Текст книги "Строптивая женщина"

Автор книги: Аннемари Шоэнли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

4

Издательский дом Винтерборна находился недалеко от университета, в современном пятиэтажном здании. К порталу вели четыре гладкие, выложенные мозаичной плиткой ступени, в застекленных дверях отражались пролетающие мимо машины.

Марлена надела бежевый костюм и белую блузу с кружевным воротником. Утром она зашла к своему парикмахеру и попросила постричь ее покороче. Несмотря на холодный январский ветер, она решилась надеть туфли на высоком каблуке и поработала над своим лицом.

Все время, пока Марлена ехала в метро, она вела сама с собой беззвучный диалог, анализируя все этапы своей жизни. И все это время она дрожала от мучительного волнения. Она должна получить это место! Она должна изменить свою жизнь! И немедленно!

Она вошла в вестибюль и огляделась. Напольное покрытие, стены, даже кнопки лифта – все было выдержано в серо-голубой цветовой гамме. Приглушенный свет струился из стеклянных светильников. На одной из стен висели подробные карты Берлина, Мюнхена, Франкфурта и Гамбурга. На покрытых цветным лаком металлических стеллажах стояли глянцевые брошюры. Над лестницей была прикреплена фирменная эмблема: буква W на короне.

Марлена подошла к помпезному столу в приемной и улыбнулась молодой девушке, сидящей за пишущей машинкой. Марлена знала от Морица, что это сотрудница издательства, временно замещающая секретаршу.

– Здравствуйте. Меня зовут Марлена Штритмайстер. У меня предварительная договоренность с господином Винтерборном.

– По какому вопросу?

Марлена помедлила. Если быть точной, у нее всего лишь состоялся краткий и весьма неопределенный разговор по телефону с шефом отдела кадров доктором Бендой. Тот гнусавым голосом предложил ей сначала представить все необходимые документы в письменном виде, желательно с исчерпывающими рекомендациями. Поскольку ей было совершенно ясно, что по причине отсутствия квалификации и соответствующего опыта у нее нет реальных шансов получить это место, она твердо решила добиться личного разговора с боссом. Именно с боссом, а не с начальником отдела кадров или его ассистенткой, которые наверняка не захотят видеть на месте секретарши женщину, забеременевшую в восемнадцать лет и практически знающую лишь о том, что ничего не знает. Нет уж, если она и рискует получить отказ, пусть этот отказ будет решительным и бесповоротным. Пусть он будет исходить от владельца фирмы, этого динамичного и не поддающегося ничьим влияниям Георга Винтерборна, который, по словам Морица, не выносит подлиз и подхалимов и своим успехом обязан только себе самому. Это на него собиралась она работать, и именно к нему, сказала она себе, рано или поздно попадут все ее документы.

– Доктор Бенда попросил меня немедленно передать эти документы господину Винтерборну. – Она помахала перед секретаршей папкой с документами.

Девушка явно была растеряна и не знала, что предпринять. Наконец она сняла трубку и набрала номер приемной Георга Винтерборна, объяснила ситуацию и еще раз испытующе взглянула на Марлену.

– Она уверяет, что господин Винтерборн хотел посмотреть эти бумаги лично. – Минуту девушка послушала, а потом положила трубку и обратилась к Марлене: – Вам нужно подняться к фрау Шмалайзен. Это наш главный секретарь. Пятый этаж, третья комната налево.

Марлена поблагодарила и прошла к лифту. Очень высокий худощавый мужчина вышел ей навстречу из кабины лифта. Он был постарше Марлены, светловолосый и белокожий. Он держал под мышкой рулон с чертежами и предусмотрительно придержал для нее дверь.

– Отдел кадров на третьем этаже, – улыбнулся он.

Марлена взглянула на него с недоумением.

– Не меньше двух десятков молодых интересных дам сидят сейчас там наверху в надежде получить эту работу. – Он кивнул в сторону стола приемов.

– Спасибо, но у меня дело к господину Винтерборну. – Марлена сжала губы. Если все мужчины в этом офисе выглядят так же, как этот, она на коленях будет умолять Георга Винтерборна взять ее на работу.

– Может быть, я смогу быть вам чем-то полезен?

– А вы знакомы с господином Винтерборном? – с сомнением спросила она.

Он хмыкнул:

– Я руководитель рекламного отдела. – Он внимательнее посмотрел на нее. – Вы хотите ему что-то продать?

– Что-то вроде этого. – Она нажала на кнопку пятого этажа.

– Тогда учтите, что честность он ценит превыше всего. – Мужчина одобрительно улыбнулся. – Желаю удачи.

Георгу Винтерборну, плотному коренастому мужчине с мощной львиной головой, было около пятидесяти лет. Некая аура силы и значительности окружала его, и рядом с ним Марлена казалась себе авантюристкой, предчувствуя скорое разоблачение. Она села в одно из кожаных кресел.

– Госпожа… Штритмайстер?

Марлена кивнула.

– Я удивлен. Мне передали, что у вас есть какие-то конфиденциальные документы, с которыми доктор Бенда направил вас ко мне. Я не смог уточнить у него, о чем, собственно, идет речь, потому что он сейчас занят. Итак, объясните, пожалуйста, какая неотложная необходимость привела вас ко мне. Что там у вас?

Марлена протянула ему папку. Он открыл ее, достал заявление о приеме на работу, ее автобиографию и фотографию и недоуменно взглянул на Марлену.

– Это просьба о приеме на работу. Моя, – объяснила Марлена.

– На работу в качестве кого? – Он недоуменно наморщил лоб.

– Секретарши. – И вы пришли с этим ко мне? – Его рука уже лежала на пульте переговорного устройства.

– Поскольку я хотела бы работать на вас, то посчитала необходимым с вами познакомиться лично, – торопливо проговорила Марлена.

– Вы со мной?.. – Он откашлялся. – Эти вопросы не в моей компетенции.

– Но вы же владелец издательства.

Что-то похожее на улыбку тронуло его губы.

– Именно поэтому я возлагаю различные обязанности на своих сотрудников. Сам же я лишь регулирую общие вопросы.

Марлена покраснела:

– Но ведь секретарша в приемной в некотором роде визитная карточка вашего издательства. Думаю, вы предпочитаете лично решать такие важные вопросы.

Он молчал, перебирая ее документы. Потом поднял глаза:

– Вы не кончали гимназии, у вас нет специального образования, но зато есть шестилетняя дочь и супруг, – это прозвучало как обвинительное заключение.

Марлена почувствовала, как все поплыло у нее перед глазами, под ложечкой засосало от страха.

– Я иначе представляю себе визитную карточку моего издательства.

– Я думаю, вы делаете слишком поспешные выводы.

Ситуация, видимо, начала его забавлять.

– Тогда объясните, пожалуйста, почему я должен отдать предпочтение вам.

– Я оставила гимназию за два года до окончания. Следовательно, среднее образование у меня есть. Я действительно рано вышла замуж, веду хозяйство и воспитываю ребенка. Таким образом, я имею вполне достаточное для этой должности образование, в качестве домохозяйки ежедневно оттачиваю свои организаторские способности, в качестве жены – гибкость, а в качестве матери – трудолюбие и терпение. Кроме того, у меня есть еще одно очень ценное преимущество. – Она сделала паузу, и он снова вопросительно взглянул на нее. – Все заботы, связанные с ребенком, у меня позади.

Он опять взглянул в ее документы:

– Вам двадцать четыре года, и у вас только один ребенок.

– Мне двадцать четыре года, и я намерена быть матерью только одного ребенка.

– А ваш муж разделяет вашу точку зрения?

Марлена посмотрела ему прямо в глаза:

– Скажите, а претендентов-мужчин вы тоже спрашиваете, сколько они собираются иметь детей и что думают об этом их жены? Кроме того, благодаря противозачаточным средствам я могу сама регулировать этот вопрос. Так вот, я хочу получить работу – и не на год-полтора, а навсегда.

«Хорошо сказано, – подумала она. – Если не считать реплики про таблетки, о которых я давно забыла».

– А какие у вас преимущества по сравнению с другими претендентками на это место? Я должен вам сказать, что около тридцати молодых женщин пришли к нам только сегодня.

– Двадцать.

На этот раз он рассердился:

– Ну хорошо! Чем вы отличаетесь от двадцати остальных?

«Прежде всего полной некомпетентностью», – подумала про себя Марлена, глубоко вздохнула и сказала ему, что она очень основательный и целеустремленный человек и быстро все схватывает. Что она неплохо информирована об издательском доме Винтерборна, ее очень привлекает его многосторонняя деятельность, и она надеется, что могла бы стать для издательства подходящей сотрудницей.

– Я далеко не легкомысленная девица, которая безразлично относится к работе и ценит только удачное замужество. Я хочу идти дальше. Скажу вам искренне, мне очень бы хотелось, чтобы моя деловая карьера началась в вашем издательстве.

Она встала, и он поднялся вслед за ней. Георг Винтерборн улыбался:

– Чтобы мы уж окончательно поняли друг друга… Я прекрасно вижу, что за всеми этими замечательными словами вы хотели скрыть абсолютное отсутствие квалификации, если не считать знание английского и машинописи – тоже, впрочем, непроверенных. Но мне импонирует ваше мужество. – Он снова улыбнулся. – Что вы подразумеваете под словами: я хочу идти дальше?

– Я не собираюсь навсегда оставаться секретаршей.

– А кем вы хотели бы стать?

Она лукаво улыбнулась:

– Вид отсюда, с пятого этажа, гораздо приятней, чем из приемной на первом этаже.

Он громко расхохотался:

– Не многовато ли ступенек до пятого этажа для… домохозяйки с организаторскими способностями?

– Вы так думаете? А кем были вы, когда начинали?

Он был озадачен. Откуда ему знать, что она знакома с Морицем, рассказавшим ей, что Георг Винтерборн начинал на пустом месте.

– Хорошо, хорошо, фрау Штритмайстер. Я вижу, вы действительно много о нас знаете.

Она протянула ему руку, прощаясь, и направилась к двери. И тут Георг Винтерборн сказал:

– Вы ведете себя непрофессионально: вы не спросили ни о рабочем времени, ни о зарплате, ни об отпуске.

Марлена остановилась в недоумении.

– У вас будет сорокачасовая рабочая неделя, в должности секретарши вы станете получать около двух тысяч марок в месяц и будете иметь двадцатидвухдневный отпуск. Вы должны знать наши условия с самого начала.

Марлена смотрела на него, широко открыв глаза.

– Я принимаю ваше предложение, если вы мне его делаете. Я нахожу его достойным.

И на вдруг ослабевших ногах Марлена медленно пошла к двери. В коридоре она достала из сумочки носовой платок и вытерла вспотевшие ладони.

Марлена поехала в школу, где училась Андреа, и поговорила с директором. Чуть меньше полугода Андреа ходила в первый класс и к полудню уже возвращалась домой. Если Марлена будет работать, девочке придется оставаться в школе на полный день.

Директриса записала Андреа на очередь в группу продленного дня.

Конечно, родители, которые работают или воспитывают детей в одиночку, имеют преимущество. Но благодаря тому, что школа сейчас перестраивается, сразу после пасхальных каникул появятся двадцать дополнительных мест в этой группе, и Андреа имеет реальные шансы попасть туда.

Марлена с дочерью зашла в уютное кафе, заказала девочке чашку шоколада и кусок сливочного торта и попыталась объяснить дочери, почему для нее так важно пойти работать. Андреа была самостоятельной, общительной девочкой, и перспектива оставаться в школе после обеда со своими подружками, вместе готовить уроки и играть сколько душе угодно очень ее вдохновила.

– А вечером я сама буду приходить домой, как все остальные, – гордо сказала она.

Марлена ласково накрыла своей рукой маленькую ладошку дочери.

– Но папе не нравится, когда ты уходишь из дома, – рассудительно сказала Андреа.

– А тебе?

Дочь задумалась, и Марлена была тронута серьезным выражением маленького личика.

– У Аннегрет мама тоже работает, – наконец сказала Андреа. – Но она работает только из-за денег. Все женщины – так сказала мама Аннегрет – охотнее сидели бы дома, со своими детьми.

– Я думаю, она заблуждается. Знаешь… если мы будем держаться вместе и поддерживать друг друга, это будет просто здорово. По вечерам мы бы вместе готовили ужин…

– Как классно! Вот папа удивится!

«Еще как», – угрюмо подумала Марлена. Но вслух сказала:

– А выходные мы проводили бы все вместе.

– А если папа все-таки не разрешит тебе работать?

Марлена объяснила Андреа, что в семье каждый имеет право делать то, что считает наилучшим для себя. Если этим он не обижает своих близких и не мешает им.

Бернхард молча сидел за столом и вертел в руках пустую пепельницу. Его молчание, как ядовитые пары, делало невыносимым атмосферу в комнате. Марлена рассказала ему о своем визите в издательство, впервые упомянула Морица Кайзера и попыталась сгладить впечатление сообщением о том, что с Пасхи Андреа запишут в группу продленного дня.

– Ты завтра же позвонишь в это издательство и откажешься от места, – сказал наконец Бернхард ледяным тоном. – И откажешься от группы продленного дня. – Он со стуком поставил пепельницу на стол.

Марлена попыталась возразить, но он тут же прервал ее. Он так понял, продолжал Бернхард, что она чувствует себя бездельницей. Поэтому решил приносить с собой с работы кое-какие деловые бумаги – счета, письма, документы, которые нужно привести в порядок.

– Ты не понимаешь меня! – воскликнула Марлена в полном отчаянии. – Я не хочу быть подсобной работницей! Мне нужна моя собственная работа, нужна профессия. – Вдруг ей пришла в голову спасительная мысль: – Если, не дай Бог, с тобой что-то случится… У меня ведь нет даже образования! На что мы будем жить?

Бернхард с облегчением улыбнулся:

– Не волнуйся об этом. Мы вполне финансово обеспечены.

– Но наш банковский счет…

– Лишь маленькая часть нашего состояния хранится на банковском счету.

– Но почему?

– Ты думаешь, я доверю все свои деньги государству? Ну уж нет! Отец все деньги, которые мог выделить, вложил в ценные бумаги. Они в надежном месте. Рука налоговой инспекции до них не дотянется, уж можешь мне поверить, – с довольным смешком сказал он.

Марлена вспомнила номер сейфа, найденный ею в бумагах мужа. Ах, вот в чем дело! Но смысла этих махинаций она не поняла. Разве с ценных бумаг, не лежащих в банке, налоги не берут? Впрочем, ей все равно. Это не имело отношения к ее проблемам.

– Я не хочу печатать для тебя какие-то счета. Я хочу профессионально расти, быть среди людей, делать карьеру.

– А как же домашние дела?

– Если я буду приглашать на один день в неделю приходящую прислугу…

Бернхард ударил ладонью по столу:

– Какого черта! Что ты нашла интересного в том, чтобы разыгрывать из себя секретутку в вестибюле?!

– Это же только начало!

– Зачем? – Он встал и обхватил ее плечи. – Ну зачем? У тебя есть дом, ребенок, я наконец. Неужели этого недостаточно?

У Марлены слезы выступили на глазах. Она затрясла головой.

– Да что ты за женщина! – презрительно бросил Бернхард, толкнув ее на стул. Потом повернулся и вышел из комнаты.

Марлена съежилась на стуле, как побитая. Все те же мысли снова не давали ей покоя. Может быть, Бернхард прав: она не женщина, пытающаяся найти свою дорогу в жизни, а какой-то выродок? Может быть, вообще нежелание следовать сложившимся канонам – признак ее ущербности?

Ее стыд обратился в гнев. Она схватила пепельницу и швырнула ее в стену. Пепельница разбилась на мелкие кусочки. Марлена вышла, даже не подумав собрать осколки. Бернхарда она нашла в кабинете. Он сидел за письменным столом и листал журнал. Что интересного может найти этот непробиваемый деспот в специальном журнале? Как он может спокойно читать, когда речь идет о ее будущем?

– Выслушай меня еще раз. Я смогу доказать тебе, что у нас будет счастливый брак, даже если я займусь профессиональной деятельностью. И я буду всю жизнь благодарна тебе, если ты не станешь чинить мне в этом препятствий.

Его лицо превратилось в каменную маску:

– Нет. Этого ты от меня не дождешься. И ты знала об этом.

– Я знала об этом?! – закричала Марлена.

Да она совсем ничего не знала тогда, в восемнадцать лет, кроме того, что беременна. А беременные женщины имеют только три возможности: сделать аборт, если смогут найти врача, согласного нарушить закон; воспитывать ребенка одной или выйти замуж. Она радовалась будущему ребенку и вышла замуж потому, что считала брак началом многообещающего жизненного пути, а не его концом. И согласен Бернхард с этим или нет, она будет строить свою жизнь в соответствии с собственными желаниями. И в семье, и на работе, и в общественной жизни.

– Ты упрямая эгоистка, – не обращая внимания на ее вопрос, продолжал Бернхард. – И думаешь только о себе.

– Можно подумать, ты не такой.

Они гневно смотрели друг на друга. Бернхард не выдержал первым, он снова уткнулся в журнал.

Марлена выбежала из комнаты, чувствуя себя ребенком, которого отругали за серьезный проступок.

На следующий день завтрак проходил в тягостном молчании. Андреа тревожно поглядывала то на мать, то на отца и наконец решила вмешаться:

– Я с удовольствием буду ходить на продленку, папа.

Бернхард отложил газету и ответил с сарказмом в голосе:

– Мы поговорим об этом в другой раз, сокровище мое. – Он аккуратно сложил газету, немного помедлил, а потом спросил: – Как называется фирма, в которой ты хочешь работать?

Марлена затаила дыхание. Может быть, понимание еще возможно?

– Издательский дом Винтерборна в Швабинге, – поспешно ответила она.

Бернхард молча встал и отнес грязную чашку в раковину. Потом простился с Андреа, игнорируя жену, и вышел.

Когда его шаги в коридоре затихли, изумленная Андреа повернулась к матери и шепотом спросила:

– Почему папа так сердится? Если ты будешь работать, то станешь получать много денег.

Внезапно Бернхард снова возник в дверях.

– Я зарабатываю достаточно денег для всех нас. – Его лицо пылало от ярости. – И не хочу, чтобы моя дочь ходила на продленку. Надеюсь, всем все ясно.

Он взял свой «дипломат», схватил с вешалки пальто и захлопнул за собой дверь.

Марлена застыла, не в силах двинуться с места. Что же ей делать? Она лишила весь дом покоя, сказал ей вчера Бернхард, отправляясь спать.

Маленькая ручка Андреа погладила ее щеку. Марлена прижала дочь к себе.

– Мне очень жаль, что мы так часто спорим при тебе. Но иногда этого просто невозможно избежать, – сказала она дочери, поклявшись про себя, что в будущем постарается не допустить этого.

Целую неделю она с замиранием сердца ждала прихода почтальона и сломя голову мчалась к телефону, заслышав звонки. Ничего. Мориц уехал на пару дней, и ей неоткуда было получить информацию о том, что происходит в фирме. В пятницу она не выдержала и сама позвонила в отдел кадров, чтобы поинтересоваться судьбой своего заявления.

– Одну минуточку, – сказала помощница доктора Бенды. – Мы, правда, еще ничего не решили, но ваше заявление… – Зашелестела бумага. – Да, правильно. Ваше заявление отозвано.

Марлене показалось, что ее сердце перестало биться. Она задыхалась.

– Это решение господина Винтерборна?

– Господин Винтерборн здесь ни при чем. Звонил ваш муж, фрау Штритмайстер. Он сказал, что ваше заявление можно считать утратившим силу.

От негодования Марлена едва не потеряла контроль над собой. Но тут же ее мозг заработал с молниеносной быстротой и четкостью. Она произнесла как можно доброжелательнее:

– Мне страшно жаль, но произошло недоразумение. Я уезжала по делам на несколько дней и попросила мужа позвонить в другую фирму, чтобы аннулировать там мое заявление. Я сделала это, потому что очень надеюсь работать у вас.

– Вы надеетесь потому, что лично побывали у господина Винтерборна? – В вопросе прозвучала неприкрытая ирония.

– Конечно, нет. Я всегда мечтала работать в издательстве, которое занимается рекламными проектами. Мой супруг просто перепутал названия фирм. Могу я надеяться, что вы снова дадите ход моему заявлению?

Сотрудница отдела кадров после короткой паузы ответила утвердительно.

– Спасибо, – поблагодарила Марлена и повесила трубку.

Через пару дней она получила письмо из издательского дома Винтерборна, в котором сообщалось, что она принята, в конверте был и трудовой договор. Приступить к работе она должна с 1 февраля. Следовательно, у Марлены оставалась всего пара дней, чтобы подготовить Бернхарда. Она подписала контракт и немедленно отослала его обратно. Потом записалась к своему гинекологу: ей надо было подобрать другое средство предохранения, поскольку она окончательно решила отказаться от таблеток. Она поговорила также со своей матерью и попросила ее в течение какого-то времени забирать Андреа из школы и быть с ней до возвращения Марлены с работы – пока не появится место в группе продленного дня. Мать согласилась.

– Надеюсь, Бернхард одобряет твое решение? – спросила она в конце разговора.

– Одобряет, – коротко ответила Марлена, стремясь избежать объяснений.

В этот вечер Бернхард вернулся домой поздно. Раз в месяц он водил за свой счет рабочих своего предприятия в пивную. Он называл это заботой о персонале. Но при этом он так заботился и о себе, что на следующий день обычно мучился страшным похмельем.

Марлена уложила Андреа в постель, почитала ей на ночь и вернулась в кабинет Бернхарда. Там она перепечатала какую-то статью из журнала, чтобы потренировать лишний раз пальцы. Потом полистала рекламные брошюры издательства Винтерборна. Она должна быть во всеоружии, выйдя на работу.

Бернхард явился около одиннадцати. Марлена услышала, как в прихожей со звоном упала на пол связка ключей.

Через минуту он вырос в дверях кабинета и уставился на нее прищуренными глазами. Бернхард был пьян. Под мышками на его рубашке расплылись круги пота. Как всегда, когда она попадала в опасную ситуацию, Марлена чувствовала вокруг себя напряженную пустоту. Сейчас состоится бой, но на этот раз она к нему готова.

Бернхард ногой открыл дверь в кухню. Потом схватил Марлену за руку и потащил из комнаты к плите.

– Где ужин? – с трудом произнес он. – Я голоден.

– Но я не думала, что ты будешь ужинать дома.

– Не думала! Ну так подумай сейчас, чем меня накормить. – Он доплелся до холодильника, достал яйца, ветчину и молоко. – Сделай омлет!

– Сам делай свой омлет, – презрительно сказала Марлена и двинулась из кухни.

Бернхард схватил ее за руку:

– Сделай хоть что-нибудь на ужин, раз уж ты в постели ни на что не годна. Что я, зря, что ли, даю тебе деньги?

Марлена в ужасе уставилась на него. Будто клинок вошел ей в грудь. Ее жизнь мелькнула вдруг в мозгу, похожая на мозаику, вдруг распавшуюся на мелкие кусочки. Ее мечты о будущем развеялись, как легкий весенний ветерок. Муж, жена, ребенок. Любовные романчики. Тень отца. Присутствие Бернхарда, связывающее ее тысячью нитей, с каждым днем становится все туже. Этот пьяный злой мужчина, эта атмосфера ненависти и презрения, это взаимное непонимание. И каждый из них знает о своем оружии, и на этот раз ее оружие сильнее, потому что она борется не за обладание своим мужем – как он за обладание ею, – она сделала ставку на его проигрыш.

– С первого числа следующего месяца я сама буду зарабатывать себе на жизнь, – холодно сказала Марлена.

Он презрительно усмехнулся:

– Это ты так думаешь. Но боюсь, тебе придется распроститься с мыслями о работе.

– Глупости. Я сегодня подписала контракт.

Теперь она по-настоящему испугалась. Он со всей силой вжал ее в стену.

– Что ты сделала? – Хмель мигом слетел с него.

– Я подписала контракт. – Что это с ее голосом? Почему он дрожит? Ее сердце билось все сильнее. Страх рос, сжимая ее грудь.

Когда Бернхард снова попытался прижать ее к стене, она уперлась руками в его грудь, вырвалась, выбежала из кухни, взлетела вверх по лестнице, забежала в ванную и заперла за собой дверь. Марлена слышала, как он говорит сам с собой, что-то роняет на пол. Потом на лестнице раздались его шаги.

– Выходи, или я вышибу дверь.

Она не ответила. Несколько секунд Бернхард стоял молча, потом начал колотить по двери. Марлена отодвинула засов. Ради Андреа. Но и ради себя самой. Что-то подталкивало ее, понуждая идти до конца. Потому что она понимала, что это конец.

– Что ты хочешь? – спросила она.

Но она знала, чего он хочет. Знала уже с того момента, как увидела его сузившиеся пьяные глаза.

Дождь лил как из ведра. Струи хлестали по тротуарам, по крышам машин, по стеклянным витринам. Марлена стояла у дома Иоганны. Отвращение и ненависть окутали ее, как вата. Она вдруг вспомнила, как один из ее братьев подарил ей мертвого жука в коробочке, лежащего в вате. Брату доставил огромное удовольствие ее ужас. Жук был раздавлен, заметна была каждая зазубринка на его щупальцах. Но Марлена отомстила. Она запекла мертвого жука в пирожное, а потом сказала брату, что он съел. Хорошо смеется тот, кто смеется последним…

Она настойчиво позвонила, потом еще раз. Когда Иоганна отворила, в халате, накинутом на ночную рубашку, Марлена молча прошла мимо нее в квартиру. Иоганна последовала за ней. Она помогла ей снять жакет, налила коньяка в рюмку и внимательно смотрела, как Марлена пьет. Потом взяла полотенце и принялась вытирать мокрые от дождя волосы подруги. Достала лед из холодильника, чистую салфетку и сделала ей компресс.

– Положи на лицо. У тебя глаза совсем заплыли.

Она попыталась снять с нее разорванное платье, но Марлена удержала ее:

– У тебя есть фотоаппарат?

Иоганна непонимающе уставилась на нее.

– Я хочу, чтобы ты меня сфотографировала.

– Если тебе нужны доказательства, обратись к врачу.

– Я это сделаю утром. Но мне нужна и ты в качестве свидетельницы.

Иоганна достала аппарат и щелкнула ее. Потом принесла одеяло.

– Значит, он тебя избил. И…

Марлена молча кивнула.

Иоганна сменила компресс.

Марлена горько рассмеялась:

– Итак, меня принудили. Так это сформулирует законник. – Она допила рюмку. Потом встала.

– Ты куда? – изумленно спросила Иоганна.

– Домой.

– Зачем?

– Чтоб запечь жука в пирожное… – Она улыбнулась. – Не бойся, я не сумасшедшая. Я возвращаюсь из-за Андреа. Хочу быть дома, когда она проснется.

– А Бернхард?

– Дрыхнет. Он заснул сразу после того, как… показал мне, что он стоящий мужик.

Она обняла Иоганну и поджала губы:

– Я еще посчитаюсь с ним, Иоганна. Обещаю тебе.

– Но как?

– Я знаю, как поступить. Если он хочет меня остановить, ему придется меня убить.