Текст книги "Портал (СИ)"

Автор книги: Антон Вахонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

   Дни сменялись ночами, ночи, как вы уже проницательно догадались, днями. Она прекрасно проводила время на чистом складе, в обществе своих родственников. Наконец пришла пора выйти в свет. Их поместили на ухоженные сиденья полок, под приятный люминисцированый свет. Продолжали лететь дни. НЦ238 коротала их в интересном обществе и в мечтах. Она оживленно беседовала с подругами, внимательно слушала сама. Особенно о большом мире. О любви и о смерти. Она уже знала на примере других, как смерть возьмет ее. Или банальным розбрызгом краскопульта на стены, или бесформенным белым пятном, где-то на полу, а страшнее всего будет, если ее заживо замуруют в самый дальний и темный угол подвала и забудут там. Потихоньку она сжилась с этими мыслями, ведь судьбу не изменишь и нужно наслаждаться каждым моментом такого замечательного настоящего. Но НЦ238 все чаще ныряла в мечты. Как все молоденькие девушки она грезила мифическим, бесформенным рыцарем, который, в один прекрасный день, придет и подарит ей бесподобную любовь.

   И, наконец, такой день настал. Скрипнула входная дверь. Раздались шаги, ближе и ближе. Она услышала мужской голос, молодой и приятный. НЦ238 задрожала в волнении и упала в объятья его тонких нежных пальцев. Дверь скрипнула опять, и она оказалась в мире.

   Но скоро радость прошла бесследно. «Рыцарь» казалось, забыл о ней. Темный чулан нанес на ее жестяную шляпку слой пыли. Ее душа злилась и страдала, а затем просто уснула. Сколько длилось забытье НЦ238 не знала. Она проснулась, почувствовав нежное прикосновение знакомых пальцев. Нахлынули забытые в темноте чувства. Наконец он вспомнил о ней, пришел к ней, снова захотел ее увидеть. Теперь она обретет счастье и покой. Она сразу и беззаговорочно все забыла и простила ему.

   Они отправились в путешествие. Трясло и ухабило, но она ни на что не обращала внимания, чувствуя его ладонь на себе. Наконец они прибыли. Он отнес ее на руках и поставил на землю. Осторожно снял шляпку. Ее душа открылась и первое, что она увидела это зеленых великанов, обласканных дождем золотистых лучей. Здесь было прекрасно и она совсем не испугалась. Она посмотрела на его лицо красивое, спокойное, обрамленное длинными, каштановыми волосами. Она томно всколыхнулась, предвкушая блаженство. «Как должно быть приятно, заниматься этим на свежем воздухе!» – Подумалось ей. Эта мысль развеселила ее и придала сил. И, в следующий момент, мужчина опустил в ее лоно кисточку. Вытащил, потом еще и еще. Сквозь сладковатую истому она почувствовала, как ее белоснежная душа отлетает брызгами капель и аккуратными белыми полосами на металлическую ограду, высившуюся рядом. НЦ238 поняла, что умирает, но была, при этом, безмерно счастлива.

   На этом история не закончилась и не свелась к банальной похабщине на заборе. Отнюдь.

   Благодаря техническому прогрессу теперь любой человек, живущий в пригороде, может добраться до Москвы электропоездом. И если вы надумаете это сделать, то обратите внимание, подъезжая к станции Курская, на одну металлическую, небольшую ограду. Именно на ней покоится чистая душа нашей знакомой, всего в четырех больших словах – СОВЕРШЕНСТВО, РАЗУМ, БОГ, ЛЮБОВЬ.

  КОНСУЛЬТАНТ.

   В баре было накурено и пахло селедкой. Музыка издавала невообразимо плаксивые стоны. Люди, разнообразной наружности и внутреннего содержания, предавались самому естественному для них занятию они напивались. От столиков был слышен приглушенный мат, возгласы, монотонное бухтение и даже попытки спеть. Только за самым дальним столиком, находящимся немного в тени, было тихо. Его занимал один человек, с коротко стрижеными волосами, немного тронутыми сединой, помятым лицом, щеками, заросшими трехдневной щетиной и печальными, карими глазами. Не смотря на снег, белым покрывалом укутавший ночные улицы городка, и небольшой морозец, мужчина был в просторном сером демисезонном пальто, на темной подкладке, полы которого, при каждом движении владельца, подметали заплеванный и усыпанный окурками кафельный пол. С правой стороны от человека, немного под столом, лежал, совершенно не обращая внимания на неудобства, небольшого размера, черный, как смоль, пес, не известной науке породы. Бар был небольшой и недорогой, поэтому персонал и владелец закрывали глаза на присутствие братьев меньших, конечно, если те не отличались большими размерами и гипертрофированным самомнением. Наш пес ни чем этим не отличался, поэтому вполне терпимо допускался в лоно порока, конечно с хозяином завсегдатаем.

   Как раз в этот момент завсегдатай опрокинул в себя очередную рюмку. Затем человек повертел ее в пальцах, как будто пытаясь осознать, почему она, так неожиданно, оказалась пуста. Наконец он тяжело поднялся и, нетвердой походкой, направился к стойке бара. Мужчина дрожащей рукой поставил рюмку и, немного запинаясь, попросил:

  – Пожалуйста, бутылку водки и два пива.

   Бармен сочувственно улыбнулся.

  – Федор, по-моему, тебе уже хватит.

   Федор утвердительно закивал головой, но, не смотря на это, полез в карман, достал деньги и, обслюнявив пальцами несколько грязных, помятых купюр, отдал их бармену.

  – Я уже ухожу, а это домой. Да и собака у меня любит пиво.

   Федор виновато спрятал глаза. Бармен кивнул, отсчитал сдачу и подал желаемое клиенту. Человек сгрузил все в старую, потертую, синюю сумку и, пошатываясь, направился к выходу.

  – Тузика своего не забудь! – Крикнул ему вдогонку бармен.

   Человек казалось, не расслышал, но Тузик уже сноровисто прошмыгнул между заплетающихся хозяйских ног и первым выскочил на ночной, морозный воздух. Зайдя в боковую, пустынную улочку, Федор огляделся и, спотыкаясь, подошел к ближайшему дереву. Он почему-то задрал голову вверх, на усыпанное мириадами белых подмигивающих ему точек, небо и расстегнул ширинку. Тузик подбежал, деловито покрутился рядом и сразу убежал в темноту переулка. Человек облегчено вздохнул, застегнул ширинку и все еще глядя на звезды, тихо позвал:

  – Эй, Туз, ты где?

   Собака подбежала, виляя хвостом и остановилась рядом. Человек опять вздохнул.

  – Эх, Туз, как бы я хотел оказаться дома!

   Собака опять завиляла хвостом.

  – Дурында ты, не в нашей грязной конуре, которая зовется домом, а дома, по настоящему!

   Он опять задрал голову вверх и ткнул пальцем куда-то в сторону Кассиопеи. Человек постоял немного в таком положении, затем опустил руку и побрел дальше. Собака засеменила следом.

  – Извини, конечно, Туз. Наверное, я уже надоел тебе своими разговорами? Думаешь, что пора тебе хозяин в психушку? Может ты и прав.

   Пес только повилял хвостом.

  – Весь этот месяц, как ты ко мне прибился, я только и твержу о доме, но больше мне не с кем об этом поговорить. Федор развел руки в стороны.

  – Ни кто мне не поверит. Да и инструкция запрещает. А с тобой можно. Иногда мне даже кажется, что ты меня понимаешь.

   Тут Федор замолчал. Они свернули еще раз, и зашли в темный, пахнущий мочой и блевотиной подъезд старого пятиэтажного дома. На своей площадке человек нащупал пальцами ключ в кармане и после второй попытки впустил себя и собаку в квартиру. Он включил свет только в коридоре и, не разуваясь, прошел на кухню. Тузик сразу потрусил в комнату, которая, в одном числе, была и гостиной, и залом, и спальней. Собака залезла под хозяйскую, железную койку, темные углы которой надежно хранили все секреты Тузика, по той простой причине, что Федор никогда туда не лазил. Через несколько минут в комнату зашел и сам хозяин. Не включая света, он кинул пальто на спинку истертого, колченогого стула. А следом рухнул на него и сам, одновременно водрузив на стол все содержимое сумки и в довесок тарелку с солеными огурцами. Федор свинтил колпачок с водочной бутылки и налил себе четверть в пыльный, граненый стакан.

  – Ох, Туз, я совсем забыл про тебя!

   Человек поддел ногой из-под стола миску и, откупорив бутылку, налил туда пива. Собака, не дожидаясь приглашения, уже секунду спустя, деловито лакала свое пойло. Мужчина, глядя на животное, хмыкнул. Затем опрокинул в себя содержимое стакана, заел огурцом и икнул.

  – Вот посмотри, – человек указал пальцем на окно, – там другие миры! Там жизнь! А здесь...

   Собака зевнула. Федор налил себе еще водки, но, уже держа стакан в руке вдруг остановился. Язык его все больше и больше заплетался.

  – Другие рождаются прямо здесь, на Земле, а мы устаревшие, мы уже никому не нужны! У них есть память, поэтому есть цели и мечты, им легче. Они могут выполнять Миссию не задумываясь и даже никогда не узнав, что они ее выполняли. А я не могу! Я почти ничего не помню! Только некоторое время перед отправкой. Но как мне было тогда хорошо!

   Он грустно посмотрел на луну.

  – У меня появились друзья, компьютер-мама и другие, такие как я. А что я делаю здесь? Анализы стекла и полимеров. И это называется заданием?! Я считаю, что годен на большее, но вся беда в том, что они так не считают.

   Федор опять ткнул пальцем в звезды, блестящие за окном.

  – И если бы они знали, как ошибаются...

   Речь человека стала уже весьма трудно различима. Он тряхнул головой и выпил содержимое стакана, который все еще держал в руке.

  – Ну и черт с ними!

   Федор, с трудом, поднялся на ноги. В голове шумело, а перед глазами все плыло. Стукнувшись о шкаф и споткнувшись, о стул, человек все-таки добрался до койки. Не раздеваясь, он упал на нее, огласив, почти сразу, все закутки своей убогой квартирки, громким храпом.

   Собака приподняла голову. Прислушалась. Затем, убедившись в том, что хозяин крепко спит, Туз залез под кровать, появившись через минуту, с небольшим чемоданчиком в зубах. Взобравшись на стул, пес водрузил свою ношу на стол и, щелкнув замками, открыл его.

   Небольшой кристалл озарил все вокруг серебристым светом. Собака извлекла из бокового кармашка чемодана несколько пробирок и поднесла их к кристаллу. Пробирки исчезли. Затем пес достал из другого кармашка кристалл поменьше, синего цвета. Нажал на него когтем и проговорил:

  – Отчет номер семь. Спешу сообщить, что сегодня отправил для лабораторных исследований анализы био робота модели Р-2,под кодовым именем Федор Сергеевич Иващенко. К ним прилагаются образцы жидкостей под названием «Водка» и «Пиво». Смею заметить, что это уже не первые образцы отправленные мною.

   Туз остановился, чтобы почесать у себя за ухом.

  – Также смею заметить, что высказывал уже предположение о пагубном влиянии данных образцов на Р-2 и Р-3,так как из-за систематического употребления вышеуказанных жидкостей у вышеназванных моделей нарушаются функции жизнеобеспечения, выборочно развивается агрессивность, появляется депрессия и ипохондрия. Следствие: в ходе наблюдения своего подопечного я выяснил, что роботы данной модели, а точнее Р-2,не могут функционировать с полной отдачей. Также, у «Федора», предположительно вследствие не выясненного психического отклонения появились выборочные воспоминания о его конструировании, сборке и обучении. Полагаю, что такое поведение не приемлемо для чистоты эксперимента проводимого на Полигоне, так как у модели развилось недоверие к Миссии, возложенной на него, программе и создателям, разрабатывавшим программу. Считаю, что самовоспроизводящиеся модели Р-3,проходящие под кодовым названием «женщина», более приспособлены к местным условиям и к выполнению Миссии освоения новых пространств, возложенную на них. А так как полное искоренение вредных для Р-2 жидкостных субстанций невозможно, без факта рассекречивания нашей расы, рекомендую: прекратить поставку био роботов модели Р-2 на полигон. Также, по вашему приказу, приступил к экспериментам над своим организмом. О результатах намерен сообщить позже, так как привыкание к субстанции под названием «пиво» идет тяжело. Туз задумался на секунду. Почесал себе лапой брюхо, чуть не упав со стула и закончил послание.

  – Еще раз прошу учесть все мои рекомендации, сопоставить их с отчетами других агентов и вынести решение. Консультант третьего научного отдела Туз.

   Собака немного подумала, кивнула мордой и поднесла маленький кристалл к большому. Синий кристалл исчез. Туз закрыл саквояж и грустно посмотрел на звезды, где-то в районе Кассиопеи. Затем он взял чемодан в зубы и, спрыгнув со стула, медленно побрел под хозяйскую койку, размышляя о том, что если в Федоре осталось еще хоть что-то человеческое, то он обязательно поделится с ним завтра пивом.

  ПОДАРОК.

   Аналитическая справка для Комиссии по Исследованию Межзвездного Пространства (КИМП).

   Совершенно секретно.

   «Вега» (созвездие Пегас) – красный карлик класса Ф. Имеет в своей системе предположительно пять планет. По расчетам НАСА, за 3005 год, третья планета от Веги имеет предпосылки для существования жизни. Причина заинтересованности Земного Космического Союза (ЗКС) – прием искусственного радиосигнала с одной из планет системы, в период с 28 февраля 2822 года по сегодняшний день, радиосигнал не расшифрован. С 3006 года по 3120 год в систему Веги отправлено две исследовательские экспедиции. С обоими контакт утерян по независящим от ЗКС обстоятельствам.

   3 марта 3128 год.

   Анабиоз закончился. Семьдесят миллионов километров были пройдены межзвездным, исследовательским судном «Прометей». Огромная бездна космоса, раскинувшаяся между Солнцем и Вегой, в очередной раз покорилась землянам. Кудряшов Алексей Михайлович, тридцатипятилетний астронавигатор и ксенобиолог, с несколькими научными работами по лишайникам Марса и маленьким, уродливым кустарникам Венеры, светловолосый, с открытой улыбкой, человек, несколько раз потянулся и, относительно легко, после шестидесятилетнего полета и трех восстановительных суток в барокамере, выбрался из своего «склепа». Кудряшов сел в пилотское кресло, стоящее рядом, которое плавно подвезло его к пульту управления. Включив монитор, он пробежал глазами данные от всех систем корабля, затем пилот отстучал на компьютере шифровку для ЗКС о дате и времени своего прибытия во внешнюю зону чужой системы. Только после этого Алексей запросил данные внешнего обзора. Даже на небольшом экране внешнего монитора Вега и пять ее планет выглядели грандиозно. До входа в систему оставалось четыре часа.

   Кудряшов расслаблено откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, чтобы лучше вспомнить все, что он уже знал о Веге. Отчет ЗКС, под грифом совершенно секретно, ему предоставили за неделю до вылета. Конечно, он уже слышал, хотя тоже под строжайшим секретом, например о радиосигнале. И не мудрено, за двести с лишним лет, что-то должно было просочиться наружу. Но две экспедиции на Вегу, это явилось для астронавта полной неожиданностью. И как удалось все это, несколько десятков лет, держать в секрете было просто не понятно, но еще сложнее было утаить то, что обе экспедиции так и не вернулись на Землю. Алексей думал об астронавтах, их фамилии сообщил ему полковник Павлов из отдела КР (Космическая Разведка), проводя его последние инструктажи по боевой мощи «Прометея» – это были Мак-Алистер, из первой экспедиции и Гарсия, из второй. Знал их Кудряшов только понаслышке. На бумаге многих отчетов это были безликие имена, но у них были семьи, близкие, друзья. Хотя нет, поправил себя Алексей, семей не было, как и нет у него, это первый критерий отбора астронавтов для дальнего поиска. И главное тут не то, что это опасно, что астронавт может погибнуть, а «временной фактор». Например, полет до Веги длится шестьдесят земных лет, а для самого пилота два месяца в барокамере, неимоверно долгих два месяца. Алексей вспомнил лицо дочери, смешную мордашку, усыпанную конопушками, светлые волосы, заплетенные в смешные косички и большие фиалковые глаза, полные слез. «Папа, почему ты уходишь от нас?» Как он мог ей объяснить, пятилетней девочке, так же как они с Верой не могли объяснить этого друг другу. Сейчас у Веры хороший муж, программист, который всегда дома. Хотя нет, шестьдесят лет, скорее всего их уже нет в живых. Но, Настенька, дочка, она сейчас на тридцать лет старше своего отца! Кудряшов невесело усмехнулся. Он все время, перед отлетом, гнал от себя эти мысли, но сейчас это стало перед ним, как стена, с большими алыми буквами – ТЫ НИКОГДА НЕ УВИДИШЬ СВОЮ ДОЧЬ! Шестьдесят лет только в один конец, обратно требовалось столько же. Он сделал свой выбор. Он не видел дочь, после развода, два года из-за обиды и злости Веры, а потом он не мог сам. Были Марс и Венера. Странно, вместо Насти и Веры – Марс и Венера, а теперь еще и Вега. Он жалел сейчас только об одном, что не смог повидать дочку перед вылетом. Все случилось очень неожиданно и конечно карантин. Он смог только передать дочке подарок. Игрушку, купленную в лавке старьевщика, при космическом городке. Стеклянный шар с матовыми стеклами и окошечком, в которое заглядываешь и видишь странное маленькое создание, очень похожее на человечка. Он встает, ходит, садится и так до бесконечности, конечно, если верить рекламе. Странная игрушка, необычная. Алексей хотел, чтобы дочь запомнила его, того, кто променял смешные косички на холодную черноту космоса. Да, в графе семья прочерк, но, сколько в этом прочерке воспоминаний.

   Из задумчивости Алексея вывел сигнал компьютера. Корабль вошел в пределы системы Веги. Кудряшов тряхнул головой, прогоняя остатки воспоминаний и вывел на экран последние данные телеметрии. Третья планета солнечной системы Веги вырастала на экранах неотвратимо, медленно и величественно. Название планете дали еще в 2822 году, когда начали принимать первые радиосигналы. «Параксаль», как значилось в справочнике Вербского, с древне-шумерского переводилось как загадка. Алексей хмыкнул. Две пропавшие экспедиции, это действительно загадка. Кудряшов перевел корабль на автоматическую систему управления и занялся подготовкой разведывательного бота, округлого сфероида с возможностью приземления, как на твердую, так и на жидкую поверхность планет, с тремя степенями защиты от чего угодно, как гордо заявил инженер-конструктор Илбовски – «защитит даже от дьявола».

   Через час, по земному времени, корабль совершил два витка по элептической орбите вокруг Параксаля. К высадке все было готово. «Загадка» проплывала мимо огромная и непроницаемая, в буквальном смысле слова. Плотный слой облаков, непрерывным, белым покрывалом окутывал Параксаль. Облака, как один огромный, прожорливый зверь, будто забавляясь, проглотили, высланные пол часа назад, три разведывательных зонда. Механизмы упали в белую пелену и просто исчезли. Ни одного сигнала от них не поступило. Кудряшов насторожился. Ну, вот и началось, подумал он. Вообще-то это было очень не понятно, как могли выйти из строя высокочувствительные приборы беспричинно, как будто и не было этих маленьких машин стоимостью в четверть миллиона каждая. Алексей сделал еще несколько попыток связаться с зондами, но безуспешно. Алексей выпустил два последних аппарата. Результат оказался тот же. Астронавт чертыхнулся. Ну что ж, подумал он, пора нанести планете визит вежливости, лично. Кудряшов ввел в компьютер стабилизирующую программу на время своего отсутствия и по трубе-отводу спустился на нижнюю палубу. Капсула, открыв люк, терпеливо ждала своего героя. Алексей удобно расположился внутри, задраил люк и подал голосовую команду к старту. Днище с шипением разошлось, и капсула упала на встречу плотному ковру облачности.

   Кудряшов настроил автопилот и включил все приборы сенсорного и видео-обзора. Аппарат гладко вошел в облака. Вязкая, белая масса плотно облепила капсулу. Полет замедлился, а метров через семьсот началось вообще, что-то невообразимое. Казалось, все приборы разом посходили с ума. Стрелки индикаторов метались как бешенные. Что-то постукивало и скрежетало по титановому корпусу сферы. Приборы один за другим выходили из строя, или начинали показывать несусветную чушь. Например, термостат показывал, что за бортом то минус двести сорок градусов по Цельсию, то плюс триста. Вдруг капсула увеличила скорость падения почти в десять раз. Перегрузка придавила человека к сидению, но Алексей только крепче сжал зубы, проверил ремни безопасности и вцепился пальцами в поручни. Атмосферное давление, с каждым метром, возрастало. Такого Кудряшов просто не ожидал. Он понял, что случилось со всеми отправленными на разведку сканерами – их просто расплющило. Алексей, на всякий случай, закрыл титановые створки, защищающие обзорный экран, все равно разглядывать снаружи было нечего. Закончилось падение неожиданным и чудовищным ударом о поверхность планеты, амортизаторы сработали почти в холостую. Эластичные ремни безопасности удержали тело пилота в кресле, но у Алексея было такое ощущение, что его руки, ноги и голову быстро отделили от тела и так же быстро приделали обратно. Он со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы. С трудом отстегнул ремни и попытался встать, но тело его не слушалось. У Кудряшова хватило сил только нажать кнопку, открывающую створки обзорного экрана. Кругом была та же молочная пелена, что и раньше.

  – Что за чертова планета! – Скривившись, выругался пилот и облизал пересохшие губы.

   Только со второго раза ему удалось вытащить из бокового кармана две стимулирующие таблетки и проглотить их. Через минуту голова прояснилась, и тягучая боль в мышцах прошла. Только теперь Алексей смог встать на ноги и проверить все бортовые системы, из которых ни одна не работала. Связь с базовым кораблем отсутствовала полностью. Лоб пилота покрылся испариной. Если не удастся поднять челнок в воздух своими силами, это конец, – пронеслось в голове у Кудряшова, – ни что его уже не спасет! Он метнулся к пульту управления, но даже если бы мог, то ничего не успел бы уже сделать. Обшивка заскрежетала так, как будто что-то пыталось пропороть ее когтями. В следующую секунду, сфера вдруг резко подскочила вверх и Кудряшов упал, больно ударившись головой о переборку. Когда он встал, что-то странное начало происходить снаружи. Пелена перед обзорным экраном начала расползаться и из нее появилось нечто. Бездонное, с красноватыми переливами. Всю кабину залило розоватое свечение, казалось за бортом бушует огненный океан. Вдруг из глубины этого нечто выплыло черное пятно, маслянистое и завораживающее. Только пять секунд спустя Кудряшов понял, что перед ним зрачок гигантского глаза, который, с интересом, разглядывал человека. От этого ощущения, от этой догадки Алексей похолодел. Ноги его подогнулись, и он рухнул в кресло, которое по счастью оказалось прямо за ним. Зрачок повисел еще пол минуты перед экраном и исчез. Кудряшов вытер испарину со лба. То, что это было, что-то живое и похожее на глаз он не сомневался, но если это глаз, то какого же размера должен быть его владелец!? Додумать эту мысль он не успел. Сферу дернуло и понесло куда-то, довольно сильно раскачивая из стороны в сторону. Алексей успел пристегнуться и теперь ему только оставалось ждать, когда это все закончится. Больше он ни чего предпринять пока не мог.

   Капсулу раскачивало долго. За это время астронавт успел проверить работоспособность систем запуска, а так же дальнего и ближнего сканирования-все отказало. Исправно работала система жизнеобеспечения, но ее хватит только на трое суток. НЗ, если экономить, надвое. Защитный скафандр был исправен. Из личного вооружения, положенного по штату, рассчитывать приходилось только на бластер, не очень мощный, но довольно эффективный в ближнем бою. При дальнейшей проверке обнаружилось, что входной люк заклинило и сподручными средствами, включая и бластер, его ни как не удастся открыть. В довершении всего связь с кораблем-маткой до сих пор не появилась. Кудряшов начал потихоньку впадать в панику, проклиная тот момент, когда он решил спуститься на планету. Он не сознавая, что делает, зажал в руке бластер и сполз на пол. Человек понимал, что внутри аппарата он ни как не сможет использовать оружие против тех, кто снаружи, но метал смертоносной игрушки, приятно холодил ладонь и вообще действовал успокаивающе.

  И все же в голове Кудряшова крутились и другие мысли, пока неясные, не сформировавшиеся толком, о том, как можно будет использовать бластер при полной безысходности. Попадать живым в лапы местным тварям он не хотел. Эти не веселые раздумья прервало неожиданное торможение и мгновенная остановка сферы. Белая пелена за обзорным экраном опять расползлась, и перед человеком вырос страшный, кроваво-красный глаз с бездонным зрачком. Затем он исчез и его сменил, как показалось Алексею, глаз поменьше. Тут его нервы не выдержали. Он кинулся к обзорному экрану и принялся колотить кулаками в стекло, бессвязно выкрикивая ругательства и угрозы. Его запала хватило минут на семь, затем человек упал на колени и беззвучно, только иногда всхлипывая, зарыдал. А за всем этим неотрывно наблюдало чудовищное око.

   Время бежало, Алексей не замечал этого. Его резонанс настроения менялся от полнейшей истерики и безграничной жалости к самому себе, до бурной деятельности, когда Кудряшов начинал, в который раз, проверять системы корабля, как и раньше отказывающиеся работать. Сфера то двигалась, то останавливалась, глаз то появлялся, то исчезал. Человек потерял счет дням, о еде он почти совсем забыл. Самым любимым его занятием было направить оружие на глаз, когда он появлялся и делать одними губами – пф. После этого Алексей был всегда доволен собой, иногда он даже посмеивался. Так он проводил все свое время, в замкнутом пространстве своей вынужденной тюрьмы. Время от времени Кудряшов даже разговаривал с глазом, но чаще он просто орал до умопомрачения, до вздувшихся жилок на висках.

   Уже два дня, как у Алексея закончилась еда, воды осталось совсем немного, но, как казалось, человека это совсем перестало волновать. Его шатало из стороны в сторону, но человек, с упорством помешанного, вставал, ходил, садился, вставал, ходил, садился, проверяя системы корабля. Алексей временами стал терять сознание, но это его тоже не волновало. Его внимание привлекал только глаз, который никогда на долго не оставлял его в покое. Кудряшов боялся его панически. Защитные панели экрана давно вышли из строя и человеку не было уже ни минуты покоя от вездесущего взгляда. Алексей все чаще стал смеяться, просто так, без видимой причины. А глаз, не мигая, смотрел, как маленькое, смешное существо в стеклянном шаре ходит вперед, назад, размахивает руками, встает и садится. Кудряшов начал забывать, как его зовут, вспоминал он свое имя только в минуты просветления, что происходило все реже и реже. Остался только страх. Безумный, безотчетный страх перед красноватыми переливами ока и его бездонным, черным зрачком. Это видение преследовало его и наяву, и в забытье, и долго это продолжаться не могло. Что-то сломалось в нем бесповоротно, что-то хорошее и нужное, но он уже ни как не мог вспомнить что. Человек сидел и тупо смотрел на экран. Белое марево опять расползлось и выплыло оно. В глазах Кудряшова появилась ненависть. Безумная и безграничная. Он нащупал рукой бластер, губы искривила злая усмешка. Алексей несколько раз выстрелил в экран, прямо в центр опостылевшего глаза, больше он ни кого и ни чего не боялся, ему было все равно, только любым способом он должен был избавиться от ненавистного видения. Но, конечно же, ни чего не произошло, экран очень хорошо сдерживал такого рода воздействие. Все осталось по-прежнему. Глаз висел снаружи, а его зрачок все так же изучающее впивался в Кудряшова. Алексей вздохнул, поднял руку, поднес бластер к виску и нажал на курок.

   Око появлялось после этого еще несколько раз, с интересом глядя на неподвижное тельце маленького, смешного существа, а затем оно исчезло совсем, навсегда, до следующего раза.

  СЧАСТЛИВАЯ ЗВЕЗДА.

   Планета была рядом. Научно-исследовательский корабль «Фариэль» кружил по орбите уже сорок восемь земных часов, проверяя информацию сканеров. Но ошибки быть не могло и двое астронавтов, единственные члены экипажа, это знали небольшая, красноватая планета, вторая от желтого карлика, была обитаема и цивилизована.

   Джек Макгирнен, плечистый коротышка, появился из рубки связи с сияющей физиономией.

  – Все, Сережа, – промурлыкал он на эсперанто, – дали добро на посадку! Ты только представь, – глаза человека сияли, – мы первые, из всех этих чертовых экспедиций, обнаружили что-то стоящее! Это наша счастливая звезда!

   Джек не унимался.

  – Теперь мы богаты и знамениты!

   Сергей Лосев, задумчиво улыбаясь уголками губ, посмотрел на напарника.

  – Успокойся, Джек. Вот будем дома, можешь хоть сплясать. А сейчас нужно меньше фантазий и больше дела.

   Оба были первоклассными специалистами. Одними из немногих, кого отобрал компьютер Центра Внеземных Исследований. Они летели вместе уже давно и чувствовали все нарастающую нервозность, но сейчас оба были беспредельно счастливы. И сейчас, как будто сговорившись, они повернули головы к обзорному экрану, глядя на красноватые ландшафты планеты.

  – Двигатели на минимальную мощность, – скомандовал Лосев, – входим в плотные слои атмосферы.

   Наконец двигатель взвыл в последний раз, поднимая клубы желтоватой пыли и затих. Корабль стоял посреди красивого, чужого и пустого городка. Бортовой компьютер мгновенно выдал всю информацию о состоянии атмосферы и бактерицидном уровне. Результаты оказались положительными для жизнедеятельности человека. Макгирнен и Лосев вышли из фильтрующих люков без скафандров, удивленно озираясь по сторонам. Дышать было тяжеловато, но сносно. Чужая архитектура поражала воображение. Дома впечатляли. Они были правильных, округлых форм с изящной отделкой. Но в пределах видимости начисто отсутствовала какая бы то ни было растительность. Только земля и белый камень причудливых построек.

   Джек нервно теребил ремешок комбинезона. Лосев догадался, о чем тот думает. Дело в том, что сканеры засекли не только дома, но и тех, кто в них жил трехпалых, одноглазых существ. И им уже пора было как-то среагировать-пойти на контакт, агрессивно или миролюбиво (именно такого мнения придерживались инструктора на специальной базе в Орегоне). Но аборигены, как-то не этично, по отношению к земной теории, выжидали. Наконец из одного здания выскользнула тень, конечно трехпалая и одноглазая и засеменила к астронавтам. Это был довольно крупный экземпляр с гладкой блестящей кожей. Он замер в нескольких метрах от пришельцев, изучающее разглядывая их. Лосев опомнился первым.

  – Приветствуем вас, – торжественно начал он, – от имени всех землян! Мы...

  – Знаем, знаем, – огрызнулся одноглазый на чистейшем эсперанто, но зачем так шуметь и соседей обижать? А, пойдемте, – махнул он щупальцем, – там разберутся.