Текст книги "Портал (СИ)"

Автор книги: Антон Вахонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

  – Я рад, что ты проснулся, посланец судьбы, – проговорил туземец.

   Манов понял, что «коробочка» исправна. Он оглядел себя. Его одежда была тоже в целости и сохранности, если не считать помятости и грязи кое-где. Голова ужасно болела и хотелось пить.

  – Что произошло?

   Человек с трудом шевелил губами.

  – Все прекрасно! Наши надежды оправдались. Эрлан может гордиться тобой, пришелец!

  – Я ничего не понимаю.

   Признался объект гордости всего Эрлана.

  – И лично я, первый жрец Создателя, Хоутка, горжусь тобой! Тридцать два убитых! Это замечательно!

  – Чего же тут замечательного?! – Пробурчал новоиспеченный герой, раздумывая над тем, что его, судя по всему, торжественно принесут в жертву этому гипотетическому создателю.

   Сначала Манов обильно вспотел, затем его начала бить мелкая дрожь. Он попытался встать, но этот порыв не увенчался успехом.

  – Не советую причинять мне вред! – Заговорил Эдуард, стараясь подавить дрожь в голосе. – Иначе скоро здесь будет весь Земной флот!

  – Флот? – Хоутка явно был озадачен.

  – Ну, много кораблей. Таких аппаратов на котором прилетел я, и много, много людей.

  – О, благодарю, но столько нам не нужно. Нам хватит и тебя одного.

  – Жрец, ты наверное не понял. Если прилетят мои собратья, то они разнесут в клочья здесь все, может даже и саму вашу планету!

   Манов блефовал и блефовал сильно. Потому, что если бы он погиб, прислали бы просто более подготовленную исследовательскую группу. Кому нужен какой-то разведчик? Эдуарда опять бросило в дрожь. Хоутка, казалось, раздумывал над его словами.

  – Нет, посланец судьбы, тебе никто не причинит вреда. Весь наш народ боготворит тебя!

  – Боготворит меня?! – Казалось, что Манова сейчас хватит эпилептический удар. – Это после того, как я перестрелял тридцать двух твоих соплеменников?!

  – Но ты оказал им высшее благо. Благо Создателя на продление рода.

  – Ничего не понимаю!

   Человек бессильно всплеснул руками. Хоутка серьезно посмотрел на него.

  – Бессчетное количество ночей назад, к нам пришел Создатель в Скалистую долину. Ты ее увидишь позже. Пришел он в, похожем на твой, огненном шаре.

  – А как выглядел пришелец? – Манова начал интересовать рассказ.

  – Создатель был огромен, намного выше всех нас. Кожа его сияла на солнце. Зубы его могли перегрызть камень, а каждый палец его рук венчался острым, длинным отростком...

  – Боже мой! – Прошептал Эдуард. – Это же Сорткал!

   Но он вовремя сдержался, чтобы не сказать большего. Тем более вслух. Дело в том, что только несколько лет прошло с тех пор, как объединенный флот Земной Империи уничтожил армаду Сорткалов, страшных, разумных тварей.

  – Так вот, – продолжал в это время эрланец, – Создатель помог нам продлевать свой род. Он сотворил чудо и оставил его нам.

  – Но почему вы приняли помощь Создателя?

  – Мы вымирали.

  – Но почему?

  – В одной древней легенде сказано, что раньше было все иначе, но потом появился огромный огненный шар, с длинным хвостом...

  – Метеорит, гм... нет, скорее комета, – очень тихо бубнил себе под нос Эдуард, внимательно слушая собеседника.

  – Этот шар столкнулся с телом, судя по описанию, очень похожим на Эрлан. И тогда огненные стрелы полетели в нас...

  – Метеоритные дожди.

  – Потом стало жарко, очень жарко. Поверхность Эрлана сотрясалась. Все меньше и меньше оставалось еды. Многие умирали. А потом перестали рождаться дети...

  – Генетические мутации.

   Эдуард шепотом переводил все в более понятные для себя плоскости.

  – Затем пришел Создатель! – Гордо проговорил жрец. – Мы приносили ему в жертву многих из нас, но он дал нам знания, научил выживать и наконец дал чудо продления рода!

   «Да, – подумал Манов, – откармливал, как поросят, на убой».

  – Но, в один из дней Создатель исчез, не оставив нам права самим творить чудо. Мы поняли, что делать это может либо Создатель, либо любой чужеземец, не связанный с нами узами нашей религии. Ты пришел вовремя. Ты помог нам и мы хотим отблагодарить тебя сегодня же!

   Жрец начал пятится к двери. Манова неожиданно кольнула страшная догадка. Он понял, что приготовили ему эти коротышки.

  – Э, нет! Хоутка и не думай даже! Я не хочу!

   Но Эрланец уже закрыл за собой дверь и покачал головой.

  – Такой бескорыстный пришелец и такой скромный!

   У Манова кружилась голова. Он опять попытался встать и не смог. Устало повалившись на ложе, Эдуард расплакался, как ребенок.

   Манов не знал сколько прошло времени. Сначала он кричал, а набравшись сил, попробовал выломать дверь. Все его попытки спастись оказались тщетными. Его тюремщики видимо просто забыли о нем. Но именно в этой мысли Эдуард обманулся.

   Он меланхолично напевал, лежа на спине, последний Земной шлягер, слышанный им перед отлетом. Что-то про какую-то красотку и всю прелесть общения с этой мифической особой, если конечно когда-нибудь ее встретишь. Дверь тихо распахнулась. Манов успел только ударить кулаком одного и пнуть ногой второго, как целая орда его почитателей навалилась и связала своего кумира. Чтобы заместитель незабвенного Создателя не надорвал себе голосовые связки, ему благоговейно заткнули рот кляпом.

  – Какая беспредельная скромность! – Тяжело дыша и умильно глядя на человека проговорил Хоутка.

   Путь был долгим. За пол дня процессия успела пересечь близлежаший, восточный перевал и спустится в долину, которая была столь же песчаной и безжизненной, как и огромное плато, на котором расположилось поселение эрланцев. Единственное отличие было в том, что здесь, вместо небольших, каменных домиков, находился только шар, около четырех метров в диаметре, отливающий на солнце серым металлом. Человека аккуратно положили рядом с ним. Пластина, шириной полтора метра, отъехала вверх, открывая проход внутрь шара. Хоутка вытащил из-за пояса отшлифованный, острый камень. У Манова расширились от ужаса глаза. Он начал энергично извиваться и выкрикивать, что-то малопонятное сквозь кляп.

  – Братья! – Начал Хоутка. – Сегодня знаменательный момент. Чужестранец поможет нам. Они будут управлять жестко, но справедливо. Я, как главный хранитель чуда Создателя, прослежу за этим.

   Эдуард понял теперь окончательно, почему все эрланцы на одно лицо. Его страшная догадка подтверждалась самым кошмарным образом. Он попытался завизжать от страха и отвращения, но тут нож жреца вонзился Манову в гулко бьющееся сердце. Тело человека обмякло, глаза закатились и остекленели. Его бережно внесли внутрь шара.

   Эдуард перевернулся на спину, высвобождая затекшую руку. Боль немного прояснила его сознание и он открыл глаза. После того, как Манов ощупал свою, затянувшуюся уже рану и понял, что жив, он подумал о том, какой же извращенной логикой нужно обладать Сорткалам, чтобы для сотворения чуда жизни, обязательно нужно убивать. Еще во время войны аналитики поняли в чем причина колоссального превосходства Сорткалов в живой силе и специально обученные группы начали уничтожать в первую очередь вот такие капсулы, в одной из которых и находился сейчас Манов.

   Свет лился ровным полукругом освещая все внутри сферы. Эдуард повернулся на бок, пытаясь встать и замер. Он уже ожидал это увидеть, но потрясение все равно было сильным. Точная копия землянина, его двойник, с интересом разглядывал Манова. Наверняка они могли бы долго изучать друг друга, если бы в это время дверь шара не открылась. Оба одновременно повернули головы в сторону дневного света.

  – Как же глупо все получилось! – Сокрушенно покачал головой близнец Эдуарда.

   В этот момент Манов не придал значения тому, на сколько схожи их мысли. Он просто, с диким криком, выбежал из сферы. Кто-то заботливо поставил Эдуарду подножку, заставив распластаться на песке. Следом появился его двойник. Дверь шара бесшумно скользнула на место. Вдруг Эдуард Манов, удивляясь самому себе, хладнокровно поднялся с земли и спокойно отряхнул пыль со своей одежды.

  – Я лечу домой, – заявил он и пошагал проч.

   Эрланцы переглянулись. Неожиданно человек развернулся.

  – Вот ты, – он ткнул пальцем в своего двойника, – пойдешь со мной. Мне еще придется отчитываться перед Космическим советом.

   Лицо Манова исказила гримаса душевной боли.

  – Боже мой, что же скажет мама?!

  – Извините, посланец судьбы, – подал голос жрец, осторожно держась на достаточном расстоянии от своей недавней жертвы, – но нам пришлось отделить все части вашего летательного аппарата, так как мы боялись, что ваш растревоженный, уставший рассудок может начать принимать решения, о которых вы будете жалеть всю жизнь. Вы отдохнете, пообвыкнете у нас и все встанет на свои места.

  – Хоутка! Да как вы могли?!

   У Манова уже не было сил ни удивляться, ни злиться. Он обхватил дрожащими руками свою голову.

  – Это конец! Все пропало, – прошептал Эдуард.

  – Эй, не вешай нос!

   Другой Манов выглядел на удивление оптимистично.

  – Да, придется управлять этим народом, будет трудно, но зато...

   Близнец улыбнулся.

  – Не надо ничего объяснять маме.

  ДОЛГАЯ ДОРОГА.

  – Макс! Проверь ещё раз запас продовольствия.

   Макс Платов хмуро воззрился на своего капитана, рослого, дородного телосложения, кареглазого Александра Геца.

  – Зачем? Я только вчера проверял, – буркнул Платов.

   Гец тяжело вздохнул. А Платов, почему-то отчаянно жестикулируя, решил продолжить свою мысль.

  – Сколько не проверяй двадцать банок консервированного риса, его от этого не становится больше.

   Теперь уже оба астронавта тяжело вздохнули и замолчали, думая о том, что им никогда не добраться до Земли на их развалюхе, с таким скудным запасом блюд без помощи КАВИЗа. Они просто сбились с курса, а когда обнаружили это, пищу и воду пришлось лимитировать. И всё-таки им ох как не хотелось пользоваться анестезией, потому что три исследованные пока ими звёздные системы не наполнили трюмы ничем ценным.

   Чуть позже был исчерпан словарный запас даже самых изощренных выражений. Платову, который являлся в одном лице и программистом, и поваром, и доверенным помощником, и даже иногда мальчиком для битья, досталось из-за неправильной программы заложенной в бортовой компьютер, которую тот поленился досконально проверить. А капитан Гец удостоился называться «ослом», из-за своих изысков в области навигации. Этим трудягам, которые почти всю жизнь гоняли сухогрузы то Марса к станциям Юпитера и обратно, и которые решили попытать счастья вольными охотниками за сокровищами вселенной, устав от изматывающе однообразных рейсов, были бы простительны такие ошибки, если бы речь не шла об их жизнях. А Земля мерцала ох как далеко.

   Неизвестно сколько бы ещё наши авантюристы молчали, таращась друг на друга, если бы не зазвучал сигнал внешнего сканера корабля, извещающего о приближении искусственного объекта, с биологической массой внутри него.

   Первым, захлопнув рот, опомнился Платов. Он нажал несколько компьютерных клавиш, высвечивая поступающие данные на экраны мониторов. Он улыбнулся, выставляя на всеобщее обозрение ровные, белые зубы. У Геца в довольном предвкушении растянулись тонкие губы. Только раз по их лицам пробежала тень, когда на мониторы поступила информация о странном электромагнитном импульсе идущем с чужого корабля. Люди, обдумав предоставили разбираться с проблемой бортовому компьютеру. За это время корабль сдрейфовал ещё на добрых пятьдесят парсеков и компьютер выдал более точную информацию. У Геца и Платова одновременно отвисли челюсти. По всем своим данным это был не Земной космический корабль. Оба человека лихорадочно ухватились за ручки глубокой настройки мониторов. Выяснилось то, что их железный гость был несколько больше обычных земных челноков, серо-голубоватого цвета, обтекаемой, пуле образной формы, он очень даже эстетически радовал глаз. На счет электромагнитного импульса компьютер склонялся к тому, что это помехи от ближайшей звезды. Все это время исходящий от землян приветственный радиосигнал никем принят не был и капитан Гец, немного помучившись угрызениями совести, отдал приказ о начале абордажа. С Цезарской прозорливостью во взгляде он принялся излагать банальнейшие распоряжения, по поводу того, что Платов должен сделать и того, как последний должен быть горд от сознания исторической важности происходящего, хотя сам не удосужился занести сие событие хотя бы в бортовой журнал. И что самое смешное, он так никогда и не сделал этого. Наконец все мыслимые действия операции были завершены.

  – Я внутри, – признался Платов, – здесь сыро, скользко и темно.

   Немного погодя констатировал он, а судя по изображению идущему с его мини-камеры, там еще наблюдались довольно низкие сводчатые потолки.

  – Капитан! – Позвал Платов.

  – Да, – отозвался Гец.

  – Капитан, через пять минут возвращаюсь. Как ступил на борт этого чертового корабля, так все хуже и хуже.

  – Но приборы этого не фиксируют, – отозвался Гец.

  – К черту приборы, – взорвался Платов, – через пять минут...

   Свою мысль он не закончил и даже, на время, забыл про терзающую его головную боль.

  – Вы видите это, капитан?! – Пораженно проблеял Платов и поднял на изготовку бластер.

  – Еще бы!

   Гец вытер потные ладони о китель.

  – Спокойнее, Макс! Я не наблюдаю ни какой активности с их стороны.

  – Я тоже, но меня это почему-то не успокаивает.

   Платов, превозмогая страх и обильно потея, приблизился к одному из пяти существ, неподвижно стоящих в темной нише. С тремя парами членистых лап, короткими, трехпалыми ручками на вытянутом торсе. С плоской головой обтянутой, как казалось, только одними мышцами и огромной зубастой пастью, это создание было намного кошмарнее любой выдуманной истории, когда-либо рассказанной друг другу звездными старателями.

   И все-таки профессионализм Платова сказался и в такой опасной, неправдоподобной ситуации. Он мгновенно нацепил сканирующий датчик на лапу ближайшему «пауку» и до боли сжимая рукоятку бластера, попятился к входному люку. Только тогда опять дала о себе знать ноющая, тупая, отдающая в виски, боль.

   По прибытии на корабль, Платов сразу был отправлен капитаном в реабилитационную, на сеанс к больничной койке, официально именуемой КАВИЗ (Комплексный Аппарат по Выявлению и Излечению любых Заболеваний известных человечеству). Аппарат погудел. Сообщил Платову о том, что тот здоров и накачав обезболивающим отправил восвояси.

   Посетив затем рубку, Макс обнаружил, что Гец успел развить бурную деятельность, считывая и сравнивая информацию получаемую от сканера. Не буду вас утомлять сухими данными о том, например сколько, в пробах воздуха обнаружилось сходных с земными бактерий. Или какая конденсация влаги в процентах присутствовала на чужом корабле. Скажу только то, что микро климат очень напоминал тропический и кроме пяти биологических изваяний сканер не обнаружил ничего, ни приборов, ни комнат, ни артефактов. Только коридоры и коридоры, пересекающиеся, ответвляющиеся, очень похожие на лабиринты Святой Инквизиции. Ощутив чье-то присутствие, Гец обернулся и приветствовал товарища.

  – Ты знаешь, Макс? – Обратился к нему капитан. – А зверушки эти очень интересные. Я даже не говорю об их внешнем виде. У них, на данный момент, нулевой метаболизм, особенно у тех троих. Они медленно, но верно умирают. Зато двое других держатся молодцом. Более того, машина предполагает, что эти существа разумны.

   Люди посмотрели друг на друга, все больше растягивая губы в улыбке. И вдруг сорвавшись с места, обнялись и закружились в танце по тесному квадрату рубки.

  – Мы будем богаты! – Заорал Платов.

  – Как Крезы! – Вторил ему капитан.

   Они расхохотались и плюхнулись в свои кресла. Гец вдруг нахмурился и потер виски пальцами.

  – Кстати, запасы пищи почти иссякли, – немного через силу улыбнулся капитан, – и КАВИЗ настоятельно советует удалиться нам в барокамеры. Иначе, – прогнусавил он, подражая компьютеру, – вашему функционированию будет нанесен непоправимый ущерб.

   Платов с сожалением посмотрел на данные сканера, периодически появляющиеся на экранах мониторов.

  – Я понимаю, – произнес Гец, – но сейчас важнее остаться в живых, а данные проанализируем когда нас поднимет КАВИЗ. У нас еще будет время.

   Макс Платов кивнул.

  – Ну тогда на боковую.

  – Да, – прошептал Гец, потирая разрывающиеся от боли виски и затравленно глядя в след удаляющемуся партнеру.

   Пол года спустя, в пределах досягаемости орбиты Плутона, когда КАВИЗ ввел аннигилирующую жидкость, Платов первым освободился от ремней безопасности и открыв барокамеру скользнул на пол. Он обернулся в сторону барокамеры Геца и застыл пораженный. Вместо капитана на Макса, не мигая смотрело кошмарное создание с чужого корабля, к тому же направив на него бластер Александра.

  – Боже мой, – мелькнуло в голове у Платова, – они ожили!

   Он автоматически скользнул взглядом по левому монитору, где чужой корабль, так же как и раньше, удерживаемый магнитным полем, волочился в двадцати метрах за челноком землян.

  – Брось оружие! – Вдруг, довольно понятно для человека, проскрежетало чудовище.

   Платов только сейчас ощутил в своей руке бластер. Привычка выработаная годами тренировок.

  – Бросай сам! – Заорал Макс, удобнее сжимая рукоятку оружия.

   Существо медленно перебазировалось за барокамеру Геца.

  – Гадина! – Прошипел Платов, поглаживая пальцем спусковой крючок и прикидывая расстояние до ближайшего укрытия. Он только сейчас понял, что капитан уже мертв.

   В любую минуту, даже самая маленькая искорка могла разжечь большое пламя. И эта искра упала. Ожил монитор связи и честное, угловатое лицо майора пограничной службы приветливо произнесло:

  – Добро пожаловать на рубежи...

   Что он сказал дальше никто не слышал и отвечать на его приветствие явно никто не собирался. Оба противника уже поливали друг друга смертоносным огнем бластеров, иногда высовываясь из-за барокамер.

   Когда Платов, тяжело дыша, перезаряжал батарею питания своего оружия, корабль сотряс мощный толчок. «Они же стреляют по нам», – с удивлением подумал он.

   Платов взглянул в сторону пульта управления где притаилась незаметная черная кнопка включения защиты челнока. Но до консоли было целых три метра, огромное расстояние, если оно простреливается бластером противника. Платов тяжело вздохнул, соображая, что же все-таки предпринять. В это время корабль сотряс еще один удар.

  – Эй, Макс! – Раздался до боли знакомый голос. – Макс, ты еще не понял? Макс, ответь мне!

  – Пошла ты к дьяволу, тварь! – Огрызнулся Платов. – Ты не выманишь меня подражая голосу капитана Геца.

  – Вот идиот! – Простонал голос капитана из-за соседней барокамеры.

   На полу что-то прошуршало.

  – Эй, Макс, возьми и посмотри! После поговорим.

   Платов не пошевелился.

  – Посмотри, не бойся!

   Он осторожно выглянул и заметил на полу зеркальце. Наблюдая за противником, на ощупь подтащил его к себе. «Посмотреть! Эта тварь совсем спятила!» – Подумал Макс и поднес зеркало к лицу. Зеркало отлетело в одну сторону, Платов в другую, автоматически взяв на изготовку бластер. Вдохнув и выдохнув воздух несколько раз он смог немного унять дрожь в руках и опустить оружие. С бластера его взгляд скользнул на ноги, точнее на три пары лап, которые последние пол часа воспринимал как должное, в общем-то как и свои коротенькие, трехпалые ручки. Не обращая внимания на Геца – монстра, который пользуясь моментом колдовал у пульта управления, Платов поднял с пола зеркальце и всмотрелся в свое новое лицо. Он с удивлением вдруг осознал, что ему не так уж и противно разглядывать свои глубоко посаженные, черные глаза, на лысом, вытянутом черепе. Он откинул зеркало. Гец обернулся от пульта.

  – Я поставил защиту и предпринял форсированный разворот. Нам нужно уйти из радиуса действия военных спутников.

   Платов согласно кивнул, с трудом сживаясь с новым обликом капитана.

  – И было бы неплохо перебраться на наш корабль, точнее, – поправил себя Гец, – на корабль марнов.

   У Платова сразу возникла в мозгу картинка Вануса, родной планеты шестиногих существ. Сейчас у него появилось много ощущений, фактов и картинок, связанных с его новой сущностью. Психика человека и марна медленно, но верно сживались друг с другом. Платов не в силах объять весь спектр перемен произошедших с ним, растерялся.

  – Капитан, что же нам теперь делать?

  – Я же сказал, переберемся на более защищенный корабль марнов...

  – Нет, я имел в виду, что вообще...?

   Платов замолчал подбирая слова.

  – Я понимаю! – Отозвался Гец.

  – Ты знаешь, Макс, – после минутного молчания заговорил Гец, – мы же летели на Землю.

  – Ну да, капитан.

  – Вот и прекрасно! Значит и не будем менять наши планы на ближайшее будущее.

   И оба существа оскалили клыки, улыбаясь друг другу.

   Перебравшись на инопланетный корабль, марн – Гец уверенно засеменил вдоль сырого темного коридора. Платов, пытаясь не отставать от капитана, с удивлением наткнулся на кучки разлагающейся плоти, все, что осталось от загадочных существ. Он приостановился, переминаясь с лапки на лапку, но секунду спустя уже догонял капитана. Гец, резко притормозив, пошарил короткими ручками по стене и там, где раньше ничего не было и не могло быть, появился небольшой проход. Они заползли внутрь просторной, овальной комнаты, в сумраке которой мерцали, всеми цветами радуги, индикаторы приборов. Гец довольно заурчал и отжал один из рычагов. Корабль содрогнулся. Гец нажал еще один рычаг. Левая стена замерцала и высветила изображение роящихся повсюду боевых крейсеров, на фоне которых одиноко мерцал военный спутник землян. Гец нажал незаметную зеленую кнопку. Секунду спустя небосвод озарился нейтронной вспышкой и теперь только тысячи разлетающихся осколков напоминали о том месте, где еще недавно висел многотонный аппарат. Земные звездолеты спешно ретировались и заняли оборонительные позиции. Платов нахмурился.

  – Зачем вы это сделали, капитан?

   Гец что-то утробно проворчал.

  – Нет, – Человек – марн передвинулся ближе к командиру, – мы так не договаривались. Я думал, что мы вступим в переговоры.

   Гец – марн, надвигаясь на Платова, опять что-то проскрежетал.

  – Нет, – огрызнулся Макс, – они не враги!

   Он увернулся от удара Александра и в ответ послал его в нокаут всеми тремя лапами. Марн откатился к стене и затих. Платов оперся о консоль, тупо глядя на чужое тело своего бывшего товарища, но минуту спустя он уже взял себя в руки. Макс нажал кнопку внешнего, кругового обзора и застыл в ужасе. Армия землян, как и раньше выжидала а армада из тысячи пуле образных кораблей неумолимо быстро приближалась к ним. Трехпалая ручка человека – марна потянулась к зеленой кнопке и застыла в нерешительности. Немного поколебавшись, Макс нажал красную клавишу и зажмурил глаза. Казалось, что вся вселенная озарилась ярким, белым светом.

   Когда человек открыл глаза от армады марнов не осталось почти ничего. Несколько кораблей отлетели подальше и сиротливо застыли. Платов, все еще в шоке от увиденного, вовремя обернулся, но не успев среагировать получил сокрушительный удар в челюсть. Он перевернулся в воздухе, но тут же встав на лапы кинулся к противнику. Оба существа, сцепившись, закружились в смертельном танце. Выстрел прозвучал как хлопок, неожиданно для обоих. Постепенно сознание одного из них угасло. Другой же попытался встать на дрожащие лапы и не смог. Платов заплакал надрывно и с завываниями. Он откинул не нужное уже оружие и в жесте отчаяния поднял руки. Они стали длиннее, естественнее и главное, на каждой было по пять пальцев. Он потрогал голову. Ощутил жесткий ежик волос, глаза, уши, начинающую пробиваться щетину. Скользнув пальцами ниже, Макс с удовольствием погладил волосы на груди. Он посмотрел на свои ноги и нервно захохотал, все больше и больше матерясь между всхлипываниями. Из его удлиненных бедер, как и раньше торчало шесть паучьих ножек. Платов начал глупо хихикать, а взгляд его, не видя ничего вокруг, блуждал по рубке управления. Его рука неосознанно подтянула к себе бластер и положила на колени. Платов вдруг стал серьезен.

  – Боже! – Прошептал он, глядя на монитор, где враждебно и выжидающе застыли по обе стороны от него земные и марновские корабли. – Ну почему я, Боже?!

   Макс Платов поднял руку к виску и, тяжело вздохнув, нажал на курок.

  ЛУЧШИЙ ДРУГ.

   Джозеф Бавант, высокий светловолосый гигант с высшим образованием звездного разведчика, нервно сорвал крышку панели управления с надписью «воспользоваться в экстренном случае» и переключил тумблер запасного двигателя в рабочее состояние. Тот натужно взвыл, потом «почихал» немного и начал терять обороты.

  – Давай! Давай, тысяча чертей!

   Бавант в ярости стукнул кулаком по панели. К удивлению великана звук выровнял свой дисконтный ряд и начал набирать децибелы.

  – Вот так-то лучше! – Улыбнулся Бавант.

   Неслышно возникший с ним рядом огромный черный дог радостно и мягко ткнулся влажным носом ему в колени.

  – Улаф! У, псина, перепугал меня до смерти. Проваливай! Не видишь, у нас проблемы и я занят?

   Человек отпихнул собаку ногой и его пальцы забегали по клавиатуре бортового компьютера, требуя выдать информацию о наиболее приемлемой планете для посадки. Черный дог печально посмотрел на хозяина и неслышно исчез. Бавант ввел свой запрос в память машины, а затем набрал аварийный код базы. Ему ответили сразу.

  – Борт 137, проблемы, дружок?

  – Да, главные двигатели отказали, завис на вспомогательном, но и он барахлит.

  – Понял. Какой курс?

   Бавант передал точные данные о пути следования и своем месте нахождения.

  – Все принял, – откликнулся монитор, – мы тебе поможем.

  – Когда вас ждать?

  – Два дня. Так что продержись! С курса сходить будешь?

  – Предполагаю, да. Куда еще не знаю. Включу маяк.

  – Не потеряйся. Удачи!

   Экран погас, а Джозеф удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

  – Улаф, друг, все в порядке! Мы спасены! Иди сюда, я дам тебе костей, настоящих. У меня с обеда остались.

   Но черного дога уже давно не было рядом и он не отзывался.

   Приземление прошло удачно, на большое плато, окруженное подозрительно-голубого цвета густой растительностью. Вокруг корабля было тихо. Компьютер выдал данные о том, что окружающая среда пригодна для жизнедеятельности биологических организмов. Но Джозеф Бавант подпихнул первой собаку к шлюзу и закрыл за ней дверь.

   Уже с давних пор животные стали неотъемлемой частью любого экипажа. Времена бесстрашных первопроходцев ушли в прошлое. Никто теперь не хотел рисковать своей шкурой. Техника иногда давала сбои и получилось так, что самым лучшим барометром стало любое живое существо.

   Наружный люк с шипением открылся. Улаф, возбужденно подрагивая всем телом и ноздрями, постоял в боевой стойке, а затем, немного придя в себя, прыгнул в пыль неведомой планеты. Джозеф Бавант последовал за собакой.

  – Улаф, разнюхай тут, что к чему. Давай, вперед!

   Когда они немного отошли от корабля на экране компьютера появилась тревожная надпись.

  – «Внимание»!

   Потом она сменилась другой.

  – «Обнаружены разумные формы жизни».

   И следом:

  – «Все формы жизни на планете разумны».

   И опять.

  – «Внимание! Биологическая опасность! Расшифровка проводится».

   Но оперативной работой системы безопасности корабля насладиться и воспользоваться было не кому. Бавант и черный дог, в это время, продолжали обследовать близ лежащие окрестности. И, как оказалось, довольно успешно.

   Улаф вдруг остановился и, вытянув морду, застыл, морща свой влажный нос. Затем он настороженно оскалил зубы и тихо зарычал. Человек положил правую ладонь на рукоятку пистолета, торчащую из набедренной кобуры. Из зарослей неожиданно выпрыгнули две ящерицы, приземлившись на задние лапы. Бавант выхватил пистолет. И для этого были веские причины. Просто, у так называемых «ящериц» размеры были во много раз больше чем у земных прототипов. Особенно воображение поражали массивные челюсти утыканные ровными рядами, на вид, очень острых зубов. Одно из животных издало приглушенно-рокочущие звуки и прыгнуло к человеку. Толи Бавант испугался, толи сработала реакция, но он выстрелил. Животное тихо свалилось на бок и вокруг него начало растекаться зеленоватое пятно густой жидкости. Второе существо странно заурчало (Бавант мог поклясться, что глаза у чудовищной твари, при этом, были недоуменными) и сделало довольно неловкое движение в сторону человека. Джозеф теперь уже вполне осознано опять нажал на спуск. Второе животное упало, взметнув клубы пыли. Человек поводил дулом по сторонам и вернулся взглядом к своим жертвам.

  – Улаф! Пошел вон, сволочь! Я кому говорю?!

   Собака, в это время, преспокойно лакала зеленоватую вязкую жидкость. Бавант выстрелил, взметнув фонтанчик песка у лап дога. Улаф отпрыгнул подальше. Для верности Джозеф запустил в него камнем. Собака получила им по ребрам и, скуля, кинулась в звездолет. Человек зашел вслед за ней. Баванта провожал только мягкий закат. Он включил энергетическую защиту корабля, маяк и устало протопал сразу к себе в каюту.

   Проснулся Джозеф Бавант от неприятных ощущений в руках и ногах. Он попытался пошевелиться и вдруг понял, что связан. Сначала он удивился, а потом глубокий, скользкий страх навалился на него со всех сторон.

  – Улаф! – Заорал Бавант.

   Собака зашла в спальню, как будто ждала поблизости.

  – Улаф! Развяжи меня! Немедленно! – Человек немного успокоился.

  – Ага, чтобы ты меня опять бил? У меня два ребра сломано, а ты даже не поинтересовался моим самочувствием! – Собака укоризненно посмотрела на Баванта.

   Человек чуть не захлебнулся своей слюной, прокашлялся и прошептал, закатывая глаза:

  – Вот и галлюцинации. Ну конечно, пять месяцев в открытом космосе.

  – Думаешь все это мерещиться? – Улаф кивнул своей вытянутой мордой на веревки.

  – Сгинь! – Устало прошипел Бавант.

  – И не надейся! – Вдруг обозлился говорящий черный дог.

   В дверь заглянуло зубастое существо, на подобие тех, которых пристрелил недавно Бавант. Собака кивнула ему. Чудовище взвалило, дико кричащего, человека на плечи и, выйдя из корабля, кинуло его в песок, под жаркие лучи восходящего солнца. К нему тихо подошел дог. Джозеф немного повсхлипывал и начал успокаиваться, понимая, что по крайней мере сейчас, ему ничего плохого не сделают.

  – Что происходит?

  – На суде тебе скажут, – отозвался дог.

  – На каком суде?

   Собака удобно устроилась рядом.

  – За что суд? – У Баванта начало подергиваться веко.

  – За убийство.

  – Я наверное сошел с ума! – Человек откинул голову и застонал.

  – Все может быть, – невозмутимо отозвался дог.