Текст книги "Северная королева. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Анна, Верещагина

Соавторы: Валентина Верещагина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Я открыла глаза. Дождевые струи размывали картину, но я видела, как из-под моей ладони вырастало и становилось все выше и выше костлявое, угловатое существо.

Сначала мой взор выхватил одну костлявую, выбеленную лапу. Затем я узрела вторую конечность, а потом постепенно, с удивлением насчитала их шесть. После – косточка за косточкой вытянулся позвоночник, заканчивающийся хвостом с грозной булавой на самом кончике. Я оторопело наблюдала, как неторопливо, словно красуясь, из выпавшей из мешочка древней косточки родился на белый свет жуткий уродец. Череп с гребнем образовался в самом конце, и монстр с тремя парами когтистых лап преклонил передо мной голову.

Я старательно поднялась, буквально принуждая себя двигаться. Монстр, выросший из моего горя, в холке доставал до пояса. Он весь был покрыт острыми, жуткими шипами. Но я не опасалась, я полюбила его, как собственное дитя, с первого взгляда. Мои ладони коснулись белого черепа, пальцы пробежались по острым позвонкам, окропляя свежей кровью каждый шип. Я благодарила монстра и делилась с ним оставшейся силой, дарила живущую в моем сердце любовь и подпитывала кипящей во мне ненавистью. Не забыла я и о своем помощнике – ветре. Я чувствовала его утешающие поцелуи и вновь обещала ему много жертв.

Молния стала моей подругой, воин Гром – верным соратником. Мои полыхающие чувства были отданы небесам, и я ждала ответа. Небо откликнулось и осыпало землю градом. Каждая градина стала броней, а из рассыпанных в суматохе косточек один за другим вставали белоснежные уродцы. Я уже не плакала, я хохотала, приветствуя их всех, поглаживая и одаривая собственной кровью. А снежные монстры ластились, склоняли костлявые головы и обещали мне победу.

Я насчитала пятнадцать снежных монстров. Дождь помаленьку стихал, ветер спокойнее опускал на растерзанную землю сорванные листья. Гурдин стоял напротив меня и улыбался сквозь слезы. Я отвечала ему тем же. Мы понимали друг друга без слов. В этот горестный, но одновременно радостный миг я ощутила все, что чувствовал проклятый правитель Ша'Терина много столетий назад.

Я больше не ругала его, мои мысли текли ровно. Я хотела выразить свои нахлынувшие чувства словами, но ливень перешел в легкую морось, и на поляну выбежала раскрасневшаяся, мокрая и взволнованная до невозможности Жин.

– Хвала Хелиосу! Я нашла вас, – сказала она и тут же осеклась.

Тревожный взгляд девчонки перебегал с меня на старца, от распростертого тела Лавена к лежащему ничком Дугу, а потом сверкнул восхищением, когда Тижина углядела моих новых воинов. Она успела вопросительно взглянуть на Гурдина, прежде чем разум осознал, чья боль возродила снежных чудовищ.

Темные глаза Жин изумленно распахнулись, она смотрела так, точно впервые видела меня. Потом ее уста опять пришли в движение:

– Что случилось? – я видела ее нить. Она взволнованно билась, и это был ритм бешено стучащего сердца девчонки.

– Эрт Дорн – первый советник Беккитты украл и унес с собой мою новорожденную дочь Ариэль, – произнесла я настолько спокойно, что даже монстры поежились от холода. Голос напоминал карканье могильных воронов. – Он вернет мне дочку, если я отдам ему сына Ганнвера.

Тижина не дрогнула, не отвела вдумчивого, но расчетливо взора. Я не удивилась, девчонка могла быть холодной и рассудительной. А она въедливо поинтересовалась:

– И что ты планируешь делать?

Вопрос застал меня врасплох, я не могла солгать Тижине. И хриплый, жуткий голос, принадлежащий королеве севера, раздался вновь:

– Я отдам ему одного ребенка из тех, что поклялась защищать, – сердце дрогнуло, но всего один раз. Потом, когда-нибудь меня будет ждать расплата за содеянное, но сейчас я нашла выход, и ясно понимала, чем все оберется для меня.

Жин хмыкнула:

– Вот как… – в ее словах не было осуждения, лишь горечь, что охватывает каждого из нас уходящим летом.

Я услышала вздох Гурдина и намеревалась сказать, но Тижина меня опередила:

– Ты не сделаешь эту подлость, – храбро и гордо улыбнулась, – потому что у тебя есть я!

Я невольно нахмурилась, а Жин показательно распрямила плечи и прикрыла веки, будто испытывала ужасную боль. Мне хотелось остановить ее, но тело сковала слабость, едва глаза увидели великолепные, темные крылья, которые, точно парус у далекого корабля, раскрылись за спиной девчонки.

– Твой дар, – выдохнула я.

– Мой, – Тижина распахнула веки и улыбнулась, хотя в глубине карих глаз плескалась боль.

Сестра моего лорда не позволила страданию окрепнуть, она расправила огромные, переливающиеся крылья и взмахнула ими, чтобы взмыть в небеса. Ветер донес до меня твердое обещание Жин:

– Жди. Мы вернемся!

Я провожала ее взглядом, пока крылатая фигура не скрылась за деревьями. И вот теперь меня одолела слабость, захотелось упасть ниц и лежать, словно нахожусь на последнем издыхании и жду прихода смерти. Чудовища, как будто ощутили мои чувства, вперед вышло то, что появилось первым. Оно смотрело, и в темных глубинах его жутких глаз один за другим мелькали огоньки. Ветер, вклинившись между нами, запел особую песнь. Одну из тех, которые поют воины, уходящие в поход.

– Думаю, с чего начать, – выговорила я, через силу ворочая языком.

Во рту пересохло, и я нашла себе дело. Дошла и вытащила фляжку с водой, чтобы жадно напиться, роняя капли на землю. Утерла губы тыльной стороной руки, взгляд упал на лежавших молодых парней, один из которых уже никогда не поднимется. За Лавена Бекитта ответит сполна. Брат так и не успел пожить по-настоящему – сначала был мал и не понимал, что делает, а потом поддался чужому влиянию. С него спросят, но я обязательно схожу в храм, чтобы попросить Хранителя смерти о милости для брата.

Целительная магия еще не восстановилась, поэтому я нашла кусок полотна, разорвала его на длинные полосы, промыла и перевязала рану Дуга. Руки дрожали, но я справилась и без магии. Потом, сама не поняла, как победила накатившую слабость, принялась поднимать с земли сломанные ветки. Каждого ар-де-мейца должен ждать в конце пути погребальный костер. Гурдин помогал мне, собирал камни и укладывал их вокруг будущего костра. Снежные монстры, точно стражи, расположились вокруг поляны, готовые растерзать любого врага. Постепенно я поняла, что чудовища связаны со мной. Они чувствуют все, что владеет мной. Да, в строю тех, кто зависит от моей силы, прибавилось. Вновь вспомнилась колдунья и старые развалины. Так что у меня нет права сдаваться. Тем более с такими помощниками. Они различат тех, кем я дорожу, и тех, кого следует убить без раздумий.

Я не гадала, что случится после, потому как обязана быть готова к любому повороту событий. Пальцы тряслись, когда я пыталась высечь искру. Мои тонкие запястья обхватили загорелые руки.

– Давайте я, – произнес очнувшийся Дуг.

Выглядел он неважно, но я заметила и стальной блеск в сузившихся глазах, и играющие желваки на скулах и твердую уверенность в каждом жесте. Не только мне сегодня пришлось в очередной раз измениться. Дугу тоже пришлось несладко, он винил себя в случившемся, хотя до конца не осознавал, что и как произошло. Ему потом расскажут, но не я.

Хворост затрещал, когда по нему пробежала первая искра. Ветер жадно подгонял ее, превращая крохотный огонек в дикое пламя. Я попросила его не усердствовать. По небу плыли серые тучи, но дождь на сегодня иссяк. От огня снова стало жарко, и по лицам трех собравших потекли капли пота, а может, это были слезы, как и у меня. Я прощалась с Лавеном, прощала и его, и себя за то, что не доглядела, обещала отомстить и вернуться, чтобы рассказать о его подвиге. Брат действительно постарался помочь, искупить вину перед всем нашим родом. Не получилось. Но так бывает, и не мне ругать его. Кто или что повлияло на брата и изменило его взгляды, я могу лишь догадываться. Тот, кто привел его на поляну в нужное время, никогда не поделится со мной этими сведениями. Скажет, что история не моя. Как не моя? Да ладно, Гурдин на то и судья, хладнокровный и беспристрастный, как само время. Его удел следить и вершить правосудие, что он и делает век за веком, ожидая прощения за давнее преступление.

Костер догорал, я смотрела на пепел, который нужно будет взять с собой, когда на поляне появился вампир. Орон шумно втянул носом воздух, оглядел меня с ног до головы мрачным суровым взором. Я выпрямилась:

– Выгляжу, как мертвец, поднятый из могилы, но полна сил и готова действовать! – хмыкнула, поймав его ироничную усмешку. – Разумеется, только после того, как приведу себя в порядок. Здесь ручей и у меня есть смена одежды.

– Что произошло? Мне важно знать, – голос Орона был таким же сумрачным, как и весь вид.

– Я расскажу, королеве нужно немного отдохнуть, – выступил Гурдин, загораживая меня от эрт Дайлиша и Дуга.

Прилагая усилия, но стараясь не показать, как мне нелегко приходится, я вытащила из сумы одежду, а затем спустилась чуть вниз по ручью, чтобы отыскать место поглубже. Пара монстров отправилась за мной, но меня не угнетало их присутствие, наоборот, вселяло веру, что я справлюсь со всем, что выпало на мою долю.

Я с наслаждением сбросила с себя грязную, мокрую и окровавленную одежду. Ее сразу подхватил кривыми клыками один из чудовищ и унес, видимо, чтобы сжечь. Я осталась с Первым. Я назвала его так.

– Первый, – сказала и протянула ладонь, а когда он подошел, коснулась шипастой, непривлекательной головы, – давай договоримся, если я еще поддамся слабости, то ты меня укусишь. Можно до крови, чтобы ощутила и взяла себя в руки.

Он что-то заворчал в ответ и уселся на берегу спиной ко мне, а я вошла в прозрачную воду. Кожу укололо холодом, придавая бодрости. Я позволила себе несколько минут лежать, слушая шум воды, а потом тщательно смыла с себя все, что прилипло.

– А оно не кусается? – только я собралась подумать, как жить дальше, как раздался усталый голосок Диль.

– Нет. Тебя Первый не укусит, – поведала я, уже зная, что в лагерь вернулись две альбины, а третья жива, хотя находится далеко от нас.

Ранами Рионы сейчас занимаются Дуг и Гурдин, а она привычно ворчит, что справится сама, как только повидает свою королеву.

– А второй и третий? – у Диль оставались силы шутить, и это значит, жизнь продолжается, а мы еще стоим на твердой земле, а не летим по воздуху к лестнице Эста.

Я улыбнулась, превозмогая боль. Пора отвыкать кусать губы, иначе улыбки станут для меня недоступными.

Диль подала мне чистый кусок холстины и без всяких эмоций посоветовала:

– Перевяжи грудь.

Я ощутила тугой ком внутри, на глаза набежали непрошенные слезы, и тотчас послышалось ворчание Первого. Резко схватила ткань и отвернулась, чтобы скрыть печаль и боль. Диль за спиной вздохнула, а затем послышался шорох – альбина отошла, чтобы оставить меня на несколько секунд. Монстр остался, я слышала, как он то и дело машет хвостом, сбрасывая небольшие камешки.

Когда привела себя в порядок, вышла на поляну. Здесь ничто не напоминало о недавних событиях, воины Вереска готовились продолжить путь. Я огляделась и заметила пару усталых лошадей, пасшуюся неподалеку. Потом мой взор упал на снежных монстров, по-прежнему сидящих полукругом. А затем я подняла глаза к небу и плывущим по нему черным тучам. Ветер яростно гнал их в сторону Данкрейга. Я потянулась к оставленным там людям. Их переживания обрушились на меня подобно мощной неудержимой лавине, так что инстинктивно я закрылась. И тотчас услышала слабый писк Ариэль. Ее крик стал решающим. Материнский инстинкт победил, и я потянулась к дочке, одаривая ее силой и энергией. Горячая волна затопила душу, груди стало больно, и я зашипела. Первый все это время стоявший около меня рыкнул и легко прикусил ладонь.

Я шумно втянула воздух и поймала пристальный взгляд Орона, который смогла выдержать, даже распрямила плечи. Вампир подошел.

– Моя королева, – его взор пронзал, – позвольте помочь.

– Ты уже ничем не сможешь помочь им, – твердо, но все еще хрипло проговорила я.

– Не им, – его ответ звучал уверенно, – но я готов нести вас на руках до самого Нордуэлльского замка.

Я вновь посмотрела на двух оставшихся лошадей, переглянулась с напряженной, как струна, Ри, кинула обеспокоенный взгляд на Дуга.

– Нет, – ответила Орону, потом громче, насколько позволяли силы, добавила для всех. – Лошадей отдадим Гурдину и Дугу, – ответила вскинувшемуся парню. – Не спорь, пожалуйста.

Риона промолчать не смогла.

– Ниавель, – в ее словах слышалась сталь, – ты не права. Нам всем нужно торопиться. А ты слаба!

Я опустила руку на загривок Первого.

– Пойду пешком, сколько смогу, а там воспользуюсь его помощью, – прикоснулась к плечу Орона. – Извини, но для тебя будет особое задание.

– Какое? – оживился он, и я отозвала его в сторонку, хотя видела, как поджала губы Риона.

Но им пока незачем знать, что происходит там, откуда мы уехали. Мое сердце сейчас разрывается надвое. Я королева, но я теперь мама. Моя девочка сейчас далеко, но я ощущаю, как стучит ее маленькое, но уже горячее сердечко. Не имею право оставлять ее без присмотра, как не могу бросить на произвол оставшихся в Данкрейге. Я на пределе своих возможностей, но со мной воины Вереска и мои личные чудовища. Первый всегда на страже, он не позволит мне упасть.

Он не оставил меня, даже когда я отошла вместе с Ороном.

– Время пришло, – сказала без всяких предисловий.

Вампир нахмурился сильнее, на точеных скулах заиграли желваки. Он думал, но не ждал, что это произойдет так скоро.

– Я постараюсь не задерживаться, – шумно выдохнув, четко произнес он, хмыкнул. – Настал мой черед встретиться с личными демонами.

– А ты с ними прощался? – я прищурилась.

Эрт Дайлиш неопределенно дернул широким плечом. Отвечать не требовалось, я и без слов понимала, какие эмоции одолевают его. Но все же Орон нашел в себе силы сказать:

– Не знаю. Это сложно. Теперь.

– Еще как. Впрочем, всем нам приходится несладко, – прогоняя собственную муку, откликнулась я и отошла, более ничего не добавляя.

Говорить мне больше не хотелось, каждая клетка моего тела была напряжена до предела.

– Тогда в путь! – задорно воскликнула Диль и шутовским жестом пригласила Дуга вскочить в седло.

Парень зло огрызнулся, но, заприметив мой долгий взгляд, смирился, устало вздохнул и приблизился к лошади. Я отвернулась и кивнула задумчивому Орону.

– Он не с нами? – тут же полюбопытствовала Риона. Весь ее вид выражал недовольство.

– Нет, – отозвалась я и, подумав, решила пояснить. – Его путь лежит далеко на север. Пора звать мой сумеречный отряд.

Риона по-кошачьи зашипела, но высказываться не стала.

– Трудно, – сказала я, подойдя к ней почти вплотную. – Но ты примешь их.

– Но и глаз не сведу, – через силу ответила она.

– Как знаешь, – глубоко в душе я была солидарна с главной альбиной, поэтому ничего запрещать ей не стала.

Мне придется приложить все усилия, чтобы контролировать всех своих подданных, особенно тех, кто будет помогать мне не по доброй воле. Отзываясь на мои думы, Первый опять негромко, но грозно рыкнул, взглянул на меня и мотнул головой. Я кивнула, мол, идем. Монстр сделал шаг вперед, и я отправилась за ним туда, на север, хотя моя душа рвалась на юг, где находились мои любимые. В тоже время я волновалась о Лельке. Чувствовала, что альбина жива, но пока она не догнала нас, причин для беспокойства было множество. К сожалению, никто из нас не знал, где сейчас находится Лелька, но каждый – в тайне надеялся на скорую встречу с ней.

Глава 4

Из-за меня все двигались медленнее, чем было необходимо. Шли в основном по ночам, огибая широкие дороги. Днем небо часто заслоняли тучи вперемежку с дымом. Это горели людские поселения. Иногда мы слышали голоса, но близко не подходили, хотя я научилась делить встреченных путников на своих и чужих. Я могла бы сказать, подойти и предложить помощь, но сил с каждым следующим шагом у меня было все меньше и меньше, поэтому предпочитала помалкивать. Если глаза закрывались, а голова шла кругом, то я чувствовала боль. Первый четко следовал приказу и больно кусал мою руку. Порой до моего слуха долетало его протяжное рычание. Это помогало мне собраться с духом и вернуться в реальность. Внутри я разрывалась на части, пытаясь уследить за дочкой, Алэром и другими, всеми теми, кого коснулся мой дар. Я не видела, что творится около меня, глаза смотрели вперед, но не различали деревьев и троп. Иногда я видела, как незнакомка держит мою дочь, поит ее козьим молоком. В такие минуты моя собственная грудь горела, а повязка намокала. Я останавливалась, прислоняла ладони и бессвязно шептала, запретив себе рыдать. Потом ко мне подходили альбины, уговаривали присесть, сцедить молоко и сменить повязку. Я безропотно подчинялась, что-то делала, следуя их подсказкам, а мое сознание уплывало далеко. Иногда оно было вместе со сражающимися в Данкрейге. Я стояла на стене между Рисом и Алэрином и видела, как медленно, но неотвратимо ползет к замку осадная башня. Вместе с ними хладнокровно оценивала ее, подмечая, что она превышает высоту крепостной стены. Мрачный силуэт осадной башни выделялся черным на фоне рассветного горизонта. Ее толкало вперед множество рыцарей, чьи красные плащи украшало изображение золотой змеи. Защитники Данкрейга не отчаивались, и к воинам Беккитты летели стрелы. Часть из них достигала цели, другая – бесполезно ударялась о щиты и падала на вытоптанную сотней ног землю.

Когда эта картинка обрывалась, я стояла над раненой Лелькой, которая ползла через густые заросли колючих кустов, скрываясь от преследователей. Потом я смотрела на Рейна, выходящего на арену, он криво улыбался веселящейся толпе и обещал мне вернуться.

В эти мгновения я улыбалась, а после ловила задумчивые и встревоженные взоры своих альбин. А дальше мы вновь двигались, и опять на меня накатывали видения. Я смотрела в зеленые глаза Тэйны, защищающей чужой ей замок. И эрт Далина, неспеша, но уверенно плетущего паутину интриг во благо северной королевы.

Очередной укус возвращал меня в реальность, и я принимала флягу из руки кого-то из моих спутников. Дым пожарищ разъедал глаза, они теперь слезились у каждого, кто шел со мной. Дуг ощущал за собой вину, порывался оправдаться передо мной, но я лишь советовала ему беречь силы.

– Ты готова? – спросил у меня Гурдин на закате, когда мы почти добрались до Нордуэлльского замка.

Я понимала, о чем он интересуется, поэтому просто кивнула. Он присел рядом, прислонившись к тому же древесному стволу, у которого полулежала я.

– Не сломаешься?

– Нет, – без заминок отозвалась я, стараясь не думать, что могу ошибаться.

Гурдин снял с себя и передал мне старинный кулон. Я взяла его в руки, металл обжигал ладони, но я не выронила медальон. Прикрыла веки и обратилась к колдуну.

– Кто ты? Расскажи.

В ответ мне раздался сухой, злобный, тихий, но пробирающий до костей смех. Я оказалась в темнице, ее острые, частые, железные прутья резали руки, когда в отчаянии пыталась выбраться. Широко открытые глаза с ужасом смотрели на то, что творится. Мальчишка вновь завладел моим телом, я больше не выглядела, как девушка. Теперь это был нетерпеливый юноша, которому очень хотелось снова ходить по земле, чувствовать, громко хохотать. Тогда я металась в панике, сейчас усмирила накатившие чувства и глубоко вдохнула.

– Хватит, – холодным тоном сказала я. – Проходили!

Звуки смолкли, и меня окутала кромешная темнота. Не прошло и мига, как я ощутила на себе чужой взгляд. Тотчас оглянулась, чтобы столкнуться с глазами отливающими серебром во тьме.

– Кто ты? – повторила я.

– Тот, кто убьет тебя, королева Ар-де-Мея, – в его словах отчетливо слышалась глубокая застарелая ненависть.

Я осознанно пошла на риск, сильнее раззадоривая его. Усмехнулась:

– Уверен?

Колдун зашипел в ответ:

– Тебе ли дерзить, глупая девчушка?! Не ты ли трусливо пряталась и убегала? Не тебе ли было проще закрыть глаза и отдать на растерзание тех, кого любишь, лишь бы тебя не тронули?! Вспомни, кому ты с облегчением отдала медальон, который обязана была вырвать из чужой руки?!

– Я все помню, как и ты, – безэмоционально кивнула, ничуть не страшась противника.

– Да, – он выдвинулся ближе, так что теперь я увидела силуэт высокого худощавого мужчины. – Ты правильно заметила, я ничего не забыл, время не стало моим лекарством. Я наслаждался каждым твоим криком, каждой пролившейся слезинкой, и если бы не тот оборотень, у меня бы все получилось! – злая убежденность звучала в его речи, но меня она ничуть не пугала.

Я вновь изогнула губы в насмешке:

– Нет. Зорян все равно бы убил тебя. А не он, так нашелся бы другой желающий. Видишь ли, я в образе парнишки Гана успела насолить многим. Разве ты не помнишь этого?

Колдун помнил, и слишком хорошо. Он зарычал от ярости и оборвал беседу. Запахло тленом, в меня полетели хлопья пепла, вынуждая зажмуриться. Темнота стала воронкой, в которую меня затянуло. Но я не сопротивлялась, нашла себе другое занятие. Мы с колдуном родились на одной стороне Разлома, и я отыщу его ниточку.

Я вновь оказалась в клетке, и мой мучитель на славу постарался, рисуя нужную картинку. Следует по достоинству оценить его умения. Играя, я пустила слезу и угодливо коснулась железных прутьев. Кричать не стала, лишь делала вид, что молчаливо смотрю на то, что приготовил для меня колдун, одновременно с тем, вытягивая из темного клубка нужную нить.

В следующий момент мне еще раз пришлось убедиться, что все в нашей жизни взаимосвязано, и ни одно событие не происходит просто так. Прошлое, настоящее и будущее – это цепь, по звеньям которой мы идем.

Прошлым летом я была уверена, что в моей голове успели похозяйничать двое. Теперь я точно знаю, что колдун был один и звали его Ганнвером. «Вот почему ему так понравилось это имя, и он с великой охотой на него окликался!» – пришла запоздалая догадка, но я не остановилась на ней, продолжила разматывать тугую, извивающуюся нить.

Колдун хотел убедить меня, что нахожусь в его темнице, а он обрел власть над моим телом и скоро изменит его окончательно. Мне еще мерещились улыбка и завлекательные стоны девчонки-подавальщицы, имя которой память благополучно вычеркнула. Но разум твердо понимал, где я сижу, и кто бродит неподалеку.

Мысленно я увидела его, мальчишку с редким даром заклинателя слов. Ганнвер эрт Ферсон родился в Хрустальном городе и был замечен самой королевой Эль. Она и ее супруг Даймонд приняли мальчишку во дворец на обучение, он рос рядом с принцессой Тьяной. Я видела обрывки его воспоминаний, которые он давным-давно старался выбросить, словно ненужный хлам. Это были неприятные для него мгновения. Я видела сейчас, а он в тайне от самого себя хранил улыбку и тепло рук темноволосой девочки. Он помнил ее искрящиеся от смеха синие глаза, мог в точности повторить каждое сказанное ей тогда слово.

Нынешний колдун разом, точно ударами топора, изрубил оставшиеся картинки. Но я не отпустила его нить, хотя она пульсировала и рвалась из моей хватки. Мне больше незачем было таиться, ведь я пришла, чтобы узнать.

Я видела влюбленного юношу и девушку, которая переплетала свои пальцы с его. Мне слышались обещания, тихие, чуть уловимые в ночной тиши, те самые, произнесенные под яркой сияющей луной. Я смотрела, как сверкает роса на листьях, и спят, обнимая друг друга влюбленные.

Недолго, ведь колдун вновь разрубил эти воспоминания, а нить в моих руках раскалилась и стала жечь кожу. Ничего страшного, я привыкла, поэтому руки не разжала.

А вот юноша и девушка не сумели сохранить свою любовь. Но нет в том их вины. Время было такое. Тяжелое. Проклятое. В те годы ар-де-мейцы даже в своих снах не мечтали о взаимности. Любовь была для них недосягаемой мечтой. Вот и сердце Тьяны вдруг остыло, перестало биться с перебоями при встрече с Ганнвером эрт Ферсоном. Но он не сумел понять, сначала пытался говорить с будущей королевой, но девушка уже обратила взор своих прекрасных глаз на другого. Ган старался убедить Тьяну, что любовь вернется, нужно только подождать. А если нет, то его пламенного чувства хватит на них двоих. К сожалению, для девушки пришла пора испытания. Источник принял новую королеву, сделав ее сильнее и хладнокровнее. Слова Гана стали для Тьяны пустыми, и он не смог смириться. Каждый заклинатель слов знает, на что он способен, и Ганнвер прибегнул к магии, использовав ее для своих личных целей. Талантливый и усердный юноша открыл для себя новые грани своего дара, переступил запретную черту, поддавшись зову Некриты. У Тьяны не было иного выхода, кроме как казнить бывшего возлюбленного. Жаль, что моя предшественница не учла, на что способен заклинатель и сохранила не только его нагрудный медальон, но и ласковые воспоминания о минутах проведенных с ним.

Теперь я оборвала череду воспоминаний, отпустив нить, и вернулась в реальность. Пальцы до боли сжимали древнее, опасное украшение, глаза смотрели прямо в мудрые очи Гурдина.

– Ну что, королева? – обратился ко мне старец. – Теперь ты знаешь, чего хочет пленник медальона?

– Пленник? – с иронией сказала я. – Нет. Он не пленник. Ему повезло остаться в воспоминаниях Тьяны и воскреснуть, пусть так.

Гурдин пристально изучал выражение моего лица, и знал, какие думы тревожат мой разум.

– Так что? – спросил он, не отводя взгляда.

– Теперь я знаю, чего потребует пленник за свою помощь, но пока обойдусь, – решительно объявила я, подозвала Первого, поднялась с его помощью и приказала своим людям двигаться дальше.

Медальон вернулся к Гурдину, все, что нужно, я узнала, остается размышлять.

Мы уже подходили к Нордуэлльскому замку, но никто из тех, кто двигался рядом со мной, не узнавали знакомые места. Глаз радовало одно – колосья на полях успели сжать. Надо будет поблагодарить Граса, хотя я отлично понимаю, на что обрекла его. Будущего лорда учили сражаться и править, а не жать. Однако, он успешно справился с поставленной задачей. Все бы так беспрекословно подчинялись. Стоило подумать, как я опять выпала из реальности и очутилась в совершенно ином месте. В лицо мне дул пронизывающий ветер, несущий полынный запах осени. Я стояла на стене, глядя вниз, на горящее пламя и людей, словно муравьев. Рядом замерла хрупкая фигурка в доспехах.

– Ты меня звала? – спросила у Тэйны.

Она сняла шлем и тряхнула темными кудрями.

– Привет, – проговорила хрипло. – Да. Нам стоило увидеться. Видишь? – мотнула головой, отчего черная волна блестящих волос вновь всколыхнулась.

– Война кругом. Никому не удастся отсидеться, – только и молвила я, не чувствуя ни боли, ни сожалений.

Сердце словно очерствело, но уже не по требованию Некриты. Так решила я сама. Сейчас все чувства были отданы любимому и дочке.

– А ему? – осведомилась Тэйна, пронзая горящим взором зеленых глаз.

– А ему особенно, – спокойно изрекла я.

– Ты видела его? Говорила? – она спрашивала торопливо, сбивчиво.

– Мельком, – отозвалась честно, без утайки. – Лиса мучают собственные кошмары.

– И много их?

– Он тебе не рассказывал?

– Нет, – и Тэйна выбрала откровенность. – Мы совсем мало разговаривали по душам, – усмехнулась, но безрадостно. – Он больше слушал, пока я твердила, что лишилась души.

– Тогда тебе придется подождать. Лис обязательно поделиться своими тревогами.

– А ты не поведаешь мне о них?

– Разве я могу? – покачала головой я, и Тэйна отвлеклась, рассматривая людей пробегающих мимо. Они что-то кричали на бегу, она отдавала отрывистые распоряжения. Меня никто не замечал, а я приметила эрт Даррна.

Он шел к нам и как будто видел меня. Его брови сошлись на переносице, губы были сурово поджаты, на лице запеклась кровь.

– Милая, – эрт Даррн прошел сквозь меня и взглянул в изменившиеся очи дочери.

Тэйна откликнулась резким тоном:

– Ты нужен там. Я подойду скоро! И мы вместе выступим перед людьми!

Правитель Края Тонких Древ устало кивнул и вновь прошел через мое бесплотное тело. Тэйна столкнулась взглядом с моим:

– Но ты поговоришь с Ганнвером, когда придет время?

– Поговорю, – согласилась я и добавила. – Но решать за него не буду.

Тэйна хотела ответить, по глазам было видно, что собиралась она сделать это в грубой форме, но внезапно передумала. Сверкнула непримиримым взором и отправилась вслед за названным отцом. Я вернулась, ощутив сильную боль в запястье. Так Первый напоминал мне об обязанностях. Дым прятал точные очертания замка, дорисовывая черными штрихами нечто свое, зловещее. Но мне было известно, что крепкие стены выдержат любую бурю.

Я дошла до парадной двери и поздоровалась со всеми встречающими. Люди молчали и с опаской косились на снежных монстров. В каждом взгляде светился немой вопрос. Один на всех. Я не собиралась отвечать, хотя мне и не нужно было. Слово взял Гурдин. Рилина хотела бы многое обсудить, как и Арейс, стоящий с ней бок о бок. Но Первый предупреждающе рыкнул, спугнув их расспросы. Тогда Рилина спохватилась и предложила пройти внутрь.

– Что мы стоим на открытом воздухе? Вот-вот польет дождь, – произнесла она быстро, хотя все вокруг понимали, что тучи, застилающие солнце, это облака дыма.

Нордуэлл горел. Небольшие группы противника раз за разом проникали на нашу территорию, не без потерь, но все же. Они нападали скоро, действуя исподтишка, словно шелудивые псы, и вновь прятались по укромным углам.

Рилина не стала спрашивать меня о малышке, она продолжила говорить сухим, суетливым тоном:

– Мы устроили для тебя новые покои. Соединили ту комнату, что тебе полюбилась, с соседней. Теперь у тебя есть место, где принять посетителей.

Я кивнула и сказала, обращаясь одновременно и к Рилине, и к Арейсу:

– Соберите женщин и детей. Отправьте их под охраной воинов на другой берег Меб. Сумеречные нынче менее опасны, нежели те, кто стремится добраться до Нордуэлльского замка. Это будет наш оплот. Дальше него враги не пройдут.

– А эти…костлявые, – поинтересовался Арейс, с предубеждением поглядывая на Первого.

Мой личный страж не обратил на эрт Маэли никакого внимания, как будто мимо пронесся порыв ветра и ничего более.

– Да, – отозвалась я. – С вами отправится один из снежных монстров.

– А… – начал было Арейс, но Первый показательно клацнул длинными клыками, и мужчина послушно умолк.

Я хлопнула дверкой, демонстративно отрезая себя от всех. От Первого отделаться не удалось. Он с ворчанием остался у входа, а я прошла. Знакомая комнатушка изменилась. В ней прорубили нишу, за которой располагалась кровать. Недалеко от входа поставили стол и несколько стульев со спинками и бархатными сидениями. Я заметила кувшин с вином и плеснула себе в кубок. Напиток был знакомым, сладким с терпким послевкусием. Мне хотелось воды, родниковой и холодной до такой степени, чтобы сводило зубы. Вода! Да!