Текст книги "Волчица лунного князя (СИ)"

Автор книги: Анна Замосковная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Отослал, и хорошо.

– Ну и с четвёртой стороны, Амату, конечно, не хочется своих девиц даже на статусного лунного воина разменивать, но как отцу и вождю ему неприятно такое небрежение его кровиночками.

Оказывается, я была права в предположениях.

– А у нас неприятностей из-за его обид не будет? – Поворачиваюсь набок и, подперев щёку ладонью, пристально смотрю на Ариана.

– От обстоятельств зависит. – Он тоже смотрит на меня: пристально, жадно, ласково. И вдруг обращается серым волком, резво сбрасывает халат. – Пойдём завтракать. Может, успеем одни перекусить.

* * *

Одним насладиться завтраком не получается: едва мы усаживаемся, в малую трапезную вваливается сонный и помятый Улай. За ним подтягивается по-змеиному улыбающийся Ярейн со своей молчаливой спутницей в золотом платье. Искоса поглядывая на наряд драконихи, острее чувствую суровую строгость моего платья.

Надо у Ариана что-нибудь посимпатичнее просить. Ловле убийцы мой привлекательный вид не повредит, а остальному… остальному тоже не повредит.

К середине трапезы является Амат. Он весел и бодр, накидывается на мясо так, словно неделю не ел. Он-то и зазывает нас после завтрака в сад.

Сначала я удивлена предложением: те несколько кустов, что я видела по пути на стадион, не тянут на сад, в котором можно прогуливаться такой большой компанией.

Только вот оказывается, что сад – не эти пару кустов. Настоящий сад спрятан в соседнем холме.

Стоит миновать массивные двери, нас обнимает жаркий влажный воздух. Лианы опутывают перекладины со светильниками, свисают с потолка. Вдоль дорожек – пальмы и кусты с яркими ягодами. Шипит на другом конце громадного помещения водопад, верещат попугаи. Стайка обезьянок, потревожив ленивца, по веткам и широким листьям припрыгивает к входу. Они тоже верещат, тянутся малюсенькими лапками. На дорожке впереди мелькает павлиний хвост.

В общем, на сад в моём понимании это не похоже ни разу.

– Крокодилы, львы, гориллы и прочая хищная живность здесь водится? – ледяным тоном уточняю я.

Посмеиваясь, Амат начинает разрезать захваченное с собой яблоко на дольки.

– Крокодил в клетке, пантера на поводке. – Он бросает дольку в стайку обезьянок, они резво подхватывают, мечутся, оберегая и отнимая угощенье. – Здесь ты в полной безопасности. Наслаждайся прогулкой, наслаждайся светом, растениями и животными. Тут все ручные. В гроте цветная подсветка и можно перекрыть вход для создания романтической обстановки. Возле водопада лестница на подземный этаж, там водный зоопарк. Рыбки, кораллы…

В водном зоопарке никогда не была, но хотела. Киваю и направляюсь к рычащему водопаду. Только прямого пути туда нет, лишь по петляющим между деревьев тропкам.

– Змеи здесь водятся? – оглядываюсь на неторопливо идущего следом Амата.

– Нет. Ничего ядовитого или опасного. – Он улыбается. – Я себе не враг.

Судя по тому, что на его фоне лохматый Улай, обратившись волком, укладывается под кустом, здесь и впрямь безопасно.

Я продолжаю путь вместе с Арианом. Амат о чём-то тихо беседует с драконами. Всё громче урчит водопад, всё уже и запутаннее дорожка. Обезьянки перепрыгивают её над нашими головами. Вскрикивают. Попугаи тоже волнуются. И вроде этот «сад» не сильно большой, но кажется, будто я блуждаю в бескрайних джунглях.

– Расслабься. – Ариан трётся о ногу мохнатым боком. – Животные дрессированы. Все входы и выходы, как и территория вокруг, надёжно охраняются. Сюда даже через Сумеречный мир не пройти из-за особенностей ландшафта.

– Шумно. – Зябко повожу плечами, хотя здесь очень даже тепло. – Кажется, что сейчас выползет какая-нибудь чёрная мамба и покусает.

Ариан усмехается.

– Ничего смешного. – Складываю руки на груди. – В отличие от некоторых, я не могу похвастаться звериными рефлексами.

– Чешуйчатых тут только двое, они идут следом за нами и в буквальном смысле не ядовиты.

– А не в буквальном? – оглядываюсь, но пальмы с кустами на повороте закрывают Амата с драконами.

– Ядом слов владеет каждое способное говорить или писать существо. Ярейн и Лимери – связные, они умеют пудрить мозги и завуалировано бить в самое больное место. И эти самые больные места определять они умеют очень даже неплохо.

– Ты с ними уже сталкивался?

Оглянувшись, Ариан чуть отступает от меня.

– Секретничаете? – Ярейн догоняет нас, поблескивая чешуйками на лице.

Сидящая на его плече обезьянка эти чешуйки с любопытством оглядывает, даже пытается отколупнуть, но дракон лишь смешливо щурит глаза.

– А драконы могут принять полностью человеческий вид? – Не удержавшись, я дотрагиваюсь до хвостика обезьянки, пробегаюсь пальцами по нежной шерсти.

– Можем, – таким тоном отзывается Ярейн, словно я глажу его, а не обезьяну. – Но это имеет смысл только в Сумеречном мире.

– Или когда хочешь притвориться другим существом в Лунном мире.

Ярейн расплывается в клыкастой улыбке, и мимолётное тепло глаз сменяется холодом:

– Я слишком горжусь принадлежностью к драконам, чтобы притворяться кем-то другим.

Усмешка Ариана слышна даже сквозь рокот водопада. Ярейн поджимает губы, но не возражает.

Ариан навостряет уши, разворачивается. Мы с Ярейном тоже: к Амату подбегает молодой парень, что-то говорит.

– Младшая жена рожает, – бросает нам Амат и уходит, оставив дракониху стоять напротив взволнованного посланца.

Тот тоже резво ретируется. И мы все переглядываемся.

– Ну что, посмотрим на подводный зоопарк? – предлагаю я.

* * *

– А мне больше нравится сад камней, – полушёпотом заявляет Ярейн. – Хотя и это тоже наталкивает на достойные философские размышления.

Мы давно сидим на дуге дивана в просторном зале-коридоре, стены и потолок которого – толстые стёкла аквариума. Голубоватую толщу воды прорезает свет. Разноцветное полотно кораллов и губок тянется от стёкол в неясную даль, и кажется, что мы на дне океана – так искусно незаметно оформлен переход между водным пространством и дальними стенками. Пёстрые рыбки снуют над движущимся полотном полипов, носятся друг за другом, выедают крупицы планктона.

– А мне больше нравится живое. – Рассеянно поглаживаю кончик хвоста Ариана.

– Верю, – улыбается Ярейн. – Ваш живой интерес ко всей этой хладнокровной живности очевиден.

Он указывает взглядом на Ариана, потом на свою сидящую между мной и им спутницу. Невольно улыбаюсь. Когда мы только спустились, и я разглядывала косяк рыб-попугаев, к нам забежал Орой и воскликнул: «А побежали охотиться!» Сама постановка вопроса чуть не уронила меня, и прежде, чем состроивший страшную морду Ариан обвинил его в глупости, я уже ответила, что хочу помедитировать на рыбок. Не знаю, почему сказала именно так, может, потому, что всегда зависала перед аквариумами, и пару раз староста спрашивала: «Медитируешь?» За эту фразу зацепился Ярейн, начал расписывать свои медитации на сады камней и самые примечательные из известных ему садов камней. После этого признаваться в том, что пошутила, было как-то неловко, и я устроилась на большом полукруглом диване перед прозрачной стеной «помедитировать».

Ариан устроился с одного бока, дракониха села с другого, и на самом краю за ней развалился Ярейн. Наблюдать за рыбками было интересно, только дракониха через десять минут засопела, и я, повернувшись, наткнулась на извиняющуюся улыбку Ярейна. Дракониха, запрокинув голову на высокую спинку, спала. Ещё минут через пять Ариан лёг, подперев плечом подлокотник. То, что он уснул, я заметила только когда серый хвост скользнул мне на колени. Переглянувшись с Ярейном и улыбнувшись друг другу, мы продолжили наблюдать жизнь рыб и полипов в условиях, имитирующих настоящие.

Яркие рыбки, блеск их чешуи, извивы коралловых веток и качающиеся ножки полипов завораживают. Рыбки скользят, а я вспоминаю происходящее между мной и Арианом, его слова и действия. Как он сидел напротив меня в первую нашу трапезу и не мог есть, как целовал меня, как смотрел. Как ластился к моим рукам на посвящении – мокрый гигантский волк…

– Ты всё ещё хочешь увидеть настоящего дракона? – шёпотом уточняет Ярейн. Удивлённо смотрю на него. А он продолжает ещё тише: – Далеко ходить не надо, здесь на входе достаточно места, чтобы я мог обратиться.

– Зачем это тебе? – так же тихо отзываюсь я.

– Хочу угодить любимой волчице лунного князя. Он только со своими связан чарами обязательств, а отношения с нами зависят от личных пристрастий.

Смотрю на хвост Ариана, скольжу взглядом по расслабленному телу, свесившейся голове. Неужели он всю ночь не спал, наблюдал за мной? А может, и не одну ночь.

Поворачиваюсь к Ярейну, шепчу:

– А ты огнём дышишь?

– Нет.

Закусываю губу. Киваю. Ярейн беззвучно поднимается, направляется к выходу. До потолка – два с половиной метра. Ширина тоннеля – метра три. Я осторожно поднимаюсь, неуверенно отступаю от дивана.

Ярейн заходит в грот-холл между подводным царством и лестницей наружу. Чем ближе подхожу к нему, тем яснее слышу рокот водопада. Останавливаюсь ровно между диваном и холлом – всё же я не настолько рисковый человек, чтобы далеко отходить от Ариана.

В усмешке Ярейна, в прищуре его глаз чувствуется лёгкая обида на недоверие. Он одним движением сбрасывает золотую тогу. Я не успеваю увидеть ничего непристойного: тело мгновенно покрывается жёлто-золотой чешуёй, увеличивается. Пальцы растопыриваются, удлиняются, между ними натягивается кожа, вместе с ними расправляется в крылья. И лицо Ярейна как-то разом вытягивается в клыкастую морду с вертикальными зрачками, шея удлиняется. Он растёт.

Дыхание перехватывает, отступаю на шаг и другой: огромному крылатому ящеру тесно в холле, он просовывается в стеклянный коридор. Чёрные бездны вертикальных зрачков направлены на меня, огромные ноздри трепещут, и горячее дыхание дотягивается до меня. Ярейн открывает пасть, демонстрируя двойные ряды акульих зубов.

Он огромен. Ужасен. И мне вдруг становится так безотчётно страшно, что подгибаются ноги.

Вдруг зрачки дракона расширяются, затопляя глаза тьмой. Он весь подбирается и оскаливается.

Глава 28

– Княясссь, – с трудом шевелит губами Ярейн. Отпрыгивает, врезается хребтом в арку перехода в грот. Припадает к полу, продолжая корчить страшные морды. – Кхрр…

Пятясь, оборачиваюсь: Ариан стоит на диване в обычном серо-волчьем облике. Ошалелая дракониха прижимается к аквариуму спиной и во все сияющие золотом глаза смотрит на Ярейна. Ярейн судорожно дёргается назад, крыло мешает ему протиснуться в грот, шлёпает по стеклу. Звуки гулких ударов отдаются эхом. Дыхание перехватывает: сейчас аквариум треснет, затопит нас. Но до дракона доходит, что так не вылезти, и он скукоживается до размера человека. Чешуя вплавляется в кожу, пальцы уменьшаются. Он остаётся на полу нагой, трясущийся.

Стекло цело. Выдыхаю.

– Прости, князь, умоляю. – Ярейн распластывается по камням, молитвенно сжимает ладони над опущенной головой. – Пощади…

Снова оглядываюсь: оставаясь серым волком, Ариан хладнокровно наблюдает за драконом. По бледному телу Ярейна пробегают судороги, соединённые ладони покачиваются над золотыми встрёпанными волосами.

– Прости, лунный князь, не признал…

Его колотит дрожь, дыхание хриплое. От ужаса Ярейна даже у меня мурашки по спине и дыхание сбивается. А у него не ужас, похоже, а самая настоящая паника. У дракона. Громадного дракона. Похоже, в такой форме он видит сущности, поэтому Ариан и не позволил ему перевоплотиться.

– Ладно, раз уж лунная жрица разрешила тебе принять драконий облик, прощаю, – рокочет Ариан. – Но если разболтаешь мой секрет – язык укорочу.

– Буду молчать, буду молчать, клянусь, клянусь. – Ярейн потихоньку задним ходом ползёт к гроту.

– Всё, уйдите с глаз моих. – Ариан, дёрнув хвостом, садится на диване.

Дракониха проскакивает к выходу так быстро, что ветерок взвивает мои волосы. Она накидывает на уползающего задом наперёд Ярейна его золотое одеяние, и оба исчезают, только ещё несколько мгновений слышится шлёпанье босых ног по каменным ступеням.

Ариан распахивает пасть и смачно, с подвыванием, зевает. Растягивается на диване. Снова поднимается и потягивается.

– Ты не против посидеть в комнатах пару часов? – Зевает. – На ходу засыпаю.

Указываю на грот за моей спиной:

– Почему Ярейн так испугался? Он же большой, чешуйчатый…

– Дар лунной жрицы – это не физическая способность, жрица просит у сущностей в основе бытия перенести что-то между мирами, и это переносят целиком и полностью. И если жрица слишком ослабла, она может просто не дотянуться зовом, но если дотянулась, то независимо от её состояния перенос осуществиться в полном объёме. – Ариан вновь зевает. – Князьям дана возможность, в рамках законов, разумеется, при переносе делить объект. Например, отправить в Сумеречный мир слишком длинный язык дракона. Или, раз уж он нарушил запрет, данный от моего имени, и самого дракона – аккуратными ломтиками. Мой прадед так одного чешуйчатого выдворил, и, судя по реакции Ярейна, он об этом прекрасно помнит.

Представляю Ярейна ломтиками и передёргиваюсь.

Ариан склоняет голову набок и мягко просит:

– Может, в комнатах посидим?

– А что ты ночами делаешь?

– Тебя стерегу.

Сердце замирает. Волна нежности вытесняет холодящий сердце страх, и я подхожу вплотную к Ариану, заглядываю в отливающие серебром зрачки.

– Это так необходимо? – Томные нотки проскальзывают в голосе помимо моей воли.

– Когда не знаешь, откуда ждать удара, всегда нужно быть начеку. – Ариан не отступает, его ноздри подрагивают, и от этого усиленного принюхивания твёрдые волоски усов выворачиваются вперёд.

– Ты прав. На этот раз я посторожу твой сон.

Несколько долгих мгновений мы смотрим друг на друга, а затем Ариан спрыгивает на пол и первый направляется к выходу.

* * *

В доме вождя переполох из-за родов младшей жены, и никто не мешает нам с Арианом запереться в комнатах. В зверином облике растянувшись на кровати, Ариан мгновенно засыпает, а я сижу в изголовье и наблюдаю. Он не двигается, но его шкура меняет цвет: пятнами и весь окрас целиком переливается от белого до чёрного через серый и бурый. Меняется размер и морда. Жутко. Завораживающе. Тревожно. Словно князь во сне на краткие мгновения становится каждым из вверенных ему оборотней, словно он во сне соединяется с каждым из них.

Я не смею коснуться его, нарушить бег трансформаций. Просто смотрю. Любуюсь. Ужасаюсь. Восхищаюсь. Теряю ощущение времени. Кажется, целую вечность сижу так. Или только секунду. Или тысячелетие. Физически ощущаю, как развязывается связь с сердцем и миром. Я уже просто не могу отвести взгляд. Не могу пошевелиться. Страх колючими иголочками пробегает по телу: а если на нас сейчас нападут, успею ли я предупредить Ариана?

Торопливый стук в дверь разбивает мой паралич, я вздрагиваю. Ариан приоткрывает пылающий лунным светом глаз, его тело продолжает стремительно менять шкуры и формы. Он медленно-медленно, точно его время отстаёт, приподнимает голову.

Снова проносится стук.

Щёлкает замок. Я оглядываюсь на вход, отлично просматривающийся сквозь проём между комнатами. В приоткрытую дверь проскальзывает дракониха и закрывает её за собой. В глазах женщины пылают два солнца.

Невольно отстраняюсь – так жутко озарено светом глаз её лицо, больше похожее на маску злого божества. И как она попала сюда? Я же заперла дверь.

Ариан садится, встряхивает серую шкуру. Изменения прекратились, но выглядит он заторможено.

Дракониха медленно подаётся вперёд:

– Я хочу кое-что рассказать, лунный князь.

– Слушаю тебя, солнечная жрица.

– Это не для чужих ушей, – она подходит ближе, смотрит в его отливающие лунным светом глаза своими солнечными очами.

– Здесь чужих ушей нет, – роняет Ариан.

Дракониха застывает в проёме между спальней и гостиной, склоняет голову набок.

– Три недели назад по Солнечному миру прошёл слух, что лунная жрица собирается просить у нас убежища.

Ариан подскакивает, посветлевшая шкура встаёт дыбом.

– Я не поверила, – продолжает дракониха. – Собственно, мало кто поверил, но потом одну из лунных жриц убили в Сумеречном мире. Я слышала, что когда вы были у озёрной стаи, там что-то случилось со сваями, а здесь в жрицу стреляли. Теперь мне кажется, что слухи могли быть не такими уж… нелепыми.

Перевожу взгляд с неё на Ариана и обратно: она – напряжена, но не боится, как Ярейн. Ариан же не находит себе места, перебирает лапами.

– Что ещё ты слышала?

– Больше рассуждений, правда это или нет. – Дракониха сцепляет пальцы, заламывает их до хруста. – Князь, ты знаешь, что нам плохо в противоположных мирах, ни одна жрица не пошла бы на такую жертву без веской причины, и я такой причины просто не представляю.

Вопрос жжёт язык, и я спрашиваю:

– А ты не думаешь, что она могла бежать от самого князя?

Солнечные глаза жрицы противоположного мира обращаются ко мне, я прямо ощущаю прикосновение солнечного света, хотя сияние не слишком сильное.

– Князь может убить чистокровную жрицу, только если она совершила преступление, а если жрица совершила преступление, то у него нет причин убивать тайно. Да и не мог бы князь убить без причины. Значит, неприкосновенность жриц кто-то нарушил.

Ариан садится, хмурит мохнатый лоб, нервно постукивает лапой.

– Спасибо, солнечная жрица, за помощь.

– Надеюсь, ты поймаешь убийцу. – Она приседает и кладёт на пол ключ. – Это от вашей двери. Ещё одна копия есть у Амата.

Уже у выхода дракониха, не глядя на нас, тихо добавляет:

– Ярейн просто хотел покрасоваться перед жрицей, и он будет молчать. Он бы и без угроз молчал.

Она бесшумно выскальзывает в коридор и затворяет дверь.

Ариан скалится, топорщит шкуру на загривке.

– Она сказала «чистокровную жрицу», – произношу в гнетущей тишине.

У Ариана дёргается ухо, он поворачивает ко мне шальную морду с сияющими глазами:

– Что?

– Она сказала, «князь может убить чистокровную жрицу, только если она совершила преступление».

– Я же говорил, судьба случайно ставших жрицами человеческих женщин решается князем на своё усмотрение.

– Я помню, но то, как она акцентировала чистокровность, – передёргиваю плечами. – Похоже, о моём происхождении думают всегда.

– Тамара, Лимери жрица, она воспитана солнечным князем, и как всякая жрица она точна в формулировках, потому что знает, насколько чётко регламентировано применение княжеской силы. Это не отношение к тебе, это лишь хорошее знание законов и их нюансов.

Закусываю губу. Что-то я в самом деле слишком бурно реагирую на подобные мелочи. Лучше бы думала, зачем лунной жрице сбегать в Солнечный мир, ведь князь не может навредить ей без причины, но может защитить.

– Может ли этот слух быть правдой? – кладу ладонь на вздыбленный загривок Ариана, поглаживаю, и мой оборотень успокаивается. – Какая у неё могла быть причина бежать?

– Вряд ли она совершила что-нибудь противозаконное. Лада была послушной, почти безропотной. – Ариан укладывается в позу сфинкса, невидяще смотрит перед собой. – Она гордилась даром жрицы. Я не могу представить, чтобы она готовила побег или осмелилась договариваться с кем-то из Солнечного мира. Просто не представляю. Она не разговаривала с чужаками, не охотилась даже. Читала книжки, помогала с ягодами и грибами. Единственное изменение в её жизни – брак с Лутгардом.

Меня передёргивает от его имени, от воспоминаний, как эта сволочь украл меня и привязал голую к постели.

– И ты собирался отдать нежную девушку этому… этому… – задыхаюсь от возмущения, – мудозвону?

– Никто не смеет обижать моих жриц, – рычит Ариан, снова вздыбливает шерсть. – А Лада из двух жриц на выданье больше подходила ему кротким нравом…

Закусываю губу. Валюсь на кровать.

– Я бы сбежала, – тихо признаюсь я.

– Лада воспитана иначе. Она знала, что её отдадут в ту стаю, где она будет нужна, и за того, кто в той стае будет свободен. Жриц так готовят с самого раннего возраста, они и мысли не допускают о другом варианте развития событий.

– Ты мысли читать умеешь? – Дёргаю Ариана за кончик хвоста.

– Нет.

– Тогда ты не можешь знать, о чём думают жрицы.

Склонив голову, навострив уши, Ариан укоризненно смотрит на меня через плечо, и я не выдерживаю, дёргаю его за хвост сильнее.

– Ты же сам говоришь, что этот брак – единственное изменение в её жизни. Как-то логично предположить, что именно от этого придурка она и побежала сломя голову.

– Прежде, чем сговориться с Лутгардом, я спрашивал Ладу, как она к нему относится, и она ответила, что пойдёт в любую стаю.

– Когда это было?

– Год назад.

– Тебе не кажется, что за этот год многое могло измениться? Может, Лада узнала что-то о Лутгарде. Или передумала. Или… да мало ли что.

Вздохнув, Ариан растягивается рядом со мной. Серебристое сияние уходит из его глаз, в них остаётся только смертельная усталость.

– Давно ты нормально не спишь? – Провожу ладонью по тёплому мохнатому носу, лбу.

– С нашего знакомства, – обжигает меня его быстрый ответ, Ариан подскакивает. Прогибает спину. – Мне надо позвонить.

– Кому? Зачем?

– Ксанту и Виктору. Понимаешь, Лада не могла сама просить убежища в Солнечном мире. Точнее, я думаю, что не могла бы, даже если бы тайно посещала Сумеречный мир.

– Почему?

– Даже если не брать во внимание особенности её характера, жрицы – это особая категория, их не трогают, но и не допускают к тайнам из-за близости и верности князьям. А ей нужно было просить по неофициальным каналам, потому что официальное представительство Лунного и Солнечного миров совмещено, там сотрудники с обеих сторон. – Ариан обращается в человека, прямо в процессе прикрываясь покрывалом. И застывает под моим вопросительным взглядом. – Что?

Смотрю в его тёмные глаза, обрамлённые густыми ресницами.

– Ариан, я видела тебя голым, почему в человеческом виде ты постоянно прикрываешься?

Несколько мгновений Ариан медлит, затем доверительно сообщает:

– Без шерсти оно там как-то… неэстетично.

– Неэстетично? – выдыхаю я, а в груди щекотно и тесно от смеха.

– Да: волосы редкие, жёсткие, ещё и в складочках всё.

Утыкаюсь в одеяло, пытаясь сдержать хохот, чтобы не обидеть его мохнатость, но это выше моих сил, я просто задыхаюсь от распирающего меня смеха, и он вырывается попискиванием и повизгиванием. Как бы ещё выдавить из себя, что всё в порядке, пока у Ариана комплексы какие-нибудь не развились.

– Ар… Ари… – давлюсь смехом и орошаю одеяло слезами. – Ты…

Несколько минут меня мучит приступ безудержного веселья, подпорченный дёргающим сердце страхом обидеть Ариана. Поэтому я отчаянно борюсь с хохотом и, наконец, справляюсь, поднимаю мокрое от слёз лицо.

Ариан сидит, прикрыв неэстетичную часть тела и сложив руки на груди.

– Так плохо? – с подозрением уточняет он.

Я, конечно, слышала, что мужчины к причинному месту трепетно относятся, но считала это байками. А судя по мрачному выражению лица Ариана, он всерьёз обеспокоен.

– Отлично у тебя всё там. Эстетично – с человеческой точки зрения.

– А почему ты смеялась? – щурится Ариан.

– Потому что мне в голову не могло прийти, что можно считать человеческие половые органы неэстетичными в сравнении со звериными. Я же не оборотень, меня волчьи мохнатые шарики как-то не радуют.

– То есть в зверином виде тебе не нравится?

– Всё нравится, – как можно искреннее заверяю я, но момент портит истерический смешок.

Ариан щурится. Он явно размышляет, не издеваюсь ли я над ним.

– Всё красиво, честно. – Киваю я. – В зверином – мохнато, как и положено. В человеческом – тоже всё прекрасно. Мне нравится. Правда.

Лицо его – сплошной скептицизм. Я тоже прищуриваюсь:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе мои… интимные человеческие части тела не нравятся? – подперев кулаками бока, наклоняюсь вперёд. – Или хочешь, чтобы у меня пять пар сосков было, как у волчицы?

Губы Ариана вздрагивают, в тёмных глазах появляется весёлый блеск, и он, рассмеявшись, откидывается на кровать.

– Отвечай! – Усаживаюсь на него верхом, пробегаюсь пальцами по рёбрам. – Отвечай, зверюга мохнатая!

– Нравятся, – мягко отстраняя мои руки, смеётся он. – У женщин всё идеально в человеческом виде, правда-правда.

– Точно? – шутливо рычу я и, вывернув запястья, снова утыкаюсь пальцами меж рёбер Ариана. Мои волосы каскадом падают на его лицо. – Признавайся…

– Точно. – Он как-то мигом оказывается сверху, придавливает собой. – Ты само совершенство…

Его взгляд, тяжесть и тепло сильного тела, эта близость, ощущение дыхания на губах – всё сводит с ума, отзывается в теле томительно-сладким желанием. И мы застываем, пронзённые взаимным притяжением. Это не весело – это страшно. Теперь я тоже ощущаю наше движение по грани.

Ариан мягко смахивает с моего лица прядь, едва уловимо касается пальцами губ – и скатывается с меня, вытаскивает из-под подушки телефон.

– Я сейчас. Никуда не выходи.

– Буду лежать тут, – глухо отзываюсь я.

Он застывает, пронзительно глядя на меня. Краем глаза вижу, как побелели стиснувшие телефон пальцы, и улыбаюсь, произношу мягче и звонче:

– Всё хорошо, я не собираюсь убегать. Если боишься, можешь взять меня с собой.

– В сумеречном мире здесь открытое пространство и нет охраны, не хочу рисковать. Я быстро, буквально на пару слов.

– Там темно, а здесь копия ключей может быть неизвестно у кого.

Помедлив, Ариан кивает. Взяв в зубы телефон, поднимается с кровати и завязывает простыню на бёдрах, жестом предлагает подойти. Встаю рядом с ним. Ариан перехватывает телефон.

– Ну что, жрица, отправляй нас в Сумеречный мир.

– Почему-то мне неловко от мысли, что придётся обращаться к каким-то там основам бытия.

– Они привыкли. – Ариан проводит пальцами по моим волосам, то ли приводя в порядок, то ли позволяя себе завуалированную ласку. – Не знаю почему, но мне сразу показалось, что тебя этот момент с сущностями основ смутит.

– А эти сущности что-то вроде Чомора?

– К счастью, нет. Иначе всем нам было бы слишком весело жить. – Ариан опускает ладонь на моё плечо. – Отправляемся.

Прикрыв глаза, представляю, как мы переходим на Землю, в Сумеречный мир. Нас окутывает запах трав, терпкая прохлада ночи. Яростно стрекочут кузнечики.

Ариан прижимает меня к себе, шепчет на ухо:

– Стой рядом, не отходи.

Свет экрана его мобильного телефона озаряет нас голубоватым светом. Запрокинув голову, я любуюсь строгим, сосредоточенным лицом Ариана. Под ладонью чувствую мощное биение его сердца.

Он прижимает мобильный к уху, а я прижимаюсь к его груди, поглядываю по сторонам. В свете звёзд тускло поблёскивают выставленные в ряд автомобили, роса на траве. Грунтовая дорога петляет между пригорков, лишь немного напоминающих громадные холмы покинутого города.

Телефон отзывается гудками. Ариан рассеянно перебирает мои волосы.

Пошуршав, динамики выдают сонный голос:

– Только не говори, что опять надо машину куда-нибудь отогнать.

– Ксант, мне тут ящерица на хвосте интересную новость принесла, если ты не один, выйди куда-нибудь. – Телефон передаёт шорох, тихую ругань. Ариан вытягивает пряди моих волос, накручивает на пальцы.

– Я один, – приглушённо доносится из динамиков. – Где ты там ящериц встретил?

– Да забежала тут парочка к Амату, наверное, пробивают покупку его акций. Но суть не в этом. Ящерица говорит, что лунная жрица собиралась просить у них убежище. Ты там потереби солнечных, хочу знать, правда это или нет, и не связано ли это с Ладой.

На другом конце линии молчат. Ариан продолжает перебирать, оттягивать и накручивать мои волосы – ласково, но так собственнически, что даже забавно.

– Ксант, ты там не уснул?

– Нет, просто осознать пытаюсь. Эти ящерицы… они случаем не того?

– Да нет, не страннее обычного. Ты…

Огромное мохнатое тело придавливает меня к земле.

– Жди в Лунном мире, – рыкает нависающий надо мной белый волчище.

И я оказываюсь на полу. Надо мной – неровный потолок комнаты.

Что-то случилось там, в Сумеречном мире, и Ариан там один.

Желание вернуться к нему захлёстывает неимоверно, меня накрывает туманом.

Земля вздрагивает под ударами исполинских лап убегающего волка. Я лежу. Надо мной – звёздное небо. Сердце бешено стучит.

– Алло? Ариан? Ты где? – бормочет телефон.

Приподнимаюсь на локтях. Ариан уже далеко, его белая шкура оставляет в воздухе серебристый след. На тёмной полосе горизонта вспыхивает жёлтая искра. И снова в том же месте. И опять. В унисон со следующей чередой вспышек разносятся громовые раскаты выстрелов. И вдруг тишина. Её рвёт истошный крик.

– Ариан?! – вопит телефон.

Подскочив, вглядываюсь в темноту, в переливающееся там пятно лунного света. Только сейчас начинает доходить, что это… похоже, снова покушение.

Кто-то страшно кричит. Крик приближается вместе со светлым пятном, превращающимся в огромного волка. Сейчас Ариан даже больше, чем был на церемонии. Он бежит ко мне, а в гигантской пасти болтается человек. И на белой шкуре – тёмные пятна.

– Ты не ранен?! – Подскакиваю навстречу.

Ариан выплёвывает человека на землю. Тот со стоном пытается отползти, но Ариан придавливает его лапой.

– Я же велел оставаться в Лунном мире, – громогласно рокочет Ариан. Встряхивается, уменьшаясь. – И нет, я не ранен. – Он превращается в человека, и чужая кровь стекает по нему. – Дай телефон, пожалуйста.

Пойманный человек, подвывая от боли и страха, пытается отползти к машинам. Ариан придавливает его ногой.

– Лежать, тварь, – рычит Ариан и протягивает мне руку.

Подхватив телефон, приближаюсь к нему. Пахнет кровью. Навожу свет на пойманного человека: у него нет части стоп – пальцы просто отсечены вместе с ботинками.

– Отвернись, – тихо велит Ариан и отнимает у меня телефон, прижимает к уху. – Ксант, ты ещё на связи?.. Давай к стае Амата, я тут поймал кое-кого, и поторопись, я перестарался.

Пойманный поскуливает, сжимается под его пятой.

Оборвав связь, Ариан хмуро смотрит на трясущегося человека.

– Тамара, ты бы вернулась в комнату.

Запах крови невыносимо сильный, даже кажется, что чувствую его на языке.

– Ты ему ноги откусил? – сбивчиво шепчу я.

– Нет, просто отделил, чтобы не убежал. У него там машина стояла.

Нервно усмехаюсь: да, если пальцы ног отрезали, далеко не убежишь. К горлу подступает тошнота. Зажав рот рукой, отворачиваюсь.

– Тамара… – с каким-то надрывом произносит Ариан. – Просто уйди.

Снова поворачиваюсь к нему и мотаю головой. Убираю руку и глубоко дышу.

– Т-ты, – сипло лепечет пленник, бледное лицо которого ярко выделяется на фоне травы. – Князь? Ты и есть князь?

– Да.

– Я-я не знал, – мужчина пытается ухватить его босую ногу, но бессильно опускает окровавленные руки. – П-правда не знал, мне сказали… мне заплатили… за темноволосую жрицу, я бы… я не посмел бы… ты…

– Тамара, принеси из машины аптечку.

– К-ключи, – выдыхаю я в ладонь.

– Я не знал, – лепечет пленник. – Не знал, клянусь, я бы не посмел, я не мог, я не…

Оскалившись, рыча, Ариан наклоняется к нему: