Текст книги "Враг Империи"

Автор книги: Антон Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– Вот она. – Хитрый положил сумку Лису на колени, тот обнял ее.

– Здесь деньги, Хитрый… Много денег… Не считал, но знаю, что много… Ну почему ты не пошел со мной…

– Тебе надо лечь.

Хитрый помог Лису перебраться на кровать, как мог перевязал его рану. В ране шипел воздух, Хитрый подумал о том, что без врача Лису конец.

– Я найду врача, – твердо сказал Хитрый. – Подожди немного. Не пойдет, силой приволоку.

– Нет! – снова остановил его Лис. – Не вздумай… Лучше сдохнуть, чем снова… в тюрьму… Сходи в аптеку, купи… что-нибудь от боли… И еще антибиотиков разных… Сам смотри… Денег теперь… хватит… – Губы Лиса скривились в искаженной болью ухмылке.

– Хорошо… – Хитрый оделся, накинул куртку. – Я быстро…

– Хитрый… – позвал Лис.

– Да?

– Помни – никаких врачей… Я прошу тебя…

Ближайшая аптека была в пяти минутах ходьбы. Хитрого беспокоило лишь одно – работает ли она ночью. Она работала. Накупив медикаментов, Хитрый бегом бросился домой, думая о том, что все равно нужен врач.

Ему не пришлось искать врача. Лис лежал на кровати, бессильно раскинув руки, его открытые глаза смотрели в потолок. Он не дышал.

– Как же так, Лис?.. Как же так?.. – на глаза Хитрого навернулись слезы. – Что же ты?..

Сев на кровать рядом с телом Лиса, Хитрый долго смотрел на него, потом ладонью закрыл ему глаза. Только сейчас Хитрый заметил, что глаза у Лиса были голубыми. Как глупо все получилось…

В смерти Лиса была и его вина, осознание этого было невыносимым. Если бы он пошел с Лисом, все действительно сложилось бы по-другому. У них появились бы деньги, они сели бы на ближайший корабль и улетели туда, где плещется море, где много солнца и красивых девушек. Ну почему он всегда приносит людям смерть? Почему?

По щекам его поползли слезы. Хитрый смахнул их ладонью и неожиданно ощутил боль. Казалось, в голову ему вонзились мириады раскаленных игл. Зарычав от боли, Хитрый обхватил голову, сполз на пол и уткнулся лбом в пол.

Ему было очень больно – но странное дело, боль эта казалась ему знакомой. В какой-то момент она стала невыносимой, затем вдруг ослабла, Хитрый облегченно всхлипнул. И тут же вспомнил, как в детстве наступил на старый гвоздь, тогда ему тоже было очень больно. Его возили в больницу, толстая женщина-врач обрабатывала ему рану…

Она называла его Кимом – осознание этого заставило Хитрого забыть о боли.

Он – Ким… Ким Ремезов, офицер Департамента Наказаний. Бывший офицер. А ныне беглый смертник с уничтоженного мятежниками крейсера «Сарацин»…

Это было страшно. Боль уже давно прошла, а Ким все лежал на полу, не в силах подняться. Обрушившаяся на него лавина воспоминаний буквально придавила его. Не просто придавила – смяла, раздавила, превратила в ничто.

Он помнил их всех, до единого. Помнил первого, матерого бородатого уголовника, это было его первое исполнение. Потом были другие, много других. И не только приговоренные. Были Голан с Фельдманом, были те четверо на Лотте. Потом был «Сарацин» и погром в поселении мятежников…

Ему хотелось кричать, на секунду Ким ощутил ненависть к силам, вернувшим ему память. Ну почему, почему все это произошло именно с ним? Почему?

Утром он не пошел на работу. Сидя у тела Лиса, Ким думал о своей богом проклятой жизни. Кто виноват в том, что все так получилось? Кто?

В сознании всплыл нежный облик Шейлы. Да, она предала его. Но, странное дело, Ким не испытывал к ней ненависти. Вроде бы должен был, пытался заставить себя считать ее врагом – и не мог. Зато воспоминания о Чалми заставили его скрежетать зубами. Он, во всем виноват именно он. Он, его дьявольский Департамент. И Император виноват – наверное, именно он и виноват больше всех.

В груди поднималась волна ненависти. Ненависти холодной, удушающей. На мгновение Ким даже испугался своего состояния, испугался самого себя. Да, его жизнь проклята богом, и изменить уже ничего невозможно. Он потерял свой шанс прожить ее так, как нужно, потерял саму возможность считать себя человеком. Дарг – кажется, так называл Мирон тех убийц. Он и есть дарг.

Он потерял свою жизнь, ее больше нет. И даже мысль о смерти не казалась Киму ужасной – напротив, он был бы ей рад. Это так просто – уйти туда, где нет боли и страданий. Где вообще ничего нет. Очень просто, достаточно прижать к виску ствол и нажать на курок. Это можно сделать, но изменится ли от этого что-нибудь в мире? Станет ли меньше царящего в нем зла? Мертвых уже не вернешь, и его смерть никому ничего не даст. Напротив, у того же Чалми будет одним врагом меньше. Бегство от боя – не лучший выход.

Все это так. Но что он может противопоставить Чалми и Императору? Что, если даже поганый Седрик не может с ними справиться? Да, можно умереть героически, пытаясь хоть этим искупить свою вину. Но ведь не даст это ничего, не даст. Организовать новое Сопротивление? Настоящее, без Седрика и его одурачивших миллионы людей приспешников? Но даже для этого у него слишком мало сил, – Ким хорошо знал методы работы Департамента и был уверен в том, что организованную им группу непременно вычислят. Предатель, или просто чья-то неосторожность, конец все равно будет один. Не добраться ему до Чалми.

Ему – да. А если это попробует сделать дарг?

Мысль была неожиданной, почти нереальной. Еще никому не удавалось уйти от дарга – так сказал Мирон. Эти люди – совершенные убийцы, специалисты своего дела. И кажется, сейчас у него есть, чем им заплатить.

Взяв сумку, Ким открыл «молнию», высыпал деньги на пол. И долго стоял, глядя на поблескивающую голо-графическими отблесками груду стокредовых пачек.

Денег действительно было много. Целое состояние. Присев, Ким не торопясь пересчитал пачки. Два миллиона четыреста тысяч. Или пятьсот тысяч – кажется, он ошибся на одну пачку, но пересчитывать заново не захотел.

Этих денег ему вполне могло хватить до конца дней. Здесь было все – красивая жизнь, симпатичные девушки. Обеспеченная старость. Только не его это были деньги. Они принадлежали Лису.

Тратить их на себя он не мог. А вот нанять на эти деньги дарга… В одном из разговоров Лис говорил, что ненавидит Департамент, что именно от него все беды этого мира. И если Лис видит его сейчас – оттуда, сверху, – то вряд ли будет возражать против того, чтобы эти деньги пошли на благое дело.

Ким вздохнул – выходит, и убийство тоже может быть благим делом. Смотря как считать…

Самым трудным для него было принять решение. Теперь, когда все стало ясным, Ким испытал облегчение. Сложив деньги в сумку, он оделся, минуту постоял перед телом друга. Да, друга. Теперь он мог сказать об этом со всей определенностью.

– Прости меня, Лис, – произнес он, глядя на прикрытое простыней тело. – Я не знал, что все так получится… – Ким перекинул ремень сумки через плечо и прошел к выходу.

Он не стал запирать дверь и лишь прикрыл ее, затем спустился вниз. Пройдя по улице пол квартала, подошел к таксофону, набрал номер медицинской службы и сообщил о том, что по такому-то адресу умер человек. Повесив трубку, пошел дальше. Он сделал для Лиса все, что мог.

Глава 9

До Карры он добирался с тремя пересадками, планета находилась вдали от основных торговых трасс. Первое, что его неприятно удивило, – это повышенная гравитация. Не так сильно, как на Леандре, но вполне чувствительно.

О том, где и как искать даргов, Ким не имел ни малейшего представления. Он даже не знал, там ли высадился. Купив в здании космопорта карту, смог отыскать на ней Скею – ту самую реку, о которой упоминал Мирон. Это почти на другой стороне планеты…

Чтобы добраться до нужного города, Киму потребовалось больше восьми часов. Была уже ночь, когда орбитальный лайнер опустился на взлетную полосу близ Аделара. Ким почти не сомневался, что именно отсюда Мирон и его коллеги начинали поиски Золотого Храма. Найдя дешевый отель, он снял номер, принял душ и завалился спать.

Проснулся он поздно. Заказав еду в номер, позавтракал, затем отправился на поиски жилья. Это оказалось не слишком сложным делом, и уже к обеду Ким вселился в небольшой меблированный домик на окраине города. Дом был очень аккуратным, весь увитый местным виноградом с изящными узорными листьями. Рядом находился гараж для глайдера, цветник и несколько деревьев. Киму понравилось здесь, он даже подумал о том, что было бы неплохо этот домик выкупить. Но тут же вспомнил, что он прилетел сюда совсем не для этого…

Первые две недели поисков ничего не дали. Ким слонялся по барам, разговаривал с людьми, стараясь перевести застольный треп на тему даргов. Но его либо просто не понимали, либо заверяли, что все это сказки. Изредка встречались и те, кто советовал ему просто забыть это слово, предупреждая, что ни к чему хорошему его поиски не приведут.

Он так и не смог ничего толком разузнать, когда, вернувшись однажды вечером домой, нашел на своей постели собачью голову. Из оскаленной пасти торчал клочок бумаги. Вытянув его, Ким развернул заляпанную кровью записку. Большими печатными буквами было написано одно слово: «Убирайся».

Как ни странно, это принесло Киму удовлетворение – он впервые действительно поверил в то, что дарги существуют. Более того, они его заметили.

Собачью голову он завернул в простыню и выбросил в мусорный контейнер. И уже с утра следующего дня продолжил свои поиски. Теперь он никого ни о чем не расспрашивал и просто шатался по городу, толкаясь в торговых рядах, глазея на роскошные витрины дорогих магазинов. Киму понравился этот город, он с грустью думал о том, что здесь, на периферии, живут даже лучше, чем у него дома. Люди более приветливые, улыбок больше. Наверное, это потому, что отсюда слишком далеко до Департамента Наказаний. На планете существовало представительство имперских властей, но его реальная роль была очень незначительна. Фактически Карра стала хорошей кормушкой для имперских чиновников – им платили большие деньги за то, чтобы они ни во что не вмешивались.

Ближе к полудню Ким забрел на рынок и впервые почувствовал, что за ним следят. Это было очень необычное чувство, Ким внимательно огляделся, но не заметил ничего подозрительного. И все-таки за ним следили, в этом он был уверен. Может быть, его хотят убить – за то, что он не внял предупреждению. И наверняка это сделают.

– Послушайте! – закричал Ким, заставив этим шарахнуться в стороны стоявших рядом с ним людей. – Я хочу с вами поговорить! Мне надо с вами встретиться!

Он внимательно смотрел по сторонам, но всюду встречал лишь недоуменные взгляды. Может, это и в самом деле было глупо.

– Извините… – пробормотал Ким и быстро пошел прочь.

Больше в этот день он никуда не ходил. Пообедав в небольшом ресторанчике, вернулся домой и до вечера читал местные газеты, смотрел видео – только для того, чтобы отвлечься. Уже темнело, когда он поднялся с дивана, собираясь выпить сока, и вздрогнул, увидев сидевшего в кресле человека. Его появления Ким не заметил, и это было настоящим чудом.

– Кто ты и что тебе от нас надо? – тихо спросил незнакомец, и Ким сразу согласился с его правом задавать вопросы. На вид посетителю было за шестьдесят, он носил усы и небольшую бородку. Дополняли картину темные зеркальные очки. Руки он держал на подлокотниках кресла, Ким различил дряблую кожу кистей, не скрытых просторной курткой.

– Я Ким Ремезов, – спокойно ответил Ким. – Мне нужна ваша помощь.

– Мы не благотворительная организация и никому не оказываем помощь.

– Я неправильно выразился. У меня есть враг, мне нужна его жизнь. Вот деньги… – Ким полез под кровать и вытащил сумку Лиса. – Здесь почти два с половиной миллиона, это все, что у меня есть.

– Ты обратился не по адресу. Дарги ни на кого не работают.

– Вы не знаете, о ком я говорю, – хмуро ответил Ким. – Этот человек заслужил смерть.

– Нас это не интересует.

– Я бы убил его сам, – глаза Кима блеснули, – но просто не смогу до него добраться. Помогите мне.

– Свои проблемы каждый решает сам. До конца завтрашнего дня ты должен покинуть Карру. Иначе ты умрешь… – Дарг медленно поднялся с кресла и направился к выходу.

– Подождите! – окликнул его Ким. – Если вы не можете сделать это сами, то научите меня!

Дарг медленно обернулся, его губы тронула улыбка.

– Ты не понимаешь, о чем просишь, – ответил он, потом не торопясь снял очки и взглянул на Кима.

Такого взгляда Ким не встречал никогда. С полной уверенностью Ким мог сказать лишь одно: этот взгляд не принадлежал человеку. Он растворил в сознании Кима все мысли, превратил его в ничто – в жалкого червяка, в букашку, в ничтожество. Казалось, на Кима взирала сама вечность.

Это длилось считаные секунды. Усмехнувшись, дарг снова надел очки, повернулся и вышел. А Ким еще долго стоял посреди комнаты, раздавленный и опустошенный.

Утром следующего дня он взял билет до Геллы, оттуда можно было добраться до Земли. Ожидая посадки на корабль, Ким стоял в роскошном зале ожидания, смотрел через стекло на площадку космодрома и думал о том, как ему теперь быть.

Его надежды рухнули. Дарги отказались от денег – даже не спросив, чью жизнь он хотел у них купить. Через двое суток он будет на Гелле, потом… Что будет потом, он не знал.

Прошло еще десять минут, объявили посадку. Вместе с вереницей людей Ким вышел из здания космопорта и побрел к стоявшему чуть в стороне кораблю. Потом замедлил шаг, его стали обгонять спешившие к кораблю пассажиры. Ким шел все медленнее, затем и вовсе остановился. Куда ему лететь? И зачем? Там его все равно ждет смерть – как и здесь. Так пусть его лучше убьет это странное существо с глазами демона…

Он стоял на бетонке космодрома до тех пор, пока корабль не оторвался от земли. Проводив глазами взмывающую к небу серебристую махину, Ким повернулся и медленно пошел обратно. На секунду остановившись у дверей, разорвал билет и кинул обрывки в стоявшую рядом урну. Поправив ремень сумки, вошел в здание вокзала и, не останавливаясь, прошел к ведущим в город дверям.

Выйдя на прилегавшую к зданию космопорта площадь, он остановился. Куда ему теперь?

– Ты не улетел, – не спросил, констатировал раздавшийся у него за спиной знакомый голос. – Почему?

Ким обернулся, но вчерашнего незнакомца узнал только по голосу. Теперь это был совсем другой человек – лет сорока, безусый и безбородый, с расчесанными на пробор русыми волосами. И руки у него были теперь нормальные, глубокие морщины бесследно исчезли. Исчезли и очки, даже глаза стали другими, спокойными и внимательными.

– Мне нет смысла улетать, – ответил Ким, в упор глядя на незнакомца. – Там меня ждет смерть.

– Ты думаешь, что здесь тебя ждет что-то другое?

– Мне это безразлично. И если мой выбор состоит лишь в выборе места смерти, то я предпочитаю умереть здесь.

В глазах дарга появилась задумчивость.

– Вчера ты сказал, что хочешь стать даргом, – тихо произнес он. – Но знаешь ли ты, что это означает?

– Догадываюсь.

– Ты перестанешь быть собой. Ты изменишься – как личность, как человек.

– Я согласен.

– Ты должен знать, что у тебя не будет пути назад.

– Я согласен.

– Хорошо. Иди за мной…

Глайдер у дарга оказался довольно старым, на корпусе было несколько вмятин. Да и не мудрено – на взгляд Кима, дарг управлял машиной не слишком умело. Не то чтобы плохо, скорее, он управлял ею, как обычный горожанин, проводящий в пилотском кресле не так уж много времени.

– Куда мы летим? – спросил Ким, взглянув на дарга.

– Увидишь…

Что ж, не хочет говорить – не надо. Ким отвернулся к окну и стал смотреть на проплывающий внизу город.

Полет не занял много времени, спустя пару минут глайдер начал снижаться.

– Надень вот это. И без разговоров… – Дарг протянул Киму плотный мешок из черной ткани.

– На голову? – не понял Ким, с сомнением беря мешок.

– На голову, – спокойно подтвердил дарг.

Спорить не приходилось. В конце концов, недоверие дарга было вполне объяснимо.

Мешок оказался очень плотным, разглядеть сквозь него что-либо было невозможно. Ким ожидал, что они вот-вот приземлятся, но прошло еще минут десять, прежде чем опоры глайдера коснулись земли. За это время машина раз двадцать меняла направление и высоту полета, так что Ким потерял всякое представление о том, где они находятся.

– Можешь снять мешок… – произнес дарг и вылез из машины.

Сняв мешок, Ким положил его на сиденье, затем открыл дверь, выбрался из глайдера и огляделся.

Они находились в довольно просторном помещении, сложенном из больших каменных блоков. Над головой Ким разглядел створки купола гаража, они сильно проржавели и кое-где уже пропускали лучи света. В одну из стен была вмурована металлическая дверь с кодовым замком, над дверью светилась небольшая лампа. В целом помещение производило впечатление основательно запущенного.

– Иди за мной… – Дарг шагнул к двери. Никаких кнопок он не нажимал, да и вообще ни к чему не прикасался. Что-то щелкнуло, послышалось тихое жужжание привода, дверь медленно открылась. Крепкая дверь – входя за даргом внутрь, Ким по достоинству оценил толщину броневой стали.

За дверью оказался узкий и довольно сырой коридор, в руках у дарга вспыхнул фонарик. Лестница… – стараясь не споткнуться, Ким спустился на двадцать восемь ступенек вниз. Он специально считал их, хотя и не знал, зачем именно. Может быть, только для того, чтобы как-то отвлечь себя. Уж слишком мрачно выглядело это место.

Сразу за лестницей коридор начал ветвиться. Ким прибавил шагу, стараясь не отстать, здесь не мудрено было и заблудиться. Один поворот, второй, третий – дарг уверенно шел по каменному лабиринту, ведя Кима к одному ему известной цели. Ким обратил внимание на то, что стены уже не были выложены из блоков – скорее, этот подземный коридор просто вырубили в скале. Даже не в скале, это был ракушечник. Ким вспомнил, что множество старых домов в городе построены именно из этого материала.

Впрочем, он быстро забыл об этом, увидев впереди свет. Они вошли в небольшое помещение с каменной лавкой, над ней горела слабая лампочка.

– Сядь здесь и жди, – сказал дарг и вышел в один из коридоров, звуки его шагов быстро затихли. Оглядевшись, Ким сел на скамейку и устало вздохнул.

После шума города тишина подземелья показалась ему чем-то неестественным. Прижавшись спиной к стене, Ким впервые подумал о том, что зря все это затеял. Да, на космодроме у него не было никаких сомнений, все представлялось предельно ясным. Теперь ситуация изменилась – сидя на каменной лавке, Ким с ужасом думал о том, что он, может быть, совершил ошибку. Да, он хотел отомстить Чалми, отомстить всем тем, кто искалечил его жизнь. Но стоит ли месть потери собственной души? На его совести и так уже слишком много загубленных жизней. Эти люди сделают из него еще более изощренного убийцу.

Киму стало невыносимо горько. И хуже всего было то, что он не видел выхода. Уехать? Сейчас, сию минуту? Выбраться из подземелья, забрать деньги – они так и остались лежать на заднем сиденье глайдера. Добраться до космодрома, сесть на первый попавшийся корабль. Улететь в какой-нибудь богом забытый угол, где и прожить отпущенные ему судьбой дни.

Ким вздохнул – увы, не будет ничего этого. И даже не потому, что он не сможет найти дорогу наверх, – в конце концов, у него наверняка еще появятся возможности для побега. Дело не в этом. Уехать – значит сдаться. Можно перенести поражение, можно с легкой душой пойти на смерть. Но ощущение собственной трусости будет преследовать его всю жизнь. Да, можно скрыться от Чалми и от даргов. Но куда спрятаться от себя?

Время шло, а дарг все не возвращался. В подземелье было довольно прохладно, Ким понемногу начал замерзать. Прошло не меньше часа, прежде чем послышались чьи-то шаги. Ким поднял голову – и едва не вскрикнул.

Из коридора вышли два человека, но назвать их людьми можно было лишь с большой натяжкой. Олицетворенное зло – не сумей Ким сохранить остатки мужества, он бы закричал от ужаса. Ничего более страшного и отвратительного ему видеть еще не доводилось. Казалось, над лицами этих людей поработал сам сатана. Резкие, изломанные черты, множество морщин и шрамов, дьявольские улыбки. И глаза – еще более страшные, чем были у того дарга.

– Я Лейн, – сказал один из вошедших, он был выше и крепче своего приятеля.

– А я Кейн, брат его, – заявил второй и ухмыльнулся, обнажив желтые кривые зубы.

– Мы ждали тебя.

– Мы так соскучились.

– Давненько никто к нам не захаживал.

– Вставай, мы уже все приготовили.

Ким встал, чувствуя, как дрожат колени. И все же постарался взять себя в руки.

– Здравствуйте. Я Ким.

– Хорошее имя. Редкое, – сказал Кейн. – Хотя вообще-то нам без разницы. Не правда ли, брат Лейн?

– Разумеется, брат Кейн, – отозвался второй, затем оба дарга рассмеялись.

– Ким – значит, Ким. Пусть будет так. Пошли… – Лейн взял его за руку, прикосновение этого человека показалось Киму отвратительным.

На этот раз они шли в полной темноте. Несмотря на свой страх, Ким удивлялся тому, как его провожатые ориентируются в кромешной мгле. Несколько раз он спотыкался, но крепкая рука дарга удерживала его от падения.

Потом впереди показался свет, Ким облегченно вздохнул. Не любил он темноты…

Очередная дверь с горящей над ней лампочкой. Шедший впереди Кейн повернул ручку, распахнул дверь и отошел в сторону, пропуская Кима и своего напарника внутрь.

– Иди, Ким. Тебе у нас понравится.

– Еще бы, – с усмешкой ответил Лейн, слегка подтолкнув Кима. – У нас всем нравится.

Ким зашел внутрь – и оцепенел от ужаса…

Это был просторный зал, освещенный тусклым светом укрепленных на стенах ламп. Пол и стены были выложены каменными плитками, и Ким сразу понял зачем – в отличие от ракушечника, с камня было легко смывать кровь.

Прямо посреди зала, подвешенное за ноги к свисающим с потолка цепям, белело обнаженное женское тело. Длинные, слипшиеся от крови волосы касались пола, Ким не сразу понял, что женщина – скорее даже молодая девушка – еще жива. Ее руки были связаны за спиной, по груди и шее сбегали вниз тонкие ручейки крови. Вероятно, до того, как попасть в руки даргов, девушка была очень хороша собой. Сейчас ее красивое некогда лицо было изуродовано, в открытых глазах читалось бесконечное страдание.

– Не обращай внимания. – Кейн снова продемонстрировал Киму свои кривые зубы. – Тебе сюда…

Под опекой сопровождавших его монстров Ким прошел в конец зала и увидел большой металлический стол. Такой же, или почти такой, он видел в подвале у Голана. На стене висели самые разные инструменты – пилы, дрели, разнообразные молотки и долота, щипцы и сверла. С первого взгляда можно было подумать, что это обычная мастерская. Правда, работали местные умельцы совсем с другим материалом.

– Одежду придется снять, – заявил Лейн, окинув Кима взглядом. – Незачем пачкать ее кровью, она еще кому-нибудь пригодится. Верно, брат Кейн?

– Разумеется, брат Лейн. Раздевайся.

Ноги Кима стали ватными, ему захотелось бежать. Впрочем, сделать это он не успел – крепкие руки даргов подхватили его и удивительно ловко уложили на стол. Зарычав от страха и злости, Ким попытался, вырваться, но все его отчаянные попытки ни к чему не привели. Не прошло и минуты, как он уже лежал, распятый на столе, руки и ноги были в нескольких местах крепко прихвачены ремнями. Ремни были сырыми и скользкими, побуревшими от впитавшейся в них крови. Ким закричал, выгнулся на столе в отчаянной попытке обрести свободу, но вызвал этим лишь взрыв смеха со стороны даргов.

– Бог с ней, с одеждой, – махнул рукой Лейн и взглянул на брата. – Ты не возражаешь? – в его руках блеснуло лезвие ножа.

– Ну что ты… – Кейн тоже извлек откуда-то нож. – Приступим?

Братья склонились над Кимом, их сатанинские лица внушали ему ужас. Он снова закричал, почувствовав прикосновение холодной стали. Ответом ему был громкий смех.

Действуя ловко и уверенно, дарги быстро вспороли его одежду, разрезанные куски ткани побросали на пол. Работали братья артистично, явно наслаждаясь своей работой, – прошла минута, и Ким остался совершенно голым. Лежа на холодном столе, он все еще пытался вырваться, но с каждой секундой понимал, что это не в его силах.

– Замечательно, – заявил Лейн, с профессиональным интересом оглядев Кима. – Сегодня удивительно удачный день. Сначала эта, – он мотнул головой в сторону висевшей на цепях девушки, – теперь он.

– Да, – согласился Кейн. – Хороший день. Однако пора и поработать… – Он подошел к стене, задумчиво оглядел ее, потом снял большие клещи. Попробовав ногтем остроту отточенных кромок, остался доволен. Все это время Ким со страхом следил за ним, уже понимая, что его ждет. Самым интересным было то, что какая-то часть его сознания следила за всеми приготовлениями спокойно и отстраненно. Именно оттуда пришла мысль о том, что самое главное – побыстрее потерять сознание. Эти люди не располагают технологиями Департамента, поэтому смерть не заставит себя ждать слишком долго.

Он ошибся – и понял это в тот момент, когда Лейн принес тяжелый шлем с тянувшимся к нему толстым кабелем. Кабель он подключил к закрепленному под столом грубому металлическому ящику.

– Это чтобы жизнь не казалась тебе медом, – заявил Лейн, с ухмылкой надев шлем на голову Киму. – Попрыгаешь ты у нас…

Шлем почти полностью перекрыл Киму обзор, лишь перед глазами была небольшая узкая щель, позволявшая видеть часть потолка. Свободным остался и рот – Ким почувствовал, как в горло ему сунули какую-то трубку, закашлялся, тут же из трубки хлынул поток горьковатой жидкости. Давясь и захлебываясь, Ким вынужден был ее проглотить. Трубку вытянули, Ким услышал, почувствовал всем телом, как Кейн положил на стол тяжелые клещи. Потом Лейн что-то сделал, и Ким вскрикнул от боли. Ему показалось, что шлем внезапно ощетинился тысячами вонзившихся ему в голову игл. А может быть, именно так и было.

– Электроды, – пояснил Лейн, нагнувшись и посмотрев Киму в глаза. – Помогают контролировать уровень боли. Я не хочу, чтобы ты сдох слишком быстро.

– И я тоже, – добавил Кейн. – Я как раз соорудил новую костоломку. Надо бы испытать ее.

Снова что-то щелкнуло, голове стало тепло.

– У меня все готово, – заявил Лейн. – Начнем, пожалуй?

– Начнем, брат Лейн…

Ким ощутил, как его взяли за правую руку, спустя мгновение острые кромки клещей сомкнулись на его указательном пальце.

– Итак, Ким… – раздался над самым ухом тихий голос Лейна, Ким даже вздрогнул от неожиданности – очевидно, в шлем были вмонтированы динамики. – Расскажи нам, кто и зачем тебя прислал? Зачем ты приехал сюда, Ким?

– Меня никто не посылал, я приехал к вам сам. Хотел научиться вашему искусству.

– Ну так учись… – в голосе Лейна послышалась усмешка, и тут же Ким ощутил страшную боль в руке. Он почувствовал, как хрустнула перекушенная клещами кость, это было не только больно, но и невыносимо страшно. Ким закричал, зал наполнился отзвуками его вопля.

– Хочешь взглянуть? – Кейн демонстративно поднес к глазам Кима отрубленный палец. – Нет? Ну, как хочешь. Пальцев у тебя еще много.

– Повторяю вопрос, – снова вполз в уши вкрадчивый голос Лейна, – зачем ты сюда приехал? Кто тебя послал сюда?

– Я сам приехал! – простонал Ким сквозь боль, уже понимая, что навсегда потерял палец. – Я говорю правду!

– Брат Кейн…

Клещи сомкнулись на безымянном пальце, Ким задергал рукой, пытаясь освободиться. Бесполезно – отточенные кромки начали смыкаться, Ким снова заорал от невыносимой боли. Все тот же, отдающийся во всем теле хруст – и голос Кейна.

– Два пальца. Продолжать?

– Прижги раны. Он не должен подохнуть раньше времени.

– Да, брат Лейн. Разумеется.

Ким услышал, как что-то стукнуло, затем с характерным хлопком где-то вспыхнуло пламя – именно так загорается газ. Прошло еще несколько секунд, и в пропитанное болью сознание Кима ворвалась новая боль – огненный факел коснулся обрубков пальцев. Ким опять закричал, чувствуя, что не вынесет этого. И хуже всего было то, что спасительное забвение никак не наступало. Не иначе, проклятый шлем и в самом деле не позволял ему отключиться.

Пламя погасло, Ким ощутил витающий в воздухе запах паленого мяса. Его мяса, его плоти. Осознание этого было невыносимым.

– Хорошо, Ким, – произнес Лейн. – Расскажи нам о себе. Кто ты, где родился, кто твои родители? Это ведь не так трудно. Пока ты говоришь, боли не будет, это я тебе обещаю. Говори, Ким…

– Отпустите меня… – простонал Ким.

– Ты не ответил на мой вопрос. Брат Кейн…

– Да, брат Лейн… Только я лучше поработаю с другой рукой.

Ким слышал, как Кейн перешел на другую сторону стола, и тут же почувствовал прикосновение стали к левой руке.

– Я скажу! Я все расскажу! – закричал он. – Я Ким Ремезов, родился на Земле в двадцать девятом году, десятого сентября. Родителей не помню, они погибли в аварии, когда мне было три года. Меня воспитал дядя, дядя Гарольд…

– Уже лучше. Где ты учился?

– Колледж святого Лаврентия. Потом попал в Департамент Наказаний, работал в конвойном отделе. Оттуда был переведен в штат Исполнителей…

– Брат Кейн, да у нас важная птица… – с наигранным удивлением произнес Лейн. – Уж не Департамент ли тебя к нам подослал?

– Нет! Я говорю правду!

– Может быть. И все-таки, брат Кейн, освежи-ка нашему другу память…

– Нет! – заорал Ким, его крик перешел в вопль – Кейн снова сомкнул клещи.

– По крайней мере, на курок ты больше жать не сможешь – ни правой рукой, ни левой, – усмехнулся Кейн, продемонстрировав Киму очередной палец.

Сознание Кима раскалывалось от переполнявшей его боли. Словно в тумане, услышал он хлопок газовой горелки, руку обдало пламенем.

– Аккуратнее, брат Кейн, – недовольно произнес Лейн. – Ты спалишь ему всю руку.

– Так все равно она ему уже ни к чему, – ответил Кейн и сам же рассмеялся над своей остротой.

– И все равно тебе следует быть аккуратнее… Итак, Ким, зачем тебя сюда прислали?

Удивительно, но Ким еще сохранил способность соображать – точнее, это делала та холодная часть его рассудка, которая наблюдала за происходившим со стороны. Да, он говорит им правду – но они не верят. Можно солгать, сказать, что его подослали. Но тогда они будут мучить его до бесконечности, пытаясь докопаться до того, чего на деле не существует. Врать не имеет смысла, ложь только продлит его мучения. Сейчас у него осталось всего одно желание – желание умереть.

– Я говорю правду… Я служил в Департаменте, работал Исполнителем. Потом меня перевели в Отдел Дознаний. Там я убил двух офицеров Департамента, бежал, был объявлен в розыск… Меня поймали, я попал смертником на крейсер «Сарацин». Крейсер был уничтожен мятежниками, нас осталось несколько человек. От одного из них я услышал о вас. Меня искали, но просто прятаться я не хотел. Потому и пришел к вам…

– Это было глупо с твоей стороны. Никто и никогда не приходит к нам сам. Или ты все-таки лжешь?