Текст книги "Волчица лунного князя (СИ)"

Автор книги: Анна Замосковная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

Мёртвая тишина разбивается громогласным ответом Ариана:

– Лунная жрица Тамара, я признаю твой выбор. – Он протягивает руку, и ко мне протягивается лунная дорога. – Я просто обязан на тебе жениться.

Последние пару слов дрожат из-за смешинки. Я ошалело улыбаюсь, а Ксант подсаживает меня на бордюр.

Полупрозрачная лунная дорожка надёжна, как всегда. Под ошалелыми взглядами оборотней я спускаюсь к Ариану.

– А сумеречным женщинам хвост в рот не клади.

– Угу, откусят вместе с князем.

Кто-то посмеивается. Но атмосфера не кажется враждебной. Решения князя неоспоримы, а он решил поддержать мой выбор.

Пальцы Ариана переплетаются с моими, мы поднимаемся к лунному трону. Эта дорога мне знакома по первому решению Ариана, но теперь идти по ней в радость.

Обойдя трон, мы шагаем к полуразрушенному дворцу в котловине.

– Ариан, ты сильно ранен?

– Уже всё в порядке, лунная сила подлатала, так что… – Ариан закидывает меня на плечо, и жемчужная диадема падает на землю. – Давно хотел это сделать.

– Что? – Бессильно растопыриваю руки. Ну не бить же его, почти раненного. – Ты куда?

Трусцой пробежав вниз, Ариан ныряет в туман. Пробегает по двору своего земного дома в гостиную и бросает меня на алый диван.

– Всё, больше не могу, – бормочет он, срывая с себя тогу. Под его пальцами жемчужины сарафана разлетаются в стороны, цокают по полу.

– Ариан?

Его возбуждение объясняет судорожную торопливость.

– Моя, моя, моя. – Ариан стаскивает сарафан, сдирает с меня трусики и укладывается рядом.

Поцелуи его торопливы, он быстро спускается к шее, клыки вонзаются в её основание. Я вскрикиваю.

– Тихо, тихо, – шепчет Ариан, поглаживая меня и зализывая рану. – Сейчас всё пройдёт. И ты укуси, укуси меня.

– С ума сошёл? Я же не волчица… не прокушу.

– Ничего, в порыве страсти получится.

Он целует, обнимает, и недавний страх сменяется тяжестью возбуждения, оно вливается в мышцы расплавленным свинцом, вытесняет мрак воспоминаний.

– Моя, моя, – шепчет Ариан, целуя меня всю, лаская, вторгаясь. – Только моя теперь.

Дикое желание одуряет, я под Арианом двигаюсь в такт его движениям, льну к его широкой груди, утыкаюсь в плечо. Его жар, запах, голос – всё сводит с ума до криков, до стонов, до рыков. И когда на меня накатывает очередная судорога удовольствия, Ариан подставляет основание шеи, подталкивает мой подбородок, и в приступе страсти я сжимаю зубы. Солёно-металлическая кровь опаляет рот, и Ариан сладко стонет на ухо.

– Вот так, да, хорошо. – Он целует моё лицо, гладит. Снова шепчет: – Моя, моя, моя Тамара.

* * *

Перебраться с дивана в спальню всего в два этапа удаётся лишь благодаря моей благоразумной настойчивости: от кусания Ариан ошалел. Впрочем, уже в кровати и на меня накатывает их брачная химия, я хочу ещё, ещё и ещё, и всё время повторяю: «Мой, только мой».

Только на третий день любовного безумия в наших головах наконец слегка проясняется.

Подперев щёку рукой, Ариан водит пальцем по моей груди, боку, бедру.

– В свете восходящего солнца ты великолепна.

– Тебе тоже идут лиловые оттенки. – Я улыбаюсь шире, когда палец щекотно очерчивает сосок.

– Надо в ЗАГС заявление подать.

– Разве мы не женаты? – касаюсь белёсого отпечатка зубов на основании его шеи: удивительно, как глубоко я прокусила.

– По законам Лунного мира, а я хочу, чтобы ты принадлежала мне и по местным законам.

– Какой собственник.

– Сама меня выбрала, я за язык не тянул. – Он постукивает меня по носу, я пытаюсь зубами поймать дерзкий палец, но сноровки не хватает.

– Ну раз ты настаиваешь, – мурлыкаю я: мужчина сам в ЗАГС тянет, можно же изобразить, что одолжение делаю.

– И надо поторопиться.

– Не терпится?

– А вдруг у тебя будет токсикоз? Не хочу портить тебе единственную свадьбу.

– Э…

– Ты не забыла? – он с довольным видом очерчивает укус на моей шее. – Гормональный всплеск, гарантированная овуляция для скорейшего размножения.

Забыла. Забыла. Совсем забыла об их антиконтрацептивной слюне.

– Ну, раз надо торопиться, то поторопимся, – нарочито печально вздыхаю я.

Впрочем, дальнейшие занятия трудно назвать спешной подготовкой к бракосочетанию. К счастью, при связях Ариана дату в ЗАГСе назначают без проволочек. И с церемонией с роскошным платьем, подружками невесты, роли которых с радостью исполняют жрицы и полуоборотни из салона «Прекрасная хищница», с гулянием в ресторане, на котором из-за вина Амата половина гостей неосмотрительно обрастает шерстью… со всем этим мы успеваем аккурат за день до начала токсикоза.

Как хорошо, что Ариан такой предусмотрительный. И заботливый. И самый лучший.

Эпилог

Детей я люблю. Очень. Но хотелось их как-то с паузами. Кареглазый Атей (ох уж эти лунные княжеские имена) был ожидаем: брачное соитие при укусе в плечо гарантий даёт больше, чем ЭКО. И в общем-то ничего страшного не было (про токсикоз умолчим), хотя первые трудности родительства совпали с годом совместной жизни – первым кризисным этапом брака.

Переживание этого этапа привело к появлению Каэлины. И это было весело, но за третьим мы решили идти, когда дочке минёт десять.

И вот Каэлине пять, а у меня положительный тест на беременность в руке. Будет Ариану подарок на возвращение с Багдадских переговоров.

Отложив тест на раковину, оглядываю себя в зеркале: первых двух легко родила, даже похорошела, и с третьим проблем быть не должно. Так что без паники… Может, хоть этот внук расшевелит Велиславу, отвлечёт от вечного сидения за прялкой, а то она носится с шерстью лунных овец, как безумная, словно это смысл её жизни.

– Третий… мы же предохранялись! – Накатывает мандраж: всё ли в порядке? справлюсь ли? – Это всё Чомор виноват, наверняка нахимичил, чтобы предсказание его быстрее сбылось.

– Мама, мама, – первым вбегает Атей, мелкая копия папы.

Из-за него выглядывает Каэлина, больше похожая на меня:

– Папа едет! Через пять минут будет.

С этими любителями следящих программ никто не явится в дом неожиданно.

– Я сейчас, – подталкиваю их к двери. – Мне надо кое-что сделать.

Радовать, так с порога. Ополоснув тест под краном, оглядываю ванную в поисках приличной обёртки и, махнув на это рукой, иду без теста: ну и что, что срок мизерный, пусть счастливое известие вынюхает сам, оборотень Ариан или кто.

В это время на поляне в Лунном мире

Чомор открывает жёлтые с вертикальными зрачками глаза.

– Как думаешь, почему я всё время у всех виноват? – Обсасывая сметану с пальца, он наблюдает за Велиславой.

Она вынимает из корзины похожие на луны клубки светящейся шерсти и складывает во вкопанную каменную чашу десяти метров диаметром и пяти в глубину. Клубков там уже с горкой.

– Не знаю, – глухо откликается Велислава, продолжая выкладывать клубки истёртыми до кровавых мозолей пальцами. – Не все понимают, насколько ты добр.

Он щурит глазищи. Величественно кивает.

– Наверное, ты права.

Велислава выкладывает последние клубки на сияющую гору и, подхватив корзину запястьем, отступает. Тяжело сглотнув, смотрит на луну, озаряющую их холодным сиянием.

Зажмурив глазищи, Чомор взмахивает пальцем, и из лунного света ткутся огромные призрачные весы. На одной чаще, опрокинутой вниз, белеет фигурка волка, на другой – гора из тысяч полупрозрачных клубков шерсти лунных овец. Второе движение пальца Чомора заставляет сложенные в каменную чашу клубки истончиться до такого же призрачного вида. Тогда они взлетают и стройной чередой укладываются на чашу весов к остальным клубкам.

Весы вздрагивают, постепенно склоняются в сторону клубков, всё выше поднимая фигурку волка. Корзина падает к ногам Велиславы, она зажимает рот тыльной стороной ладони, почти не дышит.

Весы застывают в равновесии.

– Нет, – беззвучно шепчет Велислава, и слёзы стекают по щекам.

Одна солёная капелька не падает на землю: повинуясь движению пальца Чомора, она становится полупрозрачной и уносится на чашу весов к шерсти.

И тогда весы, дрогнув, выталкивают фигурку волка чуть выше.

Велислава падает на колени.

– Поздравляю, успела, – мурлыкает Чомор и прокручивает палец в кринке со сметаной. – Судьба приняла твоё материнское подношение: лунный князь Ариан избавлен от кары за нарушение княжеских обязательств и княжеского слова, когда соблазнил жрицу, чинил препятствия кандидатам, подкупил одного из них отказаться от состязания, чтобы занять его место, признавался в любви… Ну и прочие прегрешения, которые помешали ей выбрать мужа среди женихов из стай, нуждающихся в жрице. И да будут они счастливы и всё в этом духе. – Чомор слизывает сметану. – Последнее, конечно, от меня.

Истаивают в воздухе весы с фигуркой волка и тысячами шерстяных клубков.

Подумав, Чомор продолжает:

– Ты не подумай, я не издеваюсь, я правда восхищён: мужа не спасла, а сына вытянула, хотя, казалось бы, силёнки уже не те. Ну да, за него дань поменьше и попроще, но всё же… восхитительно. Я бы тебя в жёны взял, не будь я… тем, кто я есть. – Он улыбается во все зубы, напоминающие челюсти пираньи.

– Спасибо, Чомор, – просто отзывается Велислава, подхватывает корзину запястьем. – Сметану принесу на следующей неделе.

– И передай от меня привет лунным овцам! – кричит он вслед уходящей по тропе Велиславе, а потом бормочет: – Ещё немного, и эта семейка оставила бы их лысыми. И это священных животных! Варвары…

Обхватив лапами кринку, он запускает в сметану раздвоенный язык и довольно зажмуривается, наслаждаясь то ли вкусом, то ли наблюдением за воссоединением ждущего пополнения семейства.