Текст книги "Том 19. Письма 1875-1886"
Автор книги: Антон Чехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц)
42. И. И. БАБАКИНУ
Май, до 24, 1883 г. Воскресенск.
Да, молодец… Спасибо… За это я тебя с собой в Москву возьму… Там ты нужнее будешь… Согласен?..
А. Чехонте.
Лейкину Н. А., 26 мая 1883 *43. Н. А. ЛЕЙКИНУ
26 мая 1883 г. Воскресенск.
26/V
Многоуважаемый Николай Александрович!
Благоволите сделать распоряжение, чтобы на сей раз гонорар был выслан мне не в Москву, а по следующему адресу:
г. Воскресенск (Московской губ.).
Подчеркиваю не без цели. Часто на письмах вместо Воскресенск пишут почему-то Вознесенск и пропускают «(Москов. губ.)», а Воскресенсков на Руси столько же, сколько в святцах Иванов и среди попов Беневоленских. Письмо же, на котором забывают поставить букву «г» (город), рискует очутиться в селе Воскресенском. Обитаю в Новом Иерусалиме, хожу в гости к монахам * и не вижу «Осколков». Не видел последних трех номеров и не знаю, сколько у вас статей моих ненапечатанных. Думаю, что хватит, а потому пока ничего не посылаю и почиваю на лаврах. Впрочем, вечером сяду писать троичный рассказ * . Если успею, то пошлю его вслед за этим же письмом. В Москве буду к 10 июню. Получу гонорар и улечу туда. Хорошая вещь лоно природы, но банкротиста и чревата «упущениями по службе» – лень, которою усыпано всё это лоно.
Погода прелестная. Тянет из нутра наружу. Нужно идти. Пожелав Вам всего лучшего, имею честь быть всегдашним Вашим слугою
А. Чехов.
Лейкину Н. А., 4 июня 1883 *44. Н. А. ЛЕЙКИНУ
4 июня 1883 г. Воскресенск.
Уважаемый Николай Александрович!
Посылаю Вам несколько рассказов * . Прислал бы более и написал бы лучше, если бы не разленился. Летом я бываю страшным лентяем, хоть и мечтаю всю зиму о трудовом лете. Ничего с собой не поделаю.
О судьбе Ваших книг и письма не беспокойтесь * . Письмо Ваше я получил с оказией, а книги, наверное, уже получила моя семья и читает. В Москве я живу обстоятельно, семейно. Можете писать туда и посылать что угодно, и я всё получу. Впрочем, если посылка ценная, то мне придется самому получить, что произойдет не позднее 10-го июня. Если будете еще писать, то пишите на Москву. Рецензийку о Ваших книгах напишу * и, если сам не сумею где-либо тиснуть, отдам Пальмину * , дачного адреса которого, кстати сказать, я не знаю.
В «Стрекозу» * я сунулся не впервые * . Там я начал свое литературное поприще * . Работал я в ней почти весь 1880 год, вместе с Вами и И. Грэком. В том же году я бросил * работать по причинам, в Вашем письме изложенным. Вы пишете: «каяться будете» * . Я уже 25 раз каялся, но… что же мне делать, скажите на милость? Если мне присылать в «Осколки» всё то, что мне иногда приходится написать за один хороший зимний вечер, то моего материала хватит Вам на месяц. А я, случается, пишу не один вечер и написываю целую кучу. Куда же мне посылать всю эту кучу? От Москвы я открестился, работаю в ней возможно меньше, а в Питере я знаком только с двумя журналами. Volens-nolens приходится писать и туда, куда не хотелось бы соваться. Положение хуже губернаторского… Вы сами работали много и понимаете это положение. Я еще помыслю на эту тему.
Как-то мне * приходилось подписываться кое-где «Крапивой» * . Заявляю торжественно, что материя * , печатающаяся с тем же псевдонимом в «Стрекозе», не есть дело рук моих * .
Пишет ли Вам Агафопод Единицын? * У меня почти готов для Вас один (относительно) большой рассказ «До 29-го июня» и скоро будет готов другой, «29-е июня» * . Оба по охотницкой части. Кончу их и пришлю, а пока имею честь быть всегда готовым к услугам и уважающим
А. Чехов.
Кстати. Сделайте распоряжение о высылке * в мой счет «Осколок» * за сей год по следующему адресу:
« г. Воскресенск(Московск. губ.). Учителю приходского училища».
Лейкину Н. А., 25 июня 1883 *45. Н. А. ЛЕЙКИНУ
25 июня 1883 г. Москва.
Уважаемый Николай Александрович!
Посылаю Вам моск<овские> заметки * , а с ними и одно маленькое заявление: пишу я юмористический фельетон впервые * . Неопытен и малосведущ. В актеры я не уйду, мельницей не займусь * , но не могу ручаться; что не буду сух, бессодержателен и, главное, не юмористичен. Буду стараться. Если годится, берите и печатайте, а если не годится, то… фюйть! Буду высылать Вам куплетцы, Вы выбирайте и, ради бога, не церемоньтесь. Данною Вам от бога властью херьте всё неудобное и подозреваемое в негодности. Я щепетилен, но не для «Осколок». Предложи мне эту работу другая редакция, я отказался бы или обошелся бы без этого заявления, но у Вас я слушаюсь и говорю правду. Если Вы даже вовсе похерите мои заметки и скажете мне «пас!», то и это я приму с легкою душою. Мне дороги не мои интересы, а интересы «Осколок». К «Стрекозам» и «Будильникам» я отношусь индифферентно, но печалюсь, если вижу в «Осколках» что-либо невытанцевавшееся, мое или чужое, – признак, что мне близко к сердцу Ваше дело, которое, как мне известно это по слухам и поступкам, Вы ведете с энергией и с верой.
Ранее моск<овские> заметки велись неказисто. Они выделялись из общего тона своим чисто московским тоном: сухость, мелочность и небрежность. Если бы их не было, то читатель потерял бы весьма мало. По моему мнению, в Москве некомуписать к Вам заметки. Пробую свои силишки, но… тоже не верю. Я ведь тоже с московским тоном. Не буду слишком мелочен, не стану пробирать грязных салфеток и маленьких актеров, но в то же время я нищ наблюдательностью текущего и несколько общ, а последнее неудобно для заметок. Решайте… Скоро пришлю еще.
Книги получил * , читаю и благодарю. Вы сдержали Ваше обещание, но это не послужило мне добрым примером: я не сдержал обещание и не выслал рассказов. На этот раз прошу простить.
Был расстроен, а вместе со мной расстроилась и моя шарманка. Теперь пришел в себя и сажусь за работу. «Петров день» * (рассказ) вышел слишком длинен * . Я его переписал начисто и запер до будущего года, а теперь никуда не пошлю * . Сейчас сажусь писать для Вас * . Суббота у меня Ваш день. Завтра, вероятно, вышлю * , но… не верьте, впрочем… Я мало-помалу становлюсь Подхалимовым * и обманул Вас уж не раз…
А за сим позвольте оставаться Вашим покорнейшим слугою
А. Чехов.
Лейкину Н. А., 27 июня 1883 *46. Н. А. ЛЕЙКИНУ
27 июня 1883 г. Воскресенск.
Многоуважаемый Николай Александрович!
Простите * , ради бога, что заставил Вас писать 2 письма * об одном и том же и оставлял Вас долго в незнании относительно моск<овских> замет<ок>. Надеюсь, что Вы уже получили посланные мною два письма * и прочли мой ответ. Я отвечал Вам, что готов взять на себя ведение моск<овских> зам<еток>, но без ручательства, что буду веселее моих предшественников, ушедших в актеры и мельники. Я послал Вам на пробу заметки, но не знаю, угодил ли я Вам? Фельетонное дело не моя специальность, и я не удивлюсь, если Вы похерите всё посланное. А если не годится, херьте, елико возможно, – об этом молю. Всё то, что испорчено цензором, всё невытанцевавшееся, всё плохенькое, неспелое оставляйте без последствий – об этом паки молю. Мой товар – читателя деньги… Ваша же вина будет, если товар не понравится, с Вас спросится: Вы эксперт. К будущей неделе пришлю еще заметок. Если не сгодится, то пишите Пазухину. Мне думается, что и Пазухин не угодит Вам * . Лично я его не знаю, но знаком отчасти с его литературой. Он питомец «Моск<овского> листка», вечно сражающегося с грязными салфетками и портерными. И потом… Не могу я сопоставить «Осколки» с сотрудничеством человека, пишущего патриотические рассказы в табельные дни. Что может быть у них общего? Впрочем, на безрыбье и Фома человек… Пробуйте Пазухина. Если и он не сгодится, то… если только позволено будет посоветовать… отдайте злополучные заметки петербуржцу. За 700 верст живет от места происшествия, но не напишет хуже… Пробирает же у Вас провинцию Проезжий * , нигде не проезжая! А если это найдете неудобным, то… почему бы и вовсе не упразднить этих заметок? Если нет хороших, то не нужно никаких… Если отдадите петербуржцу, то ни я и, надеюсь, ни Лиодор Иванович не откажемся присылать сырой материал, ежели таковой будет.
К «Стрекозе» не ревнуйте. Рассказ, напечатанный там * , длинен для «Осколок» (ровно 150 строк). Какие беспорядки в этом «русском J
Гонорар высылайте в Воскресенск (Моск<овской> губ.). Я теперь в Воскресенске и в Москве, но чаще в первом. Я не хворал, но стих на меня такой нашел: не делается, не пишется… Стих этот обыкновенно не долго длится. Ковыляю, ковыляю, да вдруг и сяду за дело… Если еще не поздно, то упраздните те мои две безделушки * , о которых Вы пишете.
К письму прилагаю экспромтец * . Это апропо̀, чтоб в письме ровно на 7 коп. было (по весу).
«До 29-го июня» * написал, но никуда не послал * . Для Вас длинно. Если хотите, то вышлю. Вчера мировой судья * мне сказывал, что стрелять возбраняется в «этих краях» не до 29-го июня, как было ранее, а до 15-го июля. Строк в рассказе много. Мерять не умею, а думаю, что 200–250 будет minimum. Заглавие не важно. Изменить можно… Сокращать жалко.
Получил приглашение от «Новостей дня» * …Что за штука, не ведаю, но штука новая. Кажется, подцензурная штука. Придется смешить одних только наборщиков да цензора, а от читателей прятаться за красный крест… Во главе сего издания Кичеев, бывший редактор «Будильника».
В заключение вопрос: не находите ли Вы, что я надоедаю Вам продлинновенностью своих писем? А за сим, пожелав Вам и «Осколкам» всех благ, остаюсь всегда готовым к услугам
А. Чехов.
P. S. Черкните 2 слова * мне в Воскресенск о судьбе и качествах моих заметок * . Прошу для руководства.
Лейкину Н. А., между 31 июля и 3 августа 1883 *47. Н. А. ЛЕЙКИНУ
Между 31 июля и 3 августа 1883 г. Москва.
Многоуважаемый Николай Александрович!
Просматривал сейчас последний номер «Осколок» и к великому ужасу (можете себе представить этот ужас!) увидел там перепутанные объявления * . Такие же объявления я неделю тому назад изготовил для «Осколок» – и в этом весь скандал. Пропали, значит, мои объявления! Вещичка ерундистая и не стоит возиться с ней в двух номерах… Во всяком случае посылаю. Если годятся, то спрячьте и пустите месяцев через 5–6 * .
Живу теперь в Москве, куда и благоволите адресоваться в случае надобности. Извините за лентяйство! Лето – ничего не поделаешь… Одни только поэты могут соединять свое бумагомарательство с лунными ночами, любовью… В любви объясняется и в то же время стихи пишет… А мы, прозаики, – иное дело…
Был в Богородском у Пальмина. Под столом четверть… На столе огурчики, белорыбица… И все эти сокровища нисколько не мешают ему работать чуть ли не в десяти изданиях. Выпил у него 3 рюмки водки. Был у него с дамами… И дам угостил он водкой…
Написал я рецензийку на Ваших «Карасей и щук». Сунулся с ней – и оказывается, что о Вашей книге уже везде говорилось. Был на днях у Пушкарева на даче и просил места в «Мирском толке» (подписчиков много – около 2500–3000) и покаялся, что попросил… Было бы мне без спроса взять и напечатать… Он * , видите ли, на мою заметку о его свече разобиделся * …За незнанием автора заметки, бранит Вас… Авось, суну куда-нибудь * …Время еще не ушло… Я с учено-литературно-возвышенной точки зрения хватил. Высоким слогом и с широковещательной тенденцией… и в то же время весьма искренно.
Сажусь писать заметки. Какова судьба моего «Трагика»? * Неплохой рассказ вышел бы, если бы не рамки… Пришлось сузить даже самую суть и соль… А можно было бы и целую повесть написать на эту тему. За сим с почтением имею честь быть
А. Чехов.
Лейкину Н. А., 6 августа 1883 *48. Н. А. ЛЕЙКИНУ
6 августа 1883 г. Москва.
6/VIII
Многоуважаемый Николай Александрович!
Пишу Вам, хотя Вы, по словам Пальмина, и в Гельсингфорсе.
Посылаю и заметки, и рассказы * . Один рассказ («Дочь Альбиона») длинен. Короче сделать никак не мог. Если не сгодится, то благоволите прислать его мне обратно.
Рисунки в последнем номере восхитительны * . И подписи недурны. Вообще «Осколки» идут впереди всех наших юмористических журналов.
В Москве они нравятся публике. Жаль, что лучшее постигает Ваше «увы и ах»! * По передовым рисункам видно, какую войну Вы ведете с цензурой. Не подгуливай Ваши передовицы, прелесть был бы журнал. В предпоследнем номере подгуляла и серединка: французская карикатура, ранее Вас похищенная «Будильником» * , и ноты * . Ноты не весьма блестящие… Впрочем, это неважно. К Вам мало-помалу перетащатся все работники… и скоро и в тексте не будет грешков, которые приходится делать очень часто по необходимости. Если Вам удастся сгруппировать вокруг себя все ныне разбросанные силенки, то Россия будет иметь очень сносный юмористический журнал. А силенки есть, и хороший редактор может употребить их отечеству на пользу… В «Будильнике» и многих других попадаются иногда прекрасные вещички, – значит, есть где-то кто-то… Всех бы их собрать в одну кучу. Где куча, там и выбор возможен.
Простите за помарки. Ужасный я неряха! Если моя рекомендация что-нибудь да значит, то рекомендую * ради упомянутого выбора:
Евгения Вернера * , молодого и маленького поэта и прозаика. Стихи его мне не особенно нравятся, но зато рассказики бывают весьма неплохие. Изредка, впрочем. Работает в «Будильнике» и еще кое-где под псевдонимом «Веди». Молод и подает надежды. Кажется, его стишки были уже в «Осколках». Если примете его радушно, то с усердием поработает и лучшее Вам пришлет. Природу любит расписывать, но это со временем пройдет. Выровняется со временем… Мой московский конкурент.
В. Д. Сушков * из Казани – тоже маленький, хотя и артиллерийский штабс-капитан и разных орденов кавалер. Мой приятель. Состоит адъютантом при бригадном генерале. Пишет стихи и прозу. Либерален и, что весьма важно, умен. Работал у Вас под псевдонимом «Егоза». Большой почитатель «Осколок» и работает в них с наслаждением. Пишет пустячки, но, не окаченный холодным ответом почтового ящика, согретый радушным приемом, может дело сделать. Во время оно работал в «Стрекозе». Знаменит тем, что из-за него одну газету прикрыли * . Малый славный и писака небесполезный. Человек, о котором нельзя судить по 2–3 присылам. Немножко сердится на Вашу контору, или, вернее, находится в неведении относительно стоимости своих произведений, так как счета при гонораре не получил. После лагерей будет писать к Вам. Пока только за неимением места ограничиваюсь двумя. А за сим остаюсь В<аш> с<луга>
А. Чехов.
Лейкину Н. А., 11 августа 1883 *49. Н. А. ЛЕЙКИНУ
11 августа 1883 г. Москва.
Уважаемый Николай Александрович!
Получил Ваше письмо * и прочел его брату-художнику * . Рисунок у него готов, но на кальке. Торшона в Москве нигде нет. Как быть? Брат повергнут в печаль. Рисунок превосходный, стихи цензурные * , и страничка «Осколков» удалась бы как нельзя лучше, но увы! Мы (т. е. я и брат) порешили прибегнуть к Вашей любезности. Если у Вас найдется свободная минутка, то сделайте милость, распорядитесь о высылке по моему адресу и в мой счет двух-трех листов торшона (рудометовского?). Прошу Вас и сам браню себя во все лопатки: Вам, занятому человеку, не до торшона. Но Вы поручите кому-нибудь. Спасибо Вам будет великое и от меня, и от брата, и от поэта.
В Питере у меня много приятелей, праздношатающихся и не праздношатающихся. Мог бы я к ним обратиться, но не знаю их дачных адресов. Приходится отнимать у Вас время.
Недавно послал Вам пакет * .
Занят я ужасно. Музы мои плачут, видя меня равнодушным. До половины сентября придется для литературы уворовывать время.
Кстати посылаю Вам рассказ Агафопода Единицына * . Еще раз простите за беспокойство. Авось, и мне удастся когда-либо услужить Вам – этим только и утешаю себя, беспокоя Вас.
Брат-художник живет вкупе с братом-литератором. Адрес общий.
Кланяюсь Вам и остаюсь всегда готовым к услугам, уважающий
А. Чехов.
В «Новостях дня» * , разумеется, не работаю * .
Аг<афопод> Единицын собирается прислать Вам штук 5 рассказов. Просит не судить по посылаемому о его литераторских способностях.
Видел Е. Вернера, поругал его за то, что он по малолетству работает чёрт знает где, и внушил ему, что он погибнет и станет пьяницей, если будет сотрудничать в москов<ских> изданиях. Поверил. Он пришлет Вам, а Вы поглядите. Думаю, что сгодится… Малый с огоньком, а главное, начинающий… Жаль будет, если завязнет в лапах московских целовальников.
Лейкину Н. А., между 21 и 24 августа 1883 *50. Н. А. ЛЕЙКИНУ
Между 21 и 24 августа 1883 г. Москва.
Многоуважаемый Николай Александрович!
Настоящий присыл принадлежит к неудачным. Заметки бледны, а рассказ не отшлифован * и больно мелок. Есть темы получше, и написал бы побольше и получил, но судьба на этот раз против меня! Пишу при самых гнусных условиях. Передо мной моя не литературная работа, хлопающая немилосердно по совести, в соседней комнате кричит детиныш приехавшего погостить родича * , в другой комнате отец читает матери вслух «Запечатленного ангела» * …Кто-то завел шкатулку, и я слышу «Елену Прекрасную»… Хочется удрать на дачу, но уже час ночи… Для пишущего человека гнусней этой обстановки и придумать трудно что-либо другое. Постель моя занята приехавшим сродственником, который то и дело подходит ко мне и заводит речь о медицине. «У дочки, должно быть, резь в животе – оттого и кричит»… Я имею большое несчастье быть медиком, и нет того индивидуя, который не считал бы нужным «потолковать» со мной о медицине. Кому надоело толковать про медицину, тот заводит речь про литературу…
Обстановка бесподобная. Браню себя, что не удрал на дачу, где, наверное, и выспался бы, и рассказ бы Вам написал, а главное – медицина и литература были бы оставлены в покое.
В сентябре удеру в Воскресенск, если погода не воспрепятствует. От Вашего последнего рассказа я в большом восторге * .
Ревет детиныш!! Даю себе честное слово не иметь никогда детей… Французы имеют мало детей, вероятно потому, что они кабинетные люди и в «Amusant» рассказы пишут. Их, слышно, хотят заставить иметь побольше детей – тема для «Amusant» и для «Осколков» в виде карикатуры «Положение дел во Франции». Входит полицейский комиссар и требует иметь детей.
Прощайте. Думаю, как бы и где бы задать храповицкого.
С почтением имею честь быть
А. Чехов.
Дюковскому М. М., 24 или 25 августа 1883 *51. М. М. ДЮКОВСКОМУ
24 или 25 августа 1883 г. Москва.
Иван несет это письмо к почтовому ящику и без всякой церемонии читает следующее:
Многоуважаемый Михаил Михайлович! Заклинаю Вас Вашим террарием и той девицей в голубом платье * , которая висит у Вас над дверью. Пришлите или притащите по возможности скорее «Письма Шлиммозеля к Акулине Ивановне» * , находящиеся в переплете. Приходите сами. Приехал Александр с супругой и дитёй. Ночую на кровати Наташеву * , которая уехала в Питер и приедет 26 – го августа – в день своих именин. Занят работой по горло. Кланяется Вам бабулька * . Жду письма: о них критику делать буду. Дитё кричит, чего и Вам желаю. Ваш всегда покорный слуга, надоевший Вам с книгами,
А. Чехонте.
На обороте:
Калужские ворота. Мещанское училище.
Его высокоблагородию
Михаилу Михайловичу Дюковскому.
Морозовой М. И., 27 августа 1883 *52. М. И. МОРОЗОВОЙ
27 августа 1883 г. Москва.
Рукой Е. Я. Чеховой:
1883 года. Августа 27 дня.
Милая моя и дорогая Марфачка.
Я в Москве приехала 20-го числа в субботу утром, в Воронеже была сутки, поклонилась святым мощам св. Митрофана, а теперь разказываю своей семье как я у вас приятно проводила время, Машу еще я не видела она в Воскресенске или за Воскресенском в Бабкине послали к ней письмо она скоро приедет, добрым Ануфрию Ивановичу Надежде Александровне Варваре Ивановне Дарье Ивановне Витичке и Аничке мой поклон и благодарю их всех за приятное гостеприимство. По реестру Надежды Александровны я всё купила и выписочку привезла в Москву. Варенье довезла хорошо и отдала Феничке она благодарит и всемь кланяетца и тебе Марфачка она очень благодарна, пиши мне пожалуста скорей.
Пелагеи Наумовне передайте поклон от меня, так плохо пишу пожалуста никому не показывай письмо а порви.
Е. Чехова.
Рукой Н. П. Чехова:
Милая тетя Марфочка!
Мама, кажется, не увидит Ивана Ивановича, так как почему-то он к нам не зайдет. По всей вероятности, у него дела много. Побраните за это его. Мама по делу Дарьи Ивановны может Вам сказать следующее: во второй гимназии есть вакансия на место ученика третьего класса. Плата за полный пенсион (т. е. за учение, стол, квартиру тут же в здании, стирки и за прочие неприятности с одёжей вместе) 300 р. в год.
Кланяюсь Вам, Дарье и Варваре Ивановнам, Надежде Александров<не>, Анофрию Ивановичу и Виктору Викторовичу.
Н. Чехов.
Антон женится, берет завидную партию! Каналья [24]24
В автографе последнее слово зачеркнуто, очевидно, А. П. Чеховым.
[Закрыть].
Кланяюсь Вам и целую ручку. Посылаю карточку. На будущий год приеду. Чем больна дочка Анофрия Ивановича? * Мать рассказывала, да я мало разобрал. Купайте ее в соленой воде, раз в день, по утрам. (Ложка соли на корыто – на два ведра.) Впрочем, Ваши доктора лучше знают. Как поживаете?
Передайте таганрогским барышням, что тоскую за ними ужасно. Не изменил им, несмотря на массу искушений. Кланяюсь всем. Как погнивает поп Покровский * ? Еще не поступил в гусары? * Написал бы еще, да некогда.
Прощайте.
Ваш Антон Чехов.
Николай женится. Берет жгучую брюнетку с 20 тысячами приданого. Кроме денег: две перины, одна теща и много всякой всячины. Я задыхаюсь от зависти.
Рукой Е. Я. Чеховой:
оба врут не женятца, посылаю карточки свою, Мишину и Алешину.
Мать врет. Она у нас врунья. Любит пасьянсы.
