Текст книги "Северная королева. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Анна, Верещагина
Соавторы: Валентина Верещагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Ренд проявил стойкость, медленно опустил взгляд и демонстративно осмотрел свои испачканные нечистотами сапоги, а затем с грозным рыком надвинулся на толстяка и четко произнес:
– Я воин, а не слуга!
– Ты обязан подчиняться мне! – рискнул визгливо выкрикнуть наблюдатель, безоговорочно убежденный в своей правоте. – Ты рыцарь Золотой короны! – змея постаралась на славу и заморочила мозги юного ар-де-мейца. – Ты служишь Беккитте, а, значит, мне! – да и самомнения ему не занимать.
Эрт Лагор победно улыбнулся, нарочито медленно поднял руки и сжал кулаки. Мне нельзя было медлить, означенная проблема требовала мгновенного решения. Беспокоилась я исключительно о Ренде, не считая, что подберу слова, чтобы образумить толстяка.
Я втолкнула предателя внутрь комнаты и быстро хлопнула дверью. Нам пора поговорить с глазу на глаз. Не знаю, как я смотрелась в этот миг, но наблюдатель растерял былую уверенность и заскулил, подобно побитой собачонке.
– Чего ты добиваешься? – в мои планы не входило его избивать, лишь припугнуть немного, чтобы унял спесь.
Не удалось. Физиономия толстяка исказилась от гнева, пальцы на руках вытянулись, их концы увенчали острые когти. Инстинкты мага, рожденного воином, одержали верх над разумом. Он с неожиданным проворством подскочил ко мне, но я среагировала и ушла с линии атаки. Наблюдатель приготовился к прыжку, ему не терпелось сцепить пальцы на моей шее. Я с глупышом соревноваться не собиралась. В моих руках была большая власть и сила.
– Не пачкайся, сестра! – послышалось в каждом углу покоев, и необычный туман заполонил пространство, а затем вмиг рассеялся.
Брови толстяка взлетели на лоб, на лице отразился ужас, губы затряслись, в поросячьих глазках выступили слезы.
– Т-ты… – не веря своему зрению, вымолвил он и попятился в дальний угол, немея от потрясения.
– Я, – Лис завис рядом со мной, хищным взором окинул с головы до ног часто моргающего наблюдателя, хитро взглянул на меня и сказал:
– Иди. Я догоню!
Я была не в праве мешать призраку. У него были личные счеты к ар-де-мейцу, забывшему заветы предков. Слабое чувство скорби всколыхнуло душу, но лютый холод почти мгновенно заморозил его. Лис не причинит сильного вреда толстяку, лишь напомнит простые истины, знакомые любому ар-де-мейцу с детства.
– Нам надо серьезно поговорить, – сказала я Лису и отвернулась.
– Дай мне час, – отозвался он и порывом теплого ветра распахнул передо мной дверь.
Лис сдержал свое слово и нашел меня в библиотеке, не прошло и часа. Я не спрашивала, о чем велась беседа с толстяком, а призрак не откровенничал со мной. У него на уме было другое, о чем он долгое время молчал, страдая безмолвно в одиночестве. Мы давно не виделись, а последняя встреча была мимолетной. Лис впервые за все время боялся посмотреть мне в глаза.
Сейчас он решился и покаянно склонился.
– Прости.
Мои губы изогнулись в ироничной ухмылке.
– Разве тебе еще не сказали, что события развивались должным образом, Ар-де-Мей теперь свободное королевство, и только это имеет значение?
Призрак вскинулся:
– Грыр, сестра! Я ждал не этих слов! – туман окутал пространство, загасил свечи.
– За все приходится платить, и не мне напоминать тебе об этом, – сказала я в пустоту.
– Не мне слушать! – разошелся призрак. Свечи вспыхнули во тьме яростными огоньками. – Прости, что не нашел в себе сил противиться и не убил тварь, зная, что ее скрывают за твоей спиной!
– И ты, и Дух, и Тэйна, и Роан – все бестелесные стражи Нордуэлла знали о возвращении первой жены лорда, но никому не сообщили, – не повышая голоса, констатировала я, не выискивая причин.
Случилось, как случилось, и мне все равно. Лис был в корне не согласен со мной. Прочитав приговор в моем взгляде, он облетел вокруг, растрепал мою челку, но не добился желаемого. Я осталась холодной, как требовали обстоятельства.
– Мы хотели, – ему нелегко далось это признание, – но старец запретил. Меня за море отправил, заявил, что настало время искать Северию. Почему он так решил?
Мой взор приковал толстенный фолиант. Я подошла и заглянула внутрь книги. Странно, но мне на глаза попался травник. Хотя, почему странно? Пора бы научиться разгадывать знаки судьбы. Память услужливо подкинула нужные слова Гурдина о травнице по имени Маег эрт Лев. Всему свое время. Выходит, что и возвращение Илны мы должны пережить, как стихийное бедствие? А что с Некритой? Я будто книгу листаю, а не жизнь проживаю. Раз страница, два, три и … сколько еще осталось?
– Ниа, я с тобой разговариваю! – фраза Лиса ворвалась в мои мысли и вернула меня в реальность.
У меня нашлось, что ему сказать.
– Потому что я просила Алэрина найти Северию, – не удивилась тому, что Гурдину известны тайны и секреты обитателей замка.
– Почему именно ему? Ведь есть я! – если бы он мог, то ударил бы себя кулаком в грудь, а так молнией взлетел к потолку и ударил в верхний стеллаж.
Книги, стоящие на нем, посыпались вниз, и я отпрянула.
– Успокойся, – попросила и отошла к столу.
Ноги отказывались меня держать – слишком много событий произошло сегодня, и я присела на бархатный стул. Лис, зло сверкая глазами, спустился, ему не терпелось действовать.
– Хочешь… хочешь… – захлебываясь эмоциями, оповестил он, – я отправлюсь в Дэл-Ри и верну Северию домой?
Я должна была бы ликовать, рыдать от восторга и кричать: «Да-а! Конечно! Почему ты еще здесь?», но молча обдумывала его предложение. Холод прочно сковывал мою душу, и все, кто мне дорог, находились в безопасности.
Лис тихо рыкнул:
– Грыр побери, Ниа! Что с тобой? Ты словно мертвая!
– Мертвый ты, а я жива…пока, – с намеком произнесла я, надеясь, что он поймет.
Ган всегда умел читать между строк, и все, что я не договорила, не осталось для него сокровенной тайной. Его же мысли оставались для меня загадкой. Просто я думала, что призраки не умеют настолько проникновенно вздыхать.
– Старец сказал, что я должен только найти сестру и рассказать тебе о ней, – после продолжительного, гнетущего безмолвия изрек Лис.
– Гурдину известно больше нашего, поэтому послушаемся его советов. Ты нашел ее и рассказал мне, а я передам сведения Алэрину. Быть может, это что-то значит?
– Будем надеяться, – мрачно постановил он и буркнул. – Что же еще остается?
– Надежда – это целая сокровищница, ведь есть люди, которые обделены ей, – рассудила я.
– Ненавижу ждать! Это напоминает мне месяцы, проведенные за решеткой! – с ожесточением поведал Лис, и лед на моем сердце вновь дал трещину.
Как же сложно существовать без чувств! Ты богат, когда имеешь возможность жить, испытывая всю гамму эмоций. Я отдала свое богатство по доброй воле, но дождусь дня, когда верну себе все, до последней слезинки. Ган наблюдал за мной и тоже что-то решал. Его задачки были сложнее моих, но и возможностей у призрака было больше. Лис подскажет, когда придет мой черед.
Он хотел утешить, подлетел ближе, опустил призрачную ладонь на мое плечо и приготовился произнести что-то ободряющее. Но на лестнице послышался шум, и в библиотеку ввалился эрт Лагор.
– Эра Ниавель, мне сказали, что… – осекся, увидев нас, и выпучил глаза.
Я не ощутила никакой неловкости, будто ничего необычного не произошло, и пригласила рыцаря присоединиться:
– Входи, Ренд.
А вот у Лиса проснулась совесть, призрак пожалел, что не объяснился раньше со старым другом. Он рассеяно опустил голову, но потом решил не затягивать и произнес:
– Привет, – под конец нашел в себе силы взглянуть открыто на эрт Лагора.
Ренд нервно кивнул и переступил через порог. Судя по играющим на скулах желвакам, рыцарь сейчас отчаянно сражался с бушующими внутри эмоциями. Библиотека погрузилась в молчание, и, чтобы прогнать его, я открыла травник и бездумно перевернула несколько страниц.
– Я забыл, – эрт Лагор очень медленно дошел до стола, взгляд его словно пристыл к лицу призрака, – что ты выкрутишься из любой ситуации.
– Мне удалось обмануть смерть, – усмехнулся Лис, и Ренд ответил ему кривым смешком:
– Тогда ты знаешь, кто я есть! – решил одним махом разрубить все узлы.
Лис озадаченно воззрился на рыцаря, но пояснений не добился и развернулся ко мне. Я считала, что эрт Лагор должен сам закончить начатое, поэтому не шелохнулась.
– Не знаю! – тишину вспугнул раздраженный возглас Лиса.
Неизвестно, что напридумывал себе Ренд о призраках. Наверное, решил, что бесплотные духи всемогущи и способны проникать в мысли людей… и нелюдей тоже. Моргнул пару раз, надеясь, что само образуется, но мешкать с признанием не стал:
– Ты – ар-де-меец, а я потомок са'арташи, – кивком указал на меня. – Твоя сестра видела!
На Лиса напало оцепенение. Его хватило лишь на то, чтобы попеременно смотреть то на меня, то на рыцаря. Я не вмешивалась, продолжая бездумно листать травник. События, будто текли мимо меня, а я являлась сторонним наблюдателем.
Неторопливое шуршание книжных листов, разбавил голос Лиса.
– На чьей ты стороне? – Ровно поинтересовался он у Ренда. – Мне известно, что для са'арташи кровные узы важнее всего прочего. Значит ли это, что вы обязаны поддерживать друг друга безо всяких клятв?
– Нет, – без заминки ответил эрт Лагор. – Мы помним цену каждого обещания.
Я перестала отмалчиваться, мне нужно было открыть важный секрет.
– Фрон собирался убить Беккит. И, если бы не вмешательство пленника медальона, то одному потомку са'арташи удалось бы уничтожить другого.
Призрак и рыцарь обескуражено взглянули на меня и дружно переспросили:
– Фрон потомок са'арташи? Он собирался убить Беккит?
– У меня нет повода сомневаться в его словах, сказанных перед смертью, – без колебаний отозвалась я, и Лис обличающе вскинулся:
– И когда ты намеревалась сообщить мне эту оглушительную новость?
Я не чувствовала за собой никакой вины, о чем не замедлила сообщить:
– Тебя не было рядом, если помнишь?!
– Простите великодушно, – разъярился Лис, – что искал пропавшую сестру и не сподобился навестить вас и поболтать! – рассеялся по библиотеке туманом, не в состоянии усидеть и успокоиться.
А я, наверное, только-только осознала, что брат обрел долгожданную свободу, которую не имел при жизни. Сейчас он негодовал не потому, что всерьез злился на меня, а потому что сам не уследил. Став призраком, Ган стремился наверстать упущенное, быть в нескольких местах одновременно, решить множество задач и помочь огромному количеству народа.
– Лис, – мягко позвала я и напомнила. – Всему свое время. Мы заговорили о Фроне в нужный час, – и перевела взгляд на притихшего эрт Лагора. – Что можешь сказать ты?
Сосредоточенно подумав, рыцарь сокрушенно покачал головой.
– Всегда считал, что потомки са'арташи рождаются в знатных семействах, а Фрон, как было известно всем обитателям Золотого замка, выходец из простого народа.
Я сочла нужным пояснить:
– С помощью медальона, в котором заключена душа древнего колдуна из Ар-де-Мея, Фрону удалось спрятать свое истинное лицо. И мы с вами вряд ли точно узнаем, где именно родился эрт Гивей – в жалкой лачуге, в публичном доме или во дворце.
– Но это важно, и нам нельзя ждать! – нетерпеливый Лис снова возник передо мной.
– Возможно, – вырвалось у меня прежде, чем мысль успела окончательно сформироваться, поэтому закончила я более осторожно, – мне известно, кто сможет пролить свет на истинное происхождение Фрона.
– Кто? – Лис прищурился, а Ренд подошел ближе, и я решила, что настал черед раскрыть чужую тайну.
– Девочку зовут Белль, у нее ярко-рыжие волосы, и она путешествует вместе с кормилицей Лин. Мы обязаны найти их раньше ищеек змеи!
– Почему ты думаешь, что дочь Этильреда укажет нам, кем был Фрон? – быстро сообразив, прицепился Лис.
– Потому что он страстно желал избавиться и от девочки, и от ее спутницы, собирался сдать их Беккитте и со спокойной совестью вернуться в Царь-город.
Ган всегда любил путанные загадки, и эта сильно взволновала его. Он метнулся в сторону, замешкался в углу, уронил полку с книгами, и замер, услышав потрясенный вскрик Ренда:
– Да не может быть!
– Может! – тотчас перенесся к нему призрак и указал на себя. – Все невозможное возможно, и я тому подтверждение!
Эрт Лагор был весьма аккуратен в своих высказываниях.
– Не исключено, что вы услышите всего-навсего мои домыслы, – щелкнул пальцами. – Но! – искристым взглядом подогрел наше любопытство. – Этильред был дядькой Беккитты!
– Известный факт! – нетерпеливо откликнулся Лис, а я в подтверждении кивнула.
Ренд улыбнулся и продолжил удивлять нас.
– На самом деле у деда Беккит было три сына, но все от разных женщин. Перечислю всех. Саграф – отец нынешней Золотой королевы; Этильред – родитель малютки Белль, и Рори, которому едва сровнялось два месяца, когда Саграф взошел на трон. Вам, не хуже моего, известны нравы, царящие в землях са'арташи. Чтобы укрепить свою власть, Саграф публично изгнал обоих братьев, лишив их всех привилегий. Вдогонку изгнанникам были отправлены наемные убийцы. Мой отец утверждал, что видел отрубленную голову Рори, но я никогда не верил! – горячо завершил он и объяснил. – Ведь в замок был доставлен и изуродованный труп Этильреда. А мы знаем, что позже принц вернулся и отомстил брату!
– Ты думаешь, Рори выжил, сменил имя, внешность и вернулся в Золотой замок, чтобы отомстить? – с недоверием и брезгливостью изрек Лис. – Фрон был дядькой Беккитты? – он не доверял своим ушам.
– Поистине змеиный клубок! – согласилась я. – Теперь мне ясно, почему эрт Гивей был обеспокоен появлением племянницы, ведь она оказалась еще одной претенденткой на трон! А вернув ее, он избавлялся от двух проблем разом! – интересные сведения, которые нельзя оставлять без внимания. Когда-то я думала, что у Фрона была более высокая цель. Оказалось гораздо прозаичнее. Я не испытала никаких сожалений по поводу того, что выдумала себе глупая девица.
– Фрон был странным, – в раздумьях произнес призрак.
– Безумным он был, – эрт Лагор дал более точное определение.
– Порой даже очень, – я на себе испытала все чудачества эрт Гивея. – Но немудрено! Сначала на парнишку обрушились нешуточные неприятности, а потом долгие годы воздействовал колдун, меняя по своему усмотрению. Магия медальона настолько сильная, что даже мне было сложно устоять перед искушением и бороться с ней.
– И где медальон сейчас? – Лис остановился на деталях.
– У Гурдина. Он сказал, что мне не справиться с пленным колдуном, – следует крепко задуматься над словами старца.
Но не сейчас. Меня отвлекли, вырвали из вихря совершенно разных, по-своему значительных мыслей.
Настороженный взор Лиса замер на эрт Лагоре, и я нахмурилась. Что на уме у переменчивого призрака? Ренд догадался раньше и четко произнес:
– Са'арташи служат Золотой короне и только ей, а не тому, чью голову она украшает!
– Но Золотую корону носит Кровавая королева, – настаивал Лис.
Эрт Лагор остался непреклонным.
– Ты вправе убить меня, а я не вправе предать! – процедил он.
На протяжении последних лет брат оставался для меня самым близким человеком и самым преданным соратником. Он никогда и ничего не делал просто так.
Стоило рассудить хладнокровно, отринув привязанности, и я разгадала замысел призрака и решительно помогла ему.
– Ренд, вижу, ты хорошенько осмыслил требование Гурдина. И к чему пришел?
– Старец ткнул меня носом, как зарвавшегося мальчишку! Неприятно, но полезно, как горькое снадобье, – откровенно поведал эрт Лагор и качнул головой. – Признаться, я позабыл, что в старом Кодексе рыцарей Золотой короны строго указано, что мы обязаны свергнуть того правителя, кто порочит славное имя са'арташи. Беккитта уже переступила запретную черту! – торжествующе улыбнулся.
– Лихо у вас! – хмыкнул Лис и вспыхнул. – Хранители! Вот, что сделал Этильред, убив своего брата!
– Жаль, что он выбрал не тех соратников, – выразительно проговорил Ренд.
– Как же верно! – одобрил его заключение Лис, и я молчаливо поддержала их.
Мне бы самой не ошибиться! Я привыкла ненавидеть и бояться са'арташи, но нельзя судить весь народ по одному. Черный колдун, заключенный в медальоне, родился ар-де-мейцем, как и все чудовища, посещающие обычных людей в кошмарах.
– Почему бы нет? – я задала вопрос вслух, вынуждая призрака и рыцаря взглянуть на меня.
Лис сходу сообразил, что я хочу сделать.
– Да! – ему понравилась моя идея. Во взгляде призрака я прочла обещание и знала, что он не обманет.
– Решено, – сказала я им обоим, давая безмолвное разрешение брату, а Ренда ухватила под локоть, предложила прогуляться и попросила:
– Расскажите мне правду о са'арташи.
– Все, что знаю сам, – Ренд ответил мне широкой, дружелюбной улыбкой.
Мы вышли во двор и быстро, чтобы не вызывать лишних вопросов, повернули к саду. На улице был легкий мороз, звуки проплывали мимо нас, и ни одно дуновение не тревожило воздух. В занесенном снегом саду вилось множество тропок. Узкие, протоптанные самыми разными обитателями замка дорожки, петляя, уводили в самую глубину. Низко опущенные ветви деревьев спрятали нас от посторонних глаз. Не сговариваясь, мы выбрали самую тонкую из тропок, по очереди ступили на нее и, не нарушая тишины заколдованного сада, отправились гулять. Жадно вдыхая морозный воздух, как глоток свободы после заключения в темнице, остановились, когда тропа вывела нас к чьему-то зимнему убежищу у самой стены. Здесь лежал ворох примятой соломы, словно мягкое кресло, приглашающее присесть и отдохнуть от суеты.
Ренд хмыкнул, по привычке осмотрелся, плечом прислонился к каменной ограде и заговорил таинственным тоном:
– Изначально существовала только вечная тьма, в кольцах которой сверкали холодом звезды, такие же равнодушные ко всему. Их бесконечная власть пошатнулась, когда пришли три Создателя и запели великую Песнь Жизни, – он прервался, позволяя мне почувствовать всю торжественность того момента.
Я кивнула и, понимая, что рассказ будет долгим и интригующим, заняла место на соломе. Расправила складки на одежде, улыбнулась солнцу, выступившему из-за тяжелых, неласковых туч и приготовилась внимать продолжению.
Ренд не стал мучить меня интригующим молчанием. В его голосе звучало неподдельное восхищение.
– И родился из мрака небытия новый мир, названный Создателями Мейлиэра. И парили они в серой мертвой вышине, оценивая дело, которое носили в мыслях долгие века. И хмурились Создатели, и суровел каждый брошенный ими взор.
В огромном мире, расстилающемся внизу, властвовала пустота. Лишь озлобленно выл и носился по окрестностям одинокий ветер, своим видом напоминающий гигантского крылатого ящера. А когда ему надоело шалить внизу, он поднялся в небеса и стал исподтишка кусать Создателей, словно надоедливая мошка.
Первым не выдержал непримиримый Хелиос и схватил длинный, белоснежный хвост ветра. Не смирился, заголосил ветер и бросился удирать во всю прыть. Но разве можно убежать от Создателя? Крепко держал Хелиос своего пленника, а по синему небесному полотну летели чешуйки из вытянутого, туманного хвоста.
Умаявшись, крылатый ящер признал силу Хелиоса, свился клубком у его ног и поклялся служить вечно.
– Что же мне с ним делать? – нахмурился Хелиос и взглянул на свою супругу Некриту.
Многоликая, изменчивая интриганка довольно улыбнулась.
– Муж мой, ты забыл – воздух твоя стихия, – рассмеялась мелодичным, задорным смехом. – Да будет так дальше! Небо – твоя стезя! А нам с братом достанется земля, – притворно вздохнула.
Ур подхватил речи сестры:
– Хел, ты лучше всех зажигаешь золотом звезды, превращая их в пылающие солнца! И кому, как не тебе, пробуждать от спячки местную луну? – прищурился.
Хелиос задумчиво кивнул и разжал пальцы, выпуская ветреного ящера. Тот, ощутив свободу, сорвался в полет, расшалился на просторах, поднял пыль внизу. Хозяин, наблюдающий за ним, вздохнул:
– Уговорили, – не стал вступать в спор, зная, что он, как и его новоявленный подопечный, любит простор. – Небо – моя забота!
Некрита прикоснулась холодными губами к щеке мужа и поспешила вниз, чтобы ступить на землю.
– Нам достается пепел и пыль, – произнес Ур так, будто поднимал тяжелую ношу.
– Сделаем этот мир живым! – провозгласил Хелиос и затянул Песнь на языке, который нам никогда не доведется услышать, ибо в каждой букве сокрыто тайное Знание, пробуждающее солнце.
– Нам нужны слуги, – согласно молвил Ур и прыгнул вниз, а Песнь Хелиоса звучала громче и громче.
С каждым последующим звуком увеличивалась и разгоралась золотым светом ближайшая к Мейлиэре звезда. И с каждым мгновением на земле становилось теплее и радостнее.
Некрита недовольно морщилась, мрачнел Ур. Брат с сестрой предпочитали укромные и темные уголки. Им были не по нраву залитые солнечным светом огромные пространства, и они без споров разделили их между собой.
Первыми из предрассветных сумерек родились ир'шиони. Их создал Хелиос и построил в облаках чудесный город. Ир'шиони поднимали солнце, поворачивали луну, беседовали со звездами.
Вторыми появились на Мейлиэре са'арташи. Их сотворил из огненного мрака Ур и призвал властвовать в бездне. Они должны были укрощать огонь вулканов и строить пирамиды из песка и камня. А третьими Некрита создала великанов, вдохновившись видом вечных льдов.
– Неужели? – я прервала рассказ, вскочила и сделала пару шагов. – Нас убеждали в ином! Я с детства слышала, что маги и ледяные великаны появились на Мейлиэре одновременно, но не смогли ужиться мирно.
– До нас дошли только легенды. Возможно, что истории разных народов лишь соприкасаются между собой, но не сходятся от и до, – рассуждая, откликнулся Ренд.
– Что же, чужих легенд мне известно совсем немного, – с грустной улыбкой ответила я и вернулась на место.
Эрт Лагор полушутя-полусерьезно поклонился:
– Я к вашим услугам, королева. Обучен владеть не только мечом, но и словом, – выпрямился. – Поэтому не буду медлить, – глубоко вдохнул и продолжил. – Пару веков создания первых Хранителей Мейлиэры протянули без ссор и войн. Мелкие распри начались на заре третьего века, но в серьезный конфликт они не переросли. Причина банальна. Ир'шиони с презрением смотрели на земных тварей. Са'арташи не имели крыльев, ненавидели чистое голубое небо и жутко боялись студеных северных ветров, – взглянул с выражением, и мне вспомнилась Беккит с ее боязнью морозов. – А очи ледяных великанов слезились при одном взгляде на неумолимый солнечный диск. Путь на юг для них был равносилен смерти.
Нам не угадать, сколько могло бы длиться мнимое спокойствие. У Хранителей свои заботы, они редко наблюдают за смертными, учитывают наши пожелания.
Хелиос оставил Некриту, устав от ее переменчивого настроения, и женился на ласковой Люблине. А она привела на Мейлиэру свой клан. Ур достойно приветствовал других Создателей – Эста, Мерра, Хроста, Ретта и Игвейна. Принял он и новых Хранительниц – Магиру, Террию и Люблину, как бы ни ругалась его сестра. И Некрита затаила лютую злобу.
Кто из них придумал первых людей? История умалчивает. Но чаша терпения Некриты переполнилась. Изменчивая взбеленилась: «Зачем? – кричала она, задыхаясь от бешенства. – Как они посмели?!» Но никто не слушал ее вопли. Хелиос велел бывшей супруге угомониться и пригрозил, что изгонит ее с Мейлиэры, если она осмелится дерзить. Ур занимался своими делами в бездне и вновь не поддержал сестру. Непредсказуемой пришлось смириться и уйти на север во льды. Там она создала новую расу, внешне похожую на людей, но с магическим даром внутри.
Век бежал за веком, людей на Мейлиэре становилось больше и больше. Они заселили почти все территории Ура, опасаясь заглядываться на каменные пустоши севера. Одна часть людей поклонялась Уру и его са'арташи, вторая благоговела перед величием Хелиоса и его ир'шиони. Но подавляющее большинство опасалось магов.
Три королевства – две твердыни на земле и одна на небе. Ил'Веед – царство са'арташи на юге Мейлиэры, Ар-де-Мей – земли магов на севере и Ша'Терин – мир ир'шиони в сияющих небесах.
Искорки гнева, тлеющие в сердцах созданий, разгорались сильнее с каждым годом, пока не превратились в пожар войны. Это была настоящая, жестокая и кровавая бойня, и происходила она на севере. Дети Некриты, такие же взбалмошные и непредсказуемые, как мать, сошлись в жестокой схватке. Маги и ледяные великаны с самого начала не могли существовать в мире и согласии. Им стало тесно в суровых, покрытых льдом землях, и великаны попытались изгнать людей из своих владений. Для ледяных созданий маги, славящиеся своей исключительно силой, были всего-навсего жалкими букашками, которым определили место на пустошах.
Но разве на камнях возможна жизнь? Маги, считающие себя истинными хозяевами севера, дали жесткий отпор. Чего было опасаться им, владеющим магией? Некрита не вмешивалась. Для нее кровавый конфликт был развлечением, бальзамом на незаживающие раны обиды.
Земля стонала от битв, ее плоть была залита кровью, потом и водой, над нею не было видно ни лучика солнца, потому что, умирая, великаны обращались в пар. День и ночь сровнялись, растения гибли, животные бежали прочь, уносимые страхом. Ненависть пропитала землю, воду и воздух Ар-де-Мея, и маги начали перерождаться. Так открылась обратная сторона дара Некриты.
Сотни безумных тварей хлынули на юг в поисках легкой добычи. Туда же обратили свои алчные взгляды маги. Но отступать было не в их правилах. Для начала они решили покончить с великанами, а дальше планировали захватить весь мир. Война продолжалась, тварей с каждым днем становилось больше.
Заворчал Ур, потревоженный в бездне, ибо земля содрогнулась от топота перерожденных. Ночь стала временем безумцев, и даже Игвейн не мог помешать их пиру. Неутомимые, сильные, озлобленные бывшие маги торопились на поиски жертв. Некоторые ночные охотники имели крылья, другие – когтистые лапы и острые зубы, от которых никому из южан не находилось покоя.
Некрита довольно улыбалась, предвкушая, что совсем скоро она станет единовластной хозяйкой Мейлиэры. Первым ей ответил брат. Выпустил огонь, полыхающий в бездне. Залил огонь северные окраины, так что стало в сумеречном мире светло, спалил множество тварей, закрыл на время переход. Жаль, погас, когда ярость Ура иссякла.
Решив, что напуганная его яростью сестра приструнит своих детей, Ур затих, вернувшись в жаркий мрак бездны. Но Некрита не дрогнула, она умело играла чувствами магов и великанов, чтобы война между ними длилась и длилась. Перерожденные вновь потянулись на юг, убивая всех, кто вставал на пути.
Люди взмолились, роняя слезы в храмах, стоя на коленях перед ликами Хранителей. И те не могли не услышать людских просьб. Каждый из Хранителей наказал детей Некриты, а самой Непредсказуемой было велено не вмешиваться и тихо дожидаться окончания войны. Ретт на век забрал удачу у всех ар-де-мейцев. Магира сплела их судьбы между собой. Мерр на десять лет отравил все северные реки. Террия ударила своей палицей и расколола северные земли, а Ур наполнил расщелину неиссякаемым огнем. Хрост сильно уменьшил срок жизни каждого северянина. Игвейн погасил дневной свет над Гиблыми горами. Эст сто лет не принимал души умерших ар-де-мейцев в своей обители, чтобы призраки заполонили север. Единственным, кто лишь вздохнул, был Хелиос. Он пожалел детей своей первой жены, понимая, кто истинный виновник беды. И безразличие мужа оскорбило Люблину. Рассердившись на супруга, она жестоко наказала ар-де-мейцев, всех до единого, кто был связан с Некритой.
Невольно кивнула, нахлынувшая грусть тронула душу, и я вновь остановила рассказчика.
– Мне известно, как никому другому, в чем именно состояло наказание, которое Люблина придумала для ар-де-мейцев.
– Поведаете? – пристальный взгляд Ренда замер на моем лице.
Рыцарь надеялся увидеть проблески эмоций, но я ровным тоном поведала:
– Очередная печальная история, героиня которой моя родственница Мирель. Она оставила запись о том, что случилось.
– Тем удивительнее, правда?
– Это не легенда для нас, ар-де-мейцев, я расскажу событие из нашей истории. Мы чтим память предков и не хотим, чтобы проклятие повторилось. Каждый из ар-де-мейцев умеет ценить любовь, потому что однажды наших предков лишили этого светлого и яркого чувства. Никто из ар-де-мейцев прошлого не надеялся на взаимность. Пары создавались по договору, и как вы понимаете, сумеречных в крае прибавлялось.
– Ваши родители любили друг друга? – не отводя пронзительного взгляда, спросил эрт Лагор.
– Любили, – на моем лице возникла добрая улыбка. – Полтора века назад проклятие было снято, благодаря Мирель, моей прапрабабушке. Она родилась на юге Мейлиэры в семье обычных людей, но волею судьбы встретила короля Ар-де-Мея Алина и стала его женой. Только он погиб в день свадьбы, а Мире пришлось доказывать ар-де-мейцам, что она достойна королевского титула, – я передавала сведения, рассказанные мне ильенграссами. – Ее жизнь не была легкой, и за следующим поворотом Мирель встретила Роана, лорда Нордуэлла. Не буду вдаваться в подробности, лишь скажу, что Мира отказалась убивать Роана вопреки приказу Некриты, а попросила помощи у Люблины и пожертвовала своей любовью ради счастья ар-де-мейцев. Проклятие было снято, и мои родители испытывали друг к другу искреннюю любовь и нежность, – на меня накатили детские воспоминания.
Уютный каминный зал, круглый стол, за которым собиралась вся семья, праздничная атмосфера и тепло в каждом взгляде, жесте и слове. Тех дней не вернуть, а мне будет сложно построить новое семейное счастье. Любимый далеко, брат предал, а мне приказано забыть о чувствах. Жаль, я не южанка, и мне не позвать того, кто сможет противостоять Некрите. Придется самой биться за любовь и счастье.
– В самом деле, – привлек мое внимание Ренд, – печально, но и радостно одновременно! Согласитесь, что даже после самой темной и холодной ночи встает солнце!
– Да, – не стала отрицать я, но и продолжать не было смысла. – Что мы все о магах и великанах?! Мне хочется услышать о са'арташи! Ведь вам есть, что рассказать?
– Небольшое отступление закончено, – Ренд пошел мне навстречу. – Вернемся? – дождался моего кивка и вновь заговорил. – Люди были вынуждены вновь обратиться к Хранителям, но первыми на войну с магами отправились са'арташи. Самолюбие взыграло! Дескать, если са'арташи победят, то не будет им равных! Но… мечты так и остались бесполезными мечтами, а мои предки решили применить хитрость.
Правитель Ил'Вееда Каарин дель Рсин обратился за помощью к королю Ша'Терина Даэрану. Тот милостиво согласился и назначил встречу на морском берегу.
Первыми на место прибыли Каарин и его красавица дочь Орлина. Они остановились на высоком скалистом берегу, наблюдая, как море катит волны, разбивая их о блестящие камни далеко внизу. Водные валы с ревом обрушивались на берег, и в следующий миг ветер доносил соленые брызги. Над морем с криками носились стаи чаек. Порой какая-нибудь птица камнем кидалась в сине-зеленую воду и вскоре выныривала на поверхность, ухватив рыбу. «Отец, – позвала юная са'арташи, прижимая руки к сердцу, – посмотри, на эту красоту!»
