Текст книги "Враг Империи"

Автор книги: Антон Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Замечательно… – донесся до Кима приглушенный полусферой голос старичка. – Главное, не сопротивляйся. Толку от этого немного, а вот боли будет предостаточно… – Ким услышал, как старичок что-то переключает на панели управления.

– Подождите… – торопливо произнес Ким. – Что выделаете?

– Пытаюсь сделать из тебя хорошего солдата… – ответил врач. Тут же внутри полусферы вспыхнул яркий свет, заставивший Кима закрыть глаза. Мгновением позже Ким осознал, что это не помогло, что это какой-то другой свет. Этот свет был где-то внутри – в глазах, в голове, он возник неизвестно откуда и теперь заливал все ослепительной белизной на непонятном для Кима уровне. Этот свет просто был.

– Не бойся, – донесся до него неожиданно отчетливый голос старичка. Казалось, он звучал у Кима в голове. – Это божественный свет, он принесет тебе облегчение. Расслабься, отдайся ему…

Слепящий свет залил собой все. Ким пытался спрятаться от него, моргал и отворачивал голову, его глаза слезились. Все это было очень неприятно.

– Перестаньте! – закричал Ким. – Выпустите меня!

– Я же сказал тебе, расслабься… – В голосе старичка появилась неожиданная твердость. – Включаю режим «альфа»…

Что-то произошло. Почему-то стало очень жарко. Ким уловил наполнившую сознание тихую звенящую вибрацию. Сначала она была слабой, но быстро усилилась, у Кима неожиданно свело судорогой челюсти. Он попытался вывернуться, задергался, и тут же огненные вибрации целиком охватили голову. Глазам стало тепло, затем в голову тонкой струйкой скользнула боль.

Это было невыносимо. Ким закричал, чувствуя, как раскалывается на куски привычный ему мир. Боль все усиливалась, она пульсировала в такт с ударами сердца, наполняя сознание Кима ужасом.

Потом что-то изменилось, старичок снова что-то сказал, Ким не смог понять, что именно. Переполнявшая его сознание боль неожиданно исчезла, осталась лишь слепящая пустота, до краев наполненная тихим вибрирующим гулом.

– Ты слышишь меня? – донесся из ниоткуда вкрадчивый голос старичка.

– Да, да… Я слышу… – торопливо ответил Ким. – Отпустите меня, мне больно…

– Боли уже нет. Боль ушла и больше не появится, если ты будешь меня слушать. Я стану задавать тебе вопросы, ты должен на них отвечать. Обмануть меня ты не сможешь, за каждую попытку обмана я буду тебя наказывать…

Кима снова полоснуло болью, он вскрикнул.

– Ты понял меня?

– Да…

– Тогда начнем… Итак, твое настоящее имя?

– Ким Ремезов…

– Очень хорошо. Еще раз: твое настоящее имя?

Ответом старичку было молчание. Это было очень странное чувство: лежавший на столе человек пытался вспомнить свое имя – и не мог! Он хорошо помнил, что только что назвал его, только что оно у него было. И вот теперь его нет.

– Назови свое имя, – требовал старичок.

– Не помню… Я действительно не помню…

– Очень хорошо. Тебя зовут Хитрый. Ты – Хитрый. Повтори.

– Я – Хитрый…

– Еще раз.

– Я – Хитрый!

– Замечательно. Почему ты отказался выполнить приказ?

– Мне… Я не хочу больше убивать… Я устал…

– Ты не хочешь больше убивать. Повтори это.

– Я не хочу больше убивать.

– Повтори еще раз.

Ответом ему было молчание. Хитрый с ужасом пытался вспомнить, о чем они только что говорили.

– Назови свое имя!

– Хитрый…

– Почему ты отказался выполнить приказ?

– Я не знаю…

– Хорошо. Где ты работал до того, как попал сюда?

– В Департаменте Наказаний…

– Повтори еще раз: где ты работал?

– Не помню… – Хитрый с ужасом осознал, что целый пласт воспоминаний разом выпал у него из памяти. Теперь он понял: все, о чем его спрашивал звучащий в голове голос, исчезало.

– Перестаньте! – закричал Хитрый. – Я не хочу!

– Это хорошо. У тебя остались дома друзья, семья, родители? Любимая девушка, дети? Вспомни о них.

– Нет! – закричал Хитрый. – Я не буду!

– Это глупо. Мне придется наказать тебя…

Сознание снова наполнилось болью, Хитрый закричал, забился на столе. Это длилось несколько бесконечных секунд, потом боль медленно отступила.

– Вспомни тех, кого ты оставил дома, – снова потребовал голос. – Тех, кто тебе дорог, кого ты просто, знал, с кем встречался.

Хитрый не хотел никого вспоминать и тут же понял, насколько это трудно. В сознании мелькнул образ родителей, появилось лицо Шейлы.

– Вспомни свое детство, – продолжал шептать в уши тихий настойчивый голос. – Вспомни учебу, вспомни свою первую девушку. Как звали твою первую девушку?

– Ирина… – произнес Хитрый, с ужасом понимая, что его первая юношеская любовь вот-вот навсегда исчезнет из памяти.

– Я не расслышал. Как ее звали?

– Кого?

– Великолепно. Вспомни, как и за что ты попал на корабль…

Ему казалось, что это длится уже целую вечность. Методично отвечая на вопросы, Хитрый рвал последние связывающие его с прошлым нити. Настал момент, когда его сознание опустело – он просто не знал, что отвечать. То, о чем спрашивал этот человек, не имело к нему никакого отношения.

– Назови города, в которых ты бывал.

– Не знаю… Я нигде не был…

– Ты был на других планетах, кроме Земли?

– Не знаю… Не был…

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два…

– Хорошо, это оставим. Назови своих друзей по каюте.

– Барон, Стратег, Шнырь… Шнырь погиб…

– Это тоже оставим… Замечательно, включаю режим «гамма»…

Хитрый сжался, ожидая новой волны боли. Но ничего не произошло.

– Я буду говорить тебе фразы, ты должен их повторять. Разумеется, от своего имени. Ты понял меня?

– Да. ..

– Тогда начнем. Ты – Хитрый, боец подразделения смертников крейсера «Сарацин».

– Я – Хитрый, боец подразделения смертников крейсера «Сарацин».

– Твое настоящее имя – Иван Круглов.

– Мое настоящее имя – Иван Круглов.

– Ты беспрекословно выполняешь все приказы своих командиров.

– Я беспрекословно выполняю приказы командиров…

– Ты не боишься смерти – ни своей, ни чужой.

– Я не боюсь смерти – ни своей, ни чужой…

– Твой долг – защищать интересы Императора.

– Мой долг – защищать интересы Императора…

– Замечательно. Это повторять не надо… – голос умолк, Хитрый услышал где-то вдалеке шуршание бумаг. – Теперь это: ты вырос на маленьком тропическом острове.

– Я вырос на маленьком тропическом острове.

– Тебе было хорошо там.

– Мне было хорошо там…

– Ты совершил преступление, убив полицейского.

– Я совершил преступление, убив полицейского…

– За это ты попал в смертники.

– За это я попал в смертники…

– Хорошо, на этом закончим. Это повторять не надо…

Что-то щелкнуло, стало очень темно – такой темноты Хитрый еще никогда не видел. Эта темнота была живой, она слегка пульсировала, покачиваясь из стороны в сторону. Она была здесь, над головой, совсем близко. Затем темнота опустилась, накрыв Хитрого, это было очень страшно. Он попытался закричать, но губы почему-то не слушались. Темнота стала еще гуще, и все исчезло.

Проснулся он в больничной палате. Сначала не мог понять, почему в больнице железные стены, потом вспомнил – он ведь на корабле. Но почему в больнице?

Хитрый пошевелился, к нему тут же подошел невысокий сухощавый старичок с мягкой и очень приятной улыбкой.

– Как наши дела? – с улыбкой спросил старичок. – Уже получше?

– Да, наверное… – Хитрый наморщил лоб и попытался вспомнить, как он сюда попал. – А как я сюда попал?

– Тебя контузило. Еще повезло, мог бы вообще без головы остаться. Выпей-ка вот это. – Старичок протянул Хитрому две таблетки и стакан воды. Хитрый с опаской взглянул на врача. – Выпей, выпей. Это тебе поможет.

Хитрый сунул в рот таблетки, запил глотком воды.

– Ну вот, теперь все хорошо. Рука не болит?

– Не знаю… – тихо ответил Хитрый. Он только сейчас заметил, что левая рука перебинтована. – Не болит.

– Это хорошо. Думаю, тебе можно вернуться в каюту, ты почти здоров. Могут возникнуть небольшие проблемы с памятью, но ты не волнуйся, со временем все восстановится. Сейчас тебе принесут одежду…

Глава 7

Главное в его жизни – выполнить любой приказ. Хитрый знал это так же точно, как и то, что когда-нибудь вернется на маленький тропический остров, где прошла его юность. Да, пока он не может ничего вспомнить о своей прошлой жизни – контузия оказалась очень сильной, порой и сейчас его мучают боли. Но врач обещал, что память возвратится, и не было никаких оснований ему не доверять. Он очень милый и отзывчивый человек.

Сегодня они провели операцию на очередной планете, это был дерзкий, но очень успешный рейд. Им удалось уничтожить два транспорта и танкер, при взрыве погибло множество солдат противника. Они действительно хорошо поработали.

Была ночь. Хитрый лежал, глядя в темный потолок, и думал о своей жизни. Думал о своей работе, о том, что Барон сегодня получил пулю в бедро и вряд ли теперь примет участие в следующей операции. Сейчас он в лазарете, врачи обещали за неделю поставить его на ноги. Выходит, теперь их со Стратегом всего двое.

Он снова попытался вспомнить свой остров, но в памяти мелькали лишь какие-то обрывки воспоминаний. Там было хорошо – они купались, плавали на лодках. Не могли не плавать, ведь это остров. А значит, вокруг очень много воды. Кажется, он был рыбаком…

Наверное, это не так сложно – найти свой дом. Достаточно заявить в полицию, они проверят списки и скажут, откуда он родом. Он обязательно это сделает – когда вернется…

С утра они чистили оружие, Хитрому пришлось заменить ленту подавателя – вчера ее повредило лучом. Оружие надо содержать в порядке, от этого зависит твоя жизнь и исход боя.

– Ну как, Хитрый, все нормально?

– Так точно, господин полковник. – Хитрый вытянулся, смутившись, что не заметил приближения начальника. – Заменил ленту подавателя.

– Это хорошо…. – полковник Войков поправил ремень и улыбнулся. – У настоящего солдата все должно быть в порядке. Я прав?

– Да, господин полковник. От исправности оружия зависит успех боя.

– Хорошо, Хитрый. Продолжай, – самодовольно улыбнувшись, полковник медленно пошел дальше.

Хитрый проводил его взглядом, потом снова склонился над пулеметом. Повезло им с Войковым, замечательный командир. Побольше бы таких.

За обедом он сидел рядом со Стратегом, от их былой четверки остались только они двое. Барон очередную операцию пропустит точно, а вместо Шныря им обещают дать Длинного. Он один уцелел из своей четверки, да и то потому, что лежал в лазарете и во вчерашней операции не участвовал. Не повезло ребятам, их глайдер накрыло ракетой. Обычное дело…

Стратег, как всегда, был мрачен и молчалив. И лишь выпив свое пиво, чуточку повеселел, об этом можно было судить по тому, что его всегда обвислые усы слегка приподнялись. Взглянув на Хитрого, он даже улыбнулся.

– Что, Хитрый, – сказал он, – завтра работаем вдвоем?

– Не знаю, – пожал плечами Хитрый. – Нам же вроде Длинного обещали.

– Уже не обещают, Длинного к себе Камил взял. Так что вдвоем будем.

– Значит, будем вдвоем, – пожал плечами Хитрый.

* * *

Как обычно, перед операцией им дали отдохнуть. Настроение было хорошим, Хитрый даже временно перебрался на полку Барона – чтобы удобнее общаться со Стратегом. Похоже, Стратег немного побаивался Барона либо просто не любил разговаривать в его присутствии. А потому теперь, когда Барон лежал в лазарете, впервые общался с Хитрым действительно непринужденно.

– Я ведь механиком был когда-то, – рассказывал он, доброжелательно глядя на Хитрого. – Глайдеры ремонтировал, строительные платформы, какое-то время даже пассажирские лайнеры обслуживал. А потом познакомился с одной бабой, случайно ее встретил. Она на наркотиках сидела, – пояснил Стратег. – Нравилась она мне. Думал, смогу ее вытянуть, поженимся. Месяца три я с ней жил, у нее даже что-то получаться начало – иногда по нескольку дней ничего не глотала. Я уже кольца купил для свадьбы. А однажды прихожу с работы, а она мертвая. Врач сказал, что это был неорин, новый наркотик. Она по ошибке приняла слишком большую дозу… – Стратег замолчал, его усы снова обвисли.

Хитрый терпеливо ждал. Спрашивать о том, что было дальше, ему показалось бестактным. Захочет, расскажет сам. Так и получилось, после минутной паузы Стратег снова взглянул на него и улыбнулся.

– В тот день я здорово надрался. У меня ствол был припрятан – не мой, меня приятель попросил схоронить на время. Взял я его, сунул под куртку и пошел к тем типам, у которых Жанна дерьмо это покупала – ее Жанной звали, я не говорил? Нашел сначала того, кто торговал. Убил я его, но перед этим узнал, кто его босс. Вечером пришел туда, а там как раз какая-то вечеринка, гости только собирались. Но хозяин уже был… – Стратег снова вздохнул. – В общем, я потом уходить не стал и сам вызвал полицию. Дали мне пожизненное, хотя могли и вышку, там на вечеринке какой-то сенатор тусовался. Отсидел я шесть лет, потом мне предложили сюда. Я согласился.

– Сколько тебе еще? – спросил Хитрый.

– Шесть месяцев. Только об этом не надо думать – тот, кто думает, не доживает. Здесь был один, Котом звали. Почти год отмотал, ерунда ему осталась, пара недель. Вот тогда он и поверил, что может выжить… – Стратег встал с кровати, подошел к умывальнику. Открыв кран, жадно напился, потом вернулся на свою койку. По его волосатой груди стекали струйки воды.

– И что с ним стало? – спросил Хитрый.

– С Котом? Убило его. Нас тогда минометом накрыло – тяжелым, от каждого взрыва такие воронки оставались, глайдер спрятать можно. Притаились мы в одной, у них как раз заминка – кассету с минами меняли. Ну, мы вперед и рванули, самое время. А Кот задержался – испугался, что сейчас как раз по нам и жахнут. Даже не испугался, он никогда трусом не был. Так бывает, само тело боится. Вроде и хочешь что-то сделать, а не можешь. Ноги к земле прирастают. Это ведь очень трудно – подняться, когда в тебя стреляют. Он и промедлил. Только мы выскочили, как мина в нашу воронку и угодила. Ничего потом от Кота не нашли – вообще ничего. Я и не знал, что так бывает.

– Мина попала в старую воронку? – переспросил Хитрый.

– Да. Аккурат в середину.

– А говорят, что два раза в одно место не попадает. Мне даже дядя об этом рассказывал… – Хитрый вдруг замолчал.

– Не попадает. А в Кота попало. – Стратег вздохнул. – Ты чего?

– Не знаю, – удивленно пожал плечами Хитрый. – Кажется, у меня был дядя. Наверное, память возвращается. Врач говорил, что я все вспомню… – Хитрый провел рукой по голове. – Знаешь, даже не помню, когда меня стукнуло.

Стратег посмотрел на телекамеру над дверью, потом слегка придвинулся к Хитрому.

– Ты что, действительно ничего не помнишь? – спросил он, понизив голос.

– Что-то помню, – пожал плечами Хитрый. – А в основном нет. Это странно – словно я всегда жил здесь, на «Сарацине».

– Дурак ты, – тихо проронил Стратег. – Был бы умный, не дергался бы.

– Ты это о чем?

– Да так, ни о чем… – Стратег снова покосился на глазок телекамеры. – Теперь уже без разницы. Забудь… И вообще, отдыхать надо, скоро нам работать… – Стратег демонстративно отвернулся к стенке. – Завтра паскудный день будет. Я это чувствую.

Хитрый внимательно смотрел на Стратега – странный он все-таки человек. Впрочем, все мы со странностями… Подумав, Хитрый снова перебрался на свою кровать. Так будет лучше.

На этот раз им предстояла очень сложная задача – уничтожить несколько затерянных в лесах поселений противника. Бой обещал быть трудным, в лесу все преимущество на стороне того, кто защищается. Он знает все, ты не знаешь ничего. Или почти ничего. Слушая, как генерал Бигс объясняет задачу, Хитрый чувствовал себя весьма неуютно. Нет, он обязательно пойдет в бой, это его долг. Но уж слишком это глупо…

Наверное, так думал не один Хитрый. Бойцы тихонько перешептывались, потом один из них поднял руку.

– Как вы оцениваете вероятные потери? – спросил боец и снова опустился на свое место.

– Мне плевать на потери, – холодно ответил Бигс. – Вы здесь для того, чтобы кровью искупить свои преступления. Ваша задача – делать то, что вам прикажут, остальное вас не касается. И помните: каждого, кто струсит, я пристрелю лично. Еще вопросы есть?

Желающих спорить с генералом не нашлось. Хитрого так и подмывало спросить, пойдет ли генерал с ними – чтобы лично перестрелять трусов, – но он сдержался. Ну его к дьяволу…

Высадка проходила поздно ночью по корабельному времени. Но там, куда они высаживались, уже светало. В глайдере их, как обычно, было четверо, им все-таки дали двух бойцов из таких же разукомплектованных подразделений. Первым условно новеньким оказался Весельчак, высокий чернокожий боец с вечно блуждающей по лицу улыбкой. Вторым был Пипа, безусый еще юноша, весьма трусоватый. Странно, что он вообще попал в смертники. Было видно, что он волнуется, даже доза «коктейля» не смогла его толком взбодрить.

Зато Хитрый чувствовал себя богом, ему доставляло удовольствие смотреть на мелькавшие под брюхом глайдера кроны деревьев. Рядом неслись еще шестнадцать машин, всем им выпала сомнительная честь атаковать центральную базу мятежников. Хитрый плохо понимал, кто они, эти мятежники, да его это сильно и не интересовало. Его задача – выполнить приказ, все остальное несущественно. За их спиной – человечество. Кто, если не они?

Последние всплывшие в его сознании слова заставили его задуматься – почему-то они показались очень знакомыми. Впрочем, размышлять над этим Хитрый не стал. Его слегка трясло в предвкушении боя, он ласково поглаживал пулемет, радуясь тому, что взял дополнительный боезапас. Да, так тяжелее – зато надежнее…

Насколько успел понять Хитрый, им известны лишь координаты баз и ничего больше. Командовавший операцией генерал Бигс побоялся вести разведку, их могли заметить. Весь его расчет строился на внезапной атаке.

В кабине второй пилот глайдера вслух отсчитывал расстояние до базы. Вслушиваясь в быстро уменьшавшиеся цифры, Хитрый улыбался. Скоро, уже совсем скоро…

О том, что они наконец-то достигли базы, возвестили метнувшиеся к глайдерам огненные стрелы. Их пилот оказался молодцом – небо и земля перед глазами Хитрого пару раз поменялись местами, по броне громыхнули осколки взорвавшейся рядом ракеты. Трем глайдерам из их отряда повезло меньше – два превратились в огненные шары и уже успели упасть в лес, третий, дымя и покачиваясь, потянул в сторону. Не иначе, их ждали?

Словно подтверждая это, справа по курсу затрепетали огоньки выстрелов. Били почти в упор из автоматической зенитной пушки, пилот резко рванул глайдер к земле, пытаясь выполнить противозенитный маневр, но было уже поздно.

Первые снаряды попали в носовую часть корпуса – два удара слились в один, пилот вскрикнул и обмяк, потолок кабины и лобовое стекло забрызгало кровью. Второй пилот перехватил управление, бросил глайдер в сторону, но цепкий радар зенитки не собирался упускать добычу.

Один за другим в глайдер попали еще четыре бронебойных снаряда. Легкая броня корпуса не смогла защитить от них. Это было жуткое ощущение – Хитрый всем телом чувствовал, как снаряды прошивают глайдер. Два прошли навылет, не разорвавшись. Возле ног Хитрого и в потолке появились дыры. Еще один оставил груду окровавленного мяса от Пипы, юный смертник даже не вскрикнул. Четвертый снаряд попал в кормовую часть – раздался взрыв, двигатель надрывно взвыл, глайдер накренился и начал валиться. В салоне запахло дымом.

– Падаем, – обреченно произнес второй пилот, Хитрый только сейчас заметил, что он ведет машину левой рукой. Правая была перебита осколком, из лохмотьев залитого кровью рукава торчала розоватая кость.

Мелькнули близкие кроны деревьев, Хитрый вцепился в поручни, уже понимая, что удар неминуем. Рядом тихо ругался Весельчак, его лицо и комбинезон были забрызганы кровью Пипы. Стратег был верен себе – он молча ждал падения, его глаза показались Хитрому на удивление спокойными.

Надо отдать должное пилоту, даже из этой безнадежной ситуации он выжал максимум возможного. Почти неуправляемый глайдер врезался в кроны деревьев, пол под ногами Хитрого заходил ходуном. Послышался оглушительный треск, Хитрого бросило на пол, потом в сторону, больно ударило о пулемет Весельчака. Затем последовал еще один страшный удар, от которого в легких совсем не осталось воздуха, и все стихло.

Это было похоже на сон. Хитрый барахтался на перекошенном полу и никак не мог подняться, рядом скалилась разбитым ртом голова Пипы с вывалившимся из глазницы и повисшим на окровавленных лохмотьях глазом. Где-то позади тихо ругался Стратег, поминая в одном ряду бога, Бигса и родительницу Императора.

Весельчак лежал неподвижно, волосы на его затылке слиплись от крови. Пилот тоже не подавал признаков жизни, повиснув на удерживающих его ремнях.

Хитрому наконец-то удалось подняться, он постепенно приходил в себя после падения. Внимательно осмотрел руки, ноги… не доверяя ощущениям. Вроде все цело…

– Живой? – спросил Стратег.

– Да… – отозвался Хитрый. – Кажется… Ах, твари…

– Весельчак готов… – буркнул Стратег и сплюнул на пол. – Вот дерьмо… Глянь пилота…

Цепляясь за поручни, Хитрый добрался до пилота, сжал ему пальцами шею, проверяя пульс.

– Живой, – сказал он и взглянул на Стратега.

– Тащи его сюда… Я помогу…

Вдвоем они кое-как подтянули пилота к двери, Стратег несколько раз пнул ее и только после этого смог открыть.

Пилота они уложили у большого дерева, Хитрый перетянул ему руку ремнем. Посмотрел на уткнувшийся в землю искореженный глайдер и не поверил, что они смогли приземлиться на этой дымящейся груде металла.

– Держи! – Стратег уже снова успел забраться в салон и теперь протягивал Хитрому его пулемет. «Это он правильно, – подумал Хитрый. – Оружие нам теперь понадобится».

Он почувствовал, как его вновь начинает охватывать возбуждение – шок от падения медленно проходил. Быстро закинув за спину кассету с боеприпасами, вставил в пулемет ленту подавателя, передернул затвор. Нацепил боевые очки, повел стволом – пусть только сунутся.

Где-то неподалеку слышались выстрелы, Хитрый только сейчас обратил на это внимание. Там шел бой.

– Вперед! – прервал его размышления Стратег. – Надо найти наших.

Хитрый уважительно взглянул на напарника – действительно, стратег. Ничего лишнего, сразу оценил ситуацию и принял верное решение.

Стратег шел впереди, настороженно поводя стволом пулемета, Хитрый прикрывал его сзади. Это лес, и лес чужой – а значит, нападения можно ждать с любой стороны.

Через пару минут они нашли догорающие обломки другого глайдера. Хитрый со злостью взглянул на лежащее чуть поодаль обгоревшее тело. В его груди медленно просыпалась ярость – за это они ответят. Обязательно ответят…

Стратег вздрогнул, затем знаком приказал Хитрому молчать. Теперь Хитрый уловил это и сам – какой-то тихий рокочущий звук. Он шел с неба. Хитрый вскинул голову, вгляделся – и замер от ужаса.

Это был «Сарацин». Изрыгая дыми пламя, корабль быстро терял высоту, на глазах у Хитрого его настигли еще две мощнейшие ракеты. Зрелище было настолько же неописуемое, насколько и невероятное – вряд ли кто мог подумать, что мятежники способны уничтожить до зубов вооруженный крейсер. Но уничтожили – проводив взглядом объятый пламенем корабль, Хитрый ни на секунду не усомнился, что это именно так.

– Все, влипли, – прокомментировал ситуацию Стратег. – Теперь нам хана…

Хитрый опустил пулемет, их положение и в самом деле становилось безнадежным. Где-то впереди еще шла стрельба, но это уже ничего не меняло – было ясно, что бой проигран. Из охотников они превратились в дичь.

– Они знали о нас, – проговорил Хитрый, тяжело дыша. – Наверняка знали.

– Дураку ясно, – раздраженно бросил Стратег. – Какая-нибудь штабная блядь разболтала. Сам бы удавил… – Он выругался, потом поудобнее перехватил пулемет. – Пошли…

– Куда? – переспросил Хитрый.

– В рай для идиотов… – процедил Стратег и, не обращая больше на Хитрого внимания, быстро пошел вперед. Поджав губы, Хитрый шагнул следом.

Спустя несколько секунд до них донесся чудовищной силы взрыв – крейсер «Сарацин», гроза и гордость Империи, прекратил свое существование. А вместе с ним и Барон, и Мачо – как и все те, кого Хитрый успел узнать за эти дни.

Стратег уверенно шел в сторону доносившихся выстрелов. Хитрый не отставал, хотя и понимал, что это будет его последний бой. И странное дело, подобная мысль почему-то доставляла ему радость. Хитрый не мог разобраться в собственных ощущениях. Да, его поддерживал «коктейль», давал злость и отвагу. Но это не то, здесь что-то другое. Но что?

Впрочем, на выяснение таких тонкостей у него уже не было времени. Впереди показалась прогалина, Хитрый увидел контуры каких-то строений. Увидел чужих людей – и открыл огонь, лишь на долю секунды отстав от Стратега.

Он действительно не боялся смерти. Стреляя в кинувшихся в укрытия врагов, Хитрый радостно смеялся, что-то кричал и даже не пытался прятаться от ответного огня. Наоборот, смело шагнул на открытое пространство. Пулемет бился в его руках, как живое существо, пули огненным ручьем убегали вперед, неся смерть и разрушение. Хитрый не видел своих жертв – но был уверен, что они есть.

Рядом, встав на колено, стрелял Стратег. Верный себе, он бил короткими очередями, не желая зря расходовать боеприпасы. На взгляд Хитрого, это было бессмысленно. У них не оставалось шанса продержаться хоть сколь-нибудь долго.

Так и получилось. Стратег неожиданно вскрикнул и повалился наземь, под головой у него быстро расползлось алое пятно.

Это должно было когда-нибудь произойти, поэтому Хитрый жалел сейчас лишь об одном – о том, что так и не увидит взрастивший его остров. Закричав, он выжал курок и бросился вперед, на несущие смерть огоньки. И смерть не заставила себя ждать – перед глазами что-то ослепительно вспыхнуло, яркий свет тут же сменился удушающей мглой. Последнее, о чем успел подумать Хитрый, – это о том, что наконец-то все кончилось.

Он не мог понять, как попал в это страшное подземелье с каменным сводчатым потолком. Вдоль стен выстроились странные приспособления, в которых Хитрый без труда узнал орудия пыток. Сам он лежал на большом металлическом столе, рядом стоял невысокий лысоватый человек и с мягкой улыбкой вонзал ему в грудь длинные раскаленные иглы. Хитрый знал пытавшего его человека, знал, что тот мертв, и удивлялся, как тому удалось выжить.

– Ты совершил ошибку, Ким, – говорил палач, сжимая в руках очередную иглу. – Тебе не следовало меня убивать…

Раскаленный металл коснулся груди Хитрого, он ощутил резкую боль, в нос ударил запах паленого мяса. Странно, этот сладковатый запах показался ему знакомым.

Хитрый задрожал от боли и ужаса, чувствуя, что произошла чудовищная ошибка – его приняли за кого-то другого. Попытался вырваться, закричал – и проснулся.

– Да заткните же пасть этому уроду! – раздраженно прорычал кто-то. – Спать не дает…

Хитрый медленно открыл глаза. Определенно, он находился в каком-то помещении. Здесь было довольно темно, лишь над входной дверью горела маленькая тусклая лампочка.

Рядом кто-то заворочался, бормоча проклятия. Хитрый повернул голову и понял, что он в лазарете. Голова и руки человека на соседней койке были перемотаны бинтами, в темноте он напоминал древнюю мумию – Хитрый видел когда-то такую в музее. И в самом деле, видел… Только когда это было? И где?

Теперь Хитрый смог оглядеть и себя. Его грудь тоже была перетянута бинтами, любое движение вызывало острую боль. Выходит, он еще жив. И все-таки, где это он?

Морщась от боли, Хитрый приподнялся на локте и огляделся. В палате находилось около десяти кроватей, занятыми оказались лишь четыре, включая кровать Хитрого. Слева от него лежал Лис, боец из второй роты. Хитрый узнал его по густой клочковатой бороде. И тут же все вспомнил…

Несколько минут он лежал, пытаясь во всем разобраться. Ну да, «Сарацин» погиб, он сам это видел – точнее, слышал. Погиб и Стратег, пуля попала ему в голову. Да, именно пуля, мятежники не любят современного лучевого оружия. Впрочем, как и они сами. Пуля в бою гораздо надежнее.

Выходит, они все-таки победили мятежников? Вздор… Хитрый закрыл глаза. Не могли они победить, их самих разбили в пух и прах. Получается, он в плену, а это помещение – тюремный лазарет. Об этом свидетельствовали металлическая дверь и мощная решетка на единственном маленьком окне.

Хитрый устало вздохнул – все это не сулило ничего хорошего. К тому же он ранен, каждый вдох вызывал боль.

Снова открыв глаза, Хитрый молча лежал и глядел в потолок. Он не хотел засыпать – точнее, боялся. Что же ему снилось? Что-то очень неприятное. Там, во сне, ему было очень плохо. И еще там был какой-то человек. Хитрый не мог вспомнить его лица, зато хорошо помнил руки – белые, с длинными узловатыми пальцами. Руки хирурга.

Ему захотелось пить. Хитрый взглянул на тумбочку рядом с кроватью, но воды на ней не оказалось. Придется потерпеть…

Шло время, Хитрый лежал и думал о своей жизни. Точнее, о тех ее обрывках, которые ему удавалось вспомнить. Это были даже не обрывки – так, смутные образы. Корабельный врач обещал, что память вернется. Так почему же этого не происходит?

Похоже, он все-таки заснул. А когда проснулся, в окошко уже пробивался теплый солнечный свет.

У постели Лиса стоял сурового вида мужчина в белом халате, в руках у него был инъектор. Сделав бойцу укол, он повернулся к Хитрому – услышал скрип его кровати.

– Очухался? – Врач подошел к Хитрому, пощупал его лоб. – Хорошо, уже лучше…

– Меня ранило? – спросил Хитрый, Лис на соседней койке неприязненно хмыкнул. Вопрос и в самом деле был довольно глупым.

– Царапина, – невозмутимо ответил врач. – Зацепило пару ребер, плюс небольшая контузия. Отлежишься.

– Я надеюсь… – пробормотал Хитрый. – Можно воды?

– Можно… – Врач отошел к окну, налил из графина стакан воды. – Держи…

Никогда еще Хитрый не пил воду с такой жадностью – по крайней мере, в его памяти таких воспоминаний не сохранилось. Он пил и чувствовал, как к нему возвращается жизнь. Вода – это и в самом деле чудо.

– Спасибо… – Он вернул врачу стакан, облегченно вздохнул.

– Будет что серьезное, нажми кнопку. – Врач указал на кнопку в изголовье кровати. – Но зря не трезвонь, охрана этого не любит. Вечером сделаю перевязку…

Врач повернулся и подошел к входной двери, постучал. Подождав, пока ему откроют, вышел из палаты. Хитрый проводил его взглядом, потом повернулся к Лису.

– Это все, кто остался?

– Да, – холодно подтвердил Лис. – Нам повезло, им приказали не брать пленных. Еще двое в реанимации, но они не жильцы.

Хитрый приподнялся и внимательно оглядел палату, потом снова повернулся к Лису.

– А пилот? Наш пилот, Клаус? Он был еще жив.

– Не знаю. – Лис пожал плечами и тут же поморщился от боли – у него была прострелена рука. – Здесь его нет.

– А там кто? – Хитрый кивком указал на кровати у противоположной стены. Хозяин той, что была ближе к окну, лежал, отвернувшись к стене, его голову украшала повязка с проступившими на ней пятнами крови. Второго бойца Хитрый не знал, это был невысокий ладный крепыш. Почему-то Хитрый решил, что именно его голос слышал перед тем, как проснуться.