вы сами хотели попробовать конфету эпохи регентства, я вас не заставлял! Я вообще забыл, что она там лежит... А это что?

Он приподнялся на локте и взглянул на зеленый шелковый ридикюль, который уже полгода пылился на столе.

– Моя вышивка, – досадливо отвечала Маргарет и положила руку ему на грудь, чтобы вернуть обратно. – Я еще дома ее начала и все никак не найду время доделать.

– Но на что вам эта штука? У вас же чертова уйма этих мешочков...

– Ридикюль, Энджел, – с улыбкой сказала Маргарет. – Это называется ридикюль, – и вручила ему сумочку для ознакомления.

– Но что вы в них носите? – он в недоумении залез внутрь и потряс сумочку. – Туда же не влезет ни нож, ни пистолет.

– Баночку с кремом, гребешок, платок, ключи от шкатулки, кошелечек с мелочью...

– То есть вы берете один мешочек и кладете его в другой мешочек? – удивленно спросил Энджел. – Но зачем?!

Маргарет поманила его поближе и, когда он доверчиво к ней подался, прошептала:

– Потому что на женском платье нет карманов. Совсем! Только тсссс, этого никто из мужчин не знает, вы первый.

Судя по его физиономии, это действительно стало для него таким открытием, что мисс Шеридан не выдержала и расхохоталась. С одной стороны, ничего удивительного – исходя из его вопросов, живых женщин здесь давно не было, но с другой… она слегка порозовела. Довольно часто, когда Энджел возвращался домой, Маргарет, встречая его, улавливала запах женских духов и вообще женщин. Это ее смущало, тем более что Энджел старался держаться от нее на расстоянии, пока не принимал ванну у себя, и девушка никак не могла понять, в чем же тут дело.

– Ну да ладно, – наставник бросил ридикюль на столик. – Сегодня вы обработали мишени так основательно, что будем считать поход в театр заслуженным.

– В наш театр? – забеспокоилась Маргарет. – Но я не могу, меня же там увидят!

– Не волнуйтесь, – презрительно отозвался Энджел, – я отведу вас не в ваш театр, а в хороший.

Девушке стало обидно, но возразить она не успела.

– Авентинская опера, – промурлыкал Редферн, сладко потягиваясь и насмешливо щурясь на воспитанницу.

– Опера?! – простонала Маргарет. – Опять?! Я еще не пережила прошлый раз! Подождите, – вдруг встрепенулась она. – Мы поедем в Авентин? А можно мы потом пойдем в Сан-Пьетро? И к руинам? И в капеллу с Мадонной, и к термам, и в Пантеон, и на Арену, и…

– Неужели вы настолько прилежно учились?

Девушка закусила губу. Энджел сел, сурово на нее посмотрел и вопросил:

– Как можно не любить оперу?

– Но они там все время так визжат и воют гнусными голосами, а…

– Гнусными?

– А я совсем не успела посмотреть Сан-Пьетро! Мы были только на площади, ну пожалуйста!

– Маргарет, вы канючите.

– Извините, – пробормотала девушка, опустив голову. Но его голос смягчился, и она понадеялась, что все-таки избежит оперы. Маргарет чуть не умерла там за три часа непрерывной пытки адскими звуками. Энджел погладил воспитаницу по щеке и подцепил пальцем ее подбородок. Мисс Шеридан робко улыбнулась – сердитым наставник не выглядел.

– Впрочем, у меня накопились кое-какие дела в Иларе, и вы поедете в Авентин со мной на три-четыре дня. Вы же, в конце концов, настолько освоили алхимию, что пришлось вставлять стекла в лаборатории.

Маргарет густо покраснела.

– Лучше бы вы делали так почаще, а то после вас там такой порядок, словно вы вообще ничему не учитесь. Где взрывы, где разрушения, где явление дьявольских тварей? Ладно, идите в библиотеку за путеводителем Эрмина по святому городу, заодно возьмите в моей гостиной три книги с камина и отнесите в секцию N, шкаф семнадцать, девятнадцатая полка.

Девушка перебралась через длинные ноги наставника и вышла из комнаты, но уже на пороге обернулась – Энджел схватил «Львов престола» и принялся жадно листать к новой главе. Он бы ни за что не признался в таком постыдном падении, сколько бы раз Маргарет его за этим не подлавливала.

Библиотека вызывала у мисс Шеридан и благоговейный трепет, и горькие сожаления – даже если бы она поселилась среди стеллажей, ей бы за всю жизнь не удалось изучить и десятой доли всех этих сокровищ. Около каждого шкафа, уходящего под потолок, был подъемник с корзиной для книг, там и сям парили летающие лампы, а библиотечный каталог, если бы его напечатали, не смог бы сдвинуть с места даже цирковой силач.

Маргарет добралась до шкафа 17 в секции N и села в подъемник. Он доставил ее к полке 19, однако, расставляя на ней книги Энджела, девушка заметила какие-то странные вмятины на стене под самым потолком. Их загораживали книги на последней, двадцатой второй, полке. Маргарет подогнала подъемник выше, рискованно высунулась из него, опираясь коленом на полку, и направила лампу к вмятинам.

Из-за томов выглядывало полустертое изображение: пара тигриных морд и дуга в виде ленты с надписью. Маргарет вылезла на полку (хотя Энджел страшно ругался, когда заставал ее за этим), заклинанием счистила пыль с надписи и прочла: «Fortitudomea est in ira mea» – «Моя сила в моей ярости». Тигры с оскаленными клыками будто предлагали усомнившемуся подойти поближе и проверить. Девушка осторожно вынула книги, чтобы открыть остаток рельефа, и поняла, что это был герб. Но нижняя его часть почти совсем стерлась, и Маргарет не смогла разобрать фамилию тех, кто выбил на своих щитах этот девиз.

Мисс Шеридан вернула все как было и сползла в подъемник. В библиотеке была секция с генеалогическими справочниками – девушка любила смотреть в них картинки и читать на латыни забавные истории о выдающихся представителях знатных родов. Но, к удивлению Маргарет, в секции не нашлось ни одного справочника по риадской знати или аристократии Дейрской империи. Может, Энджел их читает и унес к себе? Но тогда они должны быть в каталоге. Девушка вернулась к дверям, к конторке, на которой лежала большая пластина из обсидианового стекла, и приложила ладонь к прямоугольнику в серебристой рамке под ней. Пластина засветилась.

– Генеалогический справочник, – сказала Маргарет.

В обсидиане появился длинный список, и мисс Шеридан стала прокручивать его в поисках нужных томов, но их там не оказалось. Девушка присела на высокий табурет и недоуменно нахмурилась. В библиотеке хранились даже генеалогии мазандранской и халифатской знати, но почему не было дейрской и риадской? Мисс Шеридан попробовала несколько раз переформулировать вопрос, но ничего не добилась. Она зарисовала по памяти тигриные морды, записала девиз и вспомнила наконец про путеводитель Эрмина.

– Энджел, – сказала Маргарет, вернувшись к себе; наставник отбросил «Львов престола», как горячую картошку, – а где в библиотеке генеалогии нашей знати?

– Зачем они вам? Ищите там благородных пращуров?

– Нет, откуда они у меня? Там красивые картинки и смешные истории.

– Вы только что очень сильно оскорбили всю континентальную знать, – с улыбкой сказал Энджел. – Они-то думают, что это их великие гербы и подвиги легендарных предков.

– А все-таки, где они? – с любопытством спросила девушка. – Ну, генеалогии нашей аристократии? Вы ее читаете?

– Нет. Наверное, делась куда-то, – равнодушно сказал Энджел, из-под ресниц буравя воспитанницу пристальным взглядом.

«Врет», – подумала мисс Шеридан. Над библиотекой он трясся, как не всякий скряга – над сокровищами. Если бы какой-нибудь том «куда-то делась», Энджел убил бы виновного на месте. В первое время Маргарет дрожала всякий раз, когда брала в библиотеке книги.

– Ладно, – девушка улеглась к нему на плечо и раскрыла путеводитель. – Что мы будем смотреть?

Энджел, обняв ее за талию, стал неторопливо листать книгу, но Маргарет все еще чувствовала, что он напряжен. Странно. Зачем ему врать? Сказал бы сразу, что генеалогий нет… но почему нет? Может, потому и соврал, чтобы она не спрашивала. Мисс Шеридан усмехнулась про себя. Все равно, пока он днем будет занят своими делами, она успеет съездить в Папскую библиотеку, где хранятся записи обо всех знатных католических семьях и до сих пор ведется тщательный учет их семейных связей, чтобы, не дай Бог, не допустить кровосмесительного брака. Удивительно, как кто-то до сих пор морочит себе голову: в Риаде все титулы были отменены, и графы с баронами до недавнего времени являлись для Маргарет такими же вымышленными персонажами из книжек, как вампиры и ведьмы.