Текст книги "Враг Империи"

Автор книги: Антон Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– У окна Мирон, инструктор. А там Коготь, из нашей роты.

Новость была хорошая – Хитрый ощутил удовлетворение, узнав, что Мирон остался жив. Пожалуй, это был единственный офицер, которому Хитрый действительно симпатизировал.

Выходит, из всей команды выжили только четверо. А ведь их было больше пятисот человек…

– И что с нами будет? – Хитрый снова взглянул на Лиса.

– Не знаю. – Лис отвернулся, давая понять, что не хочет больше отвечать на глупые вопросы. – Вылечат, потом шлепнут…

Настаивать на разговоре Хитрый не стал, к тому же он был еще очень слаб. Стал думать о том, что с ними может произойти дальше, и снова заснул…

* * *

В лазарете он провел больше десяти дней. Хуже всего были первые два – действие эйфорина закончилось, Хитрый испытывал жесточайшие приступы боли. Странно, но эта боль была ему знакома, хотя он и не мог вспомнить, где и когда имел сомнительное удовольствие с ней познакомиться. Плохо было не только ему, мучились и Лис с Когтем. В лазарете не было зеркала, но, глядя на бледного изможденного Лиса, Хитрый понимал, что и сам выглядит не лучше. Им кололи обезболивающее, но это не очень помогало. Хорошо себя чувствовал только Мирон – как офицер, он никогда не принимал наркотиков.

Через несколько дней Хитрый с облегчением почувствовал, что терзавшая его боль начала слабеть, с этого времени он быстро пошел на поправку. Неясным пока оставался лишь вопрос относительно их дальнейшей судьбы.

О том, что с ними будет, врач говорить не любил. Его дело – поставить их на ноги, а там пусть суд решает, что с ними делать. Правда, один раз он обмолвился о том, что глупо тратить на них лекарства, все равно конец предрешен. Впрочем, в тот день он был не в настроении, поэтому Хитрый предпочел не придавать его прогнозу большого значения. Всегда хочется верить, что у тебя впереди еще есть что-то хорошее. Или есть вообще хоть что-нибудь.

Прошло почти две недели их плена. Было погожее теплое утро, когда Хитрый понял, что в их судьбе наконец-то наступили какие-то перемены. В лазарет зашел высокий молодой человек, на вид ему было лет двадцать пять, не больше, и в довольно бесцеремонной форме велел им одеваться. После чего вышел, его место заняли шестеро охранников. Затем на пленников надели наручники и вывели наружу.

Первым, как и положено старшему по званию, шел Мирон, он был спокоен и невозмутим. За ним шел Хитрый, следом, все еще припадая на раненую ногу, Коготь, мрачный боец с повадками уголовника. Замыкал шествие Лис, лениво посматривающий по сторонам. Хитрый знал, что эта нарочитая ленца является блефом – когда надо, Лис умел быть удивительно ловким и проворным.

Их провели к большому полицейскому глайдеру и усадили в салон, приковав наручниками к поручням. Странно, но во всем этом Хитрый ощутил что-то знакомое – кажется, он уже не раз летал на таких глайдерах. Только где и когда это было? Хитрый размышлял об этом во время всего полета, но так и не смог ничего вспомнить.

До места они добрались минут за сорок. Наконец глайдер начал снижаться и вскоре мягко коснулся земли. Пленников вывели из машины, Хитрый огляделся и понял, что они приземлились у подножия высокой горы, ее вершина терялась в облаках. В трех десятках метров от них в глубь скалы уходил глубокий тоннель.

Именно туда их и повели. Уже входя в тоннель, Хитрый поднял голову и взглянул на местное голубоватое солнце. Почему-то у него появилась уверенность, что больше он его не увидит.

Далеко их не повели, после минутного путешествия по коридорам подземелья Хитрый увидел массивную металлическую дверь. Пленников завели внутрь вырубленной в скале небольшой комнатушки. Она была совершенно пуста, Хитрый разглядел вмурованные в стену на уровне колен металлические кольца. К этим кольцам их и приковали наручниками. Убедившись, что пленникам никуда не деться, охранники удалились.

– Не нравится мне это, – пробормотал Лис, пытаясь поудобнее устроиться у стены. – Надо выбираться отсюда.

– А как быть с этим? – Коготь демонстративно звякнул наручниками.

За Лиса ответил Мирон:

– Лис прав. Нас наверняка решили пустить в расход, иначе бы обращались более учтиво. Но отсюда нам не уйти, надо ждать благоприятного момента. Договоримся так: если будут выводить и расстреливать по одному, каждый действует по своему усмотрению. Если поведут вместе, ждите моего сигнала. Нам надо выйти наружу и захватить глайдер. Раньше времени не дергайтесь, только все испортите. Всем понятно?

– Да… – процедил Коготь. Лис коротко кивнул, давая понять, что согласен с таким раскладом.

– Хитрый?

– Я все понял… – ответил Хитрый. – Буду ждать вашего сигнала.

– Хорошо. Тише, кто-то идет…

За дверью послышались шаги, лязгнул засов, в камеру вошли два охранника. Отцепив Мирона от кольца, они сковали ему руки перед грудью и вывели из камеры. Дверь захлопнулась, Хитрый помрачнел – вот оно… Сначала Мирон, потом и они. Зато в своих пропагандистских фильмах мятежники так любят говорить о гуманности.

– Как клопов передавят… – Коготь поудобнее уселся на полу, морщась от боли в ноге. – Хоть одному бы глотку перегрызть напоследок…

Ему никто не ответил, безнадежность их положения была очевидна. Хитрый вздохнул – может быть, Мирона уже нет в живых.

Словно подтверждая его мысль, через несколько минут за дверью снова послышались шаги, стукнул засов. Итак, кого на этот раз?

Охранники выбрали именно его, в груди у Хитрого похолодело. И тут же он вспомнил нечто удивительное – его уже расстреливали когда-то. Ну да, так оно и было! Его вели по какому-то болоту, на руках у него тоже были наручники. Только тогда его почему-то не расстреляли. Почему он остался жив, Хитрый не знал, зато хорошо помнил, как брел потом по болоту. Только куда он шел, да и когда это было? И было ли вообще?

Его вывели за дверь, крепко держа под руки. Повели по коридору, Хитрый отметил, что идут они в другую сторону – не туда, откуда их привели. Возможно, именно там у них находится расстрельная камера…

И вот тут Хитрый испугался по-настоящему. Перед его глазами вдруг всплыл образ камеры с ржавой облупленной дверью. Дверью, за которой пахло опилками и антисептиком. Там убивали людей, это Хитрый знал совершенно точно. Но самым ужасным было то, что расстреливал несчастных именно он…

Подобное не могло быть правдой, Хитрый попытался убедить себя, что просто вспомнил какой-то кошмарный сон. Так ведь бывает – приснится что-то очень реальное, реальное настолько, что с трудом отличаешь сон от действительности.

Наверное, так и в самом деле бывает. Только в его случае все это не было сном. Хитрый совершенно отчетливо помнил, как стрелял людям в затылок. И даже помнил, как именно надо это делать – чтобы осужденный не мучился.

На лбу у Хитрого выступили капли пота. Возможно, именно поэтому оказавшийся перед ним человек взглянул на него с откровенной неприязнью.

– Садитесь…

Услышав его голос, Хитрый вздрогнул и огляделся. Поглощенный свалившимися на него воспоминаниями, он в какой-то момент перестал обращать внимание на то, куда его ведут. И теперь неожиданно обнаружил, что стоит посреди небольшого, хорошо обставленного кабинета. За столом сидел сурового вида мужчина с майорскими погонами, у него был усталый и на редкость болезненный вид.

– Садитесь… – повторил майор, на этот раз стоявшие позади Хитрого охранники силой усадили пленника на вмурованный в пол металлический стул. – Ваше имя?

– Имя? – повторил Хитрый и неожиданно для себя усмехнулся. – Я бы тоже хотел это знать…

Он и в самом деле не знал, как его зовут. Нет, он помнил, что его зовут Иваном, и даже фамилию помнил – Круглов. Только это было ненастоящее имя, чужое. Уверенность в этом росла в нем с каждой минутой. Похоже, кто-то сотворил с ним очень скверную шутку.

– Ваше имя? – устало повторил майор.

– Круглов. Иван Круглов, команда смертников крейсера «Сарацин». – Хитрый подумал, что этому человеку вообще без разницы, кто он такой и откуда.

Майор зашуршал листками бумаги в лежавшей перед ним папке, Хитрый снова улыбнулся – никак очередной допрос? Но их уже допрашивали, и не раз. Там, в лазарете.

Это не был допрос. Покопавшись в бумагах, майор извлек из папки один листок и подтолкнул его Хитрому по гладкой поверхности стола.

– Ознакомьтесь и распишитесь.

Взяв листок, Хитрый вчитался в отпечатанный крупным разборчивым шрифтом текст. Это был приговор Народного Трибунала. Хитрый сразу перевел взгляд на последние строки. От имени принца Седрика Народный Трибунал приговаривал его к расстрелу.

Прочтя ради интереса уже весь текст, Хитрый положил листок на стол и взглянул на майора.

– Исполнять приговор будете вы?

– Вы забыли расписаться.

– Не имею такого желания… – Хитрый усмехнулся и даже сам удивился своему нынешнему состоянию. Казалось, вместе с обрывками памяти к нему вернулось и что-то еще.

– Это в ваших же интересах. Если не распишетесь, расстрел будет заменен повешением. Неужели вы хотите, чтобы вас вздернули на виселице?

Хитрый демонстративно почесал скованными руками шею.

– Ничего не имею против. Как раз это покажется мне в новинку.

– Как хотите. Приговор будет приведен в исполнение в течение двадцати четырех часов.

– А что так долго? Сложности с веревкой?

– Уведите! – Майор явно не оценил его юмора. – И приведите следующего…

Хитрого подняли со стула и вывели из кабинета. Дорогу сюда Хитрый не запомнил, поэтому сейчас с интересом следил за тем, куда именно его ведут. В какой-то момент он увидел знакомую камеру, но его провели мимо. Дорогу от камеры до выхода он уже знал и был искренне рад снова увидеть солнце.

Выкрашенный в зеленый защитный цвет полицейский глайдер, на котором их привезли, все еще стоял перед входом. Теперь Хитрый вспомнил, что и в самом деле не раз летал на таком. Возил заключенных – ну правильно, он работал тогда в конвойном отделе.

Это было странное чувство. Хитрый и радовался тому, что память возвращается, и боялся того, что еще она может ему преподнести. Его втолкнули в глайдер, Хитрый с облегчением увидел в салоне Мирона, прикованного к поручням. Опустившись на сиденье, он начал было ловить момент для удара, возможность захватить глайдер казалась вполне реальной. Но тут же передумал – надо подождать Лиса с Когтем, иначе им не выбраться. Впрочем, у него все равно ничего бы не получилось, охранники были опытными и не дали ему ни единого шанса. Пристегнув его к боковым поручням, оба удалились. Правда, в одиночестве их не оставили – на площадке рядом с глайдером прохаживался вооруженный винтовкой боец, совсем еще мальчишка, его настороженный взгляд то и дело скользил по пленникам.

– А что выбрал ты? – не без интереса спросил Мирон, взглянув на Хитрого.

– Веревку… – ответил Хитрый и улыбнулся.

– Это хорошо. Все не так скучно будет… – Мирон замолчал, заметив, что охранник у глайдера прислушивается к их разговору.

Минут через пять привели Лиса. На вопрос о его выборе Лис пожал плечами.

– Пришлось расписаться. По мне так лучше пулю, чем болтаться на виселице. А в общем, один черт… – Лис сплюнул себе под ноги и устало вздохнул. – Жрать охота. Хоть бы покормили напоследок.

Последним, все так же хромая, пришел Коготь. С разбитых губ у него сочилась кровь. Охранники с ним совершенно не церемонились, Когтя грубо толкнули на сиденье и приковали к поручням. На тихий вопрос Лиса о том, что с ним произошло, Коготь зло усмехнулся.

– А, это… Да достала меня их падла в погонах. Я ему и посчитал ребра.

– Да ну! – не поверил Лис. – Я бы и сам ему зубы выбил, да не дотянуться.

– А я ногами, – усмехнулся Коготь. Его круглое лицо приобрело довольное выражение. – Стул же к полу привинчен, крепкий. Я спиной оперся на спинку, а ногами врезал по столу. Прямо к стене его и припечатал столом этим.

– Ах ты, черт… – Лис покачал головой. – Я не догадался. О, вот и он…

Вышедший из тоннеля майор был бледен и зол, в руках у него была все та же папка. С ненавистью взглянув на пленников, он забрался на переднее сиденье, кривясь от боли, один из охранников тут же занял место пилота. Второй охранник и боец с винтовкой поднялись в салон к пленникам. Тихо загудел двигатель, глайдер вздрогнул и плавно оторвался от земли.

– Как, господин майор, ребра не беспокоят? – спросил Коготь и усмехнулся. Майор даже не обернулся, зато сидевший напротив Когтя охранник молча взял у молодого бойца винтовку и с размаху саданул Когтя прикладом под дых, затем так же молча вернул оружие хозяину. Коготь согнулся и закашлялся. Впрочем, когда через пару минут он выпрямился, на его разбитых губах все равно играла усмешка.

Скорее всего, это его последний полет, в этом Хитрый был уверен. Жаль, что он так и не успеет узнать, кто же он на самом деле.

Медленно тянулись минуты. Хитрый скользил взглядом по салону глайдера, когда в его памяти вдруг всплыло еще одно воспоминание. Очень яркое – и очень своевременное. Да, обрести свободу им мешают наручники. Но наручники можно снять, и теперь Хитрый знал, как это сделать.

Сложнее всего было не привлекать к себе ненужного внимания. То и дело поглядывая краем глаза на охранников, Хитрый осторожно нащупал на стенке глайдера, справа от себя, крепившую декоративную обшивку тонкую металлическую скобку. Именно такой скобкой один заключенный когда-то открыл наручники. После того случая все скобки на полицейских глайдерах заменили. Похоже, здесь подобных побегов еще не происходило.

Скобка сидела в обшивке на удивление прочно. Пытаясь расшатать ее, Хитрый даже сломал ноготь. Потом пришлось сделать небольшую передышку – Хитрый боялся, что его копошение будет замечено.

Ему помог Лис, вероятно, смекнувший, что Хитрый что-то затевает.

– Эй, майор, далеко еще там? Мне в туалет надо.

– Тебе уже никуда не надо, – не оборачиваясь, усмехнулся майор.

– Майор, не будь свиньей. Я же с тобой по-человечески.

– Мне сказать, чтобы тебя успокоили? – Майор повернулся и зло взглянул на Лиса.

– Да ладно, ладно – что я сказал-то? Всего-то в туалет попросился. Черствый ты человек, майор…

Охранники настороженно следили за Лисом. Пользуясь этим, Хитрый наконец-то выдернул проклятую скобку и сжал ее в кулаке. Хорошо, теперь надо согнуть ее. Тогда они с ребятами долго не могли понять, как это удалось заключенному без всякого инструмента. Оказалось, что тот использовал сами наручники, имевшие вполне подходящие щели и отверстия. Хитрый даже демонстрировал коллегам на спор, как это делается.

Правда, там была совсем другая ситуация. Хитрый чувствовал, как по лицу его ползут предательские капли пота – сладить со скобкой было не так-то просто, все приходилось делать на ощупь. Вроде получилось – в очередной раз взглянув на охранника, он попытался открыть наручники.

– Эй, майор! – позвал офицера Мирон, отвлекая на себя охрану. – Я передумал, не хочу болтаться на виселице. Дай протокол, я все подпишу. Ну ты что, оглох, что ли? С тобой разговариваю.

– Угомони его, – холодно отозвался майор, Охранника не надо было упрашивать. Приподнявшись, он замахнулся, но ударить не успел – справившись наконец-то с замком, Хитрый сложил кольца наручников вместе и со всей силы опустил их охраннику на затылок. Даже не вскрикнув, тот рухнул на пол. Боец с винтовкой оцепенел от ужаса, это пришлось как нельзя кстати. Ударив его коленом в лицо, Хитрый перегнулся вперед и за шею вытащил с переднего сиденья вскрикнувшего майора. Кобура офицера уже была расстегнута – выхватив из нее пистолет, Хитрый выстрелил майору в голову, затем прижал горячий ствол к голове пилота.

– Только дернись, и тебе конец, – произнес он, левой рукой нашаривая у майора связку ключей. – Сажай машину.

– Куда? – спросил пилот.

– Куда угодно. Ну! – Хитрый шевельнул стволом, глайдер сбавил скорость и пошел на снижение.

– Молодец, – похвалил пилота Хитрый. – И аккуратно, без глупостей… – Он протянул Мирону ключи, тот быстро открыл свои наручники, затем освободил Лиса и Когтя.

– Браво, Хитрый! – воскликнул Коготь. – Уж теперь-то мы повеселимся!

Мирон нагнулся и молча вынул из кобуры все еще не подававшего признаков жизни охранника пистолет. Сняв его с предохранителя, сунул за пояс.

Оставшийся в одиночестве юный боец сполз на пол и прижался спиной к борту глайдера. Из носа у него текла струйка крови, однако он даже не делал попыток вытереть ее, все его внимание было приковано к освободившимся пленникам. Винтовка валялась на полу, но поднять ее было равнозначно самоубийству, и парнишка это хорошо понимал.

Наконец глайдер коснулся земли, это была небольшая каменистая площадка на склоне горы. Здесь уже Мирон взял руководство в свои руки, чему Хитрый был только рад. Совсем ошалевшего от страха парнишку и пилота выволокли из глайдера и усадили на землю, Коготь наградил их несколькими пинками. Впрочем, он быстро остыл, наткнувшись на холодный взгляд Мирона. Затем туда же переправили убитого майора и оглушенного охранника, тот все еще не пришел в себя. Пленников и труп майора быстро обыскали, найденные линкомы Мирон раздавил ногой – весть об их побеге не должна распространиться раньше времени.

Безмолвный охранник наконец-то очнулся, теперь он сидел рядом со своими коллегами, обхватив голову. Рядом лежало и тело майора, Хитрый не испытывал никаких сожалений по поводу того, что убил этого человека. Куда больше его беспокоил другой вопрос – что им делать дальше.

Однако у Мирона, похоже, уже был план. Подойдя к парнишке, он взглянул на него, потом кивком указал на глайдер.

– В машину. И без глупостей.

Испуганно глядя на Мирона, парнишка быстро поднялся в глайдер, Хитрый последовал за ним. Подобрав с пола винтовку, сел напротив паренька. Надо приглядывать за ним, люди порой со страха творят такое…

Лис забрался в пилотское кресло, стоявший рядом с Мироном Коготь взглянул на оставшихся пленников.

– А с этими что делать? Прикончим?

– Не надо. Выберутся отсюда – их счастье. В машину… – Мирон занял переднее сиденье рядом с Лисом, Коготь зло взглянул на пленников, но спорить с Мироном не стал. Демонстративно сплюнув в их сторону, он молча залез в машину и закрыл дверь.

Глайдер поднялся в воздух. Лис взглянул на Мирона.

– Куда рулить?

– Пока прямо… – Мирон повернулся к парнишке. – Договоримся так: ты нам поможешь, и я тебя отпущу. Хорошо?

– Да, сэр… Конечно… – быстро кивнул парнишка.

– Отлично. Нам нужен корабль. Где его можно найти? И желательно без охраны, стрельба может вредно отразиться на твоем здоровье.

– Корабли только на космодроме, но вам их не угнать… – Парнишка заметно сник. – Там кругом военные, полиция. Вы не сможете.

– А ты пораскинь мозгами, – встрял в разговор Коготь. – Иначе на кой черт ты нам нужен?

– Все корабли на космодроме, – упрямо повторил парнишка, затем вдруг замолчал на пару секунд, что-то обдумывая. – Разве что захватить корабль сэра Паркинсона…

– Он здесь? – Мирон быстро взглянул на парнишку.

– Да, прибыл два дня назад. Он председательствовал на заседании Трибунала.

– Тогда все ясно… – Мирон покачал головой.

– Кто это – Паркинсон? – спросил Коготь, взглянув на Мирона.

– Министр пропаганды у Седрика. Та еще дрянь… – Мирон задумался, потом снова повернулся к парнишке. – Ну и где его корабль?

– Рядом с виллой, там есть специальная площадка. Там тоже охрана, но ее меньше, чем на космодроме. Человек пять, точно не знаю…

– Как туда попасть?

– Я покажу… – Паренек прильнул к окну. – Надо сначала направо, до реки…

– Лис… – Мирон взглянул на сидевшего с сигаретой в зубах Лиса, тот послушно повернул глайдер в нужную сторону.

– Хорошо. – Мирон снова обратился к парнишке: – А теперь скажи, где сейчас может находиться сам сэр Паркинсон?

Джеймс Паркинсон любил комфорт, сигары и хорошеньких женщин. Именно поэтому, лежа с сигарой в зубах на огромной роскошной кровати и глядя на колышущиеся груди склонившейся над ним бесподобной Аманды, он ощущал себя на вершине блаженства. Пожалуй, стоит задержаться здесь еще на денек…

– Давай, красавица, давай… Поддай жару… – Он выпустил в лицо девушке облачко дыма, Аманда скривила губки и усиленно заработала бедрами. Паркинсон усмехнулся и посмотрел в потолок, где в зеркалах отражались изящные контуры девичьей спины. Недурная цыпочка…

Впрочем, насладиться в этот день прелестями Аманды ему было не суждено. Где-то в коридоре послышался шум, затем кто-то вскрикнул, в комнате блеснул пронзивший дверь огненный плевок. Спустя мгновение дверь распахнулась от мощного пинка, и в комнату вошли два человека в обычной военной униформе без знаков различия. В руках у одного из них, что помоложе, была винтовка. Второй, державшийся более властно, был вооружен пистолетом.

Взвизгнув, Аманда сползла на пол, испуганно кутаясь в простыню, у Паркинсона изо рта выпала сигара. Впрочем, он тут же подхватил ее, недоуменно уставившись на нежданных гостей.

– Бордель закрыт, – сказал человек с пистолетом. – Сэр Паркинсон, соблаговолите одеться – если не хотите, чтобы вас везли голым.

– Как вы посмели заявиться сюда! – сев на край кровати, Паркинсон постарался придать голосу твердость. – Потрудитесь немедленно выйти!

В ответ на его гневную реплику вооруженный винтовкой молодой человек молча поднял оружие и выстрелил. Сверкающий луч опалил макушку министра и разбился о стену, оставив на ней дымящееся пятно. Вскрикнув, Паркинсон сжался и прикрыл голову руками,

– В следующий раз я возьму чуть ниже, – спокойно проговорил стрелок. – Вам лучше одеться.

Трясясь от страха и негодования, министр начал одеваться. Впрочем, ему позволили надеть лишь брюки и рубашку.

– Время вышло… – схватив министра за ворот, человек с пистолетом потянул его прочь из комнаты. Забившаяся в угол Аманда проводила их полным страха взглядом.

За дверью комнаты лежал мертвый охранник, еще двоих Паркинсон увидел на ступеньках виллы. Прямо поперек цветочной клумбы распластался полицейский глайдер. Паркинсон решил было, что его посадят в машину, но ошибся. Министра провели через увитый цветущими лианами сад, Паркинсон взглянул на возвышавшийся над посадочной площадкой корабль и все понял. Не иначе, его хотят увезти на его собственном корабле!

Рядом с кораблем он заметил еще два трупа. Что, собственно говоря, происходит? Может быть, это государственный переворот?

Переворотом здесь и не пахло, дела обстояли намного хуже – министр понял это, узрев показавшуюся в проеме входного люка бородатую физиономию. Фотографию этого человека он видел вчера, когда подписывал ему смертный приговор. Ну правильно, были фото и тех двоих, что вломились к нему в спальню. Выходит, эти негодяи сбежали!

– Быстрее, Мирон! – поторопил бородатый. – Коготь не может запустить двигатели.

– Присмотрите за ним… – Человек с пистолетом взбежал по трапу. Паркинсон ощутил толчок в спину.

– Шевели ногами… – второй приговоренный подтолкнул его стволом винтовки. Паркинсон торопливо вскарабкался по трапу, где тут же попал в крепкие руки бородача.

– Сюда, ублюдок… – Бородач потянул его за собой по коридору. – Я уже присмотрел для тебя местечко.

Министра заперли в одной из кают, приковав наручниками к ножке стола. Хлопнула дверь. Паркинсон остался один, страстно надеясь на то, что эти негодяи не смогут запустить двигатели. Им никогда не найти секретку – маленький тумблер, спрятанный под сиденьем пилота.

Они нашли его. Или просто вскрыли приборную панель и замкнули цепи питания – Паркинсон понял это в тот момент, когда по корпусу корабля прошла легкая дрожь. Спустя пару секунд пол под ним качнулся, корабль начал быстро набирать высоту.

По лицу Паркинсона поползли слезы. Он вдруг понял, что эта история может закончиться для него очень скверно. Ведь если эти люди не убьют его, то наверняка отвезут к Императору. А попасть в его руки… Ничего более страшного нельзя было и представить. Министр пропаганды Седрика в руках Императора – Паркинсон уже видел заголовки газет. А потом будет показательный суд. Чем именно он закончится, Паркинсон знал заранее.