Текст книги "Северная королева. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Анна, Верещагина
Соавторы: Валентина Верещагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Очередной призрак, свихнувшийся на своих обидах. Ты меня прости, если соберусь развеять ее, мне нужны союзники, а не враги на собственной земле!
– Постарайся принять ее точку зрения. Обещаю, что поговорю с ней, – Лис взмыл к потолку, налетел где-то в углу на паутину, выругался. – Грыр, кто в этой башне заведует приборкой?
– Пауки плетут свое кружево с невообразимой скоростью, а у нас забот по горло. Понимаешь?
– Да понимаю я все! И тебя теперь понимаю! – улыбнулся искренне. – Признаться, гадал и фыркал, узнав, где ты решила перезимовать, а теперь горжусь, – серьезно взглянул на меня. – Прилетел и не узнал сходу. Ты уже не та девчонка, которую я учил драться и на которую кричал во весь голос, призывая быть мудрее. Ты хладнокровная северная колдунья, о которой говорит весь юг.
– Боятся? – сердце замерло в ожидании его ответа.
– Думают, чью сторону принять. Беккитта успела надоесть за годы своего правления, а ты темная лошадка, от которой пока не знают, чего ждать. Подчеркиваю, пока не знают, – одарил внимательным, красноречивым взглядом.
– Илна?
– Сумасшедшая, которая пляшет под дудку змеи. Пока ее сдерживают, но это ненадолго.
– Кто сдерживает? – у меня были догадки на этот счет, но нужно было узнать точно.
– Люди, которых ты оставила за стенами Нордуэлльского замка. Они так и не признали ее.
Я некоторое время помолчала – потребовались усилия, чтобы натянуть носки. Затем вновь взглянула на призрака, терпеливо ожидающего следующего вопроса:
– Диль?
– Ее трижды пытались убить, но наша болтушка оказалась крепким орешком. Ди показала острые зубки и умение рубить врагов без пощады, и ее демон постарался. Сказал, горло вырвет тому, кто еще рискнет!
– Узнаю Лиона, – моих губ коснулась улыбка. – Они все еще не вместе?
– Когда как. По настроению, – Лис задорно ухмыльнулся, и я кивнула, понимая, что удерживает Диль, и чего ждет Лион.
– Алэрин? – я относилась к нему с теплотой и надеялась на его поддержку.
Гримаса призрака заставила меня задуматься, но он ничего не скрыл:
– Точно, что Алэрин на нашей стороне. Но Илну он убить ни за что не позволит!
– А ты пытался? – зная брата, смело предполагала это, и не ошиблась.
Он вновь скривился:
– Несколько раз, но Алэрин всегда мешал!
– Угу, – сообщение меня ничуть не удивило. Я помнила историю братьев эрт Шеран и Илны и понимала. – Он еще любит ее, а спорить с прошлым – дело не благодарное, – знала, как никто другой.
– Да. И знаешь, как это смотрится? Будто она его на невидимом поводке удерживает, а Алэрин глядит с укором, но не пытается вырваться!
– Осуждаешь? – реплика брата смутила меня, и я обязана была помочь Рину разорвать невидимые узы.
– В какой-то мере, – Лис пронесся по всем четырем углам, вернулся ко мне. – Есть идеи?
– Да. Скажи, что правое плечо Северии украшает его образ, – у меня нашелся способ.
Ган прищурился, рассеялся, что-то проворчал насчет того, что я опять ничего ему не рассказала.
– Потом будут подробности, – улыбнувшись, уверила я.
Брат поймал меня:
– В старости перед камином?
– А хоть бы и так? – хмыкнула. – Надеюсь, что раньше. Сделаю все, чтобы моя дочка бегала по родным просторам без опасений и тревог.
– Мне нравится твой настрой! – он одобрил, а затем его лицо вновь омрачилось. – Жаль, что я теперь тебе слабый помощник!
– Это еще почему? – привстала со стула и постаралась взглянуть Лису в глаза.
Сложно, но вполне возможно, мне удалось встретить его озабоченный взор.
– Илна, сообразив наконец, кто может ее убить, закрыла для меня вход! – И на пределе эмоций, так, что дрогнуло пламя свечей. – Не спрашивай! Я не знаю, как ей это удалось! Говорю, был на юге!
Я обдумала его эмоциональные слова.
– Ты обсуждал проблему с Духом, или его тоже прогнали из замка?
– Нет, но он затаился и чего-то ждет, а меня Гурдин отправил тебе помогать, дескать, вали отсюда, ты сестре больше нужен!
– Нужен? – я вскочила и принялась нервными шагами мерить комнату. Туда и обратно. Гурдин лучше нашего знает, как быть и что делать. Он не остановил меня, когда собралась к Мертвым холмам. Гурдин не помог Лису, значит, и мне дал подсказку. – Нужен. Нужен! – просияла. – Точно! – остановилась и налетела бы на Гана, если бы он все еще был в своем теле. Так он просто проскочил через меня. Я выдохнула. – Нужен.
Призрак завис напротив.
– Я готов, – отчеканил.
Я подняла руки, прося его не торопить меня. В голове хаотично вертелись мысли. Заговорила медленно, рассуждая вслух.
– Ты не зря ездил на юг и не переживай, в замке остались наши люди. Вспомни, о Диль, Ренде и Арейсе.
– Я не забывал о них. Последний в игольное ушко пролезет, если сильно постарается! И ведь постарался! – пояснил, замечая мой интерес. – Наш Арейс умудрился втереться в доверие к Илне, она не то, чтобы его не гонит, наоборот, привечает.
– Старый хитрец, – одобрительно ухмыльнулась. – Ко всем найдет подход!
– Порой я сомневаюсь в его преданности, – с хмурым видом признался Лис. – Смотрю на «доброго дядюшку» и мечтаю научиться читать мысли, чтобы задавить на корню любой заговор, который зреет в его седой голове!
– Не сомневайся! – твердо знала, что говорить. – Арейс – ар-де-меец до мозга костей. Он бы предал и с величайшим удовольствием, если бы я не прошла испытание. Но мне удалось показать ему свои способности, поэтому Арейс эрт Маэли умрет за свою королеву.
– Наслышан о твоей прогулке до родного дома, – по тону не разобрать, что он думал, хорошо, хоть не ругался, лишь покачал головой.
Поспешила уйти от скользкой темы – сделанного не исправить, я не жалею о той ночи и не собираюсь спорить с братом.
– Мне нравится, что ты успел побывать на юге и оценить обстановку. Ты – мой самый лучший наблюдатель, которому не страшно разоблачение!
– Согласен, – ухмылка исказила его черты. – Ты испытала себя, и я прошел свое испытание, – помимо воли я вновь затронула прошлое.
Мои зубы скрипнули.
– Прости.
– Ты тоже, потому что не пытался поставить тебя в известность. Ведь это я попросил Алэра ни о чем не сообщать тебе! А он прямой и твердолобый, попытался уберечь тебя, но не сумел. Ты же у нас самостоятельной оказалась! – прозвучало с тонкой, остро отточенной насмешкой.
Если бы меня еще умели ранить слова, я бы захлебнулась криком.
– Каждое событие, каждая пролившаяся слезинка, каждое слово, каждое движение, каждое решение, казавшееся в тот миг правильным, и каждый вдох, сделанный через силу, стали для меня учителями. Гораздо лучшими, чем были те, которых нанимали родители.
– Знаю и вижу, – Ган приблизился, остановился, усмирив нрав. – Что ты решила сейчас?
– Я еще не спросила тебя о Беккитте? – была убеждена, что Лис проводил змею до Золотого берега.
Он кивнул.
– Правильно мыслишь и сторонников собираешь верно, но у гадины войско все равно окажется больше и сильнее.
– Сбрасываешь нас со счетов? Не рано ли? – понимала, что Лис еще проверяет меня, и по-своему он прав.
Королева, живущая эмоциями, уже мертва, хотя еще дышит. Я хорошо помню об этом.
– Нет, жду, что скажешь, – не отводил пылающих двумя огоньками глаз, словно стремился пронзить мою душу, испытать, чтобы в нужный момент не сломалась.
Я сцепила руки в замок, чтобы унять внезапно прокатившуюся по позвоночнику дрожь. Пути назад ни у кого из нас нет, и от того, что решу сейчас, зависит будущее.
– Ты не хуже меня знаешь, что я обязана первой бросить Беккит вызов, пусть даже она подведет свои войска к нашим границам. И да, я понимаю, что на сегодняшний день мои воины по сравнению с ее армией – ничто. Нам нужны союзники на юге. У меня появилась подходящая мысль, и главное задание я хочу поручить Тени.
– Что? – Лис стремился проникнуть в мое сознание, ворваться, как привык в нынешнем положении, вызнать, опровергнуть или согласиться. Но мне не требовалось его согласие, я намеревалась отдать приказ.
– Время эмоций ушло. Наступил период, когда все мы обязаны проявить хладнокровие и твердость. Наступивший год заставит нас четко следовать данным клятвам или умереть!
– Слова королевы, – осторожно заметил призрак.
– Передай их Тэйне. Пусть явится ко мне и скажет свое слово или умрет. Я не отпущу ее, по крайней мере пока!
– Верю! – невозмутимо оповестил он, крутанулся, разлетелся туманом, собрался вновь. – Чего бы ты ни задумала, я с тобой!
– Знаю, Ган, – непроизвольно мои ногти впились в кожу ладоней, в горле стало сухо, и проснулась внезапная жажда. Брат был слишком дорог для меня. Один из тех, кто навсегда поселился в моем сердце, и любовь к нему способна растопить самый толстый лед.
Он понял, потому что чувствовал мою душу, но разумные ходы просчитать не мог. Кивнул, опустился на колени, протянул полупрозрачные руки, чтобы коснуться моих судорожно стиснутых кулаков.
– Слушаю тебя.
Я прогнала внутреннюю дрожь, вернула себе хладнокровие, мысленно подняла первый кирпичик из тех, которые лягут в основу моей победы.
– По пути на север я побывала в столицах Серединных земель, поэтому могу с уверенностью судить. Эрт Белос – правитель Цветущего Дола нам точно не союзник. Он истово предан Беккитте и сделает все, что она прикажет.
– Согласен, поэтому к людям Кровавой королевы следует прибавить людей эрт Белоса. Цифра тебя не порадует, – прикинув в уме, закончил брат.
– Считай дальше, – я позже подведу итог. – Продвинемся на север и попадем в Край Тонких Древ. Я познакомилась с эрт Даррном, отцом Нереи, девушки, с которой провела долгих пять лет в Золотом замке.
– Припоминаю, – прищурился Лис. – Кажется, вы с ней не особо ладили?
– Совсем не ладили, потому что разные. Она молилась на Беккитту, я – презирала змею! Но не это важно для нас, – намеренно умолкла, позволяя Гану догадаться.
Он задал вопрос:
– Отец Нереи другой?
– Другой, но он крепко любит дочь, а она не предаст Беккит, поэтому я готова пойти на подлость, – раньше сгорела бы от стыда, сегодня действовала вполне осмысленно.
К брату медленно пришло понимание, он вспыхнул, разволновался, вновь пронесся по комнате и сбил оставшуюся паутину. Ее хозяева, скорее всего, прокляли призрака, я привела в порядок растрепавшиеся от поднявшегося вихря волосы.
Лис встал передо мной:
– Тэйна сделает это! Клянусь тебе!
– Ей ведь не впервой, – за Тень ничуть не переживала, она не однократно занимала чужие тела, чтобы исполнить приказы лордов, и лишь однажды вселилась в тело ночной охотницы, следуя велению любви.
Понимала, что движет обиженной девушкой-призраком, почему ей надоело такое служение, но отпустить сейчас не могла. Потом, если мы все выживем. Я подумаю.
– Тэйна исполнит твой приказ! – с мрачной убежденностью сверкнул взглядом Ган. – Но что ты приготовила для меня?
– Мне известно, как тяжело тебе усидеть на месте, поэтому ты отправишься в Двуречье. Когда я проезжала, там правил эрт Галт, но полгода назад его убили. Новый правитель Двуречья вряд ли надолго удержит власть, такая уж земля. Народ измотан постоянными стычками местных князьков. Мы воспользуемся и, пока они грызутся между собой, пообещаем измученным людям стабильность в будущем в обмен на поддержку.
– Слабовато, но лучше крестьяне с вилами, чем ничего, – после недолгих раздумий проговорил Лис. Спохватился. – Кстати, помнишь, что там Янель?
– Помню и жду ее возвращения. Без пороха нам не одержать победу. – Щелкнула пальцами. – Грыр! Совсем забыла об оружейниках! Передашь весточку в Ар-де-Мей?
– Хоть завтра, пусть Риона подскажет, кого искать!
– Подскажет, а потом отправишься в Двуречье, присмотришься к местным князьям, выделишь самого сильного и богатого.
– И желательно самого смелого, чтобы не визжал при виде призрака!
– Говорить с ним будет Марис. Когда определишься – вернешься и возьмешь его с собой, – это решение далось мне нелегко. Советник был нужен мне, как воздух, но разум твердил, что эрт Далин будет более полезным в Двуречье.
– Заклинатель слов? – Ган сильнее посуровел, видимо, подумал о том же, о чем я недавно размышляла. – Хорошо, – согласился. – Это все? Сколько времени ты мне выделила? – страстно желал приступить к делам, и я понимала, что затягивать не следует.
– Пока тает снег, – мне и самой требовалось время.
Поднялась и покачнулась, брат кинулся ко мне, но ничем помочь не мог, я сама схватилась за стену. Чуть улыбнулась:
– Опять забыла о еде. До сих пор ощущаю противный сосновый вкус, будто недавно дерево грызла.
Лис иронию не оценил.
– Придет к вам обоз. Не с этого берега, так с другого. Завтра я отправлюсь домой, – прозвучало с неприкрытой горечью, и меня осенило.
Брат стал призраком и с гордостью заявлял, что теперь ему покорны любые расстояния. Говорят, что бесплотные духи – безразличные ко всему твари, неспособные любить, горевать, сожалеть – проявлять чувства. Но Ган чувствовал. Его сердце больше не билось, но душа маялась от тоски. Не так, вовсе не так брат представлял себе возвращение в Ар-де-Мей. Не ради бескрылого полета над вересковыми пустошами он вел переговоры со своей совестью. После смерти Ганнвер так и не нашел в себе сил пересечь Меб и вытащить из глубины памяти осколки своей мечты.
– Если бы я могла… – прошептали мои искусанные губы.
Его бесплотная ладонь легла на них.
– Могу я, сестренка. Продолжай верить в меня, – шепот Лиса прохладным ветерком коснулся кожи на моем лице, погладил скулы, стер неожиданную слезу.
– Мысленно я с тобой, – прошептала ему в ответ, мечтая о том миге, когда сломаю лед и поделюсь с Ганом теплом своего сердца.
Глава 2
Тэйна слишком долго летела ко мне, я уже начала готовиться к прощанию с ней. Я – королева и собственное слово нарушать нельзя! Словно ощутив, что мое терпение на исходе, Тень соизволила явиться на встречу. Момент выбрала подходящий, точно нарочно подгадала, сидя в засаде за порогом нашего жилища.
Зима никак не хотела покидать наши края, ветры несли с собой снегопады, и земля оставалась белой. Люди устали от постоянного холода и скудного питания. Два обоза, вышедших по просьбе Лиса из Сторожевого замка и из Ар-де-Мея, не добрались до нас. Не знаю, кто первым заговорил о проклятии, но большинство с ним согласилось. Настроение у всех было хмурое, как небеса над нашими головами, нервы напряжены до предела. Мне хотелось бежать, что-то делать, потому как нужно было многое успеть, но я была вынуждена оставаться на месте.
Тэйна заявила о себе холодным вечером в начале второго месяца весны. Жуткий вой ударил по ушам, заставил взрослых болезненно морщиться, а детей и перерожденного отчаянно закричать. На стенах с морозным треском проступил иней, животные в стойлах сошли с ума, кажется, одна из коз не выдержала и умерла. Рис и Лелька синхронно схватились за мечи, Дуг замахнулся топором, с которым в последнее время редко расставался, Орон кровожадно оскалился. Воины и альбины приготовились выступить, но дверка в зал сама собой распахнулась, и в проеме возникла черная клякса.
– Проходи! – приказала я ей. – И будь любезна смени облик! – заметила, как вздрогнули дети, и услышала вопль Каона и молитву тетушки, адресованную всем Хранителям.
Тень с показной неохотой повиновалась. Ллалия сплюнула:
– Грыр пожри эту девку!
– Развеять? – лениво полюбопытствовал Марис.
– Оставьте нас, – попросила я своих людей, и они понемногу разошлись кто куда.
Первой покинули зал тетушка и Эви, они забрали с собой детей и эрт Тодда. Последним неохотно вышел из зала Орон. Он лучше моего чувствовал настрой Тэйны и собирался урезонить ее, но я не разрешила.
– В замке ты была другой, – констатировала я, едва за вампиром закрылась дверь.
Тень прищурилась, недовольно глядя на огонь.
– А чего ты ждала, королева? – из ее уст мой титул прозвучал с явной издевкой.
– Твоего скорейшего прилета, – ровным тоном оповестила я, гадая, смогу ли уговорить упрямого призрака, которого удерживал лишь поводок в сильных руках каждого нового лорда Нордуэлла. В моем распоряжении только слова, которые бы подобрать правильно, не раззадорить Тэйну еще больше.
– Для чего? Неужели ты еще не поняла, что мой долг оплачен?
Я подавила тягостный вздох и отозвалась:
– Тебя держал на земле долг, или что-то еще, о чем ты не говорила никому, тая даже от себя самой?
– Держал? Не говорила? Да я себя вспомнила лишь, когда встретила Гана! – роняя кровавые слезы, вспыхнула она.
Я проследила, как выемка на каменном полу быстро заполнилась кровью. Характерный запах привлек сумеречного, и он с шумом ворвался к нам. Ноздри Орона гневно раздувались, на скулах красноречиво играли желваки. Вампир решил, что меня убивают. Я оставалась спокойной и сидела на скамье, храня гордую осанку, хотя спина уже начала затекать от неудобной позы.
– Голоден? – Тень подлетела к эрт Дайлишу. – Угостись. Я постаралась и убила того волка, что пел для вас всю прошедшую зиму, – она растянула губы в злой насмешке и кинула на меня косой взгляд. – Голова твоего певца лежит у порога. Говорят, сырые мозги полезны будущим матерям!
Я улыбнулась:
– Спасибо за заботу!
Орон грозно рыкнул, меня ничуть не задело, я невозмутимо продолжила:
– Не обидно, потому что отлично понимаю, отчего ты стараешься зацепить меня. Тебя гложет давняя обида, но ты можешь не отвечать, ильенграссы поведали мне, почему ты осталась. На этой земле тебя удержал не только долг, но и любовь.
– Любовь? – Тень рассмеялась сухим, неприятным смехом, от которого с шипением погасли свечи и огонь в очаге, зато иней проступил явственнее.
Его бахрома, как дикий плющ, заполонила каждую трещинку в серых камнях. Я щелкнула пальцами, возвращая контроль над холодом, попросила эрт Дайлиша:
– Орон, затопи очаг, пожалуйста, – и вновь обратила взор на Тэйну. – Мне известна твоя история, и я способна понять твои обиды.
Она взъелась сильнее:
– История? Для тебя мои переживания всего лишь история?
– Одна из тех, о которых шепчутся ильенграссы, – не меняя ни тона, ни положения, откликнулась я.
Тень злобно зашипела, подлетела близко, воззрилась прямым, колючим взглядом мне в лицо.
– Тогда ты знаешь, как я устала плясать под чужую дудку и почему хочу уйти!
– Куда? – глядя в ее злые, непримиримые глаза, вопросила я и сама ответила. – Нам некуда идти, наш дом – север. Именно о любви к нему я говорила, потому что твердо знаю, каково существовать на юге, оторванной от родной земли. Я, как и ты, влюблена в север, и могу жить лишь здесь! – поднялась. – Хочешь прожить жизнь заново?
Тэйна явственно содрогнулась, и я знала, почему. Недаром меня прозвали колдуньей, но мне и ворожить не нужно – хорошо осознаю, чего хочет обиженная на весь свет девушка, которая так и не познала счастья.
– Откуда ты?.. – призрак не договорил, заметался черным облаком, загасил заново зажженные свечи.
Вампир раздраженно рыкнул и снова воспользовался лучиной. Я присела к очагу, протянула руки к огоньку, лижущему сосновые поленья. На плечи навалилась усталость, но я не имела права сгибаться.
– Пообещай, что отпустишь нас! – спустя некоторое время потребовала у меня Тень.
Я без эмоций взглянула на нее и ответила:
– Ты же понимаешь, что я не могу решать за него, – увидела, как вскинулась Тэйна, и, скрепя сердце, дала обещание. – Но поговорю с братом, если ты выполнишь мой приказ, – на языке горьким дымом вертелось окончание фразы. – «Конечно, если выживем», – так и не произнесла его вслух.
Тень неотрывно смотрела на меня, она бы хотела отказаться, но любовь в ее измученной душе победила обиды.
– Да, моя королева, я отправлюсь на юг и выполню твой указ! – склонилась она и торопливо вылетела за дверь, хлопнув напоследок створкой.
Вампир сверкнул неодобрительным взглядом и обратился ко мне:
– Королева, мне позволено будет выказаться?
– Нет, – все, чего мне сейчас хотелось, чтобы меня оставили в покое. Сил, чтобы подняться и уединиться в своем уголке, не было. Я старалась глубже дышать и ни о чем не думать.
Орон широкими шагами подошел ко мне, и по его глазам я поняла – не отступится. Со вздохом махнула рукой:
– Слушаю тебя.
– Призраков нужно отпустить, им нечего делать среди живых! – сказал он без колебаний.
– Это непозволительная роскошь в нашем положении. Ты сам видел, кто выступает против нас.
Эрт Дайлиш провел рукой по темным волосам, взлохматил и без того растрепанную шевелюру, и мрачно изрек:
– Предостерегаю от того, на чем споткнулся сам!
Я хранила молчание, предлагая ему или продолжать, если заговорил, или остановиться. Все равно своего решения не изменю, чего бы ни услышала из уст вампира. Отлично понимая это, он выбрал искренность.
– Мне тяжело вспоминать тот день, когда пал Хрустальный город. Впрочем, тот день черный для любого ар-де-мейца, которому «посчастливилось» выжить. И заметьте, я не делю нас на сумеречных и магов. Научился у вас, моя королева, как когда-то училась у меня ваша матушка.
– Помню и ценю, что ты делаешь ради нас, – когда он сделал паузу, высказалась я.
Видела, как нелегко Орону говорить, поэтому не торопила, выжидала, когда он сделает очередной долгий вдох.
– Моя любимая женщина погибла, и я даже не заметил, когда она перестала дышать. Сам, поддавшись тьме, возжелал обрести могущество, чтобы отомстить, а она ждала меня, – смотрел, не мигая, переживая заново личную трагедию.
Я безмолвствовала – ничем помочь не могла, на душе свирепствовала метель. Эрт Дайлиш договорил:
– Моя Эйра стала призраком, все уговаривала меня одуматься и убить себя. Я ведь из-за нее сохранил рассудок и, убивал людей, мучаясь, но не останавливался, с каждой новой жертвой больше теряя себя. Эйра видела, рыдала кровавыми слезами и постепенно менялась. Мы перестали понимать друг друга и расстались, в конце концов. Призраки должны уходить. Всегда.
Мне нечего было ответить ему, и вампир, выдохнув сквозь зубы, попытался достучаться до моего рассудка.
– Ниавель, вам не кажется, что она слишком быстро согласилась! Не считаете, что она так же быстро предаст вас?
– Не предаст, – отозвалась я, – потому что служит не мне, а этой земле, которой угрожает опасность.
– А потом? Когда опасность минует?
– Потом? – мне не хотелось загадывать. – Наступит время исполнить обещание и отпустить ее на все четыре стороны.
– Хм… – Орон замер с задумчивым видом, но продолжать не стал.
Я заставила себя встать и, попрощавшись с вампиром, отправилась к себе. Мне нужно было многое обдумать в тишине, наедине с собой.
Я и не поняла до конца, как пролетел еще месяц. Все время была чем-нибудь занята, много думала, просчитывала дальнейшие ходы, советовалась, а за порогом моего временного дома расцветала весна. С ярко-голубого неба лился солнечный свет, сугробы таяли, проседали, затрудняя наше передвижение по местности. Мой ручеек с каждым днем становился полноводнее и полноводнее, между камнями вокруг башни пробивались робкие зеленые травинки. Людям хотелось больше времени проводить на улице. Я не мешала – за зиму насиделись в четырех стенах.
Второй день последнего весеннего месяца начался как обычно. Я спустилась вниз, взглянула на вбитый в углу столб и спросила:
– Уже провели черту?
– Сегодня каждый интересуется этим! Да! – усмехаясь, отозвалась Лелька.
Я вскинула бровь, а тетушка с улыбкой пояснила:
– Сегодня день особенный, праздничный. Природа просыпается от зимней спячки, и люди стремятся встретить новый день радостно.
Я нахмуренно взирала на них, и пробегающая мимо Эвильена произнесла с укором:
– Ниа, неужели забыла, какой сегодня день? А ведь как весело мы проводили его в детстве!
– Тебя оправдывает лишь то, – дополнила с ухмылкой Лелька, – что ты давно не отмечала День Пробуждения Природы.
– Очень давно, – сокрушенно выговорила я, а Каон неожиданно захлопал в ладоши:
– Весело! Весело! Праздник!
У него довольно сносно получилось выговорить эти слова, и я с похвалой потрепала его по макушке.
– Молодец! – на душе стало легче – забота оказала свое влияние, и перерожденный медленно, но восстанавливал силы, сумасшествие ему уже не грозило.
Весь день мы готовились к празднику, потому что основные события обычно проводились на закате. Около недели назад к нам прибыл обоз из Сторожевого замка, поэтому повод был двойной. Из меня вышла бы плохая кухарка, и волей-неволей я занималась детьми, пока остальные женщины, кроме Лельки, охраняющей нас, готовили еду. Заманчивый аромат тревожил обоняние, в желудке урчало. Я пыталась и сама отвлечься, и занять малышей с перерожденным. Он учился читать, буквы ему диктовала Мирель, а изучали дети одну-единственную книгу, которую я прихватила из замка – Свод Законов. Я не мешала, напевая задорную песенку вместе с Артом, улыбалась малышам Ганнверу и Виру эрт Сиарту. Они лучезарно улыбались мне в ответ. Вроде бы, расслабься, забудь ненадолго о тревогах, но не получается. Вот сидишь, наслаждаешься хорошей погодкой, но нет-нет, да жужжит над ухом назойливая муха.
Я не могла избавиться от навязчивого ощущения до самого вечера, хотя ничем не выдала своего состояния. Смеялась вместе со всеми, поднимала заздравные тосты, прощалась с госпожой Зимой и восхваляла Весну!
Когда в небе догорали последние искорки заката, а над лесом вставала полная луна, люди начали расходиться. Веселье сошло на нет, дети хныкали, и тетушке с Эви пришлось успокаивать их. В зыбком лунном свете я огляделась, неподалеку маячили силуэты Рионы и Миры, за спиной живо беседовали Рис с Лелькой, рядышком на большом камне сидел Каон и что-то насвистывал себе под нос. С другого краю находились Дуг и Орон. Последний любовно оглаживал рукоять меча, висящего на поясе и что-то напряженно обдумывал. Поймав мой прищуренный вопросительный взор, эрт Дайлиш мотнул головой, указывая вправо. Я отпустила его, понимая, что вампиру пришла пора прогуляться. Мой взгляд скользнул дальше и остановился на полыхающих в долине кострах. Мужчины все еще сидели у огня, передавая по кругу бурдюк с вином.
Мне не хотелось ни с кем разговаривать, нужно было разобраться в себе, проанализировать собственные ощущения. Я шагнула в сторону от людей и внезапно споткнулась. Дуг, молниеносно подскочив, удержал меня за локоть, а после наклонился и поднял забытую детьми книгу.
– Вот как бывает, – он сокрушенно покачал головой. – Всему нужен порядок.
Я чуть улыбнулась, выражая согласие, и двинулась к лесу. Дуг тяжело вздохнул за моей спиной, но останавливать не стал. Мне необходимо было остаться в одиночестве.
Лес встретил меня густым сумраком, стрекотом цикад, запахом мха и влажной земли. Перебравшись через поваленные ветви, я шагнула на знакомую тропинку, ведущую к ручью, словно его пение звало меня к себе. Сверху сквозь ветви, еще не успевшие одеться густой листвой, струились лунные лучи, выстилая мой путь. Я была благодарна ночному светилу, потому что в сумраке можно было легко заплутать или просто споткнуться о выступающий корень. Едва шевелились на слабом ветру проклюнувшиеся листочки, шептались под ногами стебельки взошедших трав, белели в темноте необхватные стволы деревьев, покрытые лишайниками. Лес жил собственной жизнью, переговаривался на разных языках, пел и вел меня вперед.
Ручеек звенел в овражке, приглашал спуститься и преклонить колени. Я не стала противиться, опустила ладони в ледяную, кристально чистую воду. Серебристый блеск щедрой луны стелился по земле, играл бликами в волнах, высветляя дно, отчего каждый камушек заискрил, засеребрился, а затем будто бы слился с соседним. Я только раз моргнула, а затем с преувеличенным вниманием вгляделась в открывшееся видение.
Покои лорда Нордуэлльского замка мне были хорошо знакомы – каждый закуток, камин, просторная кровать. Воспоминания о жарких ночах, проведенных здесь, накатили неожиданно, отозвались сладкой судорогой внизу живота, так что пришлось сцепить пальцы рук и шлепнуть по воде. Видение пошло рябью, и я тотчас спохватилась и взмолилась Весне, попросив прощения за свои эмоции. Бухающее в груди сердце дрогнуло, глаза замерли, когда в покои прошли мужчина и женщина.
– Ты обязан поддержать меня! – я видела, точно наяву, как сверкнули синие глаза Илны. – Ради нашего общего прошлого! Вспомни, как сильно я любила тебя! – она смотрела в упор на Алэрина.
Он не отводил от ее лица своего темного, тяжелого взгляда.
– Любила? – голос демона звучал надрывно. – Его? Или меня? Нас обоих? – кривая усмешка исказила благородные черты. – Ничего не говори! Ответ я хорошо знаю, – как в бреду шептал Рин, протягивая руки к Илне. – Потому что ты и я когда-то были близки, как никто до нас!
Она было потянулась к демону, но вдруг шарахнулась от него, словно бы получила чужой, безмолвный приказ.
– Когда-то! Ты сказал верно, второй, – ее усмешка вышла злой, женщина стремилась задеть, унизить собеседника.
Уголки его губ снова дрогнули.
– Да. Ты звала меня так. Всегда… с того самого времени, как мы втроем босоногими детишками носились по холмам, презрев опасности.
– Ты помнишь те времена, второй? – словно шелестом ветра прозвучал ее вопрос.
– А ты, Илна, что помнишь ты? – голос Алэрина внезапно стал тверже, сильнее, словно мужчина жестко отринул чувства.
– Все! Я помню все, второй! – она уверенно вскинулась. Оскалилась, подобно бешеной волчице. – И жалею, что послушалась Беккит и не убила тебя, когда была возможность! А ведь она наслаждалась теми моментами, когда заживо резала тебя, представляя на твоем месте Рейна!
Рин сжал кулаки, выдохнул сквозь стиснутые зубы, едко бросил:
– Поздно сожалеть! Хотя ты…
Илна не позволила Алэрину договорить, грубо оборвав его:
– Ты, второй, мог бы все предотвратить! Почему ты не рассказал своему брату, у кого томился в плену долгих шесть месяцев?
– Чтобы ему не было мучительно больно от того, что ты предала его.
– Но разве он не страдал после моей смерти? Разве Рейн не оплакивал горькими слезами кончину любимой супруги? – женщина рассмеялась сухим, безумным смехом, запрокинув голову, а после выпрямилась. – А я видела, как он рыдал у гроба моей кузины!
Рин как будто не услышал ее, он запустил пальцы в белоснежную шевелюру и дернул.
– Знаешь, а я осел! Был им!
– Вы два осла! – обидно хмыкнула она, но он снова точно бы не слышал ее, повторил:
– Да, я был ослом, – словно вел беседу сам с собой. – Я верил тебе, твоим слезам, мольбам и боли в глазах. Я поверил, что ты уйдешь на юг и больше никогда не встанешь между нами.
– Я и ушла! Должна была уйти, чтобы вернуться и стать первой.
– Ты всегда хотела быть первой, а я был слеп, считая, что ты любишь меня, а ведь видел, насколько изменилось твое лицо, когда ты смотрела, как Алэр целовал Танель, – Рин не отрывал своего настойчивого взгляда от Илны, а она скривилась в ответ.
– Скудоумец! – и кинулась на него, стараясь добраться и выцарапать ему глаза.
Я еще слышала грохот, а затем видение поглотил огонь, смотрящийся жутко в отражении на воде. Безотчетно я отшатнулась, но взор не отвела, продолжая всматриваться в колдовскую поверхность воды. Вглядывалась с надеждой, хотя поначалу не осознавала это, и магия Весны откликнулась на мой молчаливый зов.
